Микаэль. На острие разума и чувств

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Окинув себя изучающим взглядом, Лина поправила вьющиеся локоны. Постоянно, когда она мыла голову, ее волосы становились пушистыми, и папа часто называл в детстве дочь «Пушистиком». Иногда это ей нравилось. Порой она терпеть не могла подобный вид прически, а сейчас находилась в смятении. Как оценит Микаэль? Что он скажет? Кто бы мог подумать, что за три дня общения по телефону они стали понимать друг друга с полуслова. Не только на медицинские темы. Их интересы в разных направлениях, например литературе и живописи, оказались общими, да и просто слушать его голос, рассказывающий о чем — то, приносило исключительно удовольствие. Как человек, пробующий сочный сладкий фрукт, с наслаждением слизывая капельки сока, так и Лина впитывала его предложения, чтобы после перекручивать в голове перед сном и не верить собственному счастью.

Сейчас казалась полной ее жизнь. Во всех смыслах. Не хватало лишь одного. Достичь заветной мечты. И все. Тогда она полностью может окунуться в водоворот чувств. Погрузиться в него. Стать с ним единым целым.

Микаэль Клекчани. Ты дотронулся до той струны моей души, что спала так долго, а теперь не умолкает ни на секунду. Поет, и мне захотелось вместе с ней слиться в песню чудесную. Под такт, ловя волшебный ритм. Мне захотелось любить и быть любимой, невзирая ни на возраст, ни на принципы.

Мир кружится и цветет. Несмотря на то, что зима, для меня будто настала весна.

Каждому человеку суждено испытать то мгновенье, когда ваша душа запоет от неимоверного счастья, а сердце будет ликовать от любви. Только, к сожалению, неминуем день, когда наступит...гробовая тишина. Везде. В душе и сердце будет так тихо и пусто, что мы еще удивимся, почему раньше слышали эти звуки…

Звук сообщения отвлек ее от посторонних мыслей. Взяла телефон и невольно улыбнулась. За три дня она отметила, что мужчина просыпается достаточно — таки рано. По сравнению с Линой, но и ложиться не позднее, чем в десять. Правда, после знакомства с ней график кардинально изменился, и он вовсе не возражал.

«Только самая лучшая музыка»

Открыв присланные аудиозаписи, Лина застыла. Пораженная. Хорошо известные мелодии, а голос, поющий с болью и страстью каждый слог, знаком. Она это все слышала. В снах. В тех мгновеньях, когда боялась саму себя. Своих чувств. Откуда он узнал об этой музыке? Первый вопрос, готовый слететь с ее языка, тем не менее Лина сдержалась. Не следует забывать, что ни одна она является ценителем восточных композиций. Даже в этом они с Микаэлем схожи. Абсолютно. Разве такое бывает? Два посторонних и незнакомых человека, объединенных чем — то непонятным. Тем, чему сложно подобрать верное объяснение, однако именно это магнитом притягивает их друг к другу.

«Спасибо большое!»

Мгновенный ответ. Не заставил ее ждать, словно сам считал минуты, когда она напишет ему.

«Скоро встретимся! Ты завтракала?»

Лина настраивала себя на том, что ей необходимо привыкнуть к его порой странным вопросам. Например, вчера во время разговора он неожиданно ляпнул то, о чем после извинялся. Хоть она и не держала на него ни обиду, ни зла, однако его предложение засело в мозге. Не давало совершить еще один шаг вперед. Не позволяло перейти с ним на «ты», убирая дистанцию, особенно после того, как Микаэль поинтересовался. Как ее родители относятся к тому, что она, юная девушка, общается со взрослым дядей? Последнее, как неожиданный и непредсказуемый удар хлестом. Под дых.

Дядя? Учитывая, что разница между ними около восьми лет? Отец Лины старше матери на двенадцать лет, тем не менее это не мешало им построить счастливый семейный быт.

А знает ли она его возраст? Нелепо и подумать, но нет. Да и зачем? По его виду сразу можно понять, что мужчине нет и тридцати. Подтянутый. Без единого проблеска седины в черных волосах. Живой и не угрюмый. Он походил на парня, которому едва перевалило за двадцать пять.

«Да, позавтракала!»

« Я пошел работать. До встречи, Ли»

Сокращенно. Если бы к ней так обратился кто — нибудь другой, непременно бы получил замечание. Только не Микаэль. Ему можно. Все.

Однако воспоминания о его последних словах не давали покоя. Не забывались. Врезались в память. Может, его беспокоит то, что он старше ее? Почему молчит? Не зарекается об этом, словно для него ничего не значит, что она еще несовершеннолетняя. По крайней мере, умело и искусно избегает темы, где ключевую роль играет возраст. По сути, важно ли, кто и когда родился? По — любому в отношениях или мужчина или женщина старше избранника.

Слишком много размышлений по этому поводу, потому что спустя два часа Лина продолжала сопоставлять разные факты. Видимо, это отразилось в ее взгляде, потому что стоящий рядом с ней Микаэль тронул ее за плечо. Вернул в реальность, принуждая оторваться от процесса анализирования каждой их беседы.

- О чем ты так усердно думаешь? - усмехнулся он. - Ложись в кресло и...Лина, ты похудела, кстати!

Только сейчас заметила, как карие глаза скользят по ее фигуре. Слегка расширенные. Исследует незначительные мелочи на черном свитере, расшитым белыми кружевом. Останавливается на тяжело вздымающейся груди, прежде чем медленно подняться к машинально приоткрывшимся губам. Микаэль обладал странным даром влиять на нее по — особенному. Гипнотизировать, лишая возможности двигаться и вовлекая в расставленную ловушку, куда она с радостью бы угодила.

- Почему Вы закрыли дверь? - Обычно, он оставлял маленькую щелочку, позволяя свежему воздуху проникать в кабинет. Как и чужим голосам ожидающих в приемной людей.

- Не хочу, чтобы кто — то мешал, - просто кинул он и сел в кресло, придвинув его поближе к ней. - Все — таки ты очень похудела.

- Ошибаетесь, - отрицательно возразила Лина. - Наверное, из — за того, что не видели меня несколько дней или не обратили внимание на…

- Все, что касается тебя, для меня важно, - перебил Микаэль, отчего Лина сразу примолкла. - Все, что происходит с тобой, я замечаю. Любые перемены.

- Правда? - вырвалось у нее. Неожиданно она почувствовала, как прохладные подушечки пальцев Микаэля коснулись ее щеки. Зажмурилась, наслаждаясь прикосновением. Провел кончиком по веку девушки, будто очерчивал контры ее глаза. Запоминал. Он знает ее: от и до. Начиная с ее боли и заканчивая тем, что поднимает настроение. Ему несомненно можно довериться. И ей хотелось веселить его и заставлять чаще смеяться. Пусть он и надевал маску серьезности и деловитости, Лина ждала вечера. Его смешных смайликов в текстовых сообщениях. Остроумных вопросов, которые она парировала с восторгом. Далеко, однако Микаэль находился с ней рядом. С раннего утра и до поздней ночи. Везде ощущалось присутствие. Неважно, что физически они не могут пока быть вместе, зато их души сблизились еще в первую встречу.

- У тебя упала ресничка, - Лина недоуменно посмотрела на ладонь, незаметно поглаживающую ее кожу. Непохоже, что на сей раз Микаэль обманывал, да и плясавшие чертики в глубине его зрачков подсказывали другое. Это всего — то неуклюжая отмазка. Причина, из — за чего он не может отнять руку. Правда заключалась в ином. Они оба догадывались, чего им не хватает, но не могли перейти границы дозволенного. Не сейчас, когда неизведанные ощущения и неповторимые эмоции перемешиваются в сумасшедший коктейль жгучего интереса. Глубокой зреющей привязанности. И, похоже, еще односторонней любви.

Будто сбросив оцепенение, Микаэль тряхну головой и принялся подготавливать инструменты, не сводя взгляда с нее. Испытующе, ожидая, начнет ли она первая разговор. Прогадал, потому как Лина молчала, пытаясь отпустить прошлое. Не уделять внимание его скрытому подтексту. ДЯДЯ. Четыре буквы. А наплевать на них и вздохнуть свободно не получалось.

- Ты наполовину итальянка, да? - получив утвердительный кивок, он спустил маску. Тонкие губы искривила лукавая усмешка. - Ты не знаешь итальянский? Тоже верно...Чуть — чуть понимаешь? С сегодняшнего дня мы будем стараться больше говорить на нашем языке.

- Зачем? - вздернула Лина. В семье она не часто употребляла в обиход родной язык матери, хоть немного и разбиралась в нем. Удобнее и привычнее выражаться на английском, приученном ей с детства, тем более, кроме Рины Салли, никто не владел свободно этим языком, а для отца он оставался самой трудной загадкой.

- Я хочу тебя научить, - твердо ответил Микаэль. Так резко, не давая возможности оспорить его решение. - Я буду учить тебя итальянскому, а ты доводить мой английский до совершенства. Договорились, cara mia?

Чудесный сон или желанная действительность? Это все ей безумно нравилось. Сдержанный в прикосновениях и не проявляющий импульсивности, в отличие от нее, Микаэль Клекчани — тот, кого ей привела судьба. Точнее — ее к нему, соединяя их направления в единую дорогу. Тогда сложно было предположить, что пути могут разойтись без шанса на повторное сплетение.