Ментовская мышеловка

Сергей РОКОТОВ

Ментовская мышеловка

Анонс

Виктора Александрова подозревают в убийстве. А он вроде бы и не возражает, чуть ли не добровольно идет под арест. Идет.., чтобы бежать из-под стражи и самому заняться поисками настоящего убийцы. Игра сразу идет ва-банк: ни Виктору, ни убийце терять нечего...

Глава 1

Август 1974г.

Водка с пивом сделали свое дело. Настроение стало боевым, агрессивным. Их было четверо здоровых бездельников, и свои школьные каникулы они проводили именно так. Достать денег на водку, раздавить где-нибудь в лесу бутылку, закусив либо огурцом с хлебом, либо просто хлебом, либо совсем не закусывая. Потом они шли к ларьку, где продавали разливное пиво по двадцать две копейки за кружку. Обычно там собиралась здоровенная очередь. Но эти в ней не стояли, любыми способами они прорывались без очереди. Все знали, что связываться с ними опасно.

В карманах у четверки водились кастеты, свинчатки, самодельные ножички, остро наточенные.

Бывало, конечно, нарывались и на крепкий кулак, но они и этого не боялись. Драка радовала их, горячила кровь, домой они приходили с синяками и ссадинами. Это была их жизнь, других развлечений у них не было.

Вот и сейчас с шуточками, с матюками они дорвались до прилавка, сунули мятый рубль оплывшей от жира тете Клаве и приняли из ее мясистых рук по кружке холодного разбавленного пива. Отошли на травку, сели, открыли бутылку водки, отпили пива, потом прямо в кружки разлили водку. Закайфовали, расплылись от удовольствия на свежем воздухе. Погода была ясная, теплая, рядом гудели после рабочего дня мужички, четверка не обращала на них внимания. Все были свои, все знали, чего от кого можно ожидать. Самому старшему из четверки было семнадцать. Его звали Рыба. Видимо, за рыбьи бессмысленные глаза, тупо глядевшие на окружающих.

Двоим было по шестнадцать, один из них был до омерзения прыщав, даже собутыльники не могли глядеть на него без отвращения, его так и звали Прыщ, за глаза иногда величали еще хлеще - Гной, но в лицо побаивались, Прыщ был очень силен и злобен, обид не прощал. Другого почему-то звали Ара, хотя он был по национальности украинец и носил фамилию Непейвода. У Ары были огромные масляные глаза, он славился подвигами на сексуальном фронте. Четвертому было всего четырнадцать, и троица его знала плохо.

Однажды на танцах они видели его в драке - махался он классно, с какой-то особой жестокостью, не боясь ничего. Несмотря на юный возраст, этот парень был немного выше остальных. После той драки троица предложила ему с ними выпить.

Протянули бутылку водки. Он молча взял и стал пить из горлышка. Рыба хотел посмеяться над пацаном, но понял, что тот может ничего ему не оставить, и отобрал бутылку. Пацана еще более зауважали. "Где живешь?" сурово спросил Рыба.

"Там", - показал тот в сторону леса. Троица расхохоталась. "Пошли, Лесной, пивка холодного хошь?" - "Не откажусь". Так и звали его Лесной, даже не спрашивая имени. А зачем оно? Лесной был немногословен, но смешлив. На губах его постоянно играла веселая усмешка. Они ходили вчетвером все лето, пили водку, пиво, играли в карты, по вечерам ловили одиноких прохожих и жестоко избивали их, отбирали деньги, часы. Ловили у оврага, через который проходила тропинка со станции. Спрашивали закурить, который час, да что угодно - лишь бы прицепиться и начать драку. Били умело, чтобы не было особых поводов обращаться в милицию или в больницу.

Такой досуг доставлял четверке наслаждение.

Но.., приелось. Они были здоровы, половозрелы, хотелось иных услад.

- Трахнуть бы кого-нибудь, - мечтательно произнес Рыба, потягиваясь.

- Пошли на танцы, - предложил Ара.

- Да ну, - сказал Прыщ. Если какая-нибудь девушка и шла с ним танцевать, боясь оскорбить отказом и нарваться на неприятности, то уж скрыть свое отвращение к его физиономии не могла. Прыща это задевало, и он стал избегать ходить на танцы.

- Пошли к оврагу, поймаем какую-нибудь биксу, - предложил Рыба. Отволокем в кусты, впузырим по очереди, а?

- Да какая бикса в такое время одна пойдет? - засомневался Ара. - Охота вам? На танцах столько телок, сами лягут куда надо.

- Ухаживать, клеить, да ну - тоска, - сказал Рыба. - Выпендриваться начинают, сучки. Мы с братаном здесь в лесу в прошлом году одну поймали, во покайфовали, нищтяк... Что мы с ней только не делали...

- Заявить могут, - пожал плечами Ара.

- Чем докажет? - пробасил Прыщ. - Темень, лес, она и знать не будет, кто ее трахает...

- Пошли, короче, - подвел итог Рыба. - Баб не найдем, отметелим кого-нибудь, денег-то все равно нет. Водяры купим еще. Пошли, делать нечего. Тоска...

Сунув руки в карманы, ссутулившись, четверка поперлась к оврагу. Темнело, однако, медленно - лето...

Пришли, спрятались за кусты, стали караулить. Прошло двое мужиков, потом пожилая пара, и вот... Повезло. Вот повезло...

По дорожке к ним приближалась молодая девчонка. Стройная, в светлой кофточке и черной короткой юбке, с сумкой в руке. Сзади нее никто не шел.

- А? - шепнул Рыба. - Говорил, повезет.

Когда девушка приблизилась к ним, Рыба вышел из-за куста и подошел вплотную к ней.

- Девушка, - елейным голосом спросил он, - вы не подскажете, который час?

Она остановилась как вкопанная, поглядела на часы.

- Половина одиннадцатого, - тихо ответила она.

- Скажите на милость, - паясничал Рыба. - Уже половина одиннадцатого, никак не мог бы себе представить. Я полагал, сейчас не больше половины десятого...

- Что вам надо?

- Как что? Узнать, который час. Эй, ребята! - негромко позвал он. Идите сюда.

Троица вылезла из кустов и встала перед девушкой.

- Вот нам девушка говорит, что сейчас половина одиннадцатого. А это значит, что пора спать. Пошли все спать! Детское время кончилось!

- Не хотим спать! - хором крикнули Ара и Прыщ. Лесной молчал, улыбаясь, глядел в лицо девушке. Та внимательно смотрела ему в глаза.

- А что хотите? - спросил Рыба.

Прыщ и Ара молча подошли к девушке и стали гладить ее по плечам, потом по грудям, по щекам.

- Понятно, - сказал Рыба. - Это можно устроить. Вы как, девушка, насчет потрахаться с хорошей компанией? Против ничего не имеете?

- Вы что, с ума сошли? - тихо, но спокойно произнесла девушка.

- Да нет, мы в норме, - угрожающим голосом сказал Рыба. - В норме и в форме. Пойдем в кусты, сучка, хватит базарить...

Он протянул руку, чтобы схватить ее, но неожиданно девушка ударила его ногой в пах. Рыба согнулся от боли. Девушка отскочила в сторону.

- Ух, падла... - застонал Рыба. - Держите ее!

На девушку бросились Прыщ и Ара. Она как-то умудрилась увернуться и проскочила между ними. Бросилась бежать, но поскользнулась на траве и упала лицом вниз. Ара и Прыщ прижали ее к земле.

- Нормально, - зловеще сказал Рыба. - Вот здесь мы тебя и оттрахаем. А сначала получи сдачи.

Ара и Прыщ подняли девушку за волосы и поставили на колени. Рыба сильно ударил ее кулаком в челюсть.

- Чтобы не залупалась. Тоже, кусок... Не нравится ей с нами. А ну, снимайте с нее трусы. Я ее .раком... Девка-то ништяк, хоть и борзая очень.

Сдаваться, однако, девушка не хотела. Она вертелась, стоя на коленях, пыталась укусить державших ее насильников. Она даже умудрилась вырваться из их цепких пальцев, кофточка на ней треснула, и она вскочила на ноги. Удивленный, но ничуть не обескураженный Рыба поднял руку, чтобы вырубить ее, но упал сам, сраженный сильным ударом молчавшего до того Лесного.

- Ах ты, сучонок... - подивился Рыба, барахтаясь на спине. - Ребята... Бейте его!

Но это было не так-то просто. Лесной мощнейшим ударом ноги в челюсть вырубил Прыща, грузного, но неловкого, а уж справиться с волооким Арой не представляло ни малейшего труда.

Лесной ударил его ребром ладони в горло, и тот затих.

- Бежим, - шепнул Лесной девушке. - Сейчас этот оклемается, у него заточка в кармане.

Они побежали вниз по оврагу, потом выбрались наверх. Сзади слышались крики догонявших.

- Ребята, быстрее! - орал Рыба. - Шевелите ногами, сейчас мы их достанем!

Девушка задыхалась после подъема по довольно крутому склону.

- Давай, давай, - шептал Лесной. - Они убьют, если догонят, я их знаю... Я с ними троими не справлюсь...

- Я не могу...

- А ты моги, жить хочешь - моги, - злился Лесной.

Они бежали по тропке, спотыкаясь о корни деревьев.

- Нормально, - тяжело дышал Лесной. - А вот теперь ныряй сюда, хрена им нас догнать.

Перед ними был глухой дачный забор. Лесной приподнял одну доску и пропустил девушку в проем. Нырнул за ней, и спасительная доска опустилась на свое место.

- Куда они делись? - шипел Рыба. - Говорил вам, падлы, ногами шевелите. - Он вытащил из кармана заточку и стал махать ею в воздухе, сотрясая воздух отборнейшей бранью.

- Они куда-то сюда нырнули, - сказал Прыщ, потирая ушибленную челюсть. - Дыра в заборе где-то есть.

- Так ищи, мудак! - озлился Рыба. - Чмо болотное, с пацаном справиться не сумели...

- Темнеет быстро, - оправдывался Ара. - А дерется этот Лесной классно. Откуда он взялся?

- А хрен его знает, дыру ищите, не базарьте...

Наконец удачливый Прыщ нашел оторванную доску. И первый нырнул в проем. И не успел Рыба последовать за ним, как раздался дикий крик, и Прыщ, ударившись головой о забор, выскочил обратно. За забором слышался свирепый собачий лай.

- Там волкодав сидит, падло! - кричал Прыщ. - Жопу мне порвал! - Он держался рукой за ягодицу, хромая и скуля.

Ара и Рыба мрачно глядели на него.

- Пошли, - отрезал Рыба. - Найдем его, на куски разрежем...

... - Хороший Фарлаф, хороший пес, - гладил Лесной по мохнатой спине московскую сторожевую. - Помнит добро... Мы с братаном покойным сюда в гости ходили, я с ним тогда возился, кормил его шашлыками... Хозяин ругался, не балуй, мол, а я таскаю и таскаю. Там шашлыков было на роту солдат, собачку им было жалко покормить. Ладно, Фарлаф, иди... А нам с тобой надо обратно в дыру, через калитку стремно, хозяин злой, хуже собаки, увидит, пальнуть может из двустволки, в темноте-то не узнает.

- Как ты запомнил эту дыру? - удивилась девушка.

- Память хорошая, и отметину я сзади сделал на заборе, бывает, нужно слинять. Хорошо, еще что-то было видно. Чуть позднее, и крышка бы нам с тобой. Порвали бы они нас.

Фарлаф большими глазами глядел на парня с девушкой, не отходил.

- У тебя в сумке ничего жрать нет? - спросил Лесной. - Пса надо отблагодарить.

- Я колбасы купила, на дачу еду...

- Дай ему, он нам жизнь спас.

Девушка вытащила из сумки колбасу, бросила Фарлафу. Пес завилял хвостом, принялся за угощение.

- Ты где живешь? - спросил Лесной.

- Я на дачу еду.., к подруге, - ответила девушка. - Там вон, за мостом... Налево от моста.

- Говорить не хочешь? - усмехнулся Лесной. - А звать-то тебя как?

- Меня? .. Ира. А тебя?

- А меня... Меня тут называют Лесной.

- Загадочный тип, - усмехнулась Ира. - И отважный... - Она погладила его по светлым длинным волосам. - Дай, я тебя поцелую.

Она прижалась к нему и поцеловала его в щеку, потом в другую, затем припала губами к его губам. Лесной удивленно глядел на нее, потом довольно робко прижал ее к себе.

Фарлаф, уже сожравший колбасу, недоуменно глядел на них. Парень и девушка переглянулись и засмеялись.

- Пошли потихоньку отсюда, - сказала она. - Общество Фарлафа начинает тяготить.

- Пошли, эти, наверное, уже слиняли, - согласился Лесной.

Они вылезли из дыры в заборе и побрели по уже совершенно темному лесу. Ира держала Лесного под руку, тесно прижималась всем телом к нему. Лесной вздрогнул от подступившего чувства, от охватившего его желания.

- Спешишь? - спросил он.

- Спешу, - ответила она. - А ты чего спрашиваешь?

- Пошли ко мне, - предложил он. - Здесь недалеко.

- Ну, ты даешь... - усмехнулась она. - У тебя что, своя дача?

- С матерью живу. Братан умер несколько лет назад. Мать рано ложится. Окно невысоко. Как? - улыбнулся он.

- Пошли. С таким, как ты, не страшно. - Она еще теснее прижалась к нему.

- Да и ты девка боевая, - усмехнулся Лесной. - Хорошо ты ему врезала между ног.

- А ты чего заступился? Они же твои друзья? Вместе в кустах караулили.

- Какие они мне друзья? Так.., тоска с ними. Надоели. Тупые, как валенки. А ты мне понравилась. Характер у тебя не девчачий.

Они вышли на дорогу, прошли по мосту через реку и снова повернули в лес, где была протоптанная тропка.

- Скоро уже мой дом, - сказал Лесной, стискивая Ире плечо.

- Не спеши. Все успеем, - шепнула она.

Она увидела справа старенький небольшой домик с верандой за обломанным забором.

- Сюда нам, - сказал Лесной.

Они вошли в калитку. Лесной огляделся по сторонам, не видит ли кто. В доме свет был погашен.

Он тихо открыл дверь.

- Здесь подожди, под окном.

- Хорошо.

Он на цыпочках вошел в дверь, потом Ира увидела открывающееся окно.

- Давай сумку, - шепнул он. Она протянула ему сумку. - Теперь давай руку, лезь сюда.

Она протянула ему руку, и он помог ей влезть в окно. Она оказалась в маленькой комнате, в которой стояли только кровать с железной сеткой и шариками и большой гардероб. Света не зажигали. Молча Лесной притянул ее к себе и повалил на кровать, она словно провалилась в эту сетку.

- Сколько тебе лет? - шепнула она.

- А ты как думаешь?

- На вид не меньше шестнадцати. Но у тебя такое гладкое лицо, по-моему, ты моложе.

Он усмехнулся, ничего не ответил, прижал ее к себе и неумело поцеловал в губы.

- Мне раздеться? - спросила она.

- Как хочешь.

- Я хочу.

Она быстро сняла с себя кофточку, юбку. В темноте Лесной увидел черный лифчик, черные трусики, пояс, телесного цвета чулки. Он сам снял с нее трусики, потом стал расстегивать лифчик, пальцы не слушались, дрожали...

- Ты что волнуешься, глупенький? Все будет хорошо...

Любовником он оказался неумелым, но очень пылким. Железная сетка ходила под ними ходуном. Девушке было хорошо с ним, она стонала от удовольствия. Он даже прикрыл ей рот ладонью.

- Тихо, тихо, мать разбудишь.

А через пару минут уже она прикрывала ему рот своей мягкой ладошкой.

Потом они долго лежали на спине и молчали.

Наконец она сказала:

- Все. Мне пора. Проводи меня. А то будут волноваться.

Она встала, оделась. Потом он выскочил в окно, подал ей руки, она прыгнула ему в объятия.

Он аккуратно поставил ее на землю, и они пошли. Шли молча, она держала его под руку и тесно прижималась к нему. Обоим было хорошо, ни один из них не задавал другому лишних вопросов, они в чем-то были похожи. Им было хорошо вместе, и все. Больше они не желали ничего знать друг о друге.

Было темно, полная луна, звездное небо.

Ощутимо начало свежеть.

- Тебе холодно? - спросил Лесной с какой-то нежностью, не свойственной ему.

Она покачала головой.

Они дошли до моста. Там дорога раздваивалась.

- Все, - сказала Ира. - Мне туда. Дальше не провожай меня.

- Не боишься?

- Нет. Дважды такое не повторится. Я тебя вот о чем попрошу, только ты не обижайся, ладно?

- Ладно.

- Ты не ищи больше со мной встреч.

- А я разве их ищу? - спокойно спросил он.

- Ты молодец. Ты такой же, как я. Ты меня понял. Нам было хорошо, и ничего больше не должно быть между нами. Мы всегда будем помнить эту ночь.

- Конечно. - Он как-то нервно прижал ее к себе. Видимо, ему такое ее решение было не совсем по вкусу. Но он не желал спорить с ней. Это было не в его манере.

- Тогда ладно. Я пошла. - Она обняла его и поцеловала в губы. Он вздрогнул и крепко прижал ее к себе. Поцелуй длился с минуту. Потом она отодвинула его от себя.

- Все. Пойду. Меня ждут. , - Кто? - неожиданно для себя спросил Лесной и осекся.

Она улыбнулась:

- Пока, мой защитник, мой юный кавалер.

Мне почему-то кажется, что мы когда-нибудь с тобой увидимся и вспомним вместе эту чудесную ночь. Посмотри, какая полная луна, какие звезды...

- Мне братан говорил, в полнолуние творятся страшные вещи, - мрачно заметил Лесной.

- А может быть, мы с тобой еще совершим что-нибудь страшное. У нас все впереди. Пусть эта луна объединит нас...

Она как-то странно усмехнулась, повернулась и пошла вверх по дороге.

Лесной стоял и молча глядел ей вслед. У него почему-то было тревожно на душе. Она исчезла в ночной тьме словно видение, неизвестно откуда появившееся и неизвестно куда ушедшее.

Он еще немного постоял, потом вздрогнул от холода и медленно пошел домой...

Глава 2

Октябрь 1980 г.

В бешенстве Игорь Дмитриевич Лозович хлопнул входной дверью. Стучало в висках, кровь прилила к лицу. Он хотел крикнуть ей на прощание что-нибудь крепкое, но увидел елейную соседку, стоявшую напротив на лестничной площадке с сумками в руках и хитренькими глазами глядящую на него.

- Добрый день, Игорь Дмитриевич, - промурлыкала старушка.

- Здравствуйте, Анна Михайловна, - проворчал Лозович.

- Как ваши дела, Игорь Дмитриевич? Как здоровье? Как ваше творчество?

- А так, - махнул рукой Лозович. - Так как-то все;.;

Наверняка она подслушала его разговор с Эльвирой. Разговор был, мягко говоря, на повышенных тонах. Эта зараза устроила ему пролог перед юбилеем, который должен был состояться через две недели. Знаменитого прозаика Лозовича готовился чествовать весь многонациональный Союз писателей. Пятнадцатого октября ему исполнялось шестьдесят лет. В нескольких издательствах готовились к печати его пухлые сборники, огромными тиражами переиздавался эпохальный роман "Великая правда", за который пять лет назад он был удостоен Государственной премии СССР. Его романы переводились на многочисленные языки народов СССР, не остались в стороне и Болгария, Чехословакия, ГДР.

Лозович уже запутался, сколько денег ему причитается за все эти издания. По утрам, в халате, он сидел со счетной машинкой и подсчитывал свои бесконечные барыши, но каждый раз не мог чего-то учесть и сбивался со счета. Ему помогала в этих расчетах Эльвира, это было одним из любимых ее занятий. Другим любимым занятием было планировать грядущие покупки. В перспективе была покупка иномарки и второй дачи, но Лозович активно сопротивлялся покупке иномарки, считая это бестактным. "Я советский писатель, Эллочка, я коммунист! Мне вполне хватает моей "Волги"! И тебе уютно в "жигуленке".

Насчет дачи подумаем, но иномарку - никогда!" - "Но почему поэту Максиму Ясному можно ездить на "Мерседесе", а прозаику Игорю Лозовичу нельзя?" - возмущалась Эльвира. "А потому что он сволочь! Сволочь и бездарь! - кричал Лозович. - Он любит только пыль в глаза пускать! А я не хочу, чтобы меня ненавидели коллеги!"

Лозович уже года три ничего не писал. Ему некогда было этим заниматься. Он постоянно заседал в различных президиумах, ездил по бесконечным загранкомандировкам, по необъятной советской Родине, встречался с благодарными читателями, время от времени позволял себе на пару недель рвануть в Гагры или Коктебель в Дом творчества, где по утрам думал о продолжении романа "Великая правда". Он даже придумал название нового романа - "Великая сила добра".

В этом романе герой предыдущего коммунист Иван Громов будет продолжать свою непримиримую борьбу с карьеристами и приспособленцами в новых условиях, а прорвавшийся к власти мерзавец Лисицкий будет устраивать ему новые каверзы. Но дальше названия и общего плана роман не двигался.

В принципе ему и не надо было ничего писать.

Его пухлые романы уже были изданы миллионными тиражами. "Советский писатель" издал его пятитомник, "Избранное" в двух томах шло в нескольких издательствах. Пятнадцатого октября в Доме литераторов готовился грандиозный юбилей. Так все хорошо. А эта шлюха устроила ему подарочек к юбилею. Эльвира была моложе Лозовича на двадцать лет, тогда, в пятьдесят восьмом году, Лозович бросил свою вторую жену Надю с десятилетним Вовкой и ринулся в объятия пышнотелой брюнетки Эллочки. Через год появился сын Олежек. Лозович разменял трехкомнатную квартиру в центре и оказался с новой женой и маленьким сыном в двухкомнатной на окраине. Но это продолжалось недолго. Именно тогда карьера его как писателя бешеными темпами пошла вверх, и появилось все - четырехкомнатная квартира в центре, две машины, бесконечные гонорары.

До поры до времени Эллочка вела себя прилично. Жизнь, которую устроил ей Лозович, была райской, иначе не назовешь. Перестав кормить Олежку грудью, Эллочка спихнула его на нянек и занялась собой. Поездки, просмотры, премьеры и так далее... Потом появились и загранпоездки, и личный "жигуленок", шикарно отремонтирована дача. Эллочка вела светскую жизнь, и она ей очень нравилась. Но шила в мешке не утаишь. Стареющий муженек был хорош для одного и плох для другого. Для другого она имела крепенького любовника Славика, который был моложе ее на три года. Вот с этим крепеньким Славиком и застукал ее шестидесятилетний муж, раньше времени вернувшийся из командировки. Отчаянию Эльвиры не было предела. Седовласый Лозович с букетом роз стоял перед смутившейся парочкой. Розовощекий Славик что-то пытался бубнить в оправдание Эллочки, а она просто потеряла дар речи.

- Пошел вон, - тихо произнес Лозович и швырнул букет алых роз в красную рожу Славика. Тот молча надел пиджак, плащ и тихо вышел из шикарной квартиры Лозовичей.

- Ты не то подумал, - прошептала Эльвира.

- Я не то подумал двадцать два года назад, а сейчас я думаю именно то, что нужно: ты - блядь! Блядища ты размалеванная! Ты окаянная стервь всех времен и народов... У тебя же сын недавно женился, ты скоро бабушкой станешь, а чем ты тут занимаешься?

Сын Олег был на даче с беременной на последнем месяце женой Таней. Олег был студентом пятого курса мединститута, Таня закончила иняз.

И вот в выходной день Эльвира устроила себе праздник. А у него неожиданно прервалась загранкомандировка в Нью-Йорк, позвонили из правления Союза писателей и потребовали его присутствия на важном заседании, надо было решать вопрос с одним очень известным диссидентом, его надо было исключить из СП, а потом выдворить из Союза. Сияющий Лозович с заморскими гостинцами и букетом роз, купленным в Шереметьеве, явился домой и... Те же и муж...

Пошлейшая комедия... Рогоносец... Вот тебе и юбилей. Как же над ним ржут всякие бездари, занятые одними сплетнями в Союзе писателей. Он выглядит идиотом в глазах этих негодяев... А ведь этого краснощекого любовника он видел как-то в Доме литераторов, он так скромно поздоровался с Эльвирой... Как же его водили за нос...

Игорь Дмитриевич провел бессонную ночь.

Курил сигареты "Мальборо", привезенные из Нью-Йорка, пил маленькими стопочками коньяк КВВК, стоящий в буфете. Прилег на диван, попытался заснуть, но бешенство распирало его.

Вошла Эльвира, заплаканная, стала просить прощения. Лозович представил себе смеющиеся рожи писателей на его юбилее и залепил ей оглушительную пощечину. Она расплакалась и ушла.

Больше она его не тревожила.

Лозовича мучила совесть. Он тогда, в пятьдесят восьмом, бросил Надю, чудесную женщину, верную, преданную, воспитывавшую замечательного сына Вовку, и женился на этой сучке. Надя не сделала ему ни одного упрека, только глядела на него, суетящегося, разменивавшего квартиру, большими печальными глазами. А Вовка спросил: "Папа, а когда мы с тобой поедем на море?"

Лозович тогда съежился от невыносимой боли, закусил губу и вышел, не отвечая сыну. Никогда больше Лозович не ездил с Вовкой на море, Эльвира категорически запретила ему общение со старой семьей. Сначала Лозович украдкой встречался с сыном, ходил с ним в кино, а потом родился Олег, и о Вовке как-то забылось. Иногда Лозович делал Наде денежные переводы, но чем больше у него становилось денег, тем реже он переводил их. На алименты Надя не подала, посчитала постыдным.

Лозович невольно сравнил Вовку и Олега.

Сравнение явно было не в пользу последнего.

Пытливый, ласковый, веселый Вовка разительно отличался от ленивого обжоры Олега, избалованного Эльвирой и няньками. Конечно, неплохо, что Олег решил пойти в мединститут, а не приютился в лучах славы отца и не попытался найти себе тепленькое местечко в литературе, каких было немало. Но все он делал как-то нехотя, со скукой, живого слова от него не услышишь. В прошлом году он женился. Выбор своего сына Игорь Дмитриевич одобрил. Таня Гриневицкая, дочь классного переводчика-синхрониста, нравилась ему. Живая, смышленая девушка, прекрасно владевшая английским языком, хорошо воспитанная, была полной противоположностью ленивому, сонливому Олегу. Но она относилась к мужу с некой материнской нежностью, и порой Игорь Дмитриевич завидовал сыну. Таня чем-то напоминала ему первую жену Вику, попавшую под машину в эвакуации в Татарии, когда Игорь Дмитриевич был на фронте. Черноглазая, очень мобильная, никогда не терявшая присутствия духа. Трудно было ее заподозрить в браке по расчету - у Гриневицкой было все, что нужно для полноценной жизни: дача, машина, хорошая зарплата отца. Лозович видел в Тане постоянное желание кого-то опекать, он верил, что она будет прекрасной матерью.

...Лозович утром высказал Эльвире все, что он о ней думает, не выбирая выражений, напротив - стараясь изъясняться поконкретнее. Эльвира сидела, закрыв лицо руками. Орать Игорь Дмитриевич продолжал и в прихожей, потом надел куртку, привезенную из Нью-Йорка, и выскочил из квартиры. И тут наткнулся на востроглазенькую кубышку-соседку с сумками. Видимо, она слышала крепкие выражения знаменитого писателя и испытывала мерзкую радость мещанки по поводу неудач людей из сонма знаменитостей.

- Так как-то все, Анна Михайловна... А, - он махнул рукой и вошел в лифт.

Открыл гараж, завел машину. Во всей этой ситуации его радовало лишь одно - решение, принятое им рано утром. "Я ей покажу, - придумал он страшную месть. - Ох, как я ей покажу..."

И сейчас эта мысль придавала ему сил. Он тронул машину с места и поехал в нотариальную контору. Там, дергаясь и нервничая, он высидел приличную очередь, а потом составил завещание, в котором отписал все свои сбережения, права на будущие гонорары, дачу и две машины в равных долях своей бывшей супруге Лозович Надежде Сергеевне и сыну Лозовичу Владимиру Игоревичу. Эльвире и Олегу досталась бы только четырехкомнатная квартира, обставленная шикарной мебелью. Им и этого более чем достаточно. Но он ведь не собирается умирать, он еще пошумит, проведет юбилей назло этим мерзавцам и разменяет эту квартиру. Так что у них и этого не будет.

В своем озлоблении он почему-то объединял изменницу-жену и сына-студента. Все делал в состоянии бешенства, почти не обдумывая последствий. Лозович знал, что Надя преподает в техникуме, тридцатидвухлетний Владимир - капитан Советской Армии, женат, имеет дочь. Встречались с сыном они крайне редко, Володя с детства затаил на отца обиду за его предательство. Ничего, по крайней мере он как-то реабилитирует себя в их глазах.

Завещание было заверено нотариусом, Лозович вышел из конторы, подошел к телефонной будке, набрал номер Нади.

На счастье, она оказалась дома.

- Надя, привет, - гробовым голосом произнес Лозович.

- Игорь? - удивилась она.

- Я, я, - почему-то обозлился Лозович. - Ты.., вот что... Где Володька?

- Володя в Афганистане, Игорь.

- Да ну? - ошалело спросил Лозович.

- Он офицер, его послали, ты же знаешь, он десантник. Он уже восемь месяцев там.

Лозович молчал, думал напряженно. "Мой сын в Афганистане, выполняет интернациональный долг, каждый день рискует жизнью, а эта сволочь Эльвира.., этот баловень Олег... Нет, как же правильно я сегодня поступил..."

- А где его жена, дочка?

- Как где? Здесь, со мной. Твоей внучке уже восьмой год идет. Она так похожа на Вовочку, да и на тебя тоже, Игорь. Заехал бы как-нибудь, поглядел.

- Я обязательно заеду! - закричал Игорь Дмитриевич. - Ты, Надя, прости меня, эта Эльвира настоящая сучка!

- Что это с тобой сегодня?

- А ничего. Ты должна знать вот что - я завещал тебе и Владимиру все свои сберкнижки, их пять штук, права на мои переиздания, дачу на Пахре и две машины - "Волгу" и "Жигули". На моих сберкнижках около ста тысяч рублей, а сейчас выходит жуткое количество переизданий, все гонорары идут на книжки. Сберкассы на Ломоносовском, Ленинском проспектах, запиши номера и адреса.

- Ты что это, помирать собрался, Игорь? У тебя же через две недели юбилей. Что это такие. настроения? Раньше ты так не переживал из-за женщин.

- Да не переживаю я из-за женщин, Надя.

Я переживаю из-за себя, из-за своей глупости.

Ладно, все. Я обязательно загляну на днях. А сейчас я поеду на дачу, мне надо прийти в себя. Все поняла насчет завещания? Оформлено в нотариальной конторе на улице Димитрова.

- А как же твой сын?

- Ему останется четырехкомнатная квартира, обставленная прекрасной мебелью. Она дорого стоит. А остальное пускай своим трудом зарабатывает. Он женился недавно, жена ребенка ждет...

- Ты бы подумал, Игорь. Впрочем, я желаю тебе прожить еще лет тридцать, и пусть никто не воспользуется твоим завещанием. А захочешь помочь сыну и внучке - помоги. Без всякого завещания. Мне лично ничего от тебя не надо.

- Ладно, Надя, я позвоню. Я тебе сообщил, и все. Пока.

- Пока, Игорь, Лозович сел в машину и поехал в сторону Каширского шоссе. Он хотел побыть на даче, походить по осеннему лесу, подумать о происшедшем.

"Надо же, Володька в Афганистане... Мой сын, офицер, десантник... А эти тут..." Ему вдруг стало стыдно не только за Эльвиру и Олега, но и за себя. Он предстал перед собой бездарным чиновником от литературы, написавшим скучнейшие серые романы, которые никто не мог дочитать до конца. А когда-то он был лихим фронтовым корреспондентом, рисковавшим жизнью, писавшим интересные фронтовые очерки, рассказы.

Он гнал машину по шоссе, дорога была хорошая, сухая. Думал напряженно о своей жизни, о своих трех женах - веселой черноглазой Вике, доброй домашней Наде, накрашенной шлюхе Эллочке, об ушедших в иной мир фронтовых друзьях, о том, что теперь вокруг него только льстецы и блюдолизы, а настоящих друзей давно уже нет.

Лозович свернул на проселочную дорогу, ведущую к даче. Ехал быстро, он хорошо водил машину. Вдруг он заметил, что за ним постоянно следует черная "Волга". Лозович убавил газ, "Волга" тоже стала ехать медленнее, Лозович поехал быстрее, и "Волга" тоже. "Что такое?" - удивился Лозович.

Дорога была безлюдная, шла лесом. И вдруг в самом узком месте следовавшая за ним "Волга" прибавила скорость и догнала "Волгу" Лозовича.

Он даже не успел поглядеть, кто сидел за рулем.

Преследовавшая машина подрезала его, и он вынужден был резко подать вправо. Скорость же была около ста километров. Машина Лозовича перевернулась. Игорь Дмитриевич мгновенно превратился из думающего, вспоминающего свою жизнь маститого писателя в клубок костей, крови и боли. Машина со страшной силой переворачивалась в кювете. Переломанный, искалеченный Лозович был еще жив, когда произошел взрыв.

Машина горела в кювете, внутри нее уже не было жизни.

Черная "Волга" остановилась метрах в двадцати. Из нее вышли двое мужчин. Один был в годах, с черной бородой, крепок и коренаст. Второй очень молод, высок, светловолос. Рука его сжимала в кармане рукоятку пистолета. Они вышли из машины и спокойно взирали на горящую "Волгу" Лозовича.

- Все путем, - сказал чернобородый. - Классно получилось.

- И "пушка" не понадобилась, - сказал молодой. - Хорошо, греха на душу не взял. Ладно, поехали...

Они сели в машину и быстро уехали прочь.

Глава 3

- Таня! - кричал истошным голосом Олег Лозович. - Произошло страшное несчастье!

Из спальни в гостиную большой писательской дачи Лозовича вышла невысокая женщина двадцати двух лет с огромным животом.

- Что случилось, Олег? - встревоженно спросила она.

- Мне только что позвонили. Два часа назад папа погиб в автокатастрофе. Его машина перевернулась и сгорела. Боже мой! Какой ужас! За две недели до юбилея! Бедный папа!

- Быть не может!

- Может, может, все может быть! Но почему он вернулся так рано из Нью-Йорка? Он же должен был приехать только через пять дней!

- Я забыла сказать тебе, Олег, он же звонил вчера вечером, сказал, что приехал. Ты так сладко спал, и я не стала тебя будить. Было уже около двенадцати.

- Это все... Это все, - причитал Олег. - Я-то надеялся, что, может быть, машину угнали и там был не он.

Раздался телефонный звонок. Олег взял трубку.

- Ты слышал?! - кричала на том конце провода мать. - Папа разбился! Какое несчастье!

- Почему он так рано вернулся? - спросил Олег.

- Его срочно вызвали в секретариат Союза писателей, заседание в понедельник, - убитым голосом ответила мать. - Будь проклято это заседание... Ладно, приезжайте домой. Я не могу быть одна. - И положила трубку.

- У Игоря Дмитриевича был совершенно убитый голос вчера ночью, сказала Таня. - Он был чем-то очень расстроен.

- Я догадываюсь, чем он был расстроен, - буркнул Олег. - И зачем он сел в таком состоянии за руль? Ладно, Тань, собирайся, поедем потихоньку в Москву. Что бы там ни было, но маме нужна наша поддержка.

Они собрались и через полтора часа уже были в Москве.

...Через три дня в Доме литераторов состоялась панихида. Лозович лежал в закрытом гробу.

Было неимоверное количество людей. Произносились пламенные речи, все говорили об огромных литературных заслугах писателя-фронтовика, лауреата Государственной премии Игоря Дмитриевича Лозовича. На панихиде присутствовали члены ЦК КПСС, самые известные писатели, режиссеры, деятели искусств. После панихиды траурная церемония направилась на Новодевичье кладбище.

После похорон Эльвира Константиновна пригласила друзей к себе домой на поминки. Приглашенных было не менее тридцати человек.

Был накрыт шикарный стол, опять произносились речи, все утешали скорбную вдову и сына.

Все прошло чинно и торжественно, как и положено на похоронах известного человека.

... - Теперь придется заниматься делами о наследстве, - сказал на следующее утро Олег. - Какая все это тягомотина...

- Как ты можешь в такую минуту говорить об этом? - поморщилась мать.

- А что делать? Живым жить. Завтра поеду в нотариальную контору.

Раздался звонок в дверь. Открыли. На пороге стаяла невысокая женщина лет пятидесяти пяти.

- Вам кого? - спросил Олег.

- Здравствуйте. Я бывшая жена Игоря Дмитриевича Надежда Сергеевна. Только вчера услышала по телевизору о несчастье. Решила вас навестить.

- Проходите, - пригласил Олег.

Густо намазанная кремом Эльвира холодно оглядела бедно одетую пожилую женщину.

- Здравствуйте, Надежда Сергеевна. Я бы вас не узнала, вы так изменились.

- Да и вы тоже изменились, Элеонора...

- Эльвира Константиновна, - ледяным тоном поправила Эльвира.

- Извините, пожалуйста.

- Проходите сюда. Давайте посидим, помянем Игоря Дмитриевича. Сейчас я принесу закуски, водку. Танюша, помоги мне, деточка!

Таня со своим необъятным животом скромно прошагала на кухню.

Поставили на стол остатки вчерашних поминок. Посидели. Помолчали.

- Давайте помянем крупного писателя, патриота, фронтовика, - чопорно произнесла Эльвира. - Не будем вспоминать взаимных обид, Надежда Сергеевна. Сейчас не до этого. - Она картинно прикрыла глаза рукой. - Такое несчастье... Такое... Перед самым юбилеем. Я слышала, Игорю Дмитриевичу должны были присвоить звание Героя Социалистического Труда. Как бы он был рад...

- Ладно, - подняла рюмку с водкой Надежда Сергеевна. - Спи спокойно, Игорь... Земля пусть будет тебе пухом.

Они выпили, закусили блинами.

- Как ваш сын? - спросила Эльвира, жуя бутерброд, густо намазанный черной икрой. Икринки упали на стол, она пальцем отправила их себе в рот.

- Он в Афганистане. Но я сообщила ему.

Может быть, его отпустят на недельку, как вы считаете?

- Не думаю, что в этом есть необходимость.

Служба есть служба, Игоря Дмитриевича этим не воскресишь.

- Да, его не воскресишь, - вздохнула Надежда Сергеевна. - Но есть проблемы, которые надо разрешить, - Какие проблемы? - насторожилась Эльвира. Встрепенулся и Олег. - Вы что, претендуете...

- Дело в том, что в нотариальной конторе на улице Димитрова Игорь Дмитриевич подписал завещание, в котором он все свои сберкнижки, права на будущие гонорары, дачу и две машины оставляет мне и Володе, - спокойно, с внутренним достоинством произнесла Надежда Сергеевна.

Бутерброд с икрой выпал из рук Эльвиры и шмякнулся на пол, разумеется, икрой и маслом вниз. У Олега отвисла челюсть, он сделал какое-то странное движение головой вперед, словно хотел боднуть незваную гостью.

- В-вы... В-вы, в-вы... - мычала Эльвира. - В-вы что такое говорите?

- Говорю правду. Может быть, сейчас не время, вам и так тяжело, а тут еще это. Но, по-моему, тянуть тоже нельзя. Приедет Володя, мы и будем разбираться с этим делом. Понадобится ведь большая сумма денег для вступления в наследство. А со сберкнижек нам раньше чем через полгода ничего не выдадут.

- Вам и так ничего не выдадут!!! - завопила Эльвира. - Вы все лжете! Вы, старая ведьма...

Простить не можете, что он вас бросил! Убирайтесь отсюда вон!!!

Таня с изумлением взирала на свекровь, полностью раскрывшую себя в этот момент. Горе теперь было настоящим, неподдельным. Было уже не до картинных поз, не до фальшивых тостов.

Надежда Сергеевна спокойно встала.

- Я уйду. Но учтите, я сказала правду, я была в конторе, где подписано завещание. У меня его копия. Все законно.

- Покажите копию! - закричала Эльвира с пеной у рта.

- Да вы ее порвете, не дам я вам. Съездите и спросите, вам там все объяснят.

- Но как вы узнали про это завещание?

- Он мне позвонил в день своей гибели. Прямо от нотариальной конторы. Он был чем-то очень расстроен, и я знаю, чем именно. Но не буду сейчас говорить.

Эльвира сразу сникла и жалкими глазами поглядела на сына. За роговыми очками будущего врача-отоларинголога она увидела такую ненависть, что ей стало страшно.

- Ладно, я пошла. Вы уж извините, что я вас так расстроила, - сказала Надежда Сергеевна.

- Это вы подстроили автокатастрофу! - закричала Эльвира, приходя в себя. - Я в суд на тебя подам, интриганка! Там все докажут! И ничего ты со своим сынком не получишь! Ты в тюрьму пойдешь! За убийство! За доведение до...

- А по-моему, это я должна подать на тебя в суд за доведение до смерти человека, которого я любила. Из-за тебя он бросил меня и сына, ты купалась в роскоши, а мы прозябали. Ты сделала из порядочного человека кусок льда, бюрократа от литературы, денежный мешок, откуда черпала для своих мерзких утех. Мой сын офицер, десантник, он сам достиг всего в жизни. И сейчас выполняет свой долг. Я хотела тебе предложить чисто по-человечески долю из того, что нам достанется. Но теперь ты не получишь ничего! И попридержи свой грязный язык! Будь здорова, Эльвира Константиновна, оправдывайся теперь перед своим сыном!

Она вышла из комнаты, надела в прихожей плащ и хлопнула дверью.

Эльвира, Олег и Таня сидели молча и глядели друг на друга.

- Так-то вот, - вымолвил наконец Олег. - Доигралась, - он с ненавистью глядел на мать. - И теперь не смогла сдержаться... Будь ты проклята! И твой Славик тоже, я его убью, краснорожую тварь! Это из-за вас погиб отец! Из-за вас у нас ничего не осталось, кроме квартиры. И дача... моя дача, она теперь будет принадлежать им...

Нас вытряхнут оттуда, как котят... Одной машины уже нет, на "Жигулях" будет теперь ездить бравый десантник Вовочка, а деньги.., такие гонорары... Ведь у отца на книжках было...

- У него было около ста тысяч рублей, - тихо произнесла Таня. - Игорь Дмитриевич как-то выпил коньяка и стал рассказывать мне о своих гонорарах, и сейчас должно поступить не меньше сорока-пятидесяти тысяч. У него столько книг выходит...

- Около ста тысяч... - простонал Олег. - И еще пятьдесят... И еще сколько будет выходить.., боже мой, боже мой, чего мы лишились...

Ах ты.., мамаша... Что ты натворила?!

Эльвира сидела бледная как полотно, не в состоянии произнести ни слова. Таня с брезгливостью глядела на мать и сына, на сей раз находящихся в состоянии настоящего глубокого горя.

- Мы наймем адвоката, - произнесла наконец Эльвира. - Мы все отсудим у них, у этих интриганов. У меня есть замечательный адвокат Альберт Николаевич, он сумеет...

- Ничего он не сумеет, - сказал Олег. - Он даже не возьмется за это дело. Завещание составлено по закону, нам остается квартира с мебелью, стоящей многие тысячи, на обязательную долю мы не имеем права, мы не дети и не старики, не инвалиды. Тебе только сорок лет, у тебя высшее образование. Нечего и браться за это дело, только позорить себя. За что боролись, на то и напоролись. Будем жить, стиснув зубы.

Эльвира обхватила голову руками и стонала, покачиваясь на стуле. Это была катастрофа, это был полный крах всего. Закончилась ее райская жизнь, с небес она спустилась на землю...

Они сидели молча, время от времени Олег наливал себе водки и пил, запивая соком, не притрагиваясь к еде. Таня держалась руками за живот, там шевелилась новая жизнь.

...Через неделю приехал в отпуск Владимир Лозович. Они с матерью оформили наследные дела. Эльвира и Олег не стали им препятствовать, дело было безнадежное. Они созвонились с новыми наследниками, договорились, что поживут на даче в течение полугода, а потом съедут.

И тогда же отдадут машину.

Машину Надежда Сергеевна и Владимир забирать отказались. Более того, они предложили Эльвире и Олегу треть суммы, лежавшей на сберкнижках Игоря Дмитриевича. Те сначала хотели проявить принципиальность и гордо отказаться, но подумали с полчасика и предложение приняли. Что же касается дачи, то тут Надежда Сергеевна была непримирима: ее построили в пятьдесят шестом году, когда Вовочке было восемь лет, она сама предложила мужу проект дачи, они во всем отказывали себе, чтобы построить этот дом - тогда Игорь Дмитриевич зарабатывал не так много, они мечтали, что Вовочка будет жить летом на свежем воздухе. А этого же Вовочку в десять лет просто вытряхнули с этой дачи вместе с матерью. Надо было возвращаться на круги своя. Всю же мебель, купленную Игорем Дмитриевичем и Эльвирой, новые наследники попросили вывезти. Было куда - у отца Тани была дача, так что и ее будущему ребенку было где жить и дышать воздухом.

Эльвира, подавленная, осунувшаяся, пыталась мужественно переносить удары судьбы, свалившиеся на нее. Олег выбрал новую форму общения с матерью - саркастически-отстраненную.

Он не ругал ее, не предъявлял претензий, претензии его были во всем - в каждом слове, жесте.

Он считал ее виновницей всех бед, ведь, в отличие от нее, он все-таки любил отца, именно отца, а не его достаток, вернее, не только его достаток.

Олег принял твердое решение - не откладывая в долгий ящик, разменять квартиру с матерью и жить отдельно от нее. Он не выносил ее.

В самом конце октября Таня родила дочку.

Рождение ребенка несколько смягчило ожесточенные души Эльвиры и Олега. Появились новые заботы, даже Эльвира, поначалу никак не желавшая считать себя бабушкой, смирилась и с этой ролью и приняла активное участие в уходе за внучкой. У них стали часто бывать родители Тани, с которыми прежде она не очень-то контактировала, слишком разными людьми они были.

Жизнь продолжалась, несмотря ни на что...

Глава 4

В начале марта 1981 года в застекленную веранду небольшого загородного домика с прохудившейся крышей и осевшим фундаментом постучали. Дверь открыла пожилая женщина маленького роста, бледная, одетая в старенький тренировочный костюм.

На пороге стояла молодая женщина.

- Здравствуйте, - произнесла она.

- Здравствуйте, - ответила хозяйка. - Вам кого?

- Мне вашего сына.

- А зачем он вам?

- Нужен.

- Его нет.

- А где же он?

Пожилая женщина замялась.

- А вы ничего не знаете? , - Откуда мне знать? Я его давно не видела.

Что-то случилось?

- Случилось. Его посадили. Он в тюрьме.

- Когда?

- Да еще в прошлом году. В конце октября.

- А за что?

- За разбой, - еле слышно проговорила хозяйка. - Они с друзьями напали на одну дачу тут неподалеку, избили хозяев, забрали все ценности.

Потом один проговорился по пьяни. Взяли всех.

Вот.., в феврале уже суд был. Ему дали три года, - заплакала хозяйка. Одна я теперь осталась... А что это я вам все рассказываю, - вдруг опомнилась она. - Кто вы ему? Как вас зовут?

- Меня зовут Ира. Я его хорошая знакомая.

- Я что-то вас не припомню. У него много было знакомых девушек. А вас не помню.

- Мы редко встречались. Ладно, я пойду, мне некогда. У вас есть его адрес, то есть, я хочу сказать - куда ему писать?

- Вот.., сообщил недавно.

- Дайте мне.

- Дам. Мне что? Пишите. Ему легче будет.

Она написала на бумажке местонахождение зоны, где отбывал срок ее сын, передала девушке.

- Держитесь, - сказала на прощание девушка. - Он не сдастся, он очень сильный человек.

Он выдержит, и вы его дождетесь. Не переживайте так. Три года - не так уж много.

- Вам легко говорить, - вытерла слезы мать. - Вы ему знакомая, а я растила его. Для этого, что ли? Сколько я с ним натерпелась, знали бы вы...

У всех дети как дети, а мои... Старший покоя никому не давал, поселок от него стонал, а потом и помер от пьянства, а этот... Помню, лет семь назад его так избили, все отбили, я думала - помрет... Месяц в больнице провалялся, а только вышел, полдня дома посидел и на улицу... Мстить побежал, собрал ораву, и такое они устроили...

Как его тогда не посадили, ума не приложу... Но, как веревочка ни вейся... Не дай бог никому таких деток...

- Ничего, отсидит срок - поумнеет, - успокоила девушка.

- Да, дождешься от него - поумнеет, - проворчала хозяйка. - Господь и так его долго миловал. Его и тогда, в октябре еще, в угоне машины подозревали. "Волгу" тут угнали черную, так угонщика этого взяли - уголовник старый. Так вот, свидетели будто бы видели, что они с моим оболтусом эту машину угоняли. Но уголовник стоял на своем - угонял один, и все. Не смогли ничего доказать. Это пронесло, так через две недели другое пришло. Прорва неуемная, а не парень... Век ему там мыкаться... Не хочет жить, как другие, гаденыш. От армии ему отсрочку дали, отмазали, думала - учиться пойдет в техникум. Нет - обучился только машину водить, да какие-то там карате, канфа какая-то, рожи, короче, друг другу квасить, да ногами живых людей мудохать, извините за выражение, девушка...

Не знаю, кто вы, да рассказать-то некому - соседи да родня и так все это прекрасно знают...

Тоска, короче... А все же напишите ему, вы, видно, девушка умная, грамотная, одеты, вижу, хорошо. Вправьте ему мозги - учиться, мол, надо, а не бить да грабить добрых людей. Этим не проживешь...

- Я напишу, напишу, все ему объясню. До свидания.

Девушка спустилась с крылечка, вышла за калитку, пошла по дорожке. В лесу остановилась, вытащила пачку сигарет, закурила.

Она курила, напряженно глядела в одну точку и думала. Да, жизнь была непроста, порой она преподносила неожиданные сюрпризы. Но она знала одно сдаваться нельзя, надо уметь бороться. И ждать - ждать своего часа... А он обязательно наступит...

Глава 5

Июль 1995г.

Таня в этот день проклинала все на свете.

Надо было успеть сделать чудовищное количество дел. Стояла лютая жара, градусов около тридцати. Ее муж, Олег Лозович, тихо и мирно сидел на работе, которая у него продолжалась сегодня с десяти до шестнадцати и заключалась в том, что он должен был внимательно заглядывать в уши, горла и носы, ставить одни и те же диагнозы и выписывать рецепты. Потом он возвращался домой, съедал то, что приготовила ему на обед Таня, потом ложился на диван, минут семь-восемь смотрел телевизор или читал бульварный роман, а затем наступал здоровый сон часика эдак на два с половиной. Вечером он бегал минут сорок по загазованным улицам для поддержания формы, так как уже ощутимо начинал полнеть.

Олег Игоревич не курил, водку не пил, а любил красное сухое вино. Два раза в месяц он получал зарплату, деньги, как положено, отдавал жене и воображал, что на них он кормит семью, состоящую из него, жены Тани и пятнадцатилетней Нины. На деле же зарплаты хватало дня на два-три, так как цены в магазинах совершенно не соответствовали оценке труда врача-отоларинголога в районной поликлинике. Но Олег Игоревич был абсолютно уверен, что он главный добытчик в семье.

Тане Гриневицкой, профессиональной переводчице с английского языка, сегодня надо было сдать в одно издательство срочную работу, которую она закончила в три часа ночи на даче, и заехать в другое, где ей полагался довольно сносный гонорар. На него они могли бы просуществовать до конца июля. И во что бы то ни стало заехать на станцию техобслуживания отрегулировать карбюратор у "пятерки". Машина совершенно не держала холостых оборотов и глохла на каждом светофоре. Вчера, когда Таня гнала машину на дачу, она вся взмокла, кляла свой лимузин всеми известными ей словами, а когда уже подъезжала к даче, почувствовала, что теряет сознание.

Еще она должна была заехать домой, купив по пути продукты, и приготовить Олегу обед, а еще отвезти матери лекарства. Слава богу, мать жила недалеко от ее Профсоюзной улицы - в Ясеневе, но в целом Тане предстояло проколесить на неисправной машине километров двести, так как после всех дел надо было гнать машину по Киевскому шоссе на дачу, где неизвестно чем занималась пятнадцатилетняя Нина.

Начался день довольно удачно. Ехать поутру было приятно, и машина не подводила, уже в половине десятого Таня была около издательства и, чтобы не терять полчаса времени, накупила Олегу продуктов, загрузила их в машину, потом сдала в отдел свой перевод, съездила в другое издательство. Там и начались неприятности. Насчет гонорара сказали, что заплатят не раньше чем через неделю, да и то это очень проблематично. Таня поехала домой. Дома она выгрузила продукты и приготовила Олегу обед. Но самое страшное произошло тогда, когда Таня снова спустилась к машине и попыталась завести ее. На сей раз старушка забастовала серьезно. Стартер работал, но машина не заводилась ни в какую. А ведь ей ехать до станции, где работали ее знакомые слесаря, было совсем недалеко. Но как доехать?! И лекарства матери надо было везти.

Вспотевшая, одуревшая от усталости, Таня плюнула на свою окаянную "пятерку" цвета слоновой кости и поехала к матери на метро. Отвезла лекарства и вернулась домой. Тут ей пришла в голову ужасная мысль, что ей просто нечем было бы заплатить слесарям, даже если бы она и доехала до станции техобслуживания. Если бы она заплатила слесарям, ей могло бы не хватить на бензин. Как же она, однако, рассчитывала на гонорар, который ей не заплатили...

Олег был уже дома и обедал. Он встал, поцеловал Таню, а потом принялся дохлебывать суп.

- Олег, - спросила она, стараясь придать голосу нежность, - нет ли у тебя тысяч ста?

- Сколько, сколько? - поглядел он на нее из-под очков!

- Ну.., пятьдесят-сто тысяч. У меня, понимаешь, холостые не держат в машине, надо на станцию съездить карбюратор почистить, а то я не доеду до дачи. Правда, - добавила она, - машина и вовсе не заводится, но я надеюсь, кто-нибудь поможет. Мне гонорар сегодня не заплатили.

- В ваших издательствах всегда все не слава богу, - проворчал Олег. - А насчет дачи - езжу в электричке. Не так уж к нам далеко - минут сорок, и от станции близко.

- Но ездить надо каждый день! Туда и обратно! - начала заводиться Татьяна. - По тридцатиградусной жаре!

- Я же не виноват, что твоя матушка не желает посидеть с Ниночкой на даче и дать тебе возможность не ездить туда-сюда каждый день. У нее какая-то блажь...

- Но твоя-то тоже не сидит на даче! Она пьет целыми днями, а на внучку ей наплевать!

- Во-первых, сейчас она не пьет, а во-вторых, я не виноват, что у вас с ней сложились такие отношения, - совершенно спокойно вещал Олег. - Нет, я не говорю, что это ты виновата, у нее ужасный характер, ты знаешь, как я к ней отношусь, я просто констатирую факт. Если моя мать будет находиться на даче, там просто Куликовская битва произойдет. Себе дороже, как говорится.

А Что касается денег, так я отдаю тебе всю зарплату, себе оставляю только на карманные расходы, которые мизерны - я не курю, не пью. Так что названной суммы у меня просто быть не может. Ну откуда, Тань, я ее возьму? У меня доходов, кроме зарплаты, нет.

- Очень жаль! - крикнула Таня и пошла на балкон курить.

- Попрекаешь?! - бросил вдогонку Олег, тоже потихоньку теряя выдержку. - Я что, виноват в том, что у врача такая зарплата?

- В этом ты не виноват! - закричала Татьяна и швырнула непогашенный окурок с балкона.

- А ты все про т о не можешь забыть? В т о м тоже не моя вина, а моей матери!

- Сами разбирайтесь с ней, а я ложусь спать и ни на какую дачу не поеду!

Но тут раздался звонок, звонила с дачи Нина, которая сообщала, что к восьми часам вечера уходит на день рождения к Вадику и придет опять поздно.

- Изволь вернуться домой к двенадцати! - закричала Таня. - И смотри мне, если тебя не будет.

Она положила трубку и стала ходить туда-сюда по комнате.

- Этот Вадик, говорят, наркотой балуется, - возмущалась она. - Нет, я поеду на дачу! Поеду на электричке!

Опять раздался телефонный звонок. Звонили из издательства. Предложили выгодный заказ на перевод популярной книги по психосексологии, и приехать надо было сегодня, так как завтра могли отдать перевод другому человеку. Таня поехала на другой край Москвы, подписала договор, взяла материал и вышла на улицу. Она решила зайти в магазин и купить что-нибудь на дачу. Когда уже подходила ко входу, к магазину подкатил черный "Мерседес". Из него вышла высокая шикарно одетая дама и направилась в магазин. На Таню, вспотевшую, зачуханную, она даже не взглянула. Это была ее одноклассница Ирка Чижик. Ирка была самой красивой девушкой в их классе, и все ребята сходили по ней с ума. Но Таня узнала ее. Она же путалась то с одним, то с другим, в кавалерах у нее ходили и Петька Мухин, теперь шофер, и нынешний бизнесмен Руслан Бекназаров, и даже Григорий Брагин, ныне довольно известный киноактер. Ну а потом с ней и вовсе была связана уголовная история.

В свои тридцать семь Ирка выглядела не более чем на тридцать. Высокого роста, статная, крашеная блондинка в умопомрачительном коротком летнем платье, выходящая из черного "Мерседеса", обращала на себя внимание буквально всех лиц мужского пола, бывших поблизости. Первой реакцией Тани на появление Иры было движение к ней, ведь они не виделись уже давно, им было о чем поговорить. Но, встретив ее равнодушный взгляд сквозь затемненные очки, Таня приостановилась. Ирка в упор не видела ее. Что она ей скажет? О своих проблемах? Да она их просто не поймет, у нее другие проблемы в жизни. Таня даже не стала заходить в магазин, ей совсем не хотелось, чтобы Ира узнала ее. Дешевое платье, купленное на толкучке, усталое заморенное лицо - чем она могла похвастаться перед этой расфуфыренной дамой? Своим мужем, получающим такую зарплату, какую эта дама может отдать нищим в подземном переходе, если пожелает, конечно. Своей дачей, постепенно приходящей в негодность? Своей машиной, которая глохнет и не заводится? Нет, уж лучше не разговаривать.

Хорошо, что Ирка не узнала ее.

В школе Таня считала Ирку ничуть не красивее себя. Когда Ира Чижик пришла к ним в восьмом классе, это была долговязая, худая и какая-то несуразная девица, плохо одетая и плохо воспитанная. Приехала она в Москву откуда-то из провинции, отец ее был лимитчиком, то ли сторожем, то ли дворником. Она умела грубо ругаться, постоянно фыркала от смеха на уроках, за что ее выставляли из класса, после чего она униженно просила у учителей прощения, вытирая слезы и сопли рукой, так как носового платка не имела.

Но вот к десятому классу она как-то обтесалась и очень похорошела. И тогда-то за ней наперебой стали ухаживать ребята, причем именно те, которые раньше ухаживали за Таней, аккуратной, хорошо воспитанной, темноволосой невысокой девушкой из хорошей семьи. Отец Тани, переводчик-синхронист, в совершенстве знал английский и немецкий языки, у них были и дача, и машина, и Таня уже в десятом классе умела неплохо водить ее. Успех Ирки безумно раздражал ее.

Ирку все называли просто шлюхой, она была единственной из девушек их класса, кто вел активную половую жизнь. Она нисколько не стеснялась своих сексуальных похождений, говорила о них спокойно, с блудливой улыбкой на губах.

После окончания школы о судьбе Иры Чижик мало кто знал что-нибудь определенное. Ходили слухи о какой-то уголовной истории, в которую из-за нее впутался их одноклассник Витя Александров, будто бы севший в тюрьму из-за нее. Говорили даже, что он убил человека. Но толком никто ничего не знал. Таня считала постыдным интересоваться судьбой этой проститутки. Однажды она села в такси, которое вел их одноклассник Петька Мухин. Петька сам ей поведал, что слышал о том, будто Витька кого-то убил из-за Ирки и угодил в тюрьму. Потом она встретила в Доме кино лоснящегося и надушенного Гришу Брагина, только что сыгравшего в нашумевшем детективе роль уголовника. Изрядно пьяный Брагин на ее вопрос о судьбе Витьки надменно ответил, что уголовники его интересуют только как художественные образы и он всегда был уверен, что Витька плохо кончит. Руслан Бекназаров как-то поздравил Таню с Восьмым марта, Таня спросила его про Виктора, тот ответил, что ничего о нем не знает. Так что было ли такое с Витькой или нет, Татьяна точно не знала. , И вот - Ирка Чижик на собственном черном "Мерседесе", прошествовавшая мимо заморенной Тани. Так-то вот складывается жизнь...

И без того омерзительное настроение Тани испортилось окончательно. Тучи на южной стороне неба становились все более грозными. Она поспешила к метро. Перед входом оглянулась, увидела Ирку, прошагавшую к "Мерседесу". Та села в машину, и не успела Таня войти в метро, лимузин скрылся за поворотом.

Потом была переполненная душная электричка, в вагоне было нечем дышать. Гроза все не начиналась.

Но зато в ту минуту, когда Таня вышла из электрички, грянул удар грома и полился ливень.

Таня была без зонтика, зонтик лежал в багажнике окаянной машины. Она подождала на станции под навесом, но дождь не прекращался. Сверкали молнии, гремел гром. Наконец ей показалось, что дождь ослабел, и она отважно ринулась в путь к даче.

Но проклятущий дождь, немного утихнув, чтобы выманить ее из-под навеса, усилился вновь.

Таня вышла на дорогу, а там было нечто невообразимое. В лесу хоть деревья как-то защищали, а тут... Она сбежала с дороги и приютилась под единственным в округе деревом - развесистой ивой над маленьким прудиком.

Никого кругом не было. Ливень смел всех прохожих. Таня не знала, что ей делать. Идти было невозможно. Хоть бы попутка какая-нибудь.

Она увидела проезжавшую по дороге машину.

Это была "Волга" темно-зеленого цвета. Ехала машина довольно медленно, и Таня было бросилась к ней, но поняла, что не успеет, и осталась под деревом. Эх, если бы она шла по дороге... Но машина вдруг затормозила. Таня сделала два шага по направлению к ней, но остановилась.

Она почувствовала, что в машине происходит нечто неладное. Там вроде бы была драка. Какая-то странная возня. Потом правая дверца машины открылась, из нее выскочил крепкий молодой человек с бритой головой;

- Ты, падло, припомнишь меня! - крикнул он. - Я про тебя такое знаю, чего никто не знает!

И сделаю тебе очень замечательную вещь. Не желаешь платить мне заплатишь другим. И гораздо больше! По миру пойдешь! Я знаю, кому я про тебя расскажу, гнида! Соловья ведь ты подставил, ох, ответишь!

Открылась и левая дверца, и оттуда спокойно вышел высокий мужчина в кепке. Лица его Таня не видела. А потом произошло нечто невероятное. Этот высокий мужчина вытащил из внутреннего кармана пистолет и выстрелил в грудь бритоголового. Тот что-то крикнул и упал на мокрый асфальт. Мужчина в кепке спокойно сел в машину, развернулся и уехал. Таня поглядела было на номер номера не было вовсе.

Обалдевшая, она вышла на дорогу. Там лежал бритоголовый лицом вверх. Ему было на вид лет двадцать пять, не больше. Одет в красный пиджак и светлые брюки. На голубой рубашке расплылось пятно крови. Глаза были открыты. Он был мертв.

Таня не знала, что ей делать. Дождь хлестал и хлестал. Она вдруг увидела на дороге что-то белое. Нагнулась и подняла. Это была визитная карточка, выпавшая из кармана стрелявшего. Таня прочитала фамилию. А потом положила визитку к себе в кейс, в котором лежала книга на английском языке для перевода.

Тут она почувствовала, что дождь ослабевает.

А вдали показались люди. Она бросилась к ним.

Вместе они вызвали милицию. Им велели подождать на месте.

Через некоторое время подъехал на мотоцикле двухметровый участковый Юрий Николаевич Зубов.

Он остановил мотоцикл, неторопливо слез с него и подошел к трупу. Как раз в это время дождь совершенно прекратился, и яркое солнце осветило мокрую дорогу.

- Опять... - вздохнул Зубов. - Как же мы раньше спокойно жили и не ценили этого. Ладно... Кто что-нибудь видел, граждане?

- Я видела, - сказала Татьяна. - Подъехала "Волга" без номеров, вышел вот этот мужчина, другой выстрелил в него из пистолета, сел в машину и уехал. Вот, собственно говоря, и все.

- Вы откуда это видели?

- Вон от того дерева. Я пережидала там дождь.

- Понятненько. Метров пятнадцать будет.

Лица убийцы не разглядели?

- Нет. Хлестал дождь. И потом он-то был заслонен машиной. Вроде был в кепке, роста невысокого.

- А вы, граждане, что видели? - обратился Зубов к пожилой чете.

- Мы шли с противоположной стороны, - ответила старушка. - Слышали хлопок выстрела.

И машина развернулась и уехала в сторону Москвы.

- Какая машина?

- "Волга". Черного цвета, - уверила старушка.

- Это так? - спросил Зубов у Татьяны. И тут почему-то вдруг она подтвердила, что "Волга" была черная, хотя отлично помнила ее темно-зеленый цвет.

- Черная, черная, - подтвердил и старик.

Зубов внимательно осмотрел труп. Вытащил из кармана пиджака паспорт и водительское удостоверение, из другого - бумажник. Открыл его, показал присутствовавшим пачку долларов.

- Во как! - осклабился старик. - Во как люди живут... А мы-то второй месяц пенсию получить не можем.

- Уже не живут, - возразил Зубов. - Пенсию вы получите, а ему уже ничего не понадобится.

- Ничего, он свое пожил, - бубнил старик.

- Пожил? - усмехнулся Зубов, сравнивая возраст старика и убитого. Ладно, составим протокол, пока следственная группа не прибыла.

Вы будете понятыми, не против?

К этому времени уже изрядная толпа стала собираться вокруг трупа.

Зубов составил протокол. Документы говорили о том, что убитый являлся Ивановым Андреем Игоревичем 1969 года рождения, жителем Одинцова.

- Итак, гражданка Гриневицкая, - спросил Зубов. - Значит, вы лица стрелявшего не запомнили, машина была черного цвета, без номера. Так?

- Так, - спокойно ответила Таня.

- Никакого разговора между потерпевшим и преступником не происходило перед выстрелом?

- Убитый угрожал убийце, требовал денег, - коротко отвечала Таня. Больше она ничего не сказала. - Из-за дождя было плохо слышно.

Подъехала следственная группа. Внимательно осмотрели труп, потом погрузили его в машину.

- Известная личность, - слышала Таня слова одного из прибывших. Вареный его кличка.

Молодой, три ходки на нем. Он у Соловья был в подручных, ну, у того самого, которого недавно взорвали в собственном джипе.

- Соловей с Серегой Заславским никак территорию не могли поделить, сказал Зубов, закуривая сигарету. - Я уверен, это его рук дело.

- Кто знает, может быть, но, по нашим данным, Серега тут ни при чем. Все свидетельствуют, что они договорились, причем Соловей ему уступил. Как жалко, что эта дамочка не заметила лица стрелявшего, очень интересная ниточка могла потянуться, - шепнул он Зубову, но Таня услышала его слова. Она крепко сжала кейс, в котором лежала визитка стрелявшего.

- Ладно, мы поехали!

- Давайте, удачи вам, - сказал спокойно Зубов. - Спасибо, граждане, за помощь. Если что вспомните, сообщите мне. Телефон мой у вас есть, я всех объезжал, старался, чтобы у всех он был на всякий случай. Сами вот видите...

Он сел на мотоцикл и укатил восвояси. А Таня, мокрая как мышь, сжимая кейс в руке, поплелась на дачу.

Ниночки уже не было дома. Таня переоделась в сухое и чистое, поставила чаю и для профилактики выпила рюмку коньяка. От холода и волнения у нее стучали зубы.

После коньяка ей стало лучше. По телу начало разливаться тепло, немного прояснилось и в голове.

Таня попила горячего чаю с бутербродами, выпила еще одну рюмку коньяка и решила завалиться спать. Но перед этим она открыла свой кейс.

Вытащила визитку и внимательно прочитала то, что на ней было написано.

Глава 6

Сентябрь 1998 г.

С тех пор прошло три с лишним года. В Таниной семье произошли некоторые изменения. Тот перевод книги по психосексологии, который ей поручили тогда и который она прекрасно выполнила, оказался переломным в ее жизни. Она стала получать хорошие гонорары, от заказов не было отбоя, и уровень жизни их семьи заметно улучшился. Таня купила новую "семерку", машина оказалась очень удачной, с ней она практически не знала проблем. Нина закончила школу и поступила в МГУ на английское отделение филфака. Она, что называется, перебесилась, прекратила свою дружбу с сомнительными компаниями, много времени тратила на учебу. Теперь она была уже на втором курсе. Не изменилось ничего только в жизни Олега Игоревича. Он продолжал работать там же, но благодаря известным обстоятельствам в экономике страны зарплата его постепенно превратилась в ничто. Однако он присутствия духа не терял, сильно прибавил в весе, хотя по-прежнему совершал пробежки в спортивном костюме по загазованной Профсоюзной улице.

Девятнадцатого сентября Татьяне Владимировне должно было стукнуть сорок лет. И усталой, замученной бесконечными делами, хотя в последнее время и довольно преуспевающей Тане вдруг пришло в голову отметить свой юбилей на даче в компании старых школьных друзей. Намекать на такое свое желание она начала еще с лета, после того как съездила в командировку в Париж, куда ее пригласили на международную конференцию переводчиков. В Париже Татьяна побывала впервые, вернулась веселая, приодетая, с подарками, и за обедом на даче в выходной день предложила Олегу провести такое мероприятие.

- Затея, разумеется, не лишенная какой-то внутренней идеи, - кисло произнес Олег. - Но совершенно лишенная смысла. Со времени окончания вами средней школы прошло уже двадцать с лишним лет, практически вы не общаетесь и успели за это время стать друг для друга совершенно чужими людьми. Ну, подумай, Танюша, о чем вы будете друг с другом говорить? Ну как, например, Петя Мухин, простой шофер, поймет Гришу Брагина, знаменитого киноактера, заслуженного артиста России? А у бизнесмена Руслана Назаровича Бекназарова свои Проблемы. А кого ты можешь еще пригласить? С остальными вашими одноклассниками ты, по-моему, давно уже потеряла всякую связь. Не лучше ли отметить твой день рождения с нашими нынешними знакомыми, нам есть о чем поговорить, мы люди одного уровня - и материального, и духовного.

- Знаешь что, Олег. Я пока еще ничего не решила, но я хочу устроить себе праздник. Мне надоели наши нынешние знакомые, мы переговорили с ними о чем только можно, исчерпали все темы. Скучно с ними. Что же касается материального уровня, то тут не так уж все несовместимо.

Гриша Брагин совсем не тот Гриша, которого я встретила несколько лет назад в Доме кино. Он не снимается лет так эдак семь-восемь, последний раз он играл швейцара в каком-то стосерийном идиотском фильме и появился на экране на полминуты. А вот Петя Мухин бомбит в аэропорту Внуково, имеет иномарку и процветает. Так что он не простой шофер, а Гриша вот простой безработный актер, хоть и заслуженный. Что же до Руслана, то ты знаешь его характер, он же был у нас недавно, и ты сам видел, что он нисколько не изменился - по-прежнему душа компании.

Чтобы он стал ставить между собой и остальными какую-то преграду, да ты смеешься, что ли?

И мне в последнее время есть чем похвастаться.

А мне хочется, понимаешь, хочется? Я хочу, чтобы они видели, что я, простая переводчица, вшивая интеллигентка, тоже неплохо устроилась в это бурное время. И хочу показать это Ирке Чижик, которая...

- Ты что, собираешься пригласить на день рождения эту шлюху? - вылупил глаза Олег. - Дело твое, но я с ней за один стол не сяду.

- Раньше ты был другого мнения о ее прелестях, - покривилась Таня.

- Она была у нас лет эдак пятнадцать назад.

И вела себя вызывающе, обнажая свои прелести.

Не имею никакого желания видеть ее здесь.

- Кстати, Ирка уже лет пять замужем за очень приличным человеком, Андреем Андреевичем Дороховым. Дорохов несколько лет назад был преуспевающим бизнесменом, но в последнее время дела его резко пошли вниз, и он совершенно разорился. Я видела Ирку три года назад, когда она даже не узнала меня, выходя из своего "Мерседеса". Так вот, Руслан мне говорил, что теперь у них нет ни "Мерседеса", ни даже "жигуленка", и свою четырехкомнатную квартиру на Арбате они поменяли на однокомнатную в Митине. Ирочка лишилась своих умопомрачительных нарядов и даже устроилась работать.

- В публичный дом? - съязвил Олег.

- В публичный дом ее не возьмут, - спокойно ответила Таня. - Ей месяц назад исполнилось сорок лет. А работает она будто бы приемщицей в ателье или прачечной, что-то в этом роде.

- Понятно, - скривил губы Олег. - Ты хочешь устроить здесь показ своих достижений перед обанкротившейся соперницей.

- Какая она мне соперница? - вскочила Таня. - Ну тебя! Тебе наплевать на мой день рождения, я вообще не буду праздновать. Поеду вон к матери, мы с ней по рюмочке и выпьем.

Встала из-за стола и вышла из комнаты.

Больше она к этому разговору не возвращалась. Завел его сам Олег. Ему безумно захотелось купить себе к зиме кожаную куртку на меху, и он не знал, как подступиться к жене. Решил схитрить и начал с дня рождения.

- Танюш, - сказал он как-то вечером на московской квартире. - Вот ты говорила про Иру Чижик. А ее муж-то, он чем теперь занимается?

Интересно, чем занимаются горе-бизнесмены, когда они разоряются?

Внутренне Таня усмехнулась, но виду не подала.

- Вообще-то Андрей Андреевич кандидат наук, у него две монографии и куча публикаций в периодике. Он писал докторскую, когда грянули все эти перемены. Так он забросил ее и занялся бизнесом. А теперь он опять где-то преподает, то ли в школе, то ли в училище.

- Хорошо же ему теперь живется на зарплату после апартаментов и "Мерседесов", - порадовался искренне Олег. - Действительно, неплохо бы поглядеть на эту парочку. Люблю, когда с этих "новых русских" сбивают спесь. Единственно, нужно ли делать это в твой день рождения, такой замечательный праздник? Можно бы найти какой-нибудь иной повод...

- Я не собираюсь ни с кого сбивать спесь, - спокойно ответила Таня. - Я хочу провести свой день рождения с одноклассниками. И за праздничным столом мы будем равны. Даже Руслан не так уж богат, у него много проблем. Я с ним недавно беседовала по телефону, именно он, кстати, и рассказал мне про злоключения Дорохова и Иры. Я-то Дорохова вообще не знаю.

- Ну так, короче говоря, я не против такого решения, - улыбнулся Олег. - Только уже третье сентября. Не так много времени осталось.

- Успеем подготовиться, - воспрянула духом Татьяна. - Никакого особенного пира мы устраивать не будем. Выпивка, шашлыки, ну, обычный пикничок на свежем воздухе.

Таня позвонила Пете Мухину. Он принял предложение с охотой, сказал, что обязательно будет. Только один, так как развелся с женой.

Григорий Брагин находился в глубоком запое.

Однако понял, кто звонит.

- Приеду, Танька, приеду. Я ведь недавно женился, познакомлю. А вообще, дела дрянь. В январе сороковушник стукнул, так ни одна собака не вспомнила. А на тридцатилетие как я их поил... Слушай, в январе ко мне пришел знаешь кто - Витька Александров. Поздравил, мы с ним посидели.

- Серьезно? - удивилась Таня. - Откуда он взялся? Со школы его не видела.

- Свалился как снег на голову. Одет прилично, стройный, красивый.

- И чем же он занимается?

- Не говорит. Он же отсидел три года. За убийство, из-за Ирки Чижик. "Ее, - говорит, - надо было убить, саму". Так-то вот... Ларис, принеси-ка мне еще холодненького, ой, голова трещит... Ладно, Тань, спасибо за приглашение.

Приедем обязательно.

Потом Таня позвонила Руслану Бекназарову.

Он был в командировке в Германии, но его жена Вера не сомневалась, что к девятнадцатому он вернется. И рассказала, что ей постоянно звонит его одноклассница Ира Дорохова. Видимо, ей нужны деньги. Но Руслан уже и так неоднократно выручал ее.

- Вы бы позвонили ей, Таня, объяснили, что все это не совсем прилично. Я сама не могу, а то Руслан обидится.

- Ладно, Вера. Только у меня нет номера ее телефона.

Вера дала ей номер, и Таня позвонила Дороховым.

- Алло, здравствуйте. Будьте добры Ирину Ивановну к телефону. Это ее одноклассница Татьяна Владимировна Гриневицкая говорит. Нет дома? А.., здравствуйте, Андрей Андреевич. Передайте, пожалуйста, Ирине, чтобы она мне перезвонила. Я хочу пригласить ее, и вас, разумеется, к себе на день рождения девятнадцатого числа.

На даче будем праздновать. Соберутся одноклассники... Посидим, вспомним молодость, попоем, Гриша Брагин обещал быть с гитарой. Любите его песни? Да вот, не снимают теперь... Жаль, он такой одаренный... Спивается потихоньку, что поделаешь? Петя еще будет Мухин, он очень хороший человек, добрый, с ним всегда так легко, Руслан Бекназаров ну, вы его знаете. Вот и хорошо. Ладно, пусть перезвонит.

Ира позвонила на следующий день вечером.

- Приеду, конечно, Тань, - сказала она усталым, каким-то хрипловатым голосом. - Проблема вот только у меня - мне срочно нужно отдать долг одному типу. Он покоя мне не дает, я звоню Руслану, а его Верка говорит, что он в загранкомандировке. А он вроде бы прячется от меня, сволочь...

- Он правда в загранкомандировке, - перебила ее Таня. - И не звони туда. А деньги...

Может быть, я помогу?

- Я не знаю, - замялась Ира. - Мне нужно довольно много. Есть ли у тебя такая сумма?

- Ну не тяни... Сколько тебе нужно?

- Двести, - выпалила Ира. - Долларов, разумеется...

Татьяна прикусила губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь. Комичность этой суммы поразила ее. Она вспомнила их встречу трехлетней давности, черный "Мерседес", платье, стоившее не меньше штуки баксов, гордую походку, восхищенные взгляды мужчин...

- Ну.., для меня эта сумма достаточно велика, - словно задумываясь, сказала Таня.

- Я так и думала! - крикнула в отчаянии Ира.

- Но я выручу тебя. Я же говорю, надо помогать друг другу в трудные минуты.

Они условились встретиться завтра в двенадцать часов у памятника Пушкину на Тверской.

Таня приехала вовремя, села на скамеечку, закурила. Погода была теплая, дул легкий осенний ветерок. Люди были одеты по-летнему, без плащей и головных уборов.

Вот и она... Бежит на своих высоких каблуках со стороны метро.

Да, изрядно переменилась она за эти три года... Дешевый свитерок, коротенькая до неприличия юбка, колготки с лайкрой, ослепительно блестящие на ярком солнце, высокие каблуки - тот же стиль, то же желание всем нравиться. А лицо уже не то - заметно, что злоупотребляет спиртным. Никаких следов процветания. Так.., стареющая проститутка. Но.., еще ничего, потенциал есть, а обстоятельства так переменчивы.

- Привет, Тань! - крикнула Ирка. - Извини за опоздание. Но у нас в Митине так плохо ходят автобусы. А мне сегодня нужно этому мудаку отдать. А ты хорошо выглядишь, обалдеть! - поглядела она на Таню, закуривая сигарету. - Ну совсем не изменилась. Слышь, мы с тобой ведь лет пятнадцать не виделись.

- Да где-то так, - согласилась Таня. - На, Ир, держи. - Она достала из маленькой элегантной сумочки две зеленые бумажки.

- Спасибо, Тань, век не забуду. Ну никто не хочет помочь. Хотя я, честно, и Руслану черт-те сколько должна, и Петьке Мухину должна триста, ой, нет, вру, четыреста... Что делать, ума не приложу. Жить не на что, Тань. Муж работает преподавателем в училище, получает шестьсот рублей, а, прикинь? У него сил нет, ему же шестьдесят стукнуло, а все эти дела его так подкосили.

Рэкет, налоги, прогорел он дотла, Тань. Года три мы с ним бед не знали. "Мерседес" он мне подарил, летом то на Багамы, то на Канары...

- Ир, - спросила Таня, - а как ты познакомилась со своим мужем?

- Да очень просто. Вы все после школы учились, а я грязные тряпки в приемной химчистки ворошила, там и Познакомилась с Андреем. Пиджак он свой принес в химчистку, красивый такой пиджак, импортный, дакроновый. Тогда такие редкостью были. Я ему говорю - какой у вас красивый пиджак, где же это вы его так испачкали?

Ну, слово за слово, познакомились, ему тогда лет сорок было, как нам с тобой сейчас. Встречались.

Ну.., сама понимаешь. Он был женат, но детей не было. И сейчас тоже нет, - вздохнула Ира. - Не повезло Андрею с женами. Потом его отправили в загранкомандировку. Преподавал он в США, целых пять лет. Мы тогда с ним связь потеряли.

Ну а в это время из армии Витька вернулся, ой, ладно, Тань, об этом я не могу, потом как-нибудь.

Короче, ты знаешь, посадили его на три года...

Из-за меня, но не по моей вине... А в девяностом году жена Андрея погибла. В автокатастрофе.

И он мне позвонил. Вот и все. И вскоре мы поженились. Он стал заниматься бизнесом, бросил свой институт. Сначала кооператив открыл, джинсы они шили, рубашки джинсовые, ему из-за границы хорошую ткань поставляли за гроши, у него в Штатах связи остались, они тут шили, продавали. Зарабатывать стали огромаднейшие, Тань, деньги. Я и не представляла, что так можно жить.

Как мы с Андреем тогда хорошо жили... А через пару лет он основал фирму строительную.

И опять дела шли хорошо. Мы купили квартиру в Денежном переулке, отремонтировали, две машины, дачу строить начали - а не достроили, ну, действительно, сапожник без сапог, другим они такие коттеджики лепили картинка! Он очень хороший человек - Андрей, выдержанный, волевой... Жаль, что ты с ним не знакома. Но мы к вам приедем, я его вытащу, хотя он так не хочет ехать, он в последнее время избегает всяких компаний, тусовок. Он и раньше-то не очень это дело любил, а теперь, после того, как наша жизнь так переменилась... Никуда он, кроме работы, не ходит, ни с кем из знакомых не общается, ну, из тех, которые появились во время нашего благополучия, очень он не любит, когда ему всякие вопросы задают, а особенно - когда сочувствие выражают. А вот передо мной, Тань, ему неловко.

Ох, как ему стыдно, мне так его жалко. Когда я снова устроилась работать приемщицей в химчистку, я ему не говорила. Долго не говорила, потом пришлось. Если бы ты видела его лицо, когда он об этом узнал.

- Ладно, Ира, поеду я. Рада была тебе помочь. С возвратом долга не тороплю, отдашь, когда будут. Но все же отдай.

- Конечно, отдам, - уверяла Ира. - Я шубу норковую продаю, почти неношенную Тебе, кстати, не нужно? За штуку отдам, она пять стоила, когда покупали. Фирма крутая, не какое-нибудь барахло.

- Ир, куда мне твоя шуба? Ты на рост-то наш посмотри?

- Тоже верно, ну, может, дочке возьмешь.

Сколько ей?

- Ей рановато в норке ходить, восемнадцать только.

- А когда, Тань, и одеваться-то, как не в восемнадцать? Я в ее возрасте в таком дранье ходила. И опять придется, видно.

- Ничего, ты и в дранье смотрелась. И к сорока пяти будешь ягодкой. Все образуется.

Они простились, Таня пошла к машине, села в нее, закурила, задумалась. Да.., вот каковы перипетии человеческих судеб. Что-то будет дальше?

Глава 7

Таня, ее мать, Олег и Нина приехали на дачу в пятницу. Женщины принялись за уборку. Олег замариновал свинину для шашлыков, под руководством Тани приготовили комнаты для гостей.

Слава богу, комнат было шесть, четыре на первом этаже и две на втором. Плюс еще застекленная веранда. Так что для всех гостей полагалось по комнате.

В субботу часов в пять вечера к воротам подъехала темно-синяя "Тойота". Это была машина Пети Мухина. Из нее вышли, кроме самого Пети, Гриша Брагин в светло-сером костюме, выбритый, надушенный, и его черноволосенькая Лариса в супермини-платьице.

Высокий, уже начинающий лысеть Петя Мухин нес в руках огромный букет роз. Он преподнес их вышедшей им навстречу Тане и поздравил ее с днем рождения.

- Танька! - крикнул Гриша Брагин. - Ты представляешь, мне позвонили и предложили роль. В крутом боевике! Я буду играть вора в законе! И петь там блатные песни. Они решили в крутой боевик подпустить немного лирики. Вот я и понадобился. Так что рано кое-кто меня похоронил!

- Не заводись, Гриша, - взяла его под руку Лариса.

Вышел им навстречу и Олег, вперившись маслеными глазами в молодую брагинскую жену.

Таня поймала его взгляд и чуть заметно усмехнулась. Вышла и Нина, которая быстро познакомилась с Ларисой, они сразу нашли общий язык, и Нина, взяв ее под руку, пошла показывать местные достопримечательности.

Брагин и Мухин уселись курить на веранде.

Олег развлекал их приятной беседой, а Таня ушла на кухню помогать матери накрывать на стол.

Минут через сорок подкатила серебристая "Вольво-940", откуда выскочил, весь сияя от радости, Руслан Бекназаров. Он был в шикарном темно-синем костюме, держал в руках огромный букет, легкий ветерок развевал его черные с проседью волнистые волосы.

- Где именинница?! - крикнул он. - Давайте ее сюда! А, вот она! Танька, какая ты молодец, что все это затеяла! Только здесь я почувствовал точку опоры, словно этих двадцати с лишним лет и не бывало! Иди ко мне, я тебя расцелую! Поздравляю тебя, Танюшка! - Он поцеловал ее. - Верочка, поздравь мою одноклассницу! Мы с ней в девятом классе за одной партой сидели, и я был немножко в нее влюблен, что скрывать. Тань, это тебе из-за бугра. - Он протянул ей большой фирменный пакет. - Петька, Гришка, здорово, отцы!

Как она, жизнь ваша грешная? Вы оба отлично выглядите. Здравствуйте, Олег, поздравляю вас с именинницей-женой, ей исполнилось двадцать лет, и это прекрасно. Ото, а это что за две красавицы? Тоже наши одноклассницы, что-то больно молоды? Так.., это твоя жена и ваша дочь? Простите, дайте разобраться, кто из них кто, так с ходу не отличишь... Извините, понятно... Ну, Григорий, - подмигнул он Брагину, - ты в своем духе. Все, все, умолкаю...

- Русланчик, миленький мой, - запричитала Ольга Федоровна, выбегая ему навстречу. - Как я рада тебя видеть! Это твоя жена? Очень приятно...

- Ой, Ольга Федоровна, вы совершенно не изменились за эти годы, поцеловал ее Руслан.

Он тут же вызвался открывать бутылки, помочь накрыть на стол. Он же рассаживал гостей:

- Танюша, ты у нас именинница, садись вот на председательское место. И вы, Олег Игоревич, рядом, как примерный муж. Так... Ларису, пожалуй, мы посадим с другой стороны, вот здесь, давай, Гриша, стул, садись рядом с женой. Так, мы с Верочкой сядем здесь, а ты, Петька, как бобыль, сядешь рядом с Ольгой Федоровной и будешь за ней ухаживать. Нет, ты будешь ухаживать сразу за двумя - с другой стороны от тебя мы посадим Ниночку. Как? Вроде бы хорошо всех рассадил.

- А больше-то никого не будет? - спросила Ольга Федоровна.

- Должна была приехать еще Ирка Чижик, - сказал Олег.

При этих словах Руслан несколько помрачнел и поглядел на жену. Слегка дернулась щека у Пети Мухина. Только Гриша никак не отреагировал на это, он уже взял бутылку "Смирновской" и начал разливать ее содержимое по рюмкам.

- Она приедет? - с деланным равнодушием спросил Петя Мухин.

- Трудно сказать, - пожала плечами Таня. - Должна. Она мне обещала.

- Ладно, - снова широко улыбнулся Руслан. - Приедет, так приедет. Но ждать ее мы не будем! Мужчины, разливайте напитки! Ухаживайте за дамами!

Он произнес тост, все подняли бокалы, но выпить успел только Гриша Брагин, не дождавшийся окончания тоста. Остальные еще держали бокалы в руках, когда увидели высокую женщину, идущую по дорожке к дому. Шла она медленно, устало, в руках несла пластиковый пакет.

- Вот и она, - произнес Мухин. С его места особенно хорошо просматривалась дорожка в саду.

Руслан обернулся.

- Ирина Ивановна Дорохова, - сказал он торжественно.

- Привет, ребята, - сказала Ирина, входя в комнату. - Извините за опоздание. Электричка прямо перед носом уехала, а следующая только через сорок минут.

Все переглянулись при этих словах. Ирина не заметила этих взглядов, спокойно подошла к Тане, поцеловала ее в щеку и протянула ей пакет.

- Поздравляю тебя, Тань. От всей души. Желаю тебе всего самого-самого. Этот костюм мы с Андреем привезли из Италии два года назад, но, думаю, он еще не вышел из моды.

- Спасибо, Ир, молодец, что приехала, - ответила Таня. - Жаль, что не вытащила на природу Андрея Андреевича.

Ира была одета довольно скромно - в бежевой куртке, черных брюках, скорее по-дачному, нежели по-праздничному. Макияжа на лице было немного, русые волосы гладко причесаны и собраны сзади в пучок. Чувствовала она себя довольно смущенно.

Постепенно обстановка становилась непринужденной. Руслан как тамада постоянно давал кому-то слово, и сыпались тосты. Потом завязался разговор, пошли воспоминания. На какие-то мгновения бывшим одноклассникам показалось, что и не проходило этих двадцати с лишним лет, что все они такие же молодые и беззаботные, как раньше, что не стоит перед ними грозная проблема выживания, а проблема только в том, чтобы не схватить завтра двойку.

- Не, ребята, - сказала Ира, - сейчас кажется, что так все было здорово. Это у кого как.

Я, например, хватала двойки каждый день, а по вечерам папаша меня лупил солдатским ремнем А потом принимался за свое обычное дело - жрал водку и бранился с мамашей. А я должна была в этом восьмиметровом клоповнике под его зорким взглядом делать уроки. А, каково? На кухню выйдешь с книжкой, там соседи шаркают со строгими взглядами, вернешься в каморку - папаша уже кулачья на мамашу сучит. А вонь стоит от водки - не приведи господь... Весной хоть можно было во двор с книжкой выйти. Но там...

- А там уже другие помехи, - подмигнул Руслан. - Куда более приятные...

Ира покраснела.

- Конечно, - согласилась она. - От такой собачьей жизни любой болван принцем покажется... Спать ложились далеко за полночь, когда папашу уже ноги не держали, а вставать ему рано-ранешенько, двор убирать. Встанет, кашляет, кашляет, потом хлобыстнет стаканчик, если оставил на утро, закурит "Памирчика" прямо в восьмиметровой, ругнется и на работу. Пока в школу соберешься, он успеет прийти и на прощание матюками обложить и пригрозить, если, мол, новая двойка - убью. Так вот и жили. Нет, слава богу, что такое золотое детство закончилось, мне как-то в мои сорок лет куда приятнее живется.

В комнату вбежали Лариса и Нина - они следили за костром для шашлыка.

- Мам! - крикнула Нина. - Там какой-то человек пришел, тебя спрашивает. Что-то он нам не понравился, страшный такой, злой. Выйди к нему, посмотри.

- А ну-ка, кто это там такой страшный? - привстал с места Руслан. - За мной, ребята! Мы сейчас ему покажем, как пугать наших девушек!

Гриш, ты что? Да что ты себе все наливаешь, скоро шашлыки будут, не дотянешь. Ну тебя! Петь!

Пошли!

Таня, Руслан и Петя вышли из комнаты. В саду на дорожке стоял высокий очень худой мужчина в кожаной куртке, джинсах и светлой водолазке. Редкие, гладко причесанные волосы были почти седыми. Глубоко посаженные глаза смотрели решительно, не мигая. Он не отрываясь глядел на Таню.

- Витька, - прошептала она.

- Точно, Витька Александров! - крикнул Петя Мухин и бросился к нему. Хотел было обнять, но наткнулся на холодный взгляд и протянул руку. Тот крепко пожал.

- Здравствуй, Петя, - тихо произнес он.

- Здорово, Вить. Изменился ты так, не узнал бы на улице, если бы встретил.

- Сколько лет прошло, - спокойно сказал Александров и подошел к Тане. Тань, слышал, у тебя день рождения, так прими и мои поздравления. Ты извини, что без приглашения, но я в здешних краях оказался случайно, а мне сказали, что у тебя гости. И я вспомнил, что у тебя день рождения в эти дни. Вот, пришел поздравить...

Руслан, привет, не узнаешь, что ли?

- Узнаю, узнаю, - протянул Руслан, не испытывая, однако, ни малейшего удовольствия при виде одноклассника. - Ну, сегодня буквально день встреч, сюрпризов, - попытался он придать своему лицу и голосу любезность. Здравствуй, Виктор.

Они довольно холодно пожали друг другу руки.

- Кто же тебе сказал, что мы тут собираемся? - хитро улыбнулась Таня.

- Да неважно, кто, - ответил Виктор, закуривая сигарету. - Ты не знаешь их, Тань. Ты не рада меня видеть? Так я покурю здесь и уйду.

- Что ты, что ты? - махнула рукой Таня. - Как это я не рада тебя видеть? Ты с ума сошел, что ли? Я особенно рада тебя видеть, потому что не ожидала этого. Все, ребята, пошли в дом, садимся опять за стол.

Петя Мухин и Таня взяли несколько смущенного Виктора под руки и повели в гостиную. При виде его Ира вскочила с места.

- Виктор? Ты? - вскрикнула она, краснея.

- Я, Ир, я. Здорово.

- Привет... Мы... Я вот... - бормотала она что-то невразумительное.

- Садись, Виктор, вот сюда, - подвинул ему Руслан стул рядом с Ирой. Ира сегодня без мужа, и ты один. Садитесь рядом. - Он внимательно поглядел на них. Виктор ответил ему благодарным взглядом. - Нальем тебе штрафную, говорил Руслан. - Дайте ему тарелку. А где Григорий? Куда он девался? А, вот и он...

- Ого! - крикнул Брагин с ходу. - Вот это да! Витька собственной персоной! Ну, Танька, пригласила Виктора и мне ни слова! Давай, Вить, выпьем с тобой за именинницу. А где моя гитара?

Куда она делась? А, она же в машине осталась...

Виктору налили водки, поставили тарелку. Он сидел, глядя прямо перед собой, на Иру не смотрел, думал о чем-то.

Его появление как-то смутило всех, разговор начал потихоньку увядать, болтал только уже ощутимо пьяный Гриша Брагин, да и то о своем.

Ира молча ковыряла вилкой в тарелке.

Таня вышла посмотреть, как тлеют дрова, закурила...

...Изменился, однако, Виктор. Появилось в его глазах что-то мрачное, тайное, казалось, он постоянно о чем-то напряженно думает... Раньше он был другим.

В восьмом классе она была влюблена в него.

А он ухаживал за ней. По-детски, неумело. Он провожал ее из школы, они вместе ходили на каток "Люкс" в Лужниках, по воскресеньям катались на лыжах, ходили в кино. Виктор всегда был молчалив, как-то основателен. Иногда он заходил за ней домой и произвел приятное впечатление на ее родителей.

- Какой хороший парень, - сказал тогда покойный отец Тани. - Из простой семьи, а как воспитан. Говорит мало, но всегда по делу.

Виктор Александров жил в однокомнатной квартире с отцом, матерью и младшим братом.

Отец работал на заводе. Виктор занимался боксом, учился неплохо.

Родители Тани доверяли Виктору. Они отпускали ее с ним на поздние сеансы в кино, на школьные вечеринки. Он провожал ее только до дверей квартиры. Иногда после этого пил чай с Таней и ее родителями.

В середине восьмого класса к ним пришла учиться Ира Чижик. Длинная, худая, невоспитанная девчонка. На нее смотрел с презрением весь класс. На уроках своим жаргоном она вызывала хохот. Не смеялся только Виктор. Он мрачно взирал на красневшую от стыда Иру и хохочущих одноклассников. Таня как-то поймала его взгляд.

Взгляд этот не понравился ей. Она почувствовала что-то не то.

Чутье ее не подвело. Виктор влюбился в Иру.

Однажды Таня не обнаружила рядом с собой Виктора, который каждый день провожал ее из школы. Возмущенная, она пошла домой одна.

И, проходя по переулку, увидела Виктора и Иру, идущих рядом. Ира была в своем нелепом коротком плаще и стоптанных туфлях. На голове шапка с помпоном. Они разговаривали о чем-то очень оживленно...

До сих пор она не может забыть, как рыдала в подушку почти всю ночь. Поступок Виктора казался ей предательством. На следующий день в школе она не ответила на его приветствие. Он внимательно поглядел на нее и ничего не сказал.

А после уроков он подошел к Тане и произнес:

"Таня, извини меня. Но мне очень нравится Ира.

Я теперь буду дружить с ней". Самым ужасным было то, что Таня пыталась что-то доказать Виктору, убедить его, что он не прав. До сих пор она вспоминает об этом с режущим чувством стыда.

Когда заканчивался этот унизительный разговор, Таня увидела Иру, глядящую на них издалека.

И ее торжествующий взгляд она тоже помнит до сих пор.

Таня переворошила угли в мангале, бросила сигарету и пошла к дому.

- Ребята! - крикнула она. - Тащите шампуры! Угли хороши! Давайте быстро!

Компания с шампурами в руках вывалилась из дома. Олег и Гриша Брагин тащили бутылки с пивом. Жарились шашлыки, наполняя всю округу ароматным дымом, пили прямо из горлышка холодное чешское пиво. Брагину принесли гитару, и он, усевшись на бревнышке, завел свою песню из кинофильма "Голубые дали". Остальные кто сидел рядом, кто стоял. Было довольно тепло для второй половины сентября.

Виктор Александров стоял несколько в стороне от всех и курил. Ира сидела на бревнышке и изредка поглядывала на Виктора.

- Танюша, а кто этот человек? - спросила Таню мать. - Что-то я его не узнаю.

- Это Виктор Александров, - спокойно ответила Таня.

- Что ты говоришь?! - ахнула мать. - Как же он изменился! Ну совершенно не узнать его!

А разве ты его приглашала? Ты мне ничего не говорила.

- Не приглашала я его. Он сам пришел. Не выгонять же его, - шепнула Таня. - Да он, видимо, скоро уйдет.

- Какой-то он страшный, - сказала мать. - Глаза такие... Ты же говорила, он сидел.

- Сидел, сидел, ну и что? Мало ли кто сидел...

- Так ведь за убийство же, - поежилась мать-- Как-то мне не приходилось быть в одной компании с убийцами. Хоть это и твой одноклассник, и бывший кавалер.

- Какой он мне кавалер?

- Ну как же? Такая любовь была,.. Как ты тогда переживала, я-то помню. Сколько мне трудов стоило привести тебя в нормальное состояние.

- А, ерунда, детская любовь, - отмахнулась Таня. - Глупости все это одни. Вообще-то мне не очень по душе его приход. А что поделаешь?

Виктор Александров подошел к Ольге Федоровне.

- Здравствуйте, - сказал он. - Я вижу, вы меня не узнали.

- Да, да, Витя, я поначалу не узнала, - смутилась Ольга Федоровна. - Но вот Танюша сказала мне, что это ты. Ну что, как твои дела? Как поживаешь?

- По-разному, - тихо, без улыбки ответил Виктор. - Кручусь, как все.

- Да, да, - засуетилась мать. - Время сейчас тяжелое, каждый выживает как может. А ты так и не стал учиться в институте, Вить?

- Да не пришлось, - спокойно ответил он.

- Мам, что сейчас значит высшее образование? - вмешалась Таня. - Оно чуть ли не помеха для процветания.

- Разве для тебя оно явилось помехой? - спросил Виктор.

- Для меня нет, - ответила Таня. - А вот, например, Олегу, - она понизила голос, - наверняка помешало. Он хороший врач, а получает гроши. Если бы он торговал на рынке или, скажем, нищенствовал в подземном переходе, то получал бы несравнимо больше. А он не может бросить свою работу, своих больных, лечить людей тоже кто-то должен, не всем же торговать газетами на перекрестках.

В ее голосе появились агрессивные нотки.

Виктор понял, что надо сменить пластинку.

- Ладно, Тань, хватит об этом. Здесь не политический клуб. И ты права, в общем-то. Сейчас люди зарабатывают себе на хлеб, а кто и на виллу порой довольно необычными способами.

- Ты заработал на виллу? - улыбнулась Таня.

- Пока нет. Но хлеб ем ежедневно. И две пачки "Парламента" покупаю. Да мне мало надо.

Семьи-то нет, кормить некого.

- Так и не обзавелся? - спросила Ольга Федоровна.

- Нет. Сами знаете, наверное, штрихи моей биографии - армия, тюрьма... Мог, конечно, жениться, но.., не женился. И детей не имею в сорок лет. Даже незаконных.

- Обидно, - покачала головой мать.

- Как сказать. Иногда да, а иногда даже приятно, что я свободен как ветер. Никому не обязан, ни перед кем не отчитываюсь. Хочу - ем, хочу - с голода подохну. И никто не имеет права - сделать замечание.

- А родители-то живы. Вить? - спросила Таня.

- Мать жива, отца в прошлом году похоронил. Мать с младшим братом живет, а у меня однокомнатная квартира.

- Шашлыки готовы! - крикнул Руслан Бекназаров. - А ну-ка, хватайте шампуры и в дом!

Все-таки не июль, вечером холодает!

Компания переместилась в дом. Налили еще водки, провозглашали тосты, объедались шашлыками. Гриша Брагин стал пьянеть уже основательно. Виктор Александров, худой, прямой как палка, мрачно наливал себе и Ире водку, пил рюмку за рюмкой. Она раскраснелась, немного расслабилась, что-то говорила ему на ухо, но он как-то отстранялся от нее, отвечал односложно и невежливо.

- Что-то не нравится мне Виктор, - шепнул , Петя Мухин на ухо Руслану. - Мне кажется, он в каком-то агрессивном настроении. Не пришел ли он сюда специально с Чижиком отношения выяснять?

- И кто ему сообщил, что мы здесь собираемся? - пожал плечами Руслан, который в десятом классе, когда Виктор лежал в больнице с аппендицитом, воспользовался моментом и очень пикантно провел с Иркой время.

Доброхоты доложили Виктору, и после занятий тот прилично излупил Руслана, так как был перворазрядником по боксу. С тех пор их отношения так и остались напряженными.

И вот Виктор здесь, на даче у Тани, рядом с Ирой, мрачный, неразговорчивый, смотрящий на всех волком. Зачем он пришел?

- Как живешь-то, Ир? - спросил наконец Виктор.

- Живу, как все, - тихо ответила Ира. - Вообще-то неважно в последнее время, - добавила она с горечью.

- Да, я краем уха слышал, - сказал Виктор. - Сейчас время такое, от богатства до бедности один шаг.

- А ты чем занимаешься?

- Так.., работаю в одной конторе. Много не имею, но и не голодаю. А ты неплохо выглядишь.

- Да вы оба прекрасно смотритесь, ребятишки! - крикнул Гриша Брагин, выпивая очередную рюмку. - Как двадцать лет назад! А помнишь, Вить, как мы с тобой дрались из-за нее?

Ты здоров был, худой, а здоровый. Кулак, как молот... Ух, вспомнить страшно...

- Да и ты тоже не подарок, - мрачно ответил Виктор. - Дубасил ты меня смачно, ноги у тебя хорошо работали...

- А, помнишь? - самодовольно улыбнулся Брагин. - Я ведь с девятого класса карате занимался. И главное, подрались-то не из-за чего.

Якобы Ирка не так на меня посмотрела, а я на нее. Ух, и ревнив же ты был...

- Я и сейчас ревнив, - совсем мрачно заметил Виктор.

- - А теперь это неважно. Теперь Ирка при муже, и ты никакого права не имеешь ее ревновать. Мы сейчас пойдем с Ирой танцевать, и ты не скажешь мне ни слова, правда. Вить?

- Правда, - улыбнулся одними тонкими губами Виктор. - А может быть, покурим на свежем воздухе? - предложил он Ире.

- Пошли, - согласилась она. Они вышли, а Брагин задремал за столом.

Таня с Верой тоже вышли. Таня закурила.

В нескольких метрах от них в стороне от дома стояли Виктор и Ира. Они не замечали Таню и говорили о своем.

- Как живешь с мужем? - спросил Виктор.

- Хорошо, Вить. Он очень порядочный человек, спокойный, мудрый. Просто вот неудачи преследовали его в последнее время, а он в этом не виноват.

- Любишь хоть ты его?

- Конечно, люблю! - с каким-то вызовом сказала Ира. - А почему я его должна не любить?

Он ничего для меня не жалел, он такую квартиру для нас купил в самом центре, видел бы ты...

У меня свой "Мерседес" был, а какие места мы с ним объездили сказка... Одевал, как суперзвезду...

- Да я не про это. Ты как-то все на материальное сводишь. Впрочем...

- В моем духе, да? Это ты хочешь сказать? - запальчиво спросила Ира.

Виктор не отвечал, он курил и вспоминал события многолетней давности...

Он вспомнил, как за неуспеваемость Ирку оставили после уроков читать учебник истории, как он целый час ждал ее на улице, а потом молча проводил до дома. С тех пор они стали неразлучной парой. До этого он дружил с Таней Гриневицкой, аккуратной интеллигентной девочкой из хорошей семьи. И Ире, долговязой, неотесанной, в кургузой кофтенке, было очень лестно, что он предпочел ее этой прикинутой, модно одетой девице.

Глава 8

- Ты считаешь, для меня всегда главным было материальное благополучие? - опять спросила Ира надолго замолчавшего Александрова.

- Можно подумать, что нет, - тихо ответил он. - Но не только это... Он криво ухмыльнулся.

- Ты вообще для чего сюда пришел? Выяснять отношения со мной? Здесь, между прочим, день рождения.

- Ладно, - махнул он рукой. - Выпить что-то хочется.

Он зашел в дом, выпил большую рюмку водки и снова вышел.

- Как чувствуешь себя. Вить? - спросила Таня, стоявшая на крыльце.

- Спасибо, Тань, нормально. Я, наверное, скоро поеду. Темнеет уже.

- Да погоди ты, посидим еще, будет продолжение, - улыбнулась Таня. Подышим воздухом и снова... Собираемся в кои-то веки, а ты сразу уезжать... Подожди...

- Ладно, посижу еще, - согласился он и пошел к одиноко курившей в стороне Ире.

- Значит, ты пришел сюда, чтобы выложить мне все, что ты обо мне думаешь? - сказала Ира. - Другого времени и места не нашел? Ничего не можешь мне простить? Виновата только я? А ты нет?

- Я виноват только в том, что очень сильно любил тебя, - медленно произнес Виктор.

- Ты пойми, я не могла выйти за тебя замуж тогда, после школы! Где бы мы жили? В моей каморке? В твоей однокомнатной квартире с отцом, матерью и братом? Как ты себе это представлял?

Ни комнатушки, ни денег, а тебе надо было уходить в армию! Ты обо мне подумал тогда?

- Я о тебе думал. А ты, пока я был в армии, крутила шашни с женатым человеком, своим будущим мужем, пыталась разбить ему семью. Я все это знал, мне туда писали, но когда я вернулся, я опять сделал тебе предложение...

- А что изменилось за эти годы? Та же моя клетушка, та же твоя квартирка, никакой профессии ни у тебя, ни у меня. А ты знать ничего не хотел, слава богу, что Андрей был тогда в Штатах, ты бы и его убил, безумный ты человек...

Виктор молчал, глаза его расширились от гнева, он дрожащими пальцами вытащил сигарету из пачки и никак не мог прикурить, дул ветер и гасил пламя зажигалки. Воспоминания жгли его душу...

... - Я не могу выйти за тебя, Вить! - крикнула ему тогда Ира. - Ты только что из армии, ты еще нигде не работаешь, а я получаю сто рублей в своей химчистке!

Он не мог удовлетвориться этим ответом. На следующий день он пошел к Ире домой. Без звонка. Дома ее не оказалось. За столом сидел пьяный отец и жевал огромный помидор.

- Эге, солдат... Садись... Как тя? Будешь? Не хошь, я сам... Зин, порежь хлеба, гость пришел!

Где ты? Ну их, бля... Ты чо пришел? К Ирке? На хрен она тебе сдалась? Хушь она мне родная дочь, я тебе скажу, ты солдат, тебя грех обманывать брось ее, найди себе порядочную... - Он налил себе водки, смачно с хлюпаньем выпил и вгрызся зубами в помидор, при этом брызги красной мякоти полетели на белую рубашку Виктора. - Такая блядь... - Он нахмурил белесые брови и поднял вверх заскорузлый указательный палец. - Ой, блядища... - Он стал покачивать головой, выразительно скривив губы. - Зин, ты что, глухая, что ли? Водки будешь, как тя?

Виктор сидел как каменный, глядя прямо перед собой. Вошла мать, неся в вытянутых руках кастрюлю с каким-то варевом.

- Ой, Вить, ты? - обрадовалась она. - А ктой-то тебе дверь открыл? А я на кухне хлопочу. А батя наш опять пьян, не слушай его. Хошь супчика? Скусный... Из мослов сварила, навар хорош.

- Супчика... - презрительно протянул папаша. - Ты лучше расскажи, дура старая, какую блядищу ты вырастила. Расскажи доброму человеку правду нашу горькую...

- Пойду я, - тихо сказал Виктор.

- Ты, Вить, не слушай его, пьян он. Замуж она собирается, все по-людски. За очень даже уважаемого человека...

- Замуж? - вытаращил глаза Виктор.

- А как же? А ить и пора ей, двадцать второй годик пошел. Пора за ум браться, семью заводить.

- За кого? - злобно спросил Виктор.

- А так я тебе и сказала, за кого, - хитренькими глазенками сверкнула на него мамаша. - Еще набузишь чего, ишь, вытаращился... Ты не бузи, паря. Ну, гуляли вы с ей, дружили, дело молодое, ну и что с этого? А встретился ей иной человек, может быть, с ним счастье ее будет. Клином свет на тебе разве сошелся?

- Но я с ней вчера говорил, - опустив глаза, пытаясь держать себя в руках, произнес Виктор. - Она мне не сказала, что замуж собирается.

- А опасается тебя, потому и не сказала. Грозен ты больно, мало ли... Я тебе скажу, я тетка старая, ты мне ничего не сделаешь. Он директор магазина, человек положительный, зажиточный, квартиру имеет трехкомнатную, денег много.

И еще не старый - ему и сорока годов нет. Разведенный он. И ты никакого права не имеешь ей в этом воспрепятствовать.

- И что, скоро у них?.. - не мог найти подходящих слов Виктор.

- Скоро, скоро, не успеешь оглянуться, как и свадьба будет. И мы с дедом успеем порадоваться на дочкино счастье, только и горе мыкали, заплакала мамаша. - Хошь пусть дочка от жизни поимеет.

- А я говорю, блядища она, - сказал свое слово и папаша, уже дремавший, навалившись на стол. - Нашла себе торгаша, падла, мы, рабочие люди, для нее значения не имеем. Вот - работал всю жизнь, и хрена я заработал... Гляди, солдат, как живем... А она хочет услаждаться...

- Пусть услаждается! - крикнула мать. - Всем, что ли, так жить, как я, с таким мудаком, как ты? Врагу такого не пожелаю!

- Это я-то мудак?! - вскочил с места папаша. - А вот я тебе! - И бросился на жену с кулаками. Виктор скрутил ему руки и уложил на диван. А потом спокойно вышел из комнаты.

На улице он закурил. Яростно колотилось сердце. Мысли калейдоскопом прокручивались в голове. "Сука, стерва, паскуда", - говорил он про себя, а сам чувствовал, что любит ее еще больше.

Вдруг к подъезду подкатил "жигуленок". Сердце у Виктора заколотилось сильнее - он почувствовал, что это она. Несколько минут из машины никто не выходил. Он не отрываясь глядел на машину. Наконец правая дверца открылась, и из нее выскочила Ира. "Пока, Боренька!" - крикнула она и остановилась как вкопанная. Перед ней стоял, словно призрак ночи, мрачный неподвижный Виктор. "Ты?" - пролепетала она. Он, не говоря ни слова, залепил ей звонкую пощечину. Немедленно из машины выскочил невысокий крепкий мужчина в белой тенниске и подбежал к Виктору. Так же без слов он ударил его ногой в живот, а когда Виктор согнулся от боли, разогнул его ударом в челюсть. Виктор упал на спину, больно ударился об асфальт затылком. "Что же ты делаешь, гад, закричала какая-то женщина, проходившая мимо. - Милиция! Милиция!" Ира не двигалась с места, стояла совершенно ошалелая. "Я тебя уебу!" - орал Боренька, совершенно озверев и замахиваясь ногой, чтобы пнуть Виктора, причем целясь в голову. Но тот схватил нападавшего за ногу и дернул на себя. Получилось ловко, Боренька упал навзничь. Но очень быстро вскочил, словно ванька-встанька. И тут нарвался на сокрушительный удар. Крюком снизу Виктор положил его. Но очень неудачно. Боренька ударился виском об острый угол железной решетки, торчащей из подвального помещения. Он глухо ахнул, Ира бросилась к нему. Жуткий крик потряс всю округу. Боря был мертв... Как раз подоспела милиция. Виктора жестоко избили и бросили в машину...

Виктору предъявили обвинение по 104-й статье - умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения. Проходившая мимо женщина оказалась очень нужным свидетелем. Ее пытались запугать друзья завмага Бореньки, но она не сдалась и рассказала так, как все было. То же подтвердила на следствии и на суде Ира. Адвокат даже пытался отмести обвинение по 104-й и вменить в вину Виктору 105-ю статью - убийство при превышении пределов необходимой обороны. Но не вышло. Виктор получил три года. Отсидел все, от звонка до звонка... Выйдя из тюрьмы, он попытался забыть Иру, не искал никаких поводов для встречи. Через несколько лет он узнал, что она вышла замуж за бизнесмена Дорохова...

Они не виделись со дня суда - восемнадцать лет.

...Выкурив очередную сигарету, Виктор вернулся в дом. Он подливал и подливал себе водки.

На него перестали обращать внимание, лишь Ира изредка опасливо поглядывала на него. А он чувствовал, что ощутимо опьянел.

- Ладно, Тань, - произнес он, вставая с места, - мне пора. Поздно уже. Я поеду. А то электрички перестанут ходить.

- Что ты, Вить? - подбежала к нему Таня. - Никаких разговоров, мы постелим тебе вместе с Петькой. Устал - иди спи.

- Да? - переспросил он, пошатываясь. - Правда, что ли, вздремнуть?

Его отвели в маленькую комнату на первом этаже и уложили спать.

Все устали, опьянели, и Таня стала разводить всех по комнатам. Руслан и Гриша с женами пошли наверх, Нина с бабушкой легли в детской, Петя лег на раскладушке в одной комнате со спящим уже Виктором, Иру положили в комнате рядом. И, уложив всех, Таня с Олегом легли спать в гостиной на большом широком диване. Шел уже второй час ночи, когда все угомонились.

- Тань, - шепнул ей Олег, толкая ее в бок.

- Чего тебе? Я только стала засыпать...

- Да ты послушай...

Из коридора, куда выходили две двери маленьких комнат, слышался довольно громкий шепот.

- Ир, это я, Виктор... У тебя что заперто?

Открой, поговорить надо...

Ответом было молчание.

- Тань, он здесь не устроит чего-нибудь? - боязливо прошептал Олег.

- Да что он может устроить? А вообще-то мне тоже как-то неспокойно. Зачем он сюда притащился?

- Нечего было его оставлять ночевать.

- Неудобно как-то, пришел человек, выпил, все остаются, а его ночью на электричку отправлять...

- Ир, открой, нам надо поговорить, - шептал Виктор.

Щелкнула щеколда в комнате Иры.

- Что тебе? - шепнула она еле слышно.

- Я зайду? Поговорить хочу...

- Зачем?

- Пусти, надо очень...

Тут раздался жуткий грохот на лестнице. Это Гриша Брагин, идя в туалет, слетел с лестницы.

Проснулась и Лариса, побежала его поднимать.

- Да все нормально, Ларис, я не ударился, иди, спи, - бубнил Гриша. Ого, Виктор, ты чего не спишь? Ага, разборка по ночам? Ох уж мне эта л'амур... Иди, Лариса, мне что-то нехорошо, иди, спи.

Недовольный Виктор мрачно поглядел на Брагина и пошел к себе в комнату. Лариса поднялась наверх, а Гриша зашел в туалет и минут десять громко блевал, потом послышались его неуверенные шаги по лестнице вверх.

- Черт знает что, - буркнул Олег. - Да, спать нам сегодня не придется...

Опять раздался шепот Виктора:

- Ир, это я...

- У меня не заперто, - ответил ее голос. - Заходи...

Потом все затихло, и Таня слышала лишь храп Олега.

Глава 9

- Ребятишки, вставайте! Разоспались, мои дорогие! - хлопотала Ольга Федоровна. - Танюша, Олег, вставайте, надо здесь прибраться, все, все, вы хозяева, подавайте пример! Так... Ниночка, поднимайся, уже одиннадцатый час. А что тут наши гости? - бесцеремонно пыталась разбудить всех мать, сама проснувшаяся в семь часов и изнемогавшая от скуки. - Петя, спишь еще? А где же Виктор? Так...

Чудовищный вопль потряс деревянную дачу.

Вскочили все, пулей вылетели в коридор, где стояла Ольга Федоровна с глазами, совершенно округлившимися от ужаса, и орала что есть мочи.

Таня, Олег, Нина, Петя заглянули в открытую дверь комнаты, где спала Ира.

Она лежала на кровати на спине с открытыми глазами. Под левой грудью на белой маечке, в которой она спала, расплылось огромное кровавое пятно. Ее белое лицо было ужасно... Эти расширившиеся глаза, скривившиеся губы...

Со второго этажа уже бежали Руслан с Верой и Лариса.

- Где Виктор? - первое, что спросил Руслан.

- Его нет, - огляделся вокруг Петя. - Нигде нет...

- Немедленно надо вызывать милицию. И найти Виктора, - нахмурился Руслан. - Боже мой, что у меня с головой!

- Вот тебе и юбилей, - прошептал Олег.

- Страшно как... - сказала Вера.

Ольга Федоровна продолжала кричать, только все тише и тише, крик перешел в негромкий стон.

Она схватилась за голову и покачивалась из стороны в сторону.