Мент. Одесса-мама. Книга 2

Глава 20

Шора тоже пришлось поднимать с постели, которую он любезно разделил с полноватой блондинкой. Прежде я эту женщину никогда не видел и даже не подозревал про её существование, но устраивать расспросы по этому поводу не стал. Осип — мужик видный, узами брака не связан и может устраивать личную жизнь как хочет

Судя по осоловелому виду и красным глазам, ночка у него выдалась, что надо.

Только известие о взрыве в угро заставило его проснуться и отбило желание беспрестанно зевать.

— Ничего себе… — озадаченно протянул он. — Дай догадаюсь… Панов⁈

— А кто ж ещё! — произнёс я. — Даже записку нам оставил. Дескать, привет от «Комитета справедливости». Так что я на все сто процентов уверен — Панов и его компания.

— Эх, надо было тогда пристрелить этого гада! — сжал кулаки Осип.

— Ну да, ну да, — хмыкнул я. — И заодно взлететь вместе с ним на воздух!

— Хорошего без плохого не бывает. И — наоборот, — философски заметил Осип. — А, ладно! Хрен с ним! Сделанного назад не воротишь! Представляю, что сейчас там, на месте, творится!

— Да уж точно ничего хорошего! — согласился я.

Тут и Вангой быть не надо. Не каждый день гремят взрывы возле губернского уголовного розыска. Шуму и криков будет на весь Советский Союз.

Естественно, событие сразу привлекло к себе толпу зевак. Скоро наступит рассвет, народа на улицу хлынет ещё больше.

Последние сто метров мы не ехали, а катили со скоростью беременной улитки. Не вытерпев, я соскочил на землю и пошагал пешком. Осип быстро догнал меня и пошёл сбоку.

— Как думаешь с чего этот «комитет» так раздухарился?

— Не знаю. Найдём и спросим, — сказал я.

Долго искать Барышева не пришлось. Он что-то горячо обсуждал с Дерибасом. До нас долетели обрывки их речи:

— Даю вам неделю!

— Терентий Дмитриевич…

— Я всё сказал, товарищ Барышев! Неделя и ни часом больше! Не уложитесь в срок — поставим вопрос ребром!

— Какой вопрос?

— Ясно какой — о вашем соответствии занимаемой должности!

— Я за неё не держусь!

— И зря! Где это видано, чтобы всякая шваль позволяло себе такое! Да я б на вашем месте от стыда сгорел!

Мы с Осипом благоразумно не стали подставляться под горячую руку сразу двух больших начальников, постояв пару минут в сторонке.

Лишь когда Дерибас убежал к своему служебному автомобилю, рискнули подойти к Барышеву.

— Дмитрий Михайлович… Вызывали?

Тот окинул нас хмурым взглядом.

— Я? Неужели?

Осип слегка опешил.

— В смысле… Нам сказали, что всех собирают. Разве не так?

— Конечно так! Вы понимаете, что вот это всё из-за того, что вы отпустили бомбиста. Этого, как его…

— Панова, — подсказал я.

— Да, Панова! — буркнул Барышев.

Он насупился ещё сильнее.

— Значит так, орлы: чтобы через пять дней этот Панов и вся его камарилья сидели у нас в камере и давали признательные показания!

— Так ведь неделю на поиски дали, — снова неудачно встрял Осип.

— Ясно! Выходит, слышали наш разговор с Дерибасом, — зловеще улыбнулся Барышев, и от этой улыбки нам с Шором тут же стало не по себе. — Так вот, начальник для вас я, и это я даю вам пять дней на поиски! Вопросы есть?

— Нет вопросов, — понуро ответили мы.

— Тогда хватит тут толкаться. Давайте, работайте! Жду вас сегодня с результатами!

— Есть! — по-военному козырнул я.

Барышев собрался уходить, но я его остановил:

— Дмитрий Михайлович…

— Что, Быстров?

— Можно с вами поговорить?

— О чём? О том, как Панова на свободе оставил? — упрекнул Барышев.

Я возмутился:

— Дмитрий Михайлович, вы же знаете, почему я так сделал!

Он сокрушённо махнул рукой.

— Да знаю я, Георгий! Знаю и полностью поддерживаю тебя.

Я с любопытством посмотрел на начальника.

— Будь на твоём месте, поступил точно так же, — заверил он. — Прости. Не хотел на тебя сорваться!

Он сокрушённо махнул рукой, показывая, что и впрямь раскаивается.

Я тоже не стал разыгрывать из себя обиженку. Работа есть работа. У всех есть нервы. Даже у начальства.

— Всё в порядке, Дмитрий Михайлович. И, уж извините, что не вовремя и не к месту, но потом будет совсем некогда. В общем, я тут с моими ребятами переговорил, и у нас появилось предложение организовать ведомственный детский сад.

— Понял, к чему клонишь! — заволновался Барышев. — Да, действительно, разговор ты завёл не вовремя и не к месту. Сам видишь, что у нас творится!

— Товарищ Барышев, работы у нас всегда будет по самое горло! А с ситуацией всё равно надо что-то делать…

— Ну до чего ж ты приставучий, Быстров! — в сердцах воскликнул он.

— Какой есть! — легко согласился я.

Начальник угро сдался.

— Давай так сделаем: найдёшь мне этих уродов-бомбистов, будет у нас при угрозыске детский сад. Костьми лягу, но фонды и помещение из губернии выбью.

— А если нет? — осторожно спросил я.

— А вот этого «нет», я от тебя чтобы не слышал! — сделал угрожающие глаза-щёлочки Барышев. — Пять дней, Быстров! Пять дней!

— Есть, пять дней. Разрешите выполнять?

— Да уж сделай милость! — благословил меня на служебный подвиг начальник.

Я снова вернулся к Шору.

— Слышал?

— Про пять дней?

— Про детский сад…

Он сокрушённо вздохнул.

— Не о том думаешь, Жора! Тебе начальство можно сказать причинное место в тисках крутит, а ты про детские садики болеешь…

— Ты за моё причинное место не боись! Найдём мы Панова! Но сначала поищем Халецкого. Я его неподалёку видел.

— А чего меня искать⁈ Вот он я! — как гриб из-под земли вырос эксперт. — Что-то хотели узнать?

— Хотел. Предварительное заключение по взрывчатке дать можете?

— Только очень предварительное…

— Мне пока и такого хватит, — заверил я.

Беспомощно щуря воспалённые глаза (а ведь не только Осип славно оторвался этой ночью!), Халецкий уверенно заговорил:

— Точно такая же кустарщина, как и в случае возле дома Шапиро.

— Полагаете, дело рук одного человека? — спросил Шор.

— Не полагаю. Знаю твёрдо. Рецепт один и тот же.

— Спасибо, товарищ Халецкий. Я вас больше не держу, — отпустил эксперта я.

Ну вот… Не то чтобы я сильно сомневался в вине Панова, пока не услышал авторитетное мнение Халецкого, но зато теперь знал наверняка.

Желудок подозрительно заурчал. Естественно, меня вытащили из постели, причём всё срочно-срочно, бегом-бегом. Какой тут завтрак! Настя даже бутербродов с собой для меня собрать не успела.

А тут свежий воздух, улица, куча неотложных дел… Молодой растущий организм опять же.

Короче, есть охота до потери пульса.

— Ось, — позвал друга я.

— Чего?

— Вопрос есть.

— Какой?

— Где тут пожрать можно в спокойной обстановке и недорого?

Шор понимающе кивнул.

— В правильном направлении думаете, товарищ Быстров. Пошли, покажу одно приличное местечко.

— Так рано же на улице… Уверен, что оно успело открыться?

Осип хмыкнул

— Господи, Жора! Ты прямо как ребёнок и ничего не знаешь про ночную жизнь Одессы. Я лично уверен, что оно ещё не успело закрыться. Это ресторан, друг мой!

— У меня на ресторан денег не хватит, — честно предупредил я, но Шор меня успокоил:

— Не кипишуй! Для нас с тобой из ресторанного будет только сервис. А цены как в нашей столовке. Главное, красную икру, рябчиков и ананасы в шампанском не заказывай!

— Что-то не тянет меня сегодня на рябчиков…

— Вот и меня тоже, — хохотнул он.

— Далеко твой ресторан?

— А ты сильно спешишь?

— Мы оба сильно спешим, — поправил его я.

— Десять минут!

— Идём.

Вид ресторанной вывески всколыхнул в душе воспоминания, как ещё относительно недавно меня выперли из губро, и я стал работать кем-то вроде начальника безопасности в похоже вертепе. Правда, это заведения общепита было классом повыше моего.

Швейцар у входа хорошо знал моего напарника.

— Товарищ Шор… Давненько вы к нам не заходили! — радостно осклабился он.

— Кто сегодня из старших?

— Лизонька.

Осип многозначительно подмигнул мне.

— Кажись, Жора, нам сегодня подфартило конкретно. У нас с Лизонькой особые отношения…

— И что это значит? Могу заказать кусок мяса по цене картошки?

— Всё может быть!

Мы вошли в ресторан. Тихо играла музыка, какой-то густой прилипчивый джаз.

Посреди зала топтался мужчина в буржуинском долгополом фраке, который делал его похожим на толстую ласточку. Компанию мужчине составляла дамочка в состоянии хорошего подшофе. Не стоило большого труда определить в ней «ночную бабочку».

К нам подошла другая женщина: стройная, холёная, в струящемся длинном платье. В руке у неё был длинный мундштук с папироской. На голове причёска в виде каре с изогнутыми кончиками.

Она была не молода, знала об этом и прятала следы увядания за косметикой. Но всё-таки это была очень привлекательная женщина.

Когда я её только увидел, то почему-то решил, что у неё будет хриплый прокуренный голос и потому удивился, когда услышал, как она задорно и мелодично пропела:

— Ося-солнышко! Дай я тебя расцелую!

Женщина коснулась его щеки губами и тут же отстранилась.

— А этот молодой приятный человек с тобой — он кто? Только не разбивай мне сердце и не говори, что он тоже работает в вашем кошмарном уголовном розыске!

— Ну почему сразу кошмарном⁈ — улыбнулся я. — Мы строги только с теми, кто нарушает закон. Вы ведь ничего не нарушаете… Лиза…

— Значит, ты уже успел рассказать своему спутнику обо мне! — сверкнула глазами женщина. — Лиза.

Она протянула руку, чтобы я её поцеловал.

— Георгий Быстров, — спокойно произнёс я.

Можно было бы поиграть в джентльменство, но утро сегодня явно не задалось, и я не был в хорошем настроении, поэтому, вместо поцелуя, сжал её кисть в своей ладони.

— А вы мне нравитесь! — задумчиво протянула Лиза. — Где желаете сесть, господа… Простите, товарищи. В общем зале?

Осип оглядел зал. Несмотря на приближающееся утро, посетителей разной степени алкогольного опьянения хватало.

— Зачем в зале! Неужели для нас отдельного кабинета не найдётся⁈

— Для тебя, Осечка, найдётся всё! И, конечно же для твоего симпатичного, но явно безнадёжно женатого спутника тоже, — точно определила мой статус Лиза.

Она провела нас в кабинет, посадила за тяжёлый дубовый стол и сама приняла заказ. Я выбрал яичницу с колбасой и кофе — незатейливый, но сытный завтрак. Осип выбрал баранину.

Лиза ушла.

Без порции утреннего кофе, я почувствовал, что меня сковывает усталость, стало клонить ко сну. Стоило больших трудов не заснуть, пока на столе не появилась заказанная яичница.

Баранину Осипу принесли чуть позже, когда я уже допивал свой напиток богов.

— Что скажешь, шеф? Есть какие-то идеи насчёт Панова?

— Идеи есть, — подтвердил я.

— Поделишься.

— Обязательно поделюсь. Но сразу после того, как ты покончишь с едой.

Я осторожно огляделся.

— Нас не подслушивают, — тихо произнёс Шор. — Я знаю Лизу. Не раз мне помогала. Она не позволит.

— Поверю на слово. Но всё равно поговорю потом, когда ты поешь. И на улице.

Лиза вышла провожать нас, когда мы покидали ресторан.

— Надеюсь, вам у нас понравилось, мальчики?

— Очень, — кивнул я.

— Тогда приходите к нам ещё. С женой, — лукаво стрельнула в меня глазками она. — И ей будет приятно, и мне интересно, какая ж это красотка смогла охомутать такого, как вы!

— Как-нибудь обязательно удовлетворю ваше любопытство, — пообещал я.

Мы отошли на изрядное расстояние от ресторана.

— Ну, давай. Не тяни… конспиратор! — хмыкнул Осип.

— Обязательно. Ты должен знать все расклады в местной мафии. Френкеля мы арестовали. Как считаешь, кто сейчас за него?

Говоря слово «мафия» я не боялся, что Осип меня не поймёт. Этому термину давно уже перевалило за полвека. Не сказать, чтобы он был в широком ходу, но сыщики из отечественного уголовного розыска понимали о чём речь и не связывали исключительно с сицилийской оргпреступностью.

— Есть пара кандидатов, — откликнулся Осип. — А тебе на что?

— А на то! Пусть помогают искать Панова и этих «комитетчиков». Интуиция мне подсказывает, местным деловым они точно не по душе, — сказал я.