Миля над землей

2. Стиви

– Тот парень – козел.

– Который? – Моя новая коллега, Инди, вытягивает шею, чтобы посмотреть в проход.

– Тот, что сидит в ряду у выхода.

– Элай Мэддисон? Я слышала, что он вроде как самый приятный парень в НХЛ.

– Не этот. Тот, другой, что сидит рядом.

Хотя двое мужчин, занимающих ряд у выхода, кажутся добрыми друзьями и, вероятно, внутри у них много общего, но внешне они – полная противоположность друг другу.

У Эвана Зандерса черные, плотно зачесанные назад волосы, и кажется, что он не может прожить больше семи-десяти рабочих дней без свежей стрижки. А каштановая копна волос Элая Мэддисона беспорядочно падает ему на глаза, и он вряд ли помнит, когда в последний раз был у парикмахера.

Кожа Эвана Зандерса безупречного золотисто-коричневого цвета, а Элай Мэддисон – более бледный, с румяными щеками.

На шее у Эвана Зандерса золотая цепочка, пальцы украшены модными золотыми кольцами, в то время как Элай Мэддисон носит только одно украшение, кольцо на безымянном пальце левой руки.

Я девушка одинокая. Естественно, в первую очередь я обращаю внимание на руки мужчины, особенно на левую.

Единственное, что у них определенно общее, – они оба чертовски хороши, и я могла бы побиться об заклад на то, что им это известно.

Инди снова всматривается в проход. К счастью, мы находимся в хвостовой части самолета, и все сидят к нам спиной, так что никто не замечает, насколько очевидно ее поведение.

– Ты говоришь об Эване Зандерсе? Да, он известный придурок, но какое нам до этого дело? Похоже, господь решил потратить чуть-чуть больше времени и добавить немного сексуальности в его генетический код.

– Он засранец.

– Не спорю, – соглашается Инди. – Но его задницу тоже вылепил сам господь.

Мы с моей новой подружкой не можем удержаться от смеха. Мы познакомились несколько недель назад, когда вместе проходили профессиональное обучение, и я еще мало что о ней знаю, но пока она кажется замечательной. Не говоря уже о том, что она великолепна. Высокая и стройная, кожа сияет естественным загаром, а светлые волосы гладко струятся по спине. У нее теплые карие глаза, и я не думаю, что на них есть хоть капля косметики, просто потому, что она и без нее сногсшибательна.

Мой взгляд скользит по ее униформе, замечая, как идеально ровно она сидит на тонкой фигурке. На белой блузке с воротничком ни малейшего зазора между пуговицами, а на юбке-карандаше нет складок, как на моей, пытающейся удержать столько плоти.

Сразу же ощутив неловкость, я поправляю облегающую униформу. Я заказала ее в прошлом месяце, когда весила на несколько фунтов меньше, но мой вес вечно колеблется.

– Как давно ты этим занимаешься? – спрашиваю я Инди, пока мы ждем, когда остальная команда и персонал сядут в самолет, чтобы мы могли отправиться в наш первый в сезоне полет.

– Как долго я работаю стюардессой? Третий год. Но я никогда раньше не работала с командой. А ты?

– Это мой четвертый год обучения и моя вторая команда. Раньше я летала с командой НБА, но мой брат живет в Чикаго и помог мне получить это место.

– Значит, ты уже общалась со спортсменами. В этом для тебя нет ничего нового. А вот я, если честно, слегка потрясена.

Я общалась со спортсменами. С одним встречалась. А с другим состою в родстве.

– Я хочу сказать, они просто нормальные люди, как ты и я.

– Не знаю, как насчет тебя, подруга, но я не зарабатываю миллионы долларов в год. В этом нет ничего нормального.

Уж точно, я и близко столько не зарабатываю, поэтому живу в безумной чикагской квартире моего брата-близнеца, пока не найду что-нибудь сама. Мне не нравится жить за его счет, но больше в городе я никого не знаю, и он сам захотел, чтобы я сюда приехала. К тому же он зарабатывает до смешного много денег, так что я не чувствую себя так уж неуютно, попросив у него бесплатное местечко для ночлега.

Трудно найти более непохожих людей. Райан сосредоточен, собран, целеустремлен и успешен. Он знает свой путь с семи лет. Мне двадцать шесть, и я все еще пытаюсь с этим разобраться. Но, несмотря на наши различия, мы лучшие друзья.

– Ты из Чикаго? – спрашиваю я свою новую приятельницу.

– Родилась и выросла здесь. Ну, в пригороде. А ты?

– Я выросла в Теннесси, но училась в колледже в Северной Каролине. Там получила работу стюардессы. В Чикаго переехала только месяц назад.

– Новенькая в городе. – Карие глаза Инди сияют возбуждением и легким озорством. – Когда вернемся, надо будет куда-нибудь сходить. Ну, в пути мы тоже сможем отдохнуть, но я познакомлю тебя со всеми лучшими местами в Чикаго.

Я благодарно улыбаюсь, радуясь, что в этом сезоне со мной в самолете работает такая классная и отзывчивая девушка. Эта индустрия может быть беспощадной, и иногда девушки не очень хорошо относятся друг к другу, но Инди кажется искренней. Нам с ней предстоит провести вместе в полетах весь хоккейный сезон, так что я еще больше благодарна за то, что мы ладим.

К сожалению, я не могу сказать того же о другой стюардессе. В течение двух недель обучения Тара, старшая стюардесса, казалась не слишком приветливой. Возможно, лучшим словом для нее было бы «высокомерная». Или «стервозная». Или и то, и другое.

– Я должна кое в чем признаться, – шепотом начинает Инди, убирая с лица свои тонкие светлые волосы. – Я ни хрена не смыслю в хоккее.

С моих губ срывается смешок:

– Я тоже.

– Ну и слава богу. Хорошо, что это не входит в требования к работе. Я имею в виду, я знаю, кто они все такие, потому что провела о них расследование на уровне ФБР в социальных сетях, но я никогда не видела ни одной игры. Однако мой парень неплохо разбирается в этом виде спорта. Он даже может сделать мне пропуск в зал, если понадобится.

– Подожди, правда?

– Шучу, – отмахивается она. – Зачем он мне? А вот он хотел бы получить пропуск, чтобы на них посмотреть. Он влюблен в спортивные соревнования, следит за спортсменами, за всем этим.

Прежде чем я успеваю сказать Инди, что дома у меня есть тот, кто может заинтересовать ее парня, придурок из ряда у аварийного выхода встает и начинает идти по проходу к нам.

Если я скажу, что Эван Зандерс некрасив я, конечно же, солгу. Он идет к нам такой походкой, словно только что сошел с подиума. Дерзкая улыбка демонстрирует идеальные зубы, глаза цвета лесного ореха – воплощение мечтаний любой девушки. Сшитый на заказ костюм-тройка в елочку, в котором он щеголяет, кричит о том, что он не выйдет из дома, пока не оденется так, чтобы непременно произвести впечатление.

Но он напыщенный засранец, который решил, что я жажду получить его автограф, и он пялился на фотографии полуголых красоток, пока я пыталась объяснить, как я могу спасти ему жизнь в чрезвычайной ситуации.

Вообще-то, вероятность того, что ему понадобится знать что-либо из того, что я пыталась объяснить, практически равна нулю, но дело не в этом. Дело в том, что он – высокомерный, самовлюбленный спортсмен. Знаю я этот тип. Я с таким встречалась и больше никогда этого не повторю.

Так что я перестаю восхищаться и отворачиваюсь, чтобы отвлечься на что-нибудь бессмысленное на камбузе, но его присутствие подавляет. Он из тех мужчин, которых все замечают, едва они входят в комнату, и это раздражает меня еще больше.

– Ну же, мисс Шэй, – шепчет Инди мою фамилию, подталкивая меня локтем.

Я оглядываюсь на нее, но она указывает на Зандерса. Обернувшись, я смотрю на него снизу вверх, его пронзительные карие глаза не отрываются от моих. Он останавливается в маленьком проходе кормового камбуза самолета, и по его губам скользит самая высокомерная ухмылка. Он упирается обеими руками в перила, как бы невзначай загораживая нам с Инди выход.

– Мне нужна газированная вода с лаймом. – Его внимание сосредоточено на мне.

Мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не закатить глаза, потому что я только что сказала ему, где он может ее найти. Всего в полуметре от него стоит большой навороченный холодильник, не просто так набитый всевозможными напитками. Спортсмены, конечно, всегда голодны после игр, а поскольку мы совершаем много ночных перелетов, самолет оборудован как шведский стол «все включено», с едой и напитками в каждой щели, готовыми к тому, чтобы хватать их и есть.

– Она в холодильнике. – Я указываю на последний ряд сидений, прямо рядом с ним.

– Но я хочу, чтобы ты мне ее достала.

Какое высокомерие.

– Я сейчас достану! – Инди подпрыгивает от возбуждения, ей не терпится выполнить работу, которую она делать не должна.

– Не нужно, – останавливает ее Зандерс. – Стиви достанет.

Он сверкает зубами, очевидно, считая себя сейчас забавным. Я прищуриваюсь. Он не забавен. Он раздражает.

– Правда, Стиви?

Мне хочется послать его к черту, и не потому, что я не хочу выполнять свою работу, а потому, что он пытается что-то доказать. Он пытается дать мне понять, что я работаю на него. Но только то, что он наш клиент, не значит, что он может быть грубым и ожидать, что я не буду грубить в ответ.

Я колеблюсь, не желая произвести плохое впечатление на свою новую напарницу в наш первый день. Мне все равно, что подумает обо мне этот парень, но я не хочу выглядеть полной стервой в глазах Инди.

– Конечно. – Мой голос звучит слишком громко, но ни Инди, ни Зандерс не знают меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я притворяюсь.

Зандерс отодвигается, освобождая мне минимальное пространство, чтобы проскользнуть мимо него, и уже одно это заставляет меня чувствовать себя неловко. Я не самая миниатюрная девушка, и я не хочу оказаться в неловком положении из-за того, что не могу протиснуться мимо. Частичка моей внутренней неуверенности в себе всплывает на поверхность, но я улавливаю ее и заменяю маской уверенности, которую приучила себя носить. К счастью, Зандерс отодвигается еще немного в сторону, предоставляя мне пространство.

Я делаю один шаг, буквально один шаг из камбуза, мимо Зандерса к холодильнику, к которому он был так близко, что практически его касался. Открываю дверцу и достаю первый попавшийся напиток – газированную воду. У него на это ушло бы меньше трех секунд, но он хотел доказать свою правоту.

Когда я достаю из холодильника воду, я чувствую, как он нависает надо мной. Он чертовски высок, вероятно, около ста девяноста пяти сантиметров, и при моем росте в сто семьдесят сантиметров он меня подавляет. Он едва оставляет мне место в проходе, чтобы развернуться, и когда я это делаю, его грудь оказывается прямо у моего лица.

– Большое спасибо, Стиви. – Он произносит мое имя в той же снисходительной манере, что и раньше, и лениво берет бутылку у меня из рук. Длинные пальцы слегка касаются моих, и все это время карие глаза пристально смотрят мне в лицо. Свободная рука тянется вверх, поправляя съехавший бейдж с крылышками на моей блузке.

В его пристально глядящих на меня глазах плещутся озорство, веселье и изрядная доля высокомерия, но я, хоть убей, не могу найти в себе силы разорвать зрительный контакт.

У меня учащается пульс, и не только потому, что всего пара слоев ткани отделяет его руку от моей груди, но и потому, что мне не нравится, как он на меня смотрит. Напряженно и целенаправленно. Как будто я – его новая задача в этом сезоне.

Его задача – превратить мою работу в сущий ад.

– Побольше лайма? – встревает Инди, протягивая салфетку, доверху нагруженную дольками лайма.

Карий взгляд Зандерса перестает быть пристальным, он оглядывается на стоящую на камбузе Инди, и у меня из легких вырывается слышимый вздох облегчения, когда его внимание покидает меня.

– Ух ты, большое спасибо. – В тоне Зандерса слишком много радости, когда он забирает у нее лайм. – Ты отлично справляешься со своей работой…

– Инди.

– Хорошо. – Он отмахивается от нее, его внимание снова обращается ко мне. Он слегка наклоняется, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Стиви. Отличная работа, – добавляет он на прощанье и направляется к своему месту.

Я выпрямляюсь, беря себя в руки, еще раз разглаживаю униформу и убираю с лица непокорные вьющиеся волосы.

– Пожалуйста, переспи с ним, – умоляет Инди, когда мы снова остаемся вдвоем на камбузе.

– Что?

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, переспи с ним, а потом расскажи мне все до мельчайших подробностей.

– Я не буду с ним спать.

– Черт возьми, почему нет?

Я хмурю брови:

– Потому что мы на него работаем. Потому что он любит только себя и потому что я почти уверена, что он занимается сексом практически со всеми, у кого есть вагина, и я сомневаюсь, что он знает имена тех, с кем спит.

И я не соответствую типичным моделям, к которым стремятся такие парни. Эти мужчины меня не выберут, но я держу эту неуверенность при себе.

– Ну, твое имя он знает.

– Хм?

– Он знает твое имя, – она наклоняется ближе ко мне, заглядывая в глаза, точно так же, как это делал Зандерс. – Стиви, – соблазнительным тоном шепчет Инди и разражается хихиканьем.

– Убирайся! – я игриво отталкиваю ее.

Как только все пассажиры поднимаются на борт, двери закрываются и блокируются, и мы с Инди запираем камбуз, чтобы убедиться, что все готово к взлету. И в этот момент происходит самая волшебная и прекрасная вещь, которая когда-либо случалась за четыре года моих полетов.

Одновременно все хоккеисты в костюмах встают со своих мест и начинают раздеваться до тех пор, пока не остаются прикрытыми только их причиндалы.

– Матерь божья… – я застываю, не в силах говорить, мои глаза вылезают из орбит.

– Что… Что происходит? – спрашивает Инди в таком же оцепенении, разинув рот.

Куда ни глянь, вся задняя часть самолета заполнена голыми мужчинами, подтянутыми задницами и татуировками. Мы с Инди даже не притворяемся, что не пялимся на них. Мы пялимся и не собираемся отводить взгляд ни за какие деньги.

Все игроки аккуратно складывают свои костюмы на багажные полки, стараясь не помять их во время перелета в Денвер, и переодеваются в более удобную повседневную одежду.

– Ну, дамы, вам понравилось шоу? – игриво спрашивает один из игроков, выводя меня из оцепенения. Его темные волны так и пляшут перед глазами глубокого изумрудного цвета.

– Да, – без колебаний отвечает Инди.

– Что ж, наслаждайтесь. Это происходит каждый раз, когда мы взлетаем и приземляемся. Для прессы мы должны быть в костюмах при посадке в самолет и когда с него сходим, но на борту можем делать все, что захотим.

Когда я сопровождала баскетболистов, такого не было. Они садились в самолет и выходили из него в совершенно непринужденном виде, так что это что-то новенькое.

– Девчата, на обратном пути я предоставлю вам обзор получше.

– Рио, перестань вести себя как похотливый пацан! – кричит другой игрок.

– Это – моя лучшая работа, – добавляет Инди, не отрывая взгляда от полуголых мужчин.

– Люблю хоккей, – не раздумывая ни секунды, решаю я.