Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Эдит Гамильтон (Часть I) #4

Часть I

I Боги

Туманные осколки древней славы,

Останки бренные божественного сонма,

Хранящие дыханье родины далекой –

Навеки канувших чертогов облачных Олимпа[14].

* * *

Греки считали, что не боги создали вселенную, а как раз наоборот – вселенная сотворила богов. Сначала появились Мать-Земля и Отец-Небо. Они-то и стали прародителями остальных божеств: детьми их были титаны, а внуками – олимпийские боги.

ТИТАНЫ И ДВЕНАДЦАТЬ ОЛИМПИЙСКИХ БОГОВ

Титаны, называемые также старшими богами, господствовали во вселенной целую вечность. Они обладали громадными размерами и невероятной силой. Титанов было много, однако в мифологических сюжетах фигурируют лишь несколько. Верховным среди них считался КРОНОС (римский Сатурн). Он правил титанами, пока его не сверг собственный сын ЗЕВС (римский Юпитер), который после захвата власти подчинил себе всех богов. Римляне утверждали, что низложенный Сатурн бежал в Италию, где с его появлением наступил золотой век, эпоха абсолютного мира и счастья, длившаяся до окончания царствования Сатурна.

Другими известными титанами были: ОКЕАН, мировой водный поток, окружающий земную твердь; его супруга ТЕФИДА; ГИПЕРИОН, отец солнца, луны и зари; МНЕМОЗИНА, богиня памяти; ФЕМИДА, олицетворение правосудия; и ИАПЕТ, отец прославленных сыновей – АТЛАНТА, держащего на плечах весь мир, и спасителя человечества ПРОМЕТЕЯ. Все они, кроме Иапета, относились к числу тех архаических божеств, которые с воцарением Зевса не подверглись изгнанию, но свое прежнее высокое положение все же утратили.

Двенадцать великих олимпийских богов главенствовали над остальными божествами, пришедшими на смену титанам. Олимпийскими они назывались по месту своего обитания – Олимпу, хотя, что такое Олимп, сказать сложно. Изначально, вне всякого сомнения, его воспринимали как гору, которую обычно отождествляли с самой высокой вершиной Греции – Олимпом в Фессалии, на северо-востоке страны. Но уже в древнейшей греческой поэме «Илиаде» это представление постепенно вытесняется образом Олимпа как некой таинственной обители, расположенной выше любой из земных гор. Когда в «Илиаде» Зевс обращается к богам, «на высшей главе многохолмного сидя Олимпа»[15], речь явно идет о горном кряже. Однако всего через несколько строк Громовержец грозится подвесить и землю и море на золотой цепи, прикрепленной к вершине Олимпа, который здесь уже никак не гора. Но и не небеса. У того же Гомера Посейдон напоминает, что он властвует над морем, Аид – над преисподней, Зевс – над небом, но «общею всем остается земля и Олимп многохолмный»[16].

На Олимп, чем бы он ни был в действительности, вели огромные облачные врата, охраняемые орами – богинями времен года. За вратами находились священные чертоги – там боги жили, спали, пировали, вкушая нектар и амброзию, наслаждались игрой Аполлона на лире. Это было царство полного покоя и блаженства, как пишет Гомер, «где ветры не дуют, где дождь не шумит хладоносный, где не подъемлет метелей зима, где безоблачный воздух легкой лазурью разлит и сладчайшим сияньем проникнут»[17].

Двенадцать богов-олимпийцев состояли между собой в родстве

Зевс

(ЮПИТЕР)

Власть над миром Зевс с братьями поделили по жребию. Посейдону досталось море, Аиду – подземное царство. Зевс стал верховным правителем. Он был владыкой небес, богом дождя, тучегонителем и громовержцем, метавшим страшные молнии. Могуществом и силой Зевс превосходил всех остальных богов, вместе взятых. В «Илиаде» он заявляет олимпийскому семейству:

…дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь:

Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба,

Все до последнего бога и все до последней богини

Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю

Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились!

Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, –

С самой землею и с самым морем ее повлеку я

И моею десницею окрест вершины Олимпа

Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет –

Столько превыше богов и столько превыше я смертных![18]

Тем не менее ни всемогуществом, ни всеведением Зевс не обладает. Его можно обмануть, с ним можно вступить в противоборство. В «Илиаде» его обводят вокруг пальца и Посейдон, и Гера. Иногда подчеркивается, что даже ему приходится подчиняться загадочной силе под названием Судьба или Рок. Гомер показывает, какое недовольство вызывает у Геры намерение Зевса спасти человека, которому судьбой предначертано погибнуть[19].

Зевс предстает как любвеобильный бог, который увлекается то одной женщиной, то другой и всячески изворачивается, чтобы скрыть свои измены от супруги. Приписывание подобного поведения самому могущественному из богов исследователи объясняют тем, что мифологический Зевс – образ собирательный, объединяющий в себе множество разных божеств. Когда культ Зевса распространялся там, где уже имелся собственный небесный покровитель, два образа постепенно сливались в один и супруга более древнего из богов переходила к Зевсу. Итог оказался плачевным: в позднеантичный период греки стали порицать эти бесконечные любовные приключения.

Вместе с тем даже в самых ранних литературных памятниках Зевс исполнен величия и благородства. В «Илиаде» Агамемнон взывает к нему: «Славный, великий Зевс, чернооблачный житель эфира!»[20] Громовержец требовал от людей не только жертвоприношений, но и достойных поступков. Греческих воинов под Троей предупреждают, что «небожитель Кронид в вероломствах не будет помощник»[21] и клятвопреступники не избегнут его кары. Такая двойственность – соединение высокого и низкого – была характерна для образа Зевса очень долгое время.

Своим щитом, эгидой, Зевс повергал в ужас любого. Священной птицей верховного бога был орел, а священным деревом – дуб. Оракул (прорицалище) Зевса находился в Додоне, среди дубрав; жрецы толковали волю Громовержца по шелесту дубовых листьев.

Гера

(ЮНОНА)

Гера была сестрой и женой Зевса. Ее воспитали титаны Океан и Тефида. Гера покровительствовала супружеским узам. Особенно она заботилась о замужних женщинах. Между тем в образе Геры, созданном античными поэтами, привлекательного совсем немного. Да, в ранних гимнах ее превозносят:

Золототронную славлю я Геру, рожденную Реей,

Вечноживущих царицу, с лицом красоты необычной,

Громкогремящего Зевса родную сестру и супругу

Славную. Все на великом Олимпе блаженные боги

Благоговейно ее наравне почитают с Кронидом[22].

Но когда дело доходит до подробностей, обнаруживается, что она занята в основном расправой с многочисленными пассиями Зевса, не щадя даже тех, кого он добивается хитростью или угрозами. Гере неважно, сопротивлялись ли несчастные его домогательствам и так ли уж велика их вина, – богиня карает всех без разбора. Неумолимая в своем гневе, Гера преследует не только самих соперниц, но и их детей. Она не забывает обид. Троянская война могла бы закончиться почетным миром, без победителей и побежденных, если бы Гера не затаила злобу на троянца[23], который присудил звание Прекраснейшей другой богине. Супругу Зевса глубоко уязвило, что ее красоту не признали. Чувство мести не отпускало богиню до тех пор, пока Троя не была полностью разрушена.

Лишь в одном знаменитом сюжете – мифе о золотом руне – Гера выступает милосердной покровительницей героев, вдохновляющей их на подвиги. Но нигде более она себя так не проявляет. Тем не менее ее почитали в каждом доме. К ней взывали о помощи замужние женщины. Илифия (Элифия), ведавшая родовспоможением, была ее дочерью.

Культовые животные Геры – корова и павлин. Среди городов особой благосклонностью богини пользовался Аргос.

Посейдон

(НЕПТУН)

Повелитель морей Посейдон величием уступал лишь своему брату Зевсу. Берега Эгейского моря населяли мореплаватели. Неудивительно, что морского бога греки ставили превыше всех. В жены ему досталась Амфитрита, внучка титана Океана. У Посейдона имелись великолепные чертоги на дне морском, однако на Олимпе он появлялся чаще.

Его почитали не только как владыку морей, но и как бога, подарившего людям первого коня:

То коней краса,

Жеребят краса

И прекрасный труд

Мореплаванья.

Ты, о Крона сын,

Посейдон-отец,

Край прославил![24]

Ему подвластны и буря, и штиль.

Ветры подняв, заградил предо мной он дорогу, и море

Все беспредельное вдруг затревожилось[25].

Но стоило Посейдону пронестись по грозно ревущим волнам на своей золотой колеснице, как они утихали, и за повозкой бога, плавно скользившей по морю, расстилалась безмятежная синяя гладь.

Посейдона часто называют колебателем земли. Он неизменно изображается с трезубцем, ударом которого сотрясает и крушит все, что пожелает.

Культ Посейдона связан не только с лошадьми, но отчасти и с быками, однако бык ассоциируется также со многими другими божествами.

Аид

(ПЛУТОН)

При разделе мира Аид, третий из братьев-олимпийцев, получил по жребию власть над подземным царством и мертвыми. Его величали также Плутоном[26], поскольку он считался владыкой драгоценных металлов и прочих несметных сокровищ, скрытых в земных недрах. Так этого бога называли и греки, и римляне. Последние, впрочем, часто заменяли его имя латинским Дис, означающим «богатый»[27]. Знаменитый шлем Аида делал невидимым любого, кто его наденет. Владыка подземного царства редко покидал свою мрачную обитель ради визитов на Олимп или на землю, да от него этого особо никто и не требовал. Он не был желанным гостем. Аида считали безжалостным, неумолимым, хотя вместе с тем и справедливым богом – грозным, но не злым.

Супругу свою Персефону (римскую Прозерпину) он похитил на земле и сделал царицей подземного мира.

Аид повелевал мертвыми, но не олицетворял смерть. Эту роль выполнял другой бог – Танатос у греков и Орк у римлян.

Афина Паллада

(МИНЕРВА)

Богиню эту произвела на свет не мать, а собственный отец – Зевс[28]. Афина вышла из головы Громовержца уже взрослой, в полном боевом облачении. В самом раннем рассказывающем о ней письменном источнике, «Илиаде», Афина изображается как свирепая, беспощадная воительница, однако в других литературных памятниках она проявляет воинственность, лишь когда нужно защитить государство и отчий край от внешних врагов. Афина в первую очередь покровительница города, защитница цивилизованного уклада, ремесел и земледелия, именно она изобрела узду и первая укротила лошадей, чтобы они служили людям.

Она была любимицей Зевса. Он доверял ей свой устрашающий щит, эгиду, и свое сокрушительное оружие – молнии.

Чаще всего к ней применяются эпитеты «сероокая», «светлоокая», «сиятельноокая». Она считается верховной среди трех богинь-девственниц и именуется Афиной-Девой (Парфенос), поэтому главный ее храм носит название Парфенон[29]. В позднеантичной поэзии богиня предстает воплощением мудрости, разума, чистоты.

Она особо почиталась в Афинах; священным деревом дочери Зевса была сотворенная ею олива, а священной птицей – сова.

Аполлон

(ФЕБ)

Сын Зевса и Лето (римской Латоны) родился на крошечном острове Делос. Аполлона называют «самым греческим из всех богов». У греческих поэтов он прекрасен собой, это искусный музыкант, завораживающий игрой на своей золотой лире весь Олимп, и не менее искусный стреловержец, чей далеко разящий серебряный лук не знает промаха, а также бог-целитель, первым научивший людей врачеванию. Аполлон обладает и множеством других достоинств. В нем совершенно нет ничего темного. Он лучезарный бог света, а значит, и бог истины. Ни слова лжи не изрекут его уста.

…и на златом…

Божественном треножнике

Воссел, неложный бог!

Из глубины святилища

Вещанья роду смертному

Ты раздаешь. Близ вод

Кастальских твой чертог стоит,

Земли средина здесь[30].

По воле Зевса навеки принял Аполлон «почет средь храма людного, / А человек гадающий / Уверенность обрел»[31] в правдивости услышанных там божественных предсказаний.

Оракул Аполлона в Дельфах, расположенных у подножия вздымающегося к небу Парнаса, играл важную роль в античной мифологии. Поблизости от него струился священный Кастальский ключ и текла река Кефис. Дельфы издревле считались центром мира, поэтому туда устремлялись толпы паломников со всей Греции и даже иноземцы. Ни одно другое святилище не могло соперничать с дельфийским. На вопросы жаждущих узнать истину отвечала жрица (пифия), пребывающая в состоянии транса. Вероятно, она находилась под воздействием дурманящих паров, поднимавшихся из глубокой скальной расщелины, над которой прорицательница восседала на специальном треножнике.

Аполлона называли Делосским по месту рождения, острову Делос, и Пифийским – в честь истребления змея Пифона, жившего когда-то в пещерах Парнаса. Битва с ужасным чудовищем была тяжелой, но в конце концов меткие стрелы принесли Аполлону победу. Еще один часто встречающийся эпитет – Ликейский – толкуется по-разному: как «волчий» бог, бог света или бог Ликии. В «Илиаде» Аполлона величают также Сминфеем – «мышиным» богом, но что под этим подразумевается – защита мышей или их уничтожение, неизвестно. Нередко он наделялся и качествами солнечного божества. Его имя Феб означает «сияющий», «лучистый». Точности ради все же нужно заметить: подлинным богом солнца у греков был Гелиос, сын титана Гипериона.

Аполлон Дельфийский исполнен добра и милосердия. Он выступает прямым посредником, связующим звеном между богами и людьми, открывает смертным божественную волю, учит их ладить с богами. Кроме того, он обладает очистительной силой, способной снять скверну даже с тех, кто запятнал себя пролитием родственной крови. Тем не менее в нескольких мифологических сюжетах Аполлон предстает жестоким и безжалостным. Как и в остальных богах, в нем боролись две сущности – первобытно-дикая и возвышенно-прекрасная. Все же постепенно примитивное, грубое начало из его образа почти исчезло.

Дерево Аполлона – лавр. Священных животных у него много, главные из них – дельфин и ворон.

Артемида

(ДИАНА)

Эта богиня также носит имя Кинтия – по названию горы Кинт на острове Делос, где появилась на свет.

* * *

Она сестра-близнец Аполлона, дочь Зевса и Лето, и одна из трех олимпийских богинь-девственниц.

Только троих ни склонить, ни увлечь Афродита не в силах:

Дочери Зевса-владыки, сиятельноокой Афины…

Любит она только войны и грозное Ареса дело,

Схватки жестокие, битвы, заботы о подвигах славных.

‹…› Также не в силах Киприда улыбколюбивая страстью

Жаркой и грудь Артемиды зажечь златострельной и шумной:

Любит она только луки, охоту в горах за зверями …

Дел Афродиты не любит и скромная дева Гестия…[32]

Артемиде подчиняется вся дикая природа. В олимпийском пантеоне ей отведена нетипичная для женщины роль главного ловчего. Как и положено хорошему охотнику, она заботится о молодняке и потому слывет «заступницей диких чад»[33]. Однако совершенно в духе присущих мифологии парадоксальных противоречий та же Артемида не дает греческим кораблям отплыть в Трою, пока не получит в жертву юную деву[34]. Мстительность и жестокость богиня проявляет и в других сюжетах. Тем не менее, когда женщина умирала быстрой, безболезненной смертью, считалось, что ее сразила своей серебряной стрелой Артемида.

Если Феб – это Солнце, то Артемида – Луна, называемая Фебой и Селеной[35]. Ни одно из этих имен изначально ей не принадлежало. Феба – титанида, одна из архаических, доолимпийских богинь. То же самое относится к Селене – да, это богиня Луны, но никак не связанная с Аполлоном: она сестра Гелиоса, солнечного бога, с которым порой путали Феба.

У поздних поэтов Артемида отождествляется с Гекатой и предстает как трехликая богиня: Селена – на небе, Артемида – на земле, Геката – в подземном царстве и в верхнем мире, когда он окутан мглой. Геката – богиня темной луны, непроглядных безлунных ночей. Ее считают пособницей нечестивых дел, богиней перекрестков, где, согласно поверьям, блуждают призраки и бесчинствуют колдовские силы. Жуткое божество, мрачная Геката глубин, «лишь заслышавши поступь которой / В черной крови меж могил дрожат от страха собаки»[36]. Какая странная метаморфоза для стремительно летящей по лесу пленительной охотницы, Луны, в свете которой все становится прекрасным, и чистой богини-девы, в чьем саду

…лишь тому, кто истинно стыдлив

Не хитростью, стыдлив душой свободной,

Срывать цветы там свежие дано:

Для слабых душ они не расцветают[37].

В ее образе наиболее наглядно выражена неопределенность границ между добром и злом, присущая всем античным богам.

Дерево Артемиды – кипарис; священными для нее считаются все дикие животные, но в первую очередь олень.

Афродита

(ВЕНЕРА)

Она богиня любви и красоты, способная обольстить кого угодно – и людей, и богов; смешливая, всегда готовая то добродушно, а то и весьма язвительно поддразнить сраженных ее чарами. Устоять перед Афродитой невозможно, от нее теряют голову даже мудрецы.

Автор «Илиады» называет ее дочерью Зевса и Дионы. Однако в более поздних произведениях говорится, что она вышла из пены морской, на основании чего ее имя толкуется как «пенорожденная» – производное от греческого слова «афрос» («пена»)[38]. Богиня появилась на свет близ острова Кифера, откуда ветер перенес ее на Кипр. С тех пор оба считаются священными островами Афродиты, а прозвища «Киприда» и «Киферея» употребляются так же часто, как и ее основное имя.

В одном из гомеровских гимнов, величающей ее «прекрасной и златовенчанной», сказано, как на Кипр

…по волнам многозвучным

В пене воздушной пригнало ее дуновенье Зефира

Влажною силой своею. И Оры в златых диадемах,

Радостно встретив богиню, нетленной одели одеждой…

К вечным богам повели. И, Киприду приветствуя, боги

Правую руку ей жали, и каждый желаньем зажегся

Сделать супругой законной своей и ввести ее в дом свой,

Виду безмерно дивясь Кифереи фиалковенчанной[39].

Римляне тоже восхваляют ее. Она несет в мир красоту. Перед ней стихают ветры и разбегаются тучи, по земле расстилается ковер благоуханных цветов, морские волны смеются, а сама богиня излучает сияние. Без нее нет ни радости, ни любви. Именно такой предпочитают изображать ее поэты.

Но у этого образа есть и другая сторона. В «Илиаде», посвященной в основном битвам и подвигам героев, Афродита, разумеется, выглядит довольно бледно. Она здесь такая мягкая и слабая, что даже смертный не испытывает перед ней страха и может напасть. В более поздней поэзии Афродита обычно предстает как коварная, злокозненная богиня, которая демонстрирует свою разрушительную, губительную власть над людьми.

В большинстве мифов ее мужем выступает Гефест (римский Вулкан) – хромой и безобразный бог-кузнец.

Священное дерево Афродиты – мирт; птица – голубь, иногда также воробей и лебедь.

Гермес

(МЕРКУРИЙ)

Его отец – Зевс, а мать – Майя, дочь Атланта. Благодаря известной скульптуре мы представляем его себе лучше, чем остальных богов. Гермес изящен и стремителен, обут в крылатые сандалии; крыльями также увенчаны его головной убор[40] и волшебный жезл – кадуцей. Он вестник Зевса, «быстрый, как мысль».

Из всех богов Гермес самый хитрый и изворотливый, а еще он ловкий вор, занявшийся этим ремеслом в первый же день от роду.

Утром, чуть свет, родился он, к полудню играл на кифаре,

К вечеру выкрал коров у метателя стрел, Аполлона…[41]

Зевс заставил его вернуть стадо обратно, а прощение Аполлона Гермес заслужил, подарив ему свою лиру, сделанную собственноручно из панциря черепахи. Возможно, существует определенная связь между этим древним сюжетом и ролью Гермеса как бога торговли, прибыли и рынков, покровителя торговцев.

В парадоксальном противоречии с этим образом находится другая ипостась Гермеса – мрачного проводника умерших, божественного посланника, который сопровождает души в их последнюю обитель.

В мифологических сюжетах Гермес появляется чаще любых других божеств.

Арес

(МАРС)

Бог войны, сын Зевса и Геры, был, как сообщает Гомер, ненавистен им обоим. В «Илиаде» он действительно отвратителен, хотя эпическая поэма и посвящена войне. Временами герои, «в битвах сходяся, равно разделяли свирепство Арея»[42], но чаще радовались тому, что удалось избегнуть ярости «убийственной меди»[43]. Гомер называет его смертоносным, кровавым богом, воплощенным проклятием смертных и в то же время представляет трусом, который, взревев от боли, уносится прочь, едва его ранят в сражении. У Ареса есть собственная свита из подручных, призванных распалять воинов. В ней состоят его сестра Эрида – Распря – и ее сын Раздор. Ареса сопровождает неистовая богиня войны Энио (римская Беллона) со своими спутниками Ужасом, Дрожью и Тревогой. Где ни пройдут они, вслед им несется вой и плач, а по земле разливаются реки крови.

Римляне относились к Марсу лучше, чем греки – к Аресу. Ни разу бог войны не предстает у них презренным нытиком и подлецом, как в «Илиаде». Это всегда могучий воин в сияющих доспехах, грозный и несокрушимый. В великой римской эпической поэме «Энеида» воины не просто далеки от того, чтобы радоваться своему спасению от бога войны, – они ликуют, когда им предстоит «в гущу врагов на мечи устремиться», и гордятся, что «за отчизну в бою получили Марсовы раны»[44], а гибель в сражении считают достойной и сладостной.

В мифологических сюжетах Арес встречается редко. В одном из них он становится любовником Афродиты и его выставляет на посмешище перед всем Олимпом супруг златокудрой богини Гефест, однако в остальных случаях Арес всего лишь символ войны. Такой выраженной индивидуальностью, как Гермес, Гера, Аполлон, он не обладает.

Аресу не поклонялись ни в одном городе. По смутным представлениям греков, он происходил из находившейся к северо-востоку от Греции Фракии, где жили дикие, грубые, свирепые люди.

Гриф в качестве священной птицы идеально подходит Аресу, а вот позорное звание его священного животного почему-то досталось бедной собаке.

Гефест

(ВУЛКАН, МУЛЬЦИБЕР)

Бог огня в одних источниках считается сыном Зевса и Геры, в других – только Геры, которая родила его в отместку супругу, сумевшему самостоятельно произвести на свет Афину. Гефест – единственный обладатель уродливой внешности среди ослепительно прекрасных небожителей. К тому же хромой. В одной из песен «Илиады» он говорит, что его сбросила с неба «бесстыдная» мать, пожелавшая избавиться от калеки, а в другой заявляет, что это сделал Зевс, разозлившийся на него за попытку защитить Геру. Вторая версия известна больше благодаря знаменитым строкам из Мильтона:

А миф гласит, что, мол, швырнул Юпитер

Во гневе за хрустальные зубцы

Ограды, окружающей Олимп,

Его на землю. Целый летний день

Он будто бы летел, с утра до полдня

И с полдня до заката, как звезда

Падучая, и средь Эгейских вод

На остров Лемнос рухнул[45].

Правда, подразумевается, что события эти происходили в далеком прошлом. Во времена, о которых рассказывается в поэме Гомера, Гефесту уже не грозит выдворение с Олимпа: бессмертные высоко чтут его как искусного мастера, оружейника и кузнеца. Он создает для них чертоги, предметы обстановки, доспехи и вооружение. В кузнице ему помогают механические прислужницы, выкованные им из золота.

В более поздних произведениях его кузницу часто располагают под каким-нибудь вулканом и считают причиной извержений.

В «Илиаде» супруга Гефеста – одна из трех харит (Гесиод называет ее Аглаей), а в «Одиссее» он женат на Афродите.

Этот добродушный, миролюбивый бог снискал всеобщее уважение и на земле, и на небесах. Как и Афина, он играл важную роль в жизни городов. Оба были покровителями ремесел, которые вкупе с земледелием составляли основу цивилизации. Гефест опекал кузнецов, Афина – ткачей. Кроме того, под покровительством Гефеста проходила церемония официальной регистрации детей в городской общине[46].

Гестия

(ВЕСТА)

Она сестра Зевса, богиня-девственница, как и Афина с Артемидой. Ее отвлеченный образ лишен индивидуальных черт. В мифологических сюжетах Гестия участия не принимала. Она богиня домашнего очага, вокруг которого необходимо было пронести новорожденного, прежде чем принять ребенка в лоно семьи. Любая трапеза начиналась и заканчивалась ритуальным подношением для Гестии.

Почесть большая на долю тебе, о Гестия, досталась:

Вечно иметь пребыванье внутри обиталищ высоких

Всех олимпийцев и всех на земле обитающих смертных.

Дар превосходный и ценный тебе: у людей не бывает

Пира, в котором бы кто, при начале его, возлиянья

Первой тебе и последней не сделал вином медосладким[47].

В каждом городе находился посвященный Гестии общественный очаг, в котором всегда поддерживался огонь. Основывая колонию, переселенцы брали с собой горящие угли из своего родного полиса, чтобы зажечь очаг на новом месте.

В Риме за неугасимым огнем в храме Весты следили шесть жриц-девственниц, называемых весталками.

Другие боги Олимпа

Кроме двенадцати верховных богов, на Олимпе обитали и другие божества. Самый значимый из них – бог любви ЭРОТ (римский Амур или Купидон). У Гомера нет никаких упоминаний о нем, тогда как для Гесиода он «между вечными всеми богами прекраснейший»[48].

В ранних мифах Эрот чаще всего предстает красивым серьезным юношей, который приносит людям полезные дары. Такое представление греков о нем нашло наиболее полное выражение не у поэтов, а у философа. По словам Платона, Любовь – Эрот – водворяется «в нравах и душах богов и людей, причем не во всех душах подряд, а только в мягких, ибо, встретив суровый нрав, уходит прочь…»[49]. Самая главная из его добродетелей «состоит в том, что Эрот не обижает ни богов, ни людей и что ни боги, ни люди не обижают Эрота. … Эрота насилие не касается… ибо Эроту служат всегда добровольно… ‹…›…те, чьим учителем оказывается этот бог, достигали великой славы…»[50].

В самых древних преданиях Эрот не сын Афродиты, а всего лишь ее случайный союзник. У более поздних поэтов он всегда ее отпрыск, при этом почти неизменно проказник и озорник, если не хуже.

…Зол его ум, хоть и сладостны речи.

Мыслит одно, говорит же другое. ‹…›

…ни слова

Правды не скажет; хитер и на злостные шутки охотник.

‹…› Крошечны ручки его, но метать ими может далеко.

‹…› Маленький держит он лук, а на луке натянутом – стрелку;

Стрелка же, как ни мала, достигает до глуби эфира.

‹…› Не прикасайся к подарку [его]: все вещи окунуты в пламя[51].

Эрота часто изображают с завязанными глазами, поскольку любовь обычно слепа. Его сопровождает АНТЕРОТ, который в одних версиях предстает божеством, мстящим за неразделенные чувства, а в других – противником любви. В свиту Эрота также входят ГИМЕРОТ (ГИМЕР), олицетворение страсти, желания, и ГИМЕНЕЙ, бог свадебной церемонии.

ГЕБА – богиня юности, дочь Зевса и Геры. Выступает виночерпием на пирах богов, хотя со временем эта обязанность переходит к Ганимеду, прекрасному троянскому царевичу, которого похитил и унес на Олимп орел Зевса. Отдельных сюжетов о Гебе нет, за исключением истории о ее бракосочетании с Гераклом.

ИРИДА – богиня радуги, посланница богов (в «Илиаде» единственная их вестница). Гермес в этой роли впервые появляется в «Одиссее», но не замещает Ириду, и небожители попеременно прибегают к услугам обоих.

Кроме того, на Олимпе обитали две группы прелестных сестер – музы и хариты.

ХАРИТЫ – три сестры, которых зовут Аглая («великолепие»), Евфросина («радость») и Талия («изобилие»)[52]. Они дочери Зевса и Эвриномы, рожденной титаном Океаном. За исключением встречающегося у Гомера и Гесиода упоминания о женитьбе Гефеста на Аглае, хариты нигде не выступают как отдельные персонажи. Сестры всегда вместе, это триединое воплощение красоты и изящества. Боги любовались их завораживающим танцем под звуки Аполлоновой лиры. Счастлив был тот, кому являлись прелестные богини. Они «делают жизнь цветущей». Вместе со своими спутницами музами хариты – «царицы пения», без них никакой пир не в радость.

МУЗЫ – девять дочерей Зевса и Мнемозины, олицетворяющей память. Поначалу их, как и харит, не различали между собой. Вот что говорит о музах Гесиод:

Единомысленных девять она [Мнемозина] дочерей народила,

С рвущейся к песням душой, с беззаботным и радостным духом…

‹…› Блажен человек, если Музы

Любят его: как приятен из уст его льющийся голос!

Если нежданное горе внезапно душой овладеет,

Если кто сохнет, печалью терзаясь, то стоит ему лишь

Песню услышать служителя Муз, песнопевца…

И забывает он тотчас о горе своем; о заботах

Больше не помнит: совсем он от дара богинь изменился[53].

В более поздние времена у каждой музы появилась своя сфера ответственности. Клио стала музой истории, Урания – астрономии, Мельпомена – трагедии, Талия – комедии, Терпсихора – танца, Каллиопа – эпической поэзии, Эрато – любовной поэзии, Полигимния – гимнов и од богам, Эвтерпа – лирической поэзии.

Гесиод жил у подножия горы Геликон, считавшейся любимым местом пребывания муз наряду с некоторыми другими горами – Пиерийскими, где божественные сестры родились, Парнасом и, конечно, Олимпом. Явившись Гесиоду вдевятером, музы молвили: «Много умеем мы лжи рассказать за чистейшую правду. Если, однако, хотим, то и правду рассказывать можем!»[54] Они сопровождали не только харит, но и Аполлона[55], бога истины. Пиндар называет лиру инструментом, принадлежащим в равной степени музам и Аполлону: «О кифара золотая! Ты, Аполлона и Муз фиалкокудрых равный удел!»[56] Вдохновленного музами человека почитали гораздо больше иного жреца.

Когда образ Зевса стал более возвышенным, рядом с ним на Олимпе воссели две величественные фигуры – ФЕМИДА (Право, Божественное правосудие) и ДИКЕ (Справедливость, Человеческое правосудие). Однако подлинной персонификации они не достигли. То же самое относится к двум воплощениям эмоций, которые у Гомера и Гесиода ценятся превыше всех остальных чувств, – это НЕМЕЗИДА, обычно означающая Праведный гнев, и АЙДОС, чье имя сложно перевести однозначно, хотя слово это у греков употреблялось часто. Оно подразумевало и почтительность, и стыд, удерживающий человека от неправедных поступков, и в то же время ощущение, которое испытывает благополучный человек при виде обездоленных, – не сострадание, а осознание того, что его привилегированное положение незаслуженно.

Однако обитают Немезида и Айдос, судя по всему, не рядом с богами. Как утверждает Гесиод, лишь когда пороки овладеют людьми окончательно,

Скорбно с широкодорожной земли на Олимп многоглавый,

Крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело,

К вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных,

Совесть и Стыд[57].

* * *

Время от времени чести обитать на Олимпе удостаивались некоторые смертные, но, едва очутившись среди небожителей, они тут же исчезали из литературы. К этим историям мы еще вернемся.

Божества водной стихии

ПОСЕЙДОН (римский Нептун) повелевал морями – Средиземным и Понтом Эвксинским (то есть Гостеприимным морем, которое мы называем Черным). В его власти находились также подземные реки.

ОКЕАН – титан, владыка одноименного могучего потока, окружающего землю. Его женой стала титанида Тефида. Их дочери, океаниды, были нимфами этого великого мирового потока, а сыновья – божествами всех существующих на земле рек.

ПОНТ, то есть Глубокое море, – сын Матери-Земли и отец морского бога НЕРЕЯ, гораздо более значимого, чем он сам.

НЕРЕЙ именуется также «морским старцем» (местом его обитания считалось Средиземное море). Гесиод описывает его как «ненавистника лжи, правдолюбца», который «душою всегда откровенен, беззлобен, о правде не забывает, но сведущ в благих, справедливых советах»[58]. Жена Нерея – океанида Дорида. У них родилось пятьдесят прелестных дочерей – морских нимф. В честь отца они назывались НЕРЕИДАМИ. Одна из них, ФЕТИДА, была матерью Ахилла. Еще одну, АМФИТРИТУ, взял в жены Посейдон.

ТРИТОН – морской вестник, трубивший в рог, сделанный из огромной раковины; сын Посейдона и Амфитриты.

ПРОТЕЙ иногда называется сыном Посейдона, иногда его подручным; обладает способностью предсказывать будущее и менять свой облик, как ему вздумается.

НАЯДЫ – еще одна разновидность водных нимф; обитали в ручьях, родниках и источниках.

ЛЕВКОТЕЯ и ее сын ПАЛЕМОН – бывшие смертные, Ино и Меликерт, ставшие морскими божествами. Точно такое же превращение претерпел ГЛАВК, но значимой роли в мифологических сюжетах никто из троих не играл.

Подземное царство

Царством мертвых правил один из двенадцати верховных олимпийских богов – Аид (у греков он также носил имя Плутон) со своей супругой Персефоной. Часто Аидом называли и саму преисподнюю. Как утверждается в «Илиаде», эта мрачная обитель скрыта в лоне земли. В «Одиссее» говорится, что врата в нее нужно искать на краю света, переплыв Океан. У более поздних поэтов различные входы в загробный мир располагаются в пещерах или возле глубоких озер.

Иногда в подземном царстве выделяли две области – Тартар и Эреб. В Тартаре, самой глубокой из Аидовых бездн, томились в заточении низвергнутые титаны, сыновья Матери-Земли, а через Эреб проходили души только что почивших. Однако зачастую эти области не различались, и любое из названий, особенно Тартар, могло обозначать всю преисподнюю целиком.

У Гомера подземный мир выглядит весьма расплывчато и неопределенно – это призрачное место, населенное бесплотными тенями. В нем все эфемерно. Существование там, если его можно так назвать, напоминает жуткий сон. Более поздние авторы все отчетливее изображают царство усопших как предел, где злодеи подвергаются наказанию, а праведники вознаграждаются. Римский поэт Вергилий развивает этот образ, добавляя такие подробности, какие не встречаются ни у кого из греческих стихотворцев. Он в красках описывает страшные муки одних и радость других. Кроме того, только Вергилий знакомит читателя с географией подземного царства. Путь в глубины преисподней ведет к месту слияния горестного Ахерона и реки плача Кокитос (римский Коцит). Старец Харон перевозит души умерших на другой берег, к адамантовым вратам Тартара (Вергилий предпочитает именно это название). Харон берет в ладью лишь тех, кому в рот, согласно обычаю, вложили монету для платы за переправу и кто был погребен по всем правилам.

На страже у входных врат сидит ЦЕРБЕР (Кербер) – трехглавый пес с драконьим хвостом. Он всех впускает внутрь, но никому не дает выйти обратно. Каждый усопший по прибытии предстает перед тремя судьями – Радамантом, Миносом и Эаком, которые приговаривают нечестивых к вечным мукам, а добродетельных отправляют блаженствовать в Элизий.

Помимо Ахерона и Кокитоса, подземное царство отделяют от мира живых еще три реки: огненный Флегетон, Стикс, водами которого клянутся боги, давая нерушимый обет, и река забвения Лета.

Где-то в этой бескрайней юдоли скорби расположены чертоги Плутона, однако описания их нет ни у одного автора. Известно лишь, что там множество врат и не иссякает поток гостей, а вокруг простираются тоскливые ледяные пустоши и поля асфоделей – мертвенно-бледных, похожих на призраки цветов. Больше ничего о подземном жилище Плутона мы не знаем. Поэты предпочитали не задерживаться в этом сумрачном месте надолго.

* * *

ЭРИНИИ (римские ФУРИИ) помещаются Вергилием в подземный мир, где они наказывают преступников, тогда как в представлении греческих поэтов эти мстительницы преследовали грешников главным образом на земле. Они неумолимы, но справедливы. По утверждению Гераклита, даже «солнце не преступит положенной ему меры. В противном случае его настигнут эринии, блюстительницы правды»[59]. Как правило, эриний было три: Тисифона, Мегера и Алекто.

СОН и его брат СМЕРТЬ тоже обитают в подземном мире[60]. Оттуда же возносятся к людям сновидения, вылетая через две пары ворот: роговые предназначены для правдивых снов, а ворота из слоновой кости – для лживых.

Другие земные божества

Мать-Земля[61], прародительница всего сущего, божеством в строгом смысле слова не была. В сознании древних она оставалась неотделимой от земли как таковой и не персонифицировалась. Верховными божествами земли, игравшими важную роль в греческой и римской мифологии, выступали богиня урожая ДЕМЕТРА (римская ЦЕРЕРА), дочь Кроноса и Реи, и бог виноделия ДИОНИС, носивший также имя ВАКХ. Им посвящена следующая глава. Остальные божества, жившие в земном мире, сравнительно малозначимы.

ПАН главенствует в этой группе божеств. Он сын Гермеса, шумливый и веселый, как говорится в посвященном ему гомеровском гимне. В облике Пана есть анималистические (животные) черты: у него козлиные рога и копыта. Он покровительствовал пастухам овечьих отар и козьих стад, весело отплясывал с лесными нимфами. Домом ему служили самые разные дикие места: глухие заросли, лесные чащи, горные склоны, но больше всего он любил свою родину – Аркадию. Пан был виртуозным музыкантом. Мелодии, которые он наигрывал на своей многоствольной тростниковой флейте, звучали слаще соловьиных трелей. Он постоянно влюблялся в какую-нибудь из нимф, но его отвергали из-за уродливой внешности.

Ему приписывали все ночные шорохи и скрипы, от которых уходила в пятки душа одинокого путника, – неудивительно, что безотчетный страх получил название «панического».

СИЛЕН считался либо сыном Пана, либо его братом и сыном Гермеса. Этот веселый тучный старик обычно едет на осле, потому что от обильных возлияний не держится на ногах. Его связывают не только с Паном, но и с Вакхом: он воспитывал бога виноделия, когда тот был еще юным, а потом, судя по беспробудному пьянству, из наставника превратился в истового приверженца.

Кроме перечисленных земных божеств, большой известностью и почитанием пользовались братья-близнецы КАСТОР и ПОЛИДЕВК (римский ПОЛЛУКС), которые, согласно большинству версий, жили попеременно то в подземном царстве, то на небе.

Они сыновья ЛЕДЫ. Обычно их считали божествами, которые особенно заботились о мореплавателях. Братья дарили спасенье

…кораблям быстроходным, когда на неласковом море

Зимние бури бушуют[62].

Они же оберегали воинов в битве. Их высоко чтили в Риме[63] как «двойню великую, которой каждый дориец молился»[64].

Однако сведения о них полны противоречий. Иногда божественное происхождение приписывается только Полидевку, а Кастор считается обычным человеком, который обрел частичное бессмертие благодаря заступничеству любящего брата.

ЛЕДА – жена спартанского царя Тиндарея. По наиболее распространенной версии, она родила от своего мужа двух смертных детей – Кастора и Клитемнестру, будущую жену Агамемнона, а от Зевса, явившегося к ней в обличье лебедя, двух бессмертных – Полидевка и Елену, из-за которой вспыхнет Троянская война. Тем не менее зачастую «сыновьями Зевса» называют обоих братьев – и Кастора, и Полидевка. Собственно, их общее прозвище, Диоскуры, и означает в переводе с древнегреческого «отроки Зевса». С другой стороны, ничуть не реже братьев именуют Тиндаридами, то есть «детьми Тиндарея».

Диоскуры жили в эпоху, непосредственно предшествующую Троянской войне, то есть в одни времена с Тесеем, Ясоном и Аталантой. В этом разные варианты мифа полностью совпадают. Братья принимали участие в охоте на калидонского вепря и в походе аргонавтов за золотым руном, вернули домой похищенную Тесеем Елену. Однако во всех этих историях они не являются главными персонажами, за исключением сюжета о гибели Кастора, когда Полидевк доказал свою преданность брату.

Дело было так. Братья оказались – зачем, не сказано – во владениях скотоводов Идаса и Линкея. Там, согласно Пиндару, Идас, разозлившись из-за быков[65], пронзил Кастора копьем. Другие авторы утверждают, что ссора вспыхнула из-за двух дочерей правителя этих земель, Левкиппа. Полидевк убил Линкея, а Идаса сразил своей молнией Зевс. После гибели Кастора безутешный Полидевк стал молить небеса лишить жизни и его. Тогда Зевс, сжалившись, позволил ему поделиться бессмертием с братом:

Половина дыхания твоего будет в глубях земли,

Половина – в золотых чертогах небес[66].

По этой версии, братья с тех пор не разлучались. Один день они проводили в царстве Аида, другой – на Олимпе, всегда оставаясь вместе.

Более поздний греческий писатель, Лукиан, предлагает другую интерпретацию. У него братья обитали то на небе, то на земле, но только порознь: один здесь, другой там, и больше никогда друг с другом не виделись. В Лукиановой сатире Аполлон спрашивает Гермеса:

«– … отчего они никогда не являются к нам вместе, но каждый из них поочередно делается то мертвецом, то богом?

– Это от их взаимной братской любви, – отвечает Гермес. – Когда оказалось, что один из сыновей Леды должен умереть, а другой – стать бессмертным, они таким образом разделили между собой бессмертие.

– Не понимаю я, Гермес, такого раздела: они ведь так никогда друг друга не увидят… ‹…› Но вот что меня еще интересует: я предсказываю будущее, Асклепий лечит людей, ты, как превосходный воспитатель, обучаешь гимнастике и борьбе… а они что же делают? Неужели они, совсем уже взрослые, живут, ничего не делая?

– Ничего подобного: они прислуживают Посейдону; на них лежит обязанность… приносить плывущим спасение.

– Да, Гермес, это очень хорошее и полезное занятие»[67].

Воплощением братьев Диоскуров на небе считались две самые яркие звезды в созвездии Близнецы.

Обоих традиционно изображали верхом на великолепных белоснежных скакунах, хотя Гомер отдает первенство в обращении с конями Кастору и в «Илиаде» называет их «Кастор, коней укротитель, с могучим бойцом Полидевком»[68].

СИЛЕНЫ – наполовину люди, наполовину кони; ходили не на четырех, а на двух ногах, но зачастую изображались с лошадиными копытами, иногда с лошадиными ушами и всегда с лошадиным хвостом. Отдельных мифов про них нет, однако на греческих вазах они встречаются часто.

САТИРЫ, как и Пан, имеют козлиные черты и, подобно ему, находят приют в диких местах.

В отличие от этих уродливых миксантропичных божеств все лесные богини имели облик прелестных юных дев – это нимфы гор ОРЕАДЫ и древесные нимфы ДРИАДЫ. Среди дриад выделялась особая группа – ГАМАДРИАДЫ, жизнь каждой из них была неотделима от жизни ее дерева[69].

ЭОЛ, повелитель ветров, тоже обитал на земле, а точнее на острове Эолия. Строго говоря, ветрами он распоряжался лишь как наместник богов. Главных ветров было четыре: северный БОРЕЙ (римский АКВИЛОН), западный ЗЕФИР (римский ФАВОНИЙ), южный НОТ (римский АВСТЕР) и восточный ЭВР, носивший у греков и римлян одно имя.

Водились на земле и существа, не причисляемые ни к божествам, ни к людям. Вот наиболее важные из них.

КЕНТАВРЫ – полулюди-полукони, в большинстве своем создания дикие, скорее животные, чем люди. Тем не менее один из них, ХИРОН, прославился своей добротой и мудростью.

ГОРГОНЫ – их три, но лишь две обладали бессмертием. Эти драконоподобные крылатые чудовища взглядом обращали человека в камень. Отцом их был Форкий, сын Моря (Понта) и Земли (Геи).

* * *

ГРАИ – сестры горгон, три седые старухи, имевшие один общий глаз на всех; жили на дальнем берегу Океана.

СИРЕНЫ обитали на острове посреди Моря. Они обладали чарующими голосами и своим пением заманивали моряков в гиблые места. Как сирены выглядели, неизвестно, поскольку никто из встретившихся с ними назад не вернулся.

Важную роль в мифологических сюжетах играли БОГИНИ СУДЬБЫ – мойры у греков и парки у римлян. Никакого особого места обитания ни на земле, ни на небесах у них не было. По Гесиоду, каждому человеку при рождении они назначали положенную ему меру добра и зла. Их трое: Клото («пряха») прядет нить жизни, Лахесис («дающая жребий») определяет участь человека, Атропос («неотвратимая») прерывает его жизненный путь, перерезая нить «жуткими ножницами»[70].

Римские боги

Двенадцать верховных олимпийцев, о которых рассказывалось выше, превратились и в римских богов. Под сильнейшим влиянием греческого искусства и литературы архаичные римские божества стали приобретать все большее сходство с соответствующими греческими, пока полностью не отождествились с ними. Однако почти все заимствованные у греков боги получили в Риме новые, латинские, имена. Это Юпитер (Зевс), Юнона (Гера), Нептун (Посейдон), Веста (Гестия), Марс (Арес), Минерва (Афина), Венера (Афродита), Меркурий (Гермес), Диана (Артемида), Вулкан, или Мульцибер (Гефест), Церера (Деметра).

Исконные греческие имена сохранили лишь Аполлон и Плутон, хотя последнего римляне, в отличие от греков, никогда не называли Аидом. Бог виноделия именовался только Вакхом, но не Дионисом, зато у него было и свое латинское имя – Либер.

Перенять греческих богов оказалось делом несложным, поскольку собственного персонифицированного пантеона римляне не имели. Они отличались глубокой религиозностью, но не слишком большим воображением, а потому сами никогда не смогли бы наделить олимпийцев живым характером и неповторимой индивидуальностью. Своих богов до их слияния с греческими римляне воспринимали как некие абстрактные, неопределенные «высшие силы». Их сонм назывался нумина (лат. numina), что означало «силы» или «воли», а может быть, совокупность того и другого.

Римляне до знакомства с греческой литературой и искусством не испытывали потребности в прекрасных, поэтичных образах богов. Этих людей с очень практичным складом ума совершенно не интересовали ни «фиалкокудрые»[71] музы, вдохновительницы песен, ни Аполлон-кифаред, «сладкоречивый певец с многозвучною лирой»[72], ни что-либо еще в том же духе. От богов ждали пользы и помощи. К примеру, важными для римлян были Тот, кто охраняет колыбель, или Тот, кто заботится о еде для детей. Никаких мифов о нумина не существовало. Эти отвлеченные «высшие силы» даже не всегда различались по половому признаку. Тем не менее они ощутимо облагораживали повседневный быт и рутинные хозяйственные дела, с которыми были тесно связаны. У греческих богов, за исключением Деметры и Диониса, таких функций не наблюдалось.

Наиболее значимыми и высокочтимыми среди нумина были ЛАРЫ и ПЕНАТЫ. Каждая римская семья имела своего лара, духа одного из предков, и несколько пенатов, хранителей домашнего очага и кладовых. Это были личные божества семьи, которые принадлежали только ей, составляли самую важную ее часть, защищали и оберегали дом и всех домочадцев. В честь фамильных ларов и пенатов никогда не совершали обряды в храме, им поклонялись только дома, оставляя в качестве подношения немного еды от каждой трапезы. Помимо частных существовали общественные лары и пенаты, которые делали для города и государства то же самое, что их домашние собратья для семьи.

Хозяйственными делами ведали и многие другие нумина: страж земельных границ ТЕРМИН, дарующий плодородие ПРИАП, укрепляющий (-ая) здоровье скота ПАЛЕС[73], помощник пахарей и лесорубов СИЛЬВАН. Список можно составить длинный. Любой важный элемент хозяйства вверялся заботам благодетельного божества, которое при этом оставалось обезличенным.

САТУРН тоже изначально принадлежал к числу подобных сил. Он был покровителем сеятелей и семян, а его супруга ОПА – подательницей щедрых урожаев. В дальнейшем Сатурна начали отождествлять с греческим Кроносом и считать отцом Юпитера (греческого Зевса). В результате этих метаморфоз он обрел персональные черты и стал действующим лицом ряда мифологических сюжетов. В память о золотом веке владычества Сатурна в Италии римляне каждую зиму устраивали пышные празднества, сатурналии, чтобы хотя бы ненадолго вернуть на землю ту благословенную пору. В дни сатурналий запрещалось объявлять войны, рабы ели с хозяевами за одним столом, казни откладывались, все дарили друг другу подарки. Так в сознании людей поддерживалась идея равенства, представление о неких патриархальных временах, когда не было социальных различий.

ЯНУС тоже происходил из когорты нумина и считался богом добрых начал, которые, разумеется, должны были иметь и благополучное завершение. Впоследствии он до определенной степени персонифицировался. Врата его главного храма в Риме выходили на восток, где день начинался, и на запад, где день заканчивался, а между ними стояла статуя Януса с двумя лицами – юным и старческим[74]