11 июля, 11 часов утра
Валерий Егорович Борисов, советник президента по национальной безопасности, допивал кофе в буфете Дома правительства на Карамышевской набережной, когда ему позвонил пресс-секретарь президента Леонид Треер, предстал в фокусе виджет-очков и своим мягким интеллигентным голосом попросил его срочно прибыть в сочинскую резиденцию президента Бочаров Ручей.
Борисов, находившийся в данный момент в Москве, столице Среднерусской агломерации, озадаченно сообщил секретарю о своём местоположении и услышал ответ:
– За вами послан бизнес-джет «Русалочка», ждёт в аэропорту Шереметьево. Прошу вас бросить все дела и прибыть к двум часам дня. Президент хочет видеть вас очно.
– Буду, – пообещал Борисов, размышляя об отсутствии страха у главнокомандующего России, спокойно работающего летом на южной даче, не раз подвергавшейся нападениям беспилотников вооружённых сил Украины.
В сочинской резиденции президента Борисов бывал не раз, поэтому не испытывал особого желания любоваться пейзажем и усадьбой, поддерживаемой в идеальном состоянии, несмотря на продолжающиеся военные действия на Украине.
К стоянке суперджета, официально принадлежащего ЧВК «Бах», его с крыши Дома правительства доставили на президентском вертолёте, и уже через полтора часа самолёт сел в аэропорту Сочи. Там советника у трапа подхватили серьёзные молодые парни в строгих тёмно-синих костюмах, усадили в другой вертолёт – лёгкий «Ансат» – и к половине второго доставили в Бочаров Ручей.
– Примете душ? – предложил ему встретивший на стоянке пресс-секретарь, выглядевший вышколенным камердинером.
Трееру исполнилось пятьдесят, он прошёл хорошую школу службы в ФСБ, был умён, подтянут, спортивен и даже красив, если бы не портившие его «гитлеровские» усики.
– Спасибо, воздержусь, – отказался Валерий Егорович.
– Тогда присоединяйтесь к другим приглашённым, – сказал Треер. – Они в гостевом флигеле.
– Кто, если не секрет?
– Увидите, всего четверо, вместе с вами.
Борисов хотел с иронией пошутить, что для европейской и американской космической разведки это, наверное, не тайна, но сдержался.
Флигель для встреч руководителя страны с журналистами и другими гостями представлял собой одноэтажное строение с большим количеством окон со стёклами в пол, и в нём действительно находились те, кого президент пожелал увидеть не в формате видеоконференции. Всех Борисов знал, а с лысым и длинноносым Иваном Филипповичем Коростылёвым, председателем Совбеза России, даже встречался всего день назад.
Кроме Коростылёва присутствовали также шестидесятилетний заместитель министра обороны генерал Рубеко Степан Сидорович, коротыш с метровой ширины плечами, и глава разведки ФСБ (не путать с ГРУ) полковник Семенихин Дмитрий Алексеевич, самый молодой из приглашённых: ему исполнилось всего тридцать семь лет. Стройностью и спортивным видом он походил на Треера, но в отличие от секретаря, был ярко выраженным блондином и усов не носил.
Обменялись рукопожатиями, поговорили о погоде и прочих важных новостях, и ровно в четырнадцать ноль-ноль Треер пригласил всех в рабочий кабинет президента, расположенный в основном корпусе усадьбы, сверкающем белыми стенами.
Президенту Морозову Георгию Станиславовичу стукнуло шестьдесят пять, но выглядел он старше из-за морщин, избороздивших сухое узкое лицо с глубоко посаженными янтарными глазами. Он полысел, отчего зачёсывал волосы с левого виска на правый, скрывая плешь. В отличие от предыдущего президента Путина, славившегося безукоризненным вкусом и выглядевшего молодо в любом костюме, Морозов галстуки не любил, предпочитая, где можно, обходиться без них. Вот и сейчас он вышел к гостям в серых холщовых штанах свободного кроя и серой льняной рубашке с белым стоячим воротником. Впрочем, день был жарким, температура на улице уже достигла тридцати градусов, и такая летняя одежда была объяснима.
Борисов пожалел, что не снял пиджак, хотя в кабинете было прохладно.
Остальные приглашённые тоже были в костюмах, а Рубеко даже нацепил красный галстук и явно страдал от этого предмета одежды.
Президент поздоровался с каждым за руку, пригласил сесть за круглый дубовый стол в углу кабинета, сел сам, включив компьютер. Плоский лист монитора слева от него стал серебристым, протаял в глубину. Георгий Станиславович посмотрел на него, сказал кому-то:
– Уровень «зэт».
– Включён, – ответил компьютер.
Борисов переглянулся с Семенихиным.
Уровень «зэт» означала многодиапазонную защиту помещения от любых средств разведки.
Президент оглядел собравшихся.
– Понимаю, что отвлекаю вас от дел, но ситуация щекотливая и требует немедленного реагирования. Вас я знаю давно и доверяю безоговорочно. К сожалению, не смогли прилететь Борис Семёнович и Максим Захарович (речь шла о полковнике Утолине, главе военной контрразведки, и министре обороны Мерецкове), но ждать я не могу. Доложите им о нашей встрече. – Морозов изобразил кривую улыбку. – Самое необходимое.
Гости переглянулись, но промолчали.
Президент посмотрел на Семенихина.
– Прошу, Дмитрий Алексеевич.
Полковник подал ему карандашик флешки.
– Здесь весь материал.
Президент взял карандашик, вставил в гнездо на столе, глянул на развернувшийся в экране текст.
– Потом каждый почитает отдельно. Объясните своими словами.
– Речь идёт о недавнем инциденте с «Коалицией», – начал Семенихин басовито. – Самоходка в течение почти двух недель маневрировала в тылу наших позиций и кошмарила противника в его глубоком тылу, нанеся больше сорока ударов по инфраструктуре незалежной. Уничтожено по крайней мере двадцать объектов, по которым до этого мы не стреляли в силу… э-э… – Дмитрий Алексеевич посмотрел на президента, – разного рода обстоятельств.
– Говорите уж прямо, – буркнул Рубеко, вытирая платком пот на лбу. – В силу договоренностей с нашим миллиардерским лобби. Сотни наших бизнесменов, – это слово Рубеко выговорил как ругательство, – имеют приобретённые на Украине производства и территории.
Семенихин снова выжидающе посмотрел на президента.
– Да, к сожалению, – проговорил Морозов, – это тот центр силы, который мы обойти не можем, не рискуя потерять сотни миллиардов.
После его слов наступила пауза, и Борисов заметил, как сжались кулаки у заместителя министра. Рубеко всегда отстаивал принцип: страна сильна ровно настолько, насколько позволяют её правители, – и не боялся высказывать своё мнение, критикуя правительство, а иногда и президента. Но тот терпел.
– Короче, – проговорил Семенихин, не дождавшись продолжения, – эпопея самоходки, прозванной «Бесогоном», закончилась, однако наши денежные ребятки во главе с Мордобьёвым не успокоились, требуя найти виновных в потере гигантских средств и во всеуслышание наказать. Насколько я знаю, сам Мордобьёв посылал группу своего спецназа, чтобы ликвидировать группу, но не добился успеха. Охрана самоходки отбила атаку.
Президент нехотя кивнул.
– Самойлов мне докладывал. И у меня действительно побывала делегация бизнесменов… но продолжайте, Дмитрий Алексеевич.
– Самоходка нашлась. Её экипаж уцелел, был допрошен, и выяснилось, что он получал приказы стрелять по целям, координаты которых ему передавали от имени командующего некие командиры. Кто именно – танкисты не знают. Командующий божится, что ни сном ни духом не ведает, что кто-то от его имени приказывал «Бесогону» работать по тылам ВСУ с такой эффективностью.
– Ему можно верить? – хмыкнул Рубеко.
– А на этот вопрос должны ответить вы, – огрызнулся Семенихин. – Назначали командующего вы с Максимом Захаровичем.
– Назначал я, – сказал президент, – с подачи министра. Но я ему верю.
– В общем, мы в тупике, – развёл руками Семенихин. – Охранники «Бесогона», бойцы ЧВК «Бах», исчезли как по мановению волшебной палочки, и допросить их не удалось. Возможно, они действительно погибли, как сообщил Самойлов, после огневого удара «вертушки» по заброшенной шахте, где пряталась команда Тараса Лобова.
– По моим данным, с ними вместе исчезла Снежана Иваненко, майор разведки, сестра полковника Шелеста, – добавил Коростылёв. – Он руководил в штабе главного разведуправления разработкой специальных операций и курировал ЧВК. Может быть, он что-то знает?
Президент посмотрел на Борисова.
– Что скажете, Валерий Егорович? Вы знаете Шелеста?
Советник помолчал.
– Шелест – человек РОКа, – проворчал Рубеко.
– Ну и что из этого следует? – вскинул брови президент.
В его глазах появился отблеск неуверенности, и Борисов понял главу государства. В последнее время его упрекали и недоброжелатели, и друзья, что не содействовало улучшению настроения. Враги из лагеря либералов правительства и олигархов пытались торпедировать все усилия президента, направленные на укрепление России. Друзья не раз предлагали ему сменить руководство финансового блока и Центробанка (до сих пор подчинявшееся указкам Международного валютного фонда и «вашингтонского кагала») за рост инфляции, обвал рубля и отток капиталов за границу. Но воз и ныне был там, на другом берегу океана мировой экономики. Стране не давали развиваться! Президент же боялся делать резкие шаги, получив за год правления прозвище «человек шаг вперёд, два шага назад».
– Если Шелест и причастен к этому делу, мы никогда об этом не узнаем, – вместо советника ответил на вопрос президента замминистра.
Морозов продолжал вопросительно смотреть на Борисова, и Валерий Егорович вынужден был сказать правду:
– Полковник Шелест действительно связан с Корпусом, но это не значит, что он действует по его указке. Олег Иванович на деле доказал свою преданность Отчизне и состоятельность как прекрасный тактик и стратег. За ним множество блестяще проведённых операций за линией фронта. Если позволите, я поговорю с ним и узнаю всё, что знает он.
– Думаете, он признается?
– Это человек чести.
Президент опустил глаза, уходя мыслями в себя.
– В конце концов можно не заострять внимания на этом инциденте, – сказал Семенихин рассудительно. – История с самоходкой ещё не конец света. Всё закончилось благополучно, блуждающая огневая группа ликвидирована, кстати, её аббревиатура БОГ прижилась. Можно ставить точку.
– Оптимист, – проворчал Рубеко. – Надо же знать, кто отдавал приказы этому, гм, «Бесогону». Не то снова получим «Бесогон», но уже похлеще. Что, если кто-нибудь уведёт «Искандер» или комплекс с «Кинжалом»? Да и ударит по Киеву?
– Лишь бы не по Кремлю, – неожиданно рассмеялся Коростылёв. – Удивляюсь, что самоходка не сделала этого, то есть не грохнула бункер Зеленского.
– Не успела, наверное, – пошутил Семенихин.
– Вот тогда и наступил бы конец света! – сердито отрезал Рубеко.
– Почему?
– Потому что пиндосы точно полезли бы напрямую, либо науськали бы поляков!
– Напрямую вряд ли, – сказал Коростылёв. – Они трусы, несмотря на их животную ненависть ко всему русскому.
Президент очнулся:
– Как говорил Шопенгауэр, каждый принимает конец своего кругозора за конец света. К сожалению, ненавидеть русских стало обыденностью не только украинцев, но и всего Запада. Встал утром, плотно позавтракал, поцеловал детей и поехал убивать русских, радуясь жизни. Валерий Егорович, поговорите с Шелестом сегодня же и доложите о результате.
– Непременно, – пообещал Борисов.
Морозов осмотрел сумрачные лица помощников.
– Я так и не понял, вы действительно хотите найти виновных в несанкционированных ударах по территории Украины или умело саботируете расследование?
Сидящие за столом обменялись косыми взглядами.
– Я рад, что инцидент имел место, – признался прямой, как оглобля, заместитель министра обороны. – Он заставил врага испытать настоящий страх и вселить в души наших бойцов надежду на справедливое возмездие. Как нацистам, так и кукловодам, и нашим предателям на всех уровнях, которых вы хорошо знаете.
Вопреки ожиданиям Борисова, президент не обиделся.
– Если бы всё было так просто, Степан Сидорович. Ситуация намного сложней, чем вам кажется. Мы обязаны разобраться в этом деле досконально, чтобы не получить в финале войну с НАТО.
– Мы и так воюем с НАТО.
– Вы знаете, о какой войне идёт речь. Я говорил с вашим шефом, Дмитрий Алексеевич, – Морозов перевёл взгляд на Семенихина, – он обещал принять все необходимые меры для поиска командиров самоходки.
– Этим я и занимаюсь, – кивнул начальник разведки.
– Только ради бога без жертв! – пробурчал Рубеко. – Виновных надо именно взять живыми, чтобы разобраться в нюансах, а не мёртвыми.
– Разумеется, Степан Сидорович.
– Как вы думаете, Валерий Егорович, если я сам побеседую с руководителями РОКа, без посредников, мне скажут правду?
– Без посредников – это хорошо, – усмехнулся Рубеко. – В вашем окружении немало людей с… э-э… иным мировоззрением.
– Разрешите сначала сделать это мне, – повторил просьбу Борисов.
Президент прищурился, изучая лицо советника, нехотя кивнул.
– Хорошо, попробуйте. Но Степан Сидорович прав, всех причастных к этому конфликту с «Бесогоном» лиц ни в коем случае не ликвидировать! Это приказ! За невыполнение всех ждёт если не трибунал, то судебное преследование! Обещаю!
Борисов с любопытством вгляделся в ставшее гранитно-твёрдым лицо Морозова. Таким он видел его редко, и настроенность главы страны на справедливое решение проблемы порадовало.