Микстура от косоглазия

ГЛАВА 1

Если вы, укладываясь спать, абсолютно уверены, что следующий день пройдет просто замечательно, то, как правило, прогноз сбывается с точностью до наоборот. Во всяком случае, у меня так бывает часто.

Первое декабря я собралась посвятить домашним хлопотам: сходить за продуктами, постирать уже не умещающееся в бачке белье, наконец-то разобрать шкаф Олега, а потом с приятным чувством выполненного долга плюхнуться на диван и уставиться в телевизор. День обещал быть хорошим еще и потому, что все члены нашей шумной семьи намеревались уйти из дома не позже восьми утра. Томочка должна была отвезти на прививку Никитку, Сеню поджидал в девять какой-то особо выгодный рекламодатель, Кристинка, естественно, отправлялась в школу, а Олег на работу. Только не подумайте, что я не люблю домашних, нет, мы живем довольно дружно, в просторной квартире, но остаться в одиночестве – это очень большая удача, которая выпадает мне крайне редко. А я так люблю проснуться с осознанием того, что дома никого нет, и пойти в ванную, не натягивая халат. Как правило, мне приходится одеваться, своего мужа Олега и Томочки я не стесняюсь, но Сеня-то не мой супруг, а Тамарин. И хотя нас связывает крепкая дружба, халат – обязательное условие.

Но сегодня можно было идти умываться в неглиже. Я откинула одеяло и мигом схватила байковый халат. Ну и холод! Олег опять открыл форточку нараспашку. Ежась от ледяного ветра, я захлопнула ее и пошлепала по коридору, отличное настроение вдруг куда-то улетучилось.

Следующая неудача подстерегала меня за завтраком. Налив кофе, я взяла сахарницу, и в тот же миг она, невесть как вырвавшись из рук, шлепнулась на пол, мгновенно превратившись в груду красных осколков.

Тот, кто хоть один раз собирал с пола рассыпанный сахарный песок, поймет, как я обозлилась! Сколько ни маши веником, сколько ни три пол тряпкой, все равно ноги будут прилипать к полу.

Затем от зимних сапог отвалился каблук. Эту неудачу я попыталась пережить стоически и даже провела сама с собой сеанс психотерапии.

«Ничего, Вилка, – бормотала я, вертя в руках испорченную обувь, – это абсолютная ерунда, давно пора выбросить опорки на помойку, не стоит расстраиваться, можно взять сапожки Кристи, те, которые стали ей малы».

Сказано – сделано. Я слазила на антресоли, вытащила коробку, вынула замшевые «скороходы» и приободрилась: конечно, они мне велики, Кристя носит теперь сороковой размер, но ведь намного хуже было бы, имей девочка, допустим, тридцать четвертый, вот тогда шансов надеть сапоги просто бы не осталось.

Наконец, преодолев все трудности, я очутилась в магазине и начала бросать в тележку необходимые продукты. Медленно двигаясь между рядов с банками и пачками, я добралась до отдела, где торговали сыром и колбасой. Тут товар отпускала продавщица, приятная, веселая тетка лет сорока.

– Что желаем? – ласково пропела она. – Душа чего просит?

– Скорей желудок, – улыбнулась я.

– Теперь, слава богу, себя порадовать можно, – охотно поддержала диалог торговка, – всего навалом.

– Дайте граммов триста сыра.

– Какого?

Я уставилась на витрину. Сегодня, когда дефицита продуктов нет и в помине, основная сложность – выбрать из моря предлагаемого товара нужный. А это сделать порой непросто. Ну какая, скажите, разница, между «Радамером», «Маасдамом» и «Дамталером»? На вид совершенно одинаковые круги с большими дырками, и цена у них одна и та же.

– Мне, наверное, – начала я и взвизгнула: – Ой, мама!

– Что случилось?

– У вас там мышь! – взвыла я.

– Где?

– В витрине! Вон смотрите, сидит и ест сыр.

– Какой?

Вопрос слегка удивил меня. Ее что, интересует сорт сыра, который предпочитает грызун?

– Ну, кажется, «Ольтерман», – дрожащим голосом ответила я.

Если я чего и боюсь, так это совершенно безобидных мышей.

– Вот зараза, – с чувством воскликнула продавщица, – разбирается, дрянь серая, небось на «Атлет» не села, к «Ольтерману» подобралась. Ну, ща тебе мало не покажется!

С этими словами она исчезла в подсобке. Мы с грызуном остались тет-а-тет. Мышь как ни в чем не бывало быстро-быстро жевала лакомство, изредка приподнимая остренькую мордочку, я же просто оцепенела, вцепившись в тележку.

Через секунду появилась продавщица, неся огромного рыжего котяру.

– Ну-ка, Василий, – сурово произнесла она, зашвыривая кота в витрину, – начинай!

Я просто одеревенела. Сейчас усатый разбойник разорвет мышку! Но Василий спокойно обвел взглядом пространство, затем фыркнул, сел задом на сосиски, зевнул и преспокойно откусил от батона «Докторской» колбасы. Теперь в витрине обедало двое: справа – мышка, слева

– кот.

– Ах ты паразит! – завопила продавщица. – Мышей уже не жрешь! Зря только кормим бездельника! И ведь что интересно…

– Что? – машинально поинтересовалась я.

– Да тут много чего лежит, – задумчиво протянула она, – говядина запеченная, буженина, окорок, курочка копченая… Все вроде бы натуральное, отчего же Ваську на вареную колбасу повело, а? Понимаешь?

– Нет, – откровенно призналась я.

– Животное-то не обмануть, – вздохнула продавщица, – небось в этих натуральных кусках одни консерванты, а в «Докторской» ничего такого и в помине нет! Вот Василий и жрет! Давно заметила, он продукцию Таганского мясокомбината предпочитает, Останкинский даже не тронет. Надо мне самой этой колбаски домой прихватить, той, что Васька обжевал, небось она самая свежая!

С этими словами продавщица выдернула кота из витрины, вытащила батон «Докторской», отрезала обкусанную часть и быстро сунула в прилавок. Василий развалился у весов и начал степенно умываться. Мышь, очевидно, наевшись до икоты, шмыгнула куда-то в глубь витрины.

– Так какой сыр вешать станем? – Торговка приступила к выполнению профессиональных обязанностей.

Я в задумчивости посмотрела на обгрызенный «Ольтерман». Интересно, почему именно этот сорт привлек мышь? Права продавщица, животное не обмануть.

– Мне вон тот кусок, который мышка ела, – отважно решила я, – только обкусанный краешек отрежьте!

– Конечно, – улыбнулась продавщица и шмякнула желтый кругляш на весы.

С туго набитыми пакетами я вышла из магазина. Улица, которая ведет от метро к нашему дому, достаточно оживленная, буквально на каждом шагу тут находятся всевозможные торговые точки, правда крохотные: «Канцтовары», «Конфеты», «Все для дома», «Счастье рыболова»… Я остановилась, передохнула и двинулась дальше. Сейчас будет кафе «Плюшка», и я сверну налево. Но что это? Вместо оранжевой вывески с черными буквами над кофейней висела другая табличка, голубая. «Эксклюзивный секонд-хенд». Значит, «Плюшка» разорилась, что, в общем, вполне объяснимо. Один раз я заглянула туда и была поражена: крошечное пирожное стоило триста рублей, а за чашечку капуччино просили почти полтысячи. А теперь здесь торгуют подержанным шмотьем. Я снова остановилась, опустила сумки на ступеньки и вздохнула. Надо же, «Эксклюзивный секонд-хенд», очень смешно звучит, вроде как «Самые вкусные объедки». Внезапно дверь распахнулась, из проема высунулся растрепанный мальчишка.

– Заходите, не стесняйтесь, мы только сегодня открылись! Ну, идите, по случаю первого дня работы скидка сорок процентов.

Не понимая зачем, я шагнула внутрь и очутилась в помещении, где на вешалках висело огромное количество одежды.

– Чего хотите? – суетился паренек. – Верхнее, нижнее? Куртку?

– Куртку можно, – пробормотала я, – с капюшоном, теплую, но легкую.

– Сюда. – Юноша начал подталкивать меня в глубь лавки. – Вот, гляньте.

Быстрым движением он выхватил вешалку с мрачной, бордовой курткой.

– Классная вещь, немаркая.

Я поморщилась.

– Очень темная.

– Тогда берите эту!

В руках продавца оказалась кислотно-розовая куртенка, похожая на одеяние для гигантской Барби.

– Спасибо, – вздохнула я.

Совершенно зря я зарулила в эту лавку со старьем, хотя я несправедлива. Вещи выглядят совершенно новыми, большинство украшено бирками.

– Может, такая подойдет? – выкрикнул мальчишка.

Я подняла глаза и ахнула. Парнишка держал в руках мою мечту. Снежно-белая, слегка приталенная куртка с меховым воротником из песца. Неделю назад я, пробегая по Тверской, увидела в витрине одного бутика потрясающую вещь, ноги сами внесли меня в магазин, но уже через секунду я с выпученными глазами вылетела наружу. Очень красивая курточка стоила почти тысячу долларов. Пришлось уйти, бормоча себе под нос:

– Ну и не очень-то хотелось! Подумаешь! Кому нужна белая верхняя одежда! Это же каждый день стирать придется!

– Смотрите, какая элегантная! – частил мальчишка, дуя на воротник. – Мех натуральный, воротничок отстегивается, подкладка тоже, верх в машине стирается…

– И сколько? – робко поинтересовалась я.

– Тысячу рублей.

– Сколько? – подскочила я.

– Это без скидки, – мигом засуетился продавец, – вам она сегодня всего в шестьсот обойдется! Ладно, как самому первому покупателю за пятьсот отдам!

Я надела куртку и подошла к зеркалу. Сидит изумительно и выглядит точь-в-точь как та, из бутика.

– Странно, однако…

– Что? – подлетел ко мне мальчишка.

– Мерила похожую в магазине на Тверской, там она тоже стоила тысячу, только долларов!

Юноша засмеялся:

– Да они небось берут вещи в одном месте с нами!

– А где?

– Крупные универмаги Европы не хранят прошлогодние модели, предпочитают их продавать за бесценок, вот дорогие магазины в Москве этим и пользуются. Купят за двадцать баксов, а лохам впаривают за две тысячи «зеленых», и ведь их покупают. А мы честные, людей не обманываем!

– Значит, здесь все вещи новые?

– Конечно, видите бирочки? И потом, мы называемся «Эксклюзивный секонд-хенд», значит, нашими дилерами отобрано самое лучшее! Берете?

Я кивнула, чувствуя себя совершенно счастливой. Вот это удача, нет, не зря мне казалось, что день пройдет отлично!

Дома я мигом нацепила курточку и принялась вертеться перед зеркалом. Да, это то, что надо, как раз по погоде. В шубе еще жарко, а в кожаном полупальто уже холодно. И как сидит! Тут четыре кармана! И подкладка отстегивается!

Переполненная радостью, я принялась исследовать обновку. Вот что значит настоящая, фирменная вещь! Как все здорово продумано, и очень хорошо, что подстежка прикрепляется при помощи кнопок, потому как «молния» имеет обыкновение заедать.

В ажиотаже я отстегнула слой чего-то толстого и теплого и пришла в еще больший восторг. Значит, курточка многофункциональна, летом ее можно использовать как ветровку на тоненькой шелковой подкладочке, вон даже кармашки еще есть, внутренние.

Я нацепила куртку без подстежки и вновь завертелась перед зеркалом. Какая шмотка! Всего за пятьсот рублей! Ни разу в жизни мне еще так не везло. Тут пальцы нащупали что-то прямоугольное, небольшое, довольно твердое. Я похлопала себя по бокам, потом полезла в карман и обнаружила в нем довольно большую дырку. «Нечто», очевидно, провалилось между верхом и подкладкой. Я попыталась вытащить это, ровно через секунду в моих руках оказалась тоненькая бордовая книжечка. Паспорт! Я машинально открыла его. Кузовкина Анна Филипповна. С фотографии смотрела круглощекая девица с испуганными глазами. Волосы ее, похоже русые, торчали дыбом. Родилась Анна Филипповна в 80-м году и имела постоянную московскую прописку. Я слегка удивилась: ей всего ничего лет, а выглядит как матрона. И как, скажите на милость, паспорт попал в мою куртку? Напрашивалось только одно объяснение: Анна Филипповна, очевидно, до меня мерила эту вещь и не купила ее. Зачем она положила в карман паспорт? А фиг ее знает! Документ провалился за подкладку да так и остался там. Пока на куртке была пристегнута толстая подстежка, паспорт не прощупывался, но я отстегнула утепление и сквозь тоненький шелк мигом его обнаружила.

И как поступить? Отнести паспорт в секонд-хенд? Я тяжело вздохнула и стала пристегивать подкладку. Один раз я потеряла паспорт и помню, какую кучу неприятностей получила потом. Делать нечего, придется ехать к этой Маше-растеряше, хорошо хоть она живет не так далеко, возле метро «Динамо». Надеюсь, кто-нибудь окажется дома. Впрочем, если никого не будет, тоже не беда, опущу паспорт в почтовый ящик, а заодно и обновлю курточку.

До нужной станции метро я добралась без всяких приключений, тут же вскочила в подошедшее маршрутное такси и вскоре стояла перед мрачным, серым домом, построенным в середине пятидесятых годов двадцатого века.

Подъезд оказался огромным, а лифт допотопным. Кабина скользила внутри шахты, огражденной сеткой. Двери следовало открывать и закрывать самой. Я побоялась пользоваться этим чудом техники и пошла на пятый этаж пешком.

Дверь в нужную мне квартиру выглядела обшарпанной – простая деревянная створка без всякой обивки. «Глазок» тоже отсутствовал.

Я стояла на половичке, слушая, как внутри помещения звенит звонок. Что ж, понятно, никого нет. На часах ровно три, в это время люди, как правило, либо на работе, либо на учебе. Ладно, пойду положу документ в почтовый ящик.

Но не успела я сделать шага, как щелкнул замок, и на пороге появилась довольно полная женщина. Секунду она, растерянно моргая, смотрела на меня, потом вытянула вперед руки и, воскликнув: «Ах!» – потеряла сознание и упала навзничь.

Я перепугалась и кинулась к ней. Поднять ее многокилограммовую тушу было практически невозможно. Я бросилась к соседней двери и принялась жать на звонок.

– Кто там такой нетерпеливый? – раздался голос, и на лестницу вышла девушка лет двадцати пяти.

Увидав меня, она сначала вскрикнула, отшатнулась, но потом, перекрестившись, спросила:

– Вы кто?

– Виола. Помогите мне, пожалуйста.

– Что случилось? – тихо спросила девушка.

– Пришла к вашей соседке, а та открыла мне дверь и упала в обморок.

Девица выскользнула на лестничную клетку и вбежала в квартиру Кузовкиной.

– Елена Тимофеевна! Вам плохо?

– М-мм, – застонала женщина, пытаясь сесть. – Анечка, там Анечка… Кто здесь? Кто?

– Это я, Лиза, – ответила девушка, – не узнали меня?

– Лизочка! – пробормотала Елена Тимофеевна. – Там Анечка! Господи, вернулась!

Лиза посмотрела на меня, потом тихо сказала:

– Сними куртку, брось ее ко мне в прихожую и помоги поднять Елену Тимофеевну.

Я не поняла, зачем, для того чтобы помочь встать упавшей тетке, нужно снять верхнюю одежду, но не стала спорить. Кое-как мы с Лизой проволокли тяжеленную даму по коридору до спальни и взгромоздили ее на кровать.

– Анечка, – шептала Елена Тимофеевна, – Анечка, Поля спит в своей комнате.

– Вы только не нервничайте, – ответила Лиза, – я сейчас ваши капли принесу.

Через полчаса Елена Тимофеевна заснула. Лиза накрыла ее еще одним одеялом и прошептала:

– Пошли на кухню.

Сев возле небольшого стола, покрытого клеенкой в бело-красную клетку, я спросила:

– Часто с ней такое приключается?

Лиза выключила чайник.

– На фоне стресса бывает, у Елены Тимофеевны больное сердце, ей нельзя пугаться.

– Но я никого не пугала! Просто позвонила в дверь, а она открыла, вскрикнула и упала!

Лиза порылась в небольшом ящичке, висевшем над холодильником.

– Чай будешь?

– Спасибо, с удовольствием.

Пододвинув мне чашку с кирпично-красным напитком, Лиза тихо произнесла:

– Елена Тимофеевна приняла тебя за свою дочку, Аню. Вы на первый взгляд дико похожи, да еще куртки совершенно одинаковые, я тоже сначала обозналась и перепугалась, но потом скумекала, что ты не Анька.

– Отчего же так нервничать, если видишь родную дочь? – изумилась я.

Лиза насыпала в чашку сахар и принялась методично болтать ложкой.

– Аня пропала, – наконец сказала она, – год тому назад, в конце ноября. Ушла из дома и не вернулась, Елена Тимофеевна все глаза выплакала.

– Как пропала? – ахнула я. – Совсем?

Лиза угрюмо кивнула.

– Да. Надела куртку, сказала, что идет на почту, перевод получить, ничего с собой не взяла, ни ключи, ни деньги, на минутку уходила, и все. Год прошел.

– И ее искали?

– Искали, – грустно ответила девушка, – а толку? Ты вообще кто? Ученица Елены Тимофеевны?

– Спасибо за комплимент, но я давно уже миновала школьный возраст, – улыбнулась я.

Лиза пожала плечами.

– У Елены Тимофеевны полно взрослых, английский сейчас многие зубрят.

– Она преподаватель иностранного языка?

– Да, очень хороший специалист.

– Нет, я не нуждаюсь в репетиторе.

– Тогда зачем пришла?

Последний вопрос прозвучал довольно грубо, но я не стала обижаться, просто достала паспорт и протянула Лизе. Та раскрыла документ и выронила его на стол.

– Господи, ты знаешь, где Аня? – накинулась она на меня. – Немедленно говори! Ты кто? Выкуп хочешь, да? Елена Тимофеевна все отдаст, только скажи правду про Аню, пусть даже самую страшную, все лучше, чем неизвестность!

– Я ничего не знаю!

– Только не ври! – стукнула кулаком по столу Лиза.

– Ты не злись, послушай лучше. Сегодня я купила куртку…