МЕТРО-2 De Profundis

Новокузнецкая - Павелецкая

Один из ее бой-френдов, Мишка, любил играть в компьютер. Зарубаться в стрелялки, как он это называл. Лена издали наблюдала, как Мишка с оружием в руках движется через подвалы, заполненные гнусными уебищами. Она думала, что фантазия того, кто породил всю эту мерзость, явно не здоровая. Еще размышляла, что бы она делала, коль занесет в такой подвал. Да она бы точно не стреляла. Наверное, просто визжала бы от ужаса.

Однако Лена и представить не могла, что неожиданно свалится в заполненные чудовищами катакомбы. Монстры двигались вокруг нее. Кто-то норовил ощупать Лену склизкими усиками. Другие тянули к ней липкие зазубренные щупальца, сочащиеся несусветной гнилью.

Лена старалась не кричать. Она шла сквозь чудовищ, зажав ладонью рот. Пока что ее не трогали.

Каким-то чудом Лена вышла к площадке с эскалаторами. Она стояла, закрыв глаза. Пытаясь избегать смотреть на тварей вокруг.

Вдруг кто-то из них тронул Лену за плечо. Лена открыла глаза. Ей в глаза пристально заглядывал огромный белесый лягух.

- Девушка… вам… плохо?.. - квакнул тот огромной щелью рта.

Лена взвизгнула и отчаянно затрясла головой.

- Не трогайте меня, - простонала она. - Умоляю, не трогайте!

Хотя, конечно, смешно просить о жалости у монстра.

Лена метнулась к эскалатору. Твари кишели повсюду.

«Они только мерещатся, - пыталась убедить себя Лена. - Это все таблетки дурацкие».

Но иллюзией как раз представало все то, что она видела до этого. Сейчас-то девушка понимала, что тела и лица были лишь маскировкой. Не более. А правда - вот она…

Когда Лена выбралась, она не могла поверить такому счастью. «Я жива», - думала она. В этот момент ее собственная жизнь казалась Лене хрупким, фарфоровым чудом. Его ведь так легко разбить, смять, повредить, это чудо.

Александровский сад тоже кишел чудищами. Маленькие пучеглазые твари бродили по аллеям. Шпыняли одни других щупальцами и ложноножками. Целая делегация крючконосых склизких рептилий при фотоаппаратах двигалась навстречу Лене. Как зачарованная, словно метаясь в ужасном бреду, прорывалась Лена через них. Страшилища обсели лавочки, хлебали пиво, жрали мороженое, катались на досках. Какой-то скользкий, зеленый и чешуйчатый гад протягивал Лене фотоаппарат:

- Девушка… сфотографируйте… нас…

Слова доносились, как из бочки.

- Нет! - шарахнулась Лена, брезгуя даже прикасаться. - Идите вы…

Чудища зашипели, выпустили клыки. Но Лена была уже далеко. Она перешла на бег.

К ее облегчению, на мосту страшилищ значительно убавилось. Словно в беспамятстве Лена двигалась по улицам. Куда-то сворачивала. От кого-то шарахалась.

Беспамятство являлось не таким, что обычно застигало Лену врасплох. Не такое, когда она засыпала. Так милосердная память стирает детские обиды, ужасы, чтобы те в будущем не изгаживали жизнь.

Лена оказалась на Болотной площади. Здесь тоже были чудовища. Они катались на велосипедах и досках. Иные не боялись выпускать огненные струи.

Неожиданно беглянка увидела людей. Это были молоденькие девушки. Одна из них - брюнетка в ярко-оранжевой куртке - таскала за патлы рыжую девчонку. Рыжая была в коротенькой юбочке, тяжелых говнодавах и желтой футболке.

- Я тебе дам, пизда, чужих мужиков отбивать, - злобно говорила брюнетка.

Лене вдруг стало обидно.

- Девушки, - сказала она. - Вы же люди. Опомнитесь. Нас же так мало…