Меня оставили в живых

Мы проговорили в коридоре около получаса. Он не смог придумать никакого конструктивного плана. Я предложил сразу несколько, но лейтенант отклонил их, как совершенно неосуществимые. Кеймарк заявил, что я не дал ему достаточно улик, на основании которых, он мог бы задержать Ван Хосена, Венда и О'Делла.

- Дайте мне попробовать одну вещь, - сказал я наконец. - Вам это никак не повредит.

- Что именно?

- У меня есть приличная сумма денег. А для слуг она и вовсе покажется огромной. Я оставлю сидящему у входа слуге записку, в которой напишу, что если он хочет заработать, ему нужно зайти ко мне в номер в "Галли Фейс". Если он придет, возможно я смогу предложить ему достаточную сумму, чтобы он, сделав заявление в суде, смог бросить работу и уехать из города. Конечно, может случиться, что он не знает ничего, что стоило бы купить, но попробовать можно.

Кеймарк согласился. Я сел за столик и написал записку. Когда мы уходили, я вложил ее в коричневую ладонь молодого слуги. В записке было написано, чтобы он пришел ко мне после дежурства, как бы поздно не было.

Мы вышли на улицу.

- Хотите, я помогу вам его допрашивать? - спросил Питер.

- Нет, спасибо. У вас слишком много официальных запретов. Не исключено, что мне придется припугнуть его, чтобы он стал поразговорчивее. Вы идите домой, а завтра утром я расскажу вам о том, что мне удастся узнать.

Мы расстались, и я пошел в отель, приготовившись к долгому ожиданию.

Я ожидал прихода слуги с часа ночи. К трем он так и не пришел. Я прицепил к наружной стороны двери записку "Стучите громче" и лег спать.

Когда я проснулся, солнце уже ярко светило над океаном. Записка так и висела на дверях номера. Я решил, что он оказался слишком запуган, чтобы прийти ко мне. Нам придется придумать другой подход, попытаться с другим слугой. Только теперь необходимо действовать осторожнее, потому что он мог предупредить заинтересованных людей о наших намерениях.

Я вызвал посыльного. Я хотел заказать завтрак в номер, перед тем как принять душ. Он вошел, и круглое лицо Фернандо выглядело мрачным, а большие широко раскрытые глаза блестели. Он наклонился и сказал:

- Большие неприятности в отеле, господин Гарри.

- Неприятности?

Он облизал губы и весь засветился от удовольствия, что может первым сообщить мне такую новость.

- Прошлой ночью у входа в отель зарезали парня, господин. Может быть, в час, а может в два часа ночи.

Он провел толстым пальцем по горлу и издал булькающий звук.

Я постарался, чтобы мой голос звучал без особого интереса.

- Полиция уже увезла труп?

- Нет, господин. Полиция у нас очень современная. У них есть фотоаппарат. Они дождались восхода солнца и сфотографировали покойника. Он еще лежит на траве рядом с отелем.

Я не стал заказывать завтрак и обошелся без душа. Быстро одевшись, я спустился вниз и медленно подошел к окну. Большая группа любопытных широким кольцом окружала что-то лежащее на траве. Создавалось впечатление, что зеваки уже давно так стоят. Зная восточное равнодушие к смерти, я заподозрил, что они смотрят на что-то очень впечатляющее.

Я протиснулся сквозь толпу и обнаружил, что оба моих предположения оправдались. Это оказался тот самый молодой слуга, которому я передал вчера записку. Его горло рассекли ударом такой страшной силы, что все жилы и мышцы были перерезаны до самых шейных позвонков. Без поддержки мышц шеи при падении от удара позвонки сломались. Голова была откину далеко назад, открывая рассеченные вены. Вокруг головы натекла большая черно-красная лужа крови. Губы в мрачной усмешке обнажали белые зубы.

Я выбрался из толпы. Мои противники действовали быстро, умно и беспощадно. Я понимал, что теперь бессмысленно пытаться подкупить кого-нибудь другого. Они опять оставили меня у разбитого корыта. Всякий раз, как только я придумывал следующий шаг, когда у меня появлялся шанс получить информацию, они наносили предупреждающий удар, после которого все приходилось начинать с начала.

Я выпил чашку отвратительного кофе в отеле и, поднявшись в номер, позвонил Питеру Кеймарку по номеру, который он мне оставил. Служащий сказал, что лейтенанта Кеймарка нет и что неизвестно, когда он появится. Я позвонил до полудня еще трижды с тем же результатом. В полдень я слегка перекусил в номере и, взяв рикшу, поехал в Январский клуб.

У входа в клуб сидел новый портье. Я внимательно посмотрел на него, но не заметил никаких изменений в выражении его лица, когда сказал, что хочу видеть лейтенанта Кеймарка или мистера О'Делла, если они в клубе.

Он проводил меня в небольшое помещение с занавешенными окнами. В прошлый раз я ждал Кеймарка совсем в другой комнате. Слуга сказал, что постарается найти указанных джентльменов или, если их нет в клубе, соединит меня с ними по телефону, который стоял на маленьком столике. Я поблагодарил его и он ушел. В маленькой комнатке было жарко и душно. Пахло плесенью и пылью.

Я сел на край потертого стула, лицом к занавескам. Комната была плохо освещена. Почему-то я чувствовал себя неспокойно. Мне не пришлось долго ждать. Неожиданно несколько человек выскочило из-за занавесок. Они двигались столь стремительно, что я успел разглядеть только, что это здоровенные сингальцы. Они набросились на меня, и стул стал падать назад. Я постарался лягнуть одного из них в голову, но другой нападающий тяжело упал мне на колени. Я коротко взмахнул правым кулаком и услышал, как противник вскрикнул, когда я попал в цель. Я попытался упасть на бок и откатиться в сторону, но они оказались слишком быстрыми. Грубо перевернув меня на живот, они связали мне руки чем-то жестким. Почувствовав, что они принялись связывать мне колени, я начал кричать. Тогда они перевернули меня на спину, и стоило мне открыть рот, чтобы снова закричать, как один из них засунул мне между зубов толстый кусок ткани. Чтобы я не смог вытолкнуть импровизированный кляп языком, они привязали его еще одной веревкой.

Двое из них подняли меня, а третий осторожно заглянул за занавески. Затем он махнул рукой и они потащили меня вперед. Один держал меня за плечи, другой за колени.

В ярком свете коридора я смог получше разглядеть пленителей. Все трое были здоровенными амбалами, одетыми в яркие саронги, подтянутые, чтоб не стесняли движений. Выше пояса все трое были обнажены.

Они быстро перенесли меня по коридору и стали подниматься вверх по узкой лестнице. Я больно стукнулся головой о перила, когда они поворачивали. Сингальцы торопливо пересекли холл и внесли меня в маленькую комнатку. Там они бросили меня на пол лицом вниз и перерезали жесткие веревки на шее, запястьях и щиколотках. Последний из них успел выбежать за дверь, когда я вскочил на ноги. Дверь захлопнулась, и я услышал как щелкнул хорошо смазанный замок. Я остался один в пустой комнате, размерами примерно футов десять на десять, с одним крошечным зарешеченным окном, без единого предмета мебели. Я выглянул в окно, в небольшой закрытый двор, и прислушался. Дом располагался так далеко от дороги, что я не услышал даже шума проезжающих автомобилей. Из клуба тоже не доносилось ни звука. Я сел на пол рядом с дверью, прислонившись спиной к стене.

Я должен был бы испытывать страх, или, по крайней мере, беспокойство. Но ничего похожего. На меня напали - первое прямое действие, направленное против меня. Все остальное было просто предположениями. Что бы ни произошло, я смогу хоть что-нибудь узнать. Маски сняты, клинки обнажены.

Прошел час прежде чем что-нибудь произошло. Когда замок щелкнул, я вскочил на ноги. Мое колено болело в месте, где веревка прошлась по шраму, оставшемуся после операции.

Дверь открылась, и вошел О'Делл. Вслед за ним сразу последовал один из моих пленителей. О'Делл усмехнулся, а его боевик закрыл дверь и встал, прислонившись к ней спиной и сложив на груди руки.

- Вот мы и снова встретились, мистер Гарри. Разрешите мне прокомментировать вашу настойчивость. Вы оказались упрямы, но недостаточно сообразительны. Мы не станем вас долго задерживать. Вам только нужно сделать для нас одно маленькое одолжение, - он вынул из внутреннего кармана белой куртки листок бумаги с гербом "Галле Фейс" и протянул его мне.

Я взял листок, он был пустой.

- Я знаю, Гарри, что у вас есть ручка. Мне очень жаль, что в нашей комнате для гостей нет стола. Вам просто придется сесть на пол и написать записку американскому консулу, в которой вы уполномочиваете отдать подателю этой записки конверт, который вы оставили там. Один из наших людей работает в консульстве клерком. Он рассказал мне о вашем послании.

Он стоял, толстый, улыбающийся и уверенный в себе. На нем была белая куртка, белые шорты и высокие белые шерстяные носки. Он вел себя как человек, рекламирующий доходные акции.

- Ну, а если я откажусь? Если скажу, что как только вы получите конверт, меня утопят или переедет машина, или произойдет еще какой-нибудь несчастный случай.

- Дорогой мой мальчик. Я не буду вам лгать. Конечно с вами произойдет несчастный случай, но я могу гарантировать, что смерть ваша будет легкой. Вы доставите нам некоторые неудобства, если нам придется заставлять вас подписывать записку. Вы же знакомы с лечением водой? Мы подвешиваем вас за пятки и накачиваем в живот воду под давлением при помощи автомобильного насоса. Когда ваш живот будет готов лопнуть, мы прекращаем качать дальше. А потом пара рослых мужчин начнет колотить вас палками по брюху. Самое удивительное, что обычно при таком "лечении" люди не теряют сознания. Тогда-то вы и напишите записку.

Впервые я почувствовал, как холодок страха пробежал по моей спине. Не могу сказать, что я такой уж бесстрашный человек. Я ненавижу, когда мне причиняют боль. Боль пугает меня. Боль в любых формах. О'Делл не походил на лицедея, разыгрывающего мелодраму. Скорее, он был похож на человека, со вкусом рассказывающего, как он загонял мяч для гольфа в очередную, особенно трудную лунку.

- Дайте мне немного времени для размышления. Скажем, час, - я немного приподнял руки и заставил их затрястись.

О'Делл смотрел вниз, и я увидел, как он улыбнулся, увидев мои трясущиеся руки.

- Хорошо, Гарри. И не расстраивайся. Это нечто большее, чем ты или я. Ты чуть было не помешал созданию Новой Зоны Процветания Юго-Восточной Азии, если это послужит тебе утешением. Ты, эта слабовольная дурочка и болтун-слуга. И Кристофф, если тебе от этого станет легче.

Он повернулся и здоровенный сингалец открыл ему дверь. О'Делл вышел, и, к моему разочарованию, я остался вдвоем со своим обидчиком, за закрытой дверью.

Я отошел к противоположной стене и посмотрел на могучую бронзовую грудь охранника: настоящий громила. Я вспомнил грубые руки, ощупывающие мою одежду в поисках оружия, которого у меня не было. Я должен как-то перехитрить своего сторожа.

Зарешеченное окошко - мой единственный шанс к спасению. Я стоял рядом с ним и старался хоть что-нибудь придумать. Я понимал, что драгоценные минуты уходят. Я сделал вид, что стараюсь действовать незаметно. Не глядя на стража, я засунул руку во внутренний карман пиджака. Боковым зрением я увидел, что он развернулся в мою сторону. Я быстро вытащил руку из кармана и, держал пальцы так, словно в них зажат какой-то небольшой предмет, вроде таблетки. Я бросил воображаемую таблетку в рот и начал сползать по стене вниз, хватаясь за горло. Я уже лежал на полу, издавая странные булькающие звуки, когда он подбежал ко мне. Я закатил глаза и, задержав дыхание, застыл в неподвижности. Он наклонился надо мной, испуганно глядя на мое замершее тело. Я знал, что через несколько секунд он повернется и начнет барабанить в дверь. Тогда я изо всех сил двинул левой ногой прямо ему в челюсть. Удар получился такой силы, что на мгновение нога у меня онемела. Его подбросило в воздух, и он тяжело упал на спину, стукнувшись головой об пол. Я вскочил на него и дважды ударил его, прежде чем сообразил, что это уже совершенно ни к чему. Он валялся без сознания, его тяжелая челюсть была сломана.

Я быстро осмотрел окно. Прутья были примерно в полдюйма диаметром, а расстояние между ними дюймов пять. Всего пять вертикальных прутьев, которые уходили в деревянный подоконник, но вид у них был такой, точно они проходили сквозь подоконник и стену насквозь. Я уперся ногами в стену и потянул один из прутьев максимально напрягая все мышцы. Прут поддался, но лишь чуть-чуть. Я взглянул на него сбоку и убедился, что он слегка согнулся. Некаленый металл, скорее всего сварочное железо. Это дало мне идею, в которой я так нуждался. Я снял свой толстый кожаный ремень и застегнул его так, чтобы он охватывал три прута. Я обвел помещение глазами в поисках чего-либо твердого, что смог бы использовать в качестве рычага. В комнате не имелось мебели, которую я мог бы сломать. Единственное, что можно было использовать - обувь. Я носил тяжелые башмаки двенадцатого размера с толстой подошвой. Я снял один ботинок и засунул его в ремень. Положив одну руку на каблук, а другую на носок, я стал с силой поворачивать башмак. Чуть спустя я заметил, что прут справа начал медленно сгибаться. Я стал давить на башмак еще сильнее. Прут сгибался до тех пор, пока почти не коснулся среднего. Я нажал из последних сил и прут, расщепляя дерево, выскочил из нижнего гнезда. Я потянул прут вниз, и он выскочил совсем. Скорее всего я протиснулся бы в образовавшуюся дыру, но я не мог рисковать. Используя выскочивший прут, как более удобный рычаг, я быстро согнул прутья с обеих сторон образовавшегося отверстия. Мне повезло, что прутья стояли самые обычные, и группа негодяев, в лапы которых я попал, не озаботилась заменить их на что-либо более прочное.

Сперва я просунул ноги и, держась за прутья, повис на внешней стороне здания. Оттолкнувшись здоровым коленом от шершавой штукатурки, я спрыгнул вниз и ударился о земли так сильно, что стукнулся подбородком о собственное колено.

Не теряя времени даром, я прихрамывая побежал к стене. Верхний край стены, утыканный битым стеклом, находился на уровне моей макушки. Я сорвал с себя пиджак, набросил его поверх стекла, схватился за верхний край стены и стал подтягиваться. Мне так не хватало потерянных пальцев! Стекло сквозь пиджак врезалось мне в руки. Я перевалился через стену и сдернул пиджак. Передо мной простиралось широкое поле, на дальней стороне которого стоял дом. Направо, через другое поле, только маленькое, шла знакомая дорога. Я побежал к ней изо всех сил. Правое колено с каждой секундой болело все сильнее.

Я надел пиджак и быстро пошел прочь от клуба. На перекрестке я немного постоял, пока не увидел свободного рикшу, пробегавшего мимо. Через несколько минут мы уже мчались к моему отелю. Я сидел, откинувшись на черное кожаное сиденье, тяжело дышал и рассматривал порезанные руки. Я пообещал себе, что мистер О'Делл заплатит мне с процентами.

В рваном пиджаке и испачканными кровью руками я прошел через вестибюль отеля. Поднявшись в свой номер, я позвонил Кеймарку. Когда я произнес первые два предложения, он сказал, что приедет ко мне немедленно. Я с трудом перевязал себе руки и попросил посыльного принести тазик с холодной водой для моего больного колена.

Питер появился через пять минут. Когда я закончил свой рассказ, он некоторое время потрясенно сидел в неподвижности, а потом сказал:

- Мы должны вернуться туда, Гарри. Прямо сейчас.

- А как насчет того, чтобы взять с собой несколько ваших людей? Я могу теперь вчинить О'Деллу иск и засадить в тюрьму на долгие годы.

Кеймарк покачал головой.

- Не обязательно. Кроме того, вы забываете, как здесь относятся к форме английского офицера. Они не посмеют ничего со мной сделать. К тому же у меня есть это, - он показал рукоятку большого автоматического пистолета, частично вытащив его из кармана, а затем засунув обратно. - Как только вы почувствуете себя достаточно хорошо...

Через несколько минут мы уже сидели в такси, которое несло нас к Январскому клубу. Когда мы остановились перед входом, лейтенант сказал:

- Теперь предоставьте все мне. Ничего не говорите.

Мы вошли, и опять лицо слуги осталось бесстрастным. Питер спросил про О'Делла, и портье сказал, что его можно найти в баре. Кеймарк шел впереди, а я хромая бред вслед за ним. В баре клуба мне бывать еще не доводилось. Он размещался в задней части здания, под рестораном, и выходил прямо в сад. О'Делл сгорбившись сидел за столиком, рядом с открытыми в сад дверями. Когда мы вошли, он взглянул на нас с кривой улыбкой. У столика стояло еще три свободных стула. Мы находились достаточно далеко от стойки, и не опасались, что бармен услышит наш разговор.

- Вы вне игры, О'Делл, - сказал Питер, когда мы уселись за столик без всякого приглашения.

- Просто небольшая шутка, Питер, - ответил тот. - Боюсь, что наш американский друг воспринял ее слишком серьезно.

- Больше того. Вам придется многое рассказать. Вы все повязаны. Вы и Ван Хосен, и Конни, и Венд. Смерть Конни и смерть портье из клуба. За все придется отвечать.

- Но не мне, сынок. Я здесь ни при чем. Мне ничего не известно.

Тут вмешался я:

- Ну уж одну-то вещь вы должны были знать, О'Делл. Я слишком упрям, что бы вы не пытались со мной сделать. Вы должны были предвидеть это.

О'Делл угрюмо взглянул на Питера.

- Тогда, какого дьявола, было брать...

Я наблюдал за ним и увидел, как глаза его расширяются. Я повернулся к Питеру как раз в тот момент, когда его тяжелый пистолет выстрелил. Выстрел прозвучал оглушающе в тихой комнате. Со стороны стойки послышался звук бьющегося стекла.

Я снова перевел взгляд на О'Делла. Пуля прошла сквозь верхнюю губу, превратив рот в кровавую дыру. Я видел кусочки разбитых зубов. Несколько мгновений он цеплялся за край стола, затем его глаза уставились куда-то далеко над нашими головами. Он стал медленно клониться влево, и его огромное тело с грохотом рухнуло на пол, перевернув стол и стул, на котором только что сидел. Мы встали. Питер казался постаревшим и очень усталым.

Он повернулся ко мне и прочитал в моих глазах вопрос.

- Нельзя было рисковать, Гарри. Я заметил, что он напрягся и явно решил что-то предпринять...

Я подумал про огромные размеры и мощь О'Делла. Его действительно было бы очень трудно остановить. Когда стол перевернулся, бокал О'Делла разбился и часть его содержимого выплеснулась на брюки Питера. Лейтенант убрал пистолет в карман и достал носовой платок. Наклонившись, он тщательно промокнул пятно. На шум выстрела в бар вбежали слуги. Они стояли в десяти футах от нас и широко открытыми глазами смотрели на огромное распростертое тело старого плантатора.

Старший из слуг сделал шаг вперед и спросил:

- Господин Кеймарк, нужно ли мне позвонить в полицию?

- Нет, Ратмани, я сам позвоню. - Питер повернулся ко мне. - Вам лучше остаться у тела, пока я позвоню по телефону. Они возьмут все его деньги, если надолго оставить их здесь одних.

Я поднял упавший стол, когда он вышел из бара. Я поставил стул так, чтобы сидя на нем я имел возможность не поворачивая головы видеть покойника. В комнате стало очень тихо. Человек был мертв, но его тело продолжало чуть-чуть шевелиться. Свежие трупы иногда кажутся живыми, но через несколько минут они как-то оседают вниз и приобретают тот особый вид "мешка с пшеницей", который ни с чем не спутаешь. Тогда они превращаются из существа в вещество. На несколько долларов химикатов, которым уже не нужна одежда.

Один за другим все слуги разошлись. Остались только старший слуга и бармен. Я попросил двойное виски. Мне было не по себе. Как много смертей! Кристофф, Констанция, портье, О'Делл. Начинало складываться впечатление, что скоро не останется никого, кто смог бы предъявить мне доказательства невиновности Кристоффа. Венд, Ван Хосен, и странные игроки в бридж.

Кеймарк, человек с длинным белым лицом и трое полицейских в форме вошли в бар.

Питер говорил на ходу:

- ...и я отдам свой рапорт полковнику. Он передаст вам копию. Чистой воды формальность, но я должен следовать инструкции, вы же понимаете.

Они остановились у тела О'Делла. Я встал. Белолицый человек потер подбородок и повернулся ко мне.

- А вы тоже сидели за столом? Вы можете рассказать, как все произошло?

Питер перебил его.

- Минуточку, Сэксон. Разрешите мне прислать его показания вместе с моим рапортом несколько позднее. Вы же знаете, здесь замешана Армия.

Сэксон вздохнул.

- Тогда не буду вас больше задерживать. Вы и ваш друг можете идти.

- Один момент, - вмешался я, - а как же насчет обвинения в похищении и все остальное? Что насчет людей, которые...

- Подождите, Гарри! - резко и громко прозвучал голос Питера. - С этим мы тоже разберемся сами.

Сэксон приподнял тонкие черные брови.

- Почему бы вам не рассказать мне обо всем прямо сейчас, мистер Гарри?

- Вы не обязаны ему отвечать, Гарри, - спокойно сказал Питер.

Я перевел взгляд с одного на другого. В уголках рта Питера пряталась слабая улыбка.

- Я, пожалуй, последую совету лейтенанта. И напишу обо всем в его рапорте.

Полицейский офицер вздохнул. Когда мы уходили, я обернулся и увидел, что Сэксон наклонился над телом.

Как только мы отошли подальше, Питер мрачно сказал:

- Черт возьми, Гарри, неужели вы хотите впутать в это еще и полицию? Они же только все испортят. Вы никогда не узнаете правды, если они запустят в это дело свои длинные руки.

Я остановился, чтобы достать сигарету. Он тоже остановился подождать меня.

- Послушайте, Питер. Пока вы ходили звонить, я сидел и размышлял. Я знаю теперь достаточно, чтобы быть абсолютно уверенным, что Дэн ни в чем не виновен. И я думаю, что у меня есть достаточно информации, чтобы убедить в этом его жену и родителей. Что еще мне нужно? Может быть, мне оставить это дело и вернуться в Штаты? Давайте зайдем ко мне в отель и все обсудим.

Он согласился, но добавил:

- Только побыстрее: мне еще нужно писать этот дурацкий рапорт.

Мы почти не разговаривали с ним в такси по дороге в "Галле Фейс". Я был слишком погружен в свои собственные планы и проблемы.

Мы поднялись в мой номер, и я достал из саквояжа бутылку бренди. В ванне я взял два стакана и щедро плеснул в них спиртное, добавив лишь немного воды, и протянул Питеру один из них. Я присел на кровать, а он устроился на стуле, спиной к окну, локтями почти касаясь высокого бюро.

- Вы обдумали то, что я сказал вам, Питер?

- Да, но я полагаю, что вы хотите остаться и доказать, что Кристофф ни в чем не виновен. Думаю, вы хотите, чтоб это было подтверждено документально.

- Да, я хочу, но есть ли у меня шансы? Я совершенно в этом уверен, но какими доказательствами располагаю? Где гарантии, что я смогу добыть дополнительные улики? А если меня убьют? То, что О'Делл сказал о Союзе Процветания сильно меня беспокоит. Я столкнулся с чем-то очень серьезным. Это как айсберг - я видел лишь малую часть его, торчащую из воды.

Питер задумчиво потягивал бренди, а я еще раз подивился его длинным загибающимся верх ресницам. Наконец он сказал:

- Возможно, вы и правы. Я могу продолжить официальное расследование здесь, а когда мы раскроем дело до конца, я добьюсь официального оправдания Кристоффа. Я уверен, что со временем мы раскроем все дело, как бы запутано оно не было.

- Давайте я вам кое-что покажу, Питер. Это письмо, которое жена Дэна получила от полковника армии США. Это то, что вы должны будете опровергнуть.

Я встал и подошел к бюро. Ему пришлось убрать руки, чтобы дать мне пройти. Я стал искать письмо в верхнем отделении бюро и выругался, что никак не могу его найти. Я смотрел в зеркало бюро и ждал до тех пор, пока не увидел, что его голова откинулась назад, когда он допивал остатки бренди. Я повернулся и врезал ему в челюсть правым кулаком. Удар получился отменным. Пустой стакан отлетел в другой конец комнаты. Питер очутился в нокдауне, но сознание не потерял. Тогда я опустил правый кулак и угостил его хорошим апперкотом, после которого он вяло осел на стуле.

Я подбежал к двери и запер на замок. Сорвав с кровати простыню, я разорвал ее надвое вдоль длинной стороны. Схватив Питера за плечи я частично затащил его в ванную. Над высокой дверью ванной была перекладина. Я крепко привязал один конец простыни к его кисти, затем приподнял его так, чтобы можно было перебросить другой конец простыни через перекладину. Я поймал второй конец и, напрягшись изо всех сил, подтянул Питера так, что пальцы его ног едва касались пола. После чего я завязал простыню. Потом я проделал тоже самое с другим запястьем Кеймарка. Его голова беспомощно упала на грудь.

Теперь оставалось ждать когда он придет в себя. Видимо, удар получился немного сильнее, чем требовалось. Я начал терять терпение. В конце концов я набрал стакан воды и выплеснул ему в лицо. Он попытался поднять голову. После второго стакана он окончательно пришел в себя.

Питер посмотрел на меня, потом вывернув шею посмотрел на перекладину и на узлы. Затем снова перевел взгляд на меня. Его испуганные глаза были широко открыты.

- Послушайте, Гарри, если это какая-нибудь дурацкая шутка...

- Это совсем не шутка. Это первый умный поступок, который я сделал за все время пребывания на острове.

Он улыбнулся. Он казался нежным и всепрощающим.

- Послушай, старик, жара здесь ужасная. А теперь будь хорошим парнем и спусти меня отсюда. У меня болят руки. Мне нужно не откладывая обратиться к врачу.

- Вы неглупый человек, Кеймарк, но и я кое-чего соображаю. Вы сделали несколько ошибок.

- Перестаньте болтать глупости. Снимите меня отсюда и забудем обо всем.

- Потерпите немного, Питер. Вы ведь любите разглядывать в зеркало свое красивое лицо. Я думаю вам не помешает взглянуть на себя сейчас.

Я повернул тяжелое бюро так, чтобы оно стояло как раз напротив него. Пришлось немного повозиться с зеркалом, чтобы он видел в нем свое отражение. Подойдя к Кеймарку я ударил его кулаком по лицу, стараясь содрать кожу. Потом отодвинулся в сторону и, махнув рукой в сторону зеркала, сказал:

- Посмотри на себя, красавчик.

Глаза его сперва широко раскрылись, потом сузились.

- Дешевый трюк, Гарри.

- Точно! Дешевый, но эффективный. А теперь к делу. Еще когда я сидел у трупа О'Делла, мне пришла в голову одна интересная мысль. Я сейчас расскажу тебе о ней и, если ты опять будешь прикидываться дурачком, врежу тебе еще раз. В другое место. Потом я скажу тебе еще кое-что. Понятно?

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, но это все бессмыслица!

- Может быть, для тебя. Ты ведь еще не все слышал. Я буду продолжать работать над твоим красивым личиком до тех пор, что тебе не поможет никакая пластическая операция. Я скажу тебе, когда у меня останется один, последний довод. А если ты и тогда не начнешь говорить, я отвешу тебе такую плюху, что твой нос не пролезет в дверной проем. О'кей?

- Пожалуйста, сними меня отсюда, - вся его уверенность исчезла. Голос стал тонким и высоким. Я знал, что ему становилось еще хуже от того, что он видел как быстро распухает еще щека там, где я его ударил.

- Ну, а теперь перейдем к доводу номер один. Помнишь, я сказал тебе, что, по-моему, Констанцию кто-то утопил? Самой естественной твоей реакцией было бы подойти к ней и осмотреть тело в поисках признаков насилия. Ты этого не сделал.

- Абсурд. Я уже осматривал тело.

- Но ты сам сказал, что осматривал его считая, что это просто несчастный случай. - Я не дал ему времени на раздумья. Я чувствовал, что меня начинает тошнить от необходимости бить человека, который не может ответить тем же, но у меня не оставалось выбора. Я широко размахнулся и ударил его по другой щеке. На сей раз результат получился гораздо более впечатляющим. Из рассеченного лица сразу начала сочиться кровь. Кеймарк попытался потрясти головой, но простыни держали его плечи слишком близко к ушам.

- Довод номер два очень скромен. Если вы не работаете совместно с полицией, то каким образом вы узнали, что Конни утонула? Кто мог сообщить вам об этом? Как вы вообще там оказались, ведь плавать в это время года не рекомендуется? Вы появились на пляже слишком быстро. Ну что, теперь поговорим немного?

- Это безумие, Гарри. Остановись, пока ты не зашел чересчур далеко.

Я хотел посильнее разукрасить красавчика, оставив тонкий аристократический нос напоследок. И ударил коротким скользящим ударом правой в угол его рта. От удара лейтенанта даже чуть развернуло. Он закрыл глаза и застонал.

- Следующий пункт моих рассуждений: как ты элегантно отбросил все мои планы относительно Январского клуба. Даже для меня является очевидным: собрать всех этих деятелей вместе и попытаться что-нибудь выжать из них, было бы весьма естественно и разумно.

- Но с этими людьми нельзя так обращаться. Они никогда не заговорят. Черт тебя возьми, прекрати сейчас же, мне больно.

- Не сомневаюсь в этом, дорогой друг. Но это еще цветочки.

Я снова ударил его в рот и почувствовал, как зубы поддаются под костяшками моих пальцев, и как кровь брызнула мне на руку. Я видел, что он посмотрел через мое плечо в зеркало. У него было такое же выражение лица, как у маленького мальчика, который собирается заплакать.

- Следующий мой довод, Питер. Кто знал о том, что я хочу подкупить портье из клуба? Только ты. И конечно же парень был не столь глуп, чтобы рассказывать это кому бы то ни было. А его убили той же ночью. Очень, очень странно.

- Подожди! - закричал Кеймарк. - Они могли узнать об этом как-нибудь по-другому. Да, так оно и было!

Я игнорировал его слова. Отвратительно, но ничего другого не оставалось. Я сильно ударил его под правый глаз. Так сильно, чтобы разбить правый хрящ. Я рассчитывал на его неопытность в подобных делах. На то, что он не знает, что через несколько месяцев на его лице не останется почти никаких следов, кроме маленьких незаметных белых шрамиков.

- Еще один довод. Не думаю, что в Американском консульстве нанимают на работу людей, не проверив самым тщательным образом их честность и лояльность. О'Делл сказал мне, что служащий там человек сообщил ему о моем пакете. Чепуха! Я рассказал о нем тебе, а ты О'Деллу. Ну, будешь говорить?

Тут он удивил меня. Он выпрямился, насколько позволяли простыни, и посмотрел мне прямо в глаза. Его лицо стало твердым, насколько это вообще было возможно в его состоянии. И это в момент, когда по моим расчетам вот-вот сломается. Делать нечего - следующий скользящий удар рассек ему левую бровь, из которой тут же стала сочиться кровь.

- Еще один маленький факт. Я наблюдал за О'Деллом. Он не собирался ничего предпринимать. Он сидел совершенно расслабившись. Ты застрелил его потому, что он слишком много болтал. У него не имелось ни единого шанса. Это было хладнокровное убийство, причем отнюдь не первое.

Его глаза расширились, когда я вновь занес кулак для удара. Ему уже было не до оправданий, он все силы тратил на то, чтобы сохранить остатки мужества. Я усмехнулся, когда еще раз пустил в ход правую. Теперь я ударил его в наименее пострадавшую часть рта.

- Другой аргумент: ты не хотел, чтобы я давал показания полиции. Этот Сэксон, похоже, неглупый парень. Может быть, если я дам ему достаточное количество фактов, он сможет раскусить тебя.

Еще один удар. Он начал проклинать меня. Он ругался сквозь распухшие разбитые губы, которые искажали слова. Я стоял и ждал, когда он выговорится. Его голос стал хриплым, слова все более невнятными и, наконец, он замолчал. Кровь капала с лица на форму.

- Кроме того, дружок, когда я сказал, что хочу уехать отсюда, ты не стал меня разубеждать. Ты хотел, чтобы я уехал. Ты даже не стал приводить никаких доводов. А теперь послушай меня внимательно, у меня остался один, решающий довод, старина. Я приберег его к заключительному удару. Удару в нос. Посмотри напоследок в зеркало на свой прелестный носик. Попрощайся с ним как положено.

Кеймарк посмотрел. Изящный заостренный нос возвышался над изуродованным ландшафтом лица сверкая чистотой, словно единственное доброе дело в мире греха. Я видел, как он задрожал, когда взглянул в зеркало и понял, что с ним произойдет, когда я ударю. Он пытался набраться мужества.

Мне требовался какой-то психологический трюк. У меня не имелось заключительного довода - я уже выложил все. Так что я облизал губы и стал закатывать рукава, как это делает питчер [подающий в бейсболе] перед решающей подачей.

- Ты даже не представляешь, Пит, с каким удовольствием я все это делаю. Наверное, я садист. Возможно, мне лучше сделать с начала пару тренировочных ударов по твоему прекрасному носу, чтобы быть уверенным, что заключительным ударом не промахнусь.

- Нет, Гарри! Нет! Я расскажу тебе, я расскажу тебе все. Сними меня отсюда.

- Только когда ты все расскажешь. Мне просто до ужаса хочется стукнуть тебя в нос.

- Ван Хосен. Он здесь главный. Подрывная группа. Деньги идут от японцев с Явы. Золото и драгоценные камни, отнятые у датчан. Война закончилась, но Ван Хосен получил приказ установить здесь прояпонский режим. Я работаю на него уже три года. У меня превосходная крыша для подобной деятельности. Кроме того, я могу направлять все подозрения по ложному следу. Ван Хосен командовал группой, О'Делл был его заместителем. Но О'Делл презирал Ван Хосена, и я заменил О'Делла. Именно О'Делл приказала убить Кристоффа, поскольку тот случайно, во время игры в бридж, обнаружил код. Кристофф пришел в штаб английской армии доложить, что в Январском клубе происходит нечто подозрительное. Нам повезло: он пришел ко мне. Январский клуб - наша база.

- А что насчет ночной прогулки на корабле? Быстро!

- Я попросил Кристоффа помочь нам разоблачить этих людей. Приказ О'Делла. Познакомил его с Конни и О'Деллом, и сказал ему, что они подозреваются в шпионаже. Рассказал Кристоффу, что у нас имеется секретная информация, которую они перехватили и хотят переправить в Индию. Попросил его пригласить их на корабль, сделать вид, что он напился, и посмотреть не предложат ли они ему доставить их в Индию. Там ведь совсем близко. Обещал дать ему оправдательное письмо, если у него возникнут из-за этого неприятности. Я попросил его держать наши планы в тайне. Он все сделал так, как мы договорились и при первой же возможности О'Делл столкнул его за борт.

- Почему ты застрелил О'Делла?

- Приказ. Я доложил Ван Хосену, что тебя невозможно купить или запугать. Мы ничего не могли с тобой поделать после того, как ты оставил в консульстве это проклятое письмо. Если бы ты этого не сделал, то уже давно был бы мертв. О'Делл думал, что сможет пытками заставить написать тебя записку, чтобы получить письмо из консульства. Я знал, что ты никогда не напишешь такой записки. Ван Хосен сказал О'Деллу, чтобы он даже не пытался. Но О'Делл нарушил приказ, и я должен был замести все следы. Я считал, что мне это удалось.

- Почему ваша организация столь безжалостна?

- Тысячи единиц стрелкового оружия и сотни тысяч боеприпасов были похищены и спрятаны в горах. Мы должны были возглавить восстание цейлонцев против англичан. Нам обещали в награду миллионы, а Ван Хосен собирался получить для нас поместья на Яве, когда все будет закончено.

- Почему был убит портье? Он что-то знал?

- Абсолютно ничего. Он был убит, чтобы ты прекратил попытки подкупить других.

- Кто убил его?

- Венд. Это его обязанности.

- А кто убил Констанцию?

- Тоже Венд. Он послал ей записку, чтобы она рано утром подплыла к его маленькой лодочке. Она так и сделала, и он держал ее за волосы под водой, пока она не захлебнулась. В результате на ней не осталось никаких следов насилия.

- Убивать ее было необходимо?

- Да. Она была слабой и представляла собой серьезную опасность провала, особенно пока ты крутился здесь. Ты напугал ее. Ты подсунул ей ту треклятую записку, а она подумала, что записка от Ван Хосена. Она не знала его почерка.

- Где живет Ван Хосен?

- Здесь, в этом отеле. Двумя этажами выше.

- Как тебя завербовали?

- До войны я работал в Шанхайском Полицейском Департаменте. Я был единственным уроженцем Шанхая, все остальные приехали из Англии. Парни из хороших семей. А в моих жилах четверть японской крови, что я тщательно скрывал. Мой дед служил в японской армии. Я работал честно, пока не появился Ван Хосен. Он откуда-то знал о моем происхождении. Я понял, что если мое начальство об этом узнает, с моей карьерой будет покончено раз и навсегда. Почему я должен сохранять лояльность стране, которая могла выбросить меня на улицу из-за моего происхождения? Разве я похож на японца?

В его голосе звучала гордость. Он на мгновение забылся но, взглянув в зеркало, застонал и опустил голову.

- Сними меня отсюда, - слабо попросил он.

- Не сейчас, Кеймарк. Я оставлю тебя здесь, а сам отправлюсь за твоим полковником. Кажется, фамилия его Рис-Ли? Я приведу его сюда, и ты повторишь всю историю на бис.

Когда я закрывал за собой дверь, то напоследок посмотрел на него. Кеймарк слишком устал удерживать свой вес стоя на цыпочках, и просто повис на руках, уронив голову на грудь. Его светлые волосы были в полном беспорядке.

Штаб Британской разведки располагался в высоком сером здании, перед которым раскинулся ухоженный газон с цветами. Поскрипывающее такси остановилось перед ступеньками главного входа. Я попросил шофера подождать меня на маленькой стоянке по соседству.

В британских газетах есть юмористический персонаж по имени полковник Блимп. Он большой, самоуверенный человек с абсолютно лысой головой и серыми усами, грандиозными с одной стороны и какими-то жалкими с другой. Он носит охотничью куртку, плотные шорты и высокие шерстяные гольфы. Он вечно хвастается, грозится, рыгает и тяжело, с присвистом дышит. Предполагается, что это иронический собирательный образ "старой гвардии".

Рядовой объявил полковнику, что я пришел по делу безотлагательной важности. Мне предложили войти.

Полковник восседал за массивным столом в большом, с высоким потолком, кабинете. Это был полковник Блимп собственной персоной. Жестом пухлой руки, загоревшей за долгие годы службы на востоке, он предложил мне сесть.

- Американец, да? Что случилось? Говорите!

- Я насчет лейтенанта Питера Кеймарка. Он...

- Кеймарк состоит под моей командой. Что с ним?

- Я хочу рассказать вам...

- Во имя небес! Говорите по существу!

Я вскочил и, наклонившись над столом, закричал прямо в его блестящее красное лицо:

- Замолчите и не перебивайте меня хотя бы в течении минуты, чтобы я смог вам рассказать. Прекратите свои проклятые официальные вопросы!

Я медленно опустился на стул, пока он бубнил что-то про наглость невоспитанных американцев.

- Кеймарк предатель, - сказал я, когда он успокоился. - В нем есть японская кровь. Он получал деньги от датчанина по имени Ван Хосен в течении трех лет. Он только что застрелил плантатора по имени О'Делл. Пойдемте со мной и он вам сам все расскажет.

- Чепуха, молодой человек! Я знаю лейтенанта много лет. Он не японец. Это жара так на вас действует. Выпейте воды. Пойдите, отдохните немного, а затем вам необходимо развлечься и обо всем забыть.

- Послушайте, или вы сейчас пойдете со мной, или я обращусь к очень толковому парню из местной полиции, по имени Сэксон. Как вам это нравится, надутая обезьяна?

- Молодой человек, если бы вы служили под моей командой, я бы расстрелял вас за такие слова.

- Если бы я служил под вашей командой, вам бы не удалось прожить так долго. Вы идете со мной? Меня ждет такси. Нам совсем недалеко, в "Галле Фейс". На всю поездку у вас уйдет не больше часа.

Полковник закашлялся, посмотрел в потолок, потрогал пресс-папье. Затем взял шляпу и трость, сказав:

- Тогда пойдемте быстрее и покончим с этим дурацким делом!

Шофер выскочил из такси и открыл дверь для полковника. Мне он такого внимания не оказал. Привилегия правящего класса.

Я попытался рассказать полковнику всю историю за время короткой поездки к отелю. В ответ он лишь производил возмущенные клокочущие звуки и отодвигался с тревогой подальше от меня.

Мы вошли в отель и поднялись наверх. Подходя к своему номеру я достал ключ. Полковник нетерпеливо постукивал себя по ноге тростью, пока я открывал дверь. Я пропустил его вперед. Он прошел внутрь и увидел Кеймарка. Он остановился так резко, что я натолкнулся на него. Я шагнул в сторону, чтобы тоже увидеть лейтенанта.

Первой моей мыслью было, что он потерял удивительно много крови от полученной трепки. Вся передняя часть его формы промокла от крови. Он неподвижно висел на руках, словно странное застывшее пугало. Полковник подошел ближе, чтобы увидеть лицо Кеймарка. Он поднял трость и осторожно толкнул лейтенанта в лоб. Голова слегка отклонилась назад. Когда полковник убрал трость, голова Питера снова упала на грудь.

- Он мертв. У него перерезано горло. Зачем вы это сделали?

- Я?! Когда я уходил с ним все было в порядке. Кто-то проник сюда во время моего отсутствия, не знаю только как.

Он взглянул на меня и в его узких глазах я прочитал отвращение и тревогу.

- Все ключи от номеров одинаковы. Подходят к любой двери. Ничего у вас не выйдет. Вы его убили. Вам лучше отправиться со мной.

Я тем временем понемногу приближался к телу. Последние несколько футов я одолел одним прыжком и сунул руку в правый карман на форме Кеймарка. Пистолет находился на месте, но когда я стал его вытаскивать, он застрял. И прежде чем мне удалось разобраться с ним, что-то холодное и острое уперлось в мой затылок.

- Отойдите в сторону, молодой человек. Очень медленно, не то я буду вынужден проделать вам дыру в затылке. Впрочем, рано или поздно, но придется сделать это.

Я отпустил пистолет и сделал шаг в сторону. Полковник продолжал прижимать острый предмет к моему затылку..

Наконец, он сказал:

- Повернитесь кругом, молодой человек.

Он успел достать пистолет Кеймарка и держал его в левой руке наведенным мне прямо в живот. Кроме того, левой рукой он придерживал полую часть трости, а правой как раз засовывал тонкое лезвие длинного меча обратно в трость. Меч вошел на свое место и полковник, не сводя с места глаз, повернул рукоять на полоборота.

- Сейчас вы поедете со мной. Ну и безобразие вы здесь учинили. Международное убийство. Придется привлекать американских официальных представителей. Судить вас, наверное, будут в гражданском суде. Хотя дело-то совершенно ясное, никаких сомнений.

Опять противники использовали смерть, чтобы накрыть моего туза. На сей раз уже окончательно. У меня было что рассказать, но легче втолковать что-либо глухому, чем полковнику. Он стоял передо мной и пистолетом показывал, чтобы я шел к двери. Я не двинулся с места.

- Выходите. Не хочу стрелять в вас здесь. Вы должны дать официальные показания. У меня и так будет куча неприятностей.

- Полковник, ответьте мне на один вопрос. Какой смысл мне было тащить вас сюда, чтобы вы увидели тело, если бы Кеймарка убил я?

- Никакого смысла. Но я никогда и не думал, что вы, американцы, способны совершать что-нибудь осмысленное. Вы все гангстеры или дешевые актеры. Идите.

Теперь мне стало ясно, почему Кеймарк с такой легкостью покрывал деятельность группы, базировавшейся в Январском клубе. Я по-прежнему не двигался с места.

- Подождите минутку. Предположим, я приведу вас к человеку, который знает кто убил Кеймарка. Возможно, он сам и убил его.

- Чепуха.

Я должен был как-то перехитрить его. Если бы посадили меня в камеру, мне никогда ничего не удалось бы доказать. Моя история звучала бы, как чистейший вымысел. Я не хотел больше иметь дела с полковником. Мне был необходим Сэксон, высокий человек с длинным белым лицом. Он показался мне толковым парнем.

Требовалось срочно что-то придумать и обмануть глупого полковника, обладающего, однако, отличной реакцией. Я поднес правую руку к груди, одна из больших пуговиц моей куртки болталась на одной нитке. Я незаметным движением оторвал ее и медленно двинулся к двери, ведущей в коридор. В этой части комнаты было темнее. Полковник шел за мной, выдерживая дистанцию не менее чем в шесть футов. Я поудобнее перехватил пуговицу в руке и коротким движением бросил ее в сторону тела Кеймарка. Одновременно я обернулся и с удивлением посмотрел в том направлении. Полковник услышал какой-то шум за спиной. Он повернулся и бросил торопливый взгляд назад. Прежде, чем он успел перевести глаза на меня, я ударил его коленом в нижнюю часть живота. С громким стоном он упал на спину, уронив пистолет. Я моментально вырвал трость из его руки. Он был совершенно потрясен. Даже мысли о дальнейшем сопротивлении у него не осталось. Его слишком беспокоил живот.

Я сел на край кровати, пока он смотрел в потолок. Наконец, он постанывая сел на полу.

- Сядьте на стул, полковник Рис-Ли.

Полковник пошатываясь встал на ноги, сделал пару шагов и сел на стул.

- Нечестная тактика. Вы меня обманули. Вы вообще когда-нибудь слышали о честной игре?

- Конечно. Я стану играть по правилам, а вы засадите меня на много лет в тюрьму. А сейчас сидите спокойно, мне нужно сделать один короткий звонок.

Потребовалось три или четыре минуты, чтобы найти нужного мне человека. Когда нас соединили, я сказал:

- Сэксон? Говорит Говард Гарри. Мы сегодня встречались в Январском клубе. Вы можете сейчас подъехать ко мне? Хорошо. Я в "Галле Фейс". Номер триста десять. Здесь еще один труп.

Я повесил трубку. Его умный усталый голос успокаивающе подействовал на меня. Пока Сэксон ехал, я дал полковнику исчерпывающие указания: он должен все время молчать. Ни слова. Ни звука, а то я обойдусь с его животом построже. Мне показалось, что последний довод произвел на него впечатление. Полковник сложил руки на животе и, могу поклясться, немного вздремнул. Он проснулся лишь когда в дверь громко постучали.

Держа полковника под прицелом пистолета я подошел к двери и открыл ее. За дверью стоял Сэксон и два шоколадного цвета полицейских в форме. Я отошел в сторону, пропуская Сэксона. Я указал на тело Кеймарка, и он пошел к нему. Проходя мимо меня, Сэксон быстро повернулся. Я почувствовал резкую боль в запястье, и пистолет исчез из моей руки. Не глядя на меня, Сэксон протянул его одному из полицейских.

Полковник вскочил на ноги и закричал:

- Арестуйте этого человека! Он убил лейтенанта Кеймарка. Он напал на меня! Быстрее!

Сэксон остановился на полпути к ванной и посмотрел на полковника.

- Мне очень жаль, сэр, но мистер Гарри позвонил и попросил меня прийти сюда. Поэтому сперва я выслушаю его версию. Я попрошу вас сесть и помолчать до тех пор, пока я не обращусь к вам за дополнительной информацией.

Сэксон долго смотрел на висящий труп. Он достал уже знакомую мне записную книжку и внес туда несколько записей. Одного из своих людей он поставил у дверей номера. Наконец, он повернулся ко мне и сказал:

- Прошу вас, мистер Гарри. Пожалуйста, расскажите все кратко. О деталях я расспрошу вас позднее.

Я рассказал ему все. Коротко и по существу. Я признался, что подвесил Кеймарка за руки и слегка обработал его, но я отрицал, что убил его. Я поведал все, что узнал от Кеймарка. Затем я упомянул реакцию полковника.

Полковник начал что-то лепетать, но Сэксон жестом заставил его замолчать.

Сэксон сел на край моей кровати и потер пальцами подбородок.

- Вся ваша история, мистер Гарри, подпадает под юрисдикцию бюро, которое возглавляет полковник Рис-Ли. Однако, я считаю, что на этот раз могу позволить себе вмешаться. Я делаю это исключительно потому, что верю вам. Если вы солгали, мое вмешательство может привести к существенной потере моего престижа. Я знаю, что в этом случае полковник станет моим врагом. У меня есть план, суть которого я не буду вам объяснять, вы все увидите.

Он повернулся к ближайшему полисмену и дал ему короткое указание на сингальском языке. Тот быстро подошел к двери ванной, достал нож и обрезал одну из простыней. Рука Кеймарка тяжело упала вниз. Потом он, одной рукой поддерживая тело лейтенанта за плечи, другой рукой обрезал второй кусок простыни. Одновременно он подтолкнул тело в ванную. Труп со стуком упал на кафельный пол. Затем полицейский затащил его в ванную, намочил полотенце и вытер пятна крови на деревянном полу в комнате. После этого бросил грязное полотенце обратно и закрыл дверь.

Сэксон поднял телефонную трубку.

- Соедините меня с номером Ван Хосена, пожалуйста. О, он в баре? Тогда соедините меня с баром, будьте любезны. - Прошла пара минут. Мистер Ван Хосен? Вас беспокоит Лесли Сэксон из Центрального Полицейского Бюро. Я в номере триста десять. Вы не могли бы подняться сюда на несколько минут. Благодарю вас.

Он повесил трубку и повернулся ко мне.

- Когда Ван Хосен будет здесь, я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь из вас открывал рот. Чтобы я ни говорил, не прерывайте меня.

Он отдал еще какие-то короткие распоряжения на сингальском языке и один из полицейских быстро вышел из номера.

Мы все молча ждали. Полковник, казалось, снова заснул. Я стал возиться с сигаретой. Сэксон сидел мрачно и неподвижно, как статуя.

Полицейский открыл дверь после первого стука. Ван Хосен заморгал, когда увидел всех собравшихся в комнате, а потом улыбнулся. Он скромно вошел, держа шляпу в руке. Кроткий, худощавый человек.

- Садитесь, пожалуйста, мистер Ван Хосен. Вот сюда на кровать. Я хочу задать вам несколько вопросов, которые...

В это момент зазвонил телефон. Сэксон взял трубку и закрыл микрофон рукой.

- Извините, я жду звонка, - он убрал руку и заговорил в телефон. Сэксон слушает. О, да, мистер Венд. Вы получили мою записку?

Я наблюдал за Ван Хосеном. При упоминании Венда его губы слегка дрогнули.

- Вы знаете, мне рассказали очень странную историю, мистер Венд. Очень странную. Вы знакомы с человеком по имени Ван Хосен?.. Немного, ага. Так вот мистер Ван Хосен просит нас предоставить ему частный транспорт, чтобы он смог покинуть Цейлон. В ответ он обещает снабдить нас определенного рода информацией. Он дал мне план некоего восстания, а также список мест, где предположительно хранится оружие, и опись разного рода оборудования... Я согласен с вами, Мистер Венд, это действительно звучит фантастично. Кроме того мистер Ван Хосен утверждает, что вы, он, мистер О'Делл, который погиб сегодня днем, лейтенант Кеймарк, убитый час назад и мисс Северенс, которая тоже уже мертва, были ядром странной организации, планировавшей революцию на Цейлоне.

- Он утверждает, - продолжал Сэксон, - что прибыл сюда во время войны с Явы, в качестве японского агента... Откуда я это взял? Какое отношение имеет это к вам? В отчете, написанном Ван Хосеном собственноручно, он утверждает, что вы убили мисс Северенс, портье из Январского клуба, а также лейтенанта Кеймарка. Мистер Ван Хосен также обвиняет мистера О'Делла, что тот год назад убил американского офицера.

Сэксон замолчал и стал слушать. Я наблюдал за Ван Хосеном. Он изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Его руки неподвижно лежали на коленях. Но его розовые губы заметно побледнели.

Сэксон снова заговорил в телефонную трубку:

- Значит, вы считаете, что Ван Хосен просто нездоров? Вы ничего не знаете ни об убийствах, ни о заговорах? Тогда я попрошу вас, как только у вас появится такая возможность, зайти в полицию и рассказать мне все, что вы знаете о Ван Хосене. Вас интересует что-то еще?.. Нет, мы не собираемся его задерживать до тех пор, пока не проведем детальной проверки всех его показаний... Конечно. Большое вам спасибо, мистер Венд, - Сэксон аккуратно повесил телефонную трубку и повернулся к Ван Хосену. Улыбка Сэксона была короткой, но очень уверенной.

- Что за фарс вы устроили, Сэксон? - резко спросил Ван Хосен.

Сэксон пожал плечами.

- Шах и мат, друг мой. Вы ведь играете в шахматы, не так ли? Хорошо. Я уверен, что все, сказанное вашему приятелю Венду, - правда. Если я прав, то могу совершенно спокойно отпустить вас. Ведь вы прекрасно понимаете, что Венд убьет вас прежде, чем вы успеете хоть что-нибудь ему объяснить. И не думаю что вас, как доносчика, ждет легкая смерть. У вас есть один-единственный шанс, вы меня понимаете? Вы можете сообщить информацию, которую, как я сказал Венду, вы мне уже сообщили. Тогда я могу гарантировать вам защиту. Если же мои основные посылки неверны, вы можете встать и уйти, посмеиваясь над моей глупостью и наивностью.

Ван Хосен встал и с видом оскорбленной добродетели поправил смявшийся пиджак. Он погладил маленькую бородку и укоризненно посмотрел на Сэксона.

- Вы, Сэксон, должно быть сошли с ума. Вы все здесь сошли с ума.

- Можете думать о нас все, что вам заблагорассудится. Не в наших силах изменить ваши убеждения. А вот изменить вашу жизнь мы можем. Однажды я видел человека, который донес на патриотов из Бирманского подполья. Он был примерно вашего строения, Ван Хосен. Подпольщики обмотали его голый живот широким белым поясом и привязали спиной вниз на солнцепеке. Пояс был очень тонким, но чрезвычайно прочным. Под пояс они посадили несколько больших жуков с твердой скорлупой, которых можно поймать ночью в джунглях. Жуки эти ненавидят свет, когда на них попадают лучи солнца, они зарываются глубоко в землю. Смерть этого человека была не из приятных, мистер Ван Хосен.

- Сказка, чтобы пугать маленьких детишек.

- Вы можете идти, мистер Ван Хосен, я вас больше не задерживаю.

Ван Хосен подошел к двери. Он взялся за дверную ручку и даже повернул ее, приоткрыв дверь. Потом он обернулся, взглянул на Сэксона и облизал губы.

- Предположим, я сделаю заявление, что вы подвергаете опасности мою жизнь, оговорив перед Вендом. Может, он склонен к вспышкам ярости. Я ведь могу в такой ситуации просить защиты у полиции?

- Я уже говорил вам, что у меня нет никаких оснований задерживать вас. Вы свободны.

- Тогда представим на минуточку, что ваша абсурдная ложь близка к действительности, и я могу предоставить списки и доказательства, которые вы требуете. Предположим, что я действительно преступник. Какие гарантии вы можете дать человеку, сделавшему такие признания?

- Никаких, кроме уже названных мною. Защита вас полицией от мести ваших товарищей.

Ван Хосен повернулся к двери. Свой последний вопрос он задал охрипшим голосом:

- Откуда звонил Венд?

- Из Январского клуба. Он знал, что вы здесь, со мной. Оттуда минут пять езды на такси. Мы с вами разговаривали как раз минут пять.

Я затаил дыхание, пока Ван Хосен стоял в нерешительности у дверей. Опять зазвонил телефон. Сэксон поднял трубку.

- Сэксон слушает... О, это опять вы, мистер Венд... Да, он как раз уходит. Вы хотите поговорить с ним?... Не будете?.. Я понимаю. Вы хотите, чтобы он поехал вместе с вами в клуб? Хорошо, я передам ему, что вы ждете внизу.

Сэксон повесил трубку. Ван Хосен отошел от двери. Он еле передвигал ноги, словно постарел лет на двадцать. Лицо его перекосилось. Он остановился перед Сэксоном и дрожащим голосом сказал:

- Вы чудовище! Посмотрите, что вы со мной сделали! Все это правда, и вы знаете, что это правда. Я не могу выйти из номера. Он убьет меня прежде, чем я успею ему объяснить. Может, они убьют меня, когда вы попытаетесь увезти меня отсюда. Вызовите еще людей! Мне нужна надежная охрана!

- Если вы не хотите давать показания, мистер Ван Хосен, то зачем же мне задерживать вас? Почему бы Цейлону не сэкономить на вашем процессе?

Ван Хосен схватился за спинку стула Сэксона.

- Я сообщу вам все, что вы хотите. Я расскажу вам о всех тайниках, о будущих руководителях восстания. Как О'Делл убил американца, который нас заподозрил. Как я прибыл сюда с информацией из Токио о предках Кеймарка. Как Венд утопил Констанцию и перерезал горло Кеймарку. Мы пришли сюда вместе, чтобы посмотреть на этого дурака, - он показал на меня. - И нашли связанного Кеймарка. Он клялся нам, что ничего не рассказал, но мы то знали как он высоко ценил свое красивое лицо. Он не был сильно изранен. Мы не могли рисковать. Венд перерезал ему горло - медленно. Не очень приятное зрелище.

Сэксон скинул руки Ван Хосена со спинки стула.

- Сидите спокойно пока я буду писать.

Ван Хосен сидел на кровати и дрожал, а Сэксон писал печатными буквами на страницах своей неизменной записной книжки. В комнате слышалось только тяжелое хриплое дыхание Ван Хосена и скрип пера Сэксона.

- Теперь я прочитаю вслух, то что здесь написано, прежде чем вы подпишите. Тут сказано: "Я, Ван Хосен, признаю, что работал на японскую разведку на Цейлоне во время войны. Я организовал доставку оружия и амуниции на Цейлон, все это находится в тайниках, местонахождение которых я обязуюсь указать. Я также укажу лидеров, которые должны были возглавить восстание. Моими главными помощниками являлись Кларенс О'Делл, Гай Венд, Констанция Северенс и Питер Кеймарк. Я приказал О'Деллу убить американского офицера по имени Дэниел Кристофф. Он выполнил приказ при обстоятельствах, спланированных таким образом, что на Кристоффа пали тяжкие подозрения. Я приказал Венду утопить мисс Северенс. Он утопил ее. Я видел, как Венд перерезал Кеймарку горло..."

Сэксон протянул книжку Ван Хосену, тот торопливо подписался и отдал ее обратно Сэксону. Тот передал записную книжку полковнику Рис-Ли. Толстяк расписался как свидетель. Потом расписались я и Сэксон.

- Пока этого хватит. Позже мы организуем более подробное расследование, мистер Ван Хосен. Ну, а теперь я, как всякий полицейский хочу похвастаться своими маленькими хитростями. С чего вы взяли, мистер Ван Хосен, что по телефону я разговаривал именно с Вендом? Я дал указание одному из моих людей позвонить сюда, а потом позвонить еще раз, через пять минут после того, как повешу трубку. У вас слишком сильное воображение, оно и погубило вас, мистер Ван Хосен.

Маленький человек бросил на Сэксона дикий взгляд и прыгнул на него, вытянув руки, словно пытаясь схватить полицейского за горло. Сэксон вяло взмахнул левой рукой в сторону лица Ван Хосена. Звук удара напомнил пистолетный выстрел. Ван Хосен опрокинулся обратно на кровать. Помощник Сэксона подошел к Ван Хосену и, встряхнув, поставил на ноги. Датчанин стоял, опустив плечи и глядя в пол. Его храбрая бородка была в полном беспорядке.

Полковник Рис-Ли выбрался из кресла и протянул Сэксону руку. Сэксон смущенно пожал ее.

- Не будьте слишком строги к глупому английскому офицеру, Сэксон. Представьте себе, я был совершенно слеп. Наверное, я еще многого не замечал. - Он обернулся ко мне. - Вы хотите сказать, мистер Гарри, что проделали весь этот путь, только для того, чтобы исправить маленькую несправедливость, причиненную вашему другу?

Я кивнул.

- Ужасная глупость, однако я рад, что вы ее совершили. Заварили всю эту кашу. Сэксон, что вы хотите, чтобы я сделал?

- С этого момента вы будете заниматься вопросами безопасности Цейлона, сэр. А я займусь тем, что непосредственно связано с убийствами. Мы можем сообщить, что в этом деле мы работали вместе.

- Вы очень щедры. Ну, а вы, мистер Гарри? Могу ли я сделать что-нибудь для вас, после того как вы закончите давать ваши долгие кровавые показания для моего бюро и полицейского управления?

- Да, сэр. Напишите официальное письмо в Военный Департамент в Вашингтон, которое полностью оправдывает Кристоффа. Копию дадите мне и копию в американское консульство. Тогда я смогу вернуться домой.

Двумя неделями позже я стоял у поручней небольшого грузового судна, отходящего от огромной деревянной пристани мельбурнского порта и направляющегося к Золотым Воротам [пролив, соединяющий бухту Сан-Франциско с Тихим океаном]. Бесценное письмо было спрятано в самом глубоком кармане моего пиджака. Я знал, что это означает - рассказать обо всем родителям Дэна и его жене. Я почувствовал восхитительное волнение и засунул руку в карман, чтобы потрогать край письма.

Меня оставили в живых, и я смог оправдать своего друга. Я подумал о том, что увижу в глазах Дороти, когда покажу ей письмо. Может быть, когда она еще один год проживет одна... Я потянулся и решил, что мне не повредит пройтись по палубе пару тысяч раз.