Мелхиседек и мистерия огня

ПРЕДИСЛОВИЕ

Сложные ритуалы древних Мистерий и более простые церемонии современных религий имели перед собой одну и ту же цель. И те, и другие создавались для того, чтобы посредством символических представлений и шествий запечатлеть некие тайные и священные процессы, познав которые человек сможет более осмысленно «совершать свое спасение». Нижеследующие страницы посвящены толкованию некоторых из этих аллегорий сообразно учению древних ясновидцев и мудрецов.

У каждого человека есть свой собственный мир. Он живет, окруженный своей маленькой вселенной, будучи владыкой и повелителем своих составных частей. Порой он мудрый царь, посвятивший свою жизнь нуждам своих подданных, но чаще — тиран, подвергающий своих вассалов разнообразным несправедливостям, то ли по незнанию их потребностей, то ли по беспечности относительно беды, которую он в конце концов на себя навлекает. Тело человека есть живой храм, а сам он — его настоятель, поставленный для того, чтобы содержать Дом Господа в порядке. Храмы древних строились сообразно человеческим формам — доказательством тому может быть планировка хоть храма в Карнаке, хоть собора св. Петра в Риме. Если места посвящения представляли собой копии человеческого тела, то и ритуалы, совершавшиеся в их помещениях и переходах, символизируют те или иные процессы, происходящие в человеческом теле.

Франкмасонство может служить прекрасным примером учения, при помощи процессий и театрализованных действ указывающего на то, что возрождение человеческой души есть в значительной мере вопрос физиологический и биологический. Именно по этой причине Искусство разделяется на две части — спекулятивное и оперативное масонство. В помещении ложи масонство спекулятивно, поскольку ложа есть не более чем символ человеческого организма. Оперативное же масонство представляет собой последовательность мистических деяний, осуществляющихся в физическом и духовном организме тех, кто принял на себя связанные с ним обязательства.

Овладение оккультными ключами к спасению посредством самопознания — вот та цель, к которой стремились мудрецы всех времен. Именно надежда обрести эти тайные формулы укрепляла неофитов, которые героически пробивались сквозь опасности и разочарования древних посвящений, порой в буквальном смысле расплачиваясь за стремление к истине головой. Посвящения в языческие Мистерии отнюдь не были детской игрой. Жрецы друидов на завершающем этапе своего посвятительного обряда отправляли кандидатов в открытое море на утлой лодчонке. Из такого приключения возвращались далеко не все, ведь стоило налететь шквалу, как лодка мгновенно переворачивалась.

В Центральной Америке времен расцвета Мистерий мексиканских индейцев взыскующего света кандидата посылали, вооруженного мечом, в мрачные подземелья и говорили, что, если он хоть на миг ослабит бдительность, его ждет лютая смерть. Неофит блуждал часами, осаждаемый странными животными, в темноте казавшимися еще страшней, чем на самом деле. В конце концов, измотанный и почти отчаявшийся, путник оказывался на пороге огромного освещенного зала, вырубленного в скале. Он останавливался в нерешительности, не зная, куда ему двигаться дальше, как вдруг раздавалось хлопанье крыльев, демонический вопль, и прямо над его головой проплывала огромная фигура с крыльями летучей мыши и телом человека, размахивая огромным, острым, как бритва, мечом. Это существо звалось Богом-Летучей Мышью. Оно пыталось обезглавить ищущего доступа к таинствам. Если неофит терял бдительность или был слишком изможден, чтобы защищаться, он погибал на месте, но если ему хватало хладнокровия отбить этот неожиданный удар или вовремя отскочить, Бог-Летучая Мышь исчезал и комната мгновенно наполнялась жрецами, которые приветствовали нового посвященного и начинали передавать ему тайную мудрость. Вопрос о том, кто такой этот Бог-Летучая Мышь, стал поводом для множества споров, ведь, хотя он часто встречается в мексиканском изобразительном искусстве и иллюстрированных рукописях, никто толком о нем ничего не знал. Он мог пролетать над головами неофитов, был размером с человека, но жил под землей и показывался только во время Мистерий, хотя и занимал важное место в пантеоне мексиканских индейцев.

Подлинным испытанием отваги и стойкости были и Мистерии Митры. В этих обрядах жрецы в обличьи диких зверей и фантастических животных атаковали соискателя, продвигавшегося сквозь мрачные подземелья, где проходило посвящение. Вполне обычным было и кровопролитие; для многих путь к Великому Аркану оказывался последним. Римский император Коммод, прекрасно владевший мечом, при посвящении в культ Митры убил по меньшей мере одного жреца и ранил еще нескольких. В сабазианских Мистериях кандидату, который не прошел посвящения, выказав хоть малейшие признаки страха, клали на грудь ядовитую змею. Подобные примеры дают некоторое представление о том, через какие испытания вынуждены были проходить взыскующие истины, чтобы войти в святилище мудрости. Но если мы примем во внимание, что' за мудрость они обретали в случае успеха, то поймем, что она стоила этих опасностей, ибо из врат Мистерий вышли Платон, Аристотель и сотни других, явивших собою подлинное свидетельство того, что в их времена Слово не было утрачено.

Тяготы посвящения, суровые духовные и телесные испытания должны были отсеивать тех, кому нельзя доверять тайные силы, которыми владели жрецы и которые они передавали посвященным во время их «вознесения». Тот, кто, подобно Аполлонию Тианскому во время посвящения в Великой Пирамиде, мог провисеть девять часов на кресте, никогда не выдал бы тайны, устрашившись телесных мук. Равно невозможно представить, чтобы кто-нибудь из пифагорейцев, от которых для поступления в Школу требовалось полное молчание в течение пяти лет, мог по неосторожности выболтать хоть малую часть таинства, запретного для глупцов. Благодаря величайшей скрупулезности в подборе и испытании кандидатов, а также удивительной способности жрецов проникать в человеческую душу, никто никогда не выдавал важнейших храмовых секретов. Поэтому Слово осталось недоступным для всех, кроме тех, кто по-прежнему удовлетворял требованиям древних Мистерий, ибо закон гласил: тем, кто живет жизнью, предписанной учением.

Открывать непосвященным ключевые звенья цепи Мистерий значит нарушать закон. Вместе с тем вполне допустимо (и в этом не будет никакого вероломства) раскрыть какие-то менее значительные секреты, которые не только подтвердят честность древних жрецов, но и откроют часть Божественной тайны человеческой природы. Не лишним будет еще раз подчеркнуть: какие бы заявления ни делались, важнейший храмовый Аркан никогда не становился достоянием публики. Кое-кто из кандидатов, прошедших лишь малую часть пути и спасовавших или же отсеянных из-за неспособности быть честными с самими собой, пытался выдать то, что успел узнать, но наставники вовремя распознали ту внутреннюю слабость, что толкнула их на предательство. Соответственно, они и не получили ничего такого, что действительно могло бы послужить связующим звеном между внешними аспектами учения и мудростью святилищах. Предметом древних Мистерий был мир внутри человека, а не вовне его. По этой причине мы склонны считать древних жрецов невеждами по сравнению с нами; но, хотя современный мир овладевает видимой вселенной и строит грандиозную цивилизацию, он в полном смысле слова невежествен в отношении этого таинственного магнита — силы, что таится в каждом живом существе, силы, без которой не было бы ни науки, ни городов. Человек не может считаться подлинно мудрым, пока он не постиг загадку своего собственного бытия, и лишь в храмах посвящения хранится это знание — знание, благодаря которому человек сможет развязать гордиев узел своей собственной природы. И все же величайшие духовные истины скрыты отнюдь не так глубоко, как может показаться. Большая их часть всегда на виду, но их не узнают, так как они скрыты в символах и аллегориях. Когда же род человеческий научится понимать язык символов, великая пелена спадет с глаз людей. Они познают тогда истину; более того, поймут, что с начала времен истина была в мире не узнанной никем, кроме небольшого, но постепенно увеличивавшегося числа тех, кого Владыки Рассвета поставили управителями нужд человеческих существ, стремящихся вернуть себе сознание божественного.

Верховный Аркан древних был ключом к природе и силе огня. В тот самый день, когда Иерархи впервые сошли на священный остров на северном полюсе, огонь был провозглашен высшим символом той таинственной, абстрактной божественности, что присутствует в Боге, человеке и Природе. Солнце рассматривалось как гигантский огонь, горящий в глубинах вселенной. В пылающем шаре солнца обитали таинственные духи, управляющие огнем, и в честь этого великого светоча возжигались огни на алтарях бесчисленного множества народов. Огонь Зевса пылал на Палатинском холме, огонь Весты — на домашних жертвенниках, а огонь вдохновения — на алтаре души.