Милая неженка

Кадр второй

Дверь «Фотоателье номер 44» открылась, и в нее протиснулся длинный рыжий парень, обвешанный сумками с фотоаппаратурой.

– Салют, – обратился он к сидевшей за конторкой Нике. – Подмогнешь?

– Привет, Мишук, – откликнулась девушка, быстро поднялась и поспешила к нему на помощь. – Что это ты сегодня так экипировался?

– Все свое ношу с собой, – хохотнул фотограф, перевешивая на плечо Ники большую черную сумку с десятком оттопыренных кармашков по бокам. – Шутка, – добавил он и пояснил: – Тут один чувак линяет за кордон и распродает свое барахло. Я у него много чего прихватил. Могу показать, если интересуешься. Есть совсем нехилая бленда, макрушник, пара «кэноновских» тушек…

Ника усмехнулась. Когда Мишук начинал говорить на своем профессиональном сленге, непосвященному человеку понять его было сложно. А Ян Сигизмундович, будучи фотографом старой закваски, приходил в ярость, когда слышал, как тот называл вспышку «пыхой», а объектив «стеклом».

– Вообще-то мне хороший портретник нужен, – сказала Ника.

– А-а, был у него полтинег, да я не взял – разве же это портретник! – скривился Мишук, развернулся и направился в заднюю комнату, служившую чем-то вроде лаборатории в сочетании с кладовой.

– Ну, тогда как-нибудь в другой раз, – махнула рукой Ника, следуя на ним по пятам.

Мишук сгрузил сумки на стоявший в углу диванчик, открыл одну из них и вытащил на свет божий толстенький блестящий объектив, похожий на укороченную подзорную трубу.

– Во классная игрушка, – сказал он с восторгом. – Пришпандоришь к своей старушке – будет жикать, как новенькая. По дружбе отдам недорого.

Ника вздохнула. То, что для Мишука считалось «недорого», для нее наверняка было целым состоянием.

– Да нет, Миш, спасибо, я пока как-нибудь обойдусь.

– Что, с монетами по-прежнему туго? – сразу же догадался Мишук. – Да, с нашим боссом не шибко разбогатеешь. А че у тебя там со стоками?

Спрашивая про «стоки», Мишук имел в виду микропейментовые фотобанки, которые в последние годы пользовались повышенным вниманием отечественных фотографов, как профессионалов, так и любителей. Сам Мишук относил себя к «мощным стоковцам», хранил в банке несметное количество снимков и зарабатывал на этом до пары тысяч «зелененьких» в месяц. Когда полгода назад Ника показала ему свои «Картинки с улицы», он сразу же посоветовал ей тоже отправить их в один из фотобанков.

– А чего, попытка, как говорится, не пытка, – сказал он. – Точно знаю, что голых баб в базах до хрена, а вот тема «Настроение», например, охвачена слабо. Так что не тушуйся и засылай.

Ника не стала долго раздумывать и сделала так, как советовал Мишук. Поначалу ничего не происходило, но потом на ее счет все же стали поступать некие суммы. Они были мизерными с точки зрения крупного профессионала, зато значительно улучшали настроение безработному любителю. Но вот буквально пару дней назад произошло нечто невероятное – Ника получила почти шестьсот баксов чистыми и никак не могла поверить в реальность случившегося.

Вот почему в ответ на вопрос Мишука о стоках Ника поспешила поделиться с ним радостной новостью.

– Ну и зашибись, – подвел итог ее коллега. – Выходит, спрос на твои карточки возрос. Было бы у тебя их больше, и бабки могли бы быть больше. Так что давай, посылай еще.

Разговор их прервала трель мобильника, и через секунду Мишук уже с головой погрузился в свою фотографическую стихию.

– А какое стекло он брал? – кричал он в трубку. – Не, ну он точно лузер. Да ты че, если у этого урода руки-крюки, ему никакой Хассель не поможет.

Ника вышла из комнаты, осторожно прикрыла за собой дверь и снова улыбнулась. Хорошо, что Ян Сигизмундович ушел пить кофе, иначе не миновать бы Мишуку очередной нотации.

Вообще-то Мишук был фотографом от бога. В старые добрые времена он слыл знаменитостью, работал для лучших отечественных изданий и вращался в самых разгламурнейших кругах. На своем пути к блестящей карьере он преодолел и огонь, и воду, но вот испытания медными трубами славы не выдержал – начал безбожно пить. В итоге все закончилось довольно печально, и Мишук лишь чудом не угодил в Кащенко. Разом утратив свой привилегированный статус, теперь он кормился со своих прежних достижений, а для души трудился у Яна Сигизмундовича на ниве свадеб и банкетов. Он был виртуозом репортажной съемки и даже в глубоком подпитии умудрялся делать такие уникальные снимки, что молва о них продолжала гулять по всей Москве. После очередной «литры выпитой» Мишук непременно начинал себя жалеть, и все его стенания обычно заканчивались патетическим восклицанием: «Во мне погиб великий художник!» На что Ян Сигизмундович нравоучительно отвечал: «Он погиб от твоей собственной руки, мой друг», и Мишук тут же сдувался.

Не успела Ника усесться на свое место, как зазвонил стоявший на столе телефон. Она поспешила поднять трубку и приветливо сказала:

– Фотоателье номер 44. Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

– Тем, что немедленно возьмешь свой фотик и галопом примчишься сюда! – завопил в ответ голос Евгении. В голосе звучала паника.

– Женька, ты меня пугаешь, – сердито ответила Ника. – Что там у тебя стряслось? Почему ты так кричишь?

– Тут каждая минута дорога, а ты задаешь дурацкие вопросы, – по своему обыкновению вспылила Евгения, но причину переполоха все же объяснила.

Дело было в том, что большая и солидная компания «Росмикро», в которой работала Женька, в настоящее время с размахом отмечала свое пятнадцатилетие. По этому поводу для сотрудников организовали кучу всевозможных корпоративных развлечений, в том числе и сегодняшнюю прогулку на теплоходе. Все мероприятия должен был обслуживать специально нанятый для этого дела фотограф, но именно сегодня случилось нечто непредвиденное – он позвонил и сообщил, что по дороге попал в аварию.

– Сказал, что его здорово тряхнуло, поэтому им теперь занимаются врачи. А у нас из-за него съемка срывается, – продолжала кричать Евгения.

– Если я правильно тебя поняла, ты надеешься, что вашего фотографа заменю я?

– Ну естественно! Мы отчаливаем уже через полчаса – за такое время больше ни с кем договориться невозможно.

– Со мной тебе договориться тоже не удастся, – твердо заявила Ника. – Репортажная съемка – это совершенно особое дело, я не имею о ней никакого представления.

– Да и черт с ней, – со свойственным ей напором продолжала уговаривать Женька. – Это все чистой воды формальность, честное слово. Просто наш шеф жутко любит выпендриваться и фотографа выписал исключительно «для престижу». Если он вдруг заметит, что по палубам не носится человек с фотокамерой, он рассвирепеет и будет месяца два после этого метать в нас громы и молнии. Только ты одна можешь избавить наш коллектив от этой напасти. Ну что тебе стоит изобразить бурную деятельность? На самом деле фотки могут быть самые простые, ну как для стенгазеты. Зато тебе за них хорошо заплатят.

Ника еще немного посопротивлялась, но настойчивость Евгении все же победила. Тем более что Ян Сигизмундович как раз явился на работу, и теперь было на кого оставить дела.

– Никуся, я перед тобой в неоплатном долгу, – радостно воскликнула Женька, когда подруга спросила, куда надо ехать. – Мы отчаливаем от гостиницы «Украина», так что немедленно хватай машину и лети сюда.

В этот момент в дверях показался Мишук. Поскольку сегодня он был трезв, а значит, за рулем, Ника, не раздумывая, взяла его в оборот, и фотограф, пребывавший по случаю удачной сделки в хорошем настроении, без долгих уговоров согласился доставить ее на набережную Тараса Шевченко. Водителем Мишук был бесшабашным, и в другое время Ника ни за что бы не села вместе с ним в машину. Но сейчас, когда время поджимало, лихость его пришлась даже кстати. Не прошло и двадцати минут, как Ника уже ступила на борт – буквально за секунду до отплытия.

На теплоходе играла громкая музыка, сотрудники «Росмикро» от души резвились, плясали и пели, но больше все же пили. Ника, которая не умела филонить, неустанно бегала с палубы на палубу, пытаясь охватить своими съемками как можно больше людей. Евгения показала ей самые главные лица, которые следовало запечатлеть в обязательном порядке, остальных же можно было фотографировать по мере их случайного попадания в кадр. Задачу Ники облегчало то, что разгулявшийся народ охотно ей позировал, сбиваясь в кучи, обнимаясь, гримасничая и заливаясь хохотом.

Когда со съемками в общем и целом было покончено, изрядно запыхавшаяся Ника решила немного передохнуть. Она поискала Женьку, но та куда-то запропастилась, и Ника в одиночестве отправилась в бар. Отыскав свободное местечко у стойки, она заказала себе чашку кофе и огляделась по сторонам. Именно в этот момент краем глаза она увидела, что к стойке бара подошел какой-то мужчина и уселся на стоявший справа от нее высокий стул. По восторженным женским взглядам, как по команде устремившимся в его сторону, Ника догадалась, что парень он симпатичный. Ей немедленно тоже захотелось на него посмотреть, но поскольку мужчина сидел слишком близко, она так и не отважилась повернуть голову. И все же, когда бармен поставил перед Никой кофе, любопытство пересилило. Поднеся чашечку к губам, она осторожно покосилась на своего соседа и чуть не поперхнулась от неожиданности – тот сидел, подперев голову рукой, и разглядывал ее в упор.

– Ну, наконец-то вы меня заметили, – сказал он весело, не дав ей возможности сгореть со стыда. – Сам я, между прочим, заметил вас уже давно и пару раз даже собирался представиться. Но вы слишком быстро перемещаетесь в пространстве, мне не удалось за вами угнаться. Очень рад, что в вашей работе наступило затишье и теперь мы с вами можем познакомиться. Меня зовут Иван. А как зовут вас, очаровательный фотограф?

Ника не спешила отвечать на его вопрос, потому что боялась, что голос выдаст ее волнение. А как тут было не разволноваться, коли молодой мужчина, который желал узнать ее имя, был невероятно хорош. Теперь, когда ей представилась возможность разглядеть незнакомца получше, Ника поняла, почему его появление вызвало такую ажитацию среди присутствующих в баре дам. Он был ладно скроен, высок, улыбался обаятельно, а немного растрепанные темные волосы и легкая небритость придавали ему сходство с моделью из модного мужского журнала.

– Меня зовут Вероника, – сказала, наконец, девушка, радуясь, что голос ее не подвел. – Можно просто – Ника.

– Очень приятно познакомиться, Ника-Вероника, – сказал Иван. – Предлагаю сразу перейти на «ты». Идет?

Он подкупающе улыбнулся, и чашка предательски задрожала у Ники в руке. Девушка поспешила поставить ее на стойку и только потом утвердительно кивнула:

– Идет.

Иван, кажется, совершенно не замечал ее волнения. А может быть, он просто привык к тому, что девицы неизменно млеют в его присутствии, и давно перестал обращать на это внимание. Как бы то ни было, но он явно находился в своей стихии, держался раскованно, говорил непринужденно и при этом поглядывал на Нику с лукавым интересом. Вскоре ей стало казаться, что он ее загипнотизировал. Она реагировала на его слова, не понимая их смысла, улыбалась, кивала – и все это, наверное, к месту, потому что Иван распалялся все больше. И только когда он предложил «выпить по коктейльчику за знакомство», Ника наконец очнулась от грез. Вовремя вспомнив, что с утра у нее маковой росинки во рту не было, она испугалась, что даже маленький глоток алкоголя может свалить ее с ног. С другой стороны, откажись она выпить за знакомство, Иван вполне мог обидеться, пожать плечами и уйти. Что же делать?

– А, вот ты где! – неожиданно раздался у нее за спиной спасительный голос Евгении. – Я ее ищу-ищу, а она в баре прохлаждается.

Женька бесцеремонно хлопнула подругу по плечу и слегка пошатнулась, из чего Ника сделала вывод, что та уже малость под мухой. Потом, прищурив один глаз, Евгения посмотрела на Ивана и громко спросила:

– Вы что, уже успели задружиться?

– А чего тянуть? – весело откликнулся Иван. – Как раз собирались выпить за это дело. Будешь с нами?

– Ща подумаю, – сказала Евгения и действительно задумалась на целую минуту. Иван, заговорщически подмигнув Нике, терпеливо ждал ее ответа.

– Нет, пить не буду, – вынесла наконец свой вердикт Женька. – Не за этим я сюда шла. Слушай, подруга, – повернулась она к Нике, – ты еще не забыла, за что ты у нас ответственная? Сейчас будет большая стоянка, так что приготовься сгружаться на берег. Народ станет в мячик играть, бегать-прыгать, в общем – резвиться. Надо будет их запечатлеть, чтобы никто не думал потом, будто мы тут только и делали, что бухали.

Закончив свою речь, она перевела взгляд на Ивана, немного его поразглядывала и снова обратилась к Нике. Придвинувшись почти к самому ее уху, она нарочито громким шепотом сказала:

– Кстати, хочу тебя предупредить. Вот этот Иван-царевич, – ткнула она большим пальцем себе за спину, – только кажется прекрасным. На самом деле он серый волк, который пожирает глупых девушек и коллекционирует их красные шапочки.

– Какая потрясающая метафора, – со смехом воскликнул Иван. – В тебе, Евгения, пропадает талант писателя. Надо будет познакомить тебя с моим другом Метлицким. Он пишет кровавые боевики – очень, кстати, популярные в народе, и точно такой же красноречивый, как и ты, – вы наверняка найдете общий язык.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – фыркнула Евгения, взяла Нику за руку и потянула ее за собой. – Пошли, подруга, нас ждут великие дела.

Ника смущенно взглянула на Ивана, улыбнулась ему извиняющейся улыбкой, сказала «Пока!» и покорно последовала за Евгенией. Она никак не могла решить, радоваться ей тому, что случилось, или огорчаться. Тот дурман, в который она погрузилась под действием Ивановых чар, слегка рассеялся, и Ника подумала, что Женька, видимо, подоспела как раз вовремя.

«Наверное, со стороны я выглядела полной дурой. Что бы сказала бабушка, если бы увидела меня в тот момент рядом с Иваном? «Фу, Вероника, – сказала бы она, – где твоя гордость? Ты была похожа на виляющую хвостом собачку, которую поманили конфеткой». И она была бы совершенно права, потому что я действительно потеряла над собой контроль».

Восстановив таким образом утраченное на время душевное равновесие, Ника постаралась не думать больше о своем новом знакомом и, сойдя на берег, сосредоточилась на возложенной на нее миссии. Однако не прошло и десяти минут, как Иван вынырнул из толпы отдыхающих прямо у нее перед носом и предложил поработать ее кэдди.

– Ну, знаешь, это такие помощники у гольфистов, которые носят за ними сумки с клюшками, – пояснил он. – Так и я буду таскать твою сумку, чтобы тебе удобнее было фотографировать.

На самом деле Нике было удобнее как раз с сумкой на плече – по крайней мере привычнее, но разве ж она могла отказаться от такого соблазнительного предложения?

С этого момента и до самого завершения теплоходной одиссеи Иван больше не отходил от Ники ни на шаг. Когда подошло время прощаться, он выцыганил у нее номер телефона, а уж потом без особого труда добился согласия быть его дамой на грядущем «фирменном» банкете. Если бы не бдительная Евгения, Ника, наверное, согласилась бы и на то, чтобы он проводил ее домой. Но подруга твердо заявила, что Ника поедет вместе с ней, и Иван счел за благо отступить.

– Ну, ты, девушка, даешь! – воскликнула Женька, когда они уселись в такси.

– Куда едем? – перебил ее шофер, быстро сообразив, что тирада подвыпившей пассажирки может затянуться надолго. Однако, пока Ника объясняла ему, куда их везти, Женька мирно заснула на заднем сиденье и проспала до самого дома.