Металлический Турнир

Глава 4.

– Сдохнет в первой десятке, – раздался голос Ртути, прошедшей мимо меня к Платине.

– Самой первой, – холодно отозвался на замечание блондинки Платина, и я сразу же отстранилась, сделав вид, будто ничего не услышала.

Я и четверо парней пятикровок последовали за Металлами. Спустившись за ними со сцены, мы, под охраной ликторов, чрезмерно косящихся в мою сторону, вышли из здания Администрации через черный ход. Прежде я никогда не была внутри этого здания, но даже рассматривание любопытной гипсовой лепнины не помогло мне отвлечься от мысли о том, что мне не дали попрощаться с Эльфриком. Сначала я хотела попросить о подобной возможности, однако вскоре одумалась, решив, что лишний раз упоминать о своем единственном родственнике – не лучшая идея для той, кто хочет оградить родного человека от опасности.

У выхода нас уже ожидал грузовой автомобиль, прицеп которого был покрыт темно-зеленым брезентом. Тот факт, что грузовик был оборудован для перевозки людей, меня немного напряг. В Кантоне-А кроме десятка старых грузовиков-перевозчиков песка не было ни единой машины, так что видеть подобное транспортное средство для меня было в новинку.

Последовав примеру Металлов, парни-пятикровки начали залезать в прицеп. Один из ликторов уже подошел ко мне, чтобы помочь мне подпрыгнуть, но я справилась с этим прежде, чем меня успели бы унизить. Сев на подвесную лавку, я оказалась напротив тощего парня-пятикровки с огромными карими глазами, возраст которого равнялся двадцати годам, если я не ошибалась, вспоминая его озвученную анкету. Справа от него сидел двадцатиоднолетний коренастый голубоглазый блондин, который на фоне своего соседа выглядел весьма выгодно. Справа же от меня расположился парень по имени Фокас. Ему было двадцать лет, и он был слишком долговязым. Сразу за Фокасом сидел Нереус – парень, часто торговавший ворованной солью. Однажды Нереуса застали с поличным при выносе мешков с солью из продовольственного склада ликторов, после чего он был подвержен публичной порке, из-за чего в “А” его знала едва ли не каждая дворняга.

Платина и Ртуть сидели друг напротив друга, в самом конце прицепа, и не источали ни малейшего намека на дружелюбие. Неожиданно парень, сидящий напротив меня, бросил взгляд на Ртуть и заговорил дрожащим голосом:

– Софос. Меня зовут Софос. Куда нас везут? Я не хочу никуда ехать… Я не хочу!

– Заткнись, – холодным тоном отозвался Платина, и парень мгновенно замолчал, неожиданно перейдя на приглушенные всхлипы. Не желая наблюдать за психологической ломкой парня, я перевела взгляд на свои сцепленные ладони, лежащие на коленях.

О Металлах обычные люди знали немногое, и-то благодаря немногочисленным телевизорам, которых на весь Кантон наберется не больше сотни. Лично я знала лишь то, что они были эталоном человека-воина и красоты в одном флаконе. Их же роль в обществе все представляли смутно, так как не до конца понимали, почему эти люди являются любимчиками Кар-Хара и с чем именно связана их популярность.

Как только мы выехали из-за здания Администрации, я увидела Эльфрика, стоящего у фонарного столба. Он тоже меня заметил. Я поняла это потому, что он сразу же сделал несколько шагов вслед за нашей машиной, однако я вовремя неодобрительно покачала головой. Эльфрик резко остановился, словно у него защемило сердце, и с его правого плеча спал вещевой мешок, который он по инерции подхватил предплечьем. Его широко распахнутые голубые глаза и слегка приоткрытый рот, искаженный от осознания безысходности, застыли в моем подсознании огромной глыбой боли. Прежде я никогда не видела Эльфрика в столь подавленно-растерянном состоянии, отчего моё сердце в одно мгновение сжалось в маленький болезненный шарик.

Нас довезли до северной границы Кантона, но я поняла это лишь после того, как мы выехали за её пределы. Когда же ворота за нами начали закрываться, я неожиданно осознала, что нас только что выкинули из “А”. Страх с новой силой начал накатывать на моё подсознание, чему неблагоприятно способствовали всхлипы сидящего напротив меня Софоса.

Спустя несколько минут наш грузовик начал на что-то подниматься и, судя по закрывшемуся за нами подъемнику, мы въехали в какое-то железное помещение. Лишь выпрыгнув наружу по первой команде Ртути, я, наконец, смогла оценить обстановку. Мы были внутри чего-то очень большого и, пожалуй, даже внушающего страх. Вокруг нас копошилось несколько странных людей в одинаковой форме – они зачем-то проверяли крепление к полу привезшего нас грузовика. Уже спустя минуту, из слов Ртути предназначенных для Платины, я поняла, что мы находимся внутри шаттла и до нашего взлёта остаётся не более пяти минут.

Металлы завели нас в длинную комнату, по двум сторонам которой расположились ряды из матовых кресел бело-серого цвета. Когда мы расселись по местам, Ртуть проинструктировала севшего рядом с ней вора соли о том, как именно нужно пристегивать ремень. Выслушав инструкцию презрительно морщащейся блондинки, Нереус без проблем разобрался в простецкой конструкции ремня и пристегнулся, после чего остальные последовали его примеру. Примерно спустя минуту, над нашими головами загорелись красные лампочки с надписью “ВЗЛЁТ”, а когда спустя пять минут они погасли, Ртуть приказала нам отстегнуться и проследовать за ней.

Мы шли по длинному коридору с непонятными для меня опознавательными знаками в виде линий, стрелок и кругов, пока не остановились напротив огромной, полупрозрачной матовой двери.

– Выберите себе капсулу и не вылезайте из нее, пока вас не попросят, – холодно произнесла Ртуть, после чего оставила нас напротив двери и отправилась за удалившимся Платиной. Мы переглянулись, и голубоглазый блондин открыл загадочную дверь. За дверью оказался широкий коридор, с двух сторон которого, сплошными двухъярусными рядами, располагались огромные закрытые капсулы со стеклянными дверцами. Эти капсулы напоминали мне соты диких пчел, чьим мёдом мы с Эльфриком любили поживиться в начале лета. Капсулы были пронумерованы от единицы до шестидесяти. Дойдя до конца коридора, мы остановились, не зная, что делать дальше.

– Будут и другие пятикровки, – начал коренастый блондин. – И мы не имеем понятия, хорошо это или плохо. Для начала предлагаю держаться особняком, а дальше как пойдет.

– Согласна, – отозвалась я, заставив блондина приподнять бровь.

– Предлагаю запомнить друг друга, что будет несложно, – продолжал он. – Меня зовут Зефир, мне двадцать один и я единственный блондин среди нас. Теа – восемнадцать лет, единственная девчонка. Софос – двадцать лет, плакса. Фокас – двадцать лет, долговязый. Нереус – двадцать два года, воровщик соли.

– У тебя отличная память, – скрестив руки на груди, нахмурился Нереус.

– Для того, чтобы запомнить сумасшедшего, укравшего одной ходкой сразу десять кило соли, не нужна феноменальная память.

– Ладно, как это работает, – встрял долговязый Фокас, в этот момент пытавшийся понять, как именно открывается одна из капсул. Подойдя впритык к верхней капсуле под номером двадцать девять, я нажала на зеленую кнопку, расположенную слева от нее, и стекло сразу же поднялось куда-то вверх.

– Что ж, не думаю, что конструкция здесь сложная, – отозвалась я и, сняв дырявые кроссовки, чтобы установить их во внутренний карман капсулы, на котором была нарисована обувь, ловко запрыгнула наверх. Остальные последовали моему примеру, после чего начали закрываться в своих капсулах. Плакса Софос оказался в капсуле напротив меня и еще минуту провозился со шнурками на ботинках, прежде чем наконец смог закрыться.

Изнутри капсула была обита бежевым войлоком, а подо мной оказались белая подушка с простыней, покрывающей относительно мягкий матрас (после пола, на котором я проспала всю свою жизнь, этот матрас действительно мог показаться мягким). Глядя в белоснежный потолок, я всерьез переживала о том, хватит ли мне воздуха в столь подозрительном замкнутом пространстве, так как единственным его источником была сомнительно миниатюрная вентиляционная отдушина в потолке.

Заснуть не получалось. Ежечасно над моей головой зажигалась лампочка с просьбой пристегнуть ремни, что означало, что мы либо делаем посадку, либо взлетаем. Так и не найдя призрачный ремень, я решила игнорировать назойливую лампу, тайком наблюдая за молодыми людьми, прибывающими каждые два часа. Всего Кантонов было десять, что означало, что мы посещаем каждый Кантон по алфавитному порядку. Если мои доводы были верны, тогда уже на Кантоне-F мест в нашем коридоре не осталось и пятерым парням не хватило капсул. Спустя несколько минут Ртуть вывела их за входную дверь, после чего больше людей к нам не поступало.

И всё-таки, я заснула, начав дремать примерно на Кантоне-E, что означало, что я в итоге проспала около восьми часов. Я проснулась от железного женского голоса, звучащего откуда-то сверху и требовавшего всех пятикровок и тэйсинтаев выйти в коридор. После того, как моя стеклянная дверца автоматически поднялась, я схватила свои кроссовки и спрыгнула со второго этажа, совершенно забыв о ступеньках. Мои новые знакомые из Кантона-А тоже вылезали из своих капсул и уже вскоре стояли рядом со мной, что придавало мне уверенности. Знание того, что у тебя есть поддержка, даже несмотря на то, что она весьма сомнительна, всё-таки может сделать тебя немногим увереннее в себе.

Так как моя капсула была в самом конце коридора, я оказалась в хвосте очереди, медленно продвигающейся вперед. Только у выхода мне стало ясно, что причиной задержки является клейменная женщина, надевающая на запястья выходящих плетеные браслеты из кожи и застегивая их миниатюрным ключом.

Людям, совершивших одно из непростительных преступлений, например, убийство ликтора или умышленный поджог, на плече ставили клеймо в виде перечеркнутой буквы Кантона, из которого преступник был родом, после чего человек автоматически становился рабом. Судя по клейму на плече женщины, закрепляющей браслет на моем запястье, она была родом из Кантона-G.

Наша колонна следовала за кем-то, кого я не видела, но я была почти уверена в том, что мы идем за Металлами. Спустя некоторое время мы ускорили шаг и уже вскоре, на полном ходу, выбегали из шаттла по крутому спуску в виде широкого металлического моста. Как только все оказались снаружи, оставшийся за нашими спинами мост был поднят и шаттл укатился, словно поезд, вглубь тоннеля. Осмотревшись вокруг, я сделала вывод, что мы находимся на чем-то вроде перрона, только это едва ли могло быть правдой, так как он был стерильно чист, как для места прибытия пассажиров – под ногами блестела белоснежная плитка, а стены были матово-синими, словно усыпанными миллионом звезд. По крайней мере, именно так я воспринимала мелкие лампочки, глядя на которые у меня слегка резало глаза. Наверное, это потому, что с освещением при помощи электричества я была мало знакома.

Спустя некоторое время я наконец смогла рассмотреть того, кто вывел нас из шаттла. Это были не Металлы, которых теперь вообще нигде не наблюдалось, – это была лысая женщина. Она поднялась на овальный пьедестал в конце зала, автоматически став доступной для всеобщего обозрения, после чего резко выкрикнула:

– Всем молчать!

Гудящая толпа недоумевающих людей резко смолкла, приковав свои взволнованные взгляды к обращающейся.

– Меня зовут Скарлетт. С этого момента я ваш инструктор, король и шанс на выживание. Будьте внимательны к моим словам и будете жить.

– Значит, шансы выжить всё-таки есть, – с облегчением выдохнул шёпот стоящий рядом со мной Зефир.

Скарлетт выделялась не только своей блестящей лысиной, но и широким шрамом, проходящем вдоль всей её левой руки от запястья до плеча. Её лицо было округлой формы, так что лысина ей вполне шла. По её бровям можно было судить, что от природы она была брюнеткой. Стальной голос, присущий лишь солдатам, и холодные черные глаза, предупреждали опасаться её, так что уже сейчас не возникало сомнений в том, что с нами у нее проблем не возникнет – скорее у нас с ней. На девушке был коричневый кожаный костюм из обтягивающих рваных штанов и короткой безрукавки, оголяющей её упругий торс, украшенный парой белых рубцов, а на ногах грубо сидели шипованные ботинки. Выглядела она весьма внушительно и, насколько я могла судить, ей было немногим больше тридцати лет.

– Прочистите уши, если хотите узнать, зачем вас сюда доставили, что вас ожидает и как из всего этого выкарабкаться живым, – тоном диктатора произнесла Скарлетт, и я отчётливо поняла, что игра началась.