Меня любят в Магической академии

– А почему только ее грифона хотели под контроль взять? – заинтересовался Топфер.

– На моем грифоне и керрингтоновском защитные артефакты есть, – пояснил Рональдс. – К ним так просто не подберешься. А из всех, что на балансе факультета, точно будет участвовать только тот, что Берлисенсис принадлежал, вот и впихнули Майзи. Но что такой финт проделали, это просто здорово.

– Здорово? – изумленно выдохнула я. – Что ты нашел хорошего в том, что моего грифона пытались вывести из игры?

– Значит, нас опасаться стали, – пояснил Рональдс. – Раньше же они так не рисковали.

– А ведь мы вполне и у Воздуха выиграть могли, – оживился один из игроков. – Если бы не Тони.

Но я в этом не была уверена. Команда воздушников была сыгранной, а мы – нет, что очень важно для результативной игры. Одно дело, когда играешь друг с другом несколько лет и понимаешь любой, самый маленький жест, и совсем другое – когда тренируешься несколько дней и не знаешь, чего ожидать от этого фьорда в неожиданной ситуации. Эта несыгранность нас и подвела в первом периоде, когда мы кучкой собрались у ворот противника – только помешали друг другу и потеряли мяч. Зато они быстрыми пасами направили нашу потерю в наши же ворота и, что самое обидное, забили. Девица, которая была у них в команде, от радости заверещала так громко, что у меня уши заложило. Видимо, вопль у нее был не простой, а отрицательно влияющий на дух противника, так как до конца периода передвигались мы по полю несколько неуверенно, расстроенные неудачей. Но Рональдс дал нам такой разгон в перерыве, что мы не только отыгрались, но и закончили встречу со счетом два – один.

Желающих нас поздравить оказалось неожиданно много – и студенты, и преподаватели пробивались к нам, чтобы сказать пару восторженных слов. А вот декана не было, сколько я его ни высматривала, так и не увидела. Безобразие… Команда его факультета впервые за столько лет выиграла, а он даже не подошел с поощрительным поцелуем, то есть с пожатием руки и восторженной речью. И брата тоже не было. Зато ко мне неуклонно приближался довольный Фабиан, пока путь ему преграждали проигравшие водники с кислыми лицами, на которых написано было желание поскорее уйти с поля, а не пожимать нам руки, поздравляя с победой. Но традиции остаются традициями.

– Спасибо за замечательную игру, – бормотали они один за другим безо всякого воодушевления в голосе.

Впрочем, нашего воодушевления хватало на обе команды. Доведись нам прямо сейчас играть с воздушниками, мы бы им показали! Да что там воздушники, даже некроманты от нас бы не ушли.

– Фьорда Берлисенсис, вы просто изумительно смотрелись сегодня, – голос капитана водников вернул меня на землю. – Нам нужно было с самого начала заявить протест. Такие красивые девушки играть в составе команды не должны – думать о чем-то, кроме них, становится невозможно.

Я сладко ему улыбнулась. Пусть думает, что его артефакт отвалился сам по себе, а мы ничего не заметили. Жалко, конечно, что игра в гриффич не предполагала сапожек на шпильке – он так удачно подставил сейчас свою ногу, что я непременно на нее наступила бы, будь в подобающей случаю обуви.

– Мне кажется, мысли ваши далеки от прекрасных фьорд, – нежно ответила я. – Вы все больше науками увлекаетесь.

– Позвольте мне вам доказать обратное, фьорда Берлисенсис, и пригласить сегодня отужинать вместе.

Видимо, решил получить компенсацию за проигрыш. Идти с ним я никуда не собиралась, хотя он и застыл передо мной этакой античной статуей бога искусств, улыбаясь с видом полного превосходства. Ответа моего водник не дождался, потому что как раз подошел Фабиан, услышал это наглое заявление, нахмурился и отодвинул неожиданного ухажера в сторону.

– Слушай, ты, в синей мантии, нечего клеиться к моей невесте. Девушка занята. Увижу рядом с ней – зубов не досчитаешься. Вали отсюда.