Мертвец на пляже

Глава четвертая

Утром, когда Лена вошла на маленькую кухоньку, Йохан Грасман стоял у плиты и наливал воду в кофейный фильтр. В корзинке на столе лежали четыре булочки, а также масло, джем, колбаса и сыр.

– Вчера я сходил в магазин, купил немного еды, – пояснил Йохан, заметив взгляд Лены.

– И тебе утречка, – отозвалась она и села за стол. – Выглядит очень даже.

Убрав фильтр в раковину, Йохан взял кофейник и подошел к Лене.

– Мне черный, пожалуйста.

– А, значит завтракать вы все-таки будете?

– Сегодня уж точно, – усмехнулась Лена и потянулась за булочкой.

Йохан налил ей кофе, после чего спросил:

– Какой у нас план действий?

– Тело нашли двое туристов. Скорее всего, они уже уехали с острова.

– Да, к сожалению. Я вчера проверил. Они живут в Ганновере. Я обратился в ганноверское полицейское управление с просьбой о сотрудничестве. По удачному совпадению, там работает мой приятель, с которым мы вместе учились в полицейской академии. Он сказал, что лично опросит сегодня этих туристов и потом свяжется со мной.

– Прекрасно. Вот только бедные ганноверские полицейские очень бы удивились, если бы получили запрос еще и от меня.

– Признаюсь, сглупил, – покраснев, ответил Йохан после небольшой паузы. – Мне следовало предупредить вас.

– Поначалу всегда трудно, как любит говаривать моя тетушка Бекки.

Йохан начал вбивать в навигатор адрес детского приюта, но Лена остановила его.

– Думаю, мы справимся без навигатора, – сказала она и завела двигатель.

Сегодня поездка по Нордорфу вызывала у Лены меньше неприятных ощущений, чем накануне. На ум невольно пришел Эрик. Вчера Лена сохранила его номер. Пока она изучала документы, мысли то и дело возвращались к старому другу. Тогда, в юности, Лена умоляла Эрика уехать с ней, хотя знала, как сильно он привязан к этому несчастному клочку земли, торчащему посреди Северного моря. Всего за неделю до планируемого побега Эрик со слезами на глазах признался, что решил остаться на острове.

– А что вы… что ты думаешь о Сабине Болен? – спросил Йохан, когда Нордорф остался позади и на горизонте замаячил детский приют.

– Ну, она настойчиво требовала провести вскрытие. Убийца вряд ли стал бы так делать, верно?

– Это-то да, но…

– Говори уже, не тяни.

– Возможно, она боялась, что рано или поздно убийство вскроется, и решила таким образом снять с себя подозрения. И потом, вероятность того, что дело дойдет до вскрытия, была довольно низкой.

Вскрытие. Вот что не давало Лене покоя с тех пор, как она поговорила с Варнке. Нет, не из-за вдовы. В свидетельстве о смерти врач указал, что у Болена были проблемы с сердцем, а значит, оснований для проведения вскрытия не было. Тем не менее главное полицейское управление Фленсбурга взяло дело в свои руки. Неужели из-за Сабины Болен, которая сомневалась, что ее муж умер своей смертью? Или за этим решением стояло нечто больше? Лена не могла перестать об этом думать.

– Время покажет. Ты предупредил о нашем приезде?

Йохан кивнул.

Она припарковалась перед детским приютом. Двухэтажное здание из красного кирпича с черной черепицей находилось к востоку от Нордорфа. Лена прикинула, что до берега отсюда метров двести, а то и меньше.

Они с Йоханом вышли из машины. Стоило им подойти к дому, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась короткостриженная брюнетка лет сорока. Рост около метра шестидесяти. Одежда – голубые джинсы и мешковатая серая толстовка, скрывающая фигуру.

Лена подошла к брюнетке и протянула ей руку.

– Здравствуйте. Я старший комиссар Лоренцен из управления уголовной полиции города Киль, а это мой напарник комиссар Грасман из полиции Фленсбурга.

– Меня зовут Сабина Болен. Входите.

Они прошли по длинному коридору с множеством закрытых дверей. В самом конце находилась дверь, на которой висела металлическая табличка с надписью «Администрация». Обстановка в кабинете была скромной: старый письменный стол из дерева, сервант, кофейный столик с четырьмя стульями…

– Прошу, присаживайтесь, – сказала Сабина Болен и, дождавшись, пока следователи сядут за столик, спросила: – Не хотите ли что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Мы только позавтракали, – ответила Лена.

Сабина нерешительно замерла, переводя взгляд от Йохана к Лене. Тогда Лена отодвинула соседний стул и махнула на него рукой.

– Мы расследуем убийство вашего мужа, – спокойно сообщила она после того, как Сабина села рядом.

– Убийство? – переспросила Сабина. – Неужели его?..

– Пока мы не можем заявлять об этом официально, но да, у нас все есть основания подозревать, что смерть вашего мужа была насильственной. Давайте попробуем восстановить хронологию событий того дня. Начнем с самого утра. Во сколько вы встали?

Поколебавшись некоторое время, Сабина тихо вздохнула и сказала:

– Как обычно, то есть, около половины шестого. Сначала я готовлю детям завтрак, а это отнимает довольно много времени. Хайн первым делом идет… – Она запнулась. – Хайн первым делом шел в кабинет, включал компьютер, проверял почту и все такое. В половину седьмого он будил детей и начинал помогать мне. Тот вторник был самым обычным… – Сабина замолчала.

– Значит, утром вы вместе встали… – попыталась разговорить ее Лена.

– Мы спим… спали раздельно. У меня чуткий сон, а Хайн любит… любил гулять по вечерам. А еще он, бывало, громко храпел. Не всегда, но, как я уже сказала, сон у меня чуткий.

– Значит, вы увидели мужа только тогда, когда он пришел на кухню?

– Да, наверное. Как обычно. Конечно, иногда мы пересекались в коридоре, но тем утром… Да, кажется, Хайн пришел на кухню после того, как разбудил детей.

– И помог вам приготовить завтрак?

– Нет. Он сказал, что у него дела, и пошел в кабинет.

– Вы знаете, о каких делах шла речь?

– Нет. Наверняка ему надо было разобраться с какими-нибудь отчетами. Их всегда полно. Надзорное ведомство заваливает нас дурацкими формулярами, налоговая инспекция подозревает в уклонении от уплаты налогов, а муниципалитет вводит все более бессмысленные и муторные постановления. Про школу я вообще молчу. Дети из приютов считаются социально неблагополучными, возникает много проблем. Как бы малыши ни старались, к ним относятся предвзято.

Во время своей тирады Сабина возмущенно уставилась на Лену с Йоханом, словно это они были виноваты во всем вышеперечисленном. Ее лицо раскраснелось. Но потом она будто вспомнила, с кем разговаривает.

– Прошу прощения. Я вся на нервах.

– Мы прекрасно вас понимаем, – сочувственно отозвался Йохан. – Расскажите, что ваш муж делал тем утром.

Сабина вдохнула полной грудью и начала говорить:

– Так, что же он делал? Сначала отвез старшеньких в школу, а младшеньких, их у нас трое, – в детский сад. Мы отвозим детей на машине с тех пор, как их начали обижать местные подростки… – Она тихо вздохнула. – Потом Хайн вернулся домой… Нет, сначала он поехал в супермаркет. Мы готовим сами, поэтому закупаться приходится через день. На это уходит около часа-двух. А потом… У него была назначена встреча. Не спрашивайте, с кем. Я не знаю, но думаю, что с Тамме Люшеном, нашим поверенным. Люшен занимается налоговыми вопросами. У него офис в Витдюне. Наверное, Хайн вернулся к обеду. А потом…

Йохан уточнил, в каком супермаркете был потерпевший, и попросил чек. Сабина кивнула.

– Вы уверены, что после встречи ваш муж вернулся домой? – уточнила Лена.

– Точно не помню, простите. Дни смешались у меня в голове. Но почему это так важно?

– Дорогая госпожа Болен, – заговорил Йохан тем же успокаивающим голосом. – Мы только приступили к расследованию. Любая мелочь может оказаться важной.

Сабина с признательностью взглянула на Йохана, потом встала, взяла с серванта лист бумаги и протянула ему.

– По телефону вы просили, чтобы я записала имена всех друзей, знакомых и деловых партнеров моего мужа. Надеюсь, я никого не забыла.

Йохан взял список у нее из рук и ответил:

– Большое спасибо. Это значительно облегчит нашу работу. Но давайте поговорим о событиях того дня. Что было перед тем, как ваш муж вернулся домой к обеду? Вы сказали, что он отвез детей в школу и детский сад. Забирал их тоже он?

– Нет, наверное, – задумчиво сказала Сабина. – Скорее всего, в тот день их забрала Изабель. Для этих целей у нас есть микроавтобус.

– Изабель? – переспросила Лена.

– Изабель Мюллер, наша воспитательница. Она пришла на замену Анны и работает у нас уже полгода. – Сабина презрительно сморщила носик. – Анна уволилась совершенно внезапно. Но нам очень повезло с Изабель.

– Выходит, детей забрала воспитательница, – подытожила Лена. – А что происходило после обеда? Ваш муж был дома?

– Не могу сказать с абсолютной уверенностью. Обычно после обеда Хайн дома: детям нужно помочь с уроками, а это отнимает у всех нас много сил и времени. Большинство наших деток происходит из неблагополучных семей: алкоголизм, насилие и, конечно же, безработица. Аттестат о среднем образовании – гарантия того, что нам удастся разорвать этот порочный круг!

– Значит, обычно после обеда ваш муж дома? – уточнила Лена.

– Да. Я же только что сказала, – раздраженно повернулась к ней Сабина. – Вы что, не слушаете?

– Конечно, старший комиссар вас слушает, – вмешался в разговор Йохан. Он вел себя очень спокойно и деликатно. – Нам приходится уточнять некоторые подробности, чтобы убедиться, что мы все правильно поняли.

– Простите. Как я уже сказала, мои нервы сейчас на пределе. – Сабина на мгновение прикрыла глаза, после чего спросила: – На чем я остановилась?

– На том, что после обеда ваш муж помогал детям с уроками, – подсказал Йохан. – Сколько времени обычно на это уходит?

– Мы стараемся закончить к четырем. Детям нужно свободное время, чтобы играть и заниматься другими вещами помимо учебы. Мы хотим подготовить их к взрослой жизни, а школа с этим справляется плохо. Мы стараемся привлекать мальчиков к домашним делам и к работе в саду. Добровольно, конечно. Мы считаем, что самостоятельность очень важна. Дети должны сами решать, чем заниматься и к чему стремиться. Мы называем это «индивидуальной работой».

– Слышал, вы изучали социальную педагогику, – сказал Йохан. – Я восхищен тем, что здесь вы предоставляете детям такие условия, какие есть далеко не во всех родных семьях.

Сабина довольно улыбнулась:

– Да, мы хотим не просто дать детям крышу над головой, но и хорошо их воспитать. Шесть лет назад, когда я только начала здесь работать, у нас были, как бы выразиться… некоторые сложности. Но теперь я могу смело сказать: приют у нас образцовый!

– В таком случае, вы наверняка продолжите дело своего мужа, – вскользь обронила Лена.

– Конечно. Я обязана сделать это ради Хайна и, в первую очередь, ради детей. За прошедшие годы мы построили здесь убежище для маленьких заблудших душ. Я никогда себе не прощу, если сдамся.

Лена понимающе кивнула.

– Разрешите мне вернуться к событиям того дня. Значит, вы не знаете, был ли ваш муж дома во второй половине дня?

Сабина пожала плечами.

– Да, не знаю.

– А после четырех? Вы говорили, что в это время дети начинают заниматься другими делами.

– Думаю, Хайн работал у себя в кабинете, а вечером, наверное, как обычно поужинал вместе со всеми. Но я в тот вечер была на родительском собрании. Мы ходим туда по очереди.

– Ваш муж находился дома, когда вы уехали?

– Наверное. Но когда я вернулась, его уже не было. – Сабина тихо всхлипнула и смахнула слезу. – Хайн любит по вечерам гулять, поэтому я даже внимания не обратила на его отсутствие. – Она помолчала и опустила взгляд на руки. – Любил. Любил гулять.

Лена сделала знак Йохану, чтобы он на некоторое время воздержался от вопросов. Тогда Йохан поднялся, достал из серванта стакан, налил в него воду из стоявшей на столе бутылки и передал Сабине.

– Выпейте, – сказал он и вернулся на место.

Сабина снова одарила его благодарным взглядом и одним глотком осушила стакан.

Немного подождав, Лена продолжила:

– Вашего мужа нашли в шезлонге…

– У нас в долгосрочной аренде два шезлонга, чтобы можно было в любое время взять детей на пляж. Кроме того, Хайн любил сидеть там по вечерам…

– Ясно, – отозвалась Лена и перешла к следующему вопросу: – Доктор Шварц указал в свидетельстве о смерти, что господин Болен умер от инфаркта и что у него давно были проблемы с сердцем. Ваш муж принимал какие-нибудь лекарства?

Сабина кивнула.

Йохан кашлянул и добавил:

– Нам бы очень пригодился список лекарств.

Немного поколебавшись, Сабина поднялась и покинула кабинет. Через несколько минут она вернулась и поставила на стол четыре упаковки с таблетками.

– Пожалуйста.

Йохан взял упаковки и повертел их в руках.

– Ваш муж жаловался на острые боли?

– Если и жаловался, то не мне. Хайн ходил к доктору Шварцу на плановый осмотр. Два раза в год, насколько я знаю. Конечно, он бывал у него и чаще, если плохо себя чувствовал. Простужался, там, или если у него начинались проблемы со спиной…

– Вы потребовали провести вскрытие, – заметила Лена. – У вас были основания подозревать, что смерть вашего мужа была насильственной?

– Как это звучит из ваших уст, вы только послушайте! «Основания подозревать», «потребовала»! Я не полицейский и не врач. Просто я не понимала, почему Хайн вдруг… Я лишь выразила свои сомнения. А что еще мне оставалось?! И я не «требовала» вскрытия. Его просто провели.

Лена кивнула и спросила:

– У вашего мужа были враги?

– Враги? – возмущенно переспросила Сабина. – Что за глупости? Спросите любого на острове, и все скажут вам одно и то же. Хайн был добрым и отзывчивым человеком, он всегда всем помогал. У таких людей не бывает врагов.

– Пока все указывает на то, что смерть вашего мужа была насильственной. Сожалею, – произнесла Лена со всем сочувствием, на которое была способна. – И, судя по всему, преступник был довольно близко знаком с вашим мужем.

Сабина уставилась на Лену во все глаза.

– Что вы хотите этим сказать?

– К сожалению, в интересах следствия нам пока нельзя сообщать о результатах вскрытия, – ответил Йохан. – Мы очень надеемся на ваше понимание. Сейчас нам важно выяснить все до мелочей. Скажите, в последнее время вы не замечали в поведении вашего мужа ничего необычного или странного?

Сабину такой ответ не удовлетворил.

– Что вы хотите этим сказать? – повторила она. – Вы обвиняете в чем-то моего мужа?

– Конечно нет, госпожа Болен, – Йохан попытался успокоить ее. – Но нам, фигурально выражаясь, нельзя сейчас раскрывать карты. Наши руки связаны служебными инструкциями, понимаете?

После этих слов Сабина немного успокоилась. Пожав плечами, она повернулась к окну.

– Вы не знаете, – снова вмешалась Лена, – выплатил ли ваш муж ссуду за дом?

– Вы про банковский кредит? Нет, не знаю. Через два дня у меня встреча с поверенным.

– Каким бы вы назвали свой брак? У вас с мужем были проблемы? – спросила Лена, стараясь говорить как можно более непринужденно.

Сабина негодующе на нее посмотрела.

– Что это вообще за вопрос?!

– Простая формальность, госпожа Болен, – успокаивающе сказал Йохан.

– Ну если так… Мы с Хайном были счастливы. В конце концов, мы не только вместе жили, но и работали.

– Вы часто ссорились? – задала следующий вопрос Лена.

– Не понимаю, к чему вы клоните. Мы с Хайном любили друг друга. Чего вы еще хотите? Это личное.

– Извините, госпожа Болен, но во время расследования убийства нет такого понятия, как «личное», – ответила Лена. – Ваш муж вел себя необычно? Речь о днях или даже неделях до его смерти. Может, он был нервным, взволнованным или раздраженным?

– Работа с детьми требует много терпения и сил. Хайн занимался ею много лет, вполне естественно, что он иногда нервничал. Возможно, в последние недели даже больше обычного. У нас есть мальчик, с которым бывает очень непросто. Хайн сильно из-за него переживал. А в остальном – нет, он вел себя, как обычно.

– Из ваших слов я поняла, что в тот день вы почти не видели своего мужа. Вам ничего не показалось странным?

– Хайн был таким же, как всегда. Может, слегка рассеянным. Накануне мы совершили променад по берегу. Мы, как обычно, говорили о детях. Всегда найдется, что обсудить. Но Хайн был довольно тихим – весь в своих мыслях.

– Ясно. Я вынуждена спросить, где вы были во время смерти вашего мужа.

Сабина испуганно уставилась на Лену. Некоторое время она молчала, а потом с неприкрытым раздражением ответила:

– У себя в комнате, где же еще?

– Ваши слова может кто-нибудь подтвердить?

– Не знаю. В доме у нас отдельные спальни. Хотя, может, я была здесь, в кабинете. Или с детьми.

– Вы не помните?

– Нет.

– Вы спали, когда главный комиссар Раймерс сообщил вам об случившемся?

– Нет. Он позвонил, когда я только собиралась лечь.

Йохан кашлянул, привлекая к себе внимание, улыбнулся и спросил:

– Вы случайно не помните, в котором часу это было, госпожа Болен?

– Обычно я ложусь спать около одиннадцати, но в тот день немного припозднилась. Может, минут в двадцать двенадцатого или даже в половину. – Сабина резко встала. – Простите, но я должна вернуться к работе, иначе все расписание собьется.

Лена неторопливо поднялась с места.

– В таком случае мы бы хотели поговорить с вашими работницами. Мы можем начать с воспитательницы?

– Нет, – отрезала Сабина. – Изабель вернется не раньше чем через два часа. Они с нашей поварихой отправились за покупками. Но вы можете поговорить с уборщицей.

Полиция на острове. Уголовная полиция. Они не верят, что Болен умер от сердечного приступа. Убийство или самоубийство, говорят они. Можно подумать, это имеет хоть какое-то значение! Болен мертв – вот что важно. Глупый местный комиссар думал, что во всем разобрался. «Смерть от естественных причин», – объявил он. И врач согласился.

А теперь эти полицейские приходят и поднимают шум. Если они зададут правильные вопросы, то получат правильные ответы.

Но вся страна насквозь прогнила от коррупции. Глупо верить, что эти двое – другие. Они – часть системы, а значит, должны служить ей и выполнять ее приказы.

Болен умер, окончательно и бесповоротно, он заслуживал смерти. Смерть – единственное справедливое наказание для этого насквозь прогнившего человека.

Но таких людей много, слишком много. Кажется, они повсюду – в полиции, в налоговой, в мэрии. Каждый может оказаться гнилью.

Очередной промах я не допущу. Я помню свое обещание.