Минус 32 (СИ)

1

Утреннее небо, и без того хмурое, затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, и вот уже начал накрапывать мелкий, не по-летнему прохладный дождик. На дворе уже стояло 14 июня, но настоящего летнего тепла в этом 2017-м году, по сути дела еще не было.

Николай зябко поежился, нахлобучил на голову капюшон своей видавшей виды штормовки и тоскливо посмотрел на поплавок. «Вот уже часа полтора здесь стою, а хоть бы одна поклевка случилась», — с досадой подумал он. — «Мало того, что продрог уже изрядно, да еще и намокну сейчас весь к чертовой бабушке. Может, все же домой вернуться, ну ее эту рыбалку».

Поверхность пруда, и без того не гладкая в это утро из-за не прекращающегося ни на минуту ветра, стала покрываться рябью от дождевых капель, пока еще робких и не назойливых. Поначалу Николай даже надеялся в душе, что дождь и вовсе прекратится, что ветер тучи разгонит, и все обойдется. Но ветер стих, а вот дождь наоборот усилился.

Да, погодка была прямо под стать настроению Николая. А радоваться-то ему было особо нечего. Вот уже прошло целых две недели, как он пребывал в статусе безработного. А ведь совсем недавно он, Карпов Николай, занимал весьма почетную, и в общем-то довольно неплохо оплачиваемую должность главного инженера фирмы «Грант», до недавнего времени занимавшейся производством и продажей подушек и одеял. Но вот теперь фирма не выдержала конкуренции и… развалилась.

С 1 июня 2017 года «Грант» прекратил свое существование. И, соответственно, теперь он, Николай, БЕЗРАБОТНЫЙ. Да, безработный, а у него двое несовершеннолетних детей: дочка Машенька 8 лет, и сын Костя 4 лет. Их кормить надо. Жена правда работает, но на ее скромную зарплату специалиста нормоконтроля НИИ радиотехники и электроники особо не разбежишься.

Ну, и сейчас надо работу себе новую подыскивать. Его бывшие теперь уже коллеги по «Гранту» ушли (или собирались уходить в ближайшее время) в большинстве своем в торговлю. Но его, Николая, вообще что-то уже не тянет в область «купи-продай». А тогда куда??? Вспомнить про свою специальность по диплому МАТИ. А что там в дипломе написано, инженер-технолог по сварке? И куда с такой специальностью? На завод имени Хруничева, где он собственно и начинал когда-то свою трудовую деятельность в далеком уже теперь 1996 году? В принципе, знакомые там у него остались, некоторые уже стали начальниками и могут по старой дружбе помочь с трудоустройством. Вот только зарплаты там низковаты (прямо в рифму). Нет, это на совсем уж крайний случай.

Какие еще варианты? Таксистом, благо водительские права имеются? Или вообще устроиться на работу, не требующую специальной подготовки, например каким-нибудь курьером, охранником или грузчиком. Нет, это все не серьезно. А грузчиком можно себе еще спину надорвать, а оно ему надо? В свои-то почти уже сорок пять лет? Да и охранником не прокатит, какой из него охранник при его росте и весе. Разве что дом престарелых охранять.

В общем, с его будущим все туманно. Не исключено, что его пребывание безработным может затянуться на неопределенное время. И это значит неминуемо начнутся серьезные финансовые проблемы. А для семейного человека это, мягко говоря, плохо.

Это в Советском Союзе безработицы не было. Там было: ты или работающий, или ТУНЕЯДЕЦ. И с последними в СССР нещадно боролись. Эх, вернуться бы туда: ни тебе инфляции, ни тебе роста цен, ни тебе страха банкротства. Бесплатное образование, бесплатная медицина, стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Ну конечно и минусов тоже немало было, но… Не бывает же в мире ничего идеального…

А пока на недельку-две Николай решил уехать на дачу. Чтобы хотя бы немного «развеяться», привести свои мысли по поводу собственного будущего в порядок, взвесить все «за» и «против». Ну и свежим воздухом заодно подышать, это никогда не вредно.

Поехал он не на «основную» солнечногорскую дачу, где они обычно отдыхали всей семьей, а на старую дачу его родителей, принадлежащую садоводческому товариществу «Агрегат» и располагавшуюся неподалеку от платформы Лесная Ярославского направления. Точнее даже не родителей. Это еще его дедушка получил здесь участок размером в стандартные шесть соток по линии своего завода где-то во второй половине 70-х годов.

Сейчас же дача пребывала в состоянии полузапущенности. Если еще лет десять назад здесь более-менее бурлила какая-то жизнь, и велись какие-то сельскохозяйственные и даже строительные работы, то в 2008-м, после смерти отца Николая, дача практически опустела. Мать Николая почти перестала сюда ездить, она теперь старалась проводить отпуска где-нибудь на море со своей подружкой Татьяной, такой же вдовой. А сам Николай как раз в 2008-м году женился, и у его жены уже была дача. В Солнечногорском районе, вблизи деревни Новинки, в окружении леса, размером ДВАДЦАТЬ СОТОК. В общем, никакого сравнения с его скромным «агрегатовским» участком в Лесной.

Таким образом, старая дача почти в одночасье оказалась невостребованной. И этот факт в данный момент играл Николаю на руку. Ему предоставлялась возможность побыть вдали от городской суеты в гордом одиночестве. Нет, ну конечно, не совсем в одиночестве, все-таки здесь как-никак дачные участки, народ какой-то все же присутствует. Но на СВОЕМ участке он все же был ОДИН.

И вот впервые за последние семь или даже восемь лет, Николай отпирает знакомую до боли калитку можно сказать чудом откопанным из глубин антресолей ключом, и заходит на территорию своей фазенды. Впрочем, какую уж теперь своей. Зрелище удручающее: бурьян высотой в человеческий рост, едва просматриваемая заросшая травой дорожка из бетонных плиток, покосившийся сарай, наполовину оторвавшийся с крыши дома лист шифера, гулко звенящий при порывах ветра, провисшие электрические провода, теплица (в которой когда-то выращивали помидоры и даже перец) с выбитыми стеклами. Жуть просто.

Поначалу Николай вообще пожалел, что приехал сюда, уж больно унылой ему показалась обстановка. Да и с погодой не особо повезло. Мало того, что прохладно, да еще и дожди периодически льют. Но потом он как бы абстрагировался от всего и вроде бы стало вполне терпимо. Продуктовая палатка работает ежедневно с восьми утра до восьми часов вечера, соответственно с питанием проблем нет. Вода в трубах, правда уже покрытых ржавчиной, течет. Электроснабжение без перебоев. Старая электроплитка «Мечта» в рабочем состоянии, холодильник «ЗиЛ» тоже. Туалет есть, душ тоже (водонагреватель функционирует). Да, нет компьютера с Интернетом. А зачем он ему здесь сейчас нужен? Что, две недели без Интернета уже никак?

И телевидения тоже нет, и радио нет. И газет здесь купить тоже не представлялось возможным, поэтому Николай остался в полной информационной изоляции. Но это его сейчас тоже не огорчало, а скорее наоборот.

А вчера он пообщался (правда через забор) с соседкой, тетей Зиной, добрейшей женщиной, разменявшей уже восьмой десяток, но казавшейся все такой же бодрой, как и раньше. В прежние времена, когда еще был жив ее муж, дядя Витя, Карповы частенько ходили к соседям в гости, на чай. И шашлыки вместе жарили, и дни рождения отмечали, и за грибами ходили, и саженцами и семенами обменивались. Одним словом, очень дружеские отношения были с этими соседями.

Тетя Зина, впервые увидев за долгие годы Николая, всплакнула. Посетовала, что забросили совсем дорогие соседи свою дачку, и ее, тетю Зину совсем забыли (что было лишь полуправдой, так как мать Николая все же примерно раз в три месяца звонила тете Зине). А дальше начала долгий, почти часовой монолог (Николай за весь этот час произнес лишь несколько коротких дежурных фраз и к концу монолога изрядно подустал). А что такое монолог семидесяти с лишнем-летней женщины? Это кошмар, это говорильня вроде бы и обо всем, и в то же время как будто ни о чем конкретно. Но разве мог Николай прервать тетю Зину? Наверное это было бы в сложившейся ситуации неэтично.

Пожалуй, единственное, что заинтересовало Николая в болтовне соседки, так это сообщение о том, что три дня назад пропал без вести Федька Курочкин с соседнего с тетей Зиной участка, только с другой стороны. Говорят, что Федька пошел с утра на рыбалку на местный пруд (тот самый, в котором Николай, ежившийся от дождя, сейчас безуспешно удил рыбу) и не вернулся. А на берегу вроде бы нашли его спиннинг и баночку с червями. И полиция приезжала из соседнего Электросталя, и водолазы пруд обследовали. Но… дело темное. Исчез человек, как сквозь землю провалился. Мобильный телефон у Федьки теперь не доступен, домашний московский телефон не отвечает. Да и в московской квартире он похоже не появлялся.

Николай очень хорошо знал Федьку. Они с детства дружили, были почти одногодками (Федька родился всего на два года позже Николая). В советские годы, родители друзей уже в начале июня привозили их на дачи и только к концу лета их увозили, то есть практически все лето Федька и Николай проводили вместе, бок о бок. Так продолжалось до 1991 года. В этом году Николай закончил школу и поступил в институт. И лето 1991 года было первым, которое он провел преимущественно в Москве: вступительные экзамены, подготовка к ним и все такое прочее.

А потом была пятилетняя учеба в институте, а это экзаменационные сессии до июля, потом производственная практика, да вдобавок еще и остававшиеся свободными летние дни Николай чаще уже проводил в различных туристических поездках со своими новыми друзьями-товарищами из числа студентов. Потом работа, отпуск только раз в год. И не всегда летом, и уж точно не всегда на даче.

Федька же в том же 1991-м году поступил в ПТУ. Затем его забрали на два года в армию. Ну, а потом он устроился механиком на автобазу, где и продолжал работать по настоящее время. Вообще, Федька был добродушным здоровяком, весом под центнер, и ростом под метр восемьдесят, с золотыми руками. И он, в отличие от Николая, старался по возможности все свое свободное время (хотя бы в теплый сезон) проводить на даче. А вот своей семьи у Федьки не имелось, он был закоренелым холостяком. Злые языки даже поговаривали, что у него все ушло в мускулы, в том числе и мужская сила. Ну и выпить он был не дурак. Хотя и сильно уж пьяным Федьку вроде бы никто никогда не видел, во всяком случае, на людях.

Вообще, Николай и Федька продолжали общаться, но в последнее время, это было в основном общение по телефону. Хотя Николай пытался убедить своего друга установить Скайп для более живого общения, но Федька не особо дружил с компьютером, и для него все эти Скайпы были своего рода экзотикой.

А ведь они, кстати, не так давно созванивались. Ну да, где-то в конце мая. Федька как всегда веселый был, предлагал встретиться. Мог ли он, например, свести счеты с жизнью и, скажем, в пруду утопиться? Да нет, на него не похоже. Федька всегда был неисправимым оптимистом. И Николая обычно в трудную минуту подбадривал, настраивал на оптимистический лад. Нет, пожалуй это исключено. Странно все это. Более чем странно…

Яркая вспышка молнии прорезала серое небо. Николай невольно вздрогнул. Через несколько секунд послышались угрожающие раскаты грома, а дождь, уже практически перешел в проливной. Ого, а вот и град даже посыпался, да какой частый. Круглые мелкие ледышки неистово замолотили по капюшону штормовки и по плечам. Песчаный берег заискрился белыми точками. Эти точки заполоняли все большее и большее пространство. Казалось, еще совсем немного, и все вокруг станет белым, словно зимой. Внезапно налетевший порыв холодного ветра еще больше усилил иллюзию наступающей зимы.

Но не прошло даже наверное пяти минут, как град прекратился. Вдалеке, за противоположной стороной пруда, где находились пути Ярославской железной дороги, показалась электричка. Самая первая утренняя, из Москвы, следующая через Лесную в сторону Фрязево. Стал слышен мерный стук колес. Вклиниваясь в шум дождя, этот стук создавал совершенно фантасмагорическую мелодию, от которой пробирала дрожь.

«Пожалуй надо покурить», — подумал Николай. — «Дождь правда, но ничего я под елку спрячусь, чтобы сигарета не намокла. А удочку пока смотаю, а то ее унесет еще нафиг, вон ветрище опять усилился. Да и рыбы похоже сегодня я не дождусь. Вот после дождя по идее клев должен усилиться. Но когда наступит это „после дождя“. Видимо нескоро».

Он вытащил на берег свою старенькую бамбуковую поплавочную удочку, служившую ему верой и правдой уже без малого тридцать пять лет. Сам же направился в сторону одинокой елки, стоявшей примерно метрах в двадцати от места ловли. Хотя, лесной массив, окружавший пруд, состоял преимущественно из берез и осин, реже сосен, и эта старая высокая ель была нехарактерной для данного леса породой.

Удивительно, но под елкой было относительно сухо. Под ее разлапистыми ветвями Николай почувствовал себя словно под большим зонтом. Он прислонился к стволу дерева и достал из кармана штормовки целлофановый пакет с зажигалкой и сигаретами, твердо решив для себя, что сейчас он покурит и вернется домой. Хватит здесь отмокать. Засунув в зубы сигарету, Николай поднес к ней зажигалку, и в этот момент словно что-то ударило ему в затылок, в глазах потемнело…

Темнота длилась всего секунд пять, не более. А потом Николай вновь «обрел способность видеть». Первое, что подумалось ему: «Давление скакнуло. Пора наверно менять образ жизни. Поменьше нервничать, побольше физической нагрузки, курить бросить к чертям собачьим».

И тут неожиданно для себя он отметил тот факт, что… дождя-то уже нет, хотя и пасмурно. Что же это он, так долго был без сознания, что дождь за это время успел закончиться? Да нет, не может такого быть. Николай хотел было прислониться к стволу елки, но… у него это не получилось, он почувствовал пустоту за спиной. Оглянулся и замер в удивлении. Позади него стояла совсем малюсенькая елочка, видно только в этом году появившаяся на свет.

Что за ерунда такая? Вроде бы он не менял своего местоположения. Ну да, вот он и пруд на таком же расстоянии. Стоп, а куда подевались дачные участки, расположенные по соседству с прудом??? Да и деревья вроде бы как не совсем те, и лес гуще… Да и пруд такое чувство, что пошире немного стал что ли? Опа, а откуда здесь взялся этот колодец??? Его же давным-давно с землей сравняли. Ну да, где-то лет тридцать назад, как здесь выделили землю под строительство участков, колодец и засыпали.

Ничего не понимающий Николай медленно приблизился к тому месту, где он рыбачил еще минут пять назад. Или все-таки больше? Его удочки на берегу не было. Украли что ли? А может быть, он просто спит, и ему все это снится?

Он хотел ущипнуть себя за руку, но тут на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Испуганный Николай обернулся и увидел… ухмыляющегося Федьку Курочкина, заросшего трехдневной щетиной.

— Здорово, Колян! — пробасил Федька. — Рад тебя видеть. Ну что, добро пожаловать в ОДНА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ ГОД.

Будильник как обычно зазвонил в 6.30. Начальник группы Специального отдела Управления оперативно-технических мероприятий ФСБ майор Александр Голубев привычным движением руки потянулся к тумбочке, на которой лежал смартфон, исполнявший мелодию вальса из кинофильма «Берегись автомобиля», и отключил сигнал будильника.

Сегодня что-то совсем не хотелось вставать. За окном моросил дождь, уже ставший привычным атрибутом для июня 2017 года. Как же лениво в такую погоду на работу идти. Но служба есть служба, ничего не поделаешь. Александр посмотрел на жену, сладко посапывающую во сне. Вот уж ей хорошо. Ей на работу не надо. Его супруга находилась в отпуске по уходу за ребенком. Их сынишке Мишеньке исполнилось в этом году два годика. Причем Мишенька был на редкость спокойным ребенком, и сидеть с ним, в принципе, было одно удовольствие. Сам Мишенька лежал рядышком в детской кроватке и так же крепко спал. Александр чмокнул жену в щеку, поправил на Мишеньке сползшее одеяло. Вздохнув, натянул тренировочные штаны, футболку и пошел умываться и завтракать…

Он сидел на кухне, с аппетитом уплетал только что приготовленную яичницу-глазунью и смотрел в окно, выходящее на дорогу. Дождь сыпал, не переставая, а небо было, что называется, «обложным», без просветов. Такой дождь вряд ли скоро закончится. Внизу, под окнами, по мокрому черному асфальту в обе стороны сновали автомобили. С высоты четвертого этажа было хорошо видно, как неистово скользят дворники по их лобовым стеклам. На автобусной остановке, на противоположной стороне улицы сидел одинокий пассажир (в этот ранний утренний час и автобусы еще ходят редко, и пассажиров немного). Это был молодой парень лет тридцати, одетый явно не по погоде, в одну рубашку с коротким рукавом.

Кстати, а сколько там градусов за окном? Александр взглянул на термометр: плюс десять. Неплохо для 14 июня, очень неплохо. Ну ладно, днем воздух, может быть «прогреется» до плюс двенадцати. Во всяком случае, так Яндекс обещал.

Неожиданно запиликал мобильник. Александр посмотрел на экран мобильника: звонил его подчиненный капитан Черемных.

— Да, Сереж, слушаю тебя.

— Александр Николаевич, — Черемных был явно взволнован. — Вчера поздно вечером получил очередную расшифровку данных с «М7». Данные показывают, что у нас под Москвой образовалась окно КРИТИЧЕСКОГО размера. Время образования два-три дня назад, глубина проникновения примерно 30–33 года. Окно находится в непосредственной близости от железнодорожного перегона Фрязево — Лесная (это по Ярославке). Время самостоятельного «рассасывания» окна при таких параметрах, сами понимаете, не меньше недели, начиная с сегодняшнего дня. Нужна ваша санкция для разрешения поездки на объект.

— Я понял, Сереж. Считай, что санкция тобой уже получена. Когда планируешь выезд на место?

— Прямо сейчас, Александр Николаевич. Только приборы получу и сразу в путь.

— Ну это правильно. Здесь затягивать не стоит. Ты кого в напарники возьмешь? Петрова?

— Наверно его.

— Лады. А район образования окна не сильно заселен?

— Да как вам сказать, — Черемных вздохнул. — Там вообще рядом имеются садоводческие товарищества с участками. Но мы надеемся, конечно, что окно образовалось где-нибудь в лесном массиве.

— Хотя это тоже не гарантия, что в него не попадет какой-нибудь грибник. Или грибы еще не пошли, рано?

— Не знаю, Александр Николаевич. Я не грибник.

— Да я тоже не грибник. Но по-моему, первая половина июня — это еще не грибной сезон. Во всяком случае, бабульки пока грибами не торгуют. Ладно, Сереж, давай отправляйся на место. А я съезжу в Управление и оформлю соответствующие бумаги. Счастливо…

Александр положил смартфон на стол. «Вот ведь не было печали. Окна уже пять лет у нас не образовывались. Во всяком случае, критических размеров. Дай Бог, чтобы оно и правда „попало“ куда-то в лес. А то придется потом „попаданцев“ вылавливать. А это та еще проблема. Ладно, пора ехать на работу»…

Николай смотрел на Федьку, словно на инопланетянина, хотя вид у того был вполне земной.

— Что ты сказал? Куда добро пожаловать? — проговорил Николай, не узнавая своего голоса.

— Я же тебе сказал уже, дурень. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Раз уж в нашем времени нам встретиться было не суждено, то пришлось возвращаться во времена нашего детства. Гы-гы-гы. — Это идиотское «гы-гы-гы» было «визитной карточкой» Федьки Курочкина. — Ну чего ты глаза выпучил? Сложно поверить в реальность происходящего? Да, брат, сложно. Я сам не сразу поверил, гы-гы-гы.

Николай почувствовал какой-то упадок сил и присел на корточки. Федька снова положил ему руку на плечо.

— А я на самом деле рад видеть тебя, Коль. Честное слово. А то все по телефону, да по телефону. Ну ты чего такой квелый, а?

— Что-то не укладывается у меня это все в голове, Федь, — Николай помотал головой и оперся ладонями об землю. — Ерунда какая-то.

— Нет, брат. Это не ерунда, это — РЕАЛЬНОСТЬ. — Слово «реальность» Федька произнес с какой-то особой торжественностью.

— Но это же бред. Так же не бывает, Федь.

— Ну, — Федька развел свои огромные ручищи в сторону. — Как видишь, бывает. Мы с тобой ПОПАЛИ В ПРОШЛОЕ.

— Ну так же не бывает.

— Да чего ты заладил: «не бывает, не бывает». Ты лучше вокруг внимательно осмотрись. Куда делись дачи, а? Колодец, его же уже нет, правильно? А здесь он есть. Кстати, а вот ты к путям пройдись, — Федька указал пальцем в сторону железной дороги. — Так вот там, всего ОДНА колея, как раньше. А в нашем времени ведь уже две колеи стало, так? Да что там, к путям, ты вообще прогуляйся здесь. Я тебе скажу, это… Это возвращение в наше детство. Это… — Федька вдруг осекся и замолчал. Его взгляд был устремлен в сторону дорожки из щебня, ведущей от узенькой лесополосы (уже не существующей в настоящем времени), за которой начинались (должны были начинаться) участки товарищества «Агрегат».

По дорожке шел паренек лет десяти-двенадцати, одетый в синюю болонью курточку и «вареные» джинсы. В одной руке у него была удочка, в другой — красное пластиковое ведерко. Паренек, понятное дело, направлялся на пруд рыбачить. Николаю вдруг показалось, что он раньше где-то видел точно такую же куртку, а удочка… была очень уж похожа на ту, которую он оставил на берегу там, в своем времени. Да и вообще лицо у паренька какое-то уж о-о-очень знакомое. Стоп, так это же… Николай побледнел и сделал над собой неимоверное усилие, чтобы не рухнуть в траву.

Федька склонился над ним:

— Узнал? Это же ты, собственной персоной. Только тридцати двух летней давности.

— Не может быть, — прошептал Николай. — Федь, этого не может быть. Это мне все снится.

Федька ущипнул его за руку. Николай вскрикнул от боли.

— Ну, больно? Снится тебе все это, да? Гы-гы-гы. Слушай, а давай подойдем к нему, то есть, к тебе, гы-гы-гы. Спросим его, хорошая ли рыбалка в этих местах, а? Гы-гы-гы-гы-гы-гы, — Федька зашелся в каком-то истеричном смехе. Если бы Николай сейчас пребывал в своем нормальном состоянии, то непременно треснул бы Федьке по шее. Правда, и «огреб» бы потом по полной программе.

— Ну ты типа боишься, да? — Федька, наконец, перестал ржать. — А вот я не боюсь. Пойду, побеседую с тобой маленьким. И он направился было в сторону маленького Коли, но Николай-взрослый вцепился ему в рукав.

— Постой. Вместе пойдем. Не боюсь я ничего, — Николай встал с земли, отряхнулся, поправил штормовку. — Пойдем.

— Точно, не боишься? Смотри, а то в обморок упадешь еще. А вдруг малец тебя узнает? Гы-гы-гы.

— Пойдем, — настойчиво повторил Николай и решительно двинулся вперед.

Коля-маленький тем временем подошел к пруду, поставил ведерко на землю и стал разматывать удочку. Заметив, что к нему приближаются двое мужчин, мальчик насторожился, но не подал виду, продолжая заниматься своим делом. А мужчины уже подошли прямо к нему.

— Привет, парень, — окликнул Колю-маленького Федька. — А как здесь, рыба-то вообще водится какая?

Мальчик шмыгнул носом и, насаживая извивающегося червяка на крючок, ответил:

— Водится. Бычки в основном. Но и караси есть, и окуни тоже.

— Понятно, — протянул Федька. — Ну, удачной тебе рыбалки.

— Спасибо.

Во время короткого диалога между Федькой и мальчиком Николай внимательно оглядывал себя самого маленького. Да, это вне сомнения он. И рыбачил он в те годы именно на этом месте. И курточка, купленная за пару лет до 85-го года, в «Детском мире» его, и джинсы, доставшиеся по наследству от выросшего двоюродного брата, и дефицитные в то время кроссовки «Адидас» с тремя полосками, которые отец где-то «достал» по большому блату. Поплавочная удочка та самая, что и сейчас находится у него «на вооружении», бамбуковая «трехколенка», тогда еще совсем новенькая. Поплавков с той поры сменилось уже немало, но этот «толстенький» цвета морской волны, самый-самый первый. Так сказать, родной. Ведерко красное, столетней давности, в него еще раньше собирали всякую смородину, клубнику, малину. А потом бабушка купила новое ведро, а это отдали Коле, для рыбалки. Ну и, наконец, жестяная баночка из-под индийского кофе, в которой маленький Коля хранил червей.

Воспоминания нахлынули на Николая. Комок подступил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Ведь прямо сейчас Николай словно бы пребывал в своем собственном детстве, причем не благодаря старым черно-белым фотографиям, коих у него было немало, а ВЖИВУЮ. И эта встреча с самим собой, эта баночка, это ведерко, эта одежда, разбередили в нем душу. Голова у него вдруг закружилась, и он вынужден был схватиться за рядом стоящую березку, чтобы не упасть.

Мальчик как-то подозрительно посмотрел на Николая. «Неужели он, то есть я, узнал себя в зрелом возрасте?» — промелькнуло в голове у Николая, и от этой мысли ему стало не по себе. Но быстро сообразил, что эта «подозрительность» связана с тем, что мальчик принял его за пьяного. Федька толкнул приятеля локтем, и, словно бы подтверждая догадку Николая, еле слышно произнес:

— Пошли что ли, а то ты как алконавт за деревья хватаешься, безумными глазами смотришь. Какой пример мальчику подаешь? Пошли, пошли, — он взял Николая за локоть.

— А куда пошли-то? — все еще не отрывая глаз от мальчика, пролепетал Николай.

— В место моего временного проживания. Вон видишь, на том берегу шалашик стоит? Так это я его соорудил и живу там уже четвертый день. Пошли, там у меня бутылочка припрятана и закусочка кое-какая. Заодно и побеседуем нормально…

Александр припарковал свою «Тойоту» у всем известного здания на Большой Лубянке, выполненного в архитектурном стиле необароккко, и до революции принадлежавшего страховому обществу «Россия», а теперь уже много десятилетий являющимся главным зданием советских, а позднее российских органов государственной безопасности. Собирался выйти из машины, но дождь вдруг ливанул словно из ведра. Справедливо рассудив, что ливень вряд ли будет идти долго, а вот если он сейчас выйдет из машины, то вымокнет насквозь и сушиться уже потом будет долго, Александр решил не выходить на улицу, пока «хляби небесные» не успокоятся.

Он облокотился об руль обеими руками и задумался. Что сулит ему сегодняшний день, какие неприятности? Образование окна в прошлое критического размера было вообще событием неординарным. За все десять лет работы его, Голубева, в Спецотделе, такое случалось до сегодняшнего дня лишь дважды. Первый раз, на заре его карьеры, в 2008-м году, окно образовалось в озере Сенеж, это было совершенно не опасно, тем более что дело было промозглой осенью и случайных «купальщиков» даже теоретически в месте образования окна быть не могло. Второй раз, в 2012-м году, окно появилось в Шатурских болотах. Там тоже было почти исключено попадание в них каких-либо людей.

А что сейчас? Участок Фрязево — Лесная? Рядом с железной дорогой? В каком именно месте? Данные, полученные со спутников, естественно не дают абсолютно точных координат окна. Ну конечно, навигаторы ГЛОНАСС свое дело сделали, и благодаря им, зону поиска удается свести к минимуму. Хорошо, если окно окажется в лесу. А если нет? Попадет по закону подлости на территорию какого-то дачного участка.

Ну, здесь гадать-то особо нечего. Надо брать необходимые приборы и выезжать на место (Черемных и Петров наверно уже в пути). А что дальше? Найдется окно, отправится на время в прошлое тот же Черемных. Там он проведет диагностику на предмет наличия «попаданцев». Если их не окажется, то можно вздохнуть спокойно и просто «нейтрализовать» окно имеющимися в наличии у Спецотдела средствами. Все, на этом «миссию» можно считать законченной. А если «попаданцы» вдруг обнаружатся? Нет, об этом лучше пока не думать.

К сожалению, для обработки данных анализаторов временных сдвигов (мониторинг таких сдвигов ведется круглосуточно со спутников) необходимо время. Примерно двое суток. Только по истечении этого времени, компьютер выдает окончательный результат мониторинга. А ведь окно-то все это время, пока компьютер «переваривает» информацию, уже может существовать. Хорошо еще, если окно «маленькое» (в которое человек, даже новорожденный ребенок, просто не поместится). Такие окна образуются каждые два-три месяца (если брать в расчет всю территорию земного шара). А если «большое» — так называемое критическое? К счастью, такие окна появляются нечасто, два-три раза в год (опять же, это по всему миру). И большая часть мест появлений окон критического размера приходится на воды мирового океана. В этом нет ничего удивительного, так как воды мирового океана занимают около 70 % земной поверхности. Соответственно, и вероятность того, что окно в прошлое окажется в воде, составляет примерно столько же процентов. А ведь на Земле есть еще и пустыни, и леса, и степи, в которых вероятность появления человека за небольшой период существования окна ничтожно мала. То есть, на самом деле не так уж и велик шанс для появления «попаданцев» (термин, заимствованный у писателей-фантастов).

Здесь же еще и глубина проникновения оказалась достаточно высокой. Со слов Черемных — тридцать тире тридцать три года. Обычно окна имеют глубину пять, максимум десять лет. Это значит, что время «затягивания» окна увеличивается. Хотя, параметр «время затягивания или рассасывания» (в случае отсутствия «попаданцев») не играет никакой роли, так как после обнаружения окна, его «затягивают» принудительно. А вот при наличии «попаданцев» наоборот иногда приходится принудительно увеличивать срок жизни окна.

Отдел Голубева отвечал за московский регион. Естественно, в ФСБ существовали отделы, занимающиеся другими российскими регионами. А вообще, подобные подразделения имелись во всех мало-мальски самодостаточных спецслужбах мира. Естественно, к таковым нельзя было отнести спецслужбы каких-нибудь, условно говоря, Фарерских островов, Сенегала, Зимбабве или даже Литвы с Эстонией и Грузией. Поэтому, этими и другими странами занимались «большие» спецслужбы. В соответствии с парижской конвенцией 1992 года за российской спецслужбой (на данный момент за ФСБ) были «закреплены» также территории Казахстана, Азербайджана, Армении, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении.

Проблема временных сдвигов (проблема «попаданцев») была достаточно серьезной, поэтому все пункты парижской конвенции соблюдались беспрекословно. При необходимости, спецслужба одной страны ВСЕГДА помогала спецслужбе другой страны, невзирая на имеющиеся политические и прочие разногласия между странами. «Попаданцев» всегда старались нейтрализовать, то есть не дать им ничего такого натворить в прошлом, что бы могло повлечь за собой СЕРЬЕЗНЫЕ изменения в будущем, и вернуть их в настоящее время.

Появление окон всегда носило случайный характер. Никогда нельзя было предсказать заранее, где и когда образуется очередное окно, и какой глубины оно окажется. Поэтому и проникнуть по заказу на столько то лет назад и в такую-то точку Земли ПОКА человеку было неподвластно.

Почему «пока»? А потому что в Москве проживает такой профессор Нефедов. И этот Нефедов занимается… созданием МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. И где-то через две-три недели собирается провести испытания своего детища. Правда, что из этого получится, пока непонятно. Все-таки это неимоверно сложная в техническом плане вещь. Ну, а если вдруг испытания пройдут успешно… То тогда у русских на вооружении окажется то, чего нет ни у американцев, ни у англичан. Да ни у кого нет, да и быть не может…

Ливень наконец-то перешел в мелкую изморось. Александр вышел из «Тойоты», захлопнул дверь и направился в сторону второго подъезда главного здания Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации.

Друзья остановились возле шалаша, высотой примерно метра полтора, и с довольно широким проходом (ну, понятное дело, Федька же под себя его сооружал).

— Ну, заходи, чувствуй себя как дома, — пробасил Федька, пропуская Николая первым внутрь шалаша.

— Ты прямо как Ленин в Разливе, — пошутил Николай, заходя в шалаш, приятно пахнувший высохшей травой.

— В розливе, гы-гы-гы… Кстати, насчет розлива. Предлагаю разлить.

Федька подошел к стене шалаша, противоположной входу, разгреб с «пола» скошенную траву, служившую ему здесь подстилкой. Вынул из-под травы… бутылку водки, наполовину уже выпитую, плавленый сырок «Дружба», кусок копченой колбасы, полбуханки черного хлеба и граненый стакан.

— Во, видал, как я тут устроился, гы-гы-гы. Ну, ты уж не обессудь, Колян, второго стакана у меня нет. Да я и из горла прямо могу, я не гордый.

— Ну-ка дай, — Николай взял из рук Федьки бутылку. Посмотрел на этикетку «Водка Русская МПП РСФСР КРЕП. 40 % Об. 0,5 л. Приготовлена на спирте высшего качества, изготовленном из отборного зерна. Цена без стоимости посуды 4 руб. 30 коп.»

— Да ты не боись, не паленая, — усмехнулся Федька. — Настоящая, СОВЕТСКАЯ. Плавленый сырок точно такой же, как в детстве, колбаса «Краковская».

— А я в детстве сервелат предпочитал. И «Докторскую».

— Да ты, буржуй, я погляжу, гы-гы-гы.

Федька налил в стакан водки, протянул стакан товарищу и, пародируя Алексея Булдакова из известного фильма, произнес:

— Ну, за встречу!

Друзья «чокнулись», выпили, Николай из стакана, Федька из горлышка бутылки.

— Ох, хорошо пошла, — Федька нюхнул кусок хлеба, затем развернул сырок, разломал его на две части, одну часть дал Николаю. — На, закуси.

Николай откусил от плавленого сырка приличный кусок.

— Никогда раньше не пил в таких условиях, — произнес он. — И с такой закуской.

— Ну, естественно. Ты ж буржуй. У тебя все по культурному небось В ТОЙ ЖИЗНИ было. Ананасы с шампанским, икра и все такое. Это я пролетарий, привычный ко всему. Купил водочки, колбаски и — вперед, с песней.

— Купил… — задумчиво протянул Николай и присел на травку, почувствовав, что водка уже слегка «вдарила» в голову. — Купил, — повторил он. — Кстати, а на ЧТО ты все это купил?

Федька, казалось, смутился.

— Ну как, на что, на… На эти, на рубли. На что же еще, — лицо Федьки вспыхнуло.

— На какие РУБЛИ? На российские что ли???

— Зачем, на российские. На советские.

— А откуда у тебя появились советские деньги, а? Или с тех времен остались, и ты их до сих пор из кошелька не выложил?

— Ну, это… — Федька тоже присел и тупо уставился в крышу шалаша. — Я тут это… Ну, экспроприировал.

— О, какие мы слова знаем, — улыбнулся Николай. — И у кого ты деньги экспроприировал, а, признавайся?

— Да чего тут признаваться. Нечего тут особо признаваться, — Федька потеребил воротник рубашки. — Тут это, когда электричка прибыла последняя, ночная типа… Ну, темно было уже. А я как раз к станции пошел прогуляться. А с электрички дамочка сошла. Одна, совсем одна. Ну я, знаешь, на рыбалку-то когда хожу всегда ножик с собой беру. Подошел к ней, короче, ножик вытащил и говорю типа: — «Кошелек или жизнь». Ну она перетрухала и кошелечек свой мне отдала. А там было рублей двадцать пять, неплохо по тем, точнее по этим, временам. Ну вот я и это…

— Так ты же преступник теперь, Федя, — Николай укоризненно покачал головой. — Тебя может быть теперь полиция разыскивает уже. Точнее, милиция.

Федька приподнял голову:

— Слушай, а я об этом и не подумал. Дамочка ведь и в самом деле могла в поли… в милицию заявление написать. Может быть моя рожа уже красуется под вывеской «Их разыскивает милиция», а?

— Да уж, может быть… Слушай, а ты и в самом деле смог бы эту женщину убить? Ну, если бы она тебе кошелек не отдала?

— Да ну ты что, Коль? Да разве ж я? Да ты ж меня знаешь, — Федька ударил себя кулаком в грудь. — Да я ж мухи не обижу. Ну, не отдала бы и не отдала бы. Ну и ушел бы я ни с чем бы.

— И стал бы ждать следующей ночной электрички? Кстати, а ты подумал о том, чем ты тут будешь вообще заниматься? Без советского паспорта, без ничего? Так и будешь в шалаше сидеть? И одиноких женщин с ночных электричек подкарауливать? Ой, — Николай вдруг вздрогнул. — Я говорю, «ты», а ведь правильнее сказать «мы». Я же теперь тоже ТУТ очутился… Чего же мы делать будем с тобой, Федь? Как нам теперь назад вернуться?

— Своим ходом, год за годом, гы-гы-гы… Да нет, насчет этого ты не переживай. Обратно МОЖНО вернуться, я уже пробовал.

— Да? — Николай сразу оживился. — Действительно, можно?

— Действительно. Я же тоже поначалу, когда осознал все происходящее, чуть в штаны не наложил. Я же тоже понимаю всю нелепость своего положения ЗДЕСЬ. Поэтому, я почти сразу решил проверить, есть ли обратный путь. Вернулся к елочке этой одинокой и… Опять в нашем времени оказался.

— И опять в восемьдесят пятый метнулся?

— Да, а почему бы нет? Денег достал, вот, гы-гы-гы. Стакан, не поверишь, на берегу нашел. Жаль, что один всего. Наверно, кто-то здесь сидел, рыбку ловил и «бухал» в одиночестве. Ну я его, стакан в смысле, отмыл и… Пользуюсь теперь им тут. Ну, выпивон и закусон, понятное дело, в палатке нашей местной купил. А вообще мне нравится в прошлом. Здесь, — он обвел руками вокруг, — наше детство. И дышится здесь легче. Во всяком случае, мне так кажется. За три дня я здесь уже все окрестности обошел. Многих наших общих с тобой знакомых встретил. Некоторых уже и в живых-то нет.

— Ну, хорошо. Вот побродишь ты здесь. А что дальше-то?

Федька вздохнул:

— Да не знаю даже. Рано или поздно назад подамся наверно, а пока побуду тут, поностальгирую (он не знал, да и не мог знать, что ограничен по времени, что «время жизни» окна не вечно). — Хотя, признаюсь, возникает у меня иногда шальная мысль здесь остаться. Но как ее реализовать?

— Да, кстати, а с чего ты решил, что мы именно в 1985-м году? По звездам вычислил?

— Да нет. Я понял почти сразу, что я в прошлом. Но, конечно, не знал какой здесь год, день и так далее. Ответ пришел случайно. Вчера я опять проходил мимо станции. Электричка пришла, народ из нее вылез. Смотрю, мужик идет, у него газетка из кармана пиджака торчит. Я пригляделся — «Правда». И дату разглядеть удалось — 13 июня 1985 года. Ну, надеюсь, что номер у него свежий был. А в нашем времени вчера было тоже 13 июня, но только 2017 года. Значит, мы переместились ровно на тридцать два года назад, логично?

— Да вроде бы, логично.

— А еще знаешь, Коль, — Федька понизил голос. — Еще мне недавно пришла в голову совсем уж шальная мысль. Что, если попробовать ИЗМЕНИТЬ БУДУЩЕЕ?..