Меня зовут Астрид!

Глава 5

– Всё, хватит с нас этих странных приступов. Нет у тебя никакой аллергии, – сказала мама однажды утром, когда я в сто пятый раз попросила её и папу написать мне записку, чтобы меня не заставляли есть в школе картошку.

А я только что узнала, что на обед будут котлеты. И наверняка с картошкой. Как всегда.

– Почему ты не можешь есть нормальную еду, как нормальные люди? – простонал Юлле, заливая в себя литр какао.

– Кто бы говорил! Сам-то храпишь как медведь! Вот это ненормально!

– Ну сколько можно! – вздохнула Бланка.

– Кстати, о картошке. Не купить ли нам фритюрницу? – сказал папа. Вечно он со своими безумными идеями, вместо того чтобы выслушать как следует.

Я отодвинулась подальше от Юлле. Чавкает – хоть уши затыкай. Будто водопад булькает.

– Школьная картошка? Она по-прежнему тёмно-зелёная? – усмехнулся Данте.

Я с благодарностью посмотрела на старшего брата. Иногда Данте – единственный, кто меня слышит и понимает. Ну почему никто больше не верит, что школьная картошка просто отвратительная!

На перемене мы стояли перед столовой, и я в панике читала меню. Там крупными буквами было написано: «КОТЛЕТЫ С КАРТОШКОЙ». Лучше бы приготовили рис! Он тоже полезный.

Я спряталась за Марьям и попыталась вычислить, в какую очередь мне лучше встать.

У нас в школе две поварихи – одна следит за всеми, словно ястреб, и требует, чтобы доедали всё дочиста, и, если что-то себе не положишь, она сама добавит, сколько ей ни говори. Другая – рассеянная и не такая приставучая, я всегда стараюсь встать в очередь к ней, тогда есть шанс, что она вообще не положит картошки мне на тарелку.

И вот, когда почти подошла моя очередь, поварихи взяли и поменялись местами! Вот это облом! Шмяк! Тарелка звякнула, когда Ястребица шлёпнула на неё картофелину. Размером она была с пасхальное яйцо и, как обычно, тёмно-серая с зеленоватыми пятнами. Мне показалось, что я вот-вот хлопнусь в обморок от одного её вида.

– Держи! – сказала Ястребица. – Витамин С важен зимой. Следующий!

Марьям повернулась и сочувственно на меня посмотрела. Она знает, что я ненавижу картошку больше всего на свете. Конечно, только школьную. У бабушки картошка отличная – чищеная и мучнистая, мама считает, что даже немного переваренная, а мне нравится – такую удобно размять в пюре и смешать со сливочным соусом.

Конечно, мне и чипсы нравятся, и папина запечённая картошка, в которой можно сделать дырочку и положить туда масло. А картошку фри я вообще могу есть, пока не лопну.

Но теперь-то передо мной на тарелке лежала не картошка фри, а настоящее мучение. Я огляделась, высматривая удобное местечко. Через несколько столов от меня сидела наша учительница Гина с новой неоновой прядкой в чёлке и болтала без умолку. Нет, рядом с ней я не сяду. И возле Ястребицы тоже, она с меня глаз не сводит, наверняка станет следить, чтобы картошка оказалась у меня в животе.

– Пойдём, – сказала я Марьям и потянула подругу за собой к неприметному столу у самого выхода.

– Но он такой неуютный, – запротестовала она.

Я многозначительно посмотрела на неё, и она сразу всё поняла.

Мы почти не разговаривали. Я думала лишь о том, как бы незаметно избавиться от картофелины. Я медленно жевала котлету и одновременно чистила картошку ножом. В конце концов я её наполовину очистила. Марьям с интересом за мной наблюдала. Она съела свою картошку и даже не пикнула.

Сегодня мне достался ужасно гадкий экземпляр. Содрогнувшись, я отрезала мерзкий коричневатый кусочек, а остальное раздавила и размазала по тарелке и прикрыла сверху эту липкую жижу салфеткой. Потом посмотрела на Марьям:

– Ну что, ловко получилось?

– Совсем не видно, – согласилась Марьям.

Мы направились к помойному баку. Там стояла Ястребица, но она ничего не заметила. Я выбросила всё в ведро. И вздохнула с облегчением.

Вечером я в сто пятый раз попросила маму и папу написать мне записку с освобождением от школьной картошки. Но ничего не вышло. Мама была неумолима:

– Ты слишком привередничаешь! Другие-то дети все едят.

– Но я не как все!

– Конечно нет, – вздохнула мама. – Вот если бы у тебя была аллергия, тогда бы тебе нельзя было есть картошку.

– И вот тогда бы нам пришлось написать тебе записку, – пошутил папа.

Иногда с папой очень весело, но на этот раз повода веселиться не было.

После нескольких спокойных дней, когда в меню были кус-кус, рис и паста, снова настал черёд картошки. «КАРТОШКА» было написано огромными буквами на доске у входа в столовую. К сожалению, на этот раз меня поджидала неудача. Мало того что мне не удалось скрыться от глаз Ястребицы, так ещё и Гина ко мне приклеилась. Она плюхнулась за стол, где сидели мы с Марьям, Адам и Рафаэль.

Я как раз начала свой трюк с чисткой картошки.

– Да как ты чистишь? Надо осторожнее, Астрид, – улыбнулась мне Гина.

Меня едва холодный пот не прошиб. Я уставилась на её прядку – такую же противно зелёную, как и мерзкий комок на тарелке. Марьям тоже встревожилась. Я поняла, что под пристальным взглядом Гины мне не удастся размазать картошку по тарелке. Вечно она во всё нос суёт! Хоть и пытается скрыть это улыбочками и льстивыми фразочками.

– Вот бы недельку пожить без уроков, – начала Марьям. Ей тоже опостылело в школе. Но какой толк говорить об этом с Гиной!

– Что ж, давайте выберем какой-нибудь урок, который всем по душе, – предложила Гина и улыбнулась.

Пока все обсуждали, какой урок это мог бы быть, я решила под шумок попробовать мой особый приём, он очень рискованный, так что я прибегаю к нему лишь в крайнем случае.

Картошка лежала на тарелке отвратительным комом.

– Вот бы у каждого была возможность поиграть на планшете, а потом обменяться впечатлениями, – размечтался Адам.

– Ну, может быть, – сказала Гина и рассмеялась. Но вдруг оборвала смех и огляделась. Уголки рта у неё задрожали, так бывает, когда она чем-нибудь недовольна.

Учительница встала и замахала руками.

– Эй! Что-то здесь слишком шумно! Нельзя ли потише?! Когда я ем, я глух и нем, – сказала она строгим голосом, резко и жёстко.

И тут я поняла: это мой шанс. С быстротой хорька схватила я картофелину и с силой припечатала её к столешнице снизу, как следует размазав.

– Астрид! Ты что творишь?

Учительница, раскрыв рот, изумлённо смотрела на меня. В столовой стало совершенно тихо.

Я не знала, что сказать, и покраснела как помидор. Марьям тоже залилась краской. Рафаэль и Адам на нас таращились.

Гина заглянула под стол:

– Да тут раздавленная картошка. Это ты её туда прилепила?

Я кивнула.

Уголки рта у Гины ещё больше задрожали. Она посмотрела на меня с ещё большим удивлением:

– Зачем?

– Я не люблю школьную картошку, – ответила я.

По столовой пронёсся ропот. Краем глаза я заметила, что все дети стали отодвигать стулья и заглядывать под свои столы.

– Тут тоже приклеена здоровенная картофелина, – услышала я довольный голос Янниса.

– Ух! А здесь совсем заплесневелая! – закричала Элли.

– И здесь! – подхватила Вибеке.

Мне хотелось провалиться сквозь землю. Они находили всё новые и новые картофелины у себя под столами. Мне показалось, что Гина растерялась и не знала, что делать.

– Что ж, Астрид, мы ещё поговорим об этом. А пока возьми салфетку и всё вытри. И как долго ты этим занимаешься?

– С тех пор как учусь в школе, – призналась я откровенно.

– Что? С самого первого класса? Это же больше двух лет!

Неоново-зелёная чёлка Гины закачалась взад-вперёд, а рот задёргался. Наверное, это худшее, что она пережила в своей жизни. Рафаэль и Адам, не сдержавшись, прыснули со смеху и выскочили из-за стола.

Я с виноватым видом взяла салфетку, которую протянула мне учительница, и принялась за уборку.