Мера

2. Общага

Двери трамвая – старые, с отслаивающейся краской, закрылись. Огромная металлическая конструкция красного цвета, извергнув последнюю порцию пассажиров на конечной остановке, резко обогнула последний круг и направилась в депо.

Идя от трамвайной остановки до общежития, благо расстояние было незначительным, Антон невольно заметил, что снег окончательно осыпался с деревьев, прогалины в пожухлой листве становились всё больше и больше. Вечер казался тёплым, а может, просто прилив горячей после работы крови не давал холоду шансов.

– Весна наступает. На что наступает? – думал он. – Вчера был обильный снег, мороз, а сегодня нет. Когда мозги забиты чёрт знает чем, день за днём, то не замечаешь естественных вещей, творящихся в природе. Вот интересно, если бы сидеть где-нибудь в селе, в старой, пропахшей горящими дровами, хате, смотреть на медленное превращение природы в осень, зиму, весну, лето. Египет, пальмы, девушки… Стоп, о чём это я? – мысленно остановил себя Антон.

Стас и Жора плелись чуть позади и что-то бурно обсуждали. Антон имел странную привычку идти всегда немного впереди, как бы прокладывая путь любому идущему с ним рядом. Возможно, это было вызвано желанием побыть одному. В той мере, как ему хотелось, это было сложно осуществить в период бурной студенческой жизни. Общежитие, институт, редкая работа ради карманных денег – везде он был в присутствии друзей и однокурсников, даже в моменты передвижений между необходимыми для данного отрезка жизни объектами.

Показались светящиеся окна общежития. Оно выглянуло из-за поворота и со скоростью движения уставшего от работы студента приближалось к Антону с друзьями. Пять неполных лет это девятиэтажное здание встречало и провожало своих жильцов. Строение тридцати лет отроду не прельщало, но и не отвращало. Как говорят практически все бывшие студенты, годы, пролетевшие здесь, будут надолго впаяны в подсознание как самые лучшие. И в этом, наверное, есть доля правды. Но пока для Антона и многих других обитателей цитадели науки жизнь шла своим чередом. День за днём, семестр за семестром, год за годом.

Холл первого этажа. Он встречал и провожал замученных буднями студентов, по утрам собирая группки плетущихся на занятия, по вечерам полусонных принимая в объятья. По выходным дарил радость встреч с любимыми, друзьями, знакомыми, собутыльниками, прокручивая всех в скрипящей вертушке. Лишь по обыкновению строгий консьерж на посту в стеклянной будке, повелитель педали вертушки, напоминал присутствующим о значимости сооружения под названием «общежитие», в просторечье – общаги.

Толпа как обычно стояла у лифта в ожидании вожделенного подъёмника. Не имея желания стоять в очереди, Антон и Стас поднялись пешком. Тучный Жора не захотел сжигать и так оскудевшие после тяжелого труда калории, и решил дождаться подъёмного механизма.

Четвёртый этаж, блок № 41. Табличка на покосившейся от времени, перекрашенной в несколько слоёв краски двери порадовала взгляд входящих друзей.

Две комнаты, каждая на два человека, кухня, коридор, туалет и душ – всё, что нужно для прекрасного времяпрепровождения с перерывом на науку. Не то, что в старых стандартных общежитиях с двумя «ничейными» туалетами и одной кухней на весь этаж. Даже приходящие иногда дежурные преподаватели не могли ухудшить столь комфортные для обычного студента условия.

Выкрашенные бежевой краской стены, побеленные потолки коридора и кухни с торчащими лампочками излучали дух свободы. Свободы от родительского дома, от опеки и нравоучений. И даже редкие уборки, с неохотой проводимые обитателями блока, не могли омрачить этот вожделенный дух.

– Я дома! – завопил на весь блок Стас и весело побрёл на кухню. Спортивное тело требовало пищи, как и тело-антипод подоспевшего к нему Жоры.

Антон вошёл в комнату напротив. Он жил вместе со Стасом. Кровати у стен, личные пространства со знаками пристрастий в виде плакатов на поклеенных заботливыми родителями три года назад обоях. Две тумбочки, стол, два стула, и шкаф, набитый в хаотическом порядке вещами.

– Поспать, что ли? Хоть рано, а сил нет, – ложась на кровать, прикинул Антон. Было восемь часов вечера. Уставшим взглядом он уставился в потолок. Мысли играли в пространстве, мысли о ней. Глаза то закрывались, то периодически открывались от шума, доносящегося из других помещений блока. Наконец, мысли стали сбиваться в неразборчивую кучу.

– Привет, мальчики, – сказала вошедшая в блок Жанна.

– Да что ж это за день сегодня такой? Тут мальчики, там мальчики. Обложила ты нас со всех позиций, – хлопнув в ладоши и насупив взгляд, возмутился выходящий из кухни Стас.

– Ой, кто бы возмущался, ладно, ребята, не обижайтесь. Как насчёт дискотеки сегодня в «Стене»? Жорик меня уже пригласил.

Антон, проснувшись от усилившегося шума, открыл глаза и посмотрел через открытую дверь комнаты на Жанну и Стаса, которые, недоумевая, глядели на полусонного Жору в соседней комнате.

– Да, что, да-да, – отрывая от стены тяжёлое туловище, говорил он голосом поднятого по тревоге молодого солдата. Всем, конечно, была понятна история этого предложения. Полученный дневной заработок стимулировал хорошее настроение Жанны. Это не давало Жоре никакого шанса спокойно закончить день. Ему так хотелось улечься в тёплую постельку на удобный бочок и встречать сладкие сны. С другой стороны, ему хотелось провести этот вечер с Жанной. Два противоречивых желания боролись в нём. Любовь к еде и сну – и чувство плотской любви. И если в первом случае всё рано или поздно осуществлялось, то во втором, не будь он с Жанной, всё выглядело бы мрачновато. Точно проведённые умозаключения в голове Жоры выдали правильный вариант в виде похода на дискотеку. Да и в институте завтра был выходной.

Жанна ликовала всем внутренним естеством. Гордо сложив руки на груди, она смотрела на Жору пронизывающим взглядом пантеры, победившей мягкотелого медведя. Чёрные волосы были собраны в хвостик, белая футболка с надписью «touch-me-not», широкие спортивные брюки. Смуглое лицо и тело, красная помада на пухлых губах не оставляли Жоре шансов на отрицательный ответ.

Друзья относились к ней с трепетом. Весёлая, лёгкая на подъем, она не раз составляла им компанию в их посиделках. Жанна всегда была готова помочь в трудную минуту. Она по финансовым причинам вынуждена была перейти на заочное отделение и пойти работать кладовщиком. Ребята, в свою очередь, были благодарны ей за предоставленную возможность хоть где-то подработать, так как найти временную работу было сложно, вездесущие гастарбайтеры заполонили все трудовые просторы. И если появлялась возможность подменить отсутствующих постоянных работников, Жанна с удовольствие приглашала ребят.

– Ну что ж, потрясём булками, – произнёс поднявшийся с кровати Антон, вытирая руками с лица остатки сна.

– Кому-то и мозгами сегодня придётся потрусить, – недвусмысленно произнесла Жанна, глядя с хитрой улыбкой на Антона.

Антон вопросительно посмотрел на Жанну, дотирая руками уголки глаз.

– Что, перед дискотекой будет лекция? – съехидничал Стас, появившись из кухни и помешивая вилкой заготовку для омлета. – Кому ещё сделать? – спросил он присутствующих, указывая на миску глазами.

– Мне, мне! – воскликнул довольный Жора, тяжело, как школьник, подняв вверх правую руку.

– Мне-мне… В общем, в десять у входа. И булки свои не забудь, – произнесла Жанна, опять взглянув на Антона, окончательно приведя его в недоумение.

– Такие булки надо чаще на дансинг носить, может и постройнеют, – сказал Стас.

– Ты за своими смотри, чтобы не располнели, – ответила ему Жанна. Элегантно развернувшись, она удалилась в коридор.

– Это отчего они должны вдруг располнеть? – глядя на свои ноги, сказал Стас вслед Жанне, едва не пролив будущий омлет на пол.