Мешок сюрпризов

— Ну и как он? — вежливо поинтересовалась Энни.

— Замечательно. Нора говорит, ему у вас нравится. Кстати, мои родные с нетерпением ждут завтрашней встречи с тобой.

Энни вздохнула. Насколько ее пугала эта затея дома, настолько по сравнению с тем, что она испытывала сейчас, тогдашний страх казался просто легким сомнением. И еще одно. Как Энни вернется теперь, после этого путешествия, к своей прежней жизни? Из этого роскошного отеля, от этого ласкового моря и шикарного мужчины, к серым будням? Несколько дней, которые они проведут вместе, практически не расставаясь… Как одиноко ей будет потом, когда праздники кончатся. Гостиница для животных, ее собственный офис — все это казалось реалиями совсем другого мира. И возвращаться туда будет ох как непросто…

— Ну что, выпьем по чашке кофе? — предложил Алекс, когда они пересекли просторный холл отеля, в котором слышалась одновременно итальянская, английская, французская, немецкая речь.

От входа в их корпус вела широкая мощеная аллея, от которой ответвлялись дорожки к пляжу, к другим корпусам, к барам и ресторанам и прочим уголкам курорта. На указателях были надписи и по–английски тоже. «Аквапарк», прочитала Энни. «Теннисный корт №7», «Гольф–клуб», «Манеж».

— О, манеж! Здесь что, можно покататься на лошадях?

— Да, конечно. Ты любишь верховую езду? — с интересом посмотрел на нее Алекс.

— Очень! У одного моего… гм… знакомого… была конюшня, и мы часто выбирались на прогулки верхом, — ответила Энни. Хоть что–то в ее знакомстве с Джейкобом было хорошего. — О, смотри, «Зал конгрессов». Как можно устраивать какие–то конгрессы в таком чудном месте? Разве можно думать о делах, когда море плещется практически у твоих ног? — удивилась она, заметив очередной указатель.

— Трудно, но можно, — ответил Алекс. — В прошлый раз я здесь был как раз по делам фирмы, на важном совещании. Вот это кафе неплохое, здесь варят вкусный кофе.

Он взял Энни за руку, и ее ладонь утонула в его ладони. Так они и вошли в кафе, держась за руки.

Энни понимала, что со стороны они выглядят, как влюбленная парочка — такая же, как сотни других пар на этом залитом солнцем побережье. И никому, никому не приходит в голову, зачем они на самом деле здесь и почему они вместе.

Вон та симпатичная официантка, смуглая брюнетка в белом фартучке, которая несет им заказанный Алексом капуччино с корицей… Наверняка она думает, что вечером эти двое отправятся в свой номер и займутся любовью. Ей невдомек, что в понедельник этот красавец–мужчина вернется к своим любовницам и бизнесу, а эта стройная блондинка, что сидит напротив него, — к своему разбитому корыту.

Он — крупный бизнесмен, сын богатых родителей, которые запросто летят на морс, чтобы отметить семейный праздник. А она кто? Зато она — порядочная девушка, а он бабник и владелец гарема. И это обстоятельство ей не стоит выпускать из виду. Правда, он клянется, что она ошиблась. Но стоит ли ему верить, вот в чем вопрос.

— Ты не будешь против, если мы ненадолго вернемся в отель? — спросила Энни. — Я чувствую, что ужасно устала после перелета. Приму ванну, приведу себя в порядок. А вечером куда–нибудь сходим.

Конечно, ей и на самом деле хотелось принять ванну. Но еще больше ей хотелось побыть одной, чтобы привести в порядок собственные мысли и чувства.

— Да, конечно. Отдохни с дороги. В конце концов, у нас целых четыре дня! — Алекс допил свой кофе, расплатился, и они вышли из кафе. — Я уверен, ты полюбишь это место.

В этом Энни не сомневалась. А еще она боялась, как бы ей не полюбить Алекса Кроуза.

9

— Итак, синьорина, вы готовы? Мы можем отправиться поужинать? — Алекс постучал в дверь номера Энни, и она вышла к нему, на ходу застегивая сумочку из белой кожи, в которую предусмотрительно уложила расческу, зеркальце и тюбик помады.

Энни продумала свой наряд до мелочей. Вечернее платье нежно–фиалкового цвета удивительно сочеталось с ее загорелой кожей и светлыми волосами. Наряд облегал ее фигуру от груди до бедер, шифоновый же подол свободно струился мягкими складками, а длинный разрез сбоку изящно приобнажал стройную ногу при ходьбе. Белые туфельки на высоких каблуках заставляли ее идти плавно и грациозно. На шею Энни надела короткое ожерелье из речных жемчужин, а волосы собрала в высокую прическу–ракушку, оставив свободными две вьющиеся пряди на висках.

Алекс был одет, как всегда, соответственно ситуации: в классический костюм–тройку с белой рубашкой и неброским шелковым галстуком. Его туфли блестели так, словно он не ходил по грешной земле, а летал по воздуху. Свои темно–каштановые, довольно длинные волосы он, как обычно, зачесал назад.

К удивлению Энни, они прошли мимо ресторана, расположенного на первом этаже отеля, и сели в такси. Машина помчалась по шоссе вдоль берега и наконец остановилась у причала, где была пришвартована белая прогулочная яхта.

— Прошу. — Алекс подал Энни руку и помог подняться по трапу. — Сегодня мы ужинаем на борту.

— Фантастика! — Энни вертела головой, рассматривая дорогое убранство яхты.

Огромные зеркала на стенах, обшитых деревянными панелями, изящные литые светильники. Столики в ресторане располагались так, чтобы все пассажиры могли любоваться морскими видами в большие иллюминаторы.

— Бона сэра! — поздоровался с ними метрдотель и проводил за столик, который Алекс заказал по телефону еще до отлета. Они сделали заказ и в ожидании ужина потягивали отличное местное вино. Тем временем яхту отшвартовали от причала, и за иллюминатором поплыл берег с корпусами отелей и золотыми пляжами.

— О, Алекс! Я даже не думала, что все будет настолько здорово! — восхитилась Энни.

— Разве здесь вообще стоит думать? — улыбнулся он. — Здесь надо чувствовать. Помнишь, что ты сказала при виде таблички «Конгресс–зал»? Как можно в таком благодатном крае забивать себе голову заботами?

Неужели ее сомнения настолько явно отражаются на лице? Или он настолько тонко чувствует состояние собеседника? Не забивать голову — это то, что ей действительно надо в настоящий момент.

— Да, не стоит думать ни о чем, — согласилась Энни. — Особенно о том, зачем я здесь.

— Что? Ты о чем? — не понял Алекс.

— Мы ведь ужинаем здесь, на этой замечательной яхте, любуясь вечерним морем и сидя вдвоем за столиком, по одной единственной причине. Чтобы показать той женщине, Линде, что она тебя не интересует, правда? Кстати, она здесь, в зале?

— Что ей здесь делать? — пожал плечами Алекс. — То, что мы ужинаем вместе, говорит только об одном: что я предпочел твое общество ужину в кругу семьи. Не надо искать других причин.

Официант принес заказ, и у Энни закружилась голова: то ли от слов Алекса, то ли от аромата специй, коими было приправлено стоящее перед ней блюдо. Это фальсомагро, пояснил Алекс. Фаршированная говядина, запеченная в красном вине. Родом с Сицилии.

Вот–вот, с Сицилии, подумала Энни. Сам ты с Сицилии. Мафиози, способный любую оплести своими сетями, всемогущий и неотразимый. И нет ей спасения…

— Ты совсем не обязан меня выгуливать, — предприняла она еще одну попытку сопротивления, беря нож и вилку и приступая к еде. — Я могу и в номере посидеть, пока ты занимаешься своими делами. Не обязательно меня соблазнять, чтобы пустить пыль в глаза этой особе.

— Не говори глупостей, Энни. Я привез тебя сюда не для того, чтобы запереть в четырех стенах, — улыбнулся Алекс и, наклонившись к самому ее уху, добавил: — Если, конечно, эта комната — не спальня. С такой огромной кроватью, как у тебя в номере, например.

Что за манеры у этого человека? С ним просто опасно ходить в рестораны! Он постоянно говорит такие вещи, что она рискует подавиться. Энни осуждающе уставилась на него, не веря своим ушам. Конечно, она ожидала чего–то в этом роде, но чтобы так прямо и откровенно!

— Итак, ты поверила, — грустно заключил Алекс. — А теперь скажи, почему ты решила, что я собираюсь тебя соблазнить?

— Я? Ничего я не решила… — растерялась Энни.

— Разве я не обещал тебе? Или ты считаешь, что моему слову не стоит доверять?

— Обещал — что?

— Обещал не пытаться соблазнить тебя… если ты не будешь пытаться соблазнить меня.

— Я? О! — Энни не нашлась, что сказать.

— А мясо, по–моему, очень удачное. Просто тает во рту, — как ни в чем не бывало, заметил Алекс.

Энни машинально отправляла в рот кусочки пищи, пытаясь сосредоточиться на ужине. Соблазнить его, стучало в висках. Можно подумать, она вообще способна кого–либо соблазнить. Делать глупости — ее призвание. Но соблазнять красивых мужчин… Нет, это не про нее. Энни попыталась представить себя коварной хищницей, пожирательницей мужчин, которая разбивает сердца и всегда добивается того, что хочет. Но не смогла.

— Ну так что, Энни, ты действительно меня не хочешь? — как бы между прочим поинтересовался Алекс.

Энни едва не задохнулась от возмущения. Нахал! Он что, считает себя неотразимым? Впрочем, он действительно неотразим… Она готова душу дьяволу отдать за один его поцелуй. Вот только что потом будет с ее бедным сердечком? Как она вернется к своей обычной жизни, зная, что этот поцелуй никогда больше не повторится? Ну нет, она этого человека и близко к себе не подпустит, щадя свои чувства и нервы.

И тут Энни заметила, что Алекс смеется, глядя на нее.

— Что смешного? — обиженно надула губки она.

— Как ты забавно злишься, любовь моя. Просто приятно тебя лишний раз поддразнить. Не бойтесь, синьорина, я не прикоснусь к вашему роскошному телу.

«Любовь моя», «роскошное тело»… Это о ней? Интересно, это всего лишь фигура речи или он и правда считает ее тело роскошным? Мамочки, пропадаю! — мысленно возопила Энни.

Как она могла позволить заманить себя в ловушку? Этот курорт, эта яхта и вся эта страна просто наводнены влюбленными парочками, проводящими романтический вечер в обществе друг друга.

А она? С кем она здесь? Кто этот человек — не возлюбленный, не друг, не враг…

После ужина они снова пили вино, смотрели в иллюминатор, выходили подышать морским воздухом, щедро приправленным солеными брызгами. Энни с неожиданным интересом слушала рассказы Алекса — об этом курорте, об острове, об Италии. Он знал столько всего — об истории, архитектуре, географии — и при этом был великолепным рассказчиком. Свои рассказы он разбавлял смешными историческими анекдотами, и ей не было скучно слушать о древних зодчих, императорах и Римских Папах.

В отель они возвращались, когда время шло к полуночи. Алекс и Энни шли по дорожке вдоль берега, окутанные запахом весенних цветов и шумом ласково воркующего моря.

Когда они покинули борт яхты, у причала их ждало заказанное такси, но они решили прогуляться пешком. Слишком чудесным был вечер и слишком красивым — все вокруг, чтобы любоваться этим из окна мчащегося автомобиля.

— Подождешь меня, пока я отпущу водителя? — с извиняющейся улыбкой спросил Алекс.

Энни кивнула и подумала: а куда я денусь? Побегу в отель? Или кинусь вплавь, чтобы добраться до аэропорта, в вечернем платье, без денег и документов, вооруженная лишь тюбиком помады? Куда я теперь вообще без тебя, Алекс Кроуз?

От этой мысли у нее закружилась голова. Неужели этот человек все–таки сумел добраться до ее сердца и поселиться там навечно? Кровь отлила от лица, и все поплыло перед глазами.

— Ты в порядке? — Алекс подошел к ней и участливо взял за руку. — Выглядишь бледной.

Его глаза излучали тепло и участие.

Энни тряхнула головой, отгоняя наваждение. Не хватало еще, чтобы Алекс понял, о чем она думает.

— Ничего подобного. Я не бледная, это просто лунный свет. Кстати, о лунном свете. Ты сделаешь это?

— Ты о чем? — удивился Алекс.

— Не притворяйся. Ведь ты же опытный мужчина, правда? Ты делал это сотни раз…

— Я не понимаю тебя. — Алекс нахмурился.

— Лунный свет, весенний вечер. Романтический город, берег моря. Мы возвращаемся после потрясающего ужина вдвоем. Ты отпустил такси, шумит прибой, благоухают южные цветы. Что ты обычно делаешь дальше в таких случаях?

Глаза Алекса метали молнии.

— Ты считаешь, что я только тем и занимаюсь, что вожу женщин на курорты, катаю их на яхте и угощаю ужином? И после этого набрасываюсь на них, как голодный зверь?

Энни почувствовала, что, пожалуй, хватила через край. Но если ей не удастся сохранить между ними дистанцию — пиши пропало.

— А что, известный способ обольщения. И очень действенный, говорят. Только рассчитан на дурочек, — добавила она и фыркнула.

Алекс побледнел и поджал губы.

— Сейчас мы вернемся в отель, я пожелаю тебе спокойной ночи, и ты отправишься в свою спальню. А я — в свою. Считаю эту тему исчерпанной.

— Ты ведь не разозлишься на меня из–за этого, правда? — Энни стало стыдно из–за своей резкости. — В конце концов, не забывай, что ты взял меня с собой только из–за того, что я вмешалась в твои отношения с теми четырьмя женщинами, а потом никто из них не захотел составить тебе компанию.

— Я злюсь на тебя по одной единственной причине. Я дал тебе обещание, разве не так? Какие бы чувства у меня ни вызывало твое присутствие, сколько раз можно повторять, что этим вечером между–нами–ничего–не–произойдет?!

— Прости меня. — Она опустила голову. — Мы чудно провели вечер. И я ценю твое обещание. Но, если честно, в это так трудно поверить, ты же понимаешь. — Энни обвела взглядом заросли благоухающих растений, тянущиеся вдоль дорожки, и опустевшие пляжи, подвергающиеся набегу ночного бриза. Волны играли и серебрились в ярком свете луны.

— Да, понимаю, — кивнул он.

— Не сердишься на меня за мою резкость? — Она мягко коснулась его руки.

— Все в порядке, — слабо улыбнулся Алекс. — Тебе, наверное, просто встречались не те мужчины.

Как в воду глядит, поежилась Энни. Или это она такая прозрачная, и вся ее жизнь — как на ладони?

Когда они вернулись в отель, Алекс, как и обещал, проводил ее до двери и пожелал спокойной ночи. На прощание он легонько сжал ее руку, и от этого прикосновения по телу Энни прокатилась теплая волна.

У себя в номере Энни разделась, захватила пеньюар и отправилась в ванную. Лежа в теплой воде и взбивая ладошкой пену, она вспоминала подробности сегодняшнего вечера. Вечера, который она провела в обществе красивого, элегантного, доброго и умного мужчины, обладающего неотразимым обаянием и чувством юмора.

Но если на этом все не закончится, Энни станет глубоко несчастной. Можно жить так, как Джейкоб или Алекс с их многочисленными невестами. А можно — так, как жили ее родители. И Энни выбирала последнее. Хоть счастье Норы и Тома Коннинз и было недолгим, но мама до сих пор не могла забыть о тех годах, которые они провели вместе.

А значит, с Алексом Кроузом ей не по пути. Как это ни печально…

Энни выбралась из ванны, насухо растерлась большим пушистым полотенцем и накинула розовый пеньюар. Сунув ноги в шлепанцы, она прошла в комнату и устроилась на мягком пуфике перед трюмо. Взяла с туалетного столика щетку и принялась расчесывать свои золотистые волосы, потемневшие после купания. Потом вспомнила, что в номере есть фен, сбегала за ним и села сушить волосы.

Зато у нее останутся воспоминания. Прекрасные воспоминания о волшебном вечере на борту яхты, рассекающей лазурные волны Адриатического моря. О том, как Алекс держал ее за руки и обнимал за плечи. О его бархатном голосе сказочника, повествующем о давно умерших королях и разрушенных замках, о греческих и римских богах, сатирах и нимфах. Об аромате роз, который стоял повсюду: в зале ресторана, в саду отеля, в ее номере. И об этой чудесной комнатке, в которой так приятно проводить время.

Энни подошла к кровати, плюхнулась на мягкую перину и посмотрела на свое отражение в трюмо. Я — Даная, решила она. Сейчас с неба явится сам Зевс в облике золотого дождя и овладеет мной, как в том мифе, что рассказывал Алекс.

Алекс и сам — античный бог, нахмурилась она. Красивый, сильный, коварный и непостоянный. И он уже овладел ее душой, просто оставаясь самим собой. От этой мысли Энни стало не по себе.

Сейчас бы глоток мартини… Вместо снотворного, успокоиться и забыться. В их с Алексом общей гостиной, конечно, есть мини–бар. И лед. И апельсины. Но что он подумает, услышав ее шаги в комнате, смежной с его спальней? Вдруг решит, что она ждет его и просто не решается постучать?

Нет уж, такого Энни допустить не могла. И просто лежать без сна на своей роскошной кровати, погружаясь в мысли об Алексе, она не хотела. Энни быстро натянула платье, подкрасила губы, сунула ноги в туфли и глянула на себя в зеркало.

Несмотря на долгий день, насыщенный событиями, выглядела она неплохо. Она с удивлением вспомнила, что утро встречала в другой стране — казалось, это было в другой жизни. Наверное, это новые впечатления придали ей сил и не позволяли чувствовать усталость.

Спущусь вниз и закажу коктейль, решила Энни. Ведь здесь же нет знакомых, и никто не узнает, что она сидела одна ночью в баре. Эта затея показалась ей ужасно авантюрной, и у Энни заблестели глаза, как бывало всегда, когда она собиралась совершить что–то, что ее учили не делать.

Энни подхватила сумочку, сунула туда кошелек и вышла из номера. Но не успела она дойти до конца коридора, как створки лифта раздвинулись и оттуда навстречу ей шагнул…

— Алекс?

— Энни? Что ты тут делаешь?

— Я… Мне не спится. Вот, решила пройтись… А у тебя что, тоже бессонница?

— Честно говоря, я даже в номер не заходил. После перелета мне редко удается заснуть — сколько времени провел в самолетах, а все равно никак не привыкну. Бродил по парку, там такой красивый каскад фонтанов… Многие еще не спят, у бассейна сидит несколько парочек. Решил подняться сюда, пройтись по коридору, картины посмотреть.

В длинном коридоре отеля было уютнее, чем у Энни дома. Вот бы здесь поселиться, подумала она. В мягких кожаных креслах с удобными подлокотниками, которые стояли у каждого номера, можно было спать — такими они казались большими и удобными. На изящных стеклянных столиках стояли вазы с цветами, лежали пачки глянцевых журналов и рекламные буклеты отеля. А над креслами висели картины в тяжелых золоченых рамах. Некоторые из них были очень тщательно выполненными копиями известных полотен.

Энни и Алекс шли рядом, рассматривая картины и тихо их комментируя. Энни еще раз удивилась эрудиции Алекса: казалось, он знает все о каждом художнике и каждом художественном стиле. Постепенно они приближались к двери номера Алекса.

— А вот это — копия картины Тициана «Даная», помнишь, я рассказывал тебе этот сюжет?

Энни вспомнила, как вертелась перед зеркалом, воображая себя Данаей, и смутилась. Щеки ее порозовели, она опустила ресницы.

— Да, она красивая, — пролепетала Энни.

— Ты — гораздо красивее, — уверенно сказал Алекс, протянул руку и ласково погладил Энни по щеке. — Знаешь, есть еще одна причина, по которой я не пошел в номер… Я бы не смог заснуть, думая, что так и не поцеловал тебя на ночь.

И его губы овладели губами Энни с такой нежностью, что она чуть не застонала от наслаждения. Их тела прильнули друг к другу, ее руки обвились вокруг его шеи — Энни пришлось привстать для этого на цыпочки, так высок был Алекс. Она призналась сама себе, что именно этого сладкого мига и ждала весь вечер, бороться с нахлынувшим желанием было бессмысленно…

— Алекс, наконец–то! Ну где ты ходишь? — встревоженный женский голос внезапно прервал их полет над реальностью.

Энни вздрогнула, отпрянула от Алекса и лишь теперь заметила, что в кресле напротив двери в его спальню сидит стройная длинноногая брюнетка с роскошными волосами, вьющимися крупными кольцами.

Личико незнакомки было весьма привлекательным, хоть и грустным, а когда она поднялась из кресла навстречу Алексу, Энни подумала, что ее точеной фигуре завидуют многие женщины.

— Джейн? Что–то случилось? — нахмурился Алекс.

Энни сразу вспомнила, что Джейн — это имя одной из тех женщин, которым он посылал открытки. Но что она здесь делает?

— Я рассталась с Ральфом, — выдохнула Джейн. По ее лицу потекли слезы.

— Что? Не может быть! — Алекс подошел к девушке и участливо взял ее за руки.

— Я сама не верю, что это произошло! — горестно всхлипнула Джейн.

Так вот оно что. Должно быть, это та самая женщина, что собиралась лететь сюда вместе с Алексом. Теперь она бросила мужа и примчалась к нему на крыльях любви.

Энни почувствовала, что она здесь лишняя. Просто повернуться и уйти? Тогда он поймет, что она оскорблена до глубины души. Поэтому Энни решила все же напомнить о себе.

— Алекс! — окликнула она. — Пожалуй, я пойду. Вам ведь хочется побыть вдвоем?

— Извини, Энни, нам с Джейн действительно надо поговорить, — кивнул Алекс. — Я должен во всем разобраться.

Энни развернулась на каблуках и зашагала по направлению к своей двери. Слезы закипали у нее на глазах. Не хватало еще, чтобы они с этой Джейн устроили Алексу дуэт, хором рыдая у него на плечах. Цирк, просто проклятый цирк, повторяла она, запирая номер изнутри. Почему у нее все в жизни происходит так нелепо?

Интересно, Джейн не поехала с Алексом, потому что Энни перепутала открытки или потому, что у нее возникли проблемы с мужем? Какая разница, ведь теперь она здесь!

И слава Богу, попыталась утешить себя Энни. Ведь если бы не внезапное появление этой девицы, Энни допустила бы самую непоправимую ошибку в своей жизни! Как она могла бы себя чувствовать, появись Джейн наутро после их с Алексом совместно проведенной ночи? Раздавленной и растоптанной. Так что Джейн вовремя им помешала.

Но почему–то эта мысль служила Энни плохим утешением.

10

Лежа на огромной кровати, Энни рыдала и размышляла о превратностях судьбы, когда в дверь ее спальни, выходящую в гостиную, настойчиво постучали.

— Энни, проснись! — громко позвал Алекс. — Пожалуйста, проснись! Нам надо поговорить.

Между прочим, сейчас третий час ночи, с раздражением подумала Энни. Он привык, что весь мир вращается вокруг него и живет по его расписанию. Наверняка эта Джейн потребовала, чтобы он немедленно выставил Энни из своих апартаментов и отправил домой. А вот не будет она открывать дверь. Подождут до утра. В конце концов, она сюда не напрашивалась, ее просто взяли и привезли.

А теперь выставят на улицу, как надоевшего котенка? Очень ответственный поступок с его стороны, нечего сказать. Конечно, он не виноват в том, что Джейн приехала безо всякого предупреждения. Зато он виноват в том, что построил свою жизнь таким образом, что в ней запросто могут произойти подобные случайности. Нет, Энни с ним не по пути. Пусть убирается и оставит ее в покое. Она не собирается любить такого мужчину и даже знать его не желает.

Мерзавец. Холодный расчетливый тип. Манипулятор, способный выжать из человека все, что нужно, и вышвырнуть на свалку то, что от того осталось.

Тем не менее, она вытерла слезы, поднялась и надела пижаму. Если он вышибет дверь, то хотя бы не застанет ее голой.

А ведь Алекс имел все шансы любоваться сейчас ее обнаженным телом! Если бы не Джейн, может быть, они до сих пор ласкали бы друг друга, и с каждым движением Энни все глубже и глубже проваливалась бы в ту яму, куда пытался заманить ее Алекс.

Пусть ее выдворят среди ночи из отеля, но перед этим она выскажет этому типу все, что о нем думает! Она просто вцепится ему в волосы, если дотянется, конечно! Энни протянула руку к задвижке двери.

— Можно, я войду? — снова раздался умоляющий голос Алекса. — Наверное, мне стоит все объяснить, а то ты Бог весть что подумаешь!

Что тут объяснять? Что он уже все уладил и заказал ей билет на самолет? Что он и сам ошарашен неожиданным приездом Джейн и просит прощения за то, что так вышло? Что он очень сожалеет о своем необдуманном поступке, что не стоило ему брать с собой Энни?

Энни с трудом удержалась от того, чтобы выложить Алексу, как именно он может поступить со своими объяснениями и что она думает о мужчинах, которые не в состоянии разобраться со своей личной жизнью по–человечески. Но она вовремя вспомнила, что се может услышать эта Джейн. Энни не хотелось, чтобы Джейн в полной мере насладилась картиной изгнания соперницы. Есть у Энни гордость или нет? Она выложит Алексу все, что накипело, потом. Утром, улучив минутку, чтобы остаться с ним наедине. Ведь Джейн сейчас наверняка в его спальне.

— Энни, я должен все объяснить! — продолжал настаивать Алекс. — Пожалуйста, впусти меня! Черт возьми, не могу же я разговаривать с тобой через дверь!

Черт возьми, не могу же я разговаривать с тобой при ней, грустно подумала Энни.

— Хорошо, — сдался Алекс. — Поговорим утром.

И он вернулся в свою спальню. Когда шаги Алекса стихли, Энни села на кровать и задумалась. Что теперь делать, как поступить?

В конце концов она поняла, что сделает. Ее сбережений хватит на билет до Дублина. Она уедет отсюда, как только наступит утро, сама, не дожидаясь, пока ее выгонят. Энни вскочила с кровати и быстро собрала чемодан. А потом вернулась в постель и забылась тревожным сном.

В семь утра она подскочила с ужасной мыслью, что все уже проснулись и ей не удастся улизнуть незамеченной. Тогда придется выслушивать объяснения Алекса и делать вид, что не очень–то ей и хотелось здесь оставаться.

Но после их вчерашнего поцелуя Энни уже не удастся притвориться, что Алекс ей безразличен. И она будет бесконечно унижена, если он отправит ее назад на глазах у своей любовницы.

Энни оделась, в последний раз обвела взглядом роскошные апартаменты, в которых ей больше никогда не придется бывать, подхватила чемодан и сумку и выскользнула из номера. Все дальше и дальше от отеля бежала она по аллее, соображая, как лучше переправиться с острова и добраться до аэропорта.

Тяжеленный чемодан оттягивал руку, и Энни решила присесть — отдохнуть и собраться с мыслями. Она выбрала скамейку в живописном уголке парка, у фонтана и с видом на море, расположилась на ней… и только тут почувствовала, как не выспалась и насколько расстроена.

Нет, не уязвленная гордость говорила в ней. Дело не в том, что Энни пришлось уступить свое место в отеле какой–то особе. Дело в том, что Энни пришлось расстаться с Алексом. И теперь она понимала, что это была самая серьезная потеря в ее жизни.

Да–да, она влюбилась, и в этом не было сомнений. Но вместо радости от того, что к ней пришло это волшебное чувство, она испытывала боль и горечь потери. Все закончилось, не успев начаться, и не было на свете человека несчастнее Энни.

Смешно любить этого бабника, твердила она себе. Ты что, хочешь стать пятой в гареме? Но внутренний голос подсказывал Энни, что никакие доводы разума не заставят ее относиться к Алексу Кроузу безразлично.

— С добрым утром. — Кто–то обратился к ней по–английски, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Это была приятная полноватая женщина старше Норы, одетая в бежевый летний костюм, с зонтиком от солнца в руках. Ее осветленные волосы были уложены в аккуратный узел. Она неторопливо подошла к скамейке, на которой расположилась Энни, и присела рядом.

— Доброе утро, — вежливо ответила Энни.

— Не ожидала, что кто–то еще не спит в столь ранний час, — улыбнулась женщина. — Обычно постояльцы отеля отсыпаются после вечерних романтических прогулок. Не может быть, чтобы такая юная девушка мучилась бессонницей.

— Я… Я уезжаю домой. Решила в последний раз взглянуть на море, — ответила девушка, слегка удивленная тем, что приятная дама говорит по–английски с примесью ирландского диалекта. Как странно встретить здесь соотечественницу.

— О, как жаль. Наверное, не хочется уезжать? Впрочем, что я спрашиваю… Уезжать отсюда всегда грустно и всегда хочется остаться хотя бы на денек. Помню, мы с мужем отмечали здесь медовый месяц… Прекрасный, романтический месяц, полный любви и нежности.

Женщина тепло улыбнулась собственным воспоминаниям, задумчиво покачала головой и продолжила:

— Прошло сорок лет, но я до сих пор помню каждую нашу минуту. Кажется, что все это случилось вчера… Все были против нашего брака: родители Роберта считали, что я слишком бедна для него, а мои говорили, что я слишком юна для того, чтобы выходить замуж. Но мы не стали никого слушать и поженились. И теперь у нас трое детей и двое внучат.

Энни грустно улыбнулась своей неожиданной собеседнице. Как бы ей хотелось сорок лет спустя рассказывать о своей огромной любви и долгом счастливом браке! Ведь есть же на Земле настоящая любовь. Почему ей так не везет, неужели она хуже всех?

— А вы здесь со своим молодым человеком? — поинтересовалась женщина. — Ждете его?

— Нет, — вздрогнула Энни. Она искренне надеялась, что Алекс еще спит и не скоро проснется, а значит, не скоро хватится ее.

В конце концов, у него выдалась бурная ночь, болезненно поморщилась Энни. И теперь он нежится на дорогих простынях, обнимая свою красотку; Джейн положила голову ему на плечо и сладко спит, чувствуя тепло его тела… Ну и пусть. Когда эта парочка вернется домой, Джейн будет страдать точно так же, как Энни сейчас, представляя трех своих соперниц в объятиях Алекса.

Энни тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли.

— Нет, — добавила она. — Я здесь не со своим молодым человеком. Если честно, поездка вообще не удалась. Вот я и возвращаюсь.

Эта незнакомая женщина очень понравилась ей. Ее взгляд лучился такой теплотой, что Энни с трудом подавила желание рассказать ей все с самого начала. И о неверном Джейкобе, и о легкомысленном Алексе, и о перепутанных открытках, и о четырех женщинах, которым эти открытки предназначались. И даже о том, как вчера чуть не состоялось ее грехопадение, но внезапный приезд Джейн разрушил ее планы и навсегда вычеркнул Алекса из жизни Энни.

Но она подумала, что эта приятная особа вряд ли одобрит ее авантюры с чужой почтой и опрометчивое решение поехать на курорт с ненадежным мужчиной. И прикусила язычок. Что за привычка совершать поступки, о которых потом стыдно рассказывать даже психоаналитику!

— Как жаль. — На устах незнакомой дамы появилась сочувственная улыбка. — А я приехала на семейное торжество. Моя младшая дочь, Алисия, сегодня празднует свою помолвку. Вся семья собралась, даже сын приехал, а ведь он очень занятой человек. С нетерпением ждем, что он представит нам свою девушку.

О Боже, подумала Энни. Дочь Алисия, помолвка, взрослый сын, ирландский говор… Сомнений быть не может, эта женщина — мать Алекса. И Энни только что едва не совершила очередную глупость. Как смотрела бы на нее эта славная женщина, если бы поняла, что это ее сына молодая нахалка прославляет как негодяя и бабника? Ну почему в порядочных семьях вырастают такие типы без чести и совести?

— Я надеюсь, что ваш праздник удастся. Удачи вам и вашей дочери! — искренне пожелала Энни, умолчав о том, что еще вчера вечером планировала на этом празднике присутствовать. — А мне пора, простите. Приятно было с вами поговорить.

— Спасибо, милая. Мне тоже. Желаю тебе счастья, — улыбнулась женщина.

Как она похожа на крестную из сказки о Золушке, решила Энни. Жаль, что их официальное знакомство так и не состоялось. А она–то, глупая, боялась, что богатые родственники Алекса обольют ее презрением… Энни подхватила чемодан и сумку, встала со скамейки, сказала собеседнице «До свидания!» и заторопилась прочь по дорожке, намереваясь поймать такси до причала.

— А я надеялась, что ты сегодня присоединишься к нам, Энни. Ты ведь Энни? — неожиданно окликнула ее новая знакомая.

Энни остолбенела. Откуда мама Алекса могла узнать ее имя? То есть, Алекс, конечно, рассказывал о ней своим родителям. Но как она могла догадаться, что Энни — это Энни? Девушка медленно повернулась, гадая, уж не колдунья ли перед ней.

— Садись, Энни, поговорим. — Женщина произнесла эти слова доброжелательно, но настойчиво. — Я — миссис Кроуз, впрочем, ты, наверное, уже догадалась. Камилла Кроуз.

Энни вернулась и опустилась на скамейку рядом с миссис Кроуз, не зная, что и подумать.

— Я — Энни Коннинз, — представилась она в ответ. Просто из вежливости. Совершенно очевидно, что эта женщина помнит ее имя.

— Не удивляйся так. — Мама Алекса рассмеялась. — Я не ясновидящая, просто я видела вчера, как вы с моим сыном выходили из отеля.

Ну вот, хоть что–то разъяснилось. Нельзя сказать, чтобы Энни стало от этого легче. Что она скажет миссис Кроуз? Как объяснит, что произошло между ней и Алексом?

— Не знаю, чем Алекс обидел тебя, моя девочка, — покачала головой миссис Кроуз. — Он добрый мальчик, но между влюбленными всякое случается. Жаль, что вы поссорились, ведь вчера вечером вы выглядели такими счастливыми. Я смотрела на вас и радовалась.

Интересно, что бы сказала миссис Кроуз, если бы на месте Энни оказалась Джейн? Наверное, так же утешала бы и пыталась помирить своего сына с девушкой, которую наверняка считала его единственной любовью.

Энни сидела и молчала, не представляя, что тут скажешь. Если пускаться в объяснения, придется начинать буквально от сотворения мира, слишком запутанной получилась эта история.

— Мы с мужем так обрадовались, когда Алекс сообщил нам в среду вечером, что едет в Италию с девушкой! — продолжала Камилла.

— В среду? — удивилась Энни. — Разве до этого он собирался ехать один?

— Да, он всегда ездит один. Впервые он решил представить нам свою девушку, поэтому мы так обрадовались. Обычно Алекс оберегает свою личную жизнь и никогда не посвящает нас в свои тайны. Мы решили, что у вас все действительно серьезно, если он решил изменить своим правилам.

Вот это новость! Энни не знала, что и подумать.

— Но ведь до того, как он рассказал вам в среду обо мне, он уже собирался поехать сюда с кем–то?

— Нет, мы заказывали билеты только для членов нашей семьи. Он изменил свое решение в среду, почти в последний момент, вот почему это стало для нас сюрпризом.

Энни с трудом пыталась удержать на лице приветливую улыбку. Ей хотелось просто открыть рот от изумления. Она была уверена, что Алекс взял ее с собой по одной единственной причине: потому, что его предполагаемая спутница отказалась от поездки. И сделала это из–за сумятицы, внесенной Энни в отношения Алекса с его подругами. Алекс говорил… Нет, стоп, ничего подобного Алекс не говорил. Энни сама так решила, а он просто не стал ее разубеждать.

Или все–таки это его слова? Разве сейчас вспомнишь подробно все, что они друг другу наговорили за эти сумбурные дни?

— Вы знаете, Алекс бывает ужасно упрямым, — продолжала миссис Кроуз. — Но вообще–то он очень добрый и заботливый, и если он чем–то задел вас, то, я уверена, не нарочно. Хотя я понимаю, как это звучит из уст матери. Конечно, я смотрю на него немного необъективно, все мы обычно оправдываем своего ребенка.

— Скажите, пожалуйста, миссис Кроуз… — начала Энни. Ее осенила одна идея.

— Называй меня Камилла, — поправила ее мама Алекса.

— Скажите, Камилла, а по праздникам Алекс присылает вам цветы?

— Цветы? — удивилась миссис Кроуз. — Понимаешь, я ужасно не люблю срезанные цветы, и Алекс об этом знает. Я считаю, что цветы должны цвести в саду и радовать глаз до тех пор, пока сами собой не увянут. Мне грустно смотреть, как они умирают в вазе. Поэтому каждый раз, как он посылает девочкам цветы, мне он отправляет розовый куст, который я высаживаю в саду. У меня теперь роскошный розарий, и каждый кустик в нем я получила от Алекса. Он всегда покупает розы для меня у знакомого садовника, который выводит самые лучшие сорта, какие я встречала.

Так вот почему в том заказе не было корзины, предназначенной миссис Кроуз. Но… «Посылает девочкам цветы»? Раньше Энни поняла бы эту фразу вполне определенным образом. Но теперь, после того, что она услышала от мамы Алекса…

— Я говорю о четырех его сестрах, — с гордостью пояснила Камилла. — Две мои дочки и две племянницы. Я тебе рассказывала, что у меня трое детей? Алекс, Джейн и младшая — Алисия, которая сегодня празднует помолвку. И у моей родной сестры две девочки — Бетти и Бетси.

— А Элис? Кто такая Элис? — непроизвольно вырвалось у Энни. — Так вы называете Алисию?

— Да, — подтвердила миссис Кроуз. — Алисия не любит своего полного имени, и чаще мы зовем ее Элис.

Катастрофа. Как она сможет вымолить прощение у Алекса? Энни едва удержалась, чтобы не закрыть лицо руками и не застонать. Как несправедлива она была по отношению к нему… Почему ей не пришло в голову сопоставить домашнее прозвище Элис с именем Алисия? Ведь Алекса тоже никто не называет Александром, как и ее саму не именуют Аннабел–Луиза. Она так и не удосужилась выяснить у Алекса, сколько у него сестер или братьев, и не спросила, как их зовут. Впрочем, она же просила Алекса рассказать о его семье. Что он тогда ответил? «Обычные люди. Две руки, две ноги».

Почему он не сказал Энни, что «четыре любовницы» всего лишь плод ее воображения? Почему он позволил ей так думать? Зачем ему понадобилось заставить Энни чувствовать свою вину за его разрушенные любовные отношения, которых не было?

Бабник, говорила она об Алексе. Мерзавец и шантажист. Как теперь забрать обратно все эти слова?

Впрочем, стоит ли забирать их обратно? Если он и не собирался брать с собой в Италию девушку, почему он уверил Энни, что она должна выручить его? Если он так нуждался в ком–то, кто отвратит от него приставучую Линду, почему он не позаботился об этом заранее? Зачем ему понадобилось в последний момент втягивать в эту историю Энни? Ответов на эти вопросы не было, но стало ясно одно: Алекс не был с ней откровенен. Попросту врал и использовал в своих целях.

Надо полагать, он таким образом отыгрался на ней за махинацию с открытками. В его мире акул бизнеса это принято: воспользоваться слабинкой противника, чтобы сожрать его. А у нее была слабинка: ее чувство вины перед ним.

Наверное, он решил унизить ее перед своей семьей, заставив почувствовать не в своей тарелке и играть какую–то непонятную роль бедной невесты. А заодно соблазнить ее и бросить. Одно непонятно: если он так трепетно относится к своим родным, почему он втягивает их в эту игру? Ведь, судя по его маме, они приличные люди и вряд ли одобрят его поступок, если узнают правду.

— Простите меня миссис… простите, Камилла. — Энни было немного неловко называть маму Алекса просто по имени. — Я, пожалуй, вернусь в отель. Нам с Алексом придется кое–что обсудить. Решить одну маленькую проблему.

— Конечно, Энни. Уверена, что вы помиритесь. Мы будем счастливы видеть вас сегодня вечером. — Камилла Кроуз заулыбалась, кивая головой и поправляя очки в элегантной оправе. — Ой, постойте. Боюсь, что вы не застанете Алекса в номере. Он поехал в аэропорт, чтобы встретить мужа моей старшей дочери, Джейн. Вы, наверное, слышали, она вчера объявила, что рассталась с Ральфом. Моя девочка очень импульсивна, и иногда ее поступки бывают… ммм… не очень обдуманными. Теперь мы все озабочены тем, как их помирить.

Так вот в чем дело. Алекс узнал, что уезжает с утра встречать своего родственника, и хотел успеть объясниться с ней до того, как погрузится в пучину семейных хлопот. Вот зачем он стучал в дверь спальни Энни среди ночи. Наверное, он представил, с каким постным лицом она выйдет к нему, когда он приедет из аэропорта. И не хотел, чтобы это заметили его родные.

Ну что ж, мистер Кроуз, не извольте беспокоиться. Все будет по высшему разряду. Энни не умчится прочь, она сыграет свою роль до конца. Вот только покуражиться над ней ему не удастся. Она сама над ним покуражится.

— Надеюсь, Джейн помирится с мужем, — утешила она миссис Кроуз. — К тому же это место так и дышит романтикой. За праздничным ужином они наверняка вспомнят все светлое, что их связывало, и снова захотят быть вместе.

— Да, я тоже на это надеюсь, — согласилась миссис Кроуз. — И я очень рада, что ты, Энни, решила не уезжать. Все недоразумения можно решить. Милые бранятся — только тешатся.

Ах, если бы Камилла знала, как все обстоит на самом деле! Энни поняла, что ничем не обязана Алексу — ведь ее необдуманный поступок с открытками не нанес ему ровным счетом никакого урона. Но уехать теперь, после знакомства с милой миссис Кроуз, было бы ужасно неловко. Значит, остается одно — извлечь пользу из создавшегося положения.

— Как вы думаете, Камилла, наверное, лучше не говорить Алексу о нашей беседе? — как бы невзначай спросила Энни. — Конечно, я скажу, что мы с вами познакомились, но то, что мы разговаривали о нем, упоминать, пожалуй, не стоит.

— Да, конечно, — согласилась мама Алекса. — Думаю, он осудил бы меня за то, что я вышла поговорить с тобой, как только увидела в окно, что ты покидаешь отель с чемоданом в руке. Я стараюсь не вмешиваться в его жизнь, но мне не хотелось бы, чтобы вы поссорились. Теперь я вижу, что правильно сделала.

— Спасибо вам, — поблагодарила Энни и отправилась назад, в отель. По крайней мере, теперь она знала правду о тех четырех девушках — а это уже что–то.

Но кое–что оставалось невыясненным. Допустим, Алекс действительно решил избавиться от Линды, не обижая девушку отказом, и привлек для этого Энни, как и говорил. Но он же понимал, что для его семьи появление девушки сына на семейном празднике станет событием. Неужели он пренебрег чувствами родных для собственного комфорта? Что он им скажет, когда по возвращении домой мифическая невеста растворится в воздухе?

А ведь Камилла уверена, что чувства Алекса по отношению к Энни — самые серьезные из тех, что он когда–либо испытывал. «Прежде он никогда не знакомил нас со своими девушками», сказала она. Похоже, для миссис Кроуз это — серьезный показатель, и она уже думает о том, где их семья будет справлять следующую свадьбу.

Выходит, Алекс об этом просто не подумал. Он был занят размышлениями о том, как бы отвязаться от одной девушки и немного повеселиться с другой.

Ну что ж. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

11

— О, милый! Наконец–то! Как долго тебя не было!

Энни выбежала из спальни в гостиную и бросилась в объятия Алекса, наслаждаясь изумлением в его глазах. Оглядевшись по сторонам, она высвободилась из его объятий и уселась в кресло с подчеркнуто равнодушным видом.

— Что это с тобой? — Алекс посмотрел на нее как на безумную.

— Просто решила изобразить накал страстей на случай, если ты окажешься не один. Я так поняла, что именно в этом заключаются мои обязанности, — пожала плечами Энни.

На самом деле она долго прислушивалась, чтобы убедиться, что он именно один, и даже проследила за ним в щелочку двери.

— Ну–ну, — усмехнулся Алекс. — Молодец, я почти поверил. Жаль, что твои усилия пропали даром. Кстати, я мокрый как мышь и уставший как черт.

Вид у Алекса действительно был не самым свежим. Видимо, уладить семейный конфликт оказалось не так просто, как на то надеялась миссис Кроуз.

— Как, и у тебя совсем нет настроения заняться любовью? — вредным голосом протянула Энни. — Хочешь, я закажу завтрак в номер, пока ты принимаешь душ?

Она понимала, насколько он будет обескуражен подобным предложением после того, как они простились прошлой ночью. А еще он вряд ли захочет иметь с ней дело, если она будет вести себя, как назойливая каракатица. Энни наслаждалась тем, что изобрела способ держать Алекса на расстоянии и заодно повеселиться. Она пустит его игру по своим рельсам. Она сама напишет этот сценарий. Еще посмотрим, кто окажется победителем!

— Получила, кстати, твое послание, — заметила она, помахивая листочком фирменной бумаги с символикой отеля. Эту записку ей вручил портье, когда она возвращалась в свой номер. Твердым почерком уверенного в себе человека Алекс начертал: «Уехал в аэропорт. Пока не вернусь, ничего не предпринимай! А.К.»

За кого он ее принимает? За свою секретаршу? Привык раздавать ценные указания своим подчиненным. Только для Энни его слова не указ. Она не привыкла, чтобы ей помыкали.

— Да, я вижу… — кивнул Алекс.

— Так ты будешь завтракать? — спросила Энни. — Я заказывала такую интересную штуку… Забыла, как называется, но делается из овечьего творога с цукатами. Очень необычно, но вкусно.

— Ну что ж, и мне закажи, — согласился Алекс, не понимая, чем вызвана такая забота о нем.

После того, как ночью Энни не открыла ему дверь, Алекс предполагал, что их ждет нелегкий разговор по поводу внезапного появления Джейн. Но вместо этого Энни заказывала для него еду и делала нескромные намеки. Алекс считал, что его ничем не возможно смутить. Но теперь он был смущен.

— Кстати, познакомилась сегодня с твоей мамой, — как бы невзначай заметила Энни, набирая номер сервисной службы.

— Что? — Алекс, который уже собирался закрыться в своей комнате, чтобы принять душ, остановился в дверях и повернулся к Энни. — С моей мамой?

— Добрый день, — сказала Энни в трубку и принялась делать заказ. — Что ты будешь пить, милый? — подняла она глаза на Алекса. — Кофе?

— Кофе, — согласился он. — И покрепче.

Энни закончила делать заказ, повесила трубку и посмотрела на часы.

— О, мне пора бежать, — сообщила она. — Я записалась на весь комплекс услуг в салоне красоты. Вечером я должна быть во всеоружии, правда?

Алекс тщетно пытался понять, что происходит, но буквально не успевал задать ни одного вопроса.

— Позавтракаешь — и ложись, поспи, — велела Энни. — Ты выглядишь ужасно.

— Зато ты цветешь и сияешь, — проворчал Алекс.

— А почему бы и нет? — лукаво спросила Энни. — Я на курорте, собираюсь побаловать себя посещением шикарного салона, а вечером мы идем на торжественный ужин в хорошем ресторане. Разве плохо?

— Мы так и не поговорили. — Алекс сделал еще одну попытку прояснить ситуацию. — Вчера ночью я хотел объяснить…

— Перестань, — отмахнулась Энни. — Я уже убегаю. Надо же подготовиться к сегодняшнему празднику. — Она демонстративно бросила взгляд на свои наручные часы и повернулась к двери, на прощание бросив: — Кстати, у тебя замечательная мама!

В лифте Энни разглядывала себя в большое зеркало и тихо напевала. На лице ее сияла улыбка победительницы. Ну что, съел? Теперь Алекс будет чувствовать себя довольно дискомфортно, не понимая, что она от него хочет. Ей удалось спутать ему все карты!

Она сумела сделать так, что Алекс не успел задать ей толком ни одного вопроса, не смог даже объясниться с ней после вчерашнего появления Джейн. Ну что ему стоило сказать: знакомься, Энни, это моя сестра. Извини, у нас семейные проблемы… И не было бы этой мучительной ночи, полной слез.

А ты бы поверила, скажи он так? — спросила себя Энни. Какая разница, он должен был попытаться. Он же представил ее Алисии тогда, в офисе. Да, Энни сначала решила, что он ее обманывает. К тому же обе его сестры красивы, молоды и обаятельны. Любой примет их за его любовниц. Но потом–то она поняла, что Алекс сказал правду, и Энни было гораздо легче, чем если бы она считала, что столкнулась с одной из соперниц.

Прежде чем попасть в салон, Энни решила немного поплавать. Ей не хотелось, чтобы Алекс навязал ей свою компанию, и, уходя, она незаметно прихватила пакет с купальником и полотенцем, который приготовила заранее.

Вода в морс была еще не слишком теплой, и Энни решила не привлекать к себе внимания остальных отдыхающих, которые наверняка считали купание в море в это время года поступком довольно экстравагантным. Поэтому она направилась к бассейну с морской водой, которая искусственно подогревалась. Не беда, решила Энни, ведь это почти как море, только маленькое. А в настоящем море она обязательно еще искупается. Вот накопит денег и съездит куда–нибудь сама, без помощи всяких там богатых лжецов.

Энни с наслаждением погрузилась в зеленовато–голубую воду и поплыла. Упругие струи поддерживали ее тело, ласкали кожу. Трое детишек устроили возню в бассейне, хохоча и перебрасываясь огромным полосатым мячом. Энни с улыбкой зажмурилась, когда брызги от упавшего в воду мяча полетели ей в лицо, и слизнула с губ солоноватую влагу.

Она несколько раз переплыла бассейн из конца в конец, затем легла на спину и расслабилась, лишь слегка загребая воду кистями рук — вода сама держала ее. Как жаль, что пора уходить. Вылезать из прозрачной воды ужасно не хотелось, но задерживаться дольше Энни не могла. Она выбралась из бассейна, сунула ноги в купальные тапочки, отжала намокшие волосы и прошла в кабинку для переодевания, оставляя мокрые следы.

В салоне красоты было очень уютно. Приветливые девушки, говорящие по–английски, окружили ее своей заботой и вниманием. Ее познакомили с парикмахером, массажисткой, косметологом, с девушкой, которая делает маникюр…

— Но сначала вами займусь я, — улыбнулась одна из мастериц и пригласила ее в комнату, где стояла гидромассажная ванна. — Вы говорите, у вас вечером праздник? Значит, вам надо выглядеть бодрой и отдохнувшей. Мы предлагаем вам минеральную ванну с добавлением лечебных водорослей, которая поднимет тонус, улучшит самочувствие и благотворно воздействует на вашу кожу.

Энни, которая только что выбралась из бассейна, не стала протестовать и решила еще раз поиграть в русалку.

Погружаясь в теплую воду, Энни вспомнила, что спала этой ночью всего несколько часов. И если бы не бурлящие струйки воды, щекочущие кожу, и волшебный состав, добавленный в ванну, она бы точно заснула.

В массажном кабинете она остановила свой выбор на интенсивном тонизирующем массаже, понимая, что иначе сладко уснет на кушетке, и девушкам придется так и внести ее в банкетный зал — спящую, завернутую в простыню и в одноразовой купальной шапочке на голове.

Надо зацепиться за какую–то мысль, чтобы не погрузиться в сон. Но я ни за что не буду думать об Алексе, решила Энни, удобно устраиваясь в кресле косметолога. С каждой минутой я становлюсь все красивее и красивее, внушала она себе, чтобы отвлечься, пока девушка делала ей маску и массаж лица. Когда я войду в зал, все просто ахнут. Ту же мысль Энни смаковала, пока ей делали маникюр, педикюр и покрывали ногти бледно–розовым лаком.

Зато в кресле парикмахера Энни дремать не пришлось. Веселый итальянец средних лет, забавно щелкая ножницами, через одну из девушек, согласившуюся поработать переводчицей, выяснял у Энни, какую же прическу предпочитает синьорина. С комически зверским лицом, словно собираясь остричь ее длинные локоны «под мальчика», он аккуратно подравнял кончики волос и принялся укладывать золотые пряди Энни в прическу.

Сколько лет Энни не была в парикмахерской? Сейчас уже и не вспомнить. Она считала это напрасной тратой денег, предпочитая укладывать свои длинные волосы самостоятельно. Чаще всего укладка состояла в простом расчесывании волос щеткой. Иногда она собирала волосы в конский хвост или закалывала с помощью шпилек. И теперь с удивлением следила в большое зеркало за тем, как в руках мастера ее локоны завиваются тугими кольцами и начинают играть на свету золотыми бликами.

Посетительниц в салоне было немного. Зеркала разделяли парикмахерский зал на отдельные кабинки, и Энни не могла видеть, кто сидит в других креслах. Она только слышала, как рядом негромко переговариваются две девушки.

— Вся семья в шоке из–за того, что выкинула Джейн, — сказала одна из них.

— Ты что, не знаешь кузину? От нее можно ожидать любого необдуманного поступка. Стоит Ральфу сказать слово, и она устраивает сцену. Я даже не поняла, из–за чего на этот раз разгорелся сыр–бор, но знаю точно, что из–за ерунды. Прошлый раз они повздорили, когда Ральф сказал, что Мерилин Монро вульгарна и ему больше нравится Софи Лорен.

— Ты слишком строга к ней. Можно подумать, что мы с тобой — ангелы. Я прекрасно знаю, например, что у меня характер — не сахар.

Энни не сомневалась, что невольно подслушала разговор двух сестер Алекса. Интересно, есть ли среди них Элис?

Энни скосила глаза и обнаружила, что соседняя кабинка отражается в боковом зеркале. Ей удалось рассмотреть двух очаровательных леди, как две капли похожих друг на друга. Наверно, это Бетти и Бетси. Интересно, кто из них кто. Одна из девушек сидела в парикмахерском кресле, и мастер работал над ее прической, а вторая расположилась напротив на банкетке — ее прическа уже была в полном порядке.

Только тут Энни сообразила, что Джейн и Элис тоже похожи друг на друга и на Алекса. Какая же я дура, воскликнула она про себя. Почему я сразу не заметила, что Джейн — просто копия Алисии, только старше? Все сестры могли похвастаться густыми темными волосами, стройной фигурой и высоким ростом, у каждой было благородное лицо с широкими скулами.

Тем временем разговор продолжался.

— Интересно познакомиться с этой девушкой — подругой Алекса. Когда я узнала, что брат будет не один, я была удивлена не меньше, чем при известии о помолвке Элис или выкрутасах Джейн.

— А тетя Камилла с ней уже познакомилась, — сообщила вторая сестра. — Говорит, очень миленькая. И уж наверняка лучше, чем та охотница за его кошельком… Наконец–то Алекс решился порвать с этой жадной особой.

— Да, он слишком мягкий и нерешительный. Он давно должен был это сделать.

Кого–кого, но Алекса Энни никак не могла назвать мягким и нерешительным.

— Тетя говорит, что другой девушки для Алекса и желать нельзя. Но, по–моему, она так скажет про любую, на ком он наконец решит жениться.

Энни понимала, что не должна обижаться на двоюродных сестер Алекса — она сама на их месте наверняка обсуждала бы девушку своего брата с не меньшим увлечением. Правда, никакого брата у нее в жизни не существовало — ни родного, ни двоюродного. Она только могла предположить, что наверняка переживала бы за него и живо интересовалась, с кем се брат встречается и счастлив ли он.

Надеюсь, меня они не принимают за охотницу за кошельком? — подумала Энни, вспомнив сказанное одной из сестер. Как она посмотрит им в глаза, если они подумают о ней такое?

— Синьорине нравится ее прическа? — перевела одна из работниц салона слова мастера, который причесывал Энни.

— О! Грациа! — Энни поблагодарила мастера по–итальянски, чтобы сделать ему приятное. Алекс помог ей выучить несколько фраз, чтобы она комфортнее чувствовала себя, общаясь с местными жителями.

Она и правда осталась довольна полученным результатом. Тревожило другое: сумма, которая стояла в счете, была весьма и весьма внушительной. Вообще–то Энни собиралась отправить счет Алексу, но теперь, после слов его сестер… Да, она хотела показаться Алексу стервой, чтобы положить конец их отношениям, но выглядеть так перед его семьей ей совсем не хотелось.

Энни раскрыла сумочку и вынула свою кредитку. Пусть она затянет потуже пояс, но сохранит лицо.

Сестры Алекса подошли к стойке, чтобы расплатиться, одновременно с Энни. Она сделала вид, что не знает их, чтобы не ставить сестер в неловкое положение. Вряд ли они могли прийти в восторг, догадавшись, что она слышала их разговор.

Почему Алекс не предупредил ее, что его родные остановились в том же отеле? Теперь каждый прохожий вызывал ее подозрение: а вдруг это отец Алекса или кто–то из мужей его сестер?

Наверное, по сравнению с красавицами–сестрами другие женщины кажутся Алексу гадкими утятами. Энни не понимала, как вообще могла его заинтересовать. Конечно, у нее красивые глаза — многие ей об этом говорили, — а также стройная фигура, чувственный рот, великолепные волосы… Но во внешности сестер Алекса ощущалась порода, а во взгляде сквозила уверенность, которой не хватало самой Энни. Ее обычными выражениями лица были, скорее, растерянность, удивление и обида на этот несправедливый мир и саму себя, невоздержанную и неразумную.

А может быть, дело в том, что они старше и мудрее меня? — подумала Энни. И уже научились не делать глупостей? Но она тут же вспомнила, как одна из них — то ли Бетти, то ли Бетси — скептически отозвалась о собственном благоразумии.

Как бы то ни было, Алекс мог найти и кого–нибудь получше Энни для своего маленького спектакля.

Если бы он пригласил шикарную сексуальную красотку, Линда сразу бы сообразила, что здесь ей делать нечего. Но, с другой стороны, какая–нибудь секс–бомба могла не понравиться его семье. Вот он и выбрал нечто среднее: девушку симпатичную, но не роскошную, чтобы потрафить вкусам всех сразу.

Когда Энни вернулась в их с Алексом апартаменты, желания отыграться на нем за его обман у нее поубавилось. В конце концов, кто знает, может быть, Линда действительно довела Алекса до отчаяния. Интересно, это о ней сестры говорили как о меркантильной особе, «охотнице за кошельком»? И Алекс схватился за первую же возможность возвести барьер между собой и Линдой.

Энни совсем не хотелось выглядеть в глазах его родных маленьким чудовищем. Поэтому ее план мести теперь казался полностью несостоятельным. Так как же быть?

Ясно одно: она больше не хочет действовать ему на нервы и смущать фальшивыми порывами страсти. Надо менять тактику. Почему бы просто не попробовать выполнить обещание, данное Алексу, и все свои силы направить на то, чтобы помочь ему отшить навязчивую Линду? «Послушай, как это звучит, — говорил он. — Энни, девушка Алекса». Ну что ж. Ей не будет трудно изобразить любящую невесту. Ведь она и правда влюблена.

12

Когда Энни вернулась в номер, там стояла тишина: очевидно, Алекс последовал ее совету и лег вздремнуть.

Вот и славно, подумала она. У меня будет время, чтобы собраться с мыслями и выбрать вечерний туалет.

Энни распахнула шкаф, в котором висели ее наряды, и придирчиво осмотрела свое богатство: это платье, безусловно, ей очень шло, но в нем она ужинала с Алексом на яхте. Зеленое бархатное платье выглядит неплохо, но не для здешнего климата.

В конце концов Энни остановилась на золотистом облегающем платье длиной до середины икры. Надевать его было приятно — оно сидело на стройной фигурке Энни, словно вторая кожа. Тоненькие бретельки поддерживали лиф, выполненный в форме двух лепестков тюльпана, и подчеркивали хрупкость слегка загорелых плеч Энни.

Она отказалась делать макияж в салоне, поскольку еще не знала, какое платье наденет, да и до вечера еще оставалось время — жаль, если вся эта красота не доживет до праздника. Теперь Энни расположилась у трюмо и вспомнила лекции по макияжу, которые посещала в колледже. Обычно на ее лице был минимум косметики: чуть–чуть подчеркнуть ресницы, слегка коснуться губ помадой… Но сегодня ей требовалось что–то особенное.

Энни нанесла светлый тон на кожу вокруг глаз, чтобы взгляд казался сияющим; достала из косметички коробочку с шоколадными и песочными тенями. Темно–коричневый карандаш, тушь, золотистая помада, чуть–чуть матовой пудры…

Едва Энни закончила макияж, как в гостиной зазвонил телефон. Алекс не подходил к аппарату — должно быть, действительно спит. Надеюсь, тот, кто звонит, говорит по–английски, подумала она и взяла трубку.

— Энни, дорогая, это Камилла! — услышала она знакомый голос. — У вас с Алексом все в порядке?

— Да, спасибо. — Энни вспомнила, что ее утренний несостоявшийся отъезд миссис Кроуз восприняла, как заурядную ссору жениха и невесты. — Мы обо всем поговорили и поняли, что оба были неправы.

— Вот и славно, — заключила миссис Кроуз. — Знаешь очаровательное открытое кафе у фонтана — оно рядом с корпусом? Мы решили собраться там, прежде чем ехать в ресторан. К семи вы будете готовы?

— Конечно, Камилла. В семь мы подойдем, — подтвердила Энни, попрощалась и повесила трубку.

Интересно, а если Алекс к тому времени не проснется? Не может же она войти в его комнату, чтобы разбудить! Кто знает, как он воспримет такое вторжение… и кто знает, сможет ли она ему противостоять.

Энни вернулась в свою спальню, уповая на благоразумие и обязательность Алекса.

— Кто звонил? — поинтересовался Алекс, поправляя запонку на манжете.

Он вышел в гостиную, одетый к ужину, еще более импозантный, чем всегда. И как ему это удается — так украшать собой скучные вечерние костюмы. Правда, очень дорогие и безупречно сшитые костюмы, уточнила про себя Энни.

Хорошо, что он уже собрался. Она минут пятнадцать промаялась, бродя по гостиной от стойки бара до дивана, размышляя, постучать в его дверь или не стоит.

— Это звонила твоя мама, — ответила она. — Нас с тобой ждут в семь часов в кафе у фонтана.

— Отлично, я готов. А ты? — Алекс оторвался от своих запонок, взглянул на Энни, и вопрос застрял у него в горле. — Ммм… да… что я спрашиваю! Ты выглядишь великолепно! — В его глазах сверкнул огонек восхищения.

— Спасибо, — кивнула Энни, стараясь не выдать своего смущения. — Я только возьму сумочку, и можно идти.

— Подожди. У нас еще есть время. Я так надеялся, что нам удастся поговорить. Вчера нас прервали… я должен объяснить.

— Скажешь мне все по дороге. Лучше прийти заранее, чтобы твоим родным не пришлось нас ждать. — Энни прекрасно понимала, что разговор может затянуться. К тому же она боялась выдать себя и свои чувства. Не хватало еще, чтобы Алекс понял, как сильно она страдала этой ночью, пока все не разъяснилось!

Пусть увидит, как спокойно она встретится с Джейн, словно и не было никакого недоразумения. Помнится, он, как и ее мама, говорил, что у Энни все на лице написано? Но теперь она покажет, что умеет держать себя в руках.

Энни подхватила маленькую сумочку, поправила пряжку на своих изящных бежевых туфлях, провела рукой по упругим золотистым локонам, над которыми так усердно потрудился парикмахер, и через свою спальню выскользнула в коридор. Пока Алекс запирал дверь на ключ, Энни возилась со своим замком, и, когда она двинулась в сторону лифта, Алекс догнал ее и пошел рядом. Но не успел он начать прерванные объяснения, как голос Камиллы окликнул их:

— Алекс, Энни! Подождите нас!

Они обернулись. Камилла спешила к ним рука об руку с высоким пожилым мужчиной, красивым и очень похожим на Алекса, если не считать седых волос и печати времени на лице. Очевидно, это был мистер Кроуз–старший.

На лице Алекса ясно читалось разочарование. Что может быть неприятнее, чем абсолютная невозможность разъяснить недоразумение! Непроизнесенные слова буквально распирали его грудь, но объясняться в присутствии родителей он был совершенно не готов. Энни даже решила, что не стоило его так мучить, надо было позволить ему выговориться. Но разве сам он позаботился об ее душевном комфорте, когда затевал эту поездку?

Камилла представила Энни своему мужу, Роберту Кроузу. Тот приветливо улыбнулся и с легким поклоном произнес:

— Очень рад познакомиться, Энни. Счастлив, что у моего сына такая очаровательная невеста.

Энни еще раз убедилась, насколько приятные и дружелюбные люди — члены семьи Кроуз. Она испытывала симпатию и к Камилле, и к Роберту, и теперь Энни казались глупыми собственные страхи по поводу того, как отнесется к ней семья Алекса. Все четверо направились к лифтам, по пути непринужденно болтая.

Камилла наклонилась к уху Энни и заговорщицким тоном сообщила:

— Девочки сгорают от любопытства. Им не терпится увидеть девушку Алекса. По–моему, они даже забыли о цели предстоящего вечера, так ждут знакомства с тобой. Бетти и Бетси замучили Джейн и Алисию вопросами.

Они даже не подозревают, что уже видели меня в салоне, вспомнила Энни. Главное — не забыть изобразить удивление, если вдруг Бетти и Бетси узнают меня.

И все, больше никакой лжи, решила она. Только помощь Алексу в их деле. Хватит врать, а то она и так уже запуталась сверх всякой меры.

Когда они спустились вниз, Камилла огляделась, не видно ли в вестибюле дочерей и племянниц.

— Интересно, они уже ждут нас в кафе или все еще вертятся перед зеркалом? — добродушно усмехнулась она. — Если придем первыми, то займем для них столик поближе к фонтану. Это кафе такое милое, что самые лучшие места бывают заняты даже теперь, до наступления сезона.

— Простите, я украду Энни ненадолго. Мне надо сказать ей пару слов, — не выдержал Алекс, когда семейство вышло из отеля. — Займите места и для нас, мы вас догоним.

— Подожди, милый, — мягко улыбнулась Энни и слега коснулась его руки. — Мы успеем с тобой наговориться.

И она последовала по гравиевой дорожке за Камиллой.

— Она права, — согласился мистер Кроуз. — Не лишай нас общества твоей замечательной невесты, сынок. Мы только–только познакомились и хотим немного поболтать.

— Скорее, там как раз освободились самые уютные места, — поторопила их Камилла, вглядываясь в просвет между деревьями.

Под напором семьи Алекс сдался и пошел по направлению к кафе. Вид у него при этом был такой, словно ему предстоит выпить чашу цикуты. При мысли, как поведет себя Энни, когда увидит Джейн, ему становилось не по себе.

Едва семейство успело расположиться за большим столом, послышались веселые голоса и в кафе появились новые посетители.

— Какое чудное место! Обожаю фонтаны! — воскликнула Элис и подставила ладошки под теплые струи воды.

— Надеюсь, ты не собираешься в нем искупаться, дорогая? — улыбнулся ее спутник (Харрисон, догадалась Энни). — Невеста, мокрая до последней нитки, — это довольно смело.

— Когда это женщины семейства Кроуз отказывали себе в удовольствии совершить смелый поступок? — пожал плечами широкоплечий мужчина, нежно обнимавший Джейн, очевидно, едва не покинутый Ральф.

— Скорее, необдуманный, — виноватым тоном ответила Джейн и с любовью посмотрела на мужа.

Следом за ними в кафе вошли Бетти и Бетси со спутниками и еще одна пара постарше — наверное, это были родители жениха.

— Мы здесь! — помахала рукой Камилла, и вся компания направилась к их столику.

Энни почувствовала, как напрягся Алекс. Что он о ней думает? Неужели она успела в его глазах создать себе репутацию законченной скандалистки? Даже если бы Энни не знала, кто такая Джейн, неужели она захотела бы показаться его родным разъяренной фурией?

Она придвинулась к Алексу и шепнула:

— Все будет в порядке, Алекс. Не волнуйся ты так.

— Я пытался тебе объяснить… — снова начал он.

Сестры и кузины Алекса со своими спутниками приближались к их столику, а следом за ними — и родители Харрисона. Алекс уже готовился представить всем Энни, как вкрадчивый женский голос с придыханием произнес:

— Всем привет. Я не опоздала?

13

Лицо Алекса окаменело. Он придвинулся поближе к Энни и положил руку на спинку ее стула, словно пытаясь одновременно защитить ее и защититься самому.

Обладательница голоса с придыханием, подошедшая к их столу, оказалась вполне соблазнительной особой. «Рыжая Мэрилин», окрестила ее про себя Энни. Огненные волосы девушки, длиной до мочек ушей, завиты крупными кольцами и уложены на косой пробор. Пышный бюст почти не прикрыт откровенным декольте. Помада на пухлых губах — такая же ярко–алая, как и платье. Маленький пожар по имени Линда, догадалась Энни. Кто еще мог вызвать у Алекса такую неприязнь, будучи столь сексапильной, хоть и немного вульгарной?

Другие посетители кафе явно испытывали к Линде совсем другие чувства. На нее оглядывались, за спиной у нее раздавался одобрительный шепот. Как же нужно было довести мужчину, чтобы он так морщился при появлении эффектной женщины?

Огненноволосая красотка, приветственно помахав рукой всем присутствующим, направилась прямиком к Алексу и, глядя ему прямо в глаза, протянула:

— Приве–ет, Ал!

— Здравствуй, Линда, — сухо кивнул Алекс.

— Просто «здравствуй», и все? — Она разочарованно надула губки. — Мы же друзья и должны поздороваться как следует.

Линда наклонилась — при этом Алекс оказался притиснутым к стулу ее полуобнаженной грудью — и попыталась поцеловать Алекса в губы, но тот увернулся и поцелуй пришелся в щеку.

При этом Линда уперлась рукой в спинку его стула, отделяя Алекса от Энни и словно не обращая внимания на то, что ее локоть практически попадает девушке в лицо.

Казалось, что еще секунда — и Линда примется срывать с Алекса одежду.

До сих пор Энни не знала, что такое настоящая ревность. Когда Джейкоб заявил, что женится, она была зла, как сто тысяч чертей, потому что ее обманули. Но ей было жаль его невесту, выходящую замуж за такого негодяя. Когда она приняла Джейн за любовницу Алекса, она испытывала горечь из–за того, что ее использовали. Но теперь Энни по–настоящему ревновала. Она была готова растерзать нахалку на миллион кусочков.

Совершенно очевидно, что Алексу поведение Линды нравилось не больше, чем Энни. Почему же он не оттолкнет террористку, не скажет: «прекрати»? Не может толкнуть женщину? Или у него есть другие соображения?

— Познакомься, Линда, — сказал Алекс, когда приветственный натиск слегка ослаб. — Это Энни Коннинз… моя знакомая. Энни, это Линда Стоун, сестра Харрисона…

— И нечто большее, чем просто знакомая Алекса, — с фальшиво–невинным видом сообщила Линда. — Рада познакомиться, Фанни.

— Энни, — поправила Энни, не сомневаясь, что ее имя перепутали не случайно, и неожиданно для себя выпалила: — И я рада познакомиться с тобой, Миранда.

Какое счастье, что Элис увлекла остальных членов семьи любоваться фонтаном и никто не слышал их диалога. Из–за этой Линды Энни и сама чуть не предстала в глазах его родителей невежей.

Алекс воспринял выпад Энни, полуодобрительно, полуудивленно подняв бровь. Линда же ядовито усмехнулась в ответ.

Девушки, сидя у бортика фонтана, бросали в сторону Энни и Линды любопытные взгляды. Должно быть, ожидали дальнейшего развития событий. Родители и мужья вели себя более сдержанно.

— Извини, я должен познакомить Энни с остальными, — решительно заявил Алекс, вставая с места и подавая руку Энни.

— Думаю, мы еще побеседуем, — сверкнула глазами Энни, направляясь вместе с Алексом к фонтану.

— Думай–думай, — тихо прошипела ей вслед Линда. — Думать полезно.

— Теперь ты меня понимаешь? — скривился Алекс, обращаясь к Энни.

Не совсем, мысленно ответила она. Несмотря на то, что поведение Линды было ему неприятно, он все–таки ведет себя так, словно их и правда что–то связывает. Ведь он собирался представить Энни, как свою невесту, но произнес слово «знакомая». Что его заставило вести себя так — и почему Линда позволяет себе эти вольности?

И что ей ждать от Линды? В тоне, каким Линда произнесла последнюю фразу, явно слышалась угроза. А ведь по пути в кафе Энни подумала, что Линда вполне может оказаться выдумкой Алекса. А что, хорошая идея — заманить Энни с собой под видом просьбы о помощи. Тогда она думала, что съест Алекса живьем, если окажется, что никакой Линды в природе не существует. Теперь Энни готова была отдать полцарства, лишь бы ее надежды оправдались.

К тому же Линда — такая яркая и сексуальная, что Энни казалось, что сама она теряется на фоне самоуверенной соперницы. «Зато ты — естественная и милая», говорила ей мама, когда Энни, сидя у телевизора, завидовала какой–нибудь роскошной танцовщице или кинодиве. Но Энни было трудно поверить в то, что милое личико может затмить чувственность и эффектные формы.

— Но ведь на нее смотрит все кафе? — не удержалась от замечания Энни.

— Да, у нее есть на что посмотреть, — машинально согласился Алекс.

Энни встала как вкопанная.

— Так в чем же дело? Иди к ней, она с удовольствием раскроет для тебя свой объятия.

— Не знаю, как тебе объяснить. Это слишком долгая история, — покачал головой Алекс.

— Скажи в двух словах, без долгих преамбул. Но только не сейчас. Сначала познакомь меня со всеми. Смотри, нас все ждут — и твои сестры, Джейн и Элис, и твои кузины, Бетти и Бетси…

— Вот они, наши влюбленные! — радостно кивала Камилла, и вся семья бросала взгляды на Алекса и Энни, удивляясь, почему они остановились и шепчутся.

Энни предвкушала момент, когда Алекс поймет, что она знает имена его сестер. Но теперь, вместо того, чтобы забавляться его изумленным видом, она испугалась. Что, если он разозлится на нее за то, что она заставила его поволноваться? Что не призналась сразу в том, что недоразумение с Джейн разрешилось? И в том, что разрешилось недоразумение с четырьмя его мнимыми подругами.

— Ты знала? — наконец спросил Алекс, приходя в себя от удивления.

— Конечно, знала, — сообщила Энни с заискивающей улыбкой на устах. — Здорово я тебя разыграла?

— Но откуда?

— Сегодня утром я говорила с твоей мамой. И она рассказала мне о Джейн и других твоих сестрах, — призналась Энни.

— Странно. Мама не упоминала о вашем разговоре, когда я заходил к ней днем. — Алекс пожал плечами.

— Она просто не придала ему значения. Она же не подозревала, что имена твоих сестер многое мне объяснят!

— Так вот почему ты так странно себя вела… Ты затеяла игру в кошки–мышки, дорогая?

— Да нет, просто включилась в твою игру, дорогой.

— Ну что ж. Один–ноль в твою пользу, — улыбнулся Алекс, шутливо поклонился и предложил Энни руку. — А теперь пойдем, победительница, нас заждались.

Их действительно заждались. Приветствия и комплименты обрушились на Энни теплым дождем. Видно было, что эти милые люди действительно рады ее появлению. По сияющей улыбке Алекса было видно, что он горд своей спутницей и тем, что близкие ему люди так прекрасно к ней отнеслись.

— Энни, только такая очаровательная женщина, как вы, могла обратить на себя внимание этого трудоголика. Обычно он в делах с головой, и никого вокруг не замечает, — пошутил Харрисон.

— Теперь, когда я встретил Энни, я не замечаю ничего, кроме нее, — улыбнулся в ответ Алекс.

— Простите меня, Энни, за мой вчерашний ночной визит. — Джейн подошла к Энни с извиняющейся улыбкой на устах и мягко коснулась ее руки. — Я не подумала о том, как это должно было выглядеть в ваших глазах. Мне ужасно неловко, я всем причинила столько беспокойства!

— Ну что вы, все в порядке, — успокоила ее Энни. — Главное, что вы с Ральфом помирились!

— Алекс был так терпелив и заботлив. Он до середины ночи утешал меня и уговаривал не делать глупостей.

— Я вам даже немного завидую, — улыбнулась Энни. — Я всегда мечтала, чтобы у меня был старший брат.

— Дорогие мои, нам пора! Нас ждет лучший ресторан побережья! — провозгласила Камилла, и дружное семейство покинуло гостеприимный уголок у фонтана.

— Алекс, милый, я не сомневалась, что ты ко мне вернешься. — Линда выдвинулась из–за ближайшего каштана и подхватила свою жертву под руку. — Надеюсь, ты не возражаешь, Фанни, — добавила она. — Ведь мы с Алексом очень близкие друзья. Скажи, дорогой, правда, здесь великолепно? Такие романтические закаты…

Еще более романтично здесь смотрелась бы ты, висящая на ближайшем дереве, со злостью подумала Энни. Хотя неизвестно, насколько они близкие друзья, если он позволяет этой Линде практически висеть у него на шее.

По крайней мере, мне стоит забыть о том, чтобы стать его близким другом, уже в который раз подумала Энни. Слишком много переживаний и неприятностей, ревности и недоразумений. Ее бедное сердце этого не вынесет.

14

Звон бокалов, поздравления и пожелания молодым звучали в уютном зале роскошного ресторана, где семьи Кроуз и Стоун праздновали помолвку своих отпрысков.

За длинным столом Энни оказалась между Алексом и Скоттом, мужем Бетти. По другую руку от Алекса расположилась наглая Линда.

— А помнишь, мы с тобой… — так начиналась половина фраз, которые Линда адресовала Алексу. Энни не сомневалась, что на самом деле эти слова предназначались для ее ушей.

Как только Алекс пытался повернуться к Энни и сказать хоть слово, Линда тут же дергала его за рукав и начинала новую тираду.

У Энни кусок в горло не лез. А ведь подавались вкуснейшие блюда местной кухни. Когда Энни услышала слово «аперитиво», она подумала, что сейчас подадут что–то из напитков. Но оказалось, что так здесь называют легкие закуски, с которых принято начинать обед.

— Обязательно попробуй вот этот паштет, очень вкусно, — шепнул Алекс на ушко Энни, пользуясь тем, что Линда набирала воздух перед следующей порцией болтовни.

— О чем вы там шепчетесь? — тут же встряла Линда. — Твоя знакомая не знает, в какой руке вилку держать и просит у тебя совета? Смотри, не перепутай приборы, милочка! Вот эти — для рыбы, эти — для десерта.

Энни подумала, а нет ли здесь гильотины как лучшего прибора для усмирения нахальных девиц.

— Не принимайте Линду всерьез, прошу вас, — наклонился к ее уху Скотт. — Уверяю вас, Алекс пропускает мимо ушей все, что она ему говорит.

— Вы просто утешаете меня, — вздохнула Энни.

— Я действительно так думаю. Никогда еще Алекс не выглядел таким спокойным и счастливым, как с вами, — убежденно ответил Скотт. — Он почти не перестает улыбаться!

— А я думала, что он всегда такой веселый, — удивилась Энни.

— Мы давно его таким не видели… У него даже глаза светятся!

Странно. Энни поначалу считала, что Алекс — уверенный в себе, неунывающий насмешник, акула бизнеса без чести и совести. Но люди, которые знали Алекса гораздо лучше, описывали его совсем по–другому. Чему же верить — собственным подозрениям или его родным, которые могут быть необъективны? А может, он не то и не другое, просто двуличный тип, который умеет создать себе нужный имидж?

Гостям предложили судака, жаренного в миндальном соусе, и пасту — макароны национальных цветов: красного, желтого и зеленого, с пикантным соусом, грибами и сладким перцем. Такой триколор в Италии любят подавать по праздникам, рассказывал ей Алекс во время плавания на яхте. Какой был чудный вечер…

Энни вздохнула и взяла вилку для рыбы. После того, как Алекс провел для нее маленький ликбез, она не перепутала бы приборы и без помощи Линды.

Так ли неприятны Алексу назойливые ухаживания Линды? Может быть, то, как он морщится при виде нее, всего лишь маскировка, чтобы скрыть их связь, которую Линда, наоборот, пытается афишировать? А то, как он оживляется при виде Энни — другая часть той же маскировки?

— Передать вам соль? — предложил Скотт. — Если вы будете так вздыхать над своей тарелкой, еда остынет и будет невкусной.

— Я думаю над вашими словами, — призналась Энни. — Вы правда считаете, что Алекс смотрит на меня как–то особенно?

— Разве он не говорит вам о своих чувствах открыто? — удивился Скотт. — Тогда он рискует совершить ту же ошибку, что и Харри. Лет шесть назад он чуть было не потерял Алисию.

— Они так давно знакомы? — изумилась Энни.

— Еще со школы. Они вместе делали уроки и бегали в кино. А потом выросли, и Харри понял, что любит Элис. Но забыл ей об этом сообщить. А она продолжала считать его старым другом, хотя он ужасно нравился ей. И когда более решительный парень сделал Алисии предложение, она согласилась. Харри страдал и ждал, всегда был рядом в трудную минуту. Когда Элис поняла, что вышла не за того, она развелась, и лишь тогда Харри объяснился ей в любви. За это время Элис успела убедиться, что никто не понимает ее лучше Харри и что лучшего мужа ей и желать не надо. Уважаю этого парня, но с ужасом думаю о том, что моя Бетти могла выйти за другого и мне пришлось бы страдать, как ему.

— О чем вы так увлеченно шепчетесь, если не секрет? — вмешался в их беседу Алекс.

Энни показалось, или в его тоне действительно прозвучала ревность?

— Мы рассуждаем о том, что не стоит скрывать свои чувства от любимого человека, — пояснил Скотт. — Я не устаю говорить Бетти о том, как люблю ее. Иначе у нас могло получиться так же, как у Харри с Алисией.

— Женщины обижаются, когда мужчина не говорит им о своих чувствах, — грустно усмехнулся Алекс, — но не всегда нам верят, когда мы произносим слова любви. Впрочем, их можно понять, — добавил он. — Слишком много на свете лжецов.

И это говоришь ты, Алекс Кроуз, подумала Энни. Можно подумать, что ты откровенен, как монашка на исповеди.

В этот момент с того конца стола, где сидели сестры Алекса, послышался взрыв смеха.

— Извините, — всхлипывая от хохота, пояснила присутствующим Джейн. — Мы просто обсуждали тот случай, когда Алекс прислал нам цветы и перепутал открытки, которые к ним прилагались. Вот мы и представили, что было бы, если бы он посылал цветы не нам, а своим подружкам… Извини за предположение, Энни. Но вы только представьте, что было бы, если бы четыре разъяренные девицы явились к нему выяснять отношения! — Плечи Джейн затряслись от нового приступа смеха.

— Очень смешно, — проворчал Алекс, косясь на Энни.

— Тебе повезло, старик, что ты однолюб, — добавил Харри, как–то странно посмотрев туда, где сидели Энни, Алекс и Линда.

— Кстати, а в твой букет он не положил чужой карточки, Энни? — спросила Джейн. — Представляю, что бы ты подумала, если бы получила такое.

— Ладно, хватит вам издеваться над Алексом, он сейчас покраснеет. — Скотт заступился за свояка раньше, чем Энни успела признаться в том, что это она приложила руку к перепутанным посланиям. — Лучше пусть Энни расскажет немного о себе. Чем ты занимаешься?

— Почему ты решил, что она вообще работает? — вмешалась Линда. — Алекс жутко богатый, он может себе позволить содержать женщину — правда, милый?

— Некоторые женщины работают не для заработка, а для самореализации, — возразил ее брат Харри. — Просто потому, что умеют не только флиртовать, но и делать что–то полезное.

— Я умею не только флиртовать, — обиделась Линда. — Я умею сводить с ума и заставлять трепетать от восторга.

— Мы собирались поговорить не о твоих талантах, милая, — вмешалась миссис Стоун, которой было ужасно неловко за дочь. — Позволь наконец Энни рассказать о себе.

— Я дизайнер, — сказала Энни, не уточняя, где именно работает. — А в свободное время помогаю маме ухаживать за животными. Она содержит гостиницу, где хозяева оставляют своих питомцев, когда уезжают. Джеки как раз гостит у нас, в «Уютном доме». Так мы называем нашу гостиницу.

— Правда? — Камилла расплылась в улыбке. — Тогда я за него спокойна. Алекс так переживал из–за Джеки, что чуть было не отказался от поездки. Ведь Джеки — не шпиц, в карман не посадишь.

— О да, — улыбнулась Энни.

Она живо представила, как непоседливая обезьянка могла посодействовать всеобщему веселью, надевая на головы официантам кастрюли с супом, подкладывая им под ноги шкурки от бананов и кидая в присутствующих кусками кремового торта.

— Я вчера звонил Норе… маме Энни, — стал рассказывать Алекс. — Напрасно мы так беспокоились за Джеки, он малый не промах. Представляете, уже нашел себе подружку.

— Молодец, не отстает от хозяина, — улыбнулся Скотт. — Кто эта очаровательная леди?

— Ее зовут Люси, она тоже мартышка, — торжественно провозгласил Алекс.

Настал черед десертов. Мороженое, фрукты, пирожные, суфле просто таяли во рту.

— Попробуй вот это, — предложил Алекс, подкладывая на тарелку Энни ярко–оранжевый плод. — Ты наверняка такого никогда не ела.

— Обыкновенный мандарин? — удивилась Энни и попыталась снять с фрукта кожуру. И только тут она поняла, что это не настоящий цитрус, а ювелирно выполненное пирожное.

Алекс рассмеялся.

— Это называется «фрутта марторана». Сладости в виде фруктов. Не отличишь от настоящего, правда?

Энни могла только кивнуть — настолько она была занята поглощением вкуснейшего пирожного. Теперь, когда Алекс обратил на нее внимание, к Энни наконец вернулся аппетит.

— Что я еще могу сделать для тебя, чтобы ты не расстраивалась? — спросил Алекс.

— Что? Я расстраиваюсь? — Энни от удивления едва не потеряла дар речи. Неужели все ее старательно надетые улыбки никого не вводят в заблуждение? — С чего ты взял, ты на меня даже не смотришь.

— Я спиной чувствую, как ты напряжена.

— Я всего лишь удивляюсь, почему ты так боялся этой Линды. Вы вполне мило общаетесь.

— Лучше бы мне пришлось произносить речь на ее могиле, — скривился Алекс.

— О, как мрачно! — Энни хихикнула.

— Так–то лучше, — довольно кивнул Алекс. — Люблю, когда ты смеешься. У тебя это так здорово получается… Ты знаешь, что у тебя на щеках от улыбки появляются симпатичные ямочки? — И Алекс нежно провел кончиком пальца по ее щеке, а потом нежно коснулся ее лица губами.

Энни показалось, или сквозь звон колокольчиков, который раздался для нее в этот момент, послышалось шипение разъяренной фурии?

— Получилось. Линда в ярости, — шепнула Энни Алексу.

Колокольчики замерли, остался только рокот разговоров и звон столовых приборов. Аквамариновые глаза Алекса потемнели, как море перед штормом.

— Ты серьезно думаешь, что я делаю это из–за Линды?

— Тс–с–с! Твоя мама на нас смотрит, — остановила его Энни.

— Плевать!

— А мне — нет, — возразила Энни. — Мне нравится Камилла, и я не хочу, чтобы она думала, что мы все время ссоримся.

— Серьезно? — Алекс просиял. — Ты ей тоже понравилась.

— Прошу минуточку тишины! — Мистер Роберт Кроуз встал и постучал ножом по бокалу, чтобы привлечь внимание присутствующих. — Я очень рад, что в этот знаменательный день все вы смогли отложить свои дела и собраться здесь, в этом райском уголке. Жаль, что сегодня не смогла приехать Сьюзи — сестра Камиллы и мама наших очаровательных племянниц (легкий поклон в сторону Бетти и Бетси). Но я надеюсь, что на свадьбу наша семья соберется в полном составе. Итак, через три месяца мы ждем всех вас на церемонии бракосочетания наших дорогих Элис и Харри! Хочу поднять этот бокал за грядущую встречу!

— Кстати, свадьбу мы будем праздновать на свежем воздухе — в кафе у фонтана. Заранее закажем зал. Ведь там просторнее, а мы ждем много гостей! — объявила Камилла.

— И там очень здорово! — добавила Элис, счастливо улыбаясь своему жениху.

Энни сделала глоток вина, отгоняя тяжелые мысли. Как жаль, что на свадьбе не будет ее! Через три месяца Алекс не вспомнит ни ее имени, ни лица…

— Какие у вас планы на завтра? — спросил Алекс у Джейн.

— Экскурсия в Венецию, как и предполагалось! А еще мы хотим покататься на лошадях. Помнишь, как в детстве мы ездили на ранчо?

— Еще бы. Один раз на скаку ты хохотала во все горло и чуть не проглотила осу. А мама боялась, что у тебя будет отек, и всех поставила на уши!

— А ты помнишь, как положил свой гамбургер на скамейку, когда папа позвал тебя в дом, а потом вернулся и сел на него. Сидишь и ворчишь: «Кто съел мой гамбургер? Ничего нельзя оставить!»

— Я долго не мог понять, почему ты предлагаешь мне взять новые штаны, а не новый бутерброд! — припомнил Алекс.

Энни радовалась, что миссис Стоун урезонила дочку и теперь Линда не мешала разговорам Алекса с другими людьми. Энни было так приятно слушать воспоминания Алекса и Джейн о детских шалостях! Она все больше и больше проникалась удивительно теплой атмосферой, которая царила в семье Кроуз. Жаль, что ей никогда не стать одной из них…

15

Когда ужин был закончен и напитки выпиты, семья дружной гурьбой вышла из ресторана.

— А теперь мы с Энни немного побродим по парку. — Алекс обнял свою спутницу за плечи. — Надеюсь, вы нас простите.

— И я с вами! — Линда вцепилась в рукав Алекса. — Такая духота в этом ресторане! Если я не прогуляюсь, я ни за что не усну!

— Линда, там же кондиционеры! Не болтай чепухи! — пробовала урезонить ее миссис Стоун.

— Кондиционеры? А здесь — море. Разве это можно сравнивать? — Линда наморщила носик. — Так романтично пройтись по вечернему берегу…

— Еще бы, — заметила миссис Кроуз. — Помнишь, Робби, как мы с тобой гуляли по этому самому побережью? Все здесь с тех пор изменилось, но романтика осталась. Давайте прогуляемся все вместе. Когда еще нам удастся пройтись по таким замечательным местам?

И все семейство, разбившись на компании по несколько человек, медленно пошло по аллее парка, параллельной линии пляжей. Под уничижительным взором матери Линда выпустила рукав Алекса и присоединилась к Харри и Алисии.

— Ч–черт! — Алекс выглядел раздосадованным. — Почему они ни на минуту не могут оставить нас вдвоем?

— Лучше гулять всей компанией, чем в сопровождении твоей роскошной подружки, — заметила Энни.

— Это был риторический вопрос. Я прекрасно понимаю, почему мама предложила всем сопровождать нас во время прогулки. Она боится, что Линда спровоцирует ссору, а всем нам уже хватило впечатлений, пока мы пытались помирить Джейн и Ральфа.

— Спровоцирует ссору? — рассмеялась Энни. — Как можно разрушить отношения, которых нет. Такое впечатление, что ты все время забываешь, что все это — лишь маленький спектакль, разве не так?

Алекс вздохнул.

— Чтобы внести между нами ясность, я должен кое–что тебе рассказать. Несколько лет назад я встречался с Линдой… Совсем не долго. Я быстро понял, что совершил ошибку.

— Я так и думала. Практически не сомневалась в этом, глядя, как она обращается с тобой.

— Каждый в жизни совершает глупости, — заметил Алекс.

— Точно, знаю по себе, — кивнула Энни.

— Она хороша собой, мало кто устоял бы…

— Не сомневаюсь, — фыркнула Энни.

— Но это не женщина, а какой–то кошмар! Просто дьявол во плоти. Мы с ней встретились–то всего несколько раз, но взамен она захотела получить мою душу!

И твои деньги, вспомнила Энни разговор, подслушанный в парикмахерской.

— Представь себе мое состояние, когда Элис развелась со своим первым мужем и они с Харри объявили о помолвке? Конечно, я желаю сестренке счастья, но для меня семейные торжества превратились в ад из–за того, что я вынужден снова видеть Линду. Просто не знаю, как от нее отделаться.

— Не переживай, я уверена, что рано или поздно это прекратится, — попыталась Энни утешить его.

— Прости, что втянул тебя во все это, — тихо сказал Алекс.

— Ничего страшного. Я переживу, — улыбнулась Энни. — Прости, что мне не удалось тебе помочь. Наверное, на Линду нужна управа посерьезнее…

За разговором они немного отстали от остальных и теперь больше не чувствовали себя под прицелом внимательных глаз. Они спустились к пляжу и подошли поближе к воде. Вечерний бриз ласково гладил их по волосам, шорох волн успокаивал. Голоса родных доносились все тише и тише.

Они сели на край волнолома, и Алекс обнял Энни за плечи.

— Жаль, что приходится ломать голову над проблемами, вместо того, чтобы наслаждаться моментом. Давай просто выбросим Линду из головы, — предложил Алекс. — Разве мы часто бываем на море? Вот ты когда последний раз была на пляже?

— Если честно, я сегодня искупалась перед тем, как идти в салон, — призналась Энни. — Но в море окунуться так и не решилась, ограничилась бассейном. Ведь еще почти никто не купается. А до этого — даже не помню, когда плавала последний раз. Я тебе рассказывала, как мы с мамой ездили в Голландию, но там не так тепло.

— Давай завтра пойдем на пляж. Какая разница — купается кто–то или нет? Я не дам тебе замерзнуть. Глупо приехать на море и проводить все время в костюме и при галстуке.

— Я бы и сейчас с удовольствием искупалась, но купальник остался в номере, — рассмеялась Энни.

— Разве ты не купаешься обнаженной? — лукаво посмотрел на нее Алекс. — С твоей великолепной фигурой стесняться — просто грех.

— Ой, перестань, — отмахнулась Энни. — По сравнению с некоторыми твоими знакомыми я — просто уродина.

— Не говори глупостей. Ты — самая прекрасная женщина на свете, — серьезно сказал Алекс, глядя Энни прямо в глаза.

— Правда?

— Правда.

Губы Алекса прильнули к губам Энни, и она забыла про все тревоги и неприятности сегодняшнего дня. Этот глубокий французский поцелуй вызвал теплую волну вожделения в ее теле, и она с трудом подавила стон наслаждения. Длинные пряди волос Алекса перемешивались с золотыми локонами Энни.

Все зароки, которые она давала себе, были забыты. Напускное равнодушие, словно кокон, в котором она пыталась затаиться, было отброшено, и из него вылетела прекрасная бабочка желания.

Время остановилось. И когда губы Алекса заключительным аккордом прижались к ее губам и расплылись в нежной улыбке, Энни, возвращаясь с небес на землю, подумала: если вечность так прекрасна, то теперь и умереть не страшно.

Алекс заботливо накинул на плечи Энни свой пиджак и обнял ее. Уткнувшись лицом в грудь Алекса, Энни вдыхала его запах, и ей ни о чем не хотелось думать. На всем свете существовали только море, берег, бриз и они двое.

— Идем, — шепнул Алекс, и они медленно побрели к отелю, держась за руки и вдыхая ароматы трав и соленый запах моря.

Открывая дверь, ведущую из коридора в гостиную, они услышали, что в номере надрывается телефон.

— Это мама! Я чувствую, это она! — Энни раньше Алекса успела влететь в номер и схватить телефонную трубку. — Алло! Да, мам! У нас все замечательно! Что? Что–то случилось?.. О Боже, когда? И что сказал доктор?.. Я передам Алексу… Не волнуйся, я уверена, он поправится… Не расстраивайся, мы обязательно что–нибудь придумаем… Я сама ему скажу. Держи нас в курсе дела…

Закончив разговор, Энни повернулась к Алексу. Она заметно побледнела, но это было ничто по сравнению с лицом Алекса. Казалось, он предположил самое худшее.

— Милый… — Энни было трудно говорить, голос ее дрожал. — Джеки заболел. Мама вызвала самого лучшего ветеринара — доктор Браули всегда лечит наших животных, он очень опытный. Все будет хорошо, я тебя уверяю…

— О Господи, — выдохнул Алекс. — Скажи наконец, что с Джеки?

— Ну же, милый, перестань так переживать, — уговаривала Энни. — Доктор говорит, что это бывает с животными довольно часто. При легкой простуде и на нервной почве у них может пропадать аппетит, появляться вялость и подниматься температура, а смена обстановки для них — всегда стресс, особенно когда это происходит в первый раз.

— Я не должен был его оставлять, — мрачно отрезал Алекс.

— Послушай, надо же когда–нибудь начинать. Ты не можешь отменять все поездки, чтобы сидеть с Джеки. Даже детей оставляют с няней. Мама очень заботится о Джеки, но ему надо привыкнуть. Вот увидишь, если тебе придется оставить его еще раз, он перенесет это гораздо легче.

— Другого раза не будет.

— Да, а как же свадьба Элис? — напомнила Энни. — И перестань себя винить, никто не мог предположить, что так получится. К тому же мама говорит, что Джеки гораздо лучше. Завтра никто и поверить не сможет, что ему нездоровилось.

— Мне показалось, что Нора нас просто утешает, — возразил Алекс. — Извини, но я должен быть с ним.

16

Когда утром Алекс постучал в дверь комнаты Энни, девушка поняла, что он почти не спал, — такими глубокими были тени у него под глазами. Пока она завтракала, Алекс позвонил миссис Коннинз и подробно расспросил ее о состоянии обезьянки. Хотя новости были утешительными, Алекс решил возвращаться домой. Никогда еще Энни не паковала чемоданы с такой скоростью — даже тем утром, когда пыталась сбежать из отеля. И теперь они мчались на серебристой машине Алекса из аэропорта в «Уютный дом».

Энни искренне надеялась, что обезьянка выздоровеет, но к этому чувству примешивалось еще одно: страх не оправдать доверие Алекса. Как они с Норой посмотрят ему в глаза, если у Джеки окажется что–то серьезное?

Энни казалось, что Алекс не только тревожится за своего любимца, но и злится на нее. А может, не на нее, а на обстоятельства, которые заставили их прервать поездку и умчаться, едва успев попрощаться с семьей? И не успев провести еще два романтических дня на острове? А ведь они еще так много собирались сделать: сходить в аквапарк, поездить на лошадях, отправиться на экскурсию в Венецию и покататься в гондолах…

У него еще не раз будет такая возможность… Но уже не с ней. Интересно, с кем Алекс приедет на следующий семейный праздник? С новой подружкой? Или упрямая Линда все же возьмет его в оборот?

А мое ли это дело, грустно подумала Энни. С кем бы он ни был, но не со мной. Прощай, чудный курорт, прощай, невиданная Венеция, прощай, море. И прощай, Алекс Кроуз…

При этой мысли Энни стало так жалко себя, что она чуть не расплакалась. Хорошо, что в этот момент машина подкатила к воротам, и в вихре приветствий и тревожных расспросов Энни стало не до того.

— Нора, вы уверены, что с ним ничего страшного? — не решаясь поверить своим ушам, повторял Алекс.

— Поговорите с доктором Браули, он только что осматривал Джеки, — мягко успокаивала Алекса миссис Коннинз. — Вот он идет, — добавила она.

По дорожке к ним спешил приятный улыбчивый мужчина средних лет в белом халате и докторской шапочке. В руке он держал чемоданчик с инструментами.

— Здравствуйте, доктор, — почтительно поклонился Алекс. — Что с Джеки?

Доктор повел Алекса к дому, по дороге отвечая на его вопрос, Энни с Норой последовали за ними.

— Мне так жаль, дорогая, — говорила миссис Коннинз, — что вам пришлось прервать поездку. Но ведь не могла же я не предупредить Алекса? А вдруг оказалось бы что–нибудь серьезное?

— Да, конечно, — кивнула Энни. — Ты все сделала правильно. А как дела у Джеки на самом деле? Ему лучше или ты просто пыталась нас утешить?

— Ему действительно лучше. А когда он увидит Алекса, я уверена, что он будет в полном порядке.

— Алекс нам не простит, если что–то случится, — поежилась Энни.

А вот если бы она заболела, примчался бы Алекс с другого конца света, чтобы спросить, как она себя чувствует? Если бы такое случилось, она бы, наверное, забыла про все свои хвори и принялась плясать от радости. Совсем как его ручная обезьянка… Только вряд ли он приедет, случись такое. Энни горестно вздохнула.

Тем временем доктор объяснял:

— Ничего страшного, уверяю вас. Миссис Коннинз заботилась о нем, как о собственном ребенке. Но, похоже, когда вы привезли его в отель, он уже был слегка простужен. К вечеру второго дня Джеки немного загрустил, не хотел ни играть, ни гулять, ни есть, и миссис Коннинз встревожилась. Но потом он успокоился, повеселел, и теперь выглядит довольно бодро. Могу вам сказать, — доктор лукаво прищурился, — у меня есть своя версия произошедшего.

— Какая версия? — насторожился Алекс.

— Сердечная драма, — пояснил доктор Браули. — В отеле существует что–то вроде карантина, и животных содержат в разных вольерах, пока не убедятся, что они здоровы и не агрессивны. Как и полагается, Джеки отвели в отдельную клетку. Проходя через комнату, в которой содержится прекрасная особа по имени Люси, Джеки воспылал страстью к этой симпатичной обезьянке. Но его увели, а гордая мартышка даже не взглянула на него.

Миссис Коннинз пыталась его отвлечь, приносила ему игрушки и угощение, разговаривала с ним, но он был безутешен. От переживаний и простуды у Джеки подскочила температура, и миссис Коннинз позвонила мне.

Когда я пришел, Люси бегала по пятам за миссис Коннинз и каталась у нее на плече, как делает это всегда, когда в отеле нет посетителей. И осматривать Джеки мы отправились втроем: я, миссис Коннинз и Люси.

Издалека увидев Люси, пациент оживился, в глазах его снова появился блеск и он через решетку принял из ее рук гостинец — апельсин. После этого Джеки сразу пошел на поправку. Для удобства его перевели из клетки в дом. Учитывая его недавнее состояние, я пока не рекомендовал подпускать Люси слишком близко, но она подходит к его комнате, и они подолгу лопочут, глядя друг на друга через окно.

Доктор Браули закончил свой рассказ, и Алекс с облегчением расхохотался.

— Ну слава Богу, если все так, как вы рассказываете, доктор. Любовь лечит. Но как же он нас напугал…

Кого лечит, а кого и заставляет почувствовать себя совсем больной и разбитой, подумала Энни.

— Рассказывай, — взяла ее под руку Нора. — Как ваша поездка?

— Просто здорово, — через силу улыбнулась Энни. — Знаешь, там так потрясающе красиво! И семья Алекса — такие милые люди, все прошло замечательно.

— Ну вот, я же сразу сказала, что он — хороший человек, — удовлетворенно кивнула Нора.

Еще бы. Хороший. Обворожительный, сексуальный, умный, с ним так удивительно. И все то ужасное, что она о нем думала, оказалось глупой ошибкой. Но он — сам по себе, Энни — сама по себе. И пора ей уже перестать думать о том, какой он замечательный.

По лужайке вокруг дома носились ньюфаундленд Монстр и рыжая Джесси — ирландский сеттер, а беспородный Пушок и кошки валялись на траве, подставляя бока солнцу. Алекс проследил взглядом за собаками, устроившими кутерьму, и лицо его озарилось улыбкой.

— Собак в дом не пускай, — напутствовала Нора. — Пока Джеки приходит в себя, я перенесла его корзинку в гостиную, там спокойней. Люси приходит поглядеть на него через оконное стекло, но я стараюсь не выпускать ее слишком часто, потому что Джеки начинает суетиться и пытается сбежать.

Энни на ум пришла забавная вещь: а если бы их с Алексом разделяло стекло, что бы сделал Алекс? Высадил раму? Или не стал бы беспокоиться, продолжая существовать в своем привычном уютном мире, в котором для нее места нет?

Компания подошла к дому и поднялась на террасу. Нора на минуту исчезла в доме и вернулась с Джеки на руках. При виде Алекса Джеки радостно заверещал, слез на пол и кинулся к хозяину. Алекс подхватил его на руки, как ребенка, и, смеясь, осторожно прижал к груди.

— Ну что, малыш? Как ты? — ласково спросил он.

Джеки, ухая и раскачиваясь, ловко перебрался ему на плечи и уселся там, держа Алекса за уши.

— Да, я вижу, что ты лучше всех, только не скальпируй меня, пожалуйста, — прокомментировал Алекс.

Как он радуется возвращению хозяина, подумала Энни, глядя в карие обезьяньи глаза, в которых читались радость и укор оттого, что малыша оставили в незнакомом доме на целых два дня.

Всего два дня, поправила себя Энни. Прошло всего два дня, как они отправились в свое незабываемое путешествие, а за это время столько всего произошло и так много изменилось! И вот она снова стоит на террасе до боли знакомого дома, но уже никогда не будет прежней Энни, взбалмошной и бесшабашной. Кое–что случилось: она повзрослела. Она впервые влюбилась по–настоящему. А это совсем не то же самое, что просто найти себе очередного бойфренда. Вот только что ей теперь делать с этой любовью?

— Конечно, переезд ему пока вреден, — объяснял тем временем доктор Браули. — Я рекомендую подержать его здесь до завтра. Я позвоню утром, и если окажется, что все в порядке, тогда вы сможете забрать Джеки домой, мистер Кроуз.

— Вы можете переночевать у нас, Алекс, чтобы быть вместе с Джеки до завтрашнего дня, — предложила миссис Коннинз.

Что? Переночевать у них? Энни с трудом удержалась, чтобы не открыть от изумления рот. От кого она это слышит — от своей мамы?

— Спасибо, Нора, но я и так уже причинил вам неудобства, — возразил Алекс. — Если бы я сразу понял, что Джеки слегка простужен, я не стал бы его привозить — спасибо еще, что вы вовремя отреагировали и вызвали доктора. Я не хочу вас стеснять еще больше.

— Пустяки, вы нас совсем не стесните, — возразила миссис Коннинз. — Вы можете лечь в комнате Энни.

У Энни чуть глаза на лоб не полезли. Конечно, Нора говорила, что Алекс ей понравился, но такой демократичности от своей строгой мамы Энни не ожидала. Она вспомнила, как Нора реагировала на известие об их совместной поездке. Что–то здесь не так…

— А Энни ляжет в гостиной на раскладушке, — закончила миссис Коннинз.

Вот оно что… А она–то размечталась… Энни покраснела и, чтобы скрыть смущение, принялась играть с Джеки, который слез с плеч Алекса и теперь по очереди приставал ко всем присутствующим. Он стащил носовой платок из нагрудного кармана у ветеринара, расправил, надел себе на голову и теперь отнимал у Энни солнцезащитные очки, чтобы дополнить свой наряд.

— Зачем же, давайте я лягу на раскладушке, — как истинный джентльмен предложил Алекс.

— Боюсь, что наша раскладушка маловата для взрослого мужчины, — возразила миссис Коннинз. — А Энни на ней вполне поместится.

— А ты, Энни, не будешь против, если я сегодня займу твою комнату? — спросил Алекс.

— Да нет, конечно, ночуй на здоровье, — пожала плечами Энни.

— В таком случае, Нора, я с благодарностью приму ваше предложение. Мне действительно не хотелось бы больше оставлять Джеки, — улыбнулся Алекс.

— Давайте ему вот это лекарство по ложке три раза в день после еды, — напутствовал Алекса врач. — И вот эти витамины, миссис Коннинз вам все расскажет, она уже все запомнила. А я завтра позвоню и скажу, что делать дальше.

— Спасибо вам, доктор, — сказали Нора, Алекс и Энни практически хором, и сами рассмеялись такой синхронности.

— Я провожу вас до машины, доктор Браули, — предложила миссис Коннинз, и они с ветеринаром пошли к воротам.

Энни подняла глаза на Алекса, который отобрал у Джеки платок доктора, чтобы вернуть владельцу, и теперь повязывал ему на голову свой — взамен отнятого.

— Прости, малыш, что оставил тебя одного, — погладил он обезьянку по голове, по пиратски повязанной платком, и повернулся к Энни.

— Надеюсь, ты мне разрешила остаться не просто из вежливости? Я точно тебя не стесню?

Энни посмотрела на него долгим взглядом, пытаясь понять, зачем ему это надо — только ли из–за Джеки? Алекс остается потому, что это удобно, или потому, что ему хочется остаться? Кто его поймет, этого Алекса Кроуза — что он хочет и чего добивается? Энни уже столько раз ошибалась в своих суждениях на его счет, что теперь положительно не знала, что и подумать.

— Все в порядке, — неопределенно ответила она. — Надеюсь, тебе будет у нас удобно.

— Спасибо, что поддержала меня. — Алекс подошел и поправил локон Энни, выбившийся из прически. — Кто–то на твоем месте стал бы скандалить и требовать, чтобы я не прерывал отдых из–за пустяков. Но я так испугался из–за Джеки…

— Конечно, я понимаю, — кивнула Энни. — Ты бы места себе не находил, какой там отдых.

— Пойду, заберу наши вещи из машины, — сказал Алекс и неожиданно рассмеялся. — А все–таки хорошо, что ты не взяла с собой шубу.

Энни улыбнулась ему в ответ и какое–то время наблюдала, как Алекс идет по дорожке и скрывается за поворотом. Несколько минут одиночества пришлись ей очень кстати, чтобы немного собраться с мыслями и разобраться в собственных чувствах.

Их замечательные вечера, их зарождающаяся близость остались в сказочной Италии. Теперь, в этом жестоком реальном мире, им не находилось места вдвоем. В самолете и в машине Энни готовилась к тому, чтобы навсегда потерять Алекса. Вот сейчас мы приедем, говорила она себе, он заберет своего любимца, выгрузит ее чемодан и навсегда умчится на своем «порше» из ее жизни, как сверкающая серебристая стрела.

Но судьба подарила ей короткую отсрочку. Еще один День, еще одна ночь. Вот только к добру ли это? Зачем рубить хвост по кускам, не гуманнее ли по отношению ко всем разом покончить с этими странными чувствами?

Вместо того чтобы прямо сейчас отправиться в спальню и рыдать в подушку о потерянной любви, она будет целую ночь лежать без сна и думать о том, что вот она, ее любовь, в соседней комнате, несбывшаяся и недоступная. И размышлять, что она могла сделать и что упустила. Мучительно, невыносимо, тоскливо.

17

Алекс принес чемоданы, Энни ушла в свою комнату и принялась распихивать по шкафам нарядные платья и не пригодившиеся свитера. Вот в этом платье она была, когда он ее в первый раз поцеловал. Вот в этом — когда он обнимал ее на берегу теплого моря. А это она так и не успела ему продемонстрировать… А вот эти простыни, — она достала из шкафа комплект чистого белья, — запомнят сегодня ночью контуры его божественного тела. Как жаль, что ее в тот момент не будет рядом!

— Вы наверняка проголодались! — послышался не терпящий возражений голос Норы. — Мойте руки, через десять минут я накрываю на стол.

Энни взяла чистые джинсы и майку и направилась в ванную, чтобы слегка ополоснуться прежде, чем сядет ужинать. В этот момент навстречу ей из ванной вышел Алекс. Он уже успел принять душ и надеть свежую одежду, его темные волосы блестели от влаги, от них шел едва уловимый приятный запах дорогого шампуня. Он подмигнул Энни и сделал шутливое движение, словно хотел перегородить ей дорогу, но она в панике проскочила мимо него и захлопнула за собой дверь ванной. Не хватало еще, чтобы Нора заметила!

После ужина миссис Коннинз сделала все, чтобы не оставить «детей» одних. Она долго расспрашивала их о подробностях поездки и местных достопримечательностях, а когда разговор стал постепенно затухать, предложила сыграть партию в преферанс.

— У вас все в семье так хорошо играют? — спросила миссис Коннинз, когда Алекс обыграл их обеих с разгромным счетом.

— Что вы, по сравнению с отцом я просто полный профан, — скромно потупился Алекс. Он нежно поглаживал по голове Джеки, который доверчиво прикорнул на диване рядом с Алексом.

— Вы говорите, у вас большая семья, — улыбнулась Нора. — Я так мечтала о большой семье… жаль, что не вышло.

— Ну еще не все потеряно, — ответил Алекс.

— Боюсь, мне уже немного поздно думать о детях, — зарделась миссис Коннинз.

— Я имею в виду внуков. — Алекс с улыбкой посмотрел на Энни. — Что скажешь?

А что она должна сказать? Ей, конечно, всегда было жаль, что она — единственный ребенок в семье. Но пока что у нее нет никаких предпосылок для того, чтобы самой позаботиться о расширении их семейства.

— Энни всегда теряет дар речи, когда се об этом спрашивают, — рассмеялась миссис Коннинз. — И правильно, ей еще рано об этом думать.

— Не смешите меня, — мрачно отозвалась Энни. — Всему свое время.

— Вот видите, Нора, Энни — вполне разумный человек, и вам можно за нее не беспокоиться, — иронично заметил Алекс.

— Эй, перестаньте обсуждать меня так, словно я маленькая девочка и словно меня здесь нет! — возмутилась Энни.

— А разве ты — большая девочка? — изумился Алекс.

— Надо сказать, вы тоже иногда кажетесь мальчишкой, — рассмеялась Нора. — Однако всем нам пора спать. Энни, покажи Алексу его комнату и ложись. Спокойной ночи. — Нора встала, попрощалась и отправилась в свою спальню.

— Пойдем, — вздохнула Энни, вспоминая шикарные апартаменты, в которых прошли две их предыдущие ночи. — Надеюсь, моя комната не приведет тебя в ужас.

Здесь она жила, сколько себя помнила. Ее комната хранила отпечатки детства и отрочества Энни: золотисто–голубые обои в солнышках и облаках, розовый торшер и такие же занавески, кукла Барби на подоконнике, постер группы «Роллинг стоунз» на двери и стопка подростковых журналов на стеллаже. Книги на полках были такими же разноплановыми: от классики до комиксов, от толстенных альбомов по дизайну до любовных романов карманного формата.

— Не беспокойся, я переживу, — заверил ее Алекс. — Не думай, что я способен жить только в роскоши. Хотя, конечно, на этот вечер у меня были совсем другие планы…

Энни постаралась запретить себе думать о том, какие планы он имел в виду.

— Хочешь чаю? — предложила она. — Или сока, там еще немного осталось в холодильнике.

— Нет, спасибо. Правда, если ты предложишь немного сока на ночь Джеки, он будет тебе благодарен.

— Тогда я достану сок, чтобы он немного согрелся. Ты забыл, Джеки нельзя холодное.

Алекс выразительно постучал себя по лбу.

— Я идиот. Увидел, что ему уже легче, и расслабился.

— Не переживай. Ты же не доктор. Я так рада, что болезнь оказалась несерьезной, — добавила Энни.

— Я начинаю задумываться, не схитрил ли малыш, чтобы заставить нас вернуться пораньше, — заявил Алекс, когда Энни вошла с соком в руках.

Энни скорее могла заподозрить, что миссис Коннинз вступит в сговор с ветеринаром, чтобы прервать их вояж, чем предположить, что маленькая обезьянка затеяла интригу.

— Я думаю, ты ошибаешься. Бедняге пришлось несладко, — возразила она.