Мгновенная смерть

La vermine hérétique[39]

Король Франциск был несказанно рад заполучить катыши Анны Болейн, но ни разу не пользовался ими на корте. Человек образованный, чувствительный и лживый, он изобразил довольство, насмешливо разыграл спектакль, но так и не доставал катыши из шкатулки. Что естественно для подобной натуры, изнеженной и склонной к излишествам.

Франциска I не интересовали корты и безрассудные подвиги. Он благоволил поэтам и музыкантам, покровительствовал Леонардо, коллекционировал книги. Когда ему наконец удалось отбить Милан у Карла I, он методично вывез оттуда все классическое искусство и вновь проиграл город. Его коллекции легли в основание будущего музея в Лувре (он и здание перестроил) – и Национальной библиотеки. Он профинансировал так и не принесшую Франции новых земель экспедицию Джованни Верраццано, в ходе которой были открыты Вирджиния, Мэриленд и Нью-Йорк.

Как раз в Нью-Йорке и оказались в конце концов три мяча из кос обезглавленной королевы. Я видел их в Публичной библиотеке на углу Пятой авеню и 42-й улицы. Они хранятся в запасниках коллекции старинных спортивных снарядов.

В 1536 году король Франциск увез их во дворец Фонтенбло. «Там они и оставались, ни разу не видали корта, – рассказал мне куратор-американец, ответственный за их хранение. – Вероятнее всего, – продолжал он с интонациями человека, посвятившего долгие часы раздумьям над возможной судьбой мячей, – вскоре их перестали выставлять в качестве трофеев и нашли более скромный, но и более достойный способ применения: превратили в подставки для книг». – «Их доставали из шкатулки до того, как они попали в Америку?» – предположил я. «Маловероятно». – «Можно потрогать?» – «Нет». – «Как они оказались здесь?» – «Эндрю Карнеги[40] купил их вместе с собранием французских рукописей и отдал нам в дар – от него же у нас стальные балки, поддерживающие потолки подземных хранилищ». – «Это точно те самые, что Ромбо подарил Франциску I?» – настойчиво спросил я. Пальцем в перчатке он указал на неразборчивую надпись на одном из мячей: «Avec cheveux à la vermine hérétique». И с гордостью перевел: «Из волос непотребной еретички».