Миллионеры

26

В душном полутемном помещении с запахом бензина, краски и масла стояли две машины: "Москвич" с разобранным двигателем и светлого цвета "Жигули", на заднем сиденье которых можно было разглядеть покрывало, прикрывающее какие-то предметы. Звенели комары, в раковину капала из крана вода. Последнее пристанище Генки и Славки.

Вначале Манекенщик отвез брата домой, но когда стемнело, перегнал машину в гараж, решив, что здесь будет безопаснее. Рабочие к тому времени уже покинули мастерскую.

Генка лежал у стены на старенькой расшатанной кушетке, застеленной тряпьем. Лицо парня осунулось, заострилось, стало черным. Генка мучился. Иногда он проваливался в забытье, бормотал бессвязные слова или тихонько стонал. В эти минуты Славка выходил из гаража покурить.

Манекенщику было обидно, что именно в тот момент, когда он стал обладателем такого количества денег, удача вдруг отвернулась от него. Ранение младшего брата поставило Славку в тупик. На деньги, которые у него имелись, можно было купить все, кроме здоровья Генке. Впрочем, Генку можно было еще спасти, если обратиться в больницу, но это было равносильно признанию в совершении ограбления. Поэтому Манекенщик тянул время, не зная на что надеясь.

Из гаража позвали. Славка отшвырнул окурок, вошел. Генка просил пить. Манекенщик принес воды, намочил край полотенца и провел им по потрескавшимся губам младшего брата. Потом дал глотнуть ему из кружки. Смотреть в глаза Генки Манекенщик избегал. В них были немой укор, страдание и что-то еще, отчего у Славки щемило сердце.

— Ты все это спланировал заранее? — неожиданно спросил Генка. Он тяжело и прерывисто дышал, внутри у него что-то хлюпало и хрипело.

Манекенщик прикинулся, будто не понял.

— Ты это о чем?

— Ты знал, что все они должны погибнуть?

Славка не отвечал, уставясь на огромного паука, спускавшегося к изголовью брата.

— Ты знал, да? — настойчиво повторил Генка.

Отпираться было бесполезно. Манекенщик смахнул паука на пол и тихо произнес:

— Знал, Гена, знал. Кроме смерти Макса, разумеется. Он погиб по глупости. А те… Они должны были умереть. Иначе все то, что мы затеяли, потеряло бы смысл. А на случай провала я готовил себе документы. Хотел сбежать. Но тебя бы, конечно, я взял с собой.

Генка надолго замолчал, и когда Славка решил, что он снова впал в беспамятство, вдруг промолвил:

— Макс в твои сети тоже попал не случайно?

— Не случайно, — эхом отозвался Манекенщик. — В тот дом я возил его по договоренности с "каталами". Мне еще пришлось нанимать двоих громил, чтобы они припугнули Бутырина. Ему некуда было деваться.

Генка слабел все больше и больше. Едва слышно он прошептал:

— Ты говорил, что я переживу вас всех. Макса я уже пережил. Кто будет следующим?

Манекенщик выдавил улыбку:

— Ты будешь жить, Генка. Еще как будешь! Помнишь, в детстве тебе про Бармалея читали?"…Не ходите, дети, в Африку гулять"… А ты мечтал сбежать в Африку и покататься на носороге. Так вот, Генка! Мы с тобой еще туда поедем. И носорога оседлаем и фиги-финики поедим. А сейчас закрой глаза и постарайся уснуть.

— Отвези меня, пожалуйста, в больницу, — жалобным голосом попросил Генка. — Я никому ничего не расскажу, даже если меня будут пытать… А деньги… деньги возьми себе. Они мне не нужны… Мне больно, Славка!.. — Парень затрясся в беззвучном плаче.

Манекенщик встал, посмотрел поверх головы младшего брата.

— Не сейчас, Генка, — сказал он глухим голосом. — Ты же понимаешь, что это означает конец… Конец нам обоим. — Славка повернулся и вышел из гаража.

Поздним вечером, когда Генке стало совсем худо, и у него горлом пошла кровь, Манекенщик погрузил младшего брата в машину и повез в районную больницу.