Мертвый Лерой

* * *

Сторожа на стоянке не было. И машины его не было тоже – старенького фордовского вэна с синими бортами и белой крышей. Ну и правильно, тут спасаться пора, а не сидеть, стоянку охранять. Ворота я открыл сам, руками, а потом быстро разобрался в том, как закрывать их из сторожки. Впрочем, там всего одна кнопка и была.

Машин на площадке тоже было непривычно немного. Оглядевшись и убедившись, что забор вокруг цел и никакие "психи" пока на меня не нападают, я взялся за потрошение "хаммера", отвинчивая и выбрасывая из салона роскошные кожаные сиденья, бар из полированного дерева, стаканы, только бутылки из бара выбросить пожалел, переложил их в пластиковый пакет и решил прихватить с собой. После того, как от прежде великолепного салона остался голый остов, я взялся за перегрузку коробок из угнанного грузовика. "Хаммер", по счастью, объемом ему почти что не уступал теперь, а мне нужно было въехать на парковку "кондо" не вызвав ни у кого особых подозрений. Четыре отгороженных парковочных места для его машин были отгорожены от остального гаража опускающейся решеткой и могли просматриваться через камеру из пентхауса. Да и охрана в "кондо" бдительная.

Возился до темноты. Никто на стоянку больше приезжал, а вот уехали двое, и я закрыл за ними ворота. Убедившись, что ничего нужного в грузовике не осталось, я вывел его на улицу и отогнал на пару кварталов, решив, что береженого все же бог бережет, не надо краденую машину держать рядом с той, которая предназначена для моего личного спасения.

Обратно бежал пешком и, откровенно говоря, нервничал. Темнело, улицы были пустынны. Вой полицейских сирен доносился хоть и издалека, но постоянно, а где-то в районе бульвара Олимпик что-то сильно горело, столб черного дыма поднимался в небо. Из окон находящегося рядом дома престарелых доносились крики, прямо у подъезда стоял бронированный фургон SWAT. Свернув за угол, я наддал и с облечение выдохнул, когда влетел в подъезд "Ульям Пенн", и дверь закрылась за мной.

В вестибюле было темно, света почему-то не было. Рядом со стойкой дежурного стояла тучная женщина с лицом и руками измазанными кровью. Кровью была пропитана ее майка и светлые брюки, похоже, что лило с нее водопадом. Рана, кажется, была на шее, но разглядеть в темноте не получалось. Я выдернул из держателя маленький, но очень яркий фонарик "Olight" и направил ей в лицо. Она дернулась, прикрылась рукой, попыталась отвернуться. Это верно, яркость у таких фонариков хоть куда, ослепнуть можно. А заодно я разглядел рану.

Нет, она не "псих". Она не может быть живой, потому что я прекрасно вижу вскрытую сонную артерию, это не перепутаешь. Да и столько крови могло взяться только из артерии, она даже кровавые следы оставляет на полу. И цвет лица такой, что все сразу понятным становится, у живых такого не бывает.

Я вдохнул-выдохнул, просто для того, чтобы немного в чувство прийти. Мозг усваивал информацию с трудом, что-то в глубине подсознания отталкивало единственный разумный вывод от двери и верещало: "Нехочу-нехочу-нехочу!!!". Рука уже лежала на рукоятке пистолета, но… как-то вот так, взять да и начать стрелять? Это еще суметь надо, и пока я не уверен, что у меня получится. Я в людей стрелял и раньше, и без всяких сожалений. Но не вот так же, в своем подъезде и в какую-то насквозь мирную и положительную тетку?

Тетка между тем направилась ко мне, с чавканием отрывая мокрые от крови подошвы от каменного пола. Зачем направилась – у меня сомнений не было, никаких. Вот ей кто-то шею перегрыз, и она мне перегрызть захочет, я так думаю. Но стрелять… стрелять – это шумно, а мне нужна тишина пока, у меня планы. Просто сбежать? Она ведь медленная, я вон через диван перескочу и сразу к лестнице… А если кто-то еще пойдет?

Почему-то появилась уверенность в том, что если тетка кого-то покусает, то они будут стоять в таком виде здесь уже вдвоем. Не знаю, как такая мысль в голову пришла… хотя, это же почти очевидно. И тот звезданутый мексиканец тоже был покусан. И вообще, фильмы ужасов смотреть надо. И я выдернул из чехла с лязгом разложившуюся дубинку, сказав при этом: "Скажи bra-a-ains!", шагнул вперед и… ударил ее по локтю руки, которой она прикрывала глаза. Не смог по голове, просто так вот инстинкты сработали.

Тетка на удар просто не среагировала. Металлический набалдашник с хрустом врезался ей в локоть, серьезно повредив сустав, но она этого даже не заметила, похоже, только руку опустила и прикрылась второй. Удар сбоку по колену, нанесенный совершенно инстинктивно, по привычке, даже не заставил сильнее захромать, хотя походка у нее и так была неуклюжая и кривая. Продвинувшись вбок, я просто толкнул ее рукой в сторону, как бы за себя, успев ощутить ладонью как по-мертвецки холодно ее тело, и последний удар дубинки пришелся по затылку. Тетка мешком завалилась вперед, стукнувшись головой об пол, и замерла.

Я огляделся. Больше никто на меня не бросался, напавшая тоже не шевелилась. Оглядев дубинку, увидел на ней следы крови, обтер о край майки убитой. Теперь уже окончательно убитой, как мне решилось, а иначе ни в какую логическую схему происходящее не укладывалось. Ходячие мертвецы тоже не слишком укладывались, но все же… хоть как-то…

На лестнице света тоже не было, хотя окна в доме светились, это я еще с улицы заметил. Плюнув на дубинку, вытащил "глок" и поднимался наверх, светя себе фонариком. Из-за дверей иногда слышался звук включенного телевизора, причем отовсюду шла болтовня дикторов. Все смотрели новости. Хотя, сейчас доберусь до своей студии и тоже новости буду смотреть, что еще остается?

Когда я уже почти поднялся к себе на третий, из коридора второго этажа на лестницу вышла темная фигура, шаркающая ногами. Я посветил и увидел еще одного "психа" – лысого пенсионера, большого любителя пеших прогулок. Точнее, сначала я принял его за живого, даже поздоровался и хотел предупредить, чтобы он не шел в холл, но вел он себя странно, явно меня не узнавая. И как тетка внизу, просто молча направился ко мне, прикрываясь рукой от луча.

И опять я не решился стрелять. Это странное сочетание звуков телевизоров из-за дверей, тишины и вдруг вот это… Я дождался, когда он поднимется по лестнице, а потом изо всех сил ударил его ногой в грудь, так, как будто пытался выбить дверь. Ему много и не надо было, мой удар подкинул его и сбросил на пролет вниз, так, что любой другой дед бы даже не встал, но этот только хрюкнул странно, и сразу зашебуршился, явно не страдая от боли.

Размахивать дубинкой уже не хотелось, появилось ощущение того, что одна ошибка – и станешь таким же, как этот дед. Я еще раз напомнил себе о том, что уже не раз слышал стрельбу, а у полиции хлопот полон рот, прицелился и потянул спуск. Выстрел "сорок пятого" басовито и гулко раскатился эхом по подъезду, дед дернул головой, а по всей стене разбежалось пятно крови и мозгов – стрелял я патронами "Cor Bon Pow'RBall", раскрывающими пулями с пластиковым шариком в наконечнике, для лучшего проникновения и лучшего разнесения всего в клочья. Вот и разнесло, не обманули.

Я ожидал криков, какой-то паники, ни ни одна дверь не скрипнула и не хлопнула ни на одном этаже. Если в доме и были живые, то сидели они тише воды и ниже травы. Ну и я решил дальше не отсвечивать, а быстро порулил к своей двери, за которой и укрылся. А заодно подумал, что в Юме бы уже половина обитателей дома с оружием охраняла бы и дом, и местность вокруг. Калифорния, мать ее.