Мэйсон

— Не смей, — выдохнула я. Его брови взлетели до потолка – туда где размещался потолочный свет, должна добавить – и он широко улыбнулся. – Это идеальная библиотека. – Я представила себя свернувшейся калачиком на мягком диване с одной из своих любимых книг, огонь потрескивает в камине.

— Тебе здесь нравится? – Спросил он, ведя меня обратно вниз по лестнице.

— Я обожаю это место. – Я остановила его, когда мы подошли к машине и взяла его за руки. Знаю, что он так волновался, привезя меня сюда, и надеялся услышать в ответ да. Я разочаровала его, из-за этого я чувствую себя ужасно. Если бы он только знал, как сильно я хочу сказать да.

— Я могу представить жизнь с тобой здесь. Я хочу этого. Я хочу тебя…но…я боюсь. Так много всего, что может пойти не так, многое мы должны еще решить.

Он отпустил мои руки и обнял меня за шею. – Тот факт, что ты признаешь свой страх, что ты рассказала мне о своих чувствах, показывает, как далеко мы продвинулись. Мы справимся, если будем честны друг с другом. Давай пообедаем и поговорим об этом.

— Ладно.

По пути домой Мэйсон остановился в IHOP (IHOP — International House of Pancakes – дословно Международный Дом Блинов — сеть ресторанов – закусочных, где вы можете насладиться своим любимым завтраком в течение всего дня. Они знамениты своими блинами и оладьями, но также имеют более 600 видов других блюд в меню. Прим.пер.), и я застонала, когда мы уселись напротив друг друга в кабинке. – Ты меня убиваешь. Я не могу есть тут, не заказав французский тост. Моя задница станет такой толстой, что тебе придется меня отсюда домкратом вытаскивать.

— Детка, твоя задница никогда не будет слишком большой.

— Хорошо бы, да? – Спросила я улыбающуюся официантку, стоящую сзади него.

— Извините, — сказал он, совсем не имея этого в виду. Она приняла наш заказ и поспешила уйти. Помолчав пару секунд, он спросил, — Что больше всего беспокоит тебя в нашем совместном переезде?

Я вертела в руках маленькую коробочку с карандашами, которая лежала на столе рядом с детской бумажной салфеткой под горячее. Мой самый большой страх заключался в том, что, если он будет проводить со мной слишком много времени, то увидит, какая я на самом деле, и поймет, что не любит меня. Это происходило с каждой парой приемных родителей и с единственными серьезными отношениями, которые у меня были. – Что, если тебе не понравится жить со мной? Если ты будешь несчастен, наши отношения разрушатся.

— Почему мне должно не понравиться жить с тобой?

— Я неряха. – Сморозила я первое, что пришло на ум.

Его низкий смех заставил меня улыбнуться. – Мы наймем домработницу. Я тоже не такой уж чистюля.

— Иногда я могу быть настоящей стервой, — предупредила я.

— Правда? Я не заметил. – В его голосе слышалось веселье.

— Я серьезно.

— Ты имеешь ввиду, когда ты голодна или замерзла, или не выспалась? – Поддразнил он. Черт. Может он действительно знает меня. – Я накормлю тебя, заверну в одеяло и уложу в кровать. А потом, заставлю тебя кончить, чтобы поднять тебе настроение. – Я не смогла удержаться и захихикала. У меня закончились отговорки. – Это все мелочи. Хочешь знать мое мнение, чего ты боишься?

— Пожалуйста, просвети меня.

— Любить. Это делает тебя снова слишком уязвимой, но уже слишком поздно, Панда. Мы любим друг друга, и неважно живем мы вместе или нет. – Его теплые руки накрыли мои. – Я не сделаю тебе больно, Эви. Клянусь своими братьями, я всегда буду рядом с тобой.

Черт возьми. Из-за него я сейчас расплачусь прямо на глазах у всех. – Ты слишком хорош, чтобы быть правдой, Мэйсон Рид, – сдавленно сказала я. – Я люблю тебя. Обещаю быть всегда рядом, когда буду нужна тебе. Если ты рядом со мной, то и я рядом с тобой. Всегда.

Прекрасная улыбка расплылась на его лице. – Ты переедешь со мной?

— Да.

Вскочив на ноги, он обогнул стол и проскочил на сиденье рядом со мной. Меня накрыло восторгом почти девяносто килограммового — и к тому же возбужденного – мужчины. – Он прошептал мне на ухо. – Сегодня я собираюсь трахать тебя всю ночь.

— От меня ты не услышишь ни слова против.

— Теперь. – Он перевернул детскую подставку для горячего чистой стороной вверх и схватил синий карандаш. – Давай запишем это на бумаге.

— Что ты делаешь? – Засмеялась я, пока он что-то быстро писал. Когда он откинулся назад, я увидела, что он написал.

Мэйсон Рид и Эверли Холл настоящим соглашаются со следующим.

1. Любить друг друга вечно.

2. Заниматься восхитительным, грязным, извращенным, сумасшедшим сексом так часто, как вагина Эви сможет выдержать.

Я схватила карандаш, чтобы добавить свои обещания.

3. Прикасаться к гениталиям только друг друга и целовать губы только друг друга.

4. Быть честными и не иметь секретов.

Он вырвал карандаш у меня из рук и добавил к списку.

5. Обсуждать наши проблемы вместо того, чтобы убегать или прятаться.

6. Никогда не просить Мэйсона покупать предметы женской гигиены.

7. Защищать и оберегать Эви ценой моей жизни.

Я все еще смеялась над шестым пунктом, когда он передал мне карандаш. Я зачеркнула седьмой пункт и написала.

7. Защищать и оберегать друг друга ценой наших жизней.

8. Не пользоваться одним и тем же ножом для арахисового масла, и желе из баночек.

Мэйсон добавил:

9. Оставаться рядом с Эверли.

Я добавила:

10. Оставаться рядом с Мэйсоном

Я поставила подпись и дату внизу, и Мэйсон поставил свою подпись. – Мы сохраним это, — предупредил он.

— Это нерушимо, — ответила я

— Подожди! Я забыл добавить пункт об анальном сексе. Я имею право претендовать на твою задницу. – На этот раз официантка не смогла подавить смешок. Он действительно выбрал не лучшее время.

Глава восьмая

Мэйсон

Наш завтрак был прерван стуком в дверь.

— Ты пригласил своих братьев? — Спросила Эви.

— Нет, но это их никогда не останавливало. — Эви проследовала за мной к входной двери. Открыв дверь, я увидел на пороге последнего человека, которого когда-либо бы вообще хотел видеть. Джеми Велдоу. – Какого хрена ты тут делаешь? – Спросил я, не сразу заметив худенького маленького мальчика, стоящего рядом с ней.

Она усмехнулась. – Я тоже рада тебя видеть. – Ее губы изогнулись в злобной насмешке. —Я подумала, что сейчас самое время тебе познакомиться со своим сыном.

Ее слова вызвали у меня приступ удушья, и мое сердце сжалось от боли. Она врет. Это должно быть враньем. Я трахался с ней всего пару раз и всегда с презервативом. Лживая гребаная сучка.

Прежде чем я успел послать ее по назначению, рука Эви легла на мое плечо. – Может вам стоит поговорить наедине. – Она с невозмутимым лицом поприветствовала Джеми, но я знаю, что она шокирована и старается держать себя в руках, чтобы сделать все проще для малыша. Великолепно. Еще одна проблема, которая заставит ее убежать. – Ничего, если твой сын посидит со мной на кухне, пока вы двое поговорите?

Глаза Джеми просканировали Эверли, и она нахмурилась. – Как угодно. Забери его. Коди, иди с ней.

На лице Эви написано неодобрение ее бездушным приказом. Она присела перед малышом, который уставился в пол, шаркая ногой. — Привет, Коди. Меня зовут Эверли. Мне нравится твоя футболка.

Когда он поднял глаза, на лице у него появилась легкая улыбка. – Это Невероятный Халк. Он бьет плохих парней.

— Он великолепен. Пойдем, расскажешь мне о нем побольше. – Кивнув, он взял ее за руку и позволил увести себя.

Джеми фыркнула, когда вместо того, чтобы пригласить ее войти, я сам вышел на крыльцо. Мне действительно необходимо прийти в себя. Судя по ее сальным волосам и грязной одежде, она какое-то время не встречалась с куском мыла. – Вот как ты обращаешься с матерью твоего ребенка?

—Ты чертовски хорошо знаешь, что ребенок не мой. Что за дерьмо ты тут пытаешься устроить?

—Он твой, и я устала одна о нем заботиться.

—Сколько ему лет? – Спросил я, отчаянно пытаясь вспомнить, когда я трахал ее последний раз.

—Пять. – Черт. Не исключено, что он мой. – Ты понимаешь, что я могу сделать ДНК тест?

—Ну так сделай. – Она на минуту присела на ступеньку, но потом опять вскочила на ноги. Я узнал это ее ерзанье, от чего оно. Ломка. Шесть лет совсем не изменили ее.

—У тебя ломка. В этом все дело? Тебе нужны деньги, и поэтому ты таскаешь бедного малыша с собой, пока не ширнешься?

Глаза хищника с ненавистью уставились на меня. – Да пошел ты. Я не на игле. Ты задолжал мне за годы ухода за ребенком. – Она осмотрелась вокруг. – Не похоже, что ты не можешь себе этого позволить.

—Нет, блядь, я не дам тебе денег на наркотики и не позволю уйти с этим малышом. – Я предполагаю, что существует небольшая вероятность того, что он мой, но так или иначе, его нельзя оставлять в такой ситуации.

—Ну так оставь его себе.

Ее прямой ответ застал меня врасплох, и я уставился на нее в изумлении. – Что?

Сообразив, что вывела меня из себя, она пошла на попятный. – Нет…знаешь…не навсегда. Только на пару часов, пока я не найду, где нам остановиться. Я заберу его позже, но мне нужны деньги на жилье.

Черт. Черт. Черт. Ладно. Я хотел, чтобы она как можно дальше убралась от меня. Один звонок своему адвокату, и я смогу сделать быстрый тест ДНК, потом уже я решу, как помочь этому малышу. Она с жадностью уставилась на меня, когда я достал из кармана свой бумажник. – Хорошо, Джеми. Он останется у меня на ночь. Найди комнату.

Она выхватила у меня из рук пятьсот долларов. – Я вернусь завтра первым же делом, —поклялась она, двигаясь к своей побитой машине, припаркованной на моей подъездной дорожке. Никакого прощания со своим сыном, или хотя бы предупреждения, что оставляет его с незнакомыми людьми. У меня есть двадцать четыре часа, чтобы выяснить, является ли мальчишка моим сыном, и что, черт возьми, вообще делать.

Подходя к кухне, я услышал голос Эви и смех Коди. Боже, все только стало между нами налаживаться, а теперь это. Обычная реакция Эви, это принять все слишком близко к сердцу и убежать. Если в этот раз она бросит меня, я не стану ее удерживать. Она любит детей, и, если она решит, что я его бросил, я знаю, она уйдет. Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза, надеясь, что хоть раз мне дадут шанс оправдаться.

Они сидели за столом, и меня внезапно пронзила острая боль, когда знакомые голубые глаза испуганно посмотрели на меня, прежде чем вернуться в свою тарелку. Они должны быть знакомыми. Я вижу их в зеркале каждый чертов день. Глаза моего цвета, темные волосы. Черт. Что, если она говорит правду? Что, если я пропустил годы жизни своего сына, даже не зная об этом? Не могу думать о том, какая у него была жизнь с этой эгоистичной матерью наркоманкой. – Привет, приятель, —сказал я радостно. – Что ты ешь?

—Омлет, прошептал он.

—Эви хороший повар, правда?

Он широко улыбнулся ей. Она уже расположила его к себе, успокоила. – Где моя мама?

—У нее есть кое-какие дела, так что ты побудешь с нами сегодня. Ладно? – Я ожидал, что будет истерика, но он только кивнул головой, очевидно он привык оставаться с незнакомцами.

Еви посмотрела на меня и погладила его по спине. – Повеселимся сегодня.

Он выпил стакан шоколадного молока и доел последний кусочек омлета. Бедный малыш голодал. – Хочешь немного посмотреть мультики? – Спросила Эви, и он кивнул. Он пошел за мной в гостиную и свернулся калачиком на диване, приклеившись к экрану.

Как только я вернулся на кухню, Эви обняла меня, ее дыхание согрело мою шею, когда она спросила – Ты в порядке?

Какое-то время я не мог ответить. Я не знал, что чувствовал. Час назад я спал рядом со своей девушкой, и все было хорошо. Теперь передо мной светит возможность стать отцом. Она крепче меня обняла, когда я уткнулся лицом в ее шею. – Она тебе никогда об этом не говорила, —прошептала она.

—Нет.

—Мне жаль.

Отодвинувшись, я заправил ее волосы за ухо. – Мы еще не знаем, что он мой.

—Я знаю…—Она закусила нижнюю губу, медля в нерешительности. – Он похож на тебя.

—Да, я заметил. Я собираюсь сделать пару звонков, договориться о ДНК тесте. Джеми не вернется до завтра.

На ее лице появилось обеспокоенное выражение. – Чего она хочет? Денег…или тебя?

—Наркотики. Это все, о чем она заюотится. Мы никогда не были вместе, милая. Только пару раз переспали. Это было очень давно.

—Я понимаю. Мэйсон, я думаю, нам стоит отвезти Коди к врачу. Кто знает, проходил ли он когда-нибудь обследование? Он такой худенький. И ему нужна одежда. Она ему ничего не оставила. Нам нужно купить ему что-нибудь. Я попрошу кого-нибудь подменить меня в СБД сегодня.

—Эверли, это не твоя обязанность. Ты не должна быть в центре этого. Я сам справлюсь.

Она стала грустной. – Ты предпочитаешь, чтобы я ушла?

—Нет, конечно. – Я закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. – Я просто…черт…не хочу, чтобы ты опять испугалась и убежала. Если Коди мой сын, я подам прошение о чрезвычайной опеке. Тебе надо это знать.

Она тепло и нежно улыбнулась мне, сжав мою руку. – Я ничего другого от тебя и не ожидала. Он милый ребенок, и я хочу помочь, чем смогу. Неужели ты действительно думаешь, что я брошу тебя из-за ребенка?

—Возможно, если бы ты подумала, что я бросил своего сына, —признался я.

—Ты бы никогда не бросил ребенка. Мэйсон, каждый раз, когда ты мне был нужен, ты был рядом. Пожалуйста, позволь мне сделать тоже самое.

Она удивленно охнула, когда я притянул ее в свои крепкие объятья – Спасибо, что не думаешь о худшем.

—Я доверяю тебе, детка, и хочу показать тебе, что ты тоже можешь мне доверять. Я люблю тебя.

—Чертовски лучше, чтобы так и было, потому что я тебя не отпущу.

—Сейчас тебе лучше меня отпустить, если мы собираемся хоть что-то закончить, —смеясь, сказала она. – Я не могу быть приклеенной к тебе весь день.

—У меня есть лучшие способы привязать тебя, но они могут подождать, —прошептал я ей на ушко, и она тихо застонала, отойдя в сторону.

—Пойду, потусуюсь с Коди, пока ты не будешь готов.

Один звонок моему адвокату, и все устроено. У нас назначена встреча в больнице, чтобы обследовать Коди и взять образец его ДНК. Лэндон также договорился с лабораторией, чтобы анализ сделали побыстрее. Не важно какие будут результаты, я не отдам Коди обратно этой сучке, но чем быстрее мы узнаем, каковы мои законные права, тем лучше.

Глава девятая

Эви

Коди притих на заднем сиденье машины Мэйсона, пока мы ехали в поликлинику. Мэйсон посмотрел на меня с беспокойством, явно не зная, что ему сказать.

— После визита к доктору, мы поедем развлекаться, — сказала я, поворачиваясь к нему. – Тебе нравится ходить в кино?

Он пожал своими маленькими плечиками. – Я никогда не был в кино.

— В торговом центре есть кинотеатр — сказала я Мэйсону. – Может быть, вы двое сможете посмотреть какой-нибудь фильм, пока я поищу ему что-нибудь из одежды.

— Мне нравится. – Мэйсон посмотрел на Коди в зеркало. – Там также есть Чаки Чиз. Мы сможем поиграть в видео игры. (Chuckie Cheese – Чаки Чиз, сеть американских семейных развлекательных центров и ресторанов. В этом заведении подают пиццу и другие блюда, в дополнение к видео играм, аттракционам и механическим муляжам различных персонажей, животных и т.д. Своим названием заведение обязано комичному персонажу мышке Чаку, который поет и развлекает гостей. Прим.пер.).

Глаза Коди загорелись. – Я люблю видео игры.

Он казался счастливее, когда подбежал к другому маленькому мальчику, который играл в кубики, пока мы уселись в зале ожидания в поликлинике. Мэйсон выгнул бровь, глядя на меня, — Он быстро адаптируется. Я был бы в ужасе, если бы меня оставили с незнакомыми людьми в его возрасте.

— Полагаю, что он привык к этому.

— Я задушу эту суку.

— Займи очередь.

Коди не жаловался, когда веселая женщина врач осматривала его. – Это зачем? – Спросил он, когда она взяла у него изо рта мазок для ДНК.

— Нам просто нужно проверить твою слюну. – Она напряженно улыбнулась нам, покидая кабинет.

— А зачем им проверять мою слюну? Я не болен. Поверьте.

Я кивнула Мэйсону, когда он посмотрел на меня. Он умный малыш, и он услышит, как об этом говорят. – Они сделают анализ, чтобы узнать, кто твои родители, кто твои родственники.

— Он покажет, кто моя мама?

— Да, приятель, и твой папа.

Две пары одинаковых голубых глаз внимательно смотрели друг на друга в течение долгого времени, прежде чем Коди спросил, — Ты мой папа?

Мэйсон погладил Коди по голове. – Я не знаю, но мы собираемся это узнать, ладно?

— Ладно.

Их прервала доктор, вошедшая в кабинет. — Он мой папа? – сразу же спросил Коди, и на ее лице отразилось сочувствие.

— Мы узнаем это только завтра, милый.

Коди кивнул и спросил, — Можно я пойду поиграю в кубики?

— Хорошая идея. Мы немного поговорим с доктором, а потом поедем, — сказал Мэйсон.

— С ним все в порядке? – Спросила я сразу же, как он вышел из кабинета.

— В целом, да, он здоров, но есть несколько проблем. У него слишком маленький вес, и учитывая его историю, я боюсь, что возможно ему не делали прививки. Вам нужно попробовать найти эти записи, если они вообще существуют.

— Я выясню это, — заверил ее Мэйсон.

— Еще, у него запущенная стадия педикулеза. Я дам вам шампунь, но его нужно будет использовать несколько раз, и вам придется удалить гниды. С мальчиками проще, так как можно просто сбрить волосы. Это вам решать. Я дам вам спрей, которым вы должны будете обработать всю мебель, одеяла или подушки, с которыми он соприкасался.

Я почесала голову от самой мысли о вшах, и доктор засмеялась. – Сомневаюсь, что вы заразились, если только пользовались одной расческой или подушкой. Вши часто встречаются у детей школьного возраста. Он поправится. Я бы хотела его еще раз осмотреть через пару недель, чтобы взвесить и сделать прививки. – Подписав бумаги и заплатив за прием, Мэйсон взял бумажный пакет с шампунем против вшей и спреем.

— Не стоит говорить об этом Коди, пока мы не вернемся домой. Жучки в волосах могут напугать его, — предупредила я.

— Они меня пугают, — проворчал Мэйсон, и я засмеялась, взяв его за руку. Коди взял меня за другую руку, и мы пошли к машине.

Пока я шла между ними, я вспомнила о своих детских мечтах, которые лучше не ворошить, и внезапно огромная печаль накрыла меня. Я много лет так сильно хотела семью, сильное желание стало постоянной болью, терзающей мои внутренности. Я видела, как родители гуляли с детьми, улыбаясь и держась за руки, и это разрывало меня на части. Каждый день рождения, который кому-то запоминался тортом и свечами, я хотела того же. Семью. Людей, которые любят меня. В какой-то момент я перестала мечтать и смирилась, что не все люди могут быть любимы.

Мэйсон посмотрел на меня поверх машины, пристегнув Коди на заднем сиденье. – Ты в порядке?

— Все хорошо. – Я заставила себя улыбнуться. – Поехали в торговый центр.

— Любимое место каждого мужчины, — сказал Мэйсон, ухмыляясь и закатив глаза.

— Расслабься, мы можем заскочить в салон и сделать тебе маникюр – педикюр.

— Что это? – Спросил Коди.

— Там людям красят ногти на руках и ногах, — ответила я.

— Это же для девочек!

— Скажи ей, приятель, — Мэйсон потянулся к Коди, и они ударили друг друга ладонями в знак согласия, а Коди улыбнулся ему в ответ.

* * *

Коди во все глаза уставился на большой фонтан, расположенный внутри торгового центра прямо напротив входа. – Я могу поиграть в воде? – Спросил он, и Мэйсон тихо засмеялся.

— Скорее всего это запрещено, но мы можем бросить в воду монетку и загадать желание.

— Клево!

Мэйсон повернулся ко мне и дал мне свою кредитку. – Купи ему все, что посчитаешь нужным, милая. Мы посмотрим кино, а потом найдем тебя, ладно?

— Развлекайтесь.

Он наклонился и прошептал мне на ухо. – Можешь начать с вон того магазина нижнего белья.

— Не думаю, что у них продается что-нибудь для него.

— Тогда купи что-нибудь для меня. Что-нибудь кружевное. – Он нежно поцеловал меня в губы и усмехнулся, когда у меня вырвался тихий стон.

— Не уверена, что у них есть твой размер, но я постараюсь найти, — поддразнила я, и он шлепнул меня по заднице и присоединился к Коди у фонтана.

Спустя почти три часа я была полностью загружена пакетами. Надеюсь, я обо всем подумала. Мэйсон и Коди подошли ко мне, Коди возбужденно болтал о фильме, показывая мне свои новые игрушки. – Нам понадобилось Лего, — объяснил Мэйсон, он сам выглядел как ребенок.

— И гоночные машинки, и динозавры, и лодки, — добавил Коди.

— Давайте положим все это в машину и пойдем в Чаки Чиз. Не знаю, как вы двое, но мне нужна пицца, — объявил Мэйсон.

— Да! – Коди схватил Мэйсона за руку, когда мы пересекали парковку, и странный взгляд промелькнул на лице у Мэйсона. Он уже начал привязываться к этому милому маленькому мальчику. Впервые, я задумалась, надеялся ли Мэйсон на положительный результат ДНК теста.

Чаки Чиз это адская дыра, насколько я помню. Шумное, яркое и заполнено детьми, в основном без присмотра. Я с радостью осталась ожидать пиццу, в то время как они убежали играть. Когда подали еду, я нашла их сидящими на мотоцикле, смеющимися и кричащими.

Коди сидел перед Мэйсоном, и я видела его изумление, когда Мэйсон наклонил мотоцикл вправо, и мотоцикл на экране тоже наклонился вправо. — Вдарим по ним! – Кричал Коди и продолжал врезаться во все на своем пути.

Когда игра закончилась, Мэйсон засмеялся и спустил его вниз. Коди ел свою пиццу с тем же восторгом, какой он показал за завтраком. Он не противился и не жаловался, когда настало время уходить. Бедный малыш был вымотан. А у нас все еще оставалась проблема с вшами, которую необходимо было решить перед сном.

Я постелила для Коди постель в комнате для гостей, в то время как Мэйсон купал его. Пока я раскладывала новые вещи и игрушки Коди, зажужжала машинка для стрижки волос. Думаю, Мэйсон решил, что подстричь волосы будет проще. Мое сердце болело за мальчика. Пятилетний малыш, чьей матери наплевать на него. Если он не ребенок Мэйсона, у него все шансы закончить в приюте, как и я.

Убрав все, я заглянула в ванную, чтобы проверить, как у них дела. Коди сидел в ванне, с коротко подстриженными волосами, играя со своими новыми пластиковыми лодками. Мэйсон сидел на корточках рядом, погрузив руки в воду и делая волны, чтобы перевернуть лодки.

— Это шторм! – Крикнул Коди, смеясь.

— Свистать всех наверх, моряки! – Ответил Мэйсон. Он намок почти как Коди. Когда он повернулся ко мне, смущенно улыбаясь, моя челюсть отвисла. Он тоже подстригся!

— У нас стрижки моряков! – Сказал Коди, лучезарно улыбаясь. Я заставила себя улыбнуться.

— Точно! – Я протянула руку и погладила Коди по голове. – Хорошо выглядишь, моряк.

Мэйсон встал и взял полотенце. – Время вылезать, приятель. Уже поздно, а моряки рано встают.

— Пижама на кровати, — сказала я Мэйсону. Оставив их, я вернулась в гостиную, чтобы обработать мебель спреем от вшей. Хорошо, что мы вовремя об этом узнали. Я потратила несколько минут на уборку, прежде чем пошла проверить Мэйсона и Коди.

Мэйсон только что вышел из комнаты Коди и приложил палец к губам, чтобы я не шумела. – Он вырубился. Даже и пяти минут не прошло.

Я проследовала за ним в его спальню, и когда он повернулся ко мне, улыбаясь, я опять была ошарашена тем, как по-другому он стал выглядеть с короткими волосами. – Что ты думаешь? – Спросил он, когда мы забрались в кровать.

— Думаю, что это самый милый поступок по отношению к ребенку, который я когда-либо видела. – Мои руки путешествовали по его голове, ощупывая ладонями щетину. Хмм, может и не так плохо. Но, ох, мне будет не хватать тех темных свободно свисающих волос.

— Тебе не нравится, — обвинил он меня, посмеиваясь.

— Мэйсон, ты великолепен несмотря ни на что, и ты это знаешь. – Я снова пробежалась рукой по его волосам. – Мне нравится, как это ощущается.

Озорная улыбка появилась на его лице, и он стянул с меня одеяло. Я была в трусах и футболке, так как с ребенком за стенкой спать нагишом мы больше не могли.

— Что ты делаешь? – Взвизгнула я, когда он стремительно опустился вниз к моим коленям и раздвинул мне ноги. Положив голову прямо над моим коленом, он провел своей коротко стриженой головой вверх по моей нежной коже с внутренней стороны бедра, затем вниз по второй. Черт, потрясающие ощущения. – Мэйсон, — застонала я.

— Теперь нравится? – Поддразнил он, стянув мою футболку и потеревшись своим виском о мои соски.

— Думаю, тебе нужно отрастить бороду.

Смеясь, он стянул мои трусики. – Тебе придется вести себя тихо. Можешь ли ты молчать?

— Да, — простонала я, когда его теплое дыхание коснулось меня между ног.

— Это не очень тихо, — поддразнил он и начал долго и медленно лизать меня, заставив хныкать. – Я буду останавливаться каждый раз, когда ты будешь издавать звук.

О, черт. Он обхватил меня за бедра и притянул к своему рту. Клянусь, я старалась не издавать ни звука, но, когда он скользнул пальцами внутрь и стал сильно сосать меня, я не смогла больше сдерживаться, и слова так и посыпались. – О, черт, да, именно там.

Порочно усмехаясь, он остановился и взглянул на меня. – Я позволю тебе хныкать, но это определенно был звук.

— Мэйсон. – Я выгнулась, когда он крепче сжал мои бедра.

— Ты будешь вести себя тихо?

— Да, пожалуйста.

— Черт, обожаю, когда ты меня умоляешь. Скажи мне, что ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты закончил то, что начал.

— Тебе нравится это, правда? Когда я поедаю тебя. – Его глаза потемнели и наполнились желанием. – Скажи мне. Хочу услышать, как ты говоришь это.

Я погладила его по жесткой пушистой голове. – Обожаю твой рот на мне. Пожалуйста, лижи меня, пока я не кончу. Я больше не могу терпеть.

Удивление и похоть боролись за доминирование, когда он простонал. – Возьми подушку, чтобы кричать в нее, детка. Я заставлю тебя сильно кончить.

Я рада, что послушалась его совета, потому что его язык быстро и с силой обрушился на меня, и я не смогла бы сдержать крик, сопровождавший мой оргазм, даже под страхом смерти. Прежде чем я пришла в себя, Мэйсон снял свои боксеры и закинул мои ноги к себе на плечи. – Он у меня никогда в жизни не был таким твердым. Все будет быстро, — предупредил он, погрузившись в меня.

Я сложилась почти пополам, пока он вколачивался в меня, так глубоко, это чудо, что я не почувствовала его вкус. Я ощутила наступление еще одного оргазма и узнала сосредоточенное выражение на лице Мэйсона. Он близко. Время расплаты.

— Не кончай. Я уже близко.

Страдание отразилось в его чертах и мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. – Черт, Эви, я не могу. – Ага, не так-то и легко, Пещерный человек?

— Подожди.

Зарычав, он протянул руку между моих ног и сжал мой клитор, поймав меня врасплох и подтолкнув к еще одному быстрому и сильному оргазму, как раз перед тем, как сам задрожал напротив меня. — Жулик, — сказала я, тяжело дыша.

Тихо засмеявшись, он притянул меня в свои объятья. – Я отдаю приказы, когда мы раздеты.

— Тебе просто нравится командовать мной.

— Тебе нравится, когда я это делаю. – Упрекнул он.

Черт возьми, нравится. Не понимаю этого, но, когда я слышу, как он говорит мне наклониться или не кончать, это сразу заводит меня. – Я не хочу, чтобы мне это нравилось, — пробубнила я.

Он провел руками по моим волосам. – Это нормально, что нравится. В течение дня ты не позволяешь себя унижать. Не позволяешь кому-либо контролировать себя. Предоставляя мне контроль, ты снимаешь часть напряжения и позволяешь себе расслабиться.

— И это делает тебя счастливым. – Я вижу радость на его лице, когда подчиняюсь ему. Это натолкнуло меня на идею для его надвигающегося дня рождения.

— Это показывает, как сильно ты мне доверяешь.

— Пока ты не воспользуешься кнутами и цепями, — поддразнила я

— Ты знаешь, что я никогда тебя не обижу. Мне просто нравится, чтобы ты была подо мной, умоляющая, зависимая от меня в получении удовольствия.

— Мне тоже это нравится. – Я прижалась к нему и провела рукой по его пушистой голове. – И я могла бы привыкнуть и к этому.

— Итак, я все еще твой татуированный Адонис?

— А я все еще твоя упрямая злючка?

— Сексуальная, упрямая злючка. – Мягкие губы прижались к моим. – Спасибо за все, Эви. Не знаю, чтобы я без тебя делал сегодня. Я не так много времени проводил с детьми,

— Ты был великолепен. – Я положила ладонь на его щеку. – Ты переживаешь из-за результатов теста ДНК?

— В ужасе. Это не потому, что я не хочу его. Но…все изменится, не могу даже предсказать насколько. – Он обеспокоенно спросил, — Что ты будешь чувствовать, если это мой сын?

Я ободряюще улыбнулась ему. – Я буду счастлива за тебя и него. Он не мог бы пожелать лучшего отца.

— Ты вообще не расстроишься?

— Не расстроюсь. – Мои пальцы рассеяно кружили по волосам на его груди. – Я бы солгала, если бы сказала, что не беспокоюсь об общении с его матерью, и том как она впишется в твою жизнь. – Как например, если она бросит наркотики, и они воссоединятся как семья. Как бы сильно я не хотела семью, я не смогу стоять на пути, если есть шанс, что родители Коди могут быть вместе.

Он перекатился на спину и потянул меня лечь сверху на него. – Она всегда будет ничем для меня. Нет ни одной причины ревновать к ней.

Я ревную, но не по той причине, о которой он думает. Я ревную к любой женщине, способной иметь детей. – Я не ревную, — настойчиво сказала я.

— Я бы ревновал. Если бы у тебя был ребенок от другого мужчины, это бы убило меня. Любая маленькая Эверли будет нашей. – При виде моих глаз, наполнившихся слезами, он добавил, — Не сейчас, милая. Знаешь…когда-нибудь, возможно. Я не хотел напугать тебя.

— Я не могу, — прошептала я, положив голову на его твердую грудь. – Я не могу иметь детей. Никогда. Я бесплодна. Тебе возможно стоит иметь это в виду, Мэйсон. Подумай об этом, прежде чем мы будем двигаться дальше. Я не смогу дать тебе семью.

Сильные руки обняли меня. – Ох, Эви, любимая, мне так жаль. Почему ты не сказала мне?

— Не было подходящего времени.

— Это у тебя с рождения?

— Нет, это от того, что сделали Фрэнки и Марк, я была слишком маленькой и это повредило мне…оставило рубцовую ткань, которая препятствует зачатию.

— Черт, детка. – Он схватил меня за волосы и повернул мою голову так, чтобы я посмотрела на него. – Это ничего не меняет, Панда. Если мы захотим детей, мы усыновим. Есть столько детей, как Коди…как ты и Ян.

Кивнув, я вновь положила свою голову ему на грудь. – Давай не будем говорить об этом сейчас. У нас достаточно других проблем на данный момент.

— Хорошо. – Мэйсон наблюдал, как я встала и достала свежие трусики. – Как жаль прятать такую задницу, — заметил он.

— Надень свое нижнее белье. Мы же не хотим напугать бедного малыша, если он проснется раньше нас. – Засмеялась я и кинула ему его боксеры.

— Да, дорогая.

Глава десятая

Мэйсон

Пятилетний засранец проснулся ни свет, ни заря. Он нерешительно постучал в дверь, прежде чем просунул свою темноволосую голову. – Могу я уже встать? – Спросил он.

— Конечно, дружок. Дай мне пару минут одеться, и мы сообразим что-нибудь на завтрак.

— Ладно. – Он шумно протопал по коридору в гостиную, откуда донесся громкий звук телевизора. Я улыбнулся, посмотрев на Эви, свернувшуюся рядом со мной. Во сне она выглядит такой невинной. Я хотел защитить ее, обнять и оберегать от любой боли, которая когда-либо ранит ее снова. В то же время я хотел сорвать с нее одежду, говорить ей грязные слова и слышать такие же слова из ее уст. Никто никогда не удовлетворял меня в постели так, как она. И ей это нравится так же, как и мне. Отлично. Чертовски прекрасно.

У меня защемило сердце при мысли о ее вчерашнем признании, и я полон решимости найти тех мужиков, которые обидели ее, которые украли ее способность иметь детей. Хотя, все по порядку. Сегодня я узнаю являюсь ли отцом.

Как будто прочитав мои мысли, мне позвонил Лэндон. – Результаты у тебя? – Спросил я, не поздоровавшись.

— Я жду ответа из лаборатории по электронной почте. Я получу их в течении следующего часа. Мы должны обсудить несколько дополнительных вопросов. У тебя через час, ладно?

— Я буду здесь.

Эви открыла один глаз и взглянула на меня. – Все в порядке?

— Ага. – Она улыбнулась, когда я поцеловал ее в лоб. – Адвокат будет здесь через час с результатами теста.

— Будем надеяться, он появится раньше Джеми.

— В любом случае, она не заберет его.

— Хорошо. Я иду в душ. Кое-то испачкал меня прошлой ночью.

Она взвизгнула, когда я шлепнул ее по заднице. – Ты мне нравишься грязной. Поторопись и присоединяйся к нам за завтраком. Я собираюсь печь оладьи.

— Ммм, уже иду. – Она перевернулась и натянула одеяло на голову. Смеясь, я пощекотал ее босую ногу, прежде чем выйти из комнаты. Она никогда не была жаворонком.

Коди широко улыбнулся мне с дивана, где он смотрел мультики. – Доброе утро. Ты любишь оладьи? – Спросил я, и его глаза расширились вместе с его улыбкой. – Давай наведем беспорядок.

Он захихикал и проследовал за мной на кухню. Когда я соединил все ингредиенты, я передал Коди большую ложку перемешать тесто. Он выглядел, как будто был в раю. Полагаю, он не привык, что ему уделяли много внимания.

Когда оладьи шипели на сковороде, он выглянул из-за своего стакана с молоком и спросил, — Мне придется сегодня уйти с мамой?

— Нет, приятель. Мы собираемся кое-что выяснить. – Я заметил, что он не сказал: “Мне придется отправиться домой?” Возможно, он не знает значения этого слова. – Где вы жили, Коди? Ты обычно был с мамой или с кем-то еще?

Он вздохнул и погрустнел. – Тетя Карен заботилась обо мне, но она умерла, и нам пришлось уехать из ее дома. Я скучаю по тете Карен и Хуану. Он был моим другом и жил по соседству. Он ходил в мою школу.

— Мне жаль, малыш. У меня тоже есть люди, по которым я скучаю.

Любопытство отразилось на его лице. – По кому ты скучаешь?

— По моей маме.

— О, она тоже умерла?

— Да, много лет назад, когда я был маленьким.

Выражение его лица стало грозным. – Я не скучаю по своей маме. Я ненавижу ее.

Я поставил перед ним тарелку с оладьями, политыми сиропом. – Почему ты ее ненавидишь? – Я постарался, чтобы это звучало беспечно. Не хочу, чтобы он подумал, что я допрашиваю его.

— Она заставила меня оставить Хуана и мою школу. Она злится, когда я голодный или, когда не хочу спать в машине. Ночью в машине холодно и скучно.

— Ты прав. Никто никогда не должен спать в машине. Фу. – Эви вошла на кухню, и в ее глазах я вижу тревогу из-за темы разговора.

— Привет, Эви! – Поздоровался Коди. – Мы едим оладьи.

— Здорово! Можно я поем с вами?

— Угу. – Он вскочил со своего стула и отодвинул еще один рядом с собой. Посмотрите на этого маленького сопляка, пытающегося очаровать ее.

— Коди рассказывал мне, как сильно ему нравилось ходить в школу, — сказал я ей.

— Это замечательно. Тебе нравится рисовать?

— Угу, и я учил буквы. Я хочу читать, но не могу.

— Не переживай, ты научишься. Ты очень умный. – Эви погладила его по голове.

— Моя учительница говорила то же самое.

— Ты помнишь название своей школы? – Спросил я.

Он улыбнулся мне. – Да, Проповедная школа Маленьких Учеников. Моя учительница, мисс Анна, говорила, что мы ее лучшие маленькие ученики.

— Держу пари, так и было, — ответил я, запомнив название школы. Это хорошее место для поиска данных о прививках.

Выражение его лица изменилось при стуке в дверь. – Это моя мама?

— Пойду посмотрю. А ты доедай свой завтрак. — Я расслабился, увидев на пороге Лэндона с портфелем в руке. – Итак, — спросил я, еще до того, как он вошел.

— Мальчик твой.

Пол закачался у меня под ногами. Такое чувство, как будто меня ударили в солнечное сплетение. Мои легкие решили перестать вырабатывать кислород. Эви и Коди вошли в комнату, и Эви достаточно было только взглянуть на меня, и она отослала Коди в свою комнату одеться. Она обняла меня, ее нежный голос прозвучал около моего уха. – Дыши, любимый.

— Я в порядке, — выдохнул я. Как унизительно. Почему бы мне не упасть в обморок, как настоящая девица в горе? – Он мой, Панда. Коди мой сын. – У Эви по щекам потекли слезы, в то время как я боролся со своими, моргнув.

Я увидел Коди, стоящего в нерешительности в дверном проеме. – Иди сюда, приятель.

— Что случилось? – Спросил он. – Почему Эви плачет?

— Просто я очень счастлива, — заверила его Эви.

— О. Почему ты счастлива? – Эви посмотрела на меня, и я притянул моего сына к себе на колени.

— Потому что мы только что узнали, что я твой папа, а я так сильно хотел быть твоим папой.

Его маленькое личико засветилось радостью. – Правда? Анализ слюны?

Все засмеялись. – Да. Анализы слюны не врут.

— Теперь я могу остаться с тобой? – Спросил он, его глаза светились надеждой. Лэндон слегка кивнул мне. – Да, я собираюсь заботиться о тебе. Ты понимаешь? Ты больше никогда не будешь нуждаться в еде и тебе больше не придется спать в машине.

— А я могу пойти в школу?

— Осенью, когда начнутся занятия. Ты будешь великим детсадовским парнем.

— Ура! – Соскочив с моих колен, он затанцевал по гостиной.

Лэндон слегка толкнул меня в плечо. – Нам нужно обсудить несколько вопросов, Мэйсон. Желательно до того, как мисс Велдоу вернется.

— Пойдем поиграем на улице, пока твой папа поговорит со своим другом, ладно? Мы можем испробовать твою биту для лапты, — предложила Эви.

— Хорошо! – Он выбежал через заднюю дверь.

Эви наклонилась, чтобы поцеловать меня и прошептала – Ты будешь замечательным отцом. Не торопись. Делай свои дела.

Лэндон представил мне кипу документов и сообщил, что сегодня днем у нас экстренные слушания по предоставлению опеки. Хорошей новостью является то, что в прошлом у Джеми имеется не только целая куча приводов, но также три действующих ордера на арест за хранение, проституцию и, да поможет мне, вооруженное ограбление. Опека мне гарантирована. – Вооруженное ограбление? – Спросил я, и Лэндон кивнул.

— Она вломилась в ночной продовольственный магазин вместе со своим дружком наркоманом. Ткнув пистолет в лицо мужчины. Тут ты однозначно выиграешь, Рид.

— Она не была такой, когда мы познакомились. После того, как она связалась с наркотиками, я не смог ее вытащить. Сколько ей светит?

— После того, как прокурор получит медицинский отчет по Коди, я ожидаю, что будет добавлено обвинение в неисполнении родительских обязанностей по отношению к ребенку или угрозе жизни. Все вместе, возможно от десяти до пятнадцати лет.

— Значит, когда она появится здесь?

— Вызывай полицию, осторожно, чтобы она не сбежала.

Я схватился за волосы, меня охватила тревога. – Уверен, нужно будет сделать миллион вещей, о которых я не знаю. Доктору нужны данные о прививках, школа…

Лэндон сжал мое плечо. – У тебя будет время со всем этим справиться. Сейчас, все что тебе нужно сделать, это получше узнать своего сына и прибыть сегодня в зал суда в три тридцать.

Я перевел дыхание и собрался. Он прав. – А теперь, — продолжил Лэндон, — У меня есть кое-какая информация о мистере Перкинсе.

Я оглянулся удостовериться, что Эви еще не вернулась до того, как мы обсудим ее отца. Она была не особо в восторге от новости, что ее отец жив, и с тех пор ни разу об этом не заговорила. – Ты нашел его адрес?

— Да, но, если ты намереваешься поговорить с ним, тебе лучше поторопиться. Он умирает от рака поджелудочной железы. Большее что у него есть, это пара месяцев.

— Дерьмо. Ладно, все по порядку. Я буду на связи, чтобы что-то организовать в скором времени. Тем временем, Эви не должна знать.

У меня есть братья и теперь сын. Когда-нибудь, скоро, я сделаю Эви моей женой. Такая семья, которой у моей девушки никогда не будет. Даже собственных детей. Я хотел, по крайней мере, дать ей шанс встретиться с ее отцом до того, как он умрет.

— У меня также есть новости о Дениэле Феннеле. – Мои руки сразу же сжались в кулаки. Сукин сын пытался убить Эви. Я должен был покончить с ним, когда у меня был шанс, и спасти ее от судебного процесса.

— Назначена дата судебного процесса?

— Суда не будет. Он признался в преследовании и попытке убийства. Приговор огласят в следующем месяце. Он больше не будет проблемой для тебя или мисс Холл. – Я испытал облегчение. Мы можем оставить все это позади.

Лэндон собрал все документы, которые я подписал, и пожал мою руку. – Увидимся в суде днем.

— Спасибо за все. – Я должен этому парню премию.

* * *

Слушания по опеки прошли быстро, и теперь у меня временная опека над моим сыном.

Когда я вышел из зала суда, Алекс и Паркер стояли снаружи. В моей голове вертелась куча вещей, которые я должен был сделать.

— Придурок! – Рявкнул Паркер. – Почему ты нам не сказал?

Вот черт. Должно быть Эви позвонила им. – Я сам только недавно узнал.

— Из всех женщин ты обрюхатил Джеми Веслоу? Чувак, если бы из нее торчали все те члены, что были в ней, она выглядела бы как дикобраз.

— Да, ну вини компанию по производству презервативов.

— Я дядя, — объявил Алекс, и Паркер улыбнулся.

— Черт, да, мы дяди. Когда мы сможем его увидеть?

Я не хотел ошеломлять Коди, но я хотел, чтобы он познакомился со своей семьей, чтобы увидел, что у него есть много людей, которые его полюбят. – Приезжайте вечером.

— Ему что-нибудь нужно? – Спросил Алекс.

— Эви прилично обчистила торговый центр, — ответил я, — но все равно, спасибо.

— Мэйсон, мы рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Нянька, что угодно, — вызвался Паркер, его рука легла на мое плечо.

Я посмотрел на своих братьев, на двух людей, которые я знаю, всегда поддержат меня. – Я, бля, не имею ни малейшего представления, что мне делать, — признался я.

— Ты научишься по ходу, как и все родители, — заверил меня Алекс. – А мы будем рядом, чтобы помочь.

— Коди замечательный ребенок. Вы его полюбите.

— Конечно, полюбим, — ответил Паркер, забираясь в свой грузовик. – Увидимся вечером.

Алекс помахал мне, отъезжая. Мне так повезло, что у меня есть они. Не могу себе представить жизни без семьи, как у Эви.

Эви и Коди сидели на крыльце, скрестив ноги, между ними лежала игровая доска. – Папочка! Я выиграл у Эви в Кэндиленд. Она застряла в болоте с черной патокой! – Он вскочил на ноги.

Я почти не слышал окончания предложения. Мое сердце сильно сдавило при слове “папочка”. Я папочка. – Это здорово, приятель.

Нежная улыбка Эви говорила о многом. Она уловила влияние моего нового прозвища на меня. – Судья сказал да? – Спросил Коди, прыгая вокруг, как засахаренный кролик. – Я могу остаться?

Я обнял его – Да. Ты мой мальчик. Ты остаешься со мной.

— Ура!

— У тебя есть два дяди, которым не терпится познакомиться с тобой. Они заедут после ужина.

— У меня есть дяди. – Его маленькое личико напряглось. – Я им понравлюсь?

— Ты смеешься? Они полюбят тебя. – Я погладил его по голове. – Так же, как и я. Ты голоден?

— Эви готовит спагетти, — сказал он, очаровательно улыбнувшись ей. – Можно я пойду посмотрю мультики? – Спросил он, поворачиваясь ко мне.

— Конечно, дружок.

Эви обняла меня, когда он убежал в дом. – Как ты?

— Ошеломлен, испуган и восторженно счастлив.

— Твои братья его полюбят. Он идеально впишется. – Ее руки обхватили мою задницу и сжали ее.

— Это ограничит мою способность нагнуть тебя там, где я захочу, — прорычал я, лизнув ее ухо.

— Все прелести свиданий с ДИЛФ (акроним DILF от Dad I’d Like to Fuck – дословно Папочка, которого я бы хотел(а) трахнуть. Прим.пер.)

— Ты не назвала меня так.

— Думаю, что назвала.

* * *

Алекс и Паркер приехали загруженные подарками, Алекс нес в руках торт с надписью на глазури Добро пожаловать Коди. Коди сразу же очаровал моих братьев. – Почему мне дарят подарки? Сейчас не Рождество.

— Нет, но у нас праздник, — сказал Паркер, наклоняясь к нему. – К тому же, я знаю, где найти самые лучшие игрушки.

Коди хихикал, пока открывал коробку с четырьмя игрушечными ружьями для стрельбы шариками от пинг-понга. За считанные секунды дом наполнился летающими пинг-понг шариками, поскольку вспыхнула война. Эви выглянула из кухни, где она резала торт, и подмигнула мне с выражением Я-ж-тебе-говорила.

Так приятно видеть, как Коди веселится, выйдя из своей раковины. У меня нет иллюзий, что в будущем ему придется нелегко. Вскоре он потеряет свою маму, единственную семью, какая у него была. Не важно, насколько сильно он выражает свое желание остаться с нами или жалуется на ее обращение с ним, она все равно его мать.

Мы биологически запрограммированы любить наших родителей и искать их одобрения, даже если они ужасные люди. После смерти моей матери я несколько лет боролся, потому что, как бы не была сильна моя ненависть к отцу, я также скучал по нему.

Личико Коди раскраснелось, когда он плюхнулся на диван, чтобы передохнуть, и Эви принесла ему коробку с соком. Его глаза расширились от волнения, когда Алекс достал большую коробку, перевязанную лентой. – Это тебе, приятель. Кое-что на дождливые дни.

— Принадлежности для рисования. У нас в школе было рисование! – Закричал Коди, роясь в коробке. На свет появилась огромная коробка цветных карандашей, фломастеров и цветных мелков. Эви складывала все на кофейный столик, пока Коди радостно восклицал, доставая каждую вещь, прежде чем перейти к другой. Клей, безопасные ножницы, блестки – будет весело все это убирать – и толстые стопки бумаги, все принадлежности для творчества, о каких только можно было подумать.

Коди нахмурился при виде баночек с пластилином ярких цветов. – Это краски?

Алекс со щелчком отрыл синюю баночку. – Это пластилин. Ты можешь лепить из него разные штуки.

Коди смял его и широко улыбнулся, — Сделаешь тоже что-нибудь?

— Что бы мне слепить? – Коди лучился радостью, когда Алекс сел на пол рядом с ним и открыл баночки с пластилином.

— Лодки? – Предложил Коди, и они начали лепить. Этому невозможно было противиться, и вскоре мы все сидели рядом и лепили.

Коди изучил наши попытки, похвалив цветок, который слепила Эви, и мою акулу. Паркер пытался составить модель члена с яичками, который он слепил пока Коди не видел, и показал нам, глупо ухмыляясь. Клянусь, он никогда не повзрослеет. Он не успел его убрать, и Коди его увидел. – Что это?

— Ракета, — ответил Паркер, невозмутимо.

— О, похоже на сосиску, — ответил он незаинтересованным тоном, заставляя комнату взорваться от смеха. Когда пластилин был убран, я раздал по кусочку торта. Возможно кормить ребенка сладким перед сном не очень мудро, но, какого черта, у нас праздник.

Стук в дверь напугал меня до чертиков. Я никого не ждал, кроме своих братьев. Это должно быть Джеми. Это будет ужасно. Я не хотел пускать ее в дом, но мне необходимо задержать ее до приезда полиции.

Она начала лепетать, как только я пустил ее внутрь и продолжала, пока следовала за мной по комнате. – Прости, я опоздала, но у меня были проблемы с поиском жилья. Мне просто нужно еще немного денег, и я заберу Коди, ты…— Ее болтовня прекратилась при виде собравшихся в гостиной. – У тебя вечеринка? – Ее ногти впились в ладони, когда ее взгляд пробежал мимо Коди, не признав его.

— Мне подарили подарки, — произнес Коди. – Смотри. – Она быстро улыбнулась, отвечая ему, даже не взглянув на него.

— Здорово, детка. Мэйсон, правда, мне нужно идти, и мне нудно еще немного денег.

Эви взяла свой телефон, кивнув мне, что собирается позвонить офицеру Робертсу, и исчезла на кухне. Паркер схватил Коди на руки. – Пойдем смоем эту глазурь с твоего лица, а потом ты покажешь мне свою комнату, ладно, напарник? – Я благодарен ему за то, что он увел его подальше от этой взрывоопасной ситуации.

Вы когда-нибудь видели наркомана, которому отчаянно нужны деньги? Когда она узнает, что не получит ни цента, результатом скорее всего будет ярость. Я сам с трудом сдерживал свой гнев, когда повернулся к ней. – Еще денег? Для Коди, я уверен, не так ли? Как и пять сотен, которые я только вчера дал тебе.

— Их украли, — резко бросила она. – А ты, блядь, должен мне в любом случае. Думаешь, это дешево растить ребенка?

— Ты, блядь, не растила его! Ты привезла его сюда голодающим и с головой, кишащей вшами, и ты думаешь, я позволю тебе уйти с ним? – Я проглотил оскорбления и имена, которыми я хотел ее назвать, зная, что Коди может услышать.

— Если бы ты давал мне денег, я могла бы его больше кормить!

— Бред собачий! Он нужен тебе для получения пособия и сочувствия. Люди видят ребенка, они дают тебе деньги. Так ты можешь ширнуться, пока твой сын голодный засыпает в гребаной машине!

Ярость охватила ее, когда она поняла, что я не собираюсь ей ничего давать. – Я забираю своего ребенка. Ты не остановишь меня. – Широко шагая через комнату, она закричала, — Коди, тащи сюда свою задницу! Мы уезжаем! – Она оскалила на меня зубы, как дикое животное, когда я схватил ее за руку. – Не трогай меня! Я позвоню в полицию!

— Давай, — усмехнулся я, бросая ее задницу на стул.

— Мама? – Спросил Коди тихо. Он стоял в коридоре, ухватившись за руку Паркера. Он вытер лицо от глазури и надел свою новую пижаму с Халком. Эви вернулась и остановилась рядом с Алексом.

— Обувайся, — Джеми резко прикрикнула на Коди. – Мы уезжаем.

— Я не хочу.

— Обувай свои гребанные ботинки!

Он вздрогнул, но покачал головой. – Я остаюсь с папой.

— Он не твой отец, ты никчемный маленький ублюдок.

Коди зарылся лицом в шею Паркера, когда тот взял его на руки и отнес обратно в спальню. Он сделал это как раз вовремя, потому что секундой спустя послышался звук пощёчины, которую Эви залепила Джеми. – Не смей никогда называть ребенка никчемным, ты жалкое подобие человека, — прошипела Эви. Алекс встал перед Эви, а я толкнул Джеми обратно на стул, когда она бросилась на нее

— Он даже не твой, ты тупой сукин сын! – Закричала Джеми.

— У меня есть результаты теста ДНК, которые подтверждают, что он мой. И я получил опеку над ним несколько часов назад, так что лучше помолчи. Мне жаль твою будущую сокамерницу. – Мне стало не по себе, что именно мне пришлось казать ей, что ее арестуют. – Как только судья узнал, что на тебя есть три действующих ордера на арест, по опеки не было вопросов.

На ее лице появился страх, когда раздался стук в дверь . – За тобой приехали, — ухмыльнулся я. Эви проводила офицеров в гостиную.

— Джеми Веслоу? – Спросил офицер Робертс. Когда она не ответила, он достал пару наручников и зачитал ей ее права.

— Вы не можете этого сделать! Она…она ударила меня! – Джеми кивнула в сторону Эви, пока офицер надевал на нее наручники. – Я хочу выдвинуть обвинения!

— Я не вижу доказательств этому, — ответил Робертс, не обращая внимание на красный отпечаток руки, пылавший на ее щеке.

— Спасибо. – Я пожал руку ему и его напарнику.

— Занимайся своим малышом, — посоветовал Робертс. – А мы займемся этим. Ее дело будет рассматривать судья Хеннон. – Судья Хеннон работал со Страйкин Бэк, и он без проблем задержит ее за неисполнение родительских прав и вооруженное ограбления без залога. Всю дорогу до полицейской машины с ее губ слетали угрозы и проклятия. Не завидую офицерам, которым придется везти ее до участка. Тишина после их ухода – это облегчение.

— Мне жаль, — тихо сказала Эви. – Мне не стоило терять контроль. Когда она назвала его никчемным, я…

Я положил конец ее извинениям, поцеловав ее, и она крепко прижалась ко мне, когда я обнял ее. – Ты замечательная.

Алекс согласился. – Мне тоже хотелось выбить из нее все дерьмо, Эв. Не переживай. Она заслуживает больше, чем получила.

— Мне нужно поговорить с Коди. Уверен, что он расстроился. – Что, черт возьми, я должен сказать ему? Что мне сказать мальчику, который знает, что его матери плевать на него

— Давай, — поддержал меня Алекс. – Мы тут приберемся.

* * *

Коди сидел на коленях Паркера на кровати. Паркер взглянул на меня и продолжил заверять его, когда я сел рядом с ними. – Плохие лекарства делают людей больными. Они заставляют людей говорить и делать плохие вещи. Это не потому, что с тобой что-то не так. Твоя мама больна. Она отправилась в одно место, где ей помогут поправиться.

— И она больше не будет принимать плохие лекарства?

— Так точно. – Паркер погладил его по спине.

Коди посмотрел на меня, и страх в его глазах разбил мне сердце. – А что если она вернется?

— Она не сможет вернуться, дружок.

— Потому что копы забрали ее в тюрьму?

Дерьмо. Я надеялся, что он этого не слышал. – Да, она делала плохие вещи, и ей придется остаться в тюрьме, но они помогут ей исправиться.

Уголки его рта опустились вниз, когда он слез с коленей Паркера и положил голову на свою подушку. – Тогда, я никогда не увижу ее опять?

— Мы можем ее навестить, если ты захочешь.

Неуверенность отразилась на его лице. – Я не хочу, чтобы она орала на меня или била меня.

— Этого не случится. Никто тебя не обидит. Я обещаю. – Я накрыл его одеялом. – Каждый может разозлиться. Тебе просто надо найти хороший способ выпускать пар. Кричать и бить людей это неправильно.

Зевая, он спросил, — А как ты выпускаешь пар?

Паркер улыбнулся и хлопнул меня по ноге. – Тебе стоит привести его в спорт зал завтра.

— Мне нравится бить и пинать большую боксерскую грушу. Хочешь тоже попробовать?

Его глаза загорелись. – Как боксер? Ты боксер?

Паркер нагнулся к нему, как будто это секрет. – Твой папа чемпион по борьбе.

— Правда? Ты также швыряешь парней как Джон Сина?

— Не совсем. – Засмеялся я и поцеловал его лоб. – Я возьму завтра тебя с собой в спорт зал и покажу тебе.

— Ладно. – Бедный малыш вымотался после такого вечера, и его глаза закрылись.

Паркер обнял меня одной рукой, когда мы выходили из комнаты. – С ним все будет хорошо.

Глава одиннадцатая

Эви.

— Пожалуйста, скажи мне, куда мы едем? – Спросила я, пока Мэйсон вел машину по кварталу для среднего класса.

— Есть кое-кто, с кем ты должна встретиться. – Мы припарковались перед небольшим кирпичным домом, и он повел меня к двери. Стоя на крыльце, Мэйсон взял меня за руки. – Ты была такой замечательной с Коди и так помогла мне с ним. Я собираюсь сделать тебя частью своей семьи, как только ты будешь к этому готова, но знаю, что это не заполнит пустоту, оставленную твоей семьей. Тебе нужно узнать кого-то родного тебе по крови.

— Мэйсон, у меня никого не…

Я не закончила предложение, так как Мэйсон открыл дверь и провел меня в гостиную. Там на диване сидел мужчина. Он явно был очень болен, его свисающая кожа выдавала недавнюю потерю веса. Он был весь в морщинах, лысый и сгорбленный, но я узнала бы эти глаза где угодно. Глаза, которые видела в последний раз, будучи поглощённой мутной водой.

— Эверли? – Спросил он, его голос был хриплым. – Боже, ты выросла красавицей.

Нет. Нет, он не сделал этого. Не преподнес мне отца – отца, которого я считала мертвым – без предупреждения. Я не могу этого выдержать. – Эви! – Я услышала, как Мэйсон крикнул, когда я летела вниз по ступенькам. Его руки обвили мою талию, не давая мне сбежать. – Эви, остановись! Все хорошо, любимая.

— Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас же. – Вода. Темнота. Кровь. Глаза моего отца. Мир закружился, и я оттолкнула его как раз в тот момент, когда показался мой обед.

— Я держу тебя, детка. – Он удерживал мои волосы сзади, пока меня не перестало тошнить, и передал мне бутылку воды из машины. – Прости меня. Я не думал, что встреча с отцом так сильно расстроит тебя.

— Ты знал, что я не поеду, — сказала я сдавленно. – Поэтому ты обманул меня. – Я дернулась от него, когда он попытался обнять меня, и его плечи опустились.

— Это не обман. Я просто не хотел волновать или расстраивать тебя. Я подумал, что тебе станет легче.

Из-за болезненной пульсации в голове мне было тяжело думать, и я помассировала виски. – Что мне сделать, Панда? Что тебе нужно?

— Отвези меня домой.

— Хорошо. – Он открыл дверь моей машины и сделал быстрый звонок. – Да, можешь отвести мистера Перкинса домой, пожалуйста? Нет, все прошло плохо. Заткнись, на хрен, Девон. – Он бросил телефон на сиденье.

Когда я заметила, в каком направлении мы движемся, я покачала головой. – Домой, Мэйсон. Отвези меня в мою квартиру.

— Эви, не надо. Прости меня. Я не хотел…

— Я знаю, но мне нужно побыть одной. Я не могу справляться с этим и выглядеть счастливой перед Коди. – Пробубнила я, услышав панику в своем голосе.

— Ты обещала не сбегать.

— Я не сбегаю. Я тебя не бросаю.

— Я уже договорился с Паркером, что Коди останется у него на ночь. Я подумал, что нам понадобится какое-то время побыть вдвоем. Поэтому, нет никаких причин тебе оставаться в своей квартире.

— Отлично, — вздохнула я, вытирая слезу, катившуюся по моей щеке.

Когда мы вошли в дом Мэйсона, Алекс сидел на диване. Он вопросительно посмотрел на Мэйсона и, когда Мэйсон покачал головой, с сочувствием посмотрел на меня. Итак, я полагаю все кроме меня знали, что происходит. – Ты в порядке, Эв? – Спросил он.

— Превосходно, — ответила я, скидывая туфли.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Спроси Мэйсона. По всей видимости он принимает за меня все решения, — ответила я, направившись прямиков во внутренний дворик и хлопнувшись на шезлонг.

Знаю, я вела себя как стерва, так как не Алекса нужно во всем этом винить, но сейчас, когда шок прошел, его место заняла злость. Он просто решил, что я должна встретиться со своим отцом, затем организовал это, даже не подумав о том, как я себя буду при этом чувствовать.

Когда он впервые сказал мне, что мой отец жив, я была в шоке. Я действительно не хотела иметь с этим дело или думать об этом, поэтому и не думала. Я просто притворилась, что никогда не слышала этого. Я смирилась со смертью своих родителей очень давно.

У меня достаточно было других драматических событий, отвлекающих меня. С тех пор, как я познакомилась с Мэйсоном, на меня напали, почти утопили, я влюбилась, согласилась жить совместно, узнала, что у него есть сын и встретилась лицом к лицу со своим мертвым отцом. Не удивительно, что я чувствую себя психопаткой.

Прошло несколько минут, и я услышала, как Мэйсон открыл заднюю дверь. Клянусь, если он подойдет ко мне, я столкну его задницу в бассейн. Но это Алекс сел рядом со мной и спросил, — Планируешь его насильственную смерть?

— Насильственное членовредительство, возможно.

Его руки легли на мои плечи. – Я пытался сказать ему, что это плохая идея. И Паркер тоже, но он был непреклонен.

— Почему? – Простонала я. – Почему это так чертовски важно, чтобы я встретилась со своим отцом, что он так поступил со мной?

— У него свой пунктик по поводу отцов, Эв. Особенно с приближением дня казни нашего отца. Я думаю, он хотел воссоединить вас с отцом, потому что он теряет своего.

Я посмотрела на Алекса и увидела тревогу на его красивом лице. – Какая казнь?

Его глаза расширились, и он покачал головой. – Он не сказал тебе.

— Он сказал, что ваш отец находится в камере смертников, но я знаю, что люди годами там находятся с этими апелляциями и прочим.

— Апелляции закончились. У него осталось самое большое шесть месяцев. Он продолжает звонить, ожидая, что мы придем, но Мэйсон и Паркер и слышать об этом не хотят.

Я притянула Алекса в теплые объятья. – Мне жаль. Я и понятия не имела. Как ты справляешься?

— Все еще решаю, поговорить с ним или нет. Мэйсону все равно, но Паркер действительно бесится.

— Ну, решай за себя. Если ты хочешь навестить его, тогда сделай это.

Алекс улыбнулся. – Мэйсон сказал мне, что вы собираетесь жить вместе. Я счастлив за вас.

— Это не кажется мне превосходной идеей в настоящий момент, — призналась я.

— Потому что ты разозлилась на него. Уверен, что это не в последний раз. Поспорь, надери ему задницу и двигайся дальше. Он так сильно тебя любит. Эв, он просто идиот.

Мэйсон вошел как раз вовремя, чтобы услышать мой смех. – Почему у меня такое чувство, что говорили обо мне?

— Ну не полный идиот, — прошептала я, и Алекс рассмеялся. – Спасибо за разговор, — добавила я и поцеловала его в щеку.

— Всегда пожалуйста, дорогуша. – Алекс дружески ударил Мэйсона по руке и отправился домой.

Мэйсон сел рядом со мной, термосалфетка с нашими обещаниями у него в руке. – У тебя есть что сказать? – Требовательно спросила я.

— Я подумал, ты возможно захочешь перечитать часть о побеге и обсуждении наших проблем.

— Я не сбегала.

— Ты собиралась убежать.

— Возможно нам стоит добавить пункт Я обещаю не заставлять свою девушку обманным путем встречаться со своими умершими родственниками.

— Кажется очень необычным, — ответил он, и я не смогла сдержать усмешки от его кривой улыбки. Черт бы его побрал.

— Тебе стоит уделить больше внимания к пункту о честности и не имению секретов.

— Тушé.

— Он умирает, не так ли? Мой отец?

— Да, у него есть пара месяцев, если повезет. Я просто не хотел, чтобы ты сожалела, что не поговорила с ним до его смерти.

Я пристально посмотрела ему в глаза. – Также, как ты будешь сожалеть, не поговорив со своим отцом? Алекс рассказал мне о казни.

— Это другое.

— Чушь. Как бы ты себя чувствовал, если бы я завязала тебе глаза и привезла в тюрьму для неожиданного визита?

Его поза выражает его стресс, его пальцы сжали волосы, когда он наклонился вперед, поставив локти на колени. Уставившись в пол, он ответил, — Ты права. Я не думал об этом с такой стороны. Мне не стоило поступать так, как я сделал.

— Ты не можешь принимать решения за меня. Я должна сама делать свой выбор.

Он крепко меня обнял. – Прости меня. Ты сможешь меня простить?

Я тоже крепко его обняла и уткнулась лицом в его шею. – Да, мне жаль, что я так взбесилась.

— Просто беги ко мне, детка, не от меня.

— Я все еще злюсь на тебя, — прошептала я, и он озорно мне улыбнулся.

— Можешь отыграться на мне в постели.

Я хлопнула его по груди. – Ты ужасен!

— Но ты любишь меня. – Его поцелуй нежный и сладкий.

— Так сильно, — вздохнула я.

Глава двенадцатая

Мэйсон

Сегодня день моего рождения, и судя по озорной улыбке Эви, когда Алекс упомянул об этом, у нее есть какой-то секрет. – Я привезу Коди завтра вечером, — сказал ей Алекс и подмигнул.

— Что она задумала? – Спросил я Алекса, когда она вышла из комнаты.

— Я не собираюсь испортить ее сюрприз. Увидишь.

— Придурок.

— Говнюк.

Эви всю трясло от нервного возбуждения, когда мы выехали на федеральную автостраду. Какого черта у нее на уме? Все что она сказала мне, чтобы я упаковал сумку на одну ночь. Клянусь, если она сняла номер полупансион в одном из этих мест, которые всегда нравятся женщинам, я убью Алекса, за то, что не сказал мне. К тому же, я разгоню всех остальных постояльцев, трахая ее, пока она не начнет кричать на всю гостиницу. Это все, чего бы я в действительности хотел на свой день рождения. Беспрепятственный доступ к ее обнаженному сексуальному телу.

Я замер от шока, когда она припарковалась около Фэнтези Инн. Она словно прочитала мои мысли. Я видел рекламу таких гостиниц. Каждая комната там оформлена и оборудована, чтобы претворить в жизнь необычные сексуальные фантазии. В брошюре, которую я читал, были представлены номера, оформленные в виде кабинета врача, джунглей, космического корабля и даже салуна Старого Запада. – Ты хочешь осуществить фантазию, милая? – Спросил я.

— Одну из твоих. Идем. – Святое дерьмо. Что же она задумала? Мы прошли через роскошный вестибюль и вошли в лифт. Эви улыбнулась мне, едва не дрожа от волнения. Мы вышли на пятом этаже, и она помедлила около номера люкс.

Размахивая карточкой-ключом и лукаво улыбаясь, что заставило меня захотеть стянуть с нее трусики зубами, она спросила, — Надеюсь, ты готов провести длинную ночь обнаженным?

— Открой дверь, пока я не взял тебя прямо здесь, — зарычал я, и она засмеялась. Я был полностью сражен, когда мы вошли в номер, оформленный в стиле БДСМ. Окрашенный в темно-серый цвет с темно-красной мебелью он выглядел одновременно устрашающим и сексуальным. Вдоль одной стены стояла стойка с инвентарем для порки. Трости, флоггеры, хлысты…сами перечисляйте. Прямо под стойкой мягкая скамейка, дополненная ограничителями. Оглянувшись вокруг, я понял, что каждый предмет мебели имеет карабины и вертлюги, прикрепленные в различных местах, чтобы удерживать ограничители.

— Слов нет, — заметила Эви. – Никогда не думала, что увижу такое. – Ее голос немного дрожал, когда я повернулся посмотреть на нее. — Здесь есть номер в виде темницы, но кажется это через чур. Этот люкс что-то типа легкого БДСМ. – Ее застенчивая улыбка заставляет ее выглядеть молодой и невинной. – Я в твоем распоряжении на всю ночь.

Твою ж. Мать. Каждая моя клеточка желала схватить ее, раздеть догола и стереть этот невинный взгляд с ее лица. Заставить ее выкрикивать мое имя до тех пор, пока это не будет единственным, о чем она сможет думать. Вместо этого, я приобнял ее одной рукой за талию и повернул ее голову, чтобы посмотреть в эти великолепные глаза. – Почему ты хочешь это сделать?

— Тебе нравится командовать мной, когда я раздета, помнишь? – Легкая смущенная улыбка коснулась ее губ. – Мне тоже это нравится.

— Это потрясающий сюрприз, любимая.

— Ты счастлив?

— Ты всегда делаешь меня счастливой. Теперь, давай обсудим правила, — сказал я ей, более строгим голосом.

— Я не собираюсь называть тебя Господин или Сэр, — предупредила она. И я сжал ее задницу.

— Еще какие-нибудь условия?

— Нет. – Ее руки легли на мою талию. – Я верю, что ты не сделаешь мне больно.

— Никогда, детка. Все, что тебе нужно будет сделать, это сказать, чтобы я остановился.

— У меня не очень хорошо получается следовать правилам, — сказала она, отодвигаясь назад с дразнящей улыбкой. – Что будет, если я нарушу одно?

— Тогда мне придется тебя поправить и научить себя вести.

— Ох, отшлепать? – Хихикая, она быстро увернулась от меня.

— Попробуй и узнаешь, милая. Есть только два правила. Первое, делай то, что я тебе говорю, не споря. – Что-то подсказывало мне, что именно с этим у нее будет больше всего проблем. – Второе, тебе не разрешается носить одежду, пока мы не покинем эту комнату.

Она остановилась и уставилась на меня, у нее отвисла челюсть. – Я не останусь голая!

Я схватил ее за бедра, притянул к себе и потерся своим вставшим членом об ее задницу, прошептав ей на ухо. – Ты будешь делать то, что я тебе скажу. А теперь, раздевайся и жди меня на диване.

Неповиновение мелькнуло в ее глазах, и мне пришлось подавить смешок. В моей девушке нет ни грамма покорности. Поэтому то, что она делает, значит для меня намного больше. Она будет сопротивляться подчинению, и я собираюсь всю свою жизнь поправлять ее. Я отошел, чтобы зажечь огонь в небольшом камине, и увеличил температуру термостата на несколько градусов, чтобы она не замерзла. Я хочу получить удовольствие от созерцания ее наготы в течение всей ночи, наблюдая как под моим пристальным взглядом румянец распространяется от ее от груди к ее шее и щекам.

Когда я вернулся, на ней остались кружевные трусики шорты, она скрестила руки, прикрывая свою голую грудь. Ну что ж, начнем. Я сорвал с нее трусики и шлепнул по заднице. – Я сказал догола. Теперь, иди со мной.

Ее глаза расширились, когда я открыл шкафчик в стене. Там полно любых секс игрушек, какие вы только можете себе представить, все еще в упаковке. – Мини бар секс игрушек? – Сказала она, хихикая.

— Ох, Эви, мы сегодня так повеселимся. – Я выбрал парочку упаковок и указал на диван. – Иди, выбери фильм.

— Ты хочешь посмотреть кино? — Спросила она в шоке. Нет, я хочу трахать ее до следующей недели, но собираюсь заставить ее ждать. Я собираюсь свести ее с ума.

— Ага, давай расслабимся. Хочешь бокал вина?

— Конечно, спасибо. – Я передал ей бокал, и мы сели на диван, прижавшись, когда начался фильм. Я не смог бы даже сказать вам название этого фильма, так как она сидела рядом, ее соски твердые и напряженные, ждущие моего прикосновения. Она продолжала посматривать на меня украдкой и, в конце концов, провела рукой по моему бедру вверх. – Сними свою одежду.

— Ты мне отдаешь приказы?

— Нет, — вздохнула она.

— Ты замерзла?

— Нет, но ты бы мог заставить меня попотеть. — Ее рука нарыла выпуклость на моих джинсах, и мне пришлось представить любую картинку, от которой бы прошел стояк. Гнилое мясо. Плачущие дети. Старые сморщенные яйца. Да, это пойдет.

— Нет, ты будешь ждать. – Я улыбнулся ее упрямому выражению на лице. – Нам нужно повторить правила?

— Ты пытаешься мучать меня?

— Когда я буду мучать тебя, ты об этом узнаешь, любимая.

— Отлично, — проворчала она, снова свернувшись калачиком около меня. Пока мы смотрели кино, я водил пальцем вверх-вниз по ее бедру, заметив, как ее дыхание стало прерывистым. Я хочу, чтобы она отчаянно желала меня, моля о моем члене. Она извивалась и вертелась, стараясь, чтобы моя рука оказалась у нее между ног. Вместо этого, я обнял ее за плечи, и она застонала.

Через несколько секунд у нее был новый план. Откинувшись на спинку дивана и согнув колени, она краем глаза взглянула на меня, прежде чем направить палец себе между ног. Я завороженно наблюдал, как ее голова откинулась назад, ее мягкие темные локоны разметались по голым плечам, ее губы раскрылись, пока она удовлетворяла себя. Черт, я должен взять себя в руки.

— Себя не трогать, — приказал я, убрав ее руку.

— Черт, Мэйсон! Я хочу кончить.

— Ты кончишь, когда я тебе скажу. Кто здесь главный? – Стон вырвался у нее из груди, когда я ущипнул ее за сосок и скользнул рукой ей между ног. Боже, она вся промокла.

— Ты главный.

— Тогда следи за своим поведением, — приказал я, откинувшись назад и убрав свою руку.

— Перестань меня мучить.

— Ладно, дорогая, ты хочешь пыток, ты их получишь. – Схватив ее за руку, я повел ее к обитой чем-то мягким стене, к которой крепились кожаные манжеты. Она даже не пыталась сопротивляться, когда я пристегнул ее руки и раздвинул ее ноги, прежде чем пристегнуть и их тоже. Она хотела, чтобы я трогал ее.

Кожа ее зарделась, когда я пристально на нее посмотрел, мой взгляд скользил вверх-вниз по обнаженной богине передо мной. Ее язык жадно нырнул в мой рот, когда я поцеловал ее, позволяя соприкасаться только нашим устам. – Я говорил тебе раздеться догола.

— Угу, — простонала она, целуя меня снова.

— Ты не подчинилась. Поэтому, ты подождешь. – Взгляд, которым она одарила меня, когда я отошел от нее, мог поджечь целый дом.

— Мэйсон! Черт побери! – Она продолжала бросаться проклятьями, пока я неторопливо подошел к игрушкам и стал вскрывать упаковки.

— Лестью ты ничего не добьешься, Панда, — сказал я.

Ее глаза опустились на две игрушки в моей руке, когда я вернулся, и она спросила, — Что ты собираешься делать?

— Тебе больно, милая? Ты страстно желаешь мой член?

— Да, пожалуйста.

— Будет еще хуже, прежде чем станет лучше, — зарычал я, падая перед ней на колени и войдя в нее языком. Пронзительные крики наполнили комнату, когда она натянула фиксаторы.

— О, черт! Мэйсон! Да!

Я заменил рот пальцами. – Ты когда-нибудь пользовалась вибратором, Эви? – Спросил я, потирая ее клитор, пока она толкалась на мою руку.

— Да, — простонала она, — Они слишком интенсивные. Я слишком быстро кончаю. Слишком сильно.

— Сейчас проверим.

— Нет, — застонала она, когда я убрал руку и взял вибратор для точки G и еще один маленький, который одевается на палец. Она будет на пике напряжения. Я нежно ввел в нее вибратор для точки G, потирая ее без включения вибрации. – О, Боже, Мэйсон, так хорошо, не останавливайся. – Ее голова откинулась назад, и клянусь, я никогда в жизни не видел ничего более эротичного. Губы ее раскрыты, запястья крепко затянуты в фиксаторы, ее тело покраснело и покрылось испариной.

— Я не давал тебе разрешения кончить, — напомнил я ей, и она застонала от разочарования. Когда я включил вибратор, ее бедра дернулись вперед, и она резко вскрикнула.

— Это слишком! Я не могу терпеть!

— Нет, можешь. Я еще с тобой не закончил. – Я включил вибратор-напальчник и прошелся по ее клитору. Результат фантастический. Дрожь окатила все ее тело, и она выкрикивала мое имя пока кончала и кончала. Оставив вибратор-напальчник включенным на ней, я убрал второй и встал перед ней на колени.

— Не надо больше, — взмолилась она.

— Ты кончила до того, как я разрешил тебе. Теперь, я хочу еще раз.

— Я не могу!

— Я знаю, что можешь, детка.

Извиваясь и ругаясь, она выкрикивала мое имя снова и снова, пока я вонзался в нее вибратором напальчником. – Пожалуйста, Мэйсон, — застонала она.

Я прижал вибратор к ее клитору, и она потеряла контроль, брыкаясь и борясь с фиксаторами, пока ее крики снова не заполнили комнату. – Ты собираешься подчиняться? – Спросил я.

— Да, — прошептала она, и я сдался, отбросив игрушку в сторону и развязывая ее руки и ноги. Она упала мне в руки, задыхающаяся и покрытая потом.

— Я сделал тебе больно? – Я убрал волосы с ее лба.

— Нет, но не отпускай меня. Я никогда не кончала так сильно.

— Никогда не отпущу. – Взяв ее на руки, я отнес ее на кровать. – Теперь моя очередь, милая. Нагнись над кроватью. – Она подчинилась, и я взял одну из веревок, прикрепленных к столбику кровати. Через несколько секунд она наклонена над кроватью, ее сексуальная попка поднята вверх, руки вытянуты перед ней, она связана и беспомощна.

— Я собираюсь трахнуть тебя жестко и быстро, Эви, — предупредил я, снимая штаны и нижнее белье.

— О Боже. – Я знаю, что ей нравится, когда я говорю ей такие грязные слова. Когда я погрузился в нее, то потерял контроль. Мой взгляд устремлен на ее дергающуюся попку, когда я вбиваюсь в нее снова и снова. Она такая чертовски тугая и горячая. Мой мир сузился. Все что существует, это эта женщина, которая тяжело дышала и вскрикивала, пока я жестко трахал ее.

Она сжалась вокруг меня, когда очередной оргазм накрыл ее, и это послало меня через край. Когда моя голова прояснилась, я провел рукой по ее потной спине, поцеловав ее попку. – Ты в порядке?

— Нет, ты затрахал меня до смерти. Моя вагина мертва. Вызывай следователя по убийствам.

Тихо смеясь, я вышел из нее и отступил назад, любуясь ею, связанной и склоненной над кроватью. – Ты хоть представляешь, как ты красива? Я запомню это на всю оставшуюся жизнь, детка.

— Ммм, хорошо. Теперь развяжи меня.

— Опять отдаешь приказы? – Я провел пальцем между ее ягодицами, и она напряглась.

— Нет, — захныкала она. Она так боится всего, что связано с анальным сексом, и я правда хочу доказать ей, как хорошо это может быть.

— Расслабься, девочка моя. Я просто хочу потрогать тебя. Я не сделаю тебе больно.

Задыхаясь, она натянула веревки, когда я размазал ее естественную смазку вокруг ее маленькой дырочки. – Как ощущения? – Прошептал я, потирая ее маленькими кругами, не погружаясь в нее. Ей это нравится, но она смущена. – Ответь мне, Эви.

— Хорошо, — прошептала она, уткнувшись лицом в постель.

Когда она снова расслабилась, я ввел кончик пальца внутрь, и она застонала. Нежно входя и выходя, каждый раз немного глубже, я прошептал, — Так даже лучше, правда?

— Да, но не думаю, что смогу кончить. Я устала.

Вытащив палец, я ответил, — Я просто хотел доказать тебе, что этого не стоит бояться.

Когда я отвязал ее, она потрясла затекшими руками и широко улыбнулась мне. – Что теперь?

— Теперь ты позволишь мне позаботиться о тебе. Давай примем ванну.

Эви сидела между моими ногами, облокотившись спиной на мою грудь, пока я водил мочалкой по ее телу. – Ммм, такое чувство, что сегодня мой день рождения, — заметила она, слегка улыбаясь.

— Тебе нравится быть моим секс рабом. – Забавно, что она такая независимая, такая упрямая, но все же в спальне она заводится от того, что над ней доминируют. Она ненавидит то, что ей это нравится, а я не могу устоять, чтобы не поддразнить ее по этому поводу.

— Мне нравится быть с тобой.

— Мне тоже, милая. – Я ласкал ее нежную, влажную кожу, и некоторое время мы просто наслаждались друг другом, только плеск воды и наше дыхание нарушали тишину.

— Любимая?

-Хмм?

— Ты больше не думала о разговоре со своим отцом?

Она глубоко вздохнула, пожав плечами. – Он бросил меня, позволил мне думать, что он умер.

— Я знаю, — ответил я, ненавидя боль, отразившуюся в ее голосе.

— А ты собираешься поговорить со своим отцом?

— Нет.

— Но считаешь, что я должна? Совсем никакого ханжества.

— Твой отец никого не убивал, Эви.

Она переплела свои пальцы с моими. – Ты этого не знаешь. Ты сказал, что он был мафиози. Возможно он убивал людей.

Она права. – Он когда-нибудь бил тебя?

— Нет, не помню такого, но он выбросил меня из своей жизни. Почему меня должно волновать, что теперь он хочет меня видеть?

Я посадил ее к себе колени так, чтобы видеть ее лицо. – Ты сделаешь это не для него. Ты сделаешь это для себя. Задашь вопросы и покончишь с этим.

— А тебе этого не нужно?

— Я был там, когда он убил ее. Мне нечего ему сказать. И нет ничего, чтобы он мог сказать мне.

Кивнув, она положила свою голову мне на плечо. – Я понимаю. Знаешь, ты можешь поговорить об этом со мной в любое время, Мэйсон. Я могу просто выслушать тебя.

— Я знаю, сладкая моя.

Улыбаясь, она сменила тему. – Я умираю с голоду. Ты собираешься меня накормить, прежде чем снова испачкать?

— Через дорогу есть Стейкхаус, — предложил я.

— Мне придется одеться. Тебе нужно будет попридержать свою склонность к доминированию

— Ну не знаю. Здесь есть абсолютно новая анальная пробка, которую ты можешь носить, — поддразнил я, точно зная, что она на такое никогда не согласится.

— Ха! – Она встала, чтобы выйти из ванны, вода стекала по ее пухленькой маленькой попке, и я не смог устоять и сжал ее.

— Вибрирующие трусики? – Спросил я, когда она направилась в спальню, завернувшись в полотенце.

— Не дождешься, Рид!

Я женюсь на этой женщине.

Это бесспорно мой самый лучший день рождения. После ужина мы поэкспериментировали еще с парой игрушек. Жаль, что у меня нет ее фотографии, где она склонена и привязана к скамье для порки, ее круглая розовая попка вздернута вверх.

Мы поиграли с тонкой тростью и плетью, легкими и не доставляющими особой боли. Я бы никогда не причинил ей боли и не заставил ее плакать. Но наблюдая, как она извивается, не зная, собираюсь ли я ее отшлепать или доставить удовольствие, я чуть не кончил в штаны. Шлепки будут в моем арсенале до конца моих дней.

Отбросив все извращенные штучки в сторону, я медленно занимался с ней любовью, стараясь показать, как сильно я ценил то, что она сделала для меня. Как сильно я ее любил. Она прижалась ко мне своим теплым маленьким телом, и мы уснули.

Когда я проснулся, увидев ее растянувшейся поверх одеяла, обнаженной и манящей, я знал, как начать день. Она все еще крепко спала и почти не пошевелилась, когда я раздвинул ее ноги, и привязал ее лодыжки. Руки я оставил свободными, беспокоясь, что она может испугаться, когда проснется и не сможет пошевелиться.

Она выгнулась при первом же ударе моего языка, отзываясь мне даже во сне. Вскоре она открыла глаза, и тихий стон наполнил комнату. – Итак, доброе утро, — сказала она, голос ее был хриплым и сексуальным.

— Не обращай на меня внимания. Я еще не позавтракал.

— Это самый важный прием пищи за день, — прошептала она, схватив меня за уши и притянув к себе.

Я мог сразу заставить ее кончить таким способом, но я оттягивал это, подводя ее несколько раз к краю, пока она не начала ругаться. – Черт…Мэйсон.

— Я могу продолжать это весь день, милая.

— Хочешь, чтобы я тебя умоляла? Пожалуйста, пожалуйста дай мне кончить.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — выпалил я.

Она замерла и в шоке посмотрела на меня. – Что?

— Ты слышала. – Я слегка укусил ее в самое чувствительное местечко.

— Мэйсон! –Схватив меня за уши, она дернула мою голову вверх. – Ты не сделал мне предложения во время орального секса.

Я не планировал этого, но это не означает, что я это не всерьез. – Я сделаю это снова, когда захочешь. Буду просить тебя столько раз, сколько потребуется. – Я закончил дискуссию, вернувшись к тому, на чем я остановился. Я пожирал ее безжалостно, пока она не выкрикнула мое имя, вибрируя под моим языком.

Она оставалась молчаливой все время, пока мы собирали вещи и покидали гостиницу. Когда мы подъезжали к дому, она повернулась ко мне. – Мне нужно подумать об этом. Я люблю тебя…я просто…это слишком быстро.

— Ты моя, Эви, навсегда. Ты это знаешь также, как и я. Я буду рядом, когда ты согласишься.

* * *

Через несколько дней после моего дня рождения Эви попросила меня сопровождать ее на встречу с ее отцом. – Он в хосписе. Долго не протянет, — объяснила она. – Я иду против здравого смысла. – Ее милые карие глаза встретились с моими. – Я не хочу идти туда одна.

— Я буду рядом с тобой, милая, — ответил я, целуя ее в висок.

Хоспис находился за городом. Окруженный цветущими садами, он расположился рядом с небольшим прудом. Пешеходная дорожка достаточна широкая, чтобы возить кресло-коляску вокруг здания, вдоль дорожки размещены скамейки и зоны отдыха. Некоторые из больных, способных передвигаться, сидели со своими семьями или гуляли по пешеходной дорожке.

Вильям Перкинс не был форме для прогулок. Эви сжала мою руку, когда подошла к изнуренному мужчине, прикованному к постели. – Я рядом, Панда, — прошептал я, сев рядом с ней на небольшой диванчик, примыкающий к кровати.

— Эверли, я так рад видеть тебя. – Голос Вильяма слабый, но ровный. – Ты похожа на свою мать, на свою красавицу мать.

— Спасибо, — ответила Эви, передвинувшись на стуле.

— Я так рад, что ты пришла. Знаю, что не заслужил этого, но мне нужна была возможность все объяснить.

Эви кивнула, сжав руки на коленях. – Мне это необходимо. Есть вещи, о которых я хотела бы знать.

— Я не хотел, чтобы все так вышло.

— Почему ты бросил меня? – Спросила Эви.

— Чтобы сохранить твою жизнь. Я связался с плохими людьми. Признаю, одно время я занимался всяким дерьмом, продавал наркотики, оружие. – Он поморщился, закашлявшись, а потом продолжил. – Но я никогда никому не причинил вреда.

— Я работал на братьев Ривьера, и один раз ночью мы собрались посетить одного клиента, чтобы забрать долг. Он был по уши в долгах. План был запугать его и забрать все ценное, что у него было. По крайней мере, так они мне сказали.

— Парень не смог заплатить, и они избили его почти до смерти. Когда они с ним закончили, одни из братьев поднялся наверх, и я услышал выстрел. Он сказал, что стрелял в сейф, и у меня не было причин не верить ему.

Стыд и сожаление накрыли его морщинистое лицо. – Пока я не увидел новости на следующий день, в которых говорилось о смерти мужчины и его жены, которая была на восьмом месяце беременности.

— Нет, — прошептала Эви.

— Я не мог с этим жить. Не я сделал это, но я был там, был соучастником. Я пошел в полицию и все им рассказал. Я пообещал, что дам показания в обмен на вашу с мамой безопасность. Я заехал за вами, и мы направлялись на встречу с агентом ФБР, когда они нашли нас. Я попытался оторваться от них, но они протаранили нашу машину и столкнули нас в водохранилище.

Он вытер слезы своими тощими сухими руками. – Твоя мама не выжила. Я никогда не испытывал такого облегчения и страха, когда мне сказали, что тебя спасли. Я знал, что братья не остановятся.

— Полицейские пришли ко мне в больницу и убедили меня, что лучшим выходом сохранить твою жизнь, было отказаться от тебя. Так как ты была еще маленькой, у них бы не было проблем найти тебе новую семью. Это было самым трудным решением, которое я когда-либо принимал. Я любил тебя, Эверли, и сейчас люблю, но я бы снова это сделал, если бы у меня был выбор. Альтернативой бы была жизнь в паранойе и страхе. Постоянный переезд и смена школ. Я не хотел такого для тебя. Полицейские подсунули телевизионщикам ложную историю о наших смертях, изменили твою фамилию и отправили тебя в патронатную систему.

— Ты знал, что они сказали мне, что ты умер? – спросила Эви.

— Да. Когда я попал в программу по защите свидетелей, весь мир должен был думать, что я умер. Я полагал, что тебе будет лучше без меня. Ты бы выросла в нормальной семье, которая бы тебя любила, у тебя бы была счастливая жизнь. – Он взял ее руку в свою. – Так ведь? Ты была счастлива?

Неуверенность промелькнула у нее на лице, ее глаза потемнели от желания шокировать его тем, в каком аду он ее оставил. Она позволила ему держать ее за руку, ответив, — Я счастлива. У меня есть хорошие друзья и мужчина, который любит меня.

— Твои новые родители хорошо с тобой обращались?

Тут она решила не говорить ему правду. – У меня не было родителей. Я переезжала из приюта в приют до 10 лет. Затем меня поселили в групповой дом, где я жила до совершеннолетия.

— Черт. Эверли, мне очень жаль. Знаю, этого недостаточно, но…

— Деньги, — прервала его Эви. – Как ты их получил? Я живу на кровавые деньги?

— Нет. Я же говорил тебе, что никогда никого не убивал. Слушай. – Он вздохнул и положил свою руку обратно на кровать. – Не все из них получены честным путем. Я много лет играл в рулетку и занимался другими низкопробными делами. Полицейские позволили оставить их мне, так как большую их часть нельзя было проследить. Я сказал им перевести их тебе на твое восемнадцатилетие. – Он слегка улыбнулся ей. – Из того, что я слышал, ты делаешь много хорошего с их помощью.

— Все равно это неправильно, — проворчала Эви.

— Гарантирую, что ты с ними сделала больше добра, чем смогла бы полиция.

Кивая, Эви тихо спросила, — Ты женился снова? Завел еще детей? У меня есть братья или сестры?

— Нет. Никто никогда не мог конкурировать с твоей мамой в моем сердце, — ответил он, и монитор рядом с его кроватью запищал. Его лицо побледнело.

В палату вбежала медсестра и ввела ему что-то в капельницу. – Извините, что прерываю ваш визит, но ему нужно отдохнуть, — сообщила она.

Быстрее, чем я мог бы предположить, он схватил Эви за руку. – Ты сможешь меня простить? За смерть твоей мамы, за то, что бросил тебя? – Отчаяние в его глазах вызвало слезы на глазах Эви.

— Да, я прощаю тебя. Я понимаю. – Она осторожно обняла его и пообещала навестить еще.

Домой мы ехали в молчании. Меня разрывало на части при виде, Эви борющейся со своими эмоциями, старающейся убедить себя, что ей все равно. Мне хотелось сделать для нее что-нибудь, чтобы ей стало легче. Я в восторге от этой женщины. После всего, через что она из-за него прошла, она не смогла ранить его правдой о жестоком с ней обращении в детстве.

— Когда Паркер привезет Коди домой? – Спросила она вяло, свернувшись на диване.

— Не поздно. Он повез его в кино под открытым небом.

— Не хочешь заказать себе ужин домой? Я не голодна.

Ее тело расслабилось, когда я обнял ее. – Я знаю, это не легко, милая. Я так чертовски горжусь тобой.

— За то, что не потеряла контроль? – Усмехнулась она.

— За то, что ты была лучше, чем я когда-либо буду. Почему ты не сказала ему правду о том, что с тобой случилось?

— Я хотела, — горько усмехнувшись, ответила она, и я поцелуем убрал слезу, катившуюся по ее щеке. – Я планировала это сделать, но человек, которому я хотела все это высказать, больше не существует. Есть только умирающий старик с его глазами.

— Ты хочешь туда еще вернуться?

— Не знаю. Думаю, мы сказали друг другу, все что было нужно сказать. Я просто хочу оставить это все позади. Просто быть счастливой.

— Хорошо, любимая.

Глава тринадцатая

Эви

Ян встретился со мной за ленчем в его любимом экспресс-кафе, где подают курицу. В последнее время мы не часто виделись. Не хочу быть одной из тех, кто забивает на своих друзей, потому что встречается с новым парнем.

— Итак, рассказывай, — сказал он, плюхнувшись на сиденье напротив меня. – Чем занималась? Кроме Мэйсона.

Я кинула в него кусочек жирной картошки фри.

— Это была длинная неделя. Я встретилась с отцом.

Ян подавился своим напитком.

— Правда?

— Мэйсон нашел его. Он умирает от рака, и это было своего рода, теперь или никогда.

— Ну и как все прошло?

— Полагаю, хорошо. Мы пробыли там всего несколько минут. Он сказал то, что обычно ожидают услышать от человека на смертном одре. ‘Я тебя люблю, мне очень жаль’ и так далее.

Ян схватил меня за руку, когда я произнесла это.

— Перестань. Кончай валять дурака. Ты встретилась с отцом, который бросил тебя, с отцом, которого ты считала мертвым. Перестань относиться к этому несерьезно и расскажи, как ты себя чувствуешь.

У меня никогда не получалось лгать ему.

— Я чувствую себя виноватой, что не испытываю связи с ним, а я должна. Должна ведь? Мой отец был большим и сильным мужчиной. Этот больной старик мне незнаком. Мне жаль, что он умирает, но я не испытываю той боли, которую должна бы испытывать. – Я откусила кусочек картошки, чтобы скрыть свое смущение.

— В твоей ситуации нет правил, какие чувства испытывать. Я рад, что у тебя была возможность попрощаться, Эв. Возможно сейчас ты этого не понимаешь, но однажды ты будешь рада, что сделала это.

Я посмотрела в темные глаза своего лучшего друга. – Ты когда-нибудь искал своих родителей? –По крайней мере, у меня всегда было представление о моем происхождении. Ян знал только то, что его мать отказалась от него, когда ему было четыре.

На его лице отразилась боль, которую сменила злость. – Нет. Я их не помню. Они не хотели меня. Зачем мне желать встретиться с ними?

— По той же причине, что и я. Чтобы узнать правду, утолить свое любопытство.

— Я не любопытный. Мне плевать. – Его упрямое выражение говорит о том, что пора менять тему.

— Где-то я уже это слышала, — ответила я, широко улыбаясь ему.

— Возможно нас разлучили при рождении. Ты могла бы быть моей сестрой, — поддразнил он.

— Я не смогла бы любить тебя больше, даже если было так.

— Я тоже, Эв.

— Ладно, покончили с чувствами. Расскажи мне о своих планах.

Сдунув свои иссиня-черные волосы с глаз, он широко улыбнулся мне. – У меня свидание на этих выходных. Ее зовут Лаура. Она горячая, как ад и забавная к тому же. Классная в постели.

— Два бала за знание ее имени, — поддразнила я, и он покачал головой. – Видимо, она потрясная, раз заработала вторую попытку. – Ян славится своими похождениями. Каждый день новая девушка.

— К сведению, это будет наше третье свидание, всезнайка.

— Да? Если она продержится и в этот раз, я хочу с ней познакомиться, — сказала я.

Он наградил меня легкой полуулыбкой, которая сводит женщин с ума. – Ты должна убедиться, что она достаточно хороша для меня?

— А ты не то же самое сделал, когда разрушил мое свидание с Мэйсоном?

Изобразив невинность, он откинулся назад. – Я не разрушал твоего свидания. Вы еще не ушли из дома. И да, я должен был убедиться, что он заслуживает тебя.

— И каков вердикт?

— Вы идеально подходите друг к другу.

У меня на языке вертелось рассказать ему о предложении, которое сделал Мэйсон – не уточняя как он это сделал – когда зазвонил мой телефон, на экране высветился номер Алекса. – Привет, Алекс, все хорошо?

— Эви, ты где? – Его голос надломленный, высокий и испуганный.

— Обедаю с Яном. Что случилось? Ты в порядке? – Миллион предположений пронеслось в моей голове, но ни одно из них не было таким ужасным, как реальность.

— Тебе нужно сейчас же приехать в районную больницу. В Мэйсона стреляли.

* * *

Я бы умерла счастливой, если бы никогда больше не переступила порог этой больницы. Поездка сюда была как в тумане. Я знала, что Ян разговаривал со мной, стараясь успокоить меня, но я только слышала, как имя Мэйсона отбивало в моих ушах. Недовольная дама за стойкой почти не обратила на нас внимание.

— Мэйсон Рид, — выдохнула я. – Его привезли на скорой. Как он? Где он?

— Вы являетесь членом его семьи?

— Да какая на хрен разница? – Крикнула я. – Скажите, он жив?

— Эв, — предостерег Ян, чарующе улыбаясь этой даме. – Она его жена, — соврал он. – Нам только что позвонили, что в него стреляли.

Женщина ввела информацию в свой компьютер – Он в операционной. Вы можете пройти в зал ожидания на третьем этаже. В ближайшее время к Вам подойдет доктор и расскажет о его состоянии.

Алекс побежал к нам по коридору, как только мы вышли из лифта. Мы обняли друг друга, и он сказал, — Он жив, он в операционной, это все, что нам говорят.

— Что случилось? – Спросил Ян, по дороге в небольшой зал ожидания, где находился Паркер, облокотившись на стену, со свирепым выражением на лице.

— Офицер Робертс позвонил ему, попросив помочь со случаем домашнего насилия. Парень вернулся как раз, когда Мэйсон уводил женщину и ребенка. Прежде чем кто-либо увидел пистолет, он выстрелил в него…дважды. Робертс открыл ответный огонь и застрелил его. Вызвал скорую помощь и позвонил мне.

Глубоко внутри меня поселился страх, и я едва узнала свой голос. – Выстрелил в него куда?

— В грудь и живот.

У меня подкосились ноги, и я упала на стул. – Нет, нет, этого не могло с ним случится.

Паркер развернулся и ударил кулаком в стену, а потом вышел из комнаты. – Оставь его, — сказал Алекс. – Он вернется.

— Семейство Рид? – Высокий мужчина в операционном халате вошел в комнату.

— Да, — ответил Алекс, когда мы оба вскочили на ноги.

— Я доктор Марч. Мистер Рид получил два огнестрельных ранения. К счастью, сердце и другие жизненно важные органы не задеты, но он потерял достаточно много крови. Чтобы остановить кровотечение, нам пришлось удалить его селезенку, но теперь у нас все под контролем.

— Он будет жить? – Прервала я его.

— Он очень слаб, и у него дважды останавливалось сердце. Следующие несколько часов будут решающими.

О Боже. Он говорит, что возможно Мэйсон не выкарабкается. Что он может умереть. – Мы можем его увидеть? – Спросил Алекс, обнимая меня за плечи.

— Его переведут в реанимацию, как только он отойдет от наркоза. Медсестра позовет вас.

— Спасибо, — прошептала я. Алекс убежал, чтобы найти Паркера, и рассказать ему новости.

Ян обнял меня, и я нашла утешение в его знакомых объятьях. – Он жив, дружок, и он сильный сукин сын. Он выкарабкается.

— Я должна сказать ему да, — всхлипнула я.

— Да?

— Он попросил меня выйти за него, а я сказала, что мне нужно подумать. Почему я это сделала? Он должен поправиться. Мне нужно сказать ему да.

— Ты скажешь. Ты еще поговоришь с ним. – Он отодвинулся и убрал волосы с моего лица. – И я хочу получить фото тебя в свадебном платье, как доказательство, — добавил он с дразнящей улыбкой.

— Тебе придется надеть костюм.

— Я достану костюм тройку. И лучше бы тебе выбрать по крайней мере одну горячую подружку невесты. – Он взял меня за руку и подвел обратно к моему стулу. – Ладно, сейчас все что нам остается, это ждать.

Вернулись Алекс с Паркером, и началось ожидание. Это были самые трудные четыре часа моей жизни. Меня переполняли воспоминания о Мэйсоне. Вот он стоит перед дверью моей квартиры и настаивает, чтобы я пошла с ним на свидание, улыбается мне, когда я кормлю детеныша панды, шепчет мне грязные слова мне на ухо, когда трахает меня. Выталкивает меня за пределы моей зоны комфорта, учит меня доверять, меняет меня. Любит меня.

— Где Коди? – Спросила я.

— С Мэйси и Девоном в доме Мэйсона. Он в порядке. Он не знает, — ответил Паркер.

— Ты как? – Спросила я Паркера, присев рядом с ним. Я так зациклилась на своем собственном страхе и боли, что даже не подумала о его братьях.

— Хотел бы я, чтобы Робертс не убивал того парня. Тогда бы я смог это сделать…медленно.

— А я бы наблюдала и подбадривала тебя, — согласилась я. Наши планы мести были прерваны вошедшей медсестрой.

— Семья Рид? Мэйсона перевезли в его палату. Теперь вы можете навестить его.

— Спасибо, — закричала я, вскакивая на ноги.

Она провела нас в другую комнату для ожидания, еще меньшую по размеру. – Одновременно могут зайти только двое, — предупредила она. – Он находится под действием сильных препаратов.

Как бы сильно я не хотела ворваться к нему в палату, я не могла так поступить с его братьями. Сжав руку каждого из них, я прошептала, — Идите.

Через пятнадцать минут, показавшихся мне вечностью, вернулся Алекс, с красными и опухшими от слез глазами. – Заходи, Эв. Паркер все еще там с ним.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что я увижу моего огромного, сильного, больше-чем-жизнь мужчину таким маленьким и беззащитным. У него были круги под глазами, его кожа такая же белая, как простыни под ним. Провода и трубки ведут во все стороны, и монотонно пищит монитор сердечного ритма.

Я также шокирована видом Паркера, уткнувшегося лицом в край кровати, его плечи тряслись от рыданий. Я погладила его по спине, и он повернулся, обхватив меня за талию, и уткнулся лицом в мой живот. Не знаю, сколько времени мы провели так, рыдая и обнимая друг друга.

Я провела рукой по волосам Паркера, таким же как у Мэйсона. Его волосы только начали отрастать. – Извини, Эв, — сказал Паркер охрипшим голосом.

— Не стоит извиняться.

— Он практически вырастил нас. Тетя Линда и дядя Логан забрали нас, но именно к Мэйсону мы обращались, когда у нас были проблемы.

— Он тоже на вас полагается. Я видела это. Никогда не видела братьев настолько близких друг к другу, как ваша троица.

Паркер потянулся к руке Мэйсона и сжал ее. – Ты, мать твою, должен очнуться, ублюдок. У тебя есть люди, которые любят тебя. Зависят от тебя. Ты нужен Коди, чтобы научить его, как стать мужчиной. И есть прекрасная женщина, которую ты должен сделать своей женой. Проснись, приятель, иначе она станет легкой мишенью.

— Он сказал тебе? – Прошептала я.

— Да.

— Я не сказала да. Я должна была сказать да.

Паркер тихо засмеялся и покачал головой. – Ты хоть когда-нибудь делала что-то с первого раза, когда он просил? Я живот себе надорвал от смеха, наблюдая как он бегает за тобой. – Он взял меня за руку. – Он знал, что ты выйдешь за него замуж, Эв. Его самодовольный маленький мозг ни разу не усомнился в этом.

— Я собираюсь выйти за него. Потому что он выкарабкается. Можешь оставить меня ненадолго с ним?

— Конечно, дорогая. – Он поцеловал меня в щеку. – Я всегда хотел сестру, — добавил он, выходя за дверь.

Равномерный сигнал сердечного монитора монотонно пищал, когда я осторожно легла рядом с Мэйсоном, стараясь не задеть провода и трубки. Я прижалась лбом к его голове, закрыв глаза, его волосы щекотали мое лицо. – Да, Мэйсон. Да. Я выйду за тебя. Ты слышишь меня, любимый? Ты должен бороться сильнее, чем ты когда-либо боролся на ринге. Ты чемпион. Ты сможешь сделать это. Я люблю тебя и жду. Я рядом с тобой, я там, где мое место. Я жду.

Прошло два дня, как я обосновалась около кровати Мэйсона. Два мучительных дня в мольбах, чтобы он открыл глаза, чтобы сжал мою руку, чтобы показал, что он все еще здесь. Все еще рядом со мной.

Доктора не уверены, почему он все еще не пришел в сознание, и не могут прогнозировать, когда – или если – он очнется. Они начали говорить о возможном повреждении головного мозга из-за недостатка кислорода. Комната ожидания всегда полна народа. Его братья, борцы и члены его клуба, и женщины, которым он помог за прошедшие годы, приходили в знак поддержки. По правде говоря, я почти никого из них не видела, потому что не покидала его палату. Я должна быть там, когда он придет в себя. Он должен очнуться.

* * *

Серое небо отлично подходит для этого дня. Ян притянул меня ближе, прижав к себе, когда вдалеке послышались раскаты грома. Они смешались со словами священника, которые я не смогла разобрать.

Я не хочу быть здесь. Это не то место, где я должна находится. – Плакать это нормально, дружок, — прошептал Ян, когда мы наблюдали, как гроб цвета серебра опускался в землю.

— Я не могу.

Алекс и Паркер по очереди обняли меня перед уходом, оставив меня у надгробия. – Это не настоящее его имя, — прошептала я. – Он даже не смог быть похоронен под своим настоящим именем. – По какой-то причине, это выбило почву у меня из-под ног, и я проронила несколько слезинок в память о человеке, которого я когда-то боготворила. Разве не все девочки боготворят своих папочек?

— Ты знаешь, кто он, и я уверен, что это для него значило больше, чем что-либо. Он увидел свою дочь и услышал ее прощение перед смертью.

— Благодаря Мэйсону, — всхлипнула я. – Отвези меня к нему. Там мое место.

Ян настоял, чтобы мы заехали поесть на обратном пути в больницу. – Ты таешь, Эв. Мэйсон никогда не простит мне, если от тебя останутся кожа да кости, когда он придет в сознание.

Когда он очнется. Мы все продолжали говорить так, хотя шансы уменьшались с каждым днем. Была уже середина дня, когда я вернулась обратно в больницу. Когда я вошла в палату, Мэри, дневная медсестра Мэйсона, улыбнулась мне и весело прощебетала, — Хорошее сильное сердцебиение сегодня. – Она всегда старается говорить что-нибудь позитивное, и я ей так за это благодарна. Прежде чем я успела ей ответить, странное жужжание наполнило мои уши, и пол стремительно приблизился ко мне.

Черт. Моя челюсть болела. И какой-то козел светил мне ярким светом прямо в лицо. – Что случилось? – Пробормотала я, пытаясь встать.

— Садитесь потихонечку, дорогая, — посоветовала Мэри. – Вы упали в обморок. У Вас голова болит?

Паркер на коленях около меня с другой стороны, на его лице обеспокоенное выражение. – Ты ударилась головой, Эв?

— Нет, челюстью, но я в порядке. – Они помогли мне сесть в кресло, как будто я восьмидесятилетняя старушка.

— У вас кружится голова? – Спросила Мэри.

— Нет, немного подташнивает. То накатывает, то отпускает. Это пройдет.

— Черт возьми, Эверли. – Я с удивлением посмотрела на Паркера, говорившего строгим тоном. – Ты не можешь так делать. Ты должна есть и хоть иногда спать.

— Прошлой ночью я проспала почти семь часов, — сообщила я ему, указывая на раскладушку около кровати Мэйсона. – А Ян накормил меня сэндвичем с ростбифом меньше часа назад.

— Возможно стресс, — обращаясь к Паркеру тихо сказала Мэри. – Но почему бы Вам не выйти, а я быстро осмотрю Эверли.

— Правда, я в порядке, — настаивала я.

— Делай, как она говорит, — прорычал Паркер, закрывая за собой дверь.

— Вы беременны? – Спросила она.

— Нет.

— Вы уверены?

— Да, я уверена, разве что рубцовая ткань каким-то чудом зажила.

— Извините. Возможно, Вы немного обезвожены. Почему бы Вам не позволить мне взять у вас анализ мочи? Тогда я смогу успокоить Вашего телохранителя. – Она кивнула в сторону коридора, где ждал Паркер.

— Ладно, — уступила я, желая, чтобы все внимание опять было обращено на Мэйсона, а не на меня. Мэри быстро вернулась с маленьким пластиковым контейнером, и я пошла с ним в туалет. Как-то неловко отдавать кому-то теплый контейнер с твоей мочой. После того как я отдала его ей, она удалилась, и вернулся Паркер.

— Я хочу, чтобы ты поехала домой и отдохнула, — сказал он.

— Я просто немного обезвожена. Я попью Гаторейд (Gatorade — общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo.с целью восстановления жидкости. Прим.пер.) и все будет хорошо.

— Я принесу, — вызвался он, поцеловав меня в висок, и вышел из палаты. Эти братья Рид действительно знают, как заботиться о девушке. У всех троих такие нежные сердца под твердыми мускулами.

Когда Мэри вернулась, я лежала на кровати рядом с Мэйсоном, водя пальцем по очертаниям его цветочных татуировок. На ее лице отражалось беспокойство. – Нам нужно поговорить, Эверли, — сказала она, и я села в кровати, когда она присела на стул.

— Итак, это не обезвоживание? – Догадалась я. Черт. Я действительно не могу сейчас болеть.

— Эверли, дорогая, Вы беременны.

Я горько рассмеялась при звуке этих слов, зная, что это не может быть правдой. – Это невозможно.

— Что конкретно Ваш доктор сказал о Вашем состоянии?

— Что из-за образования рубцовой ткани возможность зачатия астрономическая. – Ей не обязательно знать, что со мной произошло.

— Нет ничего невозможного, — отметила она. – Я проверила результаты теста три раза. Не знаю, что это означает для Вас, и сможете ли Вы выносить плод, но Вы беременна. – О, Боже. Ребенок. Ребенок Мэйсона. Я бы все отдала, чтобы это было правдой. – Мой муж работает акушером в этой больнице. Позвольте мне позвонить ему, и он встретиться с Вами.

Онемев от этой новости, я согласно кивнула, и она, улыбнувшись мне, позвонила своему мужу. – Через пол часа, кабинет 114.

Я была так сосредоточена на нашей беседе и той новости, которую она обрушила на меня, что не заметила Паркера, стоявшего в дверях с отвисшей челюстью. – Ты беременна? – Прошептал он, на его лице расплылась широкая улыбка. – Я думал, ты была…

— Бесплодной? Я тоже так считала. Особо не обольщайся. Я поверю только когда акушер подтвердит это. – Удивительно, что я не получила травму позвоночника о того, как он схватил меня за руку и дернув, потащил из палаты.

— Кабинет 114, — крикнула нам вслед Мэри.

* * *

Эмоции и чувства никогда не были моими друзьями. Я потратила годы, чтобы развить в себе полное безразличие. Это мой способ справляться со всем. Бывало, я задумывалась, может ли человек стать социопатом по выбору. Просто перестать чувствовать. Годами я подавляла свои эмоции. Все, чего я хотела, стабильности и покоя, поэтому избегала всего, что могло угрожать моему маленькому пузырю безопасности. Я признаю, что иногда мне хочется вернуться в свой пузырь, в котором я находилась раньше.

Но спокойствие и предсказуемость превратились в уныние и обыденность. Убегая от боли, я также упускала радость. Я никогда не плакала, это правда, но я также редко смеялась и ощущала настоящее счастье. Пока настойчивое преследование Мэйсона не изменило все. Он добавил красок в мое черно-белое существование, позволил солнцу светить сквозь мрачное небо, освещая мне обратный путь к счастью. Он заставил меня снова чувствовать.

Эмоции, которые я годами подавляла, нахлынули на меня, пока я сидела рядом с Мэйсоном, размышляя над судьбоносными новостями, которые только что получила. У меня будет ребенок. Акушер заверил меня после осмотра и УЗИ, что я без проблем выношу ребенка. По-видимому, единственным препятствием было зачатие, но суперсперма Мэйсона справилась с этим.

Слезы радости смешались со слезами горя и отчаяния. У меня будет ребенок от Мэйсона. я представила себе мини-Мэйсона с яркими голубыми глазами и озорной улыбкой, пока моя рука поглаживала живот. Частичка его растет здесь, частичка нас обоих, и я не могла быть более взволнованной. Но он не знает. Он может никогда не узнать.

— Перестань, — проворчал Паркер, протягивая мне салфетку. Он был со мной во время осмотра акушером и даже остался рядом, когда мне делали вагинальное УЗИ. Я заставила его встать рядом с моей головой, чтобы он ничего не мог видеть, но все же было немного неловко держать его за руку, когда доктор ковырялся там, как будто искал клад.

— Что?

— Что угодно, что мучает тебя. Подумай, как чертовски взволнован будет Мэйсон, когда ты ему расскажешь.

— А если он не очнется? – Наконец-то я озвучила свой наихудший страх.

Волна боли отразилась на его лице, прежде чем он натянуто улыбнулся. – Ты все равно будешь с нами, Эв, так что привыкай. Ты наша семья. Я собираюсь стать любимым дядей амёбы.

— Амёба?

— Это так выглядело для меня.

— Он не амёба. – Засмеялась я.

— Ладно, как насчет паразита? Ну технически, я имею в виду, он таковым и является.

— Сейчас ты напрашиваешься на пинок под зад.

В палату ворвался Алекс, его белокурые локоны подпрыгивали. Он шокировано уставился на меня. — Это правда? Ты беременна?

Какого черта? – Паркер!

Он поднял руки вверх. – Я послал ему сообщение. Больше никто не знает.

— Ох, Эверли, это лучшая новость. – Алекс обнял меня так, как будто у него больше никогда не будет шанса сделать это. — Ты должна заботиться о себе. Есть, отдыхать. Ты не можешь оставаться здесь.

— Я буду есть, но спать я буду здесь. – Настояла я.

— Тебе стоит, хотя бы на ночь уезжать домой. Мы не оставим его одного.

— Этого не будет. Моя задница останется здесь, пока он не придет в себя.

Прежде чем Алекс смог ответить, хриплый голос сказал, — Сдавайся, Алекс. Она упряма, как черт. Ты никогда не выиграешь. – Мои слезы до этого ничто, по сравнению с потопом, который я обрушила на плечо Мэйсона. Я даже не помню, как забралась к нему на кровать.

Паркер принес ему воды, а Алекс ушел за медсестрой, пока я полностью потеряла контроль. – Шшш, перестань, Панда. Я в порядке. Я хорошо себя чувствую.

— Я так боялась, что никогда больше не смогу поговорить с тобой. Я постоянно разговаривала с тобой, пока ты был без сознания.

— Ты сказала да, — сказал он, гладя меня по щеке.

— Ты слышал?

— Ага, и я заставлю тебя сдержать свое слово.

— Ну, не знаю. Я читала, что потеря селезенки может снизить твою сексуальную активность.

— Довольно скоро я смогу убедить тебя в обратном.

Его озорная улыбка заставила меня рассмеяться. – Я скучала по тебе.

— Я знал, что ты была здесь. Просто я не мог заставить себя проснуться. Но я знал, что ты была рядом со мной.

— Всегда.