Меланья и колдун (СИ)

— Да, хочу, — уверенно сказала Меланья. — И ты мне в этом поможешь. Я хочу вернуть всё по своим местам, и личный интерес имеется.

— К Лещу интерес? — опешил молодой папаша.

— Нет, конечно, не к нему, — усмехнулась она. — К той старухе, в гости к ней хочу съездить, поговорить.

— Мил, я, конечно, всё понимаю, но это кажись перебор. Ты её где искать то будешь? По кладбищам бегать?

— Лёш, я же сказала — деревня, дом её. Раз ты мне должен, — она указала пальцем на коляску, — то отвезёшь туда и покажешь, где лазили. А перед этим ты меня с Лещом познакомишь. Думаю, он украл и не вернул.

Видно было, что у парня внутри всё переворачивается, он старательно искал причину съехать с этой темы, но не находил.

— Успокойся, — положила свою руку ему на плечо Меланья. — Ничего страшного на этом этапе не случится, всё будет тихо, мирно и по обоюдному согласию. Ты нужен, как водитель, ну и покажи, где этот Лещ обитает, сама к нему подход найду.

Лёха остановился и в упор посмотрел на девушку:

— Ты сказала: «на этом этапе не будет ничего страшного». А что, ещё этапы будут? И там будет страшное? Мил, может хватит, может бросить колдовство это. Ну его подальше. Что страшного ты себе пророчишь? Мало тебя жизнь побила? Остановись!

Взгляд Милы полыхнул огнем:

— У каждого свой путь, мой — такой. Твой — другой. Не надо меня стопорить, счастливее от этого не стану. То о чём тебя прошу — исполнишь, откажешься — придёт компенсация, не от меня, от жизни твоей. Каждый шаг обоснован. Чувствуешь, что должен сделать — делай. Можешь помочь — помоги. Если я к тебе обращаюсь, значит так надо. Понял?

— Понял, — покатил он дальше коляску по тротуару. — Только я не знаю, где Лещ живёт.

— Значит, узнаешь. Не думаю, что это будет трудным. А если и так, то придётся поднапрячься. Я отсюда не уеду, пока не доведу дело до конца.

— Упрямая, — усмехнулся Лёха. — Мужика б тебе хорошего, чтоб справился.

Посмеялись и, дойдя до конца сквера, повернули в обратный путь, возвращать Вадима бабуле.

Тамара Петровна встретила с улыбкой, радостно выхватила внука и начала вынимать его из комбинезона. От предложения остаться на обед ребята отказались, попрощались и, пообещав прийти на вечернюю прогулку, отправились по своим делам.

В машине Лёха достал телефон и нашёл контакт Леща. В трубке раздавались протяжные гудки.

— Не берёт, — посмотрел он на Милу.

— Ещё раз звони.

На третьем звонке в телефоне раздался женский голос:

— Алло.

— Здравствуйте, а можно Алексея, — быстро протараторил Лёха.

— Здравствуйте, а кто его спрашивает? — уточнила женщина.

— Это его друг, мы раньше в одной компании были, а потом он пропал куда-то, не появляется совсем. Меня тоже Алексеем зовут. Он вообще дома или где?

— Дома, только он очень болен. Хотите — приезжайте навестить.

— А когда можно? — сразу взял быка за рога Лёха.

— В любое время, — тихо ответила она. — Адрес знаете?

Женщина продиктовала улицу, номер дома и квартиру и спросила, когда их ждать. Договорились на восемь вечера.

— Куда сейчас? — спросил Лёха Милу, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Давай к тебе, мне нужно провести лечебные процедуры.

— Хорошо, тогда я тебя отвезу и отъеду ненадолго, сама справишься?

— Да, конечно, не впервой, — кивнула Милка. — А ты куда поедешь?

— Машу с универа встречу и подвезу до дома, она у меня вышку получает, умная, не то, что я, — засмеялся парень.

— Познакомишь? — хитро улыбнулась Меланья.

— Ну тебя, — отмахнулся он. — Напугаешь ещё мою девочку своими колдовскими штучками. Мы как-нибудь сами, не обижайся.

— Ладно, время покажет, — загадочно подмигнула она. — Вези меня в квартиру, буду натирать тело мазями.

Всё равно познакомишь

Женское любопытство ни с чем несравнимо. Оно может быть тянущим, всеохватывающим, яростным и даже ослепляющим. Закончив со своими лечебными процедурами, Мила ходила по квартире в поисках хоть какой-то вещи девушки Лёхи. Нигде не было даже намёка на женское присутствие.

«Значит, не водил сюда», — подумала Меланья. — «Как же про тебя узнать?»

Усевшись на диван, расчехлила карты. Получила информацию о предыдущей встрече с пустым человеком, подтвердилась находка, которую она ждала. Это в ближайшем, а чуть дальше? Карты показывали знакомство, указывали на нового человека и всё. Было странным, что нет и намёка на пол или на историю того, с кем она увидится. Она снова и снова раскладывала карты, но информацию будто скрыли, обнулили, подчистили.

Устав от бесконечного тасования колоды, Мила пошла пить чай. Травы её успокаивали, давали сил и отрезвляли замыленное восприятие. Заварив прямо в кружке нужный сбор, она подошла к окну и стала рассматривать то, что происходило на улице. Картинка скучная: двор, редкие прохожие, машины то паркуются, то отъезжают, собачники выгуливают своих питомцев. Пусто, ничего интересного.

И тут подъехала машина Лёхи, не желая, чтобы он заметил её в окне, Мила скрылась за занавеской и продолжила наблюдать. Парень вышел из авто, бросил мимолётный взгляд на окна своей квартиры и открыл переднюю пассажирскую дверь. Оттуда вышла девушка, издалека рассмотреть её было трудно, но первое, что бросилось в глаза — это длинная и толстая коса из светло русых волос. Лёха взял её за руку и проводил до соседнего подъезда. Вышел он быстро, значит, в квартиру его не пригласили, и направился к своему подъезду.

Милка уселась за столом на кухне и приготовилась к расспросам.

— Чай пьёшь? Давно закипел? — спросил Лёшка, заходя в кухню.

— Пять минут назад, — хитро улыбаясь, ответила она.

— А чего светишься, как самовар? Случилось что-то?

— Да нет, — загадочно ответила она. — Лёш, а почему ты мне про Машу ничего не хочешь рассказать? Интересно же.

— Мил, и ты туда же, — вздохнул он, зажег газ под чайником и залез в холодильник. — Любопытные все, ужас. Соседи донимают, расспрашивают, тёща ушат гадостей вылила, думаю, не сама придумала. И ты. Кончайте.

— Так ты не скрывай правду и интерес пропадёт. Чем больше таишься, тем глубже копают, расскажи как есть — и от тебя отстанут.

— Да нечего рассказывать, я и сам про неё толком ничего не знаю. Поселилась здесь в начале учебного года, тихая, скромная, мы с ней несколько раз пересеклись во дворе. Сначала просто здоровались, потом она меня заинтересовала. Хотел по старой схеме, ну, ты меня знаешь, а она не такая. Ходим, за ручку держимся, даже в щёчку ни разу не целовались, — рассказывал Лёха, нарезая себе бутерброды. — Будешь?

Он протянул Милке толстый ломоть хлеба с колбасой, но та отрицательно помотала головой.

— Мы с ней знаешь о чём разговариваем? Ни за что не угадаешь.

— Неужели о звёздах, — засмеялась Меланья.

— Нет, о проблемах детей и разных заболеваниях. Она в медицинском на педиатра учится, повернутая на всю голову. Думаешь, мне интересно?

— Ну, не знаю даже, — удивлялась Мила.

— Вообще не интересно, но голос у неё как ручей, завораживает, не оторваться. Я слова вскользь слушаю, поддакиваю, иногда промахиваюсь, но не суть. Нравится она мне очень, понимаешь? Тянет, как магнитом.

— Интересно, — задумалась Мелана. — На ворожбу не похоже, я бы почувствовала. А откуда она?

— То ли с Тамбовщины, то ли со Смоленщины, никак не запомню. Деревенская она. Воспитывалась одна в семье, будущую профессию с детства выбрала, вот и приехала в Москву учиться, — Лёха отхлёбывал крепкий чай и жевал Докторскую с хлебом.

— А почему она не общежитии? Обычно очники там селятся, неужели деньги есть квартиру снимать?

— Дядя ей помогает, брат её матери. Я тоже этим вопросом озадачился, да и все бабки сразу её в «прости господи» записали. А нет! Он раз в месяц к ней в гости из деревни приезжает, сам встречается с владельцем квартиры, передает гостинцы из деревни, деньги на жизнь и уезжает. Как раз на этой неделе должен появиться.

— Любопытно, — проговорила Меланья. — Причём теперь даже любопытнее, чем до этого было.

— Вот видишь, поэтому я и не хочу вас знакомить, ты ж ей душу наизнанку вывернешь, пока не узнаешь того, что хочешь, — парень многозначительно поднял палец вверх.

— Согласна, но ты всё равно нас познакомишь. Теперь я с тебя не слезу, — весело засмеялась она.

Лёха, понимая, что попал в западню, протяжно застонал.

* * *

За разговорами подошёл вечер, поехали к Тамаре Петровне, погуляли с Вадимом, поужинали по-домашнему. Тёща оттаивала потихоньку, на Лёшку уже спокойно смотрела, Милу всячески старалась уважить. Пора было ехать к Лещу.

По адресу приехали с небольшим опозданием из-за пробок на дороге. Дверь им открыла седая женщина с тёмными кругами под глазами. Взгляд её был полностью обессиленным, и выглядела она, как тень.

— Здравствуйте, — впустила она гостей в квартиру. — Алёшка в комнате, пойдёмте.

Милка с порога почувствовала иссушающую черноту, разуваясь в прихожей, она читала молитву и слышала, как шипят стены. Хорошо он тут наследил, в том, что это Чёрный демон, она не сомневалась, давно выучила его повадки и приёмы.

На кровати, укрытый одеялом лежал Лещ. Он и раньше был худым, но сейчас его лицо было совсем не узнать. Ввалившиеся глаза, острый нос, впалые щёки. Рот его был приоткрыт, и парень, не переставая, что-то шептал. От парня осталась только оболочка, тело доживало, души уже не было. Всё что мог демон из него выжал, остатки бросил. Надежды никакой нет, Лещ не жилец на этом свете.

— Что он говорит? — спросила Мила у его матери.

— Не знаю, сколько не пыталась понять, никак не могу. Он то шепчет, долго шепчет, потом начинает ругаться, орать, беснуется. Двигаться не может, полностью парализован, врачи разводят руками, — рассказывала женщина.

— А в чём причина была? Почему он заболел? — вмешался в разговор Лёха.

— Сказали, что кровоизлияние в мозг, сосуд лопнул. Хотели трепанацию делать, убирать, но по его медицинским показаниям нельзя. Теперь вот так, — мама больного заплакала.

— В церковь ходите? — прямо спросила Меланья.

— Не крещёный он, да и я тоже. У нас вся семья такая, — вздохнула она.

— Вера — это личный выбор, каждый сам за себя в ответе. Но я бы вам посоветовала батюшку пригласить, хотя бы для сына. Иконы и свечи ещё никому вреда не причинили, послушайте совет, не отворачивайтесь.

Женщина опустила голову и на автомате кивнула. Советов за последний месяц она выслушала столько, сколько за всю жизнь не получала. Сил не было, хотелось бросить всё и исчезнуть.

Милка подмигнула Лёхе, чтобы отвлёк. Тот сильно закашлялся и, попросив воды, вместе с матерью Леща отошёл на кухню. Воспользовавшись отсутствием посторонних, Мила закрыла глаза и погрузилась в лёгкий транс. Чернота по стенам, полу и потолку очень фонила, но обнаружить посторонний предмет, всё же удалось. На верхней полке лежал неприметный камень. Он. Мила успела убрать его в карман. Теперь можно было прощаться.

— Ну что ж, Алексей, — проговорил Лёха, стоя рядом с кроватью больного. — Здоровья тебе.

Он обернулся к седой женщине и искренне обнял её:

— И вам сил, — пожелал и протянул матери Леща сложенные купюры. — Возьмите, не отказывайтесь. Пусть это будет подарок от нашей банды на выздоровление. Купите то, что нужно.

Попрощавшись, они ушли. Дома Милка заставила Лёху мыться с солью, сама сделала то же самое. После очищающей процедуры села рассматривать найденный камень. Странно, чувствует же, что вещь непростая, ведьмина, а разгадать не может. Молчит камень, ничего не говорит. Ну да ладно, утро вечера мудренее. Возможно, на месте активизируется.

— Лёш, а когда мы сможем в ведьмин дом съездить?

— Только не завтра, у меня дела накопились. Мил, а может, я Малого попрошу, он тебя отвезёт?

— Можно, я не против, главное, чтобы куда надо привёз, и куда не надо не лез, — засмеялась она, вспоминая, как Егор вломился в баню, во время обряда.

— Я его ещё раз проинструктирую, подробно, — подмигнул Лёшка.

— Хорошо, тогда звони своему другу.

В гости к ведьме

Лёха с Егором договорился. Завтра после часа он заедет за Меланьей. Ехать долго, поэтому время приезда в деревню загадывать не стали, либо вечером, либо утром. Ночевать в любом случае будут в каком-нибудь придорожном отеле.

Малой приехал на старой трехдверной Ниве. Машина похоже много чего повидала, но, как сказал водитель, ходовая у неё отличная. Мила уселась на заднем сидении, потому что переднее не фиксировалось должным образом, но это её нисколько не смущало. Егор рулил и молчал.

— Ты чего такой напряжённый? — спросила его Мелана.

— Нормально всё, — отмахнулся он и продолжил следить за дорогой.

— В таком состоянии быстро устанешь. Давай я тебя расслаблю, увидишь, насколько легче станет.

Егор испуганно посмотрел в зеркало заднего вида:

— Колдовать будешь?

— А ты боишься? — заметила она перемену на его лице и хитро улыбнулась.

— Да нет, — взял он себя в руки. — Не пойму просто, зачем это?

— Чтобы спина не болела, и ноги не сводило, — засмеялась Милка. — Вставай у обочины, я быстро тебя в порядок приведу.

Малой нашёл место съезда с трассы, остановил Ниву и помог Миле устроиться на переднем сидении.

— Давай руку, — протянула она ему свою ладонь. — И закрой глаза, не открывай их, пока я не скажу, хорошо?

— Понял, — протянул он девушке увесистую лапу.

Кисть Меланьи утонула в этой огромной руке, но взял он её аккуратно, не давил на пальцы.

— Готов? — ещё раз уточнила она.

— Да, — откликнулся Егор, откинувшись на спинку сиденья.

Мила приступила к делу, она тоже прикрыла веки и начала тихо шептать, одними губами. Волна расслабляющего тепла через её руку пошла к парню. Густая энергия обвивала, проникала внутрь, разбегалась по венам вместе с токами крови, но тормозилась возле сердца. Доходила до главного органа и, как волна о скалу, разбивалась.

— Почему закрываешься? — не отпуская руку, спросила Меланья.

— Чего? — не понял парень.

— Глаза не открывай, почему в сердце никого не пускаешь? Нельзя в камень его превращать. Ты человек, и ничего человеческое тебе не чуждо. Откройся.

— Я не понимаю о чем ты, — пробурчал Егор.

— Чувствуешь тепло внутри, которое от моей руки пошло?

— Чувствую, — согласился он.

— А чувствуешь, как твоё сердце хочет выдохнуть. Оно хочет сбросить оковы, начать жить свободно, а не в клетке, которую ты ему определил. Ему биться надо, оно молодое, горячее. Чего прячешься?

Егор молчал. Видно там не лёгкая тема, и очень давняя. Такое вскрывать без согласия опасно, неизвестно, что наружу вылезет. Мила решила дать телу сил и не трогать пока то, куда не впускают. Она ещё немного пошептала, и разрешила открыть глаза.

— Ну как? — вытащила она руку из ладони Малого.

Парень поморгал, подвигался и широко улыбнулся.

— Прошла спина, вообще не болит, спасибо! — он радостно смотрел на Меланью. — А как ты вообще узнала, что она меня мучает?

— Ты рулить умеешь, а я лечить, — хитро подмигнула ему Милка.

— Класс, не ожидал, не зря про тебя Лёха так говорит.

— Как говорит?

— Говорит, что ты настоящая ведьма и можешь всё! — он восхищенно смотрел на девушку.

— Много чего могу, — переместилась она снова на заднее сиденье. — Заводи мотор, поехали. Мне бы желательно сегодня в ту деревню попасть.

— Будет сделано, — и довольный водитель помчал по трассе по назначенному маршруту.

* * *

В заброшенную деревню въехали в самом начале сумерек. Черная пожухлая трава, промокшая от дождей, полуразрушенные дома с пустыми глазницами окон. Фары выхватывали препятствия на заросшей дороге, но Егор внимательно следил, где мог объезжал, а где выходил и оттаскивал.

— Вот зараза, — с досадой выругался он. — Почти доехали, вон там за деревьями тот дом. Немного пройти и направо. Может пешком?

Дорогу перегородило упавшее дерево. О том, чтобы ехать дальше не могло быть и речи, они вылезли из машины.

— Егор, давай так. Ты мне сейчас покажешь тот дом, а сам в машину вернёшься и будешь меня ждать, сколько потребуется. Я всё сделаю и вернусь, хорошо?

— Там опасно, — предупредил её Малой. — Мы тогда ещё ездили, балкой чуть не прибило, а сейчас там дела ещё хуже.

— Со мной всё будет в порядке, — уверенно ответила Мила. — Как закончу, так вернусь, за мной не ходи.

— Понял, — вздохнул парень и помог девушке перелезть через поваленное дерево.

По пояс в сухих палках лебеды и полыни они дошли до поворота, дальше, буквально в ста метрах стояла коробка бревенчатого дома с провалившейся крышей.

— Может помочь? — ещё раз переспросил он.

— Нет, дальше я сама, жди в машине.

Мила, подождала, когда Егор скроется за деревьями и двинулась в сторону дома. В одной руке у неё был пакет с дарами, в другой она сжимала ведьмин камень. Старую дорогу уже было не разглядеть, фонарь доставать не желательно, девушка медленно шла, аккуратно проверяя место для каждого шага.

Дойдя до места предполагаемого забора, она остановилась и вежливо попросила впустить. Попросила прощения за беспокойство, пообещала вернуть украденное и принести дары. Дом молчал. Мила вынула из кармана камень и увидела, что тот начинает приобретать ярко синий цвет. Гладкие бока камня стали прозрачными, внутри будто горел огонёк. Вид ведьминого артефакта завораживал, оторвать взгляд было невозможно.

— Проходи, коль пришла, — раздался рядом скрипучий старческий голос.

Мила подняла голову и увидела вполне крепкую старушку, лет семидесяти, в длинном однотонном платье и платке. За её спиной стоял крепкий деревенский дом из брёвен. Через стекла окон были видны горящие внутри свечи.

— Пойдём, поможешь мне, сама я никак не справлюсь, — старуха поманила Меланью за собой.

Мила смело двинулась за ней, отмечая, что тропинка окошена, крыльцо на месте и крыша целая. Когда вошли в дом, старуха сразу поманила в подвал.

— Времени мало у меня и силы уже не те, долго держать не смогу. Нужно убрать его в сундук. Сундук заговорённый, на нём отвод глаз для простых смертных. Только вот мальчонка тот упорный был слишком, глазам не поверил, шарить начал своими ручонками. Вот и выхватил мой кианит. А вернуть жадность не позволила. Я вначале девку мучала, которой он отдал камень, просила вернуть, пугала, заставляла. А как оказалось, та вообще не виновата. А потом этому вору не до моего камня стало. Демона на шею посадил, думаю уже всю душу из него высосал, ничего не осталось, — старуха вопросительно посмотрела на Милку.

— Почти ничего, — подтвердила она. — Тело доживает, душа уже Чёрному отошла.

— Ну и поделом, от большого ума демонов в этот мир не приглашают. А за всякую глупость расплате быть должно. Вот мои сокровища, видишь?

Старуха указала на стоящий посреди подвала кованый сундук. Крышка его была откинута, на дне лежала целая россыпь разноцветных камней. Мила бросила туда и кианит.

— Будь добра, закрой крышку, — попросила колдунья.

Меланья с усилием вернула откинутую крышку на место, положила рядом дар, принесённый на откуп, и собралась уходить. Но старуха её не отпускала.

— Я вижу на тебе след того демона, это он тебя так потрепал?

— Он, — коротко кивнула Мила.

— Дать я тебе ничего не могу, иначе покоя мне не будет. Но, что вижу — скажу! Демон тот в силу входит, ни одну уже душу сгубил, а сколько ещё сгубит — никому не известно. Сил у тебя много, но знаний не хватает, сейчас тебе с ним не справиться. Совсем скоро рядом с тобой окажется очень сильный человек. Он тебе не понравится, тошнить и трясти от него будет, но пересиль себя. Он многому тебя сможет научить. Прощай!

Старуха исчезла так быстро, что Мила даже не успела её поблагодарить. Девушка оказалась в полной темноте. Нащупав в кармане телефон, она включила фонарик. Вокруг земляные стены подвала, впереди заваленная досками лестница. Как выбираться? Малой наверняка уже весь извёлся.

Милка громко, насколько хватало сил, позвала Егора. Услышав шаги, она успокоилась.

— Ты меня звала? — раздался снаружи голос парня.

— Да, звала! Бери фонарь и помоги мне выбраться. Мне без тебя не справиться.

Такой шанс терять нельзя

— Как ты туда прошла? — удивлялся Егор.

Он нацепил на голову фонарик и пробирался в полуразрушенную заброшку. Плечом выбил дверь на покосившемся крыльце, отодвигал обрушенные с потолка балки, с треском давил ногами валявшийся повсюду шифер. Добравшись до подвала, в котором застряла Мила, он очень удивился. Это место меньше всего пострадало, лестницу только завалило.

Егор не стал даже и пытаться расчистить ступени, он наклонился, обхватил запястья девушки своими сильными руками и поднял её наверх, как пушинку.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась она. — Хоть ты и непослушный, но на этот раз в правильную сторону сыграло.

Малой засмеялся. Не выпуская руку девушки, он бережно провёл её до самой машины. На улице уже было совсем темно. Егор завёл двигатель, включил фары, и поехали.

— Ты не смотрел, где можно переночевать? — поинтересовалась у него Меланья.

После похода в дом колдуньи очень хотелось в душ. Вода быстро смывает с тела всё лишнее, это самый простой и доступный способ очищения, Мила никогда его не игнорировала.

— В двадцати километрах отсюда заправка, там вроде есть небольшой мотель, заедем, — отозвался Егор.

Мотель действительно был, правда, это название совсем ему не подходило. Ночлежка для проезжающих дальнобойщиков — вот это точнее отражало суть постройки.

— Огромная стоянка для большегрузов и маленькие комнатки для людей, всё по-честному, — попыталась пошутить Милка, идя на стойку администратора. — Душ есть?

— Душ, холодная и горячая вода, полотенца, чистое бельё и завтрак входят в стоимость, — быстро протараторила работница мотеля.

— Хорошо, тогда нам два номера.

— Только один остался, — заглянув в тетрадь, оповестила девушка.

— Я могу и в машине поспать, — махнул рукой Малой. — Не впервой.

— В номере кровать полуторка и кресло раздвижное, — работнице явно хотелось скорее сдать оставшийся номер и закончить смену. Над дверьми можно будет включить яркую табличку «Мест нет» и спать до самого утра.

— Ладно, давайте, — согласилась Меланья. — И ты пойдём, — махнула она Егору, — уместимся как-нибудь.

Заселились и пошли поесть в расположенную рядом шашлычную, а потом по очереди в душ и спать. Егору пришлось уступить кровать, потому что его широкие плечи никак не умещались на кресле. А Миле было всё равно, она настолько устала от дороги, что провалилась в сон мгновенно.

* * *

Всю ночь ей снился безликий человек. Это был точно мужчина, но на нём не было ничего, что могло бы захватить внимание и сообщить его возраст и социальный статус. Во сне он постоянно проходил мимо и будто приглядывался к девушке. А как только Меланья поворачивалась к нему лицом, его силуэт тут же расплывался.

«Кто ты?» — собравшись с силами, крикнула она ему в спину.

«Скоро узнаешь, — прошептал он ей прямо в ухо и исчез.

Среди ночи разбудил Егор, у него что-то болело и пришлось включить свет, чтобы найти таблетки.

— Помочь? — сонным голосом спросила Мила.

— Нет, всё нормально, спи, — отозвался он и ушёл в ванную, где ещё долго слышался шум воды.

Провалившись снова в сон, Меланья попала на свадьбу Лёхи. Народу было много, картинки празднества мелькали одна за другой, довольные лица, шум. Она хотела поздравить жениха и искала его в этой толпе. Лёха был за дальним столом, рядом с ним сидела нарядная невеста, на руках она держала Вадима. Мила пошла к ним, чтобы познакомиться с Машей, но лицо девушки оказалось стёртым. Невеста звонко смеялась, что-то говорила малышу, отвечала Лёхе, но разглядеть её Мелана не могла. Чем больше усилий она прилагала, чтобы ухватить хоть малейшую черту, тем плотнее становилась дымка, и сон начал ускользать. Маша явно пряталась. Зачем?

Запищал будильник на телефоне, пора вставать и в обратный путь. Собрались быстро, позавтракали и помчали. Уже к обеду приехали к дому Лёхи. Хозяина в квартире не было, но у Милки были ключи.

— Зайдёшь отдохнуть? — спросила она Егора.

— Нет, домой поеду, пока!

— Пока, — махнула рукой Мила и направилась к дому.

Почти дойдя до дверей, она заметила, как из соседнего подъезда вышла девушка с длинной русой косой. В руках у неё был пакет с мусором, контейнеры недалеко, значит, скоро вернётся. Такой шанс терять нельзя, это точно Маша. Мила заняла ожидающую позицию у подъезда девушки Лёхи.

— Привет, — поздоровалась она первой.

— Привет, — удивлённо посмотрела на неё Мария. — Мы знакомы?

— Ещё нет, — улыбнулась Меланья, — но можем познакомиться. Я Мила, тебе наверное Лёшка про меня рассказывал, я крёстная его сына.

— А, вы недавно из деревни приехали, чтобы с Вадимом повидаться?

— Да, так. К крестнику сходила, дома скучно одной, пригласишь на чай? Посидим, поболтаем по-дружески, — глядя на девушку, Мила отмечала, какая она хорошая. Такая светлая улыбка, глаза большие серые, утонуть можно. И добро от неё идёт, такое чистое, юное. Правильно, что Лёха за неё вцепился, такое сокровище нужно беречь, чтобы не запятнали, не совратили.

— Конечно, приглашу, пойдёмте, — и они вместе зашли в однушку на первом этаже.

Квартира была почти пустая, но чистая: в прихожей крючки для одежды на стене, да обувная полка, в комнате стол, кровать, и небольшой комод у стены, на кухне бедный гарнитур советских времен.

— Обстановка у меня не очень, — скромно улыбнулась Маша. — Но дядя в общежитие не пускает, сказал, что пусть скромно, но отдельно.

— А ты хотела в общежитии жить? — удивилась Мила.

— Да мне не важно, — отмахнулась Маша, наливая воду в чайник. — Я сюда за знаниями приехала, отучусь и снова к себе. У нас в деревне с докторами совсем плохо, а я детишек лечить хочу, очень их люблю.

Милка улыбалась, хороший педиатр выйдет, если не обломают крылья. Система сначала под себя попытается прогнуть, если сильная — то выдержит.

— А ты откуда?

— Смоленская область, Синьково. У нас большая деревня, и школа есть, и почта, и амбулатория. Только вот педиатр Вера Павловна, совсем старенькая. Ей уж почти семьдесят, а всё принимает, потому что некому. Приезжали городские по распределению, но долго не задерживались, скучно им у нас и на детишек плевать, лечили, как придётся. Обидно. Вот я и решила, получу диплом и Веру Павловну сменю.

— Молодец, хорошая у тебя цель, — похвалила её Мила. — А с Лёшкой у вас что?

— Мы просто дружим, разговариваем, он меня иногда подвозит от университета до дома. Если вы по поводу сплетен, то не слушайте, это всё злые языки. Побрехают и перестанут, — по лицу девушки пробежала грустная тень и тут же пропала. — Вы знаете, сколько я уже нового узнала за эти два месяца. Это так интересно, когда ты всю жизнь знал, что происходит с твоим телом, а почему именно так происходит, не знал. У меня иногда мозг закипает от этого, — Маша подняла руки на уровне груди ладонями вверх. На её ладонях и кончиках пальцев Мила заметила яркие искорки, не только знания ей помогут детишек лечить. У неё энергия есть, и много.

— Вы на меня сейчас посмотрели, как мой дядя, — насторожилась Маша.

— А как он на тебя смотрит?

— Будто ждёт от меня чего-то сверхъестественного. Он несколько раз заводил со мной разговор про самообучение, говорил, что поможет, но я в это не верю. Кто же меня без диплома врачом пустит работать, — засмеялась она. И смех такой, как сегодня во сне, один в один, отметила про себя Милка.

— А кто твой дядя? — спросила она Машу.

Та на минуту замолчала, быстрым взглядом огляделась и, наклонившись почти к самому уху Милы, прошептала:

— Колдун.

Готовься к переезду

— Вот как? — сделала удивлённый вид Меланья. — Настоящий колдун?

Маша сощурила глаза и долгим взглядом посмотрела на гостью, будто пыталась понять смеётся та или нет. Потом она нахмурилась, и задумчиво продолжила:

— Не знаю, настоящий или нет? Но люди так говорят. Он родной брат моей мамы, живёт в лесу, и местные к нему ходят лечиться. Я же говорю, хотел меня научить, а я отказалась, не хочу всего этого, хочу по-настоящему.

Мила сделала глоток чая и прислонилась спиной к стене.

— Маша, а можешь нас познакомить? — в голове крутились вчерашние слова духа колдуньи про сильного человека. Быть может это он?

— Могу, мне не трудно? А зачем вам?

— Надо, — грустно улыбнулась Меланья.

— Ну да, — улыбнулась в ответ Мария. — Было бы не надо, то не спрашивали бы. Берите варенье, это мы с мамой этим летом варили из своих яблочек, вкусное.

Мила просидела с Машей за чаем ещё около часа. Девушка была очень увлечена будущей профессией, непрекращающийся поток мыслей и слов лился из неё как из рога изобилия. Долгие рассказы о учёбе перемежались с коротенькими рассказами о семье.

«Если Лёшка захочет с ней строить серьёзные отношения, то придётся ему в деревню переезжать», — подумала про себя Милка.

Зазвонил мобильник, Лёха вернулся домой и разыскивал её, чтобы сходить вместе на прогулку с сыном. Мила попрощалась с Машей, ещё раз напомнила про обещание познакомить с дядей и ушла.

— Ты где была? В магазин ходила? Как съездили? Я Малому звонил, а он ничего толком не рассказал, — набросился с порога с расспросами парень. — Нас Тамара Петровна ждёт, представляешь, сама позвонила, попросила с Вадимом погулять, пока она по делам куда-то сходит.

— Сразу поедем или ко времени? — уточнила Меланья, принимая решения разуваться или нет.

— Поехали сразу, я быстро, — он на мгновение скрылся в комнате и вышел, поправляя, только что надетую толстовку.

Когда машина вырулила из дворов на дорогу, Милка решила рассказать про знакомство с Машей. От такой новости Лёха чуть не подпрыгнул. Он с досадой ударил по рулю и обиженно произнёс:

— Ну зачем ты так сделала? Я же просил, не надо к ней лезть, она хорошая девочка.

— А я и не спорю, очень хорошая, даже слишком для тебя, — съязвила в конце Милка.

Лёха гордо выпрямился, и самодовольная улыбка самца плотно приклеилась к его губам.

— Только ты рано радуешься, она девушка очень целеустремлённая, готов ли ты за ней идти?

— Куда идти? — не понял он.

— По выбранному ей пути, у меня после общения с Машей сложилось стойкое ощущение, что она добьётся того, чего хочет. И тебя она просто другом назвала.

— Был друг, стал парень, долго, что ли? — усмехнулся Лёха. — Я просто не хочу форсировать, пусть всё медленно идёт, я никуда не тороплюсь. Да и учиться ей ещё долго, так что потихонечку сложится.

— Ну да, ну да… Или сложится, или ты сдуешься, одно из двух. Ты насчёт неё хорошо подумай, если вдруг обидишь — тяжко тебе придётся, — предостерегла его Меланья.

— Угрожаешь? — расхохотался Лёшка.

— Ни в коем случае, у неё уже есть защитник, — Мила сделала многозначительную паузу и продолжила. — Тебе Маша, про своего дядю рассказывала?

— Немного рассказывала, что оберегает её, что маме обещал присматривать за племянницей, а что? — насторожился парень.

— Мне Маша рассказала, что её дядя колдун, вот. Я попросила познакомить нас, чтобы понять его масштаб. Как тебе новость?

Новость его явно не порадовала. Лёха витиевато выругался и простонал:

— Да что ж меня на вашу породу так тянет, сначала ты, потом с Сашкой по всем этим экстрасенсам и гадалкам ходил, теперь племянница колдуна. Вот вляпался.

— Ещё не поздно отказаться, девочка на тебя никаких видов не имеет, даже не влюблена пока.

— Ага, думаешь это так просто, у меня на неё знаешь какая реакция, врагу не пожелаешь, — хмыкнул он. — Тянет, понимаешь, сильно тянет.

Тем временем они подъехали к дому Тамары Петровны. Та, со счастливой улыбкой на лице, собиралась в парикмахерскую.

— Спасибо, что согласились посидеть, Вадимка недавно покушал, вы с ним дома часок поиграйте, а потом на прогулку идите, одежду я здесь приготовила, справитесь? — суетилась она, показывая где, что лежит.

— Конечно, справимся, будьте спокойны! — за двоих ответил довольный папаша.

В прихожей Мила шепнула бабушке Вадима, о том, что познакомилась с девушкой её зятя, кратко описала Машу и уверила Тамару Петровну, что волноваться не стоит. Та в благодарность крепко обняла Меланью и, пообещала долго не задерживаться.

— Мил, а может, ты мне погадаешь? — неожиданно спросил Лёха. — У тебя же хорошо получается, смогу я с ней быть или лучше не начинать.

Видно вопрос для Лёхи действительно был серьезным. Одно дело обычной девчонке голову дурить, совсем другое дело — племяннице колдуна. С тех пор, как он познакомился с Милкой, в колдовство поверил крепко, да и на себе не раз испытал. Так что, новость о том, что дядя Маши из тех с кем не шутят, повергла его в уныние.

— Лёш, ты же говорил, что влюбился, а любовь не боится испытаний, — пошутила Меланья.

— Боится — не боится, а остеречься нужно. Может я, пока не поздно, лучше перетерплю, уж больно не хочется в передряги попадать. И ещё аргумент — у меня сын, я о нём думать должен, защищать его от всякого разного.

Парня разматывало на глазах. С одной стороны Машка ему в душу запала, с другой — боялся влипнуть в историю.

— Ну и трус ты, Лёха, — осуждающе поцокала языком Милка. — За Вадима не бойся, я его от беды отведу, ты главное сам определись, чего хочешь. А то, как гадать то? На что?

— Гадай, на то, как жизнь сложится, если я с Машей буду, — махнул рукой он. — У тебя же карты с собой?

— Со мной, они всегда со мной, — Мила принесла из кармана куртки бархатный чёрный мешочек и начала тасовать колоду.

Расклад получался хороший, лад в семье, детишки, всё прекрасно, даже придраться не к чему. И дядя в их семье совсем не проявляется. Неужто Лёха образумится и станет примерным семьянином?

— Ну что там, не томи, — подгонял Лёха.

— Всё хорошо, — с довольным лицом повернулась к нему Милка. — Готовься к переезду.

— К какому переезду? Я тебя про Машу просил узнать, а ты что говоришь?

— А я про Машу и говорю. Всё у вас будет прекрасно, но из Москвы вы уедите. Дом полная чаша, дети, счастье. Её семья тебя примет, Вадима, как родного будут любить. Других вариантов нет.

— А если я уговорю её здесь остаться, — пытался ставить условия Лёха.

Меланья протянула ему колоду и попросила вытянуть любую карту.

— Видишь? — она поводила перед его лицом картой, которую он вытащил.

— Умру? — парень не знал значений карт, но слово death понять смог.

— Расстанетесь, — поправила его Милка и добавила. — Давай Вадика собирать, погуляем, проветримся.

Придумай что-нибудь стоящее

Через пару дней пришло смс от Маши, что вечером заедет её дядя. Девушки решили к этому времени собраться на чай по-соседски. Милка купила тортик и потопала в соседний подъезд, Лёху с собой не взяли, да он и сам не слишком рвался.

В шесть на столе стоял нарезанный «Медовик», в кружках чай из трав Меланьи, девчонки на табуретах в тесной кухоньке болтали про способы лечения самой распространенной детской болезни. Время шло, обсуждали оправданность процедуры «парка ног» и «горчица в носочки», дядя всё не шёл. Скучно не было, С Машей вообще не могло быть скучно, когда рядом настолько увлечённый человек, то он невольно заряжает своим интересом окружающих.

В двери раздался тихий щелчок, шуршание в прихожей и шаги в сторону кухни. Мила приготовилась к встрече. Каково же было её удивление, когда она никого не увидела. Слышала шаги, видела, как Маша здоровается, чувствовала присутствие третьего человека, но не видела его.

Маша с опущенной головой пошла в комнату. Меланья не могла поднять пятую точку с табурета, будто вся усталость мира на неё навалилась. Что за… Она ведьма или кто? Начала вспоминать, как можно побороть это состояние. Закрыла глаза, сцепила руки в замок, начала шептать нужные слова. Постепенно морок отступал, и ей удалось услышать обрывки разговора из соседней комнаты.

— Когда я говорю, что приду сегодня, то будь добра, Мария, освободи этот вечер от любых посторонних. Ты что, у матери научилась? Меня ни с кем сводить не нужно, я сам решаю, когда и с кем встретиться.

Он говорил громко, не терпящим возражения тоном. Милка слушала, пытаясь представить его по голосу, встать она до сих пор не могла.

— Это кто тут у нас подслушивает? — оглушающий голос Машиного дяди прозвучал прямо над ухом. — Кто такая? Зачем здесь?

Меланья открыла глаза и тут же закрыла снова, с обострившимся слухом обострилось и восприятие света, который больно резанул своей яркостью. Она расцепила руки, продышала усиление и несколько раз быстро сморгнула. Всё в норме, можно смотреть. С огромным усилием она повернула голову вправо, но кроме расплывчатой фигуры ничего не увидела.

— Такая сильная? — удивился он. — Ну-ну, давай рассказывай, зачем на меня вышла.

— Сначала покажись, — Милке хотелось дать отпор, но собственный голос не слушался и звучал тихо, почти шёпотом.

— Зачем? — захохотал колдун. — Не доросла ещё меня лицезреть. Отвечай, чего хотела!

— За помощью пришла, — борясь с начавшим неметь языком, говорила Мила.

— Ты ведьма, помочь себе и сама сможешь, говори правду, что от меня хотела.

— Научи меня, — Милка чувствовала, как кружится голова, разум туманился, перед глазами запрыгали звёздочки. Она снова закрылась, руки в замок, веки плотно сомкнуты, ступни крепко прижаты к полу. Состояние начало стабилизироваться, но желания открываться больше не было.

В голове раздался его вопрос: «А ты выдержишь?»

Мысленно она ответила: «Да, выдержу».

Вести диалог от сознания к сознанию оказалось легче, не мешала физика тела.

«Это интересно только для тебя, чем это может быть мне полезным? Я пока не собираюсь уходить и учеников не ищу», — Мила чувствовала, что это не отказ, а обдумывание просьбы. Нужно что-то предложить взамен, что-то нужное ему, что же это может быть?

«Чем я могу быть тебе полезной?» — мысленно спросила она.

«Сама подумай! И советую придумать что-нибудь стоящее. Больше встреч со мной не ищи, через семь дней сам к тебе приду. Если предложишь достойный вариант, то договоримся. Если нет, больше меня никогда не увидишь»

На этой фразе Милка потеряла сознание, чернота закружилась перед глазами, и девушка уронила голову на стол.

— Ты что наделал, дядя Богдан, это тебе не игры, зачем ты её до обморока довёл?

Маша тут же подскочила к Меланье и начала приводить её в чувства. Когда тело гостьи обрело подвижность, Мария довела и уложила её на кровать.

— Неужели нельзя просто, по-человечески поговорить? — вернувшись в кухню, набросилась она с обвинениями на дядю. — Может ей помощь нужна? Ты же видел в каком она состоянии, у неё всё тело в ожогах, мучается наверное.

— Ну так и полечи её, ты же у нас будущий доктор, — съязвил мужчина. — Добродетель ходячая, учиться приехала, науки постегать, глупая девчонка! Со мной надо было жить, я б тебя такому научил, о чём в ваших институтах и не слышали.

— Перестань! — глаза Маши пылали яростным огнём. Это не первый разговор на тему обучения, с самого детства она с дядей бьётся, но сил отстаивать свою позицию хватает.

— Зачем ты ей про меня рассказала? — для общего успокоения он перевёл разговор в другое русло.

— Само собой вышло, я не специально, вырвалось… — виновато опустила глаза племянница.

— Ладно, с ней я сам разберусь, больше в это дело не лезь. Полчаса пусть полежит, а потом домой её проводи, далеко она живёт?

— В соседнем подъезде, она к Лёшке в гости приехала из деревни, — начала было рассказывать Маша, но осеклась, понимая, что сболтнула лишнего.

— К Лёшке? Ты уже себе и парня успела найти? Какая быстрая! Только из под крыла родного дома уехала, благими намерениями прикрылась и тут вот оно что… Лёшка! — дядя не на шутку разозлился.

— Он не парень, — пыталась оправдаться Маша. — Просто сосед, он взрослый, у него уже и сын есть, а Мила крёстная его ребёнка, — быстро выпалила она всё, что знала о своих новых знакомых.

— Этого парня я ещё проверю, — долгим взглядом посмотрел дядя на свою подопечную. — Не сейчас, позже.

Маша выдохнула с облегчением, ладно, она справится, не впервой он её знакомых проверяет.

Богдан попрощался, по-отечески обнял племянницу и ушёл. Маша без сил села на кухне, она взяла в руки кружку с остывшим чаем и медленно глотала терпкий коричневый отвар, который заварила гостья.

— Маша, дай, пожалуйста, чай, — раздался голос Меланьи из комнаты.

Девушка подхватила вторую кружку и дала в руки Миле.

— Ты как? — спросила она, видя, с какой жадностью гостья выпила всё до последней капли.

— Нормально, — ответила та и облокотилась на стену. — Тебе тоже попало?

— Да я уже привыкла, — махнула рукой Маша. — Болтаю много, сама виновата, надо учиться скрывать, а у меня ничего во рту не держится, — засмеялась она сама над собой.

— Маш, я пойду, сил совсем нет, отдохнуть нужно.

— Дядя Богдан велел тебе полчаса полежать, может, послушаешь его? Он знает что говорит.

— Нет, не хочу здесь лежать, пойду.

— Ну, как знаешь, давай я тебя провожу хоть, — и Маша помогла Миле встать, одеться и проводила до самой квартиры.

— Что с ней? — удивился Лёха, принимая в объятия чуть не падающую Меланью.

— С дядей моим поговорили, она тебе расскажет всё сама. Я пошла, пока, — и Маша быстро побежала вниз по лестнице.

— Мил, ты меня слышишь хоть? — усадив подругу в кресло, Лёха внимательно смотрел ей в глаза. — Что он с тобой сделал.

— Лёш, всё нормально, сейчас отдохну и буду огурцом, — слабо растянула она улыбку на бледном лице и, закрыв глаза, ровно засопела.

Он не стал её будить, кресло большое, мягкое, пусть отдыхает. Как проснётся, сама всё расскажет.

Мне этот нужен

Мила проснулась от мерного бренчания ложки об керамические стенки кружки. Лёха пил чай, значит уже утро. За окном ещё темень, в доме напротив много светящихся окон. Размяв тело, после неудобной позы, в которой она провела всю ночь, Меланья медленно пошла на кухню.

— Привет, как спалось? — поздоровался Лёха.

— Не очень, — ответила она, наливая в стакан воду из фильтра.

— Расскажешь, что снилось? Ночью так стонала и что-то бубнила, я пытался разобрать, но не смог.

Милка на мгновение задумалась, а потом, отрицательно помотав головой, продолжила пить воду.

— Я ничего не помню, значит неважное, а что, сильно стонала? Спать тебе не давала?

— Да нет, я сплю крепко, ты же знаешь, — Лёха широко улыбнулся. — Ночью в туалет ходил, хотел даже разбудить тебя, а потом вроде утихомирилась.

— Лёш, подвезёшь меня до вокзала? Домой поеду, — перевела она разговор.

— Нет, — ответил парень и, увидев её округлившиеся от удивления глаза, добавил, — пока не расскажешь про вчерашние посиделки в гостях. Что за дядя там такой, раз тебя почти вырубил.

— А, ты про это, — расслабилась она. — Да, сильный дядя, очень сильный. Только рассказывать нечего, я все силы потратила на борьбу с его мороком. Видеть его — не видела, только голос слышала, а то, что он сказал, совсем не порадовало.

— Мил, не томи, что он тебе сказал? — торопил Лёха замолчавшую подругу.

— Сказал, что знаниями делиться просто так ему неинтересно. Предложил придумать, чем я могу быть ему полезна, через семь дней придёт за ответом.

— А зачем тебе от него знания? Я думал, ты его просто прощупаешь, чтобы мне рассказать.

— Лёш, — она бросила на него снисходительный взгляд, будто взвешивая, стоит рассказать или не стоит. Потом махнула рукой и продолжила. — Помнишь Чёрного, с которым я боролась, перед тем, как мы расстались?

— Помню, — коротко кивнул он.

— Так вот, твой дружок, к которому мы недавно ездили, неслабо подкормил этого демона и выпустил в мир. Чёрный снова на меня хотел лапу наложить, но не смог. Через тебя пытался дотянуться, через полицию… Это же он сжёг бабулин дом. Он и про меня думает, что умерла, поэтому и не проявляется. Только правда всегда на поверхность всплывает. Узнает, что выжила — придёт снова изводить. Ему моя сила покоя не даёт, хочет себе присвоить. Поэтому мне нужно узнать, как его уничтожить.

— Вот это номер, — таращил парень на неё глаза. — Ну Лещ и зараза, убить мало.

— Нет смысла, он уже мертв, души нет, не думаю, что тело долго протянет.

— Мил, а если другого поискать? Я имею в виду колдуна.

— Нет, мне этот нужен. Именно этот… — она задумчиво смотрела в окно на начинавшее светлеть небо.

— Тогда почему ты собралась уезжать? Где он тебя через семь дней искать будет? Или ты ему адрес оставила?

— Место не важно, он не в дом ко мне придёт, понимаешь? Он ответ спросит, и если я не найду, что ему предложить, то исчезнет навсегда.

— Фу ты, всё время забываю про ваши колдовские штучки. Теперь понятно, — протянул он.

— Теперь понятно, — передразнила она его тон. — Предложи лучше идею, хоть какую-нибудь, а то у меня вообще голова не соображает.

— Ты что, — усмехнулся он. — Я могу только одно предложить… — и не договорив громко засмеялся над своей непроизнесённой шуткой.

Мила внимательно смотрела на бывшего. В голове начал складываться пазл, шестерёнки закрутились, пружинки натягивались, картинка начала проявляться.

— Точно, так и сделаю, — обрадовалась она своей догадке.

— Мил, ты чего, я же пошутил, — включил заднюю Лёха. — Надеюсь, ты не предложишь ему себя?

Меланья в шутку отвесила парню подзатыльник и засмеялась.

— Предложу, обязательно предложу, но не в том смысле, в котором ты подумал.

— А в каком? — ждал он от неё ответа.

— В бытовом, — сделала акцент на слове Меланья. — Помощь свою предложу за его знания, по дому, с посетителями, травы готовить. Чем там он ещё занимается? Короче предложу облегчить его будни.

— Не советую, — на полном серьёзе проговорил Лёшка.

— Почему?

— Ну, он же мужчина, сама понимать должна…

— Лёш, то что ты озабочен всегда, я уже привыкла. Только не надо эту особенность всем приписывать, да и что от меня хотеть? Посмотри, ни рожи, ни кожи, — грустно отвернулась она и пошла в ванную умываться.

Разговор был окончен. На вокзал ехали молча, Милка ушла глубоко в себя и не откликалась. Перед поездом он не выдержал, крепко обнял её и прямо в ухо прошептал:

— Не верь зеркалам, ты очень красивая! Приезжай ещё, мы с Вадимом уже скучаем по тебе.

Меланья улыбнулась и кивнула. Она тоже поцеловала Лёху в колючую от щетины щёку и ушла в свой вагон, не скоро она его увидит. Балбес, как был им, так и остался. А может он никогда не измениться? Хотя нет, Машка его выправит, в этом Мила не сомневалась, как и в том, что парень не сможет отказаться от этой девушки. И всю учёбу будет её ждать, и в деревню с ней переедет. Повезло ему.

Усевшись у окна, она помахала Лёхе рукой. Поезд тронулся, часа через четыре она будет дома. Будет думать, репетировать речь для Богдана, прокола быть не может, ей очень нужно научиться свою силу использовать в полной мере.

Тягучее ожидание, медленные мысли, догадки и призрачные планы под стук колёс. Время в пути очень хорошо для рефлексии, сидишь, расслабился, даже не шевелишься, а время идёт и пространство движется. Волшебное ощущение.

Написала отцу смс, чтобы встретил. Воткнула в уши наушники, включила любимого Вивальди. Всё получится, всё обязательно получится.

* * *

Сухиничи встретили косым холодным дождём и сильными порывами ветра. Добежав от перрона до машины, Мила нырнула в тёплый салон. По лицу стекали капельки воды, она вытащила бумажные платочки и аккуратно промокнула кожу.

— Ну? — подмигнул ей Михаил. — Как съездила? Как крестник?

— Всё хорошо, — улыбнулась в ответ Мила. — Вадя такой уже большой стал, Тамара Петровна хорошая бабушка, щёчки, складочки, всё на месте.

— Значит, натискалась с малышом, это хорошо, — отец с довольным лицом выруливал на перекрёстке. — Теперь своих заводить пора, — неожиданно заметил он.

— Пап, ты чего? — удивлённо посмотрела на него Милка.

— А чего? Возраст подходящий, осталось только мужа найти хорошего.

— Перестань, — вспыхнула она. — Какой мне муж? Всё, тема закрыта!

Михаил бросил мимолётный взгляд на дочь и засмеялся.

— Ладно, закрыта, так закрыта. Но учти, я об этом думаю, и мне очень хотелось бы счастья для тебя и большую семью.

— Учту, — засмеялась в ответ Меланья.

Я уезжаю надолго

В темной комнате возле окна Мила разглядела силуэт мужчины. Кроме очертаний больше ничего не было видно. Это был не сон и не явь, а что-то другое, какое-то пограничное состояние.

— Я пришёл за ответом, — услышала девушка знакомый голос дяди Марии.

— Ты пришёл рано, сегодня только пятый день, — присев на кровати, ответила Меланья.

— Ты уже всё решила, чего тянуть? — ровно и совершенно без эмоций ответил Богдан.

— Я так понимаю, что если ты знаешь про моё решение, то и знаешь, что я тебе собираюсь предложить?

— Знаю.

— И ты согласен принять такой ответ, раз со мной разговариваешь?

— Да, ты всё равно большего мне предложить не сможешь, — Мила разглядела еле заметный кивок головы гостя.

— Тогда говори, где тебя искать, — голос дрогнул, она не ожидала, что будет так легко, в глубине свербило: «Бойся его!»

Пару минут силуэт молчал, будто проверял её, вдруг передумает, откажется. Милка терпеливо ждала.

— Смоленская область, деревня Синьково. Приедешь и иди на почту, там спросишь Русяеву Алёну, скажешь от Маши к Богдану. Она встречу организует. В течении недели жду, не успеешь — уйду в чащу, и ждать меня уже ты будешь. Поняла?

— Поняла, — как заворожённая ответила Меланья.

— Запомнила куда ехать?

— Синьково, почта, Русяева Алёна, — повторила она адрес.

— До встречи, — попрощался колдун и растворился в воздухе.

Милка тут же откинулась на подушки и крепко уснула до самого утра.

* * *

На утро, вместе с телом проснулся и беспокойный мозг. Пока она умывалась и чистила зубы назойливые мысли, как рой пчёл, жужжали в голове, не давая сосредоточиться.

— Какая-то ты сегодня потерянная, — заметил за завтраком Михаил. — Мил, очнись, ты уже пять минут кофе в чашке мешаешь. О чём задумалась?

— Пап, я уезжаю, — твёрдо сказала она, и спустя мгновение добавила, — надолго.

— Позволь поинтересоваться, куда? — с улыбкой уточнил отец.

— Учиться, — коротко ответив, она положила чайную ложку на стол и сделала глоток из чашки.

— Неожиданно, — удивился Михаил. — Это на тебя так Москва повлияла, профессию хочешь получить?

— Нет, я поеду повышать свою квалификацию. Не знаю, насколько и куда, но вполне возможно связи со мной не будет какое-то время. Я поэтому и предупреждаю.

— Вот как, — мужчина вздохнул. — Значит всё-таки по своему пути пойдёшь, ближе к людям не хочешь стать? У нас в конторе место скоро освободиться хорошее, если бы курсы окончила, можно было бы устроить тебя туда. Что думаешь?

— Нет, — ни секунды не размышляя, ответила она. — Ты правильно понял, у меня свой путь.

Она встала из-за стола, вылила недопитый кофе в раковину и, сполоснув чашку, пошла в свою комнату.

— Далеко хоть едешь? — вдогонку ей крикнул Михаил.

— Смоленская область, уезжаю сегодня, — отозвалась она из своей комнаты.

— Может завтра? Я с работы отпрошусь, довезу тебя, как ты одна то?

— Пап, я не маленькая, не переживай, всё будет хорошо.

Она уверенно складывала в дорожную сумку одежду и нужные мелочи. Отец стоял в дверях и смотрел на свою любимую дочурку. Только приехала, и опять уезжает. Совсем недавно после пожара восстановилась, и снова погружается неведомо во что. И ведь не поспоришь. Взрослая.

Спорить с Милкой Михаил вообще не мог, она моментально приводила такие аргументы, что крыть было совсем нечем. К этому он давно привык. Привык и к тому, что жизнь её не похожа на обычную человеческую. Вон у Тёмы, его друга, старшая дочь одиннадцатый класс заканчивает и подбирает институт, хочет юристом стать. Младший сын ещё учится, но тоже путь себе намечает, а ему с дочерью и похвастать нечем.

Конечно, все его знакомые знают, что она обладает целительским даром, может предвидеть и беду отвести, но для него было бы спокойнее видеть Милу обычной девчонкой с простой человеческой профессией. Но… не судьба, ничего не поделаешь.

— Ты мне хоть позвони, как до места доберёшься, хорошо? — попросил он дочь.

— Конечно, позвоню, пап. Ты между прочим на работу опаздываешь, — напомнила она ему про время.

Махнув рукой на часы, он подошёл и крепко обнял Меланью.

— Если будет нужна помощь, сразу сообщай, договорились? И вообще, надолго не пропадай, хотя бы смс-ки пиши, что у тебя всё в порядке.

— Да, я знаю, чего ты так разволновался, — улыбнулась она ему и чмокнула в худую щёку. — Буду держать тебя в курсе, не в первый раз уезжаю.

Попрощавшись, отец уехал на работу, Милка осталась в квартире одна. Решимость под напором трезвого рассудка быстро таяла. Хотелось плюнуть на всё это и остаться дома, в тёплом уютном мирке, без колдунов и магии. Но если она так поступит, то это будет определённо шаг назад, а она не для этого так долго шла.

— Так, посмотрим, как туда добраться, — сказала она вслух, чтобы придать себе уверенности.

Забив маршрут, девушка присвистнула от неожиданности. Вроде и не слишком далеко, и железнодорожное сообщение имеется, но вот расписание ужасное. На перекладных, с пересадками и долгим ожиданием между электричками. Не очень комфортно. Что делать? Звонить отцу? Уже отказалась. Может попробовать самой на попутках?

Мысли прервал тихий стук в окно. Меланья обернулась. С той стороны окна, держась тонкими лапками за выступы кирпичной кладки, сидела синичка и тихо постукивала в стекло. Заметив, что её увидели, птички встрепенулась, отлетела немного и снова села на подоконник.

— Ты меня зовёшь? — задала ей вопрос Мила.

Синичка забавно повернула голову на бок и снова отлетела. Смешная такая. Милка скорее собрала сумку и пошла в прихожую, одеваться. Сапоги, куртка, шапка, на плечо дорожная сумка. Постучав по карманам, проверила паспорт, деньги и карты. Всё на месте, можно выходить. Вдох-выдох.

— Пусть всё получится наилучшим для меня образом!

Возле подъезда на нижней ветке липы сидела та самая синичка и в упор смотрела на девушку. Милка сделала пару шагов в сторону пернатой гостьи, а та сорвалась и полетела вдоль пятиэтажки в направлении шоссе.

«Поведёшь?» — мысленно задала ей вопрос Меланья и, не раздумывая, двинулась за птичкой. Возле последнего подъезда стояла машина, и приятная молодая женщина пыталась запихнуть в багажник большой тюк с вещами. У неё не получалось, явно нужно было помочь.

— Может лучше на заднее сидение? — спросила женщину Милка.

— Нет, там посуда и компьютер, — не оборачиваясь ответила та.

— Тогда нужно немного ослабить узел или вообще развязать, легче войдёт.

Женщина выпрямилась, придерживая тюк рукой, чтобы тот не упал на асфальт, и посмотрела на непрошеную советчицу. Но, узнав её, улыбнулась и согласилась на помощь. Вместе расслабили узел, нажали сверху, толкнули внутрь, и куча вещей заняла своё место в багажнике.

— Спасибо, — поблагодарила блондинка. — Вот, переезжаю к маме в Ельню, помогать нужно, старенькая она совсем. А ты куда? Смотрю, тоже в дорогу собралась, — кивнула женщина в сторону большой сумки Милы.

— Да, мне в Синьково нужно попасть, иду на вокзал, буду узнавать, как туда добираться.

— Синьково — это под Смоленском?

— Да, — кивнула девушка.

— Садись ко мне, до самой деревни не довезу, но из Ельни туда попадёшь быстрее, чем отсюда. Сумку вот сюда пристрой, — она указала на свободное место рядом с вещами в багажнике. — Да и вместе веселее, потрещим по дороге, меня Ольга зовут, — лукаво подмигнула она.

— Мила, — поставив сумку, представилась Меланья.

— Это мы знаем, с твоим отцом знакома, соседи же, — улыбнулась блондинка и указала на пассажирское место рядом с водителем. — Садись пока, а я сейчас ещё сумку принесу и поедем.

— Спасибо, — поблагодарила её Милка, усаживаясь поудобнее в кресле.

Ехать не близко, разговор будет долгий, то, что Ольга не из молчунов, девушка поняла сразу. Возможно, попросит и погадать, ну а почему нет, карты всегда с собой, если будет нужно — не откажет.

Ты же имеешь дар, скажи…

— А ты в Синьково зачем, если не секрет? — сразу взяла быка за рога Ольга.

Она приладила на переднюю панель телефон, включила навигатор и пристегнулась. Плавно отпустив сцепление, дала газ, и машина тронулась. Милка молчала, думая как лучше ответить.

— Ты не думай, я в твои дела не лезу, — продолжила разговор женщина. — Просто у меня Синьково только с колдуном местным ассоциируется, вот я и решила спросить, не к нему ли едешь?

— К нему, — коротко кивнула девушка.

— Ну, тогда понятно, я почему-то сразу так и подумала. У нас у людей своё, а у вас у…, - она запнулась, подбирая правильное слово.

— У нас, у ведьм, — улыбнувшись, подсказала ей Меланья.

— Ну да, я это и имела в виду. У вас другие занятия. К тому же Синьково не город, чего там делать то? Не по улицам же гулять в поисках женихов, — подмигнула Ольга.

— А вы хотите жениха найти? — попыталась Мила перевести разговор в другую тему.

Ольге было чуть больше сорока, красивая ухоженная блондинка с живыми и тёплыми глазами. Но при всех её достоинствах рядом с ней не было спутника, причём виной этому была она сама. Сильный блок на внутреннем уровне.

— Вот уж чего не надо, так это жениха, — засмеялась женщина.

— Почему? — задавая провокационные вопросы, Меланья отводила интерес от себя и переключала его на самого человека. А уж о самих себе, как известно, люди могут говорить бесконечно.

— Я не из семейных, мне одной хорошо, куда хочу — туда лечу. А заведёшь себе мужа, с его мнением придётся считаться, а там и дети могут появиться, — Милка уловила тонкую нотку сожаления во фразе про детей, а Ольга тряхнула волосами и продолжила. — Да и не в том возрасте я уже, чтобы так кардинально жизнь менять.

— Но сейчас же меняете жизнь, причём кардинально. Переезд на другое место очень серьёзный шаг на всех уровнях.

Подъехали к переезду через железную дорогу и остановились. Горел красный, впереди вереница машин, значит, уже долго ждут, скоро должен поезд показаться.

— Сейчас у меня вынужденное решение, я же не могу мать бросить, — усталым голосом ответила Ольга, оправдывая саму себя.

— А мне кажется, что вы сбегаете, — тихо заметила Мила.

— В смысле? — переспросила её женщина.

— От жизни такой сбегаете, только это неправильно, вам не с этого начинать нужно.

Ольга смотрела на мигающий красный семафор и думала, она знала, кого в попутчики берёт, предполагала, куда та едет и, по доброте душевной, хотела рассказать про свою встречу с Синьковским колдуном. Но молодая ведьмочка копнула туда, где слишком больно, и ковырять совсем не хочется.

— Мила, я не хочу эту тему обсуждать, честно, — попыталась она аккуратно и вежливо выпутаться из сетей неудобных вопросов.

— Хорошо, я вас поняла, — согласилась девушка. — Вы ещё не готовы.

Готова — не готова, хочу — не хочу, надо — не надо, эти противоречия часто давили её. Ощущение было таким, что она сама не знает, чего хочет. А может, знает, но боится своих желаний. Да и какие могут быть желания, когда уже жизнь сложилась, что менять? Куда идти?

Чтобы немного отвлечься от тяжёлой темы, Ольга скаканула в другую сторону:

— А я была у этого колдуна, лет пять назад. Мать отправила, весь мозг мне тогда вынесла своими нравоучениями. Я ж не так живу, как она планировала, ей всё внуков надо, а я не тороплюсь, вот и послала меня к Богдану…

— И как? Что он вам сказал? — заинтересовалась Меланья.

— Выгнал, — обиженно процедила женщина. — Представляешь, прямо с порога. Я к нему за помощью, а он…

— А что он? Как выгнал? Что вы у него просили?

— Да я толком и сказать ничего не успела, вошла в террасу, дверь в дом открыта была. Кричу: «Есть кто?» А он грубо так ответил, уж не помню что именно, но помню, что мне бежать оттуда захотелось.

— Убежали?

— Ушла, что я маленькая девочка что ли. И главное, все про него только хорошее говорят: Богдан сильный, Богдан помогает, Богдан на путь ставит. А я что? Прокажённая? Даже слушать не стал, фу на него. — У Ольги от воспоминаний лицо напряглось, и на лбу четко выступили гневные морщинки.

Милка молчала, следующий шаг тоже не её, она не будет подводить, пусть женщина сама решает, хочет ли она понять, где проблема, или не хочет. Семафор включил зелёный, и вереница автомобилей медленно запрыгала через рельсы. Дальше широкое шоссе, а потом снова съезд на узкую двухполоску.

— Мила, ты же имеешь дар, скажи, почему он меня выгнал, — всё же продолжила Ольга.

— А вы вспомните, его слова, ответ в них.

— Да как я вспомню, это ж так давно было, — отмахнулась блондинка. — Может ты по-своему посмотришь, я знаю, что ты по картам гадаешь.

— А что смотреть? Я гадаю под запрос, а у вас его нет. Или есть?

Ольга сжала губы и прищурилась. Видно было, что внутри её куча сомнений. Наконец, она решилась и задала вопрос:

— Что меня на новом месте ждёт? Долго я там проживу? Или вскоре обратно вернусь?

Мила улыбалась, Ольга задавала совсем не те вопросы, которые хотела. Ну что ж, в душу не полезет, ковырять ещё рано. Меланья достала из кармана карты и начала тасовать колоду.

— Вы вытащите только одну карту, она даст вам подсказку. Гадать на ваши вопросы смысла нет, потому что они ложные, от ума, а не от сердца. Сосредоточьтесь на запросе «укажи направление» и тяните. Потом положите картинкой вверх на панель.

Милка держала колоду так, чтобы Ольге было удобно вытянуть карту. Женщина на несколько секунд задумалась, а потом взяла первую карту сверху и положила так, как просили.

— Вы на верном пути, — улыбнулась Меланья. — Судьба посылает вам благоприятные возможности, а ещё возможно вас ждёт какое-то серьезное испытание. Если выдержите его с честью, в жизнь придут гармония и долгожданное счастье.

— Как-то всё расплывчато, — нахмурилась Ольга. — Ничего не понятно.

— А я говорила, что будет лишь подсказка, потому что вопроса, как такового нет. Хотите, я могу сделать так, что вы вспомните слова колдуна Богдана? Может там для вас откроется что-то?

Женщина рулила и молчала, не просто так она забыла те слова. Память часто нам жизнь облегчает, блокируя то, что непонятно и пугающе. Надо ли вспоминать или нет, это должно быть её решение.

— Да, хочу, — решилась Ольга.

— Тогда нужно остановиться и дать мне руку.

Машина встала у обочины, блондинка выдохнула, закрыла глаза и протянула руку Меланье. Холодная тонкая кисть легла в девичью ладонь и вызвала волну неприятия, но Милка с ней справилась. Согрев пальцы своим теплом, девушка послала запрос на вскрытие спрятанного. Она проговаривала вместе с Ольгой ту поездку к Богдану. Всю от начала до конца. Она погружала женщину в самые незначительные мелочи картинки. Она спрашивала про скрип двери и про коврик в террасе, были ли на окнах занавески, какую обувь она видела у двери. А потом, когда Ольга действительно оказалась там, попросила позвать колдуна.

— Есть кто? — громко крикнула женщина, сидя водительском на кресле своего автомобиля.

Прошло пару минут и из глаз блондинки побежали слёзы.

— Услышала? — спросила её Мила.

— Да, — тихо ответила Ольга.

— Уходи, не стой там, возвращайся сюда, ко мне, — направляла Меланья. — Это были те слова? — уточнила девушка.

— Именно те, — женщина достала из кармана зеркальце и платок и начала быстро приводить себя в порядок.

— Если не сильно торопитесь, то лучше проплакать, то, что идёт. Легче будет, — посоветовала Милка.

На этих словах Ольгу прорвало, она закрыла лицо руками, легла на руль и только громкие всхлипы и дрожащие плечи, говорили о том, как ей тяжко. Видно долго копила. Ну ничего, четырнадцатый аркан не просто так вытянула, значит всё у неё сложится.

Согласие получено

Проплакав минут десять, Ольга выпрямилась и достала из бардачка влажные салфетки. Она тщательно стёрла с лица потёкшую косметику, повернула ключ зажигания и вырулила на дорогу. Ехали молча. Женщина внешне успокоилась, но внутри у неё было смятение и подавленность.

— Знаешь, что он мне сказал? — примерно через час полного молчания спросила Ольга.

Меланья молчала.

— Он обозвал меня мерзкой лгуньей, обвинил в том, что я якобы пришла проверять его силы. А когда я уходила, вдогонку кинул, что я сама во всём виновата, когда буду готова истину слышать, тогда и жизнь наладится. Я лгунья, представляешь? И ведь даже не вышел, через стену кричал, до сих пор помню его голос. Так обидно было, будто в чан с отходами макнули, — она возмущённо выдохнула и глянула на Милу, ожидая реакции.

«Вот к чему готовиться нужно», — думала про себя Милка. — «Похоже сдержанность, это не про Богдана».

— Мила, ну скажи, разве можно так отвечать человеку, который за помощью пришёл? — злилась Ольга.

— А вы когда к нему шли, что думали? Какой общий настрой у вас был? Признайтесь честно, вы верили в его силы?

— Да не помню я, какой у меня настрой был.

— А вот и неправда, вы сейчас врёте, вы и себе постоянно врёте, в этом ваша беда. И Богдан это сразу увидел. Я вам погружение сильное делала, и настрой вы прочувствовали, имейте смелость признаться.

Женщина снова замкнулась. Как же тяжело это — раскачивать на доверие. Редкий человек сразу открывается, обычно приходится буквально продираться сквозь заросли скепсиса, располагать к себе, докапываться до истины. Только потом можно помогать. А Богдан, похоже, этим не занимался. Не веришь — свободен. Разговор короткий.

— Конечно, я сомневалась, я же к нему в первый раз шла. Да ещё и над матерью смеялась, что она во всю эту чепуху верит. Да, признаюсь, хотела проверить его силу, — сдалась блондинка.

— А он всё это с порога почувствовал, не простой ведь человек. Вот и выгнал, — спокойно подвела итог Меланья.

— А ты бы тоже выгнала? — осторожно спросила Ольга.

— Я ещё не такая сильная, как он. Я чувствую ваши сомнения, но иду в работу, учусь, практикуюсь. Хотя получаю от этого двоякое послевкусие, — непроизвольно поморщилась Мила.

Подъезжали к городу, справа мелькнула табличка с надписью «Ельня». Милка внутренне расслабилась. За время дороги она порядком устала. Ольга хорошая, но слишком закопалась в себе, ей бы вылезти из всех этих «моё — не моё» и жить спокойно. Но, видно ещё не время.

— Я тебя к станции подвезу, там разберёшься, хорошо?

— Конечно, спасибо большое, что подвезли, — заранее поблагодарила она Ольгу.

Автостанция и вокзал располагались рядом, очень удобно. Девушка закинула дорожную сумку на плечо, попрощалась с Ольгой и направилась к кассам, смотреть расписание. Поезд ушёл десять минут назад, досада, до следующего четыре часа, нужная маршрутка тоже нескоро, что делать? На улице сыро и холодно, гулять по городу некомфортно. Значит, будет ждать в здании вокзала.

Купив кофе и пирожков, Милка села на лавку и стала смотреть в окно. Голые ветви деревьев качались на ветру, в оконное стекло прилетали мелкие капли измороси, на решётку, защищающую окно от проникновения, села синица. Птичка вертела головой, поворачиваясь к окну то одним, то другим боком.

— Поведёшь? — мысленно спросила её Меланья, подойдя к окну.

Синица пискнула и улетела. Мила пошла на выход. Первый раз синица к попутке привела, интересно, куда сейчас? Спустившись со ступеней, она огляделась в поисках провожатой. Птичка её ждала на дереве, двинувшись за ней, девушка дошла до стоянки возле магазина и встала. Синица исчезла.

«Подожду немного», — подумала Меланья.

Долго ждать не пришлось. В машине напротив открылась водительская дверь, и она услышала голос Богдана.

— Иди сюда, чего стоишь?

Подойдя ближе к чёрному, громоздкому УАЗ Патриот, девушка заглянула в лобовое стекло, пытаясь разглядеть водителя.

— Дверь там, — услышала она раздраженный мужской голос. — Времени мало, садись быстрее.

Милка открыла переднюю пассажирскую дверь, поставила сумку на пол авто и забралась внутрь внедорожника. Тут же завёлся мотор и машина поехала.

— Только не начинай меня про всякую ерунду спрашивать, — обрубил мужчина её мысли о том, как же он её нашёл. — Понадавали даров, а научить, как пользоваться, забыли, — ворчал он.

Мила сидела смирно и ловила свои ощущения. Рядом с этим колдуном у неё внутри наступал полный раздрай. Глубинный страх сковывал тело и приводил мысли в хаос, но одновременно с ним девушка чувствовала спокойную уверенность в правильности происходящего. Так и должно быть.

Откинувшись на спинку сидения, она пыталась незаметно разглядывать его, но, сколько не скашивала глаза влево, ухватить хотя бы цвет волос не могла. Наконец ей это надоело, и она повернула голову. Это не помогло, совсем. Удивлённо таращась на силуэт мужчины, она видела, как перед глазами мелькают разные цвета и формы глаз, носа, рта, волос. Было похоже на компьютерную игру по подбору внешности персонажа, будто она пролистывает неподходящие варианты в поисках верного.

— Расслабься уже, я сейчас на тебя не влияю, — проговорил Богдан. — Закрой глаза, успокойся и потом медленно открывай. Только постарайся максимально откинуть ожидания, если хочешь увидеть истину.

Мила так и сделала. Закрыв глаза, она восстановила нормальный темп дыхания, погрузила себя в пустоту, немного побыла там и медленно вернулась в реальность. За рулём сидел мужчина лет сорока волнистые светло-русые волосы были собраны в хвост, серые глаза смотрели на дорогу, а нижнюю часть лица густо покрывали усы и рыжая борода.

— Ну как? — усмехнулся он. — Нравлюсь?

Что ответить она не знала, потерялась. Щеки вспыхнули румянцем, и захотелось съязвить, чтобы стереть с его лица самодовольную улыбку. Но что-то удерживало, вернее не что-то, а чёткое понимание того, что перед ней очень сильный колдун. Теперь не она знает, а знают её. Не было даже ни малейшего сомнения в том, что он чувствует то, о чём она думает.

— Молодец, порадовала, — проговорил он, наблюдая её смятение. — Честно, не знал чего от тебя ждать, силища то — о-го-го! Рассказывай, где такое богатство отхватила?

— Бабушка передала, — скромно ответила Милка.

— Прибедняешься, от бабушки только часть, остальное древнее, гораздо старше бабушкиного. Расскажи, дорога не близкая, интересно послушать, что ты знаешь.

Меланью отпускало, страх уходил, окружало спокойствие. Она сидела и смотрела на свои руки, думая с чего начать рассказ.

— Лечить себя тоже не умеешь? — прервал он её раздумья, бросив взгляд на следы от ожогов. — Сила есть, а веры нет?

— Почему же, вера есть, — она уверенно посмотрела на него.

— Есть да не та, — хитро прищурился Богдан. — Ну, ничего, я тебя научу, во что нужно верить. Как поймёшь и освоишь, сразу всё на свои места встанет. И жизнь твоя станет гораздо интереснее.

— Вы хотите сказать, что я не в того Бога верю? У вас другая религия?

— Глупенькая, ты же не человек, ты ведьма. Мало того, ты слеплена из двух разных по силе и направлению даров. Ты не можешь в бога верить, ты должна верить в себя. Тогда у тебя всё получится. А пока ты сама себя от себя же скрываешь и обесцениваешь, настоящих чудес не жди. Так, искорки, не более.

О таком она никогда не задумывалась. Более того, точно знала, и на практике уже проверено было, что молитвы и церковь ей помогали. И самой помогали и людям. Почему он это не видит.

— А как же то, что мне моя вера силы даёт, лечить помогает? — задала она вопрос.

— Она тебя поддерживает, не более. Ты на неё опираешься, ответственность перекладываешь, но силы там мало. Сила в тебе, и ответственность за применение своей силы ты несёшь. Ты и помочь и убить одним взглядом можешь. Только скрыто это пока от тебя, чтобы бед не натворила по незнанию. То, зачем ты ко мне пришла, вообще мелочь по сравнению с тем, чему научишься. Но предупреждаю, будет трудно и жёстко. Ты выдержишь?

— Выдержу, — кивнула она.

— И ещё, обратного пути не будет, идти придётся до конца. Готова?

— Готова, — уверенно сказала Меланья.

— Ну вот и славно, согласие получено. А теперь рассказывай про бабушку свою, да про ту, кто вторую часть дара передал.

Мелана вздохнула и послушно начала повествование о своей жизни с самого детства.

В гости к Богдану

Богдан слушал молча и не перебивал. Там, где Милка сбивалась от нахлынувших с детскими воспоминаниями эмоций, спокойно ждал, не вставляя ни одного междометия. Плавно рассказ перешёл в настоящее время, она вспоминала про встречу с прародительницей, про обиду на мать, про то как злилась на себя и хотела умереть. Много говорила про монастырь, в котором жила три недели, и как вера помогла выдержать давление Чёрного. Наконец дошла и до последних событий, вскользь упоминала людей, в основном фокусировалась на демоне.

— Потом я горела, но выбрала жить. С тех пор Чёрный меня не беспокоит, призрак колдуньи сказал, что он меня потерял, уверен, что я умерла, поэтому не является. Но силы копит, и рано или поздно мне придётся с ним встретиться. А как разрешится наша встреча, кто победит и пересилит, это уже от меня зависит. Встречу с вами мне и карты предсказывали, и колдунья предрекала.

— А сама-то ждала учителя? Или думала всю жизнь на коленке колдовать? — его глаза неотрывно смотрели на просёлочную грунтовку.

Они давно съехали с асфальта, и теперь внедорожник периодически подпрыгивал на ухабах и старался объезжать глубокие лужи. Впереди виднелся лес, Синьково они проехали, и Мила вспомнила слова Маши о том, что Богдан не живёт в деревне со всеми.

«Далеко забрался», — думала она.

Словно прочитав её мысли, он ответил:

— Пока рядом кипит чужая жизнь, свою трудней увидеть. А как уйдёшь от людей подальше, то многое открываться начинает. Никогда не думала о том, почему многие колдуны и ведьмы в лесу живут? Прародительница твоя ведь тоже из «таких». Лес очищает мысли, и чем дальше вглубь, тем легче осознания приходят. В том числе то, что не стоит помогать всем, кто об этом просит. Просить и нуждаться в помощи — это совсем разные вещи.

— Поэтому вы Ольгу выгнали?

— Сколько я их повыгонял — счёту нет. Идут просить, а сами и пальцем о палец постучать не хотят. Я по молодости, стоит тебя, пытался их понять, объяснял, на путь наставлял, оттуда и знают про меня. А потом ушёл. В лес. Подальше от всех этих просителей. Кому действительно нужно, тот и в чащу не испугается пойти, а кто на поверхности бултыхается, тот и двух километров пешком испугается.

— А нам долго ещё ехать? — поёрзала на пятой точке Меланья.

— Совсем близко, сейчас отдохнёшь. Сегодня мы с тобой только знакомимся, да и завтра у тебя лёгкий день будет, я на целый день уйду, дома одна останешься. А вот потом начнём тебя чистить, — хитро улыбнулся он.

— В каком смысле, — последняя фраза напрягла девушку.

— В прямом, — ответил он, резко повернув вправо на тонкую просеку.

Колёса автомобиля тихо зашуршали по мягкому ковру хвои. Высокая посадка позволяла спокойно проезжать над молодыми ёлочками и не задевать попадающиеся пеньки.

— Будем шелуху скидывать и докапываться до того, что главное. Сама себя откроешь. Даже завидую тебе, это очень приятные ощущения.

Милка молчала, она разглядывала забор, который из темноты выхватывали фары. Частокол из брёвен и никакого профлиста. Когда Богдан подъехал вплотную и вышел из машины, чтобы открыть ворота, она увидела за ними простой одноэтажный дом из кругляка. Крыша была укрыта гибкой черепицей и окна стояли пластиковые, это единственное, что напоминало о том, в каком веке они живут. Остальное будто сто лет назад. Деревянные сараи из горбыля, поленница, забитая дровами, грубый неотёсанный стол и два пня рядом.

«Интересно, что же внутри?» — подумала она.

Тем временем Богдан вернулся и загнал внедорожник под деревянный навес.

— Пойдём, — подмигнул он. — Будешь осваиваться.

Меланья вышла из машины и потянулась к телефону, чтобы скинуть отцу смс. Но сети не было.

— Вот глупая, раньше нужно было писать, — с нотками безысходности простонала она.

— Связь есть всегда, просто не та к которой ты привыкла, — смотрел на неё Богдан.

— Я отцу обещала сообщить, когда до места доберусь, чтобы он не волновался.

— Сообщишь, не переживай. Как тебе бабушка знаки передаёт?

— Обычно во сне, — Мила начала понимать куда он клонит.

— И ты также сделай, кто тебе мешает? — Богдан взял из её рук сумку и пошёл в сторону крыльца.

Она спохватилась и направилась за ним. Никогда не пробовала во сне к кому-нибудь являться. Шагнувшие вперёд технологии баловали легкостью и удобством. Зачем напрягаться, когда можно просто набрать номер и услышать голос собеседника. В задумчивости она подошла к крыльцу. На улице уже почти стемнело. Богдан откинул деревянный щит сбоку от крыльца и начал резко дёргать какой-то шнур. Раздалось тарахтение, щит лёг на место, над крыльцом загорелась тусклая лампочка.

— Это что? — удивилась Меланья.

— Генератор, — усмехнулся он. — В лес ещё электричество не провели, поэтому так. Пойдём.

Включив свет в прихожей, он разулся и босиком пошлёпал внутрь дома. Милка тоже сняла сапоги и шагнула на холодный деревянный пол. Ноги сразу замёрзли, и в носу засвербило. Вспомнилась родная деревня зимой, хорошо, что тапочки с собой взяла. Она нашла их в сумке, обулась и пошла дальше.

Богдан сидел на корточках возле печи и заполнял топку поленьями.

— Сейчас станет теплее, — пообещал он. — Есть хочешь?

Милка кивнула, кофе с пирожками давно усвоились и хотелось горячего.

— Вон там сковорода, ставь её греться, а я пойду, кур накормлю и яйца принесу. Вернусь, как раз печь разогреется, — сказал он и ушёл.

Девушка осталась одна. Она посмотрела туда, куда показывал мужчина, и увидела шкаф с посудой. Раковины нигде не было. Возле стола стояла пластиковая бочка с крышкой. Милка заглянула внутрь, там была вода.

— Да, — вслух поразилась она. — А чего ты ждала от того, кто в лесу живёт? — разговаривала она сама с собой. — Туалет здесь похоже на улице, а про душ я вообще молчу.

Пока она искала подходящую сковороду и бурчала себе под нос, вернулся хозяин дома. В миске он нёс десяток яиц. Увидев маленькую сковородку в печи, Богдан поморщился, молча заменил её на большую и, налив на дно масла, разом разбил в неё все яйца.

— Так много? — не смогла сдержать удивления Мила.

— Я проголодался, — коротко ответил он. — Кстати, забыл показать тебе туалет, он на улице, как ты поняла. Если надо, то правая дверь в сарае напротив. Сама найдёшь?

Она кивнула.

— Фонарь возьми, темно уже. Там же рядом умывальник висит.

Когда делаешь решительный шаг вперёд на достижение благой цели, не сразу задумываешься о подводных камнях и шероховатостях. Вот и сейчас Милка начала приземляться. Ехала она учиться, думала станет сильнее, демона победит. А тут бытовуха, да ещё какая, без всяческих благ цивилизации. Что ж не лето? Было бы легче.

Но давать заднюю нельзя, к тому же, она обещала колдуну облегчить его жизнь в этом плане, за то, что тот с ней знаниями поделится. Так что принимаем ситуацию и живём дальше.

Туалет она нашла, умывальник тоже. Фонарь здорово помог, потому что лампочка с крыльца только его и освещала. Ладно, завтра целый день, она тут всё хорошенько рассмотрит и освоится. А сейчас ужинать и отдыхать.

Пойдём домой, травница

После ужина Богдан показал Милке, где та будет спать, и сразу же пошёл глушить генератор. В доме стало темно. На столе в комнате стояла одинокая свеча, практически не дающая света.

— И что теперь делать? — спросила Меланья, сидя на жёсткой широкой лавке, которую ей определили, как кровать.

— Спать ложись, — спокойно ответил колдун, раздеваясь и укладываясь на лавку, стоящую напротив.

— Так ведь рано совсем, я не засну, — запротивилась девушка, в восемь вечера она никогда не ложилась.

— Ты хотела с отцом связаться, тренируйся. С первого раза всё равно вряд ли получится.

Милка смотрела сквозь темноту на очертания мужчины. Он отвернулся к ней спиной и неподвижно лежал.

— А с чего начинать-то? — ей казалось, что она задаёт вопрос не для того, чтобы узнать. А для того, чтобы просто поддержать разговор, будто тишина её пугала.

Но Богдан явно был не настроен на беседу.

— Начни с погружения, только погружай саму себя. Как получится, можешь вступать в контакт.

— А как я пойму, что он меня видит и слышит? — не прекращала расспросы Мила.

Мужчина повернулся к девушке и приподнялся на локте. Она видела, как русые волосы, весь день собранные в хвост, рассыпались по плечам. В тусклом свете свечи угадывался крепкий мужской торс.

— Ты спрашиваешь не о том, что хочешь узнать. Раздевайся и гаси свечу, мешает. Я отдыхать, меня не беспокоить.

Настроение сразу испортилось. Меланья вспомнила слова колдуньи, про то, что этот человек ей очень не понравится. Действительно, отвратительный тип. Зачем было соглашаться брать в ученицы, если даже не хочешь беседу поддержать. Похоже с элементарными правилами вежливости он не знаком.

— Гаси свечу, — снова раздался не терпящий возражений голос.

Милка подошла к столу, задула тусклое пламя и на ощупь нашла свою спальную лавку. В полной темноте и тишине она сняла толстовку и спортивные брюки и забралась под одеяло. Её лавка стояла возле печи, было жёстко, но очень тепло. Моргая глазами, она совершенно не ощущала разницы. Плотная чернота ночи скрывала всё, за что бы мог зацепиться глаз.

«Ладно, займусь делом», — шумно выдохнула она и начала своё погружение в родительскую квартиру.

Она до мельчайших подробностей представила сначала свою комнату, а потом мысленно пошла в коридор. Мила старалась не напрягаться, потому что знала, как это выбивает. Целью было видеть, слышать и почти ощущать всё вокруг. Но «почти» нужно соблюсти в правильной пропорции.

Когда погружаешь других, то происходит это гораздо легче для проводника. Ты говоришь, медленно вводя человека в лёгкий транс. Спрашиваешь, акцентируешь внимание на мелочах, просишь увидеть, услышать, принюхаться. А с собой сложнее. Кажется, что ты всё знаешь, и поэтому темп сразу быстрее, а это неправильно.

Примерно в пятого или седьмого раза Милка дошла до дивана, на котором обычно сидел отец и смотрел телевизор. Увидеть его она не смогла, силы кончились, устала. Вместо ментального присутствия, она начала проваливаться в сон. Во сне она ещё пару раз делала попытки проснуться и продолжить погружение, но физика победила. Долгая дорога и напряжение дали о себе знать, девушка крепко заснула.

* * *

Утром она проснулась в ужасном состоянии. Ночь, проведенная на жёстких досках, сказывалась. Болело всё: руки, плечи, спина и даже шея. Мила села на лавке и прислонилась спиной печи. Тепло. Богдан уже растопил. Быстро одевшись, она пошла на кухню. На столе стояла пустая сковорода из-под яичницы, вчерашние кружки и вилки.

Щёлкнув выключателем на стене, поняла, что генератор отключен. Ладно, уже утро и за окном светлеет. Накинув куртку и сунув ноги в сапоги, девушка пошла во двор. Машины под навесом не было, значит уехал.

Мила решила обследовать территорию. Со всех сторон дом окружал частокол из брёвен разной толщины. Слева от дома ворота, напротив сараи, в одном — курятник, в другом — туалет. Дальше поленница под навесом, потом просто забор. Зайдя за дом, она увидела калитку. Интересно.

Щеколда легко отодвинулась, дверь открылась, и перед Милой предстала узкая тропинка в лес. Конечно же любопытство взяло верх и она отправилась исследовать, что там дальше. Тропинка свернула и пошла под уклон, до ушей донёсся шум текущей воды. Спустившись ниже, девушка увидела облагороженный родник с чистой и манящей водой. Рядом с родником стояла лавка, и на ней эмалированный ковш. Теперь она знает, где вода. Вкусно, оценила Милка. Теперь обратно.

Шагая по протоптанной земле, она осматривалась по сторонам. Высокие сосны и ели стояли, как живая изгородь. На одном из стволов девушка увидела набитые в виде ступеней доски. Подняв голову вверх, на высоте примерно трёх метров разглядела что-то типа небольшой смотровой площадки.

«А если там ловит сеть?» — мелькнула в голове Меланьи догадка, и она, забыв про осторожность, полезла по ступеням наверх. Когда не смотришь вниз, то почти не страшно.

До площадки из досок поднялась достаточно быстро, села и, придерживаясь за ствол дерева, достала из кармана мобильник. Выдох разочарования уныло вырвался из груди. Сети нет. Вот зараза. Теперь надо спускаться. Посмотрев вниз, Милка ещё крепче вцепилась в ствол, высоко то как.

Ноги предательски задрожали, и молодая ведунья с ног до головы покрылась холодным липким потом. Стараясь побороть панику, она принялась голубого дышать на счёт, но помогало это слабо.

"Боже, какая же я ведьма, если высоты испугалась?" — думала она про себя. — "Соберись, успокойся и начинай движение вниз".

Разговор с собой помогал, крепко держась за ствол она спустила ногу на ступень. Вторую ногу, спустилась ниже, теперь она грудью лежала на дощатой площадке, ноги стояли на прибитых к дереву досках, а руки ни в какую не хотели отпускать ствол.

— Помоги мне, прошу, помоги мне, — шептала она себе под нос, стараясь успокоиться.

Как назло поднялся ветер, плотно стоящие деревья закачались, цепляясь ветками друг за друга и ломая их. Стало ещё страшнее. Мила поняла, что она в западне у своих эмоций. Страх раскручивался и не давал даже думать.

Время остановилось. Сколько она стояла в таком положении ей было неизвестно. Наконец ветер утих, и появилась слабая, но решимость. Мила спустила ногу ниже. Удачно. Вторая. Хорошо. Левой — правой, левой — правой, раз — два, раз — два. Всё наладилось, она уже почти спустилась, остался последний метр, но тут доска хрустнула и сломалась. Нога скользнула вниз, в надежде найти опору на следующей ступени, но та тоже с хрустом отломилась. Милка повисла на руках. До земли не далеко, можно просто спрыгнуть. Она закрыла глаза и отпустила пальцы. Приземление было почти удачным, спружинив на обе ноги, она мягко приземлилась на землю, но правая нога попала на корень, подвернулась и резкой болью пронзила голеностоп.

— А-а-а, больно, — непроизвольный крик вырвался из её рта.

Мила села на холодную землю, пытаясь снять сапог и осмотреть повреждения. Визуально всё в порядке. Надо идти домой. Но попробовав надеть сапог обратно, Мила снова вскрикнула от боли. Навстречу ей приближался Богдан.

— Весь лес взбаламутила, что случилось? — он яростно посмотрел на неё, ожидая ответ.

— Ничего, — не поняла она предъявленную претензию. — Я упала, ногу подвернула, между прочим, очень больно, — попыталась она пожаловаться.

Его взгляд переместился на валяющиеся рядом доски и дерево с недостающими ступенями.

— Зачем лазила? Зачем вообще сюда пошла? Ты должна была дома сидеть, обещала порядок наводить, куда тебя понесло?

Он осмотрел её с ног до головы леденящим взглядом серых глаз. Милка до сих пор сидела на земле, готовая сквозь землю провалиться. Ну почему она с ним себя чувствует словно школьница? Она сильная ведьма, не даст себя в обиду.

— Мне стало интересно, что там, поэтому я сюда и пришла, — насупилась Меланья.

— А на дерево полезла зачем? Тоже интересно стало? — он протянул её свою руку, чтобы помочь подняться.

— Я думала, что там сеть ловит, — виновато опустила глаза Милка.

— Вчера ещё сказал, сети нет, пользуйся другими способами связи, пробовала? — Богдан перевёл разговор на другую тему.

— Пробовала, — с его помощью встав на одну ногу, ответила она.

Девушка наклонилась и взяла снятый сапог в руку.

— Надевать не будешь? — удивился мужчина.

— Больно, — отрицательно помотала она головой. — Так дойду.

Богдан с сарказмом хмыкнул, сел рядом с ней на корточки, положил обе руки на повреждённую лодыжку и начал слегка растирать. На удивление, боль почти мгновенно прошла, он помог надеть сапог и, не отпуская её руки, повёл по тропинке к дому.

— Похоже тебя не чистить надо, а азам учить, — задумчиво проговорил он. — Как же ты людям помогала, если сама свою боль заговорить не можешь?

— Я травами лечу, — ответила она.

— Ладно, пойдём домой, травница, — улыбнулся колдун, и Мила впервые увидела в его глазах тёплые нотки.

Эх, помощница…

Богдан по плану должен был уйти в лес на весь день, но что-то ему подсказывало, что ничего не получится. Собрав свой рюкзак и закинув на плечо ружье, он вышел из дома. Проверить силки и набрать последних грибов, вот были его цели. Обычно он ходил пешком, бродил по лесу долго и возвращался уже к сумеркам. Сегодня он даже поехал на машине, чтобы быстрее доехать до места и вернуться обратно.

Сначала он решил по-быстрому обойти свои ловушки, попались два зайца, хорошо. Потом он пошёл в сторону своих любимых грибных мест, здесь были опята и маслята. Тихая охота всегда расслабляла и затягивала. Ходишь, смотришь, думаешь. Зачем он ввязался в эту авантюру? Зачем ему ученица? Так спокойно без неё было.

Но что-то внутри шептало, что так нужно, он отмахивался и не хотел слушать продолжение, но навязчивый голос убеждал и не давал свернуть назад. Ладно, надо так надо. Посмотрим, куда выведет. Главное не терять бдительности и вести самому. Девчонка ещё молодая, опыта мало, сама себя не раскрыла, что умеет, не ведает. Поэтому надо быть начеку.

Поднялся ветер. Богдан остановился и прислушался. Деревья шумели и клонились недалеко от его дома. Это неспроста. Лес колдун чувствовал очень хорошо, поселился он здесь не просто так, выбирал место долго, проводил обряды, просил разрешения у духа леса. А когда дом построил и хозяйство наладил, то чтил законы энергии, больше чем надо не брал, всё что должно давал. Хозяином себя здесь не чувствовал, но ощущал, что лес его принял и помогает. Так что локальный ветер — это знак, а причина этому знаку может быть только одна — его ученица.

Не долго думая, он повернул в сторону дома. Через пятнадцать минут уже заходил в дверь, неся полупустую корзину опят и две тушки зайцев. Дома было пусто. Он положил добычу в холодный ящик на террасе и снова вышел во двор. Курятник пуст, сарай тоже, где же эта ведьмочка? Богдан заглянул за избу и увидел распахнутую заднюю калитку.

— Вот любопытная, — разозлился он, сразу поняв, где искать Меланью.

Не медля, отправился по тропинке к роднику. Увидел её издали, девушка сидела на земле под смотровой сосной.

— Весь лес взбаламутила, что случилось? — он ждал ответ.

В её глазах явно читалась обида и злость, хотя он здесь совершенно не причём.

— Зачем лазила? Зачем вообще сюда пошла? Ты должна была дома сидеть, обещала порядок наводить, куда тебя понесло?

Всыпать бы ей по первое число. Ступени на эту сосну он набивал пару лет назад, с тех пор они порядком попортились. Хорошо, что сломались нижние, и обошлось вывихом, а если б верхние? Удивляло его то, что она сидела здесь и не шла домой. Подав руку, колдун заметил, как Мила сморщилась от боли. Всё понятно, ничего-то она не умеет. Богдан сел рядом на корточки, положил обе руки на повреждённую лодыжку и начал слегка растирать, прогоняя боль, помог надеть сапог и, взяв за руку, повел домой.

Шли молча, он пытался услышать её настрой, но она очень сильно закрывалась. До него долетали небольшие обрывки страха и стеснения. Её худая кисть была холодной и совершенно не принимала тепло, которым он хотел её согреть. Такая маленькая, ниже его почти на голову, в тонкой курточке, смешной шапочке. Богдан вспомнил, что никогда не видел её волос, косынка, шапка, она всегда скрывала голову. Судя по силе у неё должна быть пышная густая шевелюра.

— Волосы во время пожара потеряла? — спросил он, не в силах больше терпеть.

— Да, — коротко ответила она и склонила голову ещё ниже.

— Какие они были? Расскажи?

Вместо ответа она вытащила из кармана смартфон и показала ему своё фото.

— Красивые, — восхитился он. — Надо вернуть, давай с них начнём учёбу?

— Ты шутишь? Не смешно, — угрюмо ответила Милка.

— Почему же шучу? Это возможно, за пару недель справимся, если филонить не будешь.

— Там луковицы ещё не восстановились на половине головы, да и за пару недель волосы и на сантиметр не отрастают.

— А у тебя отрастут, забыла кто ты? Ты же ведьма! Соглашайся, — он крепче сжал её ладонь, остановился и вопросительно посмотрел в глаза.

Она взгляд не отвела, было интересно насколько он серьёзен. Серые холодные глаза Богдана смотрели с задором прямо в душу. Морщинки в уголках глаз выдавали возраст. Сколько ему лет? Сорок? Пятьдесят?

— Раз хочешь, значит, получится, — прервал он визуальный контакт и продолжил шаг. — Нужно учиться сосредотачиваться на желаемом, тогда и дело пойдёт. Придём домой, я тебе покажу как это, уверен, тебе понравится.

Войдя во двор, пришлось обещанное немного отложить. Ждали своего часа снятые с силков зайцы и опята, а ещё и немытая со вчерашнего дня посуда.

— Вот, убежала гулять, а заслонку в печи не закрыла, теперь снова растапливать, — ворчал Богдан, закладывая в топку поленья. — Ты же говорила, что жила в деревне, знаешь как с печью обращаться, — пожурил он её.

— Я не думала, что так получится, — виновато потупила Мила взгляд.

— И посуду не помыла, эх, помощница, — хмыкнул мужчина.

Поняв свою оплошность, Меланья засуетилась, нашла таз, налила туда воды и занялась делом. Богдан ушёл во двор. Когда она вышла, чтобы вылить грязную воду, то увидела, как тот снимает шкуру с животных. Так у него это споро получалось, раз-два и уже прибивает серенькую шубку на деревянные пялки. Безголовые тушки лежат рядом, в ногах ведро с водой, внутренности в миске рядом.

— Умеешь зайца готовить? — увидел колдун, что она за ним наблюдает.

— Наверное, — неуверенно ответила она.

— Э-эх, — понял он, что доверять ей это дело в первый раз не стоит. — Сегодня научу, а потом сама будешь делать.

Меланья смущённо заулыбалась. В свои двадцать три она была слабо подкована в бытовом плане. Курицу могла ощипать и сварить, а что с зайцем делать? Наверное бы тоже сварила, но раз Богдан говорит, что научит, то и ладно. Не зря же она его ученица.

— Воду выливай под тот куст, — указал он ей рукой направление. — Там специальная яма отстойник для грязной воды. А вот такие отходы я закапываю сам, — он указал на заячьи внутренности. — Пока здесь живёшь, к лесу относись уважительно и бережно. Он нас принимает, мы ему не гадим, поняла?

— Да, поняла, — она с тазом пошла к указанному месту.

Возвращаясь обратно, Мила невольно залюбовалась его крепкими руками, как быстро и точно Богдан разделывает тушки на куски. Рукава закатаны до локтей, ладони и пальцы в крови, на внутренней стороне правого предплечья татуировка. Что там набито она разглядеть не успела, закончив с добычей, тот протянул ей миску с мясом:

— Захвати в дом, я сейчас руки отмою и приду.

Мила молча кивнула и отправилась в избу.

***

— Ты должна загадать какое-нибудь простенькое желание. На первый раз самое-самое простое, это для того, чтобы ты поняла «как». А потом уже сможешь тренироваться сама, хорошо?

Она кивнула.

— Теперь сосредоточься на том, что ты загадала. Все лишние мысли из головы выброси, у тебя должно остаться только то, что касается твоего желания, готова?

Мила снова кивнула.

— Представляй то, что загадала, почувствуй, услышь. Это практически как погружение, только все ощущения нужно выгружать сюда. Давай!

Богдан замолчал, а Меланья старательно делала практику под его руководством. Её глаза были прищурены, губы плотно сжаты, а пальцы постоянно шевелились, будто она что-то трогает. Прошло примерно десять минут.

— Не получается? — спросил Богдан. — Что ты загадала?

— Мороженое, — смущённо ответила она.

Колдун громко расхохотался. Сам виноват, не уточнил, какие желания нужно выбирать.

— Я думал, ты будешь что-нибудь поднимать или передвигать, а она «мороженое», — вдоволь насмеявшись, покачал он головой. — С материальным сложнее, можно конечно заморочиться, но я бы не советовал. Энергии потратишь много, я выхлоп слабый. Куда смотрела, где своё мороженое представляла?

Мила указала пальцем в угол, где стоял шкаф с посудой.

— Ну пойдём, посмотрим, что у тебя получилось, — усмехнулся Богдан.

Миска, на которой сосредотачивалась Меланья, изнутри была вся покрыта толстым слоем льда.

— Не слабо, — похвалил он. — Очень даже хорошо, молодец.

Она подняла на него взгляд, чтобы понять, снова смеётся или нет? Мужчина явно не шутил, а говорил на полном серьёзе. Он потрогал лёд пальцем, твёрдый монолит, не ломается. Задумался, а потом, взяв её за плечи, направил в комнату.

— Не нужно откладывать то, что само идёт, становись перед зеркалом и снимай платок, — командовал он.

Милке хотелось сквозь землю провалиться, сгоревшие волосы были её слабым местом. Она и дома практически не смотрела на свою голову, зеркал вообще старалась избегать, а тут он её заставляет это делать в своём присутствии.

Словно читая её внутреннее сопротивление, он настойчиво вёл молодую ведунью к предмету её моральных пыток. Богдан видел и чувствовал, что она боится, но это нужно было сделать. Мила должна увидеть то, что она может.

— Снимай косынку, — решительно сказал он, когда в зеркальном полотне появились их отражения.

— Я не хочу, — это была последняя слабая попытка ему противиться.

— Сделай это, не стесняйся, я вижу тебя настоящую, а шрамы всегда можно залечить.

Медленным движением она развязала платок и стянула его с головы, обнажив обгоревшую кожу с небольшими пучками уцелевших волосяных луковиц. Не в силах смотреть на это ужасное зрелище, она закрыла глаза.

— Ты очень красивая, — уверенно и настойчиво произнёс колдун. — Не закрывай это, погладь себя по голове, почувствуй свои волосы.

Мила подняла руку и, не открывая глаз, кончиками пальцев коснулась обожженной кожи. Тяжелые ладони колдуна подхватили её кисти и прижали к голове, насильно совершая поглаживающие движения.

— Можешь глаза не открывать, если тебе так легче. Почувствуй свои волосы, вспомни те ощущения, которые были раньше, пригладь пряди.

Он говорил и, не переставая, гладил голову Милы её же руками. Девушка спиной чувствовала тепло от его груди, его пальцы были длиннее и тоже касались её кожи. Ощущение было обволакивающим, тягучим, успокаивающим. Наконец Меланья расслабилась и перестала противиться, чуть позже она уже сама, без его помощи гладила свою голову и даже слабо улыбалась.

— Открой глаза, посмотри на себя, — тихо попросил Богдан, в надежде не спугнуть её настрой.

Милка сначала испуганно замерла, а потом, собравшись с силами, посмотрела на свое отражение.

— Не отворачивайся, — перехватил колдун её разочарованный взгляд. — Приглядись внимательнее.

Ведунья приблизилась к зеркалу практически вплотную и стала дотошно разглядывать своё отражение.

— Рубцы почти разгладились, — удивлённо прошептала она.

— Заметила, молодец, начало положено. На сейчас хватит, вечером ещё раз проделаешь тоже самое, — Богдан перехватил её руку, потянувшуюся за косынкой. — Оставь, она тебе больше не нужна.

* * *

Через неделю житья в лесу с колдуном Мила стала похожа на рыжий пушистый одуванчик. Волосы отросли по всей голове почти на два сантиметра. Она часто их трогала, не в силах поверить в это чудо, а колдун ругался.

— Ты понимаешь, что ты сама себя тормозишь, — смотрел он на неё своим леденящим взглядом серых глаз. — Ты не веришь в себя, не веришь в свои силы, может ты вообще не веришь в то, что ты ведьма?

— Я верю, — отвечала она ему, смущенно улыбаясь и понимая, что на самом деле он прав.

В эти моменты Богдан обычно хмыкал и уходил, не имея никакого желания доказывать ей свою правоту. А она тихо радовалась своему счастью. С каждым днём она всё сильнее ощущала, как в ней происходит что-то глобальное. Богдан часто с ней разговаривал, направлял, предсказывал реакции и объяснял, почему так происходит.

Милка очень полюбила лес, она начала чувствовать энергию деревьев. Родник для неё вообще стал местом обновления. Окуная руки в ледяную воду, она отпускала всё плохое и перерождалась снова и снова.

Волшебство не заканчивалось. Скоро пошёл снег, и ведунья буквально на плечах почувствовала покой от его кристальной белизны. Колдун объяснял, что зима для покоя, силы природы они трогать пока не будут, но учёбу не прервут.

Мила научилась спокойно и уверенно входить в контакт с отцом. Сначала его это пугало, потом привык, понял, что с дочерью всё в порядке, успокоился.

Зима была долгой. Жили в ладу. Глубинный страх перед колдуном отпустил, теперь она на него смотрела с искренней благодарностью и теплотой. Он же, наоборот, с каждым её успехом будто отдалялся. Нет, он продолжал её учить, давать новое, наставлять в том, что принималось с трудом, переживал, если не получалось объяснить. Но, не смотря на это, Мила чувствовала, что он будто закрывается, уходит в себя, реже и меньше с ней разговаривает, чаще уходит гулять в одиночестве, отводит взгляд.

Она же расцветала, это было непередаваемое ощущение чувства целостности. Будто все куски и осколки собрали воедино и бережно склеили. Теперь она сосуд, большой и полный доверху. Иногда то, что находилось внутри, выплёскивалось наружу, и тогда безудержная энергия захлёстывала человеческое тело Меланьи. Ей хотелось отдавать в мир, помогать, лечить души, любить… В такие моменты она подбегала к Богдану и крепко обнимала, делясь переполняющей силой. Он принимал, хмуро, молча, забирал у неё то, чем делилась, и уходил, иногда надолго.

Её это коробило, она не понимала, почему и что его не устраивает. Несколько раз пыталась завести разговор на эту тему, но он не поддержал. Ждала весну. Колдун говорил, что с приходом весеннего равноденствия она полностью будет готова продолжать свой путь сама. Она шутила, что ей нравится здесь и никуда она уезжать не собирается. Но колкие льдинки в серых глазах Богдана остужали запал, и Милка успокаивалась.

Весной, так весной. Не так это и долго. За окном вьюжил февраль, Меланья ждала.

Союз скреплён

— Почему ты совсем не разговариваешь со мной? Я делаю что-то не так? Мне нужно больше практиковаться? Или я стала плохо выполнять свои обязательства по договору?

Меланья злилась, она сыпала на него вопросы, чтобы хоть какой-то удостоился ответа. Богдан снова повернулся спиной и растирал в ступке порошок.

— Я думала мы друзья, всё же было хорошо. Чем я тебе не угодила? Почему ты меня стал игнорировать?

— Я тебя не игнорирую, — не оборачиваясь, ответил он. — И ты всё сильно преувеличиваешь. Успокойся и перестань делать из мухи слона.

Милка фыркнула. Когда живёшь в лесу, в полной изоляции от общества, хочется поговорить. Подходящий для дискуссий человек рядом, но только он вдруг совсем перестал обращать на неё внимание. Зимние морозы не способствовали долгому нахождению на улице, ещё и февральские метели заставляли сидеть в тёплом доме, греться у огня и слушать истории.

А этот рыжебородый упорно не соответствовал её представлениям. Раньше хоть рассказывал про силы, про баланс энергий, про исход и расплату. А теперь вообще молчит. Скучно.

— Богдан, а расскажи про себя, — девушка сидела на подоконнике и болтала на весу ногами.

— Про меня не интересно, — коротко ответил он.

— А мне интересно. Вот почему ты ушёл из дома в такую глушь? Что стало отправной точкой?

— Я уже говорил тебе, от людей подальше ушёл, чтобы не доставали.

— А я думаю тут что-то другое, — хитро прищурилась она. — Хочешь, я на тебе потренируюсь истинную причину видеть?

Колдун резко повернулся, бросил каменный пестик на стол и в два шага преодолел расстояние от стола до подоконника. Приблизившись к ней вплотную, он так грозно рыкнул, что у Милки во рту пересохло.

— Не лезь в мою жизнь. То, что у меня внутри — моё. Даже не думай копаться — накажу.

Он стоял так близко, что Мила чувствовала физически его обжигающий гнев. Руки были сжаты в кулаки, ледяной взгляд пронизывает холодом насквозь. Чувствуя себя более слабой, она решила ретироваться и, медленно опустив ноги на пол, сползла с подоконника, собравшись уходить. Но это оказалось невозможным. Двигать Богдана было страшно, а обойти его по-другому не представлялось возможным.

— Я поняла, — тихо и покорно произнесла она. — Дай, пожалуйста, пройти.

Милка знала, как гасить гнев. Эта эмоция всегда всеохватывающая и слепящая. Но с другой стороны она очень энергозатратная, поэтому в моменте происходит большой выплеск, а потом наступает спокойствие. Главное во время выброса не подтянуть ещё какую-нибудь реакцию. Вот там уже сможет подключиться и другая сила, справиться с которой будет сложнее.

Заметив, как вспыхнувшая красным аура бледнеет, Меланья провела по руке Богдана сверху вниз, от плеча до сжатого кулака. Кисть медленно расслабилась, и девушка взяла его большую ладонь.

— Я не буду больше лезть в твою жизнь, — пообещала она и посмотрела ему в глаза.

Серые льдинки уже не были такими холодными, он успокоился. Во взгляде читалось раскаяние и еле уловимое чувство вины.

— Вот и славно, — произнёс он и, высвободив свою руку из её ладошки, снова вернулся к своей ступке.

Обидно, снова спина, снова молчание. Меланья разочаровано побрела на свою постель, она легла и стала бесцельно разглядывать лаги на потолке. Они были тёмными, некрашеными, цвета старого дерева. В голове ярко возникла ассоциация: Богдан такой же, как и его дом, большой, крепкий и тёмный внутри. Ведунья почувствовала гнетущую тяжесть от этой мрачности. Раньше она не придавала этому значения, а сейчас, на эмоциях, глубоко погрузилась. Внутри закрутились мысли, и все до одной они были неправильные. Милка чувствовала это, но её уже понесло на волне обиды. Нужно остановиться, нужно снова вернуть спокойствие, убеждала она сама себя.

Вспомнив бабулю и её кружева, девушка стала мысленно украшать лаги на потолке белоснежной бахромой. Сначала получалось плохо, длинные ленты кружева падали, выбивая из потока, но потом она решила обвивать кружевом каждое бревно, и дело пошло быстрее. На лице заиграла улыбка, дом становился приветливей, на душе воцарилось спокойствие.

— Когда я жил в деревне, на меня одна девушка глаз положила. Смелая такая, всем растрезвонила, что я её женихом стану. Только моего желания не учла, а я совершенно не собирался тогда семьёй обзаводиться, — Меланья даже вздрогнула от неожиданности, она и не заметила, как Богдан вошёл в комнату и сел напротив.

Поворачивать голову она не стала, пришёл, рассказывает, значит так надо. Если обратится к ней, то ответит, а нет — будет молчать. Тем временем Богдан продолжал свой рассказ.

— Я ей никаких знаков внимания не оказывал, да и вообще мы не были знакомы, с чего она так решила — не знаю. Только с тех пор начала меня своим вниманием изводить, то за помощью придёт, то встречу нечаянную подстроит. А потом и вообще напрямую начала на меня вешаться. Я ей объяснял, по-хорошему разговаривал с ней, а там крышу снесло напрочь. Она меня совершенно не слышала. В дом к нам ночью лазила через окно. Сумасшедшая.

Колдун замолчал, вспоминая о прошлом.

— А дальше? — не выдержала Милка.

— А дальше она забеременела и всем рассказывала, что от меня. Людям жаловалась, совратил её Богдаша, а жениться отказывается.

— А чей ребёнок то был?

— Не знаю и знать не хочу. Крови моей попила достаточно. Думал по-человечески всё решить, но с такими, только по-другому работает. При очередном её визите пуганул, и то ли силы не рассчитал, то ли ещё что. В общем, выкидыш у неё случился. Долго меня тогда всей деревней поласкали. Я к деду на самый край ушёл жить, чтоб поменьше с деревенскими встречаться. А там дед помер, я его силу принял, еще почти десять лет в его доме провёл, пока место подходящее нашёл, и ушёл в лес.

— А я слышала, что про тебя хорошо отзывались, что людям помогал, на путь направлял.

— И это было, я молодой был, глупый, пытался добром свою репутацию восстановить. Только это пустое. Добро ценится, но не сильно. Пока делаешь — любят, как перестаёшь — тут же забывают всё хорошее. Вот так.

Богдан сидел на лавке, опустив голову. Его светло-русые волосы перемежались серебряными нитями седины. Опущенные плечи, руки с переплетёнными в замок пальцами, усталая поза грусти.

— Жалеешь, что так получилось? — осторожно спросила Меланья.

— Нет, уже не жалею, отпустил. Просто ты спросила «почему я в лес ушёл», вот я тебе и ответил.

— Спасибо за ответ, — Мила сидела и думала, подойти к нему или не стоит. Богдан ей казался таким опустошённым, хотелось поддержать его, наполнить.

— Не надо меня жалеть, — колдун, будто почувствовал её ход мыслей. — Это не самое страшное, что случалось в моей жизни. Это мелочи.

Молодую ведунью так и подмывало спросить, что же было самое страшное. Вопрос казался ей некорректным, и она молчала. Ждала, что он сам расскажет, но Богдан молчал. Мила прислушалась. Вокруг него летала дымка нерешительности: сказать — не сказать, признаться — не признаться.

— Расскажешь мне? — всё же решила она его подтолкнуть.

Богдан поднял на неё свои серые ледяные глаза и посмотрел прямо в душу.

— Боюсь, пожалею, если откроюсь, — нерешительно начал он.

— Волков бояться, в лес не ходить, — подбодрила она. — Если что, я согласна потом зелье забвения выпить.

Богдан грустно усмехнулся, пригладил обеими руками волосы, собрал бороду в кулак и долгим взглядом посмотрел на Меланью.

— Нет, рано тебе ещё такое знать, я итак много личного наговорил, ни к чему это. Будешь меня слабым считать, в знаниях и силе усомнишься, постоянно проверять будешь, контролировать.

Колдун встал и медленно подошёл к Милке.

— Пусть всё остается, так как есть. Тебе же легче уходить будет.

— Куда уходить, — задумавшись о своём, ведунья пропустила всё, что он говорил мимо ушей.

— Домой уходить, или ты здесь навсегда решила остаться?

Мила рассеянно подняла на него взгляд и торопливо закивала головой в знак согласия. Богдан пожал плечами и удалился на кухню.

Ох уж это женское любопытство. Сколько раз уже она себе говорила, что не стоит лезть туда, куда не просят, но будто туманом окутывало желание. Всё тело начинало свербеть от нетерпения, голова больше ни о чём другом думать не могла, хотелось прямо сейчас узнать.