Мир Мэроу

Пролог

Когда-то, много сотен лет назад, Матерь и Отец сотворили мир прекрасных и уникальных созданий. Они дали ему имя Мэроу. Бескрайние леса, величественные скалы, плодовитые поля и живительные реки, а кругом всепоглощающее море – все это прародители создали с любовью и надеждой, что существам, которые будут жить здесь, это придется по нраву.

Первым кланом, что явился новому миру, стали ведьмы и колдуны. Они были прекрасны в своем первозданном виде. Невероятно красивые и хрупкие создания, сотворенные для главной цели – баланса. Их тотемное животное – символ клана – ворон, угольно-черная птица, перья которой стали такими из-за соприкосновения с погребальным костром. Огнем, который вечно горит на пересечении живого и загробного миров. Ворон, как колдуны и ведьмы, – это посредник между мирами. Между жизнью и смертью. Матерь и Отец дали в дар первому клану бо́льшую часть своей магии. Колдуны и ведьмы могли управлять стихиями, возрождать умерших и даровать новую жизнь. Чтобы сохранить равновесие, колдуны и ведьмы были обязаны отдавать что-то важное взамен магии, которую использовали.

Вторым был создан клан равков, сильных и храбрых воинов, в чьих венах течет кровь самой первой змеи на Мэроу. Благодаря своему тотемному животному они стали долгожителями, также им были дарованы изворотливость и бесконечная сила духа. Равки – бесстрашны, они никогда не остановятся перед противником, будут биться до последнего и не откажутся от намеченной цели. Такова их природа. В их венах тоже течет магия, но в сравнении с первым кланом ее доля ничтожно мала. Но и тут прародители соблюли баланс, для долгой жизни и силы равки должны были питаться кровью, и стали они привязаны к Древу Жизни, что насыщало клан и не позволяло ему уйти далеко от места, которое они стали называть родным.

Третьими были сотворены ликаны, чья сила заключалась в скорости и преданности. Однако преданность была направлена только на свой клан, Матерь и Отца. С первой секунды своего появления ликаны стали самыми высокомерными обитателями Мэроу. Их дар – немыслимая скорость, с которой никто и ничто не может сравниться. Также они обладали исключительным зрением даже в ночное время и животным обонянием. Их тотемное животное – барс, которое позволяло ликанам оборачиваться в ирбиса и быть достойными противниками равкам в бою. Для поддержания баланса прародители сделали их слабыми при свете солнца, но сильными при свете луны.

Четвертый клан, самый слабый из перечисленных выше, – хотты – маленькие и худые создания, рост которых не превышает половину человеческого. Они были созданы в помощь Матери и Отцу. Тотемное животное клана хоттов – белая мышь. Маленький и юркий зверек, который выживет в любых обстоятельствах и сможет пробраться туда, куда остальным путь заказан. Их баланс – долговременная память. Именно память хоттов не давала остальным существам забыть, кому они должны быть обязаны за дарованную жизнь.

И последними были созданы люди, слуги для высших созданий. Их баланс – короткая жизнь, именно страх смерти и делал людей более покладистыми и податливыми.

И был мир.

И был покой.

Долгое время сохранялось равновесие. Матерь и Отец были рады новому миру и его жителям. На закате каждого седьмого года Матерь спускалась на Мэроу и смотрела за своими детьми, которые из раза в раз становились агрессивнее и раздражительнее. Люди, которые были созданы для служения высшим созданиям, начали затевать бунты и кровопролития. Ликаны поняли – это их шанс править всем миром Мэроу, а не только горами, которые специально для них создали прародители. Колдуны и ведьмы тратили слишком много сил на сохранение мира хотя бы в своих лесах. Равки отделились от всех и начали создавать первый независимый город на Мэроу и назвали его Темные земли. Хотты лишь следили за переворотами и не помогали Матери успокоить кланы. Они, как и все… выжидали момент.

Из раза в раз Матерь разочаровывалась все больше в своем творении. Однажды она спустилась в леса колдунов и обнаружила лишь горы трупов и пепелище былого прекрасного края. Тогда Матерь отвернулась от Мэроу и ушла в загробный мир, чтобы карать и наказывать тех, кто посмел уничтожить прекрасное, и даровать любовь тем, кто заслужил ее, но не испытал при жизни. Отец никогда не спускался на Мэроу, он издали наблюдал за схватками и выживанием кланов. Прародитель считал, что только сильнейший сможет возродить Мэроу и вдохнуть в него новую жизнь. Кланы остались покинуты.

И началась Великая война. Погибли многие. Никто не выиграл. Высшие создания, как и люди, пытались выжить, и смешалась магическая кровь, появились ворожеи, чародеи, охотники, суртуры… Чистокровные творения прародителей остались существовать только в легендах и красивых сказках, которые жители Мэроу до сих пор передают из уст в уста.

Как только последний бой Великой войны утих, на Мэроу впервые спустился Отец, и окрасилась луна в алый, и потеряли существа свои магические силы. Он дал созданиям новый дар – «слово». Отец велел веровать в его силу и исполнять сказанное. Именно «слово» стало символом нового мира. Благодаря ему кланы перестали воевать. А тот день, когда луна обратилась в алый, стал самым пугающим днем на Мэроу, ведь создания поняли, насколько они слабы без магии. И с тех пор каждый год в одну и ту же ночь все существа теряют свою силу. Они с трепетом и страхом ждут рассвета. И только проклятые остаются проклятыми в ночь могучей Алой луны.

И сказал тогда Отец: «Каждый, нарушивший „слово“, покинет Мэроу и отправится к Матери сквозь погребальный костер. И, встретившись с Матерью, познает всю силу ее негодования, и будет проклята душа того, кто осмелится ослушаться Отца».

Книга Матери и Отца. Алый завет. Глава 2

Королева Змей

Колени утопали в песке, шея ныла от низкого наклона, но я была неподвижна, не смея пошевелиться или хоть как-то дать понять, насколько мне некомфортно склонять голову перед одной из самых влиятельных фигур моего времени.

Женский монотонный голос пробирал до дрожи. Это была Королева Змей – именно так ее называют за спиной, а в глаза величают – Великая Анриетта королева Ваала. Многие говорят, что в ее венах течет кровь всех высших созданий, другие же считают, что это обман, и она смертный человек с безграничной властью и множеством магов подле себя, но боятся ее и те и другие.

При одном взгляде на королеву меня бросает в дрожь, а ведь я неслась во дворец сломя голову и была уверена, что моя Салли стерла все подковы, да и копыта тоже.

Мне было невыносимо жарко ровно до того момента, пока ноги Ее Величества не ступили на песок главного зала дворца. Она вселяет первобытный страх.

Первый раз я встретила Королеву Змей пять Алых лун назад, она выступала перед подданными с балкона своего дворца в роскошном золотом платье, черные как смоль волосы были убраны в высокую прическу, и миниатюрная корона красовалась на ее величественной голове. После долгой и внушительной речи она приказала слугам скинуть с балкона зерно. В тот день я стояла довольно далеко от толпы голодных и смотрела, как кривая улыбка появилась на лице Ее Величества, когда люди стали забивать друг друга ради горстки втоптанного в грязь зерна. В тот день насчитали восемнадцать забитых насмерть крестьян, в том числе одного мальчишку, которому было не больше пяти Алых лун.

Несмотря на то что законным правителем в то время был ее супруг Генрих, все понимали, что тридцатипятилетняя королева держит бразды правления Ваалом, а ее муж только для видимости носит корону.

За мои двадцать три Алых луны мне выпал шанс лицезреть ее высокомерное лицо лишь дважды, это был второй. Королева ходила вокруг меня, и каждый раз, когда она оказывалась за спиной, я внутренне вздрагивала. Не зря ее прозвали Королевой Змей. Если верить слухам, ее дар – управлять этими созданиями, и большинство неугодных людей погибают от укусов ползучих тварей. Некоторые говорят, что видели, как она, взмахнув руками, с помощью магии вызывает двухголовых змей, они появляются из ниоткуда, обволакивают руки королевы Анриетты, а после бросаются на того, кто не пришелся по нраву их хозяйке. Также каждый в Ваале знает, как именно умер Генрих, но никто никогда не скажет об этом вслух. Ведь иметь голову на плечах куда комфортнее, чем подле ног.

Я не верю всему, что говорят на улицах, ведь все мы склонны преувеличивать и лгать. Но я не дура, и существование магии признаю как никто другой. Она существует, и она многогранна.

– Я знаю, как долго ты искала со мной встречи. И я знаю, насколько важна наша беседа… для тебя, – наконец заговорила бархатным голосом королева и остановилась напротив. Полы ее ярко-красного платья маячили перед глазами. – Но ты опоздала. – Последнее слово прозвучало как приговор. Оно было как стрела, выпущенная в лоб.

От досады я прикрыла глаза и стиснула зубы. Я действительно опоздала.

По дороге на богато украшенную карету напали местные разбойники, а я помогла от них отбиться. Не по доброте душевной. Конечно же нет. Я так не поступаю. Везде нужно искать выгоду. Как бы я ни относилась к привилегированному классу, связи всегда важны, а кроме Кромвеля я ни с кем и не общалась. Но благодаря моему самоотверженному поступку теперь я знакома с леди Анастасией. Она принадлежит к какому-то именитому дому, слишком мелкому, чтобы считаться величественным, но все же она из знати. Леди Анастасия была так испугана и не менее благодарна, что пообещала мне ответную услугу. Она дала «слово». О-о-о, вы даже не представляете, какую силу имеет «слово», если оно подкреплено магией. Безоговорочную, мощную и непоколебимую. «Слово», скрепленное магией, невозможно обойти или переиграть.

Итак, подведем итоги дня. Плюсы – я завела знакомство со знатью и получила «слово» леди Анастасии. Минусы – я опоздала на аудиенцию к Королеве Змей.

– Мне доложили причину твоего опоздания. Я недовольна, – совершенно безэмоционально произнесла королева. – Перед тобой стоял выбор: преклонить передо мной колени или же спасти бедняжку Анастасию. Ты сделала неправильный ход, охотница.

Я хотела все объяснить, но никто не смеет говорить, пока королева не позволит. Если же заговорить без ее одобрения, это моментально будет расценено как оскорбление ее змеиной крови, и тогда любого казнят прямо на этом песке. Многие верят, что в ее жилах действительно течет кровь змеи, разбавленная каплей крови Матери. Вокруг королевских особ всегда много легенд и мифов, а чему верить, решать только нам.

Несмотря на то что эта женщина само воплощение ужаса и первобытного страха, она заслуживает уважения хотя бы за то, что, будучи последней дочерью своего отца – подданного Светлых земель, – самолично в момент бунта без сопровождения прибыла в Ваал, охмурила Генриха, уничтожила его первую супругу, вошла с ним в священный союз, стала новой супругой и забрала себе целое королевство. Далеко не каждый ныне живущий имеет такую безоговорочную целеустремленность.

– Если бы не срочное дело, которое заставило меня прибегнуть к услугам такой, как ты, твоя голова уже валялась бы у моих ног.

Не сомневаюсь.

После сказанного последовал еще один королевский шаг в мою сторону. Я видела, как Ее Величеству неудобно ступать по песку, но она ни за что и никогда не покроет его камнем в главной зале дворца. Смотря на грязный, практически черный песок, сразу понимаешь, сколько крови здесь было пролито. И это за достаточно короткий промежуток времени. Если поглубже втянуть носом воздух, то можно ощутить запах крови и отчаяния. Каменные стены, бархатный трон на возвышении, песок и люди, находящиеся здесь, они все пропитаны отвратительным зловонием.

Говорят, когда Королева Змей стала править одна, белоснежный настил главного зала мгновенно окрасился в алый. В тот день, немногим более трех Алых лун назад, она покарала всех, кто хоть как-то служил ее супругу, ныне покойному королю Генриху. Она убила даже мальчишку, который чистил ему обувь. Искоренила всех и распределила роли в королевстве по-своему. Жизнь простого народа стала более голодной и холодной. Дань королеве выросла в три раза, а работа в стенах дворца стала практически рабской, но многие все равно стараются пробиться во дворец, ведь жизнь за пределами самого огромного сооружения в Ваале куда более нищенская и печальная.

Но это для меня неважно. Я здесь ради другого, королевские дела меня никогда не интересовали. Да и услуги охотника всегда кому-то нужны, главное оказаться в нужное время в нужном месте.

– Мне необходимо твое «слово», – произнесла королева Анриетта. – «Слово» охотника, что ты выполнишь мою просьбу.

Мое молчание в очередной раз доказало, что без дозволения я всего лишь немая тряпичная кукла.

Тогда Королева Змей сделала еще один шаг, и я практически поцеловала красный подол ее дорогого платья. От нее исходил иной запах, королева не пахла зловонием этого места, она пахла… ядом. Змеиным терпким ядом.

Ее Величество протянула ко мне руку в белой перчатке и указательным пальцем подняла мою голову вверх. Я до последнего старалась смотреть только вниз, но как только она отняла руку от моего лица, я заглянула ей прямо в глаза. Карие глубокие омуты. Далеко не каждый сможет посмотреть мне в глаза, но королева иная. Она не простой народ, который верит в старые сказания.

– Отвратительно, – хмурясь сказала она, разглядывая мою метку.

Обидно ли это слышать? Уже нет.

Метка охотника всегда расположена на лице, когда-то давно Отец решил, что так будет правильно – каждый смертный должен знать, с кем говорит. Метка начинается на шее и словно ветки деревьев заканчивается на моей левой щеке. Каждый виток – это данное мною «слово».

– Как ты стала охотником? – спросила королева и небрежно взмахнула рукой. – Можешь ответить, – разрешила она.

– Я такой родилась.

И она это прекрасно знает. Охотником невозможно стать, им можно только родиться. Всем на Мэроу известно: мать охотника обязательно должна быть обычной смертной, которой непосильна магия (таких большинство), а вот отец, он должен обладать определенными навыками. Какими? Неизвестно. Сразу после зачатия будущего охотника отец умирает – таким действием прародители поддерживают баланс магии в нашем мире. После рождения охотника умирает и мать. И на свет появляется новорожденный сирота с меткой на шее.

– Тебе известно, что в одно и то же время в мире может быть всего две женщины-охотника?

– Известно, Ваше Величество.

– Ты… практически уникальна.

Темноволосая королева склонила голову набок и долго о чем-то думала, пристально разглядывая мою метку. Я не смела отвести от нее взгляд, но боковым зрением заметила, что вокруг нас собралось по меньшей мере около сотни стражников. Их мечи были вынуты из ножен, и из-за изобилия свеч оружие поблескивало десятками огней.

Карие глаза королевы впились в меня с новой силой.

– Мне нужно твое «слово», – повторила она.

– Я не могу его дать, если не знаю, что должна сделать, – спокойно ответила я, и королева вздрогнула.

– Мне сказали, что ты долгие луны искала со мной встречи.

– Это так, моя королева.

– И вот ты здесь.

– Да, Ваше Величество.

– Я сама пригласила тебя.

– Да, моя королева.

– И ты… смеешь мне перечить? – Это был не вопрос, рассуждение. – Хорошо. Ты должна найти для меня одного человека и доставить его в замок. Живым.

Именно для этого и нужны охотники, мы можем найти кого угодно, что угодно и где угодно. Один из положительных моментов нашего дара-проклятия.

– Что за человек?

Разговаривая с Анриеттой, я почувствовала, как хожу по острому мечу, и один неверный шаг или халатное распределение баланса – и я труп.

– Этого тебе знать не нужно.

И как я его найду? Мне необходимо хоть что-то.

– Сейчас он в Темных землях. Его имя – Аргос. Темные волосы, карие глаза, на шее родимое пятно в виде змеи. Это все, что тебе должно быть известно.

Она, видимо, шутит. Я должна пробороздить все Темные земли и заглядывать за шиворот каждому темноволосому мужчине? Хорошо, что метка на шее, а не гораздо ниже.

– Если ты приведешь его ко мне до начала новой Алой луны, то я дам тебе в полноправное владение свою ворожею.

Конечно, она знает, для чего я так долго искала встречи с ней. Королева знает все и обо всех. Я почувствовала напряжение и спросила:

– Какую именно ворожею? – Я должна быть уверена. Второго шанса у меня не будет.

Выражение лица королевы поменялось, она еще больше стала походить на змею.

– А ты не глупа. Ту самую, что тебе так необходима, – Меланту.

Я должна привести мифического человека и взамен получу то, что мне нужно больше всего на свете. Меня не волнует, что будет с этим человеком потом и для чего вообще его ищет королева. Я почти две Алых луны пробивалась во дворец. Мне необходима была Меланта, и до сих пор нужна.

– Я согласна, – без раздумий ответила я. – Меланта сегодня уходит со мной…

– Ну нет. Как только Аргос ступит на этот песок, я лично приведу Меланту и отдам ее тебе навсегда. Если что-то не устраивает, найду другого охотника.

Королева юлит. Мы обе понимаем, что найти другого охотника даже королеве не так-то просто.

– Я согласна. Мне нужна вещь, которая…

– У меня нет ничего, что когда-то могло принадлежать этому человеку, – отрезала Королева Змей.

Это будет гораздо сложнее, но все же возможно.

– Выступаешь на рассвете, – удовлетворенно произнесла королева и кивком головы подозвала слугу.

Он передал ей свиток, она протянула его мне и пояснила:

– Моя печать пропустит тебя через пограничные земли, дальше рассчитывай только на себя. Ни одна живая душа не должна знать, что ты делаешь и для кого.

– Я поняла.

– Как только преодолеешь пограничные земли, сожги печать.

В моих руках оказался серый свиток с коричневой печатью в центре. Три змеи разных размеров сплелись в общий клубок и жалят друг друга.

– Поднимись, – приказала повелительница.

Я встала в полный рост, расправила плечи и все равно смотрела на королеву снизу вверх. В отличие от Ее Величества, я стояла в черном плаще до пола, штанах, которые позволено носить только мужчинам, шлюхам и охотницам, в линялой сорочке на веревках и без оружия. Его забрали на въезде в ворота замка. Она, не отрывая от меня взгляд, сняла белую перчатку и протянула мне руку, я же в ответ сняла свою черную и обхватила холодные, тонкие пальцы королевы.

Момент настал. Самое важное «слово» в моей жизни.

– Ваше Величество королева Ваала, даю вам «слово», что приведу человека по имени Аргос, темноволосого и кареглазого, с отличительной чертой на шее – родимым пятном в виде змеиной пасти, и как только он ступит на этот песок, то…

Дальше продолжила королева:

– То я лично отдам тебе живую и здоровую ворожею по имени Меланта, даю тебе свое «слово», охотник по имени Эванжелина. И будет Меланта служить тебе до конца своих дней.

Легкий озноб прошелся по нашим рукам. Моя метка нагрелась, и на щеке появился новый виток. Всего на одно мгновение глаза королевы стали иными – зрачки сузились, а цвет глаз преобразился из карего в золотой. На меня смотрела змея во плоти. Однако через мгновение Королева Анриетта моргнула, и глаза стали прежними.

Дальше мы продолжили хором:

– И если я отступлюсь от священного «слова», да покарает меня Матерь. Да пусть осудит меня по делам моим, да накажет по своему суждению.

В воздухе витал запах магии. Смесь трав и капля горечи.

Думаю, королеве не стоит знать, что я слабо верю в существование Матери и Отца. Как гласит наша вера, все живое появилось благодаря Отцу и Матери, они – прародители. Но Матерь ждет нас после смерти и раздает каждому по заслугам. И если ты жил честно и праведно, то она будет тебе благоволить и наградит любовью и заботой, если же нет, то будет карать тебя до скончания времен. Склоняюсь к тому, что у нее будет много работы палача. А любовь дарить окажется некому.

Покинув дворец, я наконец позволила себе спокойно и протяжно выдохнуть. Я осталась жива. Получила «слово» Королевы Змей и леди Анастасии. День удался.

Подходя к королевским конюшням, я накинула капюшон на голову и позволила себе одну из самых ярких улыбок в своей жизни. Я это сделала. Я получила «слово» королевы, осталось найти мужчину по имени Аргос. Не думаю, что это будет сложнее, чем охота на суртуров, хотя его личная вещь упростила бы мне задачу.

– Надеюсь, тебя покормили хвалеными королевскими яблоками? – спросила я у черной кобылы, подходя к конюшне.

– Нет, – ответил мне мужчина, который стоял поодаль. – Только овес и вода. А еще я ее почистил, а кузнец заменил переднюю правую подкову. Она совсем стерлась.

Я напряженно обернулась на голос. Болезненно худой и грязный мужчина смотрел на меня уставшим взглядом. Это был конюх.

– Зачем? – лишь холодно спросила я.

– Приказ королевы Анриетты, – ответил он, и я заметила, что у него недостает передних зубов.

Я об этом не просила, и благодарности им от меня не дождаться.

Молча запрыгнув в седло, я поскакала к воротам замка, остановилась у высоких каменных стен и спешилась. Стражники отдали мне все, что я оставила здесь ранее: колчан со стрелами, лук и меч.

Оказавшись за воротами замка, вновь разогнала лошадь до галопа. Мне нужно в город. У меня есть отличная новость для Нефел. Даже если я не могу сказать ей, что буду делать в ближайшее время, она все поймет по моему довольному голосу.

Быстро преодолев расстояние до города, я замедлила лошадь. Дорога с огромными выбоинами может легко покалечить Салли, а мне это совершенно не нужно. На окраине города было безлюдно, время близилось к вечеру, и большинство простолюдинов находилось в поле. Другая часть населения была сосредоточена в сердце города – на базаре. Стоило копытам Салли ступить на более-менее ровную дорогу, как люди начали от меня шарахаться. Я к этому привыкла. Охотники нужны только в неблагоприятной ситуации, а так нас считают прокаженными. Люди думают, что мы прокляты. Возможно, они правы.

Но мне наплевать на их отношение, я развела плечи пошире и проехала мимо людей, которые сплевывали на землю и в молитве прикладывали два пальца ко лбу. Они настолько старательно отводили от меня взгляд, что это становилось опасным для их глаз. Невежды.

Кто-то когда-то придумал историю о том, что стоит охотнику тебя приметить, как ты моментально будешь проклят. Люди, как и многие существа, думают, что в наших глазах таится смерть, и стоит взглянуть в них, как душа твоя будет потеряна навеки.

Всем известно, что Матерь сотворит с тем, кто проклят, – будет мучить целую вечность и еще чуть-чуть. Только я не понимаю одного: люди решили, что, если будут молиться и плеваться, я их не замечу? Мне что, зрение откажет? Я ведь прекрасно вижу каждого глупца, что стоит с пальцами у лба и шепчет общую молитву.

Оставив позади себя кузницы, палатки с травами, швейную мастерскую, я приблизилась к мяснику. Он бегло смотрел на меня, но в глаза так и не заглянул.

– Тушку кролика, – сказала я, и он бросился выполнять заказ так скоро, что поскользнулся на мокром пятне и упал на колени. Но, быстро встав и схватив тушку, отдал мне ее прямо с крюком, на котором висела жертва. Я бросила ему монету и пошла дальше. На самом выезде с базара купила еще два ломтя хлеба и наконец покинула место, где меня совсем не были рады видеть.

Через некоторое время я добралась до самой последней хибары в городе. Она до ужаса старая и покосившаяся, но из трубы всегда веет дым. Искореженное место пропитано теплом и уютом. Этот сарай – самое родное пристанище во всем Ваале. Спрыгнув с Салли и быстрым шагом преодолев две полусгнившие ступеньки, я открыла скрипучую дверь, и сердце сжалось.

В единственной комнате на стуле у печи сидела моя дорогая Нефел. Сгорбленная и напряженная подруга, скорее даже сестра, не поворачивалась ко мне. Хотя знала, что это я. Две Алых луны назад она была проклята и лишилась зрения. Это слишком долгая и трагичная история. Люди не любят особенных существ. А Нефел именно такая.

Вся ее проблема в том, что она родилась с прекрасными красными волосами. В нашей вере есть миф, что красные волосы – признак дружбы с мертвым миром, а именно с миром, где находятся неугодные Матери души. И когда на свет появляется существо с красными волосами, люди верят, что из-за одного касания таких, как Нефел, человек может потерять душу и отправиться все в тот же потусторонний мир.

До встречи с Нефел я не видела существ с красными волосами. Маги, ликаны и равки светловолосы. Люди, как и охотники, бывают разными: черноволосыми, рыжеволосыми, седоволосыми, про хоттов вообще нечего сказать – мыши и мыши.

Люди и существа до безумия странные, они боятся потерять самое дорогое и ценное – свою душу. Но думают об этом только на смертном одре или же лежа в канаве и захлебываясь собственной кровью. В остальное время они убивают, лгут, воруют и насилуют. Тут и там нарушают обещания, оскорбляют, обижают и принижают. Но стоит им увидеть что-то из старых легенд и сказок, как они вновь становятся теми, кто дорожит своей гнилой душонкой.

Две Алые луны назад меня не было в Ваале, я находилась в пограничных землях, выполняла свое третье «слово». В одну из ночей к пятнадцатилетней Нефел забрался мужчина. По местным меркам неплохой семьянин, у которого семь отвратительных орущих детей. Он надругался над Нефел, а на следующий день умер. Все бы ничего, но это подкрепило веру людей, что Нефел связана с потусторонним миром, и они посчитали, что она отправила его душу на терзания Матери. Друзья мерзавца знали, куда он ходил накануне, и растрезвонили это по всему Ваалу. Как только слух дошел до вдовы насильника, она пришла к Нефел и, стоя на пороге, прокляла ее и весь ее будущий род. Вдова вопила так, что последние слова проклятья говорила шепотом. Женщина вонзила себе нож в сердце и тем самым сделала свои слова пророческими. Даже если человек не обладает магией, он может прибегнуть к ней, но нужна жертва. Что может быть ценнее, чем собственная жизнь, отданная без раздумий и сомнений? Больше всего меня удивляет то, что женщина, ослепленная глупыми убеждениями, даже и не подумала о детях, что оставила сиротами.

Я приехала в Ваал и застала Нефел так же сидящую у огня. Вокруг нашей хибары валялись сгнившие фрукты и овощи. В тот день я пообещала Нефел, что верну ей зрение и облик и сделаю ради этого все возможное.

– Нефел, это я.

Плечи подруги расслабились, и я внутренне укорила себя, что заставила ее волноваться. Моя дорогая Нефел, которой всего немногим более семнадцати Алых лун, обернулась на мой голос, и я увидела лицо древней старухи с бесцветными мутными глазами.

– Тебя долго не было, – прошептала она и тут же закашляла.

– У меня был насыщенный день.

– Если судить по твоему голосу, то случилось что-то хорошее.

– Даже очень.

– Это замечательно.

После я молча положила тушку кролика и села на стул рядом с подругой, вложила в ее руку хлеб и откусила от своего куска.

– Я уеду ненадолго, но Генри будет к тебе приходить и помогать.

– Не нужно… – начала протестовать Нефел.

– Нужно, он мне должен.

Как-то я увидела, что он вытворял, подглядывая за дочкой местного служителя Матери и Отцу. Я никому об этом не сказала, и теперь он готов сделать что угодно, лишь бы содеянное осталось в тайне. Узнай служитель об этом, и тогда парню не сносить головы.

– Его камнями забьют, если узнают, что он сюда приходит, – с тревогой сказала подруга.

– Не узнают. Кто вообще следит за мальчишкой, которому всего тринадцать Алых лун? Правильно – никто.

– Ох, Эва, не нужно никому портить жизнь.

– Я бы поспорила. – Сделав паузу, осторожно повторила: – Мне нужно уехать.

– Куда? – Нефел стало не по себе, я это почувствовала.

– Не могу сказать.

– Ты опять дала «слово»? О, Матерь, зачем?

Я замолчала в надежде, что Нефел меня поймет, и подруга все поняла без слов.

– Не может быть, – прошептала она и протянула морщинистые руки к моему лицу.

Из ее трясущихся пальцев выпал нетронутый ломоть хлеба и покатился по деревянному полу.

Я лишь подалась вперед, и теплые пальцы Нефел нащупали мою улыбку.

– Я не могу поверить, – продолжала шептать она. – Я не верю. Хвала Матери и Отцу!

«Хвала мне», – сказала бы я, не будь Нефел так счастлива. Не хочу портить момент.

– Скоро все вернется на круги своя, – пообещала я и сжала пальцы подруги в своих ладонях. – Когда я закончу, мы уедем как можно дальше от столицы и забудем все, что было.

– Люди не забудут.

– Они не важны.

– Люди всегда важны, – сказала она и улыбнулась.

Мы спорим по этому поводу уже очень давно. Несмотря на то что ее изуродовали, лишили зрения, молодости и красоты, Нефел продолжает верить, что люди – это добро, я же уверена, что каждый человек или существо – это зло во плоти. Мы все отвратительны. Все, кроме Нефел. Она особенная. Для меня она единственная в своем роде. Жаль, что местные этого не понимают.

– Долго тебя не будет?

– Не могу сказать.

– Я буду ждать, – нежно прошептала Нефел, и я увидела, как слезы копятся в серости ее глаз.

– И я вернусь. Обещаю.

– Спасибо, – дрожащим голосом произнесла подруга.

– Ты не должна меня благодарить. Мы семья и всегда друг за друга.

Мы еще сидели некоторое время у огня и молчали, а после я обняла Нефел и покинула старую, покосившуюся хибару. Обернувшись последний раз, посмотрела на дым из трубы, накинула на голову капюшон, запрыгнула на Салли и уехала прочь.

Нет смысла ждать утра, чем быстрее я найду мужчину с меткой, тем быстрее вернусь к Нефел.

Эванжелина даже не догадывалась, что за час до того, как она покинула хибару Нефел, с другого, более дальнего края их мира выдвинулся еще один всадник. Охотница даже не подозревала, какой противник встретится ей на пути к достижению цели.

Шрам

Вся жизнь Эванжелины соткана из череды случайных моментов. Именно так она всегда думала. Ее рождение – самое веское тому доказательство. Она часто рассуждала о том, что ей не суждено узнать, любили ли друг друга ее родители или акт зачатия был насильственным. Она никогда не сможет найти хоть каких-то далеких родственников, даже если такие имеются. Эва даже не знает имен матери и отца. Но есть то, в чем она уверена, – они оба мертвы. Хорошо это или плохо, неизвестно.

Следующая случайность произошла на пограничных землях. Женщина по имени Мола вышла утром из своей хибары и направилась в сторону ближайшего большого поселения. Мола была уставшей и голодной, но ни о каком отдыхе не могло идти и речи. Пройдя до первых изогнутых деревьев, Мола увидела распростертое на земле тело женщины, а под подолом ее насквозь пропитанного кровью платья недвижно лежал комок.

Ребенок, который по обыкновению должен плакать и кричать, молчал. Мола осторожно подошла к женщине, обыскала ее, но так и не нашла, чем можно было бы поживиться. Мола знала, что увидит под подолом, она была уверена, что ребенок тоже мертв. Однако, подняв ткань, она обнаружила крохотное создание, которое смотрело на нее огромными синими глазами.

Женщина из семьи, которая голодала и еле сводила концы с концами, была на распутье. Взять ребенка или оставить умирать? Три дня назад она родила седьмого мальчика. Предыдущего им пришлось продать, ведь он родился с особенностями: слишком большой головой и без левой руки. В поселении сразу начали говорить, что их семья проклята самой Матерью, раз прародительница позволила чудищу появиться на свет из утробы Молы.

От мальчишки все равно не было бы никакого толку. И эта девочка тоже была странной – она молчала. Мола видела множество новорожденных детей, своих и чужих, все они плакали и кричали. Женщина вновь накрыла холодным мокрым подолом ребенка, переступила через тело женщины и продолжила путь.

Проходя от одной лавки к другой, она не могла выкинуть из головы глаза ребенка, которые были такими яркими и живыми, словно сама Матерь смотрела через них на Молу. Возможно, создательница сжалилась над бедной семьей и дала им второй шанс? На обратной дороге Моле не удалось с былой легкостью переступить холодное тело. Женщина не смогла оставить девочку. Она понимала, что ей несдобровать, если принесет еще одного ребенка домой, тем более девочку, от которой, как всем известно, не будет толку вплоть до того, пока она не станет женщиной. Тогда ее можно будет продать или отдать за долги супруга, которые копятся день ото дня.

Мола забрала маленькое холодное тело, помыла, покормила грудью и спрятала под половицами. Женщина строго-настрого запретила своим сыновьям говорить отцу о том, что теперь в их хибаре стало на один голодный рот больше.

Мола подарила себе непозволительную роскошь – дать девочке имя, когда ей было чуть больше одной Алой луны. До пяти Алых лун вообще имен не дают. Нет смысла. Уж очень часто дети умирают.

Девочку назвали Эванжелина. Если верить легенде, именно так звали первую ведьму на Мэроу, она была прекрасна и сильна, но не могла говорить. Матерь вложила в ее голову слишком много знаний и отняла единственный источник распространения сокровенного. Поговаривают, что Эванжелина была не только первой, но и последней живой ведьмой с чистой магической кровью, пока равки не напали на леса и не истребили всех, кто имел силу волшебства. Это всего лишь легенда, но Мола верила в ее правдивость так же, как в силу дня, что сменяет ночь.

Супруг Молы не знал, что в его лачуге появилось новое существо, вплоть до того, пока Эве не исполнилось шесть Алых лун. За все это время Эва не произнесла ни единого звука, не проронила ни одной слезинки, даже будучи голодной, она молчала…

Это произошло ночью. Пьяный вусмерть глава семейства вернулся в лачугу и по обыкновению решил поколотить свою жену. Почему он ее избивал? Потому, что он отвратительный представитель человеческого рода. И потому, что он мог это делать. В ту ночь Эва решила помочь женщине, которую про себя называла мамой. Она толкнула изрядно прогнившую доску и вылезла на слабый свет одинокой свечи. Ей удалось защитить Молу от смерти. Не тем, что она сражалась или заступалась за женщину, а тем, что обескуражила пьяного взрослого мужчину. Супруг Молы смотрел в синие глаза девочки, и в его голове уже зрел план.

На следующий день он увез Эву. Когда мужчина тащил девочку к старой, худой и грязной лошади, Мола рыдала, но не смела даже подойти, чтобы попрощаться. Эва шла и не могла понять, почему женщина плачет, она ведь не любила Эву. К девчонке относились как к служанке, ей всегда доставалась мизерная порция затхлой еды. Эва не понимала, почему не может жить в доме, как остальные дети, однако она всегда знала одно – нужно быть тихой и никогда не покидать своего укрытия, только с разрешения Молы. Но все же Эва ослушалась и поплатилась за это.

Она так и не заговорила с Молой и детьми. Эванжелина разговаривала только сама с собой и маленькой мышью, которая жила вместе с ней под сгнившим полом. Вспомнив про серого мышонка, Эва загрустила. Она не могла взять его с собой, но надеялась, что вернется в лачугу. Когда супруг Молы усаживал Эву на лошадь, ей хотелось плакать и умолять хозяев сгнившей хибары оставить ее, она даже собиралась пообещать, что будет лучше работать и меньше есть, но Мола запретила говорить, и девочка молчала. Она боялась рассердить их еще больше, ведь тогда они точно не вернули бы ее в место, что она начала считать родным.

Они ехали долго на старой чалой лошади. Преодолели три небольших поселения и остановились у самого края пограничных земель. Тогда маленькая Эва не понимала, куда они едут и для чего, но, увидев большое и чистое сооружение, подумала, что, возможно, это к лучшему. Однако в то же время она осознавала, что больше никогда не увидит Молу, никогда не поговорит с мышонком. От этого ей было грустно. Причину грусти она поняла лишь спустя много лет – привязанность.

На тот момент она не знала другой жизни. Каждый день она вставала до появления первых лучей солнца, убирала хибару, следила за огородом, собирала коренья и даже готовила еду, а ближе к закату ела и возвращалась под половицу.

Так повторялось изо дня в день. От одной Алой луны к другой.

Когда мужчина притащил Эву в большую и светлую комнату, там никого не было. Но очень быстро это изменилось.

В тот день Эва впервые увидела на женщине мужские штаны. Это было так странно и непонятно. Но более необычным было то, что находилось выше пояса. Пришедшая в комнату женщина была в штанах и одеянии очень красивом, узорчатом, едва прикрывающим грудь.

– Десять монет, – сказала женщина и, всунув в рот какую-то дымящуюся палочку, крепко втянула в себя воздух.

– Двадцать пять, – сказал супруг Молы. – Она невинна.

Во взгляде рыжеволосой женщины промелькнул интерес, и она медленно подошла к Эве. Наполовину голая дама долго разглядывала лицо девочки, залезла пальцами в рот, проверила зубы, осмотрела ноги и руки. Эва не смела пошевелиться, страх сковал ее маленькое тело.

– Ты когда-нибудь… – Взгляд женщины остановился на шее Эвы, и она тут же отпрянула. Она увидела пятно, которое Мола несколько раз пыталась оттереть, даже не подозревая, что за ребенок попал ей в руки, но рыжая хозяйка борделя знала, что это за метка, и не могла упустить ценный трофей. – Двадцать.

Женщина быстро вышла из комнаты, и как только дверь оказалась открытой, Эва услышала стоны. Уже в том возрасте она понимала, что это за звуки. Именно их издавал мужчина, привезший ее сюда, когда ночами брал свои права супруга.

Женщина вернулась и бросила мужчине мешочек, но он его не поймал, и монеты рассыпались по полу. Эва стояла и наблюдала за тем, как супруг Молы ползает на коленях и собирает деньги, практически похрюкивая от удовольствия.

– Убирайся и больше не возвращайся, – сказала женщина. – Никогда.

– Но я же привожу тебе новый товар уже десять Алых лун.

– Я все сказала.

– Мне нужно кормить семью!

– Пошел вон!

Супруг Молы уехал, а Эва осталась в одном из самых дорогих борделей пограничных земель.

И это тоже случайность, что ни муж Молы, ни она сама никогда не задумывались о пятне на шее Эвы, а вот главная куртизанка пограничных земель не сразу поверила своей удаче. Она понимала, что маленькая девочка стоит куда дороже, чем двадцать монет. И тогда Эва дала свое первое в жизни «слово».

Через пару Алых лун Эва поняла, почему так легко заговорила с женщиной из борделя. Она казалась доброй. Этого было достаточно, чтобы Эва начала говорить. Она не понимала, что делала, просто слушала женщину и повторяла за ней, а через секунду ее щеку обожгло огнем, и она стала заложницей данного «слова», которое не выполнила по сей день. «Слово» гласило, что Эва должна будет по первому зову явиться к женщине и выполнить любое ее поручение. Прошло уже семнадцать Алых лун, а женщина так и не вернулась за долгом. Но зато она дала девочке образование, какое только смогла – научила читать и писать. До четырнадцати Алых лун огненноволосая хозяйка оберегала ее от мужчин, приходящих в бордель.

Но в четырнадцать Эве пришлось бежать, она направилась как можно дальше от пограничных земель, бежала сломя голову. Долгие дни и ночи она добиралась до места, которое снова оказалось случайностью.

Причина столь спешного побега – ночь, когда бордель был переполнен из-за проезда короля Генриха. Он, его приближенные и стражники пришли развлечься. Практически все мужчины разошлись по комнатам, прихватив с собой по одной, а то и по две женщины. Но был один, который никуда не ушел.

То был мужчина с огромным шрамом – дугой, перечеркнувшей его лицо начиная от правого уха, через нос и уходящей к левому уголку губ. Словно сама природа зачеркнула его, как ошибку. Эва до сих пор не знает его имени, но он часто снится ей в кошмарах.

Эва подглядывала из-за приоткрытой двери комнаты, которую ей выделили. Мужчина заметил ее и тут же направился туда. Девочка едва успела отойти от двери, как она распахнулась и с громким стуком ударилась о стену. Мужчина вошел и медленно осмотрел помещение, но стоило его взгляду упасть на Эву, как она поняла – он опасен. Опаснее любого, кого она встречала прежде. Позади мужчины показалась взволнованная владелица борделя.

– Она не работает.

– Почему?

– Она убирает тут.

– Сегодня нет. Ты не говорила, что у тебя припрятана маленькая охотница, – с явным интересом и мерзкой улыбкой произнес мужчина.

– Я могу предложить вам…

– Эту, в мою комнату. Сейчас же.

Он развернулся и ушел, а Эва поняла, что все время не дышала.

– Эва, иди в подвал, – сказала владелица борделя и тяжело сглотнула. – Не спорь с ним, не перечь. Выполняй все, что попросит.

– А что он попросит? – шепотом спросила Эванжелина.

Во взгляде владелицы борделя появился страх, она так крепко сжимала ручку на двери, что на ладони выступила кровь.

– Все что угодно. Ты должна сделать… подчиниться ему. Пойми, пройдет время, и ты забудешь об этом. Не сразу… но забудешь.

Но Эва помнит до сих пор. И сколько бы Алых лун ни прошло, она никогда не забудет мужчину с ужасным шрамом на лице.

После того как все закончилось и чудовище уснуло, Эва подошла к свече и задула ее. Подняв подсвечник, она ринулась к кровати и несколько раз ударила мужчину по лицу. Он ударил ее пару раз в ответ, но она не почувствовала боли.

Больнее, чем он сделал ранее, уже быть не может.

Мужчина упал на спину, схватив Эву за руку, повалил на себя, она не раздумывая вгрызлась ему в шею. Зубы скользнули по коже, но все же ей удалось прокусить плоть. Эва почувствовала, как кровь потекла по лицу, теплая и терпкая, а потом он затих.

Это тоже был случай. Жестокий и отвратительный, но именно он помог Эве сбежать.

В тонких штанах и рубашке, босая, она бежала из борделя. Долгие недели скиталась по пограничным землям, под покровом темноты воровала еду и даже один раз была ранена стрелой в ногу. Бывало, ночами она видела красные свечения, но они всегда были вдалеке, и Эва не понимала, как была близка к истинным ужасам ночи. Будучи в доме терпимости, она слышала жуткие рассказы о суртурах и их деяниях, но ей посчастливилось избежать встречи с ними и остаться незамеченной.

Когда ей было четырнадцать Алых лун, она украла Салли и через две недели приехала в Ваал. Увидев издали замок, она оторопела. Но больше всего ее удивило то, как люди стали сторониться девушку. Каждый из жителей Ваала всеми силами старался не смотреть ей в глаза, они сплевывали, прикладывали пальцы ко лбу и что-то шептали. Все, кроме одной девочки с удивительными красными волосами.

Когда измученная и уставшая Эва уже не могла ехать, но понимала, что здесь ей находиться опасно, она пересекла черту поселения и увидела там эту замечательную девочку, ей было не больше девяти Алых лун, но она одна не сторонилась Эву – наоборот, помахала ей рукой.

Тогда они обе были шокированы.

Эва никогда не видела, чтобы на нее смотрели с такой добротой, а Нефел была удивлена, что Эва с ней заговорила. Когда охотница подъехала к Нефел, то рухнула с лошади. Это был единственный раз в ее жизни, когда она потеряла сознание. Даже будучи под мужчиной со шрамом, Эванжелина не отключилась ни на одно мгновение. Она пришла в себя уже внутри покосившейся хижины, а Нефел стояла над ней и пристально разглядывала. Они не знали, как вести себя друг с другом. Но очередной случай все решил за них.

Глухой удар в дверь заставил девочек вскрикнуть и отойти к дальней стене крохотного жилища Нефел.

– Они пришли, – сказала маленькая хозяйка.

– Кто?

– Люди.

– Зачем?

– Я им не нравлюсь.

– А они тебе? – спросила Эва.

– Что? – переспросила Нефел, нахмурив тонкие брови.

– А они тебе нравятся?

– Думаю, да. Я бы хотела с ними дружить.

И тогда Эва увидела в Нефел саму себя. Даже самой себе она не признавалась, что хотела бы иметь хоть одного друга. Эва желала, чтобы в этом прогнившем насквозь мире была хотя бы одна душа, которая не хотела от нее ничего получить. И тогда она похлопала испуганную девочку по руке и вышла за дверь, а местные, опешив, поспешили разойтись.

Именно от Нефел Эва узнала, кем она является на самом деле. Охотник – это тот, кого ведет невидимая нить. Охотник всегда находит жертву, где бы она ни была и как бы тщательно ни скрывалась. Если в руку охотника попадает вещь, которая когда-то принадлежала жертве, то его в буквальном смысле тянет туда, где эта жертва скрылась. В основном к услугам охотников прибегают достаточно богатые люди, короли и королевы, служители Отцу и Матери, состоятельные рабовладельцы, леди и высокопоставленные господа. Но помимо того, что охотник может найти любое существо, у него есть необычный дар, такой, что и во всем Мэроу не сыщешь. Охотник чувствует, где находятся суртуры, а также он может увидеть все, что видел суртур за последние несколько часов, ему стоит лишь прикоснуться к твари. И только охотник может убить его с легкостью, которая и не снилась другим существам.

За свою жизнь Эва дала «слово» трижды.

Первый раз в борделе – оно до сих пор висит на шее тяжким грузом.

Второе – после того как Нефел рассказала Эве о ее сущности, та отправилась на другую сторону Ваала и в течение целой Алой луны убивала суртуров на пограничных землях.

Третье слово она дала богатому рабовладельцу. Он очень щедро заплатил за поиск своей дочери, которая, как легкомысленная крестьянка, сбежала с одним из рабов. Эва вернула дочь домой. Отец казнил раба, а дочь выдал в эту же ночь замуж за другого. Более подходящего помещика, которому на тот момент было около шестидесяти Алых лун. Через день дочь повесилась на простынях. Эва увидела тело девушки, когда покидала пограничные земли. Дочь рабовладельца висела на дереве, а ее мать рыдала на земле и проклинала своего супруга.

На монеты, которые Эва зарабатывала, они могли вполне сносно жить. Но последний приезд домой поломал хрупкий прутик их спокойных жизней. Над Нефел надругались и прокляли. Первое, что хотела сделать Эва, – это спалить дотла весь Ваал и его мерзких жителей, но Нефел не позволила. Она родилась в этом месте и знала практически каждого. Это ее родовое гнездо.

Эва объехала много земель, ища помощи у каждого, кто готов был ее дать. Таких оказалось немного, но Эва нашла выход, как спасти подругу, которая стала семьей. Охотница узнала, что есть только один вид чародеек, которые в силах снять проклятие, где была принесена добровольная жертва. Если хоть раз в жизни вам удастся встретить такую ворожею, то это несказанная удача.

Сейчас у Эвы появился шанс прекратить терзания подруги. И она сделает все что угодно, пойдет на любые жертвы. Ведь если не станет Нефел, пропадет призрачный смысл жизни Эвы.

Начало пути

Я прекрасно понимала, что дорога будет не из легких. Долгий путь, много препятствий… Темные земли. Ненавижу потомков равков, это до отвращения самовлюбленные особи. Но, конечно, я не могу не признать их силу, она куда больше, чем у обычного человека. Однажды я видела, как один из потомков равков вырвал дерево с корнями и откинул его, словно оно и вовсе ничего не весило. Наверное, в нем было много магической крови, слава Матери и Отцу. С каждой Алой луной кровь первых разбавляется все больше и больше, делая существ менее различными в силе, скорости и магии.

Самая большая проблема в том, что равки не любят незваных гостей. Тем более охотников. Если верить писаниям, то именно равки были первыми, кто отделился от всех и основал свое государство.

Прежде чем уехать из Ваала, я по обыкновению посетила мальчишку – любителя подглядывать за дочерью служителя Отцу и Матери. Дала ему указания, чтобы он постоянно был рядом с хибарой Нефел, и отдала почти все монеты, этого должно хватить на еду для подруги до моего возвращения.

Стоило проехать последние рябые деревья, Салли начала нервничать. Постукивая копытами, она отказывалась идти вперед. Склоняясь к ее холке и поглаживая по гриве, я прошептала:

– Ну же, девочка, тише. Никто тебя не обидит.

Спрыгнув вниз, я сняла капюшон, достала лук, стрелу и натянула тетиву, целясь в неизвестную мишень. Луком я владею куда хуже, чем мечом, но на большом расстоянии мой верный меч бесполезен. Легким, но медленным шагом подошла к большим кустам вдали от меня, это единственное место, где можно спрятаться. Вокруг было практически пусто, позади остались редкие деревья, а впереди, за кустами, старая, в выбоинах дорога, а по бокам от нее – низкая колючая трава.

Кто бы там ни прятался – ему конец. У меня нет времени на разговоры или схватку с каким бы то ни было противником.

Мои шаги замедлились, когда я оказалась достаточно близко, чтобы позволить себе убрать лук и стрелу. С тихим стоном металла достала меч и немедля вошла в кусты. Сверху я услышала тихий шорох, но было слишком поздно, на меня что-то свалилось. Осмотревшись, я поняла: на меня накинули сетку. Сетку? Совсем сдурели?

– Тащи ее! – крикнул насквозь пропитый мужской голос.

Легким движением меча я разрезала хлипкую сетку и перешагнула ее.

– О, Матерь! – закричал второй, не менее неприятный мужчина.

Отодвинув ветки кустарника, я вышла на более яркий свет. Двое худых и грязных мужчин попятились от меня и смотрели куда угодно, но только не в глаза.

Человеческие создания самые трусливые и безрассудные. Не могу их винить – в отличие от всех остальных существ, Матерь и Отец подарили им только жизнь. Ни капли магической крови, никакого дара, вот они и пытаются выжить как могут.

Их поганые душонки не испугались того, что будут прокляты за грабеж, а возможно и за убийство, а вот посмотреть в глаза охотнице страшно. Глупцы.

– Прости! – жалобным голосом произнес более худой мужчина, задрал изорванную рубаху и прикрыл ею лицо.

И тут я увидела печальную картину: ребра, туго обтянутые кожей, впалый живот со старым глубоким шрамом, трясущиеся руки, как тонкие ветки, сжимали грязную ткань.

– Мы не знали, что ты охотник. Правда, не знали!

– Нам бы поесть, – добавил второй, вжимая ладони в свои глаза.

Как будто меня это волнует. В нос ударил отвратительный смрадный запах – живые трупы воняют хуже сточных ручейков, бегущих в центре Ваала. И я тотчас поспешила от них уйти. Приблизившись к Салли, я хмуро посмотрела на нее, пряча меч в ножны.

– И кого ты испугалась? – Кобыла начала переступать с ноги на ногу и бурчать что-то на лошадином. – Они и до следующих холодов не доживут.

А эти холода уже близко. Самая морозная ночь на Мэроу – ночь Алой луны.

Отдаленно я услышала, как худые и вонючие мужчины переговариваются с закрытыми глазами:

– Охотница ушла?

– Она нас не испепелила? Не прокляла? Душу не отняла?

– Вроде… нет.

– Ты что-то чувствуешь? Что-то болит, может?

– Живот… и зуб. Все как обычно.

Еще немного успокаивающе погладив Салли, я запрыгнула на нее, и мы сорвались с места, оставляя в ворохе пыли очередных глупцов, верящих слухам и домыслам.

Проезжая по пустынной местности, я вспомнила о Нефел. Как она там без меня? Она снова осталась одна. Если бы у меня была возможность, я всегда была бы рядом. В тот день, когда я впервые ее увидела, я осознала, что не боюсь. На какой-то краткий миг я была совершенно свободна от страха, который преследовал меня все четырнадцать лет. Тогда я многое о себе узнала, обрела верного друга и теплый очаг.

В день первой встречи мы долго разговаривали. За тонкими стенами хибары уже давно сгустились сумерки, а я все ждала, что кто-то придет. Не может ведь девочка, которой всего девять Алых лун, жить одна, тем более если люди в городе ее, мягко говоря, не жалуют.

Но никто так и не пришел.

Позже Нефел рассказала, что уже несколько дней живет одна. Ее мама ушла и не вернулась. Она всегда заставляла Нефел покрывать голову, когда та выходила из хибары. И им удавалось скрывать маленькую тайну девочки. Но когда Нефел было семь, из очага выпрыгнул огонек и быстро добрался до соломенной подстилки, на которой сидел ребенок. К счастью, пожар быстро потушили, но этот день стал роковым для Нефел и ее семьи. Маленькая девочка испугалась огня и выскочила на улицу, забыв о головном уборе. Она кричала и звала маму, на помощь пришли две женщины из города. Они бежали очень быстро, хотели спасти плачущего ребенка, но, увидев красный цвет волос, остановились и быстро вернулись обратно.

С того дня и Нефел, и ее мама стали изгоями – мерзким ведьминым пятном на окраине Ваала. Нефел не знает, как матери удавалось добывать еду, ведь из швейной мастерской, где женщина работала, ее с позором выгнали. Так продолжалось два года, а потом мама ушла и не вернулась, но появилась я.

В тот момент моей жизни я была сломлена. Я ненавидела свое тело и презирала всех и каждого, но рассказы Нефел, ее по-детски открытая душа понемногу залечивали раны, и мои терзания прекратились. Я не смогу изменить то, что уже произошло.

Правильно тогда сказала главная куртизанка пограничных земель: «Все забудется. Не сразу, но ты все забудешь». При свете дня я практически не вспоминаю о мужчине со шрамом, а вот ночью он часто приходит в мои сны, но каждый раз я даю ему достойный отпор. Я бьюсь и сражаюсь с ним на равных, но этого… всегда недостаточно. Каждый раз он одерживает победу. И в самый ужасный момент я понимаю – это сон, открываю глаза и долго лежу, смотря в темноту и думая о том, что тогда я могла бы его одолеть, но в тот момент я не знала, что нужно делать. Да и подсвечник я взяла, будучи в бреду. Я хотела сделать ему больнее, чем он сделал мне. Я помню вкус его крови на своих губах.

Раньше я не знала, как защитить себя.

Теперь знаю.

Пустынная местность постепенно сменялась еловыми деревьями, аромат хвои и свежести бодрил. Припустив поводья, я позволила Салли сбавить шаг, потрепала ее по гриве и вспомнила, как украла. Я тогда две ночи сидела у приличной хибары и наблюдала за лошадьми. Их было три, и все прекрасные, куда лучше и чище, чем большинство населения Мэроу. Но именно Салли запала мне в душу, возможно, потому что она не подпускала к себе хозяина и била его копытами так, словно от этого зависела ее жизнь. На третью ночь я пробралась за изгородь, и стоило мне подойти к Салли, я поняла – она была рождена, чтобы встретить меня. Лошадь не сопротивлялась, и нам удалось бесшумно сбежать. Тогда я почему-то считала, что спасаю ее, сейчас понимаю – это было воровство чистой воды.

Солнце почти село, Мэроу стремительно погружался во мрак. До темноты необходимо раздобыть место для ночлега, и желательно, чтобы это было не под открытым небом. Спустя некоторое время я заметила небольшое поселение вдалеке, и мы стремительно пересекли невидимую черту деревни.

В поселении оказалось достаточно мало хибар, у большинства из них уже были закрыты двери, но вдалеке я увидела сооружение, которое выше всех остальных. Там я и переночую. Подъехав и собрав седельные сумки, я вошла внутрь. На пороге спиной ко входу стояла тучная женщина, а в помещении сильно пахло чем-то жареным. Полнота в нашем мире равна роскошной жизни и безбедному существованию, значит, у этой дамы постоянно кто-то останавливается и приносит ей много монет.

– Есть комната на одну ночь? – поинтересовалась я у хозяйки.

– Да, – произнесла женщина и, обернувшись, взвизгнула: – Нет!

Закатив глаза, я прошла мимо и, поднявшись по ступенькам, спросила:

– Какая свободна?

– Там еще не убрали после бывшего постояльца, – запыхавшись, закричала мне в спину женщина.

– Это неважно, мне нужна только крыша, дверь и маломальская постель.

Хозяйка все же поднялась по ступеням, но держалась от меня на приличном расстоянии.

– Я не могу пустить тебя, ты ведь…

Не дав ей закончить, я резко остановилась и обернулась. Придав голосу более темные нотки, тихо прошептала:

– Я могу проклясть тебя и весь твой род. Твоя душа будет вечно гореть в огне, и ты никогда не найдешь спасения. Хочешь?

Конечно, я не могу это сделать, а даже если могу, то не умею. Но об этом женщине знать совсем не обязательно.

Краснощекая светловолосая дама остановилась у двери и, прижав пальцы ко лбу, начала молиться, пару раз сплюнув на пол, который ей же потом и убирать.

– Эта комната. – Женщина трясущимися руками указала на одну из дверей. – Но там не убрано.

Отодвинув хозяйку ночлежки в сторону, я открыла дверь. Ничего необычного: крохотная комната, узкий настил для сна, глиняный горшок в углу, а рядом с ним догорающая свеча. Если не считать тело женщины, которое наполовину свисает с кровати, то это идеальное место для ночлега. Пробежав глазами по мертвецу, я заметила на шее борозды от веревки. Задушили.

– Я же сказала, тут не убрано, – пропыхтела владелица постоялого двора.

– Уберите ее, пока я буду есть.

– Но на улице уже темнеет.

– Меня это не волнует, – все тем же томным голосом произнесла я, скидывая вещи на кровать. При себе я оставила только меч и нож, что всегда со мной. – И учти, ем я быстро, поэтому у вас не так много времени. И возле входа стоит моя лошадь, отведите ее туда, где будет тепло и сытно.

Спустившись на первый этаж, я прошла в небольшую столовую. Стоило мне сесть за длинный деревянный стол, как из-за соседнего сразу же начали вставать люди и стремительно уходить. Они хотя бы не плевались и не молились, и на этом спасибо.

Хозяйка быстро принесла похлебку и отменный кусок хлеба. Пока я ела, мимо меня прошли двое мужчин, которые несли тело женщины из моей временной комнаты. Провожая их взглядом, я наблюдала, как тот, что держит тело за ноги, неумело пытался открыть дверь ногой, но у него ничего не выходило, он громко возмущался. Хозяйка помогла им и быстро исчезла из поля моего зрения. А мужчины даже не потрудились отнести мертвеца подальше, просто выкинули тело прямо за порог, закрыли дверь и ушли по своим делам.

На Мэроу нет никакого уважения или жалости к умершим. Если верить служителям Отца и Матери, теперь эта женщина в другом мире, там, где ее лично встречает прародительница. Думаю, она разберется, заслуживала девушка смерти или нет. Похвалить ее или покарать.

Почему я вообще думаю о ней?

Достав две монеты и отдав их в мясистую протянутую руку хозяйки, я спросила:

– Моя лошадь?

– В безопасности.

Когда я поднялась в комнату, на полу стоял кувшин с водой. Умывшись и скинув лишнюю одежду, я легла спать, предварительно потушив новую свечу.

В ночи я отчетливо слышала крики людей, которые не успели спрятаться до того, как последний луч солнца скрылся за горизонтом. Суртуры сегодня явно устроили пир.

Первая встреча

Мое настроение омрачила ужасная картина оставленного позади поселения. Я насчитала пять растерзанных тел, проехав только половину деревни. Суртуры постарались на славу. Поговаривают, что они стали более сильными, чем были раньше. Они, как темная стихия, выходят под покровом ночи и отправляются на поиски бедолаг, которые не успели спрятаться. Никто не знает почему, но суртуры не могут войти в запертое жилище, какое бы оно ни было. Если даже в самой захудалой хибаре есть дверь и она закрыта, то суртур никогда не сможет проникнуть внутрь, но если ты остался на улице или дверь твоя незаперта, то жди беды. Точнее, жди смерти.

Также суртуры не трогают животных, их интересуют только существа, созданные Матерью и Отцом. Ходит много легенд касаемо суртуров, но никто не скажет нам, где истина, а где вымысел. Я же знаю одно – не стоит бродить по ночам.

Тела людей с разорванными животами от паха до самой шеи до сих пор стоят перед глазами. В писании говорится, что суртуры так потрошат людей, да и вообще всех созданий на Мэроу, потому что ищут душу. Ведь они были ее лишены.

Как на свет появляются суртуры? Где они прячутся, когда солнечные лучи покрывают долины? Как они вообще появились на Мэроу? Этого никто не знает, даже хотты неуверенно отводят глаза, когда слышат эти вопросы, а они знают куда больше всех нас, ведь именно хотты писали Книгу Матери и Отца, именно они остаются теми, кто беспрекословно верит в наших создателей.

Что касаемо меня, я думаю, что суртуры такие же, как и все существа на Мэроу. Вероятно, они тоже были созданы Матерью и Отцом. Возможно, суртуры были придуманы как одни из самых прекрасных созданий, но что-то пошло не так, и они стали самыми ужасными. Думается мне, что они распарывают людей из-за того, что внутри находится куда более вкусная съестная часть, чем снаружи. Предпочитаю не верить слухам, что они ищут душу, ведь тогда ясно одно – суртуры ее никогда не найдут. Не уверена, что у кого-то из нас она вообще есть.

Как только первые лучи солнца окрасили Мэроу, я покинула постоялый двор маленького поселения. До следующего путь неблизкий. И если я не потороплюсь, то сегодня мне выпадет возможность встретиться с суртурами лицом к лицу.

Эти твари боятся охотников, но только когда шныряют поодиночке. Если чудищ соберется как минимум две особи, то они сами накинутся на меня.

Я встречалась с ними ранее. Они отвратительны. Ростом чуть больше человека мужского пола, множество тупых зубов, расположенных в несколько рядов, кости обтянуты тонким слоем кожи, похожей на чешую, и самое жуткое – красный огонь, что пылает внутри каждого суртура. Именно он позволяет увидеть их еще до того, как мое чутье охотника скажет, что они рядом. Их глаза светятся лучше любой свечи или факела. В их теле, там, где должна быть душа, так же горит внутренний свет и просвечивает сквозь тонкую чешуйчатую кожу неудавшихся созданий. Не могу сказать, что они очень быстрые, а их сила не превосходит человеческую, но есть на стороне суртуров одно, но очень важное преимущество – им нечего терять. Они находятся на грани жизни и смерти, но ни в этом мире, ни в мире, где правит Матерь, им не рады. Они – отбросы, которые каждую ночь ищут что-то, но так и не могут найти.

Найдут ли когда-нибудь? Что они вообще ищут? Вокруг суртуров всегда висит облако тайн. На самом деле всем существам на Мэроу известно всего три вещи. Суртуры существуют, они появляются только в ночное время и не могут входить туда, где есть запертая дверь. Остальное только догадки и предположения.

Когда я выполняла свое второе «слово», то охотилась на этих тварей. Это был изнурительный труд, но именно тогда я стала принимать свою внутреннюю сущность охотника. Мне это нравилось.

В ночи я покидала комнатушку в таверне и шла в лес. Я искала и находила созданий тьмы, а потом четким движением меча разрубала их пополам. Тело суртура моментально разлеталось брызгами пепла, что уносились ветром прочь, словно его вовсе никогда и не было. Тогда я нашла всего семь суртуров, и мне посчастливилось встретить их по одному. Не знаю, смогу ли справиться с несколькими сразу. Но будучи частым посетителем таверн и постоялых дворов, я слышала немало рассказов очевидцев, что суртуров стало намного больше, чем Алую луну назад.

Именно во время поиска тварей проснулся мой дар владения мечом, я этому никогда не обучалась, подгоняемая глупыми мыслями, голодом и заботой о Нефел, я дала «слово» на поимку и убийство суртуров. Я была совершенно наивной. Думала, что мое нутро охотника все сделает за меня. Не зря же вокруг нас ходит столько жутких слухов. И отчасти я оказалась права. Как только в ночи я взяла в руки и почуяла первого суртура, мои пальцы на рукояти сами собой правильно перехватили оружие, а дальше я почувствовала, как я и меч сливаемся воедино, и понеслось… я словно в танце сражалась с первым суртуром. Я не боялась, а ликовала от силы и мощи, которая исходила из меня. Убив первую тварь, я посмотрела на себя другими глазами – я больше не была слабой. Вовсе нет. Я стала более уверенной и бесстрашной.

Это был первый раз, когда я почувствовала себя особенной, ведь любому другому понадобились бы годы, чтобы научиться владеть мечом с такой сноровкой. К сожалению, этот трюк не проходит с остальным оружием, луком я до сих пор владею слабо, ножами намного лучше, но это результат долгих тренировок.

Когда Салли начала сбиваться с шага, я остановила ее и спрыгнула на землю. Ей необходимо передохнуть.

Я подошла к небольшому валуну, села и под урчание желудка открыла седельную сумку с едой. Практически ничего не осталось. Поморщившись от досады, я достала совсем невкусные старые коренья. Поев и выпив воды, я заметила, что Салли неподвижно стоит на месте и странно дышит. Ее лоснящиеся бока поднимаются и опадают, это нормально после такой долгой и быстрой езды, но вот ее ноздри, которые раздувались так, словно она принюхивалась к чему-то… К тому, чего я не замечаю.

Инстинктам Салли я доверяю даже больше, чем своим. Отложив сумку, я медленно поднялась на ноги и подошла к ней.

– Что ты учуяла? – Я всегда с ней разговариваю, как с человеком… Лучше, чем с любым человеком, не считая Нефел. И боюсь, что когда-нибудь она ответит мне.

Быстро вернувшись за сумкой и перекинув ее через спину Салли, я взобралась на нее сама.

– Идем, только медленно, – прошептала я лошади, напряженно вглядываясь в пространство перед собой.

Иногда мне кажется, что Салли понимает меня еще до того, как я что-то скажу или сделаю. Даже с Нефел у меня нет такого взаимопонимания.

Когда мы проезжали между высокими деревьями, углубляясь в густой лес, я поняла, что становится все темнее, пышные кроны закрывают нас от солнечных лучей.

Мне стало тревожно, в груди появилось темное предчувствие. Оно медленно распространялось по телу и в скором времени передалось Салли. Она начала тихо ржать и встряхивать головой.

– Тише, девочка, – нашептывала я Салли, но она только больше волновалась.

И она была права. Здесь кто-то есть. Мы не одни.

Отпустив поводья и быстро, но бесшумно перехватив лук, я достала стрелу и, туго натянув тетиву, услышала незваного гостя.

– Я бы… не советовал.

Голос был холодный и грубый. Мужской и самоуверенный.

Я лишь сильнее натянула тетиву, направляя стрелу в сторону голоса, и разжала пальцы. Стрела улетела и пропала в тени между деревьями. Я лишь потянулась за следующей стрелой, как со мной вновь заговорили:

– Ты промахнулась.

Натянув тетиву вновь, я подала голос:

– Выйди на свет, и посмотрим, промахнусь я или нет.

Ненавижу самоуверенных мужчин.

– Промахнешься, – с насмешкой сказал незнакомец. – Или я просто поймаю ее.

Стиснув зубы, я не раздумывая отправила вторую стрелу в полет.

– Расточительно, – с той же насмешкой произнес мужчина.

И следом за сказанным из-за огромного по толщине дерева вышел он. Я сразу поняла, что это не человек. В нем прослеживалась кровная линия равков. Высокий, статный с надменным взглядом желтых глаз.

– Ты неправильно расставляешь локти, вот твои стрелы и летят туда, куда захотят.

Я что, просила совета? Не припоминаю.

– Что тебе нужно? – отрезала я холодным голосом. У меня нет времени на лишние разговоры.

– Ты, охотница, на моих землях, не хотелось бы мне, но я должен тебя прогнать. – Его губы расползлись в улыбке, и я увидела острие его клыков. Кровь, что течет в нем, не сильно разбавлена, значит, он силен, да и магии в нем хоть отбавляй. Это плохо.

– Я иду в Темные земли.

– Не идешь.

– До конца пограничных земель еще далеко. – Уж в этом я уверена, значит, нахожусь еще на безопасной территории, которой никто не правит. И здесь этот равк мне не указ.

Все знают, что каждое государство держится отстраненно. Отношения между королями и королевами всегда натянуты, это пошло еще со времен первых существ, но пограничные земли всегда были свободными, дабы между государствами пролегала неприкосновенная земля, на которой могут встречаться торговцы и знать.

– Больше нет, – сказал равк с превосходством и гордостью, указывая на дерево, из-за которого только что вышел. – За этим деревом уже заканчиваются пограничные земли. И мы не очень рады посетителям. Тем более сейчас.

Открыв седельную сумку, я достала печать и спрыгнула с Салли. Равк осмотрел меня с головы до ног, и его взгляд остановился на руке в черной перчатке.

– Что это?

Я молча отдала ему печать, стараясь при этом выглядеть как одна из самых самоуверенных охотников современности. От равка веяло холодом, я почувствовала, как от него исходит магия. Она волнами накрывала меня, и я против воли хотела шагнуть к нему ближе. В нем так много магии, и это привлекает всех, кто по глупости подступится достаточно близко. В какой-то момент равк отвлекся от чтения печати и бросил на меня косой взгляд – расценивающий меня как… кого? Вернувшись к печати и брезгливо покрутив в руках, он отдал ее мне обратно.

– Хм. И ты думаешь, что твоя королева указ равкам?

Я молчала. Я не знала, что делать и как реагировать, но что-то подсказывало мне, что королевская печать не поможет. Сейчас она будет стоить не дороже капли росы.

– Ты не идешь. Возвращайся к своей змее и передай, что отныне Темные земли, как и пограничные, для нее и ее приспешников закрыты.

– Почему?

Равк вновь показал свои клыки, и в его взгляде я увидела ненависть.

– Убирайся. И не возвращайся, – практически прошипел незнакомец.

Оторвав от него взгляд и тяжело вздохнув, я подняла подбородок и начала осматривать деревья за равком. Мне нужно туда во что бы то ни стало. Нефел ждет меня, я ей обещала. Я себе пообещала. Я дала «слово», и если не выполню его, то умру. А следом за мной и Нефел. Одна она долго не протянет.

– Я не могу. Скоро стемнеет, мне не добраться до первого поселения… оно слишком далеко.

– Ты же понимаешь, что это твоя забота? Мне безразлично, доберешься ты или нет.

Смотря на мужчину, я четко осознавала одно – мне его не одолеть. В его крови куда больше магии, чем в моей. Равки – воины. Выйти один на один даже с самым слабым из них – это смерть. Скорее всего долгая и болезненная. Я не могу умереть. Не сегодня. Желательно и не завтра.

Молча я развернулась, подошла к Салли и забралась в седло. Напоследок я посмотрела на равка и мысленно послала его в погребальный костер.

– Я там уже был, – обыденным тоном произнес незнакомец, и я замерла.

Только этого мне не хватало.

– Ты мои мысли читал? – уже зная ответ, спросила я.

Равк лишь молча улыбнулся.

О, Матерь! Отврати…

– Не додумывай эту мысль. Не стоит, – посоветовал он мне. – Лучше поблагодари меня за то, что я дал тебе возможность вернуться к Анриетте, а не убил на месте, как собирался.

Как будто тебе удалось бы это сделать.

– Удалось бы, поверь.

Пришпорив Салли, мы поскакали прочь. По дороге я думала о чем угодно, но только не о важном. Когда между мной и читающим мысли равком осталось достаточно большое расстояние, я наконец остановилась, и мысли прорвались: «Мне придется идти ночью. Преодолею рубеж пограничных земель в темноте и тогда понесусь галопом. Обратно до постоялого двора мне не успеть, да и возвращаться – это потеря драгоценного времени. Только вперед».

Тихое журчание ручья привлекло внимание Салли, и мы зашли под большое голое дерево. Спрыгнув на землю, я наблюдала, как солнце стремительно скрывается за деревьями. Скоро ночь вступит в свои права, и тогда явятся суртуры.

Надеюсь, их будет немного.

Спасение

Я ждала темноты. Ждала и страшилась. Сидя на Салли и провожая последний луч света, скинула капюшон с головы. Правой рукой достала меч из ножен, а левой еще сильнее сжала поводья.

Главное, пережить эту ночь и попасть на территорию пограничных земель или бывших пограничных земель. Сейчас и не разберешь, на чьей территории я нахожусь.

Неужели равки решили, что могут присвоить себе то, что никогда им не принадлежало? Это пугающе глупо.

Если кто-то решился на такое, то он явно готов к войне. Захватить пограничные земли не так сложно, намного сложнее их удержать. Равки должны понимать, что из-за присвоения земли, которая всегда была неподвластна государствам, начнется очередная война. Светлые земли, Лириан и Ваал не оставят это без внимания. Королева Змей уж точно не спустит подобное с рук. Она слишком многое сделала для обладания короной и будет крайне недовольна, если узнает, что эту самую корону кто-то хочет отнять.

Салли шла медленным шагом, а я прислушивалась к каждому шороху. Мелкие зверьки перебегали с места на место, ветер шевелил листву деревьев. Но еще сильнее я прислушивалась к своим ощущениям. Вглядываясь в пространство между деревьями, я надеялась не увидеть там красного свечения.

С каждым шагом Салли мы приближались к границе пограничных земель. Они куда больше, чем все владение Королевы Змей, но сложность в том, что пограничные земли никому не подвластны. Были не подвластны.

Здесь осели те, кому закрыты дороги в четыре основных государства: Светлые земли, Темные земли, Лириан и Ваал. Здесь каждый мнит себя королем. Законы они придумывают сами. Держат рабов, пленяют всех, кто кажется им хоть немного полезным, продают и покупают детей. Но без неподвластных земель государства уже давно бы начали тихую войну, которая в итоге снова бы уничтожила тысячи существ.

Через пару шагов Салли остановилась и попятилась назад. Сжимая меч еще сильнее, я увидела, что передо мной разгорелось красное свечение. Началось…

Суртур. Он появился словно из воздуха.

Через мгновение свечение раздвоилось. Он не один.

Они разошлись в разные стороны. Решили окружить меня?

– Будь рядом, – спрыгнув на землю, прошептала я лошади и достала клинок, который меньше меча раза в два.

Стоило мне немного выйти вперед, как мое чутье неизбежного дало о себе знать. Стиснув зубы и ускорив шаг, услышала за спиной, как копыта Салли раскидывают опавшую листву. Свечение вновь появилось и тут же пропало.

Я их чувствую. И их куда больше, чем я думала.

Страх невидимой ниткой начал обвиваться вокруг груди. Дыхание сперло.

А потом они напали.

Едва я успела заметить их, как пятеро суртуров набросились на меня с трех сторон. Первый налетел и сам наткнулся на клинок, огненные глазницы погасли, и существо превратилось в пепел. Следующий настиг меня так быстро, что повалил с ног. Упав на бок и быстро перекатившись, я встала, взмахнула мечом и разрубила тварь пополам. Третий и четвертый напали одновременно с двух сторон. Наклонившись вниз, я уперлась коленом в землю и скрестила руки на груди. Резким движением выбросила руки в стороны и поразила обе жертвы. Однако я не успела отрубить им головы, суртуры моментально рассыпались пеплом.

Позади я услышала, что Салли топчется на месте, и, резко обернувшись, увидела цепочку красных глаз и пылающих грудных клеток. Они не двигались. Я тоже не шевелилась.

До Салли три шага. Не больше. Нужно уносить ноги. Я одна не справлюсь с десятками суртуров, что легко могут разорвать меня на части. Глубоко втянув носом воздух, я почувствовала запах потухшего костра, именно так пахнут светящиеся твари.

Салли, я иду. И ты должна бежать так, как никогда в жизни.

Но стоило мне сделать шаг, как множество красных тел бросилось в мою сторону.

О, Матерь!

Не успела я запрыгнуть на Салли, как меня тут же схватили за ногу и швырнули на землю. Дабы не быть растоптанной собственной лошадью, я откатилась, несмотря на жуткую боль в спине. Огоньки пламени мелькали перед глазами.

Ну нет, сегодня я не умру!

Встав на ноги, я начала сражаться с тварями, которых невозможно победить. Стоит одному рассыпаться пеплом, как на его месте возникает другой. Дыхание сбилось. Сил не осталось.

В одно мгновение меня сбили с ног. На удивление легкое тело суртура упало на меня сверху. Его глаза горели ярче обычного. Открыв пасть, тварь с мерзким визгом начала опускать голову. Он решил меня сожрать!

Я пыталась сдержать суртура, упершись руками в его грудь из последних сил. Вдруг в глазах потемнело и меня унесло в воспоминания этой твари. Так тесно прошлое чудища и мое настоящее никогда не пересекались. Я вновь увидела пламя и даже почувствовала его жар. В настоящем тварь кричала и пыталась дотянуться до меня, хаотично клацая зубами. Но в это же время перед глазами стояла и другая картина: из пламени вышла маленькая девочка. Она склонила голову вниз, и я не могла разглядеть ее лицо.

Стоило мне сжать руки на шее суртура, как девочка начала поднимать голову… и тут в моих руках образовалась пустота, а сверху повалился пепел. Видение пропало так же быстро, как и появилось. Что это было?

Придя в себя, я оглянулась и поняла, что все суртуры исчезли. Вокруг меня лишь холмики пепла, вершины которых плавно рассыпались и, гонимые ветром, уносились прочь. А еще я увидела широкую спину человека в черном плаще. Он быстро удалялся, убирая меч в ножны. Я молча смотрела ему вслед и не могла произнести и слова, в то время как он поднял вверх руку и призвал кого-то пальцем. Из тени деревьев вышел белоснежный конь с черными гривой и хвостом, а человек, спасший меня, запрыгнул на спину могучего животного. Над ними кружил ворон, и в конечном итоге птица села на плечо всадника. Я поднялась на ноги.

– Ты мне помешал! – вместо благодарности прокричала я.

Мне было важно увидеть лицо девочки, думаю, это был знак.

Всадник обернулся, но я увидела только темноту под черным капюшоном. Не сказав мне ни единого слова, он сорвался с места и растворился в ночи.

Косо посмотрев на Салли, потом на место, где только что был всадник, и снова на Салли, я так же пальцем призывала ее к себе, но она лишь потопталась на месте. Закатив глаза, я подняла меч и нашла в одной из куч пепла потерянный ранее нож. Недолго думая я отправилась за незнакомцем, что спас меня.

Возможно, я должна была его поблагодарить, но язык не повернется сказать «спасибо». Я к такому не привыкла. Вероятно, он убрал суртуров только для того, чтобы пройти дальше, а не из-за доброты душевной.

Никто ничего не делает просто так. А благодарность – давно позабытое слово. Оно настолько чуждо моей жизни, что покрылось плесенью и столетней паутиной.

Колум

Гонимая неведомым до этого момента страхом, я все же преодолела рубеж леса. Темная ночь была полна шорохов и странных тресков. Сейчас любой звук кажется пугающим, даже мое сбившееся дыхание. Стоило лесу остаться позади, как я тут же завалилась на Салли и попыталась отдышаться.

Мне нужна крыша над головой, хотя бы на одну ночь.

Мне необходимо перевести дух.

Как назло, рядом не было ни одного поселения. Я бывала здесь, когда земля под копытами Салли еще считалась пограничной. И это знание удручало меня. Борьба с суртурами и скачка по темному лесу забрали все силы, сделали из меня не отважного охотника, а слабую девушку, которая в одиночку рыщет в ночи.

К счастью, больше этой ночью я никого не встретила. Ни равков, ни людей, ни суртуров. Только мелкие мошки, тихий ветер, Салли и я.

День солнечным зайчиком промелькнул так быстро, что я не заметила, как последний луч солнца спрятался за кронами очередных деревьев. Весь день мы с Салли неслись по полям и лишь в начале хвойного леса нашли небольшой источник воды. Река легким потоком убегала вдаль, мы напились, я умылась и с закрывающимися веками вновь взобралась на Салли.

Снова ночь.

Напряжение накатывало волнами. Из-за недостатка сна я почувствовала, что не могу сосредоточиться на дороге, глаза закрываются, а руки слабеют. Это не к добру. Если мне не изменяет память, то недалеко должно быть небольшое поселение, где живут выродки ведьм. Когда я истребляла суртуров из этих лесов, то случайно помогла и им.

Думаю, пришло время напомнить им о долге, о котором они, скорее всего, и не подозревают. Заметив знакомое свечение слева, я пришпорила Салли, и мы понеслись в противоположном направлении от суртуров, которые неумолимо появлялись по сторонам от меня. Еловые холодные ветки били по лицу, Салли разогналась так, что я не успевала уклоняться и чувствовала, как горят поцарапанные щеки. Слева красные огоньки вспыхивали один за другим. Справа тоже.

О, Матерь! Их слишком много.

Салли резко остановилась, и я практически слетела с седла. Схватившись за луку, быстро соскользнула вниз и тут же достала меч. Вокруг никого. Куда все делись? Внезапно я обернулась и заметила, что одинокий суртур бежит прямо на меня. Его не останавливало оружие в моих руках. Да, они бесстрашны, но только когда их много… Значит, другие где-то рядом. С разворота разрубив создание ночи напополам, сквозь уносящийся вдаль пепел увидела покосившиеся хибары.

Поселение.

Я не ошиблась. Поселение есть, и я его нашла! Но радость исчезла сразу же, стоило мне понять, что все мертво. Одиннадцать кривых лачуг, стоящих в два нестройных ряда, пустовали. Окна и двери, забитые ранее деревяшками, отсутствовали. Ничего не осталось, кроме стен. На что мне стены, когда нет дверей?

Что же здесь произошло? Ведя Салли под уздцы, я пыталась прислушаться к внутреннему голосу охотника – он молчал. Подойдя к первым домам, Салли начала нервничать и сбиваться с шага. Ее явно что-то напугало. Магия. Салли, как и я, учуяла огромную, просто гигантскую порцию магии. Свежей и сильной. Ведьмы совсем недавно были здесь. Но куда же ушли? Почему в ночи покинули обжитые лачуги? Да еще и двери унесли. Что могло напугать их больше, чем суртуры?

Не успев обдумать план действий, охотник внутри меня проснулся. Ночные твари рядом.

Вдалеке замелькали красные огоньки суртуров. Решено, прятаться придется здесь, найду чем заменить исчезнувшие двери. В конце концов, можно перевернуть стол и прикрыть им зияющую дыру. Если сил хватит. Если не хватит – я труп. Разжав ладонь и отпустив Салли, я подошла к первому попавшемуся строению. Ей, в отличие от меня, не нужно переживать за свою шкуру, ее суртуры не тронут. Если двери нет, нужно срочно что-то придумать, защититься от ночных гостей. Суртуры уже близко. В нос ударил запах потухшего костра. Матерь, да ты издеваешься надо мной! Хоть раз в жизни помоги. Хотя… не трудись, сама справлюсь.

Как всегда, сама.

Я устала, жутко голодна и обессилена. Но сейчас не время раскисать и жаловаться. Подойдя к хибаре, от которой вряд ли будет толк, я уперлась в невидимый барьер. Что это? Поднеся руку к дверному проему и наткнувшись на прозрачную и вязкую субстанцию, я почувствовала, как запах магии распространяется вокруг меня необъятным клубом пара. Не сразу осознав, что здесь происходит, я отпрыгнула назад, но было слишком поздно… Маги не ушли, они все еще здесь. Краем глаза заметила три свечения справа, а потом что-то или кто-то невидимый сковал мои легкие, не дав возможности сделать и вдоха. Борясь с пустотой, я потратила последние силы и упала прямо под копыта Салли.

Темнота.

Я была бы рада забвению, если бы с приходом теней меня вновь не навестил мужчина со шрамом. Он смотрел на меня и медленно подходил, а я бросилась к массивному подсвечнику, но, когда до заветной цели осталось протянуть руку, меня резко дернули назад, и мерзкие руки с треском сорвали одежду.

Нет! Только не снова! Нет-нет-нет!

Открыв глаза, я глубоко вздохнула. Передо мной сидел мальчишка или уже мужчина. На вид ему было не больше семнадцати Алых лун, но тяжело судить из-за черной маски на лице, что скрывает нос и подбородок. До мерзости светло-зеленые, словно мертвые, глаза впились в меня так, будто мы были знакомы и я явно не нравилась их обладателю.

Пепельно-белые волосы упали на светлые брови, и парень тут же убрал их рукой в черной перчатке. Он вообще весь в черном – поношенный плащ, маска, штаны, перчатки. Через мгновение морщинка между бровей парня разгладилась, и он посмотрел мне за спину и утвердительно кивнул.

– Ты уверен? – с волнением спросил женский голос. Парень еще раз кивнул. – Хорошо, – тихо прошептала женщина позади меня.

Я хотела встать, но вдруг поняла – не могу пошевелиться, даже рта открыть не могу. Сижу на полу внутри хибары, в которой, к слову говоря, есть дверь. О, Матерь! Я попалась как зеленый юнец. Маги. Я сама пришла к ним. Хибары не были пустыми, это обманный маневр для нежданных гостей, кто в ночи ищет убежища. От тех, кто хочет причинить вред.

– Отпустить ее? – вновь спросил голос за спиной, и парень, бросив на меня быстрый взгляд, утвердительно кивнул.

После слов незнакомца в черном женщина махнула рукой, и мое тело снова мне подчинялось. Быстро поднявшись на ноги, я начала глазами искать оружие, но тщетно. Обернувшись назад, я увидела, что за мной стоит не только женщина, но и еще трое отродий, в чьих жилах течет магическая кровь ведьм. Все зеленоглазые и словно написанные рукой искусного художника – красивые.

– Где мое оружие? – спросила я и отступила в сторону двери.

Я понимала, что возвращаться на улицу опасно, ведь суртуры рядом. Я чувствую. Но и здесь ведьмы и маги, и не факт, что это лучше, чем ночные создания. Я определенно в беде.

Женщина примерно сорока Алых лун от роду указала на стену, где в воздухе висели колчан, стрелы, меч и все мои ножи.

– Мы не желаем тебе зла, – сказала женщина и, не отводя взгляд в сторону, прожгла меня зелеными глазами. Она высокая, выше меня на голову, белые волосы и бархатный голос заворожат любого. Но не меня. Не сегодня. У меня даже на это нет сил. К тому же мне некомфортно без оружия – я чувствую себя голой. Я стояла молча и переступала с ноги на ногу, но тут же одернула себя. Они не должны видеть, что я нервничаю. Расправив плечи, я твердым голосом спросила:

– Где моя лошадь?

– За дверью, – тут же обыденным тоном ответила женщина.

– Салли? – громко спросила я и, услышав привычное ржание, успокоилась.

Они не убили меня, не украли лошадь, даже оружие мое не выкинули за дверь. А я, получается, вторглась на их территорию. Выходит, злодей здесь – я.

– Я искала укрытие…

– Мы знаем.

Женщина подошла к столу, на котором в большой чаше дымилась похлебка. Желудок скручивало, но я не двинулась с места, бросая взгляды на стену с моим оружием и прикидывая, за сколько я успею схватить меч, но хозяйка, разливая похлебку по маленьким глиняным чашкам, вмиг разрушила мои надежды.

– Тебе не взять оружие, пока он, – она кивнула на блондина в маске, – не позволит. Садись, ты, видимо, голодна. Меня, кстати, зовут Лолила.

– Эванжелина, – представилась я.

Я в окружении ведьм, ворожей, магов или как их там принято называть. Без оружия, без Салли. Придется вести себя покладисто, иначе их лица могут стать последним, что я увижу в своей жизни, а Нефел так и не дождется спасения. Тяжело вздохнув, я подошла к дубовому столу и, садясь на скамью, бросила взгляд на блондина. Он не отводил от меня глаз.

– Чего смотришь? – достаточно грубо спросила я.

Вот и вся моя доброта и покладистость улетели в неизвестном направлении. Я не привыкла, чтобы на меня смотрели, а он так и вообще пялился. Жуть. Еще глаза такие, почти прозрачные, лишь с легким зеленым оттенком. Как у очень мертвой рыбы. Трижды мертвой.

Он молчал.

– Он не ответит, – сказала Лолила.

– Немой?

– Не от рождения.

Так, слезливую историю я слушать не собираюсь, такая есть у каждого. Печалью никого не удивишь.

Передо мной появилась пахнущая рыбой похлебка. Блондин, Лолила и седовласый мужчина сели напротив, рядом со мной расположилась девчонка, которой двенадцать Алых лун, не больше. Светлые волосы, красивое лицо и зеленые глаза выдают в ней ведьму. Красивые создания. Матерь и Отец постарались на славу, когда создавали первый клан. Следом за девчонкой села еще одна, точная копия первой, но младше на пару Алых лун.

– Ешь, – сказала женщина и зачерпнула ложкой жижу в своей тарелке.

Скорее всего, еда не отравлена. Если бы в их ведьмины головы залезла мысль убить меня, они бы это уже сделали. Может, боятся гнева Матери и Отца? Не думаю. Страшатся потерять душу? Нет, если бы это было так, они бы не смотрели мне в глаза. Начав медленно есть, я почувствовала приятный вкус супа и ускорилась. Уже через пару мгновений моя чашка опустела.

– Зачем вы меня обездвижили? – спросила я, отодвинув пустую тару.

– Мы не знали, с добром ли ты, – жуя, ответила Лолила. – В последнее время тут неспокойно, да и охотники зачастили.

А вот это интересно.

– Вы видели других охотников?

Я никогда не видела охотников, только в отражении.

– Да. Две ночи назад, – ответил мужчина, и я посмотрела на него и почувствовала что-то странное.

Подождите… Не может быть. От него не исходят волны магии. Он не чародей. Человек. Обычный, заурядный, без капли магии в крови.

– И как вы поняли, что я с добром?

Я ведь сама этого не знаю.

– Это нам поведал Колум.

– Кто? – с непониманием спросила я.

– Он. – Женщина кивнула в сторону блондина.

Я заметила, как ее рука опустилась на руку мужчины. Их пальцы переплелись, и мне стало не по себе. Ведьма и человек? Но совсем не это поразило меня, а то, что они даже таким мелким жестом показывают привязанность друг к другу. Это опасно. Никого не умиляет любовь и любые ее проявления. Любовь – это рычаг давления. Не больше.

Но все же… Каково это? Каково быть с мужчиной в паре? Думаю, это отвратительно.

– Тебя что-то удивило? – спросил мужчина, поглаживая костяшки пальцев ведьмы.

– Нет, – ответила я, а блондин в маске фыркнул и, смотря Лолиле в глаза, снисходительно покачал головой.

Женщина улыбнулась и объяснила своему мужчине:

– Она удивляется нашей… связи.

– Почему? – искренне спросил мужчина с непониманием. Для него это обыденно.

– Она глупа, – сказала женщина, пожимая плечами.

Осознав происходящее, я бросила взгляд на парня. Он что, тоже умеет читать мысли? Не многовато ли чтецов за такой короткий промежуток времени?

– Ты что, мысли читаешь? – спросила я мага в маске.

Он лишь отрицательно покачал головой.

– Нет, но он в силах читать эмоции, а еще видит нити, – пояснила Лолила.

– Что за нити?

– Жизни и смерти. Он очень долго ждал того, с кем его собственная нить будет… полноценной.

– И как, нашел? – без особого интереса спросила я, лишь бы заполнить эту тишину.

– Да, – ответила Лолила, неотрывно смотря мне в глаза. – С тобой.

– Хм. Какой же бред…

– Нет! – практически вскрикнув, перебила меня хранительница очага. – Он видит и твои нити, те, что соединяют тебя, людей и существ, которые важны для тебя. Те нити, которые привели тебя к нам, и те, что поведут дальше.

Если честно, это уже начало напрягать. Бросив быстрый взгляд на парня, я спросила:

– И много он увидел?

– К сожалению, нет. Всего пять. Ты очень… одинока. Первая – твоя, и она сильна. Твоя жизнь будет долгой, но печальной, – объяснила Лолила, смотря в глаза парня. – Вторая ведет к королевской крови, Колум сделал вывод, что ты дала «слово» кому-то из знати. Третья слабая, и она скоро прервется. Четвертая ведет к Колуму, но она будет… невечной. Кратковременной.

– А пятая?

– Она еще не протянулась, но… поверь… она есть. И она такая необычная, Колум ранее не видел ничего столь сильного и всепоглощающего. А он никогда не ошибается.

«Поверь». Интересное слово. Каждый во что-то да верит. Я верю в себя, остальное мне неподвластно. А о нитях я вообще раньше никогда не слышала. Может, из-за того, что прожила бо́льшую часть в Ваале, а там магия редкость, в основном живут люди и существа со слабо разбавленной кровью.

Отодвинув пустую чашку еще дальше, я встала с места.

– Мне нужно идти. Времени осталось мало.

– Мы знаем, тебе нужно кое-кого найти. Колум пойдет с тобой, – сказала Лолила.

– Нет, – категорично ответила я. Еще чего!

– Без него ты не найдешь того, кого ищешь, а он без тебя не найдет того, кто изувечил его, лишил голоса и спокойного сна. – Женщина подошла ко мне ближе. – Ты снилась Колуму. Ты и мужчина со шрамом. Он знает… Колум ждал тебя десять Алых лун.

Мужчина со шрамом.

Нет.

Это невозможно.

В эту же секунду холод прошиб меня насквозь. Отвернувшись от Лолилы, я подошла к молодому магу и медленно поднесла руку к его маске. Он стоял неподвижно, позволив мне увидеть. Медленно опустив маску, я внутренне вздрогнула. Нижняя часть лица была полностью деформирована. Губы, подбородок и щеки разорваны, а грубые шрамы означали, что его лицо собирали по лоскутам. Встретившись с зелеными глазами, я все поняла и спросила:

– Это он сделал?

Но мне не ответили.

– Это сделал мужчина со шрамом? – спросила я вновь.

Кивок.

– Он мертв, – сказала я и отступила на шаг.

Колум отрицательно покачал головой, и мое сердце на миг остановилось. Отступив еще на шаг и обернувшись к женщине, я сказала:

– Разве Матерь разрешила вам мстить? – Мне нужно было перестать думать об этом человеке. Переключиться. Иначе я прямо сейчас сойду с ума.

– Матерь оставила наш клан, когда была нужна больше всего. Теперь мы сами по себе. И благодарим, и мстим. – Видя мое мимолетное сомнение, она продолжила: – Колум поможет тебе. Он говорит, что ты хочешь смерти мужчины со шрамом не меньше, чем он. Но оборвать жизнь чудовища может только Колум, это его судьба. А ты здесь не случайно, уже много лун он говорит мне, что в ночи придет охотник и заберет его с собой. И даже не давая «слово», вы будете помогать друг другу и только тогда выполните свои предназначения.

– Видимо, он ошибся, – тихо произнесла я. – И как он вообще может говорить?

– Я его мать. Ему не нужны слова, чтобы передать мне свои мысли.

Посмотрев в глаза Лолилы, я увидела то, что, по моему мнению, было безвозвратно утеряно. То, чего я сама не испытывала ни разу. Вера.

В глазах Лолилы была исключительная вера.

На рассвете, стоя возле Салли, я наблюдала, как Лолила, ее человеческий супруг и девочки со слезами на глазах прощались с Колумом. Все хижины опустели, и каждый сосед считал своим долгом подойти к будущему путнику и сказать ему пару слов и не услышать в ответ ничего. А я стояла и думала: «Как, во имя Матери, я на это согласилась?»

Цена магии

Прошло уже несколько часов, а я все никак не могла понять, почему же согласилась. Что толкнуло меня – одиночку по сути и рождению – взять с собой ведьмино отродье? Я оплошала. Это ошибка. Он балласт.

Чем он мне поможет? В случае опасности маг даже не сможет меня предупредить. Он ведь немой. Да к тому же бледный как поганка, того и гляди, покинет этот мир и отправится на преждевременную встречу к Матери. И самое прискорбное, что он не сможет у нее спросить, за что ему такие страдания. Как Матерь и Отец смогли допустить, чтобы более сильные их дети издевались и надругались над более слабыми?

Почему они это позволяют?

Потому что их нет.

Я убеждена, что Матери и Отца не существует. Возможно, с моей стороны это кощунство, но меня не покидает мысль, что вся Книга – сплошная выдумка. Один из самых забитых и одиноких хоттов придумал историю, чтобы было не так грустно коротать вечера. Потом он рассказал ее другому хотту, а тот – третьему. История передавалась из уст в уста, пока существа не научились письму, и не запечатлели сказку на бесценном пергаменте, и не сделали ее святым писанием.

Если бы Нефел была рядом, то она бы воспротивилась. По ее мнению, каждый из существ получает то, что заслужил. Как по мне, это огромное заблуждение. Чем заслужила она свое проклятие? Что такого сделал магический ребенок, чтобы попасть в руки к Шраму? Да что, в конце концов, сделала я, чтобы влачить такое существование? Да, сейчас меня нельзя назвать святой или правильной, но я была обречена на одиночество с самого рождения, а в момент появления на свет абсолютно невинна. Значит, утверждение Нефел – бред.

Мысли о маге никак меня не покидали, и я все больше корила себя за бесхребетность. Ну как этот полуживой маг сможет мне помочь? Почему я просто не уехала, а потащила с собой этот балласт? Думаю, все дело в магии, возможно, обитатели спасительной хибары заколдовали меня. Или их доброта сыграла со мной злую шутку? Они накормили меня, дали ночлег. Создания на Мэроу редко бывают добры.

Да и какая теперь разница? Хорошо, что он немой, я не любитель чесать языком. Это отвлекает и надоедает. Для меня тишина куда привлекательнее шумного веселья.

Через некоторое время я все же успокоилась и перестала думать о Колуме. Я вспомнила Нефел. Как она там? Жива ли? Да. Жива. Иначе быть не может. Иначе все это – глупость. А я глупости не люблю. Я вообще ничего не люблю. Практически.

Мне всего-то надо в Темных землях найти существо с меткой на шее в виде змеи и привезти его Анриетте. Подумаешь… Мне известно, что это мужчина, а также я знаю его имя – Аргос. Что еще? Ничего. Я даже не знаю, в Темных ли землях сейчас находится моя цель. Я ничего не знаю. Готова выть от досады.

Времени осталось катастрофически мало. Солнце слепило, и я снова вернулась к дороге.

«До начала следующей Алой луны», – сказала Королева Змей.

Осталось не больше тридцати дней.

Слишком мало.

Все время, пока я путешествовала одна, старалась не думать о том, что мне не удастся сдержать «слово». О том, что я потерплю поражение и призом проигравшего будет моя голова. А после из жизни уйдет самый дорогой мне человек. А еще я совсем не подумала о Салли… Погладив ее по гриве и печально улыбнувшись, я спросила:

– Что же станет с тобой? Найдешь себе нового хозяина? Какую-нибудь ханжу, которая никогда никуда не выезжает и сидит за семью замками? – Меня передернуло от такой перспективы, и я тут же поправила себя: – Нет, тебе нужна воля, свежий ветер, который будет трепать твою гриву, и нескончаемые приключения. Значит, ищи себе вольного и такого же свободолюбивого хозяина, как ты.

В груди образовался удушливый ком, словно я прощаюсь с Салли навсегда. Выпрямившись в седле, я посмотрела прямо перед собой и прошептала ветру:

– Нет. Никого не ищи. Мы справимся. Я… справлюсь. Обещаю.

Как бы трудно ни было, но я переступлю через все и всех, но вернусь к Нефел, ведя под руку одно из редчайших ведьминых отродий. Она спасет Нефел, и мы уедем подальше от Ваала. Куда поедем, я не знаю. Я слышала разговоры, что за Мертвым морем есть город, краше которого нет. Говорят, там не важно, кто ты и откуда. Все равны, и никто не будет смотреть на нас с укором, презрением или страхом. Отправимся туда. Даже если этого города вовсе не существует, неважно. Нефел хотя бы посмотрит на мир, ведь кроме своей хибары и вечно недовольных лиц горожан она ничего не видела.

Мой новоявленный путник поравнялся с Салли и что-то показал мне рукой. Что он?..

Этого еще не хватало. Мало того что я плетусь из-за него так, что младенец в седле и без лошади и то бы нас обогнал, так он еще и привал просит. Ну уж нет. Недовольно закатив глаза, я сказала:

– У нас нет на это времени. Скоро закат, нужно найти убежище.

Однако этот сопливый наглец перегородил мне дорогу. Я зло натянула вожжи, и Салли недовольно заржала, но все же остановилась. Спрыгнув с лошади, я подлетела к более худощавому коню парнишки и схватила мага за руку, рывком стащив вниз.

– Если ты решил, что… – Слова замерли на губах, стоило молодому магу вырвать свою руку. У меня осталась его перчатка. Кожа… на ней нет живого места, все руки, пальцы и даже запястья изрисованы шрамами. От глубоких и кривых порезов до еле видных и ровных. Вот она плата за использование магии.

С удивительной быстротой парень достал нож из сапога и, резанув себе по ладони, пронзительно посмотрел мне в глаза, и я услышала в голове молодой, но настойчивый голос: «Хозяин!»

Проклятие!

Отступив на шаг, я спросила:

– Что? – Запах магии бил по ноздрям. И когда шок от резкого проявления магии отступил, я поняла смысл сказанного им слова и категорично ответила: – Нет! Я ни за что не сунусь к этому индюку!

Парень вновь порезал себя, а я поморщилась от созерцания, как он причиняет себе боль, чтобы донести до меня свою правду. Которая мне неинтересна!

– Да прекрати ты уже! – не выдержав, закричала я и увидела, как алая кровь капает с бледной руки на пожелтевшую траву.

«Нужно идти к Хозяину!» – продолжал вопить голос в моей голове.

С неприкрытой ненавистью я посмотрела в блеклые глаза молодого парня и не нашла там ничего детского. На меня смотрел не мальчишка семнадцати Алых лун, а запертый в молодом теле старик. Он настолько старый и уставший от существования, что можно увидеть отпечаток близкой смерти в его глазах.

– Мы не будем сворачивать, – настаивала я. – У меня! Нет! Времени! – Устало проведя рукой по лицу и сделав глубокий вдох, я продолжила: – Наш путь проложен в Темные земли, и отступать от него я не могу. Время. Делая этот крюк, я потеряю драгоценное время…

Тогда парень вновь замахнулся ножом… Ну уж нет! Я легким движением выбила оружие из руки мага. Он удивленно посмотрел на меня. В ответ я лишь выгнула брови дугой, как бы говоря: «А что ты хотел? Я охотник, а не милая придворная дама». Под пристальным взглядом мага я нашла прутик, подняла и бросила в него. Щепка ударилась о грудь парня и практически бесшумно упала в траву.

– Хватит себя резать, напиши на земле, я умею читать.

Парень лишь потупил глаза, а я в бессилии прикрыла свои.

– Ты не умеешь писать, верно? – открыв глаза, сказала я. – Мы не поедем к Хозяину. Нет. Нет. И нет!

Развернувшись и сделав полшага, я застыла на месте. Моя злость возросла в стократ. Магия сковала меня и не позволяла двигаться.

– Отпусти меня, – приказала я Колуму. – Отпусти! – Чем больше я злилась, тем сильнее его магия связывала мое тело. Я почувствовала, как грудь поднимается и опадает все реже. Стало трудно дышать. – Хорошо! Мы поедем к Хозяину, но если ты еще хоть раз… – Я сделала глубокий вдох, а затем протяжно выдохнула и продолжила: – Будешь использовать магию против меня, я сверну твою бледную шею, а тело брошу в канаву.

Чары вмиг ослабели, и я вновь почувствовала, что управляю своим телом.

Я сдалась, но, обернувшись, увидела, скольких сил эта магия стоила парню. Привалившись к крупу своего коня, он надел перчатку на израненную руку, что получилось у него далеко не с первого раза.

Хозяин

Раньше это были пограничные земли, те, что разделяли самые большие государства. А что сейчас? Я не знала, где нахожусь. Предполагала, конечно, но из-за того, что равки наложили свои лапы на неприкосновенные земли, я в замешательстве. Что за законы здесь действуют? Как местные относятся к охотникам и магам?

О, Матерь, почему все так сложно? Я всего лишь хочу выполнить свое задание.

Остаток дня и бо́льшую часть ночи мы провели в комфортном молчании. Маг больше не пользовался магией, а я больше не пыталась с ним заговорить.

К счастью, суртуры нам тоже не встретились, но я слышала крики в восточной части леса. Видимо, равки оставили постовых, которым не было дела до двоих путников, шныряющих в ночи по их лесам. Или нам просто повезло.

Стоило первому лучу солнца упасть на кроны деревьев, как я позволила себе лечь на Салли и выдохнуть. Я это сделала – пережила еще одну ночь. Может, это маг помог мне, а я даже не знаю об этом? И не хочу знать, ведь тогда получается, что я буду ему обязана. А если не знаю, то ничего и не должна.

Если верить моему внутреннему ориентиру, то примерно на северо-западе должен находиться довольно большой поселок. По крайней мере раньше он там был. И именно там живет Хозяин – еще одна отвратительная личность, которую я не хотела бы видеть до конца своих дней, но маг… ведьмино отродье настояло. И я поддалась. Внутри был неприятный осадок. Не люблю, когда кто-то другой решает за меня.

Но я не просто поддалась на призыв мага. Мне нужно убедиться, действительно ли он полезен. Колум потратил много сил, лишь бы донести свою правду, и я не могла оставить его действия без ответа.

Расправив плечи и пообещав Салли долгожданный отдых, я заметила позади мага, который еле плелся. Как бы с лошади не свалился. Сил практически не осталось, и когда вдалеке раздались голоса, я протяжно выдохнула, натянув капюшон на голову и сбавив скорость. Из-за изнуряюще долгой дороги Салли споткнулась, и я поморщилась от досады. Ей необходим отдых и вода.

Когда мы заехали в поселение, я осознала, что ничего не поменялось. Все такое же, каким я его помню. Вот дерево, на котором повесилась дочь работорговца, того самого Хозяина. Именно так он величает себя и приказывает остальным делать то же самое. Подъехав к самой большой хибаре, которую местные именуют не иначе как хозяйский дворец, мы спешились. До дворца ему, конечно, далеко. Сняв седельную сумку и поднявшись на высокое крыльцо, я постучала в дверь. Краем глаза я заметила, как маг практически свалился с коня. О Матерь, какой же он слабый!

Простояв несколько минут и не дождавшись ответа, я еще раз постучала, но уже приложила куда больше сил. Дверь открылась с тихим скрипом, и меня встретил одноглазый сгорбленный слуга.

– Хозяин дома? – спросила я, стараясь не смотреть на его изувеченное лицо. Странно то, что он смотрел на меня и не боялся потерять свою душу. Вот и настал тот случай, когда глаза отводила я.

– Конечно, – произнес слуга-раб шипящим голосом. – Что ему передать?

Этот крючок без глаза что, дурачок?

– Скажи, что охотница на его пороге.

Раб выглянул за дверь и, посмотрев на мага, вновь впился в меня своим одиноким глазом.

– А дальше? – прошипел он обыденным тоном.

– А дальше посмотрим, как он себя поведет.

– Прогонит, – тут же ответил раб и сокрушенно покачал головой.

– Вот и узнаем.

Дверь закрылась, и я почувствовала, что сейчас свалюсь с ног. Мне не нравится здешний Хозяин, но у нас практически не осталось еды и монет, да и Салли нужен отдых. И естественно, слова мага не дают мне покоя. Его сила мне неподвластна, я не могу ее понять, но то, что он готов был резать себя, чтобы привести меня в этот дворец, настораживает. Значит, для него это действительно важно. Однако нет гарантии, что это важно для меня.

Салли, Колум и его конь нужны мне полными сил и энергии, мы прошли ничтожную часть пути, дальше будет сложнее, и я не хочу тащить на себе всех остальных.

Если верить новой информации, мы на земле равков. И что это означает для меня, я могу узнать лишь из уст самого большого и беспринципного работорговца здешних земель.

Дверь снова открылась, и одноглазый сгорбленный мужчина отступил в сторону, освобождая проход. Войдя в тускло освещенное помещение, я сказала слуге:

– На пороге моя лошадь и еще… один конь. Их нужно…

– Я все сделаю, как только провожу тебя в покои Хозяина.

В покои Хозяина.

Как же мерзко это звучит…

Пройдя по большой и просторной столовой, я ощутила, как смутно пахнет едой и вином. Желудок начал сжиматься и поедать сам себя. Поднявшись наверх по деревянной лестнице, я оказалась в покоях Хозяина. В нос ударил мерзкий запах совокуплений, пота и старческого тела.

– Эванжелина, – растягивая мое имя, словно пробуя вкусный десерт, произнес Хозяин, – не думал, что мы увидимся вновь.

– Я тоже не рассчитывала увидеть, – осмотрев смятые одеяла со странными пятнами, я увидела волосатые ноги Хозяина, которые выглядывали из-под тряпок, и перевела взгляд на его опухшее от попойки лицо, – тебя.

– Зачем пожаловала? – спросил он, лежа на огромной кровати и осматривая меня масленым взглядом.

– Мне нужен ночлег. На одну ночь, не больше. – А что еще я могла ему сказать? Я сама не понимаю, почему стою перед этим воняющим себялюбивым индюком.

– Что я получу взамен?

– Ничего, – слишком резко ответила я.

– Хм. Мне кажется или ты решила мною воспользоваться? – Кустистые брови Хозяина поползли вверх. – Моей добротой и гостеприимством?

– Не кажется.

О, Матерь! Какая здесь стоит вонь. Я стояла и наблюдала, как Хозяин недоверчиво потряс головой, а спутанные потные волосы упали на его лицо.

– Вот что мне всегда в тебе нравилось! – Толстые щеки расступились перед мерзкой улыбкой. – Твоя глупость.

– Я бы назвала это честностью.

– Честность – это и есть глупость. Ты думаешь, был бы я настолько богат, если бы был честен?

– Конечно нет, – ответила я, ведь если его не остановить, то он сейчас споет оду о прекрасном себе.

– Вот именно. – Тихий скрип половиц позади меня привлек внимание Хозяина. – Кто там с тобой?

– Никто.

– Друга себе завела? – Хозяин сел на кровать, и, к моему глубочайшему сожалению, тряпье, что было на нем, упало вниз, оголяя мерзкое голое тело. Смеясь, Хозяин встал у кровати и, глядя мне в глаза, произнес: – Не думал, что доживу до этого дня.

Как же я не хочу видеть его лицо, но еще больше не хочу лицезреть его волосатое голое тело. Не хочу больше вдыхать этот мерзкий запах, он отчетливо напоминает мне о борделе, из которого я сбежала. Там всюду так пахло, и как бы проститутки ни пытались отмыться, этот аромат совокуплений стал частью их и моих воспоминаний.

– Так что? Ты дашь мне ночлег? – спросила я, сдерживая себя, чтобы не отступить назад, подальше от большой кровати.

– Давай разберемся. Ты получишь ночлег, еду, а я…

– Королевскую печать, прямиком из Ваала.

В комнате повисла тишина. Хозяин подошел к колокольчику, висящему у изголовья кровати, и дернул за него. В это же мгновение появилась молодая девушка с ворохом одежды и начала быстро одевать Хозяина, который смотрел на меня, не отрывая прищуренного взгляда.

– Эта печать больше ничего не стоит.

– Это сегодня. Но ты же понимаешь, что завтра все может измениться.

– Понимаю, но сегодня за печать Королевы Змей мне отрубят голову, и до завтра я не доживу. – Вся веселость и беззаботность исчезли, и на место им пришло настороженное выражение лица. – Останешься, если уничтожишь печать.

– Хорошо. Что ты знаешь о равках и их участии в присвоении пограничных земель?

– То, что все знают.

– А именно?

– Равки – воины. Они слишком долго сдерживали свою сущность, но магия, которую Матерь и Отец заложили в их кровь, дала о себе знать. Им понадобилось не больше пяти дней, чтобы рассредоточить свои войска по всей протяженности пограничных земель, что соприкасаются с Ваалом.

– Они хотят напасть на Ваал? – с интересом спросила я.

Старик лишь фыркнул:

– Ты думаешь, они об этом скажут? Но я предполагаю, что они подождут, пока эта информация дойдет до Ваала, Лириана и Светлых земель, а потом уже будут ждать нападения.

– Тогда получится, что войну начнут не они…

– Верно. – Хозяин отмахнулся от своих же слов. – Главное, что они не мешают моему ремеслу, остальное ерунда. Меня не интересуют дворцовые интриги.

Меня тоже, но я хочу знать, с чем могу столкнуться, находясь на земле равков.

– Через три дня король равков устраивает прием. Там будут все, кто добровольно согласился встать под его знамя и провозгласить себя его подданным.

– И?

Сердцебиение ускорилось. В момент я все поняла. Вот зачем мы здесь. Вот она, причина, по которой Колум настоял на дороге сюда.

– Ты пойдешь со мной. Это будет уплатой долга за кров и еду. А свою печать лучше сожги, она принесет тебе только беды.

Если бы я его не знала, решила бы, что это забота. Но нет. Ему нужно показать меня как одну из своих зверюшек. Утереть всем нос и продемонстрировать, что у него на побегушках находится охотник. Ну что ж. Мне нужно в Темные земли, и Хозяин даже не подозревает, что оказывает мне куда большую услугу, чем я ему.

– Договорились, – сказала я, развернулась и встретилась с бледным взглядом Колума.

Кивнула ему на дверь, и мы ушли из покоев.

Спустя пару часов я сидела в предоставленной мне комнате и ждала, когда одноглазый слуга принесет еду. За это время я успела помыться, повидать Салли и осмотреть огромную дворцовую хибару. Я должна знать пути отхода. Здесь небезопасно. Соседнюю комнату от меня занял маг, и сквозь тонкую стену я не слышала ни единого звука. Скорее всего, он уже спит. Быть может, он так далеко никогда не уходил. Но ведь где-то он встретил… его… человека со шрамом.

До сих пор не могу поверить. Он жив.

От этой мысли я сжалась в беззащитный комок. Я ничего и никого не боюсь так, как его.

Как, во имя Матери, Мэроу может носить настолько убогих и безжалостных созданий? Если Матерь существует, почему она не покарала его за содеянное? Если Отец существует, почему он не вступился на сторону слабых и не уничтожил чудовище? Ответ прост. Их нет. Это еще одно подтверждение моим мыслям. Возможно, когда-то давно их ноги и ступали по бескрайним просторам Мэроу, но это было тогда, когда мир был прекрасен, а не отвратителен, как сейчас.

Скрипнув, открылась дверь, и на пороге появился раб. Поставив кувшин и миску на стол, он развернулся, чтобы уйти, но я его остановила.

– Где хозяйка? – Как только я зашла в это поселение, сразу вспомнила рыдающую женщину, убитую горем.

– После того как она проклинала Хозяина на глазах у всех, он забил ее. Палкой. Прямо у того дерева.

Раб стоял на месте и смотрел на меня одиноким глазом.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – спросила я.

– Тебе бы уйти отсюда и никогда не возвращаться.

– Не получится. – Косо посмотрев на миску с жижей, я спросила с пренебрежением: – Что это?

– Каша.

Бросив на раба равнодушный взгляд, я почти приказным тоном произнесла:

– Попробуй.

– Она не отравлена, – тут же ответил он.

– Тогда попробуй.

Тяжело вздохнув, раб подошел к столу и, зачерпнув щедрую порцию пищи, потащил ее ко рту, но каша так и не прикоснулась к его обветренным губам.

– Она правда не отравлена, – прошипел он. – Там сонное зелье.

– Для чего?

Слуга молчал, а я так устала и голодна, что просто сил нет.

– Принеси мне нормальной еды. Не отравленной, без сонного зелья и более привлекательной на вид, – устало сказала я.

Раб посмотрел на меня, затем на миску и обратно.

– Тебя здесь ненавидят, – почти шепотом произнес он. – Советую не спать ночью.

– Подумаешь, меня везде ненавидят, – шепнула я в воздух.

– Тебя ненавидят за смерть хозяйки, она была куда более добра к нам.

Как будто это я ее убила.

– Ты тоже ненавидишь? – спросила я.

– Нет, – ответил раб. – Она лишила меня глаза, так что я, скорее всего, благодарен за то, что мегеры не стало. То бишь не зол я на тебя.

– Как тебя зовут? – спросила я, и глаз бедняги уткнулся в пол. – У тебя есть имя?

– Было, но я его уже не помню.

– А какое тебе нравится?

– Хозяин, – ответил он.

– Это не имя.

– Тогда Роро.

Тоже так себе выбор.

– Что ж, Роро, принеси мне еды.

Прихрамывая, раб вышел из комнаты, но достаточно быстро вернулся. С порога он откусил кусок мяса и отдал мне зажаренную тушку птицы. Слыша голодное урчание Роро, я оторвала ножку, конечно, от которой он откусил, и протянула ему. Он нахмурился. Роро неглуп и понимал, что это не по доброте душевной.

– Бери, – почти приказным тоном сказала я, а он повиновался. – Скажи мне, что ты знаешь о приеме у короля равков, который состоится через три дня?

Жуя мясо и утерев рукавом сок с подбородка, Роро ответил:

– Мало чего. Слыхал, что там будут все богатые помещики пограничных земель и высокопоставленные чины Темных земель, это своего рода… В общем, они будут показывать и доказывать королю свою преданность. Каждый принесет дар, и тот, что подарит более ценный, станет смотрителем бывших пограничных земель, которые отныне называют не иначе как Новые Темные земли. Это все, что мне известно.

Дар, значит. Не удумал ли Хозяин отдать меня в качестве дара? Хм. Я ему за это голову снесу. Доедали мы в полном молчании. Каждый думал о своем.

Как только за Роро закрылась дверь, я приставила к ней стол и улеглась на мягкую перину. Спала я вполглаза, постоянно просыпаясь от криков за пределами защитных стен. Ночью никто не решился нарушить мой покой.

Следующий день прошел тихо и спокойно, я сходила в местную лавку и на последние монеты купила огниво. Сожгла злополучную печать Королевы Змей и выдохнула спокойно. Позади половина пути, но она была куда более простой, чем предстоит.

Вечером состоится прием у короля. Кто бы мог подумать, что такая, как я, сможет попасть на это мероприятие.

Войдя в отведенную мне комнату, я обнаружила там Роро, а в его руках белоснежную ткань, которая мягким потоком струилась на пол.

– Что это?

– Платье.

– Зачем?

– Хозяин сказал, что ты должна выглядеть как изысканная леди.

– Каковой я, собственно, не являюсь.

– Какая разница? – Роро пожал правым плечом. – Он говорит – ты делаешь. Таков закон.

Согласна. Какая разница? Возможно, это единственный раз, когда я смогу надеть такое великолепие, но есть одно «но».

– Где же я смогу спрятать оружие?

– Нигде. С оружием туда нельзя.

Кто бы сомневался.

Через пару часов мы двинулись в путь. Салли, конь Колума и все мое оружие остались в доме Хозяина. Я обязательно за ними вернусь. Если посчастливится, то уже на этом приеме я найду человека по имени Аргос и заберу его с собой, а на обратном пути заберу все, что мне принадлежит. Роро сказал, что присмотрит за Салли и моим мечом, пока меня не будет.

Если он не сдержит слово, я убью его. Как бы мило мы вчера ни побеседовали, но потерю Салли или меча я не прощу никому.

Странно осознавать, что я продолжаю путь, но не одна. И не на лошади, а в шикарной карете, которая трясется по ухабистым дорогам, к ней сзади прикованы рабы. Их больше пятидесяти человек. Хозяин сказал, что это дар. Спасибо Матери, даром являюсь не я.

Со стороны наша процессия выглядела так. Сначала ехали семь всадников на рыжих лошадях. И наездники, и животные выглядели нелепо, они были облачены в какие-то несуразные красные одежды, больше похожие на покрывало. Первым ехал, как сказал мне Хозяин, самый красивый раб. Следом в две шеренги те, кто показался Хозяину менее привлекательными. Дальше пешком шли два десятка стражников – скорее, это наемники, которые согласились на балаган ради пухлого мешочка монет. Потом ехала карета, украшенная красными и черными цветами. К карете на веревке были привязаны рабы. Две шеренги полуголых женщин, мужчин и детей. Когда я спросила у Хозяина, почему бы не подарить королю только женщин, он сказал, что пока не знает вкус монарха и готов предложить ему любую забаву, лишь бы быть под милостью главного равка. За рабами так же шли солдаты, а за ними конница из четырех кобыл. Колум сидел на козлах.

До заката мы должны прибыть в новый дворец, который появился из ниоткуда за считаные дни. По словам Хозяина, его создали маги, которые перешли на сторону равков. А еще через день, ближе к вечеру, нас ожидает прием.

Я никогда не видела короля, но что-то подсказывает, что эту встречу я запомню надолго.

Выглянув из окна кареты, я проводила взглядом пожелтевшие деревья. Неожиданно на дощечку прямо возле моей руки сел черный ворон. Немного отпрянув, я внимательно осмотрела птицу и ужаснулась. Боюсь, что я помутилась рассудком, но я уверена, что это ворон из леса. Ворон человека, который спас меня от суртуров.

Обещанный танец

Карета остановилась. Не дожидаясь, когда откроют дверь, я встала с места и, растирая онемевший зад, выбралась наружу. Наконец-то свежий воздух! Я сделала глубокий вдох и в блаженстве прикрыла глаза. Ехать в одной карете с пахнущим, несмотря на то что он помылся, Хозяином – еще то удовольствие, слава Матери и Отцу, он проспал всю дорогу, и я была лишена его заунывных бесед.

Открыв глаза, я взглянула на изможденных рабов, они настолько устали, что ни один из них не остался стоять на ногах: кто-то сидит на земле, кто-то лежит, дети плачут. Вся их скудная одежда пропиталась потом и пылью.

Жестокий и беспощадный Мэроу в своем отвратительном великолепии.

Вмиг я поняла, что в карете было не настолько невыносимо, как я думала. Идти в кандалах – незавидная участь.

Колум спрыгнул с козел и подошел ко мне. Кажется, он стал еще более бледным. Если это, конечно, возможно.

– Ты, скорее всего, был прав, – сказала я.

Легкое касание руки мага к моему плечу заставило вздрогнуть. Колум указал назад, и, когда я развернулась, моя челюсть отвалилась. Замок огромных размеров возведен на месте, где ранее был пустырь. Его окружают стены, но не обычные – магические. Такое ощущение, что я смотрела на отражение замка в воде, по которой шла рябь, и картину немного размыло. Казалось, что на защищенной территории никого нет. Место словно заброшено. Но это не так. Благодаря магической вуали происходящее на территории замка скрыто от посторонних глаз.

Я, Колум и Хозяин отправились не в замок. Вокруг магического сооружения расстроилась целая деревня, с кузницами, конюшнями и всевозможными лавками. Множество хибар было раскинуто по разным сторонам. К Хозяину подошел равк, к слову говоря, намного ýже в плечах, чем тот, которого я видела в лесу. Они тихо переговорили, и нас проводили в одну из ближайших лачуг.

Внутри было три комнаты, одну из которых я сразу же заняла. Слава Матери, на двери была щеколда. Закрывшись и сев на узкую, но мягкую постель, я почувствовала, как внутри растет ком напряжения. Я перестаю контролировать свою жизнь, и это пугает. Была бы моя воля, я бы никогда не сунулась в замок, кишащий равками, магами и работорговцами. К тому же мне четко дали понять, что на земле равков отныне не рады существам из Ваала. Надеюсь, никто не узнает, откуда я. Несмотря на то что я не была рождена в королевстве Анриетты, все же я прожила там половину жизни. Одно это уже может расцениваться как пособничество вражеской стороне или предательство. Да равкам и не придется искать причину, чтобы убить меня.

Помывшись и высушив волосы, я примерила белое платье. До чего несуразная вещь. Как же в нем неудобно! Еще и грудь видно куда сильнее, чем я хотела бы показать. Платье легким шелком прикасалось к холодной коже. Меня начало морозить. Озноб прошелся по голым рукам, и я поежилась. Как я могу в этом показаться существам?

Стоило раздаться тихому стуку в дверь, как я была готова переодеться обратно в штаны, рубашку и накидку, что скрывает мое тело с ног до головы.

– Кто там? – спросила я, пытаясь хоть как-то подтянуть вверх корсет платья.

В ответ тишина. Через некоторое мгновение стук раздался снова. Осмотрев себя в последний раз, я поморщилась от досады и подошла к двери. На секунду рука замерла, так и не коснувшись ручки.

Я испугалась.

О, Матерь! Я столько всего видела в этой жизни, а меня напугало какое-то платье? Никчемный клочок ткани? Внутри я почувствовала злость на саму себя. Глубоко вдохнув, я все же открыла дверь. На пороге стоял Колум. Приподняв брови, он осмотрел меня с головы до ног. Неприятное ощущение, словно он оценивает меня.

– Я удивлена не меньше тебя, – зло прошипела я и вернулась вглубь комнаты. Колум прошел следом и тихо прикрыл за собой дверь. – Тебя, смотрю, не приодели.

Он лишь отрицательно покачал головой. Еще раз проведя расческой по волосам, я спросила:

– Зачем пришел?

Маг осторожно подошел ко мне и забрал из рук гребешок. Он посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на мою щеку, на ту, где красуется метка охотника, и движениями что-то показал.

Да не понимаю я на языке немых!

Но спустя несколько движений я все же догадалась.

– Предлагаешь скрыть ее? – спросила я, прикасаясь к метке.

Колум сначала пожал плечами, а потом кивнул.

– Не нужно, – ответила я. Подойдя к зеркалу, я села на деревянный стул. – Думаю… нам тут будет непросто.

В зеркале я увидела, что Колум кивнул головой и медленно подошел ко мне.

– Что ты делаешь? – Я напряглась.

Парень указал на гребешок в его руках и на мои рассыпанные по плечам волосы.

– Я уже расчесалась.

Маг снова что-то нарисовал в воздухе, но я его не поняла. Тогда он достал нож. Заметив это, я соскочила с места и вырвала оружие из его руки.

– Нет! Хватит себя резать. – Я почти перешла на крик. – Как, во имя Матери, ты добыл нож?

Посмотрев на маленькое лезвие, я почувствовала, что сердцебиение участилось. Оружие, какое бы оно ни было, дает куда больше уверенности. Маг снова показал на мои волосы.

– Ты хочешь спрятать нож… в моих волосах?

Колум утвердительно кивнул.

– Хорошо.

Вернувшись на место перед зеркалом, я наблюдала, как маг колдовал с моими длинными светлыми волосами. Он даже где-то раздобыл маленькие гребешки для того, чтобы сделать высокую прическу. По мере того как слегка волнистые волосы поднимались вверх, мое лицо менялось. Я практически не узнала девушку, что смотрела на меня.

Это не я. Никогда не была такой… такой… Даже в мыслях не могу подобрать слов, чтобы описать свой нынешний вид.

Когда Колум закончил колдовать с моими волосами, я сказала:

– Ты делал прически своим сестрам?

Последовал утвердительный кивок. Однако стоило мне упомянуть его семью, как глаза наполнились печалью и страхом.

– Не переживай, скоро ты к ним вернешься, – произнесла я, хоть и не имела ни малейшего понятия, так ли это.

Бесцветные глаза Колума впились в меня сквозь зеркало, и я поняла ход его мыслей. Взгляд обреченного человека. И он отрицательно покачал головой.

Не вернется.

Он заранее знал, что не вернется домой, и все равно пошел со мной. Для него убийство Шрама настолько значимо, что он готов отдать свою жизнь.

Колум отступил назад. Я встала перед зеркалом и не могла поверить, что это я. Женственная – вот то слово, что я не могла подобрать. Светлые волосы, легкое белое платье и невинный взгляд голубых глаз делают меня хрупкой и симпатичной девушкой. Я выгляжу безобидно. Но внешность обманчива. Прикоснувшись к высокой прическе и почувствовав рукоять маленького, но тем не менее острого ножа, я наконец смогла немного расслабиться.

– Думаю, нам пора, – сказала я своему отражению и отвернулась.

Огромная, я бы даже сказала непомерная, вереница карет, рабов, воинов, людей и существ стояла в очереди на въезд в призрачные ворота замка. На протяжении нескольких часов я тухла в карете с Хозяином, который в этот раз решил рассказать мне слишком многое, то, чего я знать не хотела. Он долго рассказывал о своей супруге и о том, как ему было невыносимо больно забивать ее палкой. То, какую агонию он испытывал от ее предсмертных мук.

Если верить словам Хозяина, у него и его супруги был истинный брак. То есть их жизни скрепила магия и кровь. Настоящая ворожея больше двадцати лет назад зачитала священные обеты и скрепила брак кровью и словом. Такие браки довольно редкие, в основном они встречаются у знати. У простолюдинов же все намного проще – в какой-то момент они начинают жить вместе от безысходности, скуки, голода и холода. Но если ваш брак скреплен магией, то вы становитесь неполноценным существом, вы становитесь частью чего-то большего. Вы можете чувствовать то, что чувствует ваш супруг. Его эмоции и желания станут вашими, страдания и боль вы будете делить поровну. Это и есть истинный брак.

И несмотря на это, Хозяин забил свою жену из-за того, что она нарушила его авторитет.

Не представляю, как это возможно, ведь я никогда этого не испытывала, но Хозяин сказал, что ощущал непроглядную ненависть и всепоглощающую боль утраты своей супруги, вплоть до того, пока она не испустила дух. А потом он испытал облегчение и успокоение. Но еще лучше ему стало, когда останки супруги убрали с глаз долой. Тогда он и вовсе зажил на широкую ногу. Каждую ночь спал с новой рабыней, пил, устраивал бои невольников и торговал ими налево и направо. В общем, жил припеваючи, вплоть до недавнего времени.

Пока равки не изменили ход истории.

Когда очередь дошла до нашей кареты, я уже вся извелась. Больше дюжины раз я хотела поправить идеально ровные складки платья, и еще чаще – проверить, не исчез ли нож из моей прически. О, Матерь, у меня есть прическа. Кто бы мог подумать? Мне будет что рассказать Нефел по приезде в Ваал.

Стоило карете остановиться, как дверца тут же открылась. Рука в белоснежной перчатке появилась в пустующем проеме. Первым вышел Хозяин. Пыхтя, неуклюже, но все же он выбрался.

– Будь рядом, – наказала я Колуму и вышла следом.

Как только маг появился по правую руку от меня, карета, рабы и лошади двинулись дальше, а мы остались стоять перед тремя высокими равками.

– Цель визита? – спросил тот, что в центре. Его цепким и жутким взглядом можно пугать детей. Уверена, они ночами больше спать не будут.

Хозяин выпрямил спину так, что я услышала хруст его костей. Он что, хочет казаться выше? Пустая трата времени, он на голову ниже. Да и в силе значительно отстает от этих существ.

– По призыву короля, – растягивая слова, произнес Хозяин.

– А они? – спросил равк, кивая в нашу с Колумом сторону.

– Со мной.

– Проверить.

Равки начали осматривать и ощупывать Колума и Хозяина. Но стоило одному из них сделать шаг ко мне, как я тут же попятилась назад. Ненавижу чужие прикосновения. Особенно мужчин, которые больше и сильнее меня. Перед глазами сразу появилось лицо со шрамом. Но стоило мне моргнуть, и видение исчезло.

Не подав виду, равк, едва касаясь моего платья, провел руками по груди, отчего меня начало внутренне трясти, животу и ногам. Ты что, слепой? Тут негде прятать оружие. Ты, главное, не смотри на прическу. Да кому вообще в здравом уме придет идея прятать оружие там? Только полумертвому магу да глупой охотнице.

Не найдя ничего подозрительного, равки отступили, и мы вошли в ворота. Снаружи казалось, что тут никого нет, но стоило нам перейти магический барьер, как передо мной открылась картина двора: сотни существ в дорогих одеждах сновали кто куда. Дамы в шикарных платьях и с красивыми прическами, мужчины в военных одеждах или в лучшем, что у них было. Можно легко определить тех, кто является носителем статусных званий, и тех, кто, как и Хозяин, тут появились лишь из-за того, что зачем-то понадобились королю. В руках многие держали деревянные кружки, а некоторые – стеклянные. Существа вели светские беседы, делая маленькие глотки и переговариваясь друг с другом. Я словно попала в другой мир. Без оружия, грязи и нищеты.

Мне тут не место.

– Чего встала? – прошипел мне на ухо Хозяин. – Веди себя как подобает, я тебя взял не для того, чтобы ты тут глазела на всех, как девка из подворотни.

Каковой я и являюсь. Обманщица в дорогом одеянии.

– Для чего же тогда? – не скрывая презрения, спросила я.

– Для… статуса. Пусть подавятся своим богатством, у меня на короткой ноге охотник.

– Но это не так. – Эти слова я буквально выплюнула.

– Они-то не знают, – с мерзкой улыбкой произнес Хозяин и согнул руку в локте, подставив ее мне. – Идем.

Проигнорировав его старческий локоть, я пошла в сторону замка. Несколько раз мне приходилось уклоняться от более подвыпивших существ. Все бы ничего, но везде стоял непроходимый запах магии. Камни, деревья и даже драгоценные камни – ложь. Все это было сотворено магами, а значит, стоит ей исчезнуть, и замок рухнет, как старый трухлявый пень.

Через некоторое время нам все же удалось преодолеть двор и остаться целыми. Нельзя было оставить без внимания придворных дам, что легко двигаются, плавно поправляют прическу, мило улыбаются. Я вообще на них не похожа. Я как белая неуклюжая ворона среди статных черных птиц.

Мы поднимались по лестнице, что была шириной в несколько хибар, казалось, она никогда не кончится. Ступень, еще одна и еще. В один момент я оступилась, и кто-то тут же придержал меня за локоть. Резко вырвав руку, я обернулась. Ругательства замерли на самом кончике языка.

Не! Может! Этого! Быть!

Охотник.

Я впервые увидела охотника. Исколесив столько мест, я встречала кого угодно, но охотника – никогда. Это был молодой мужчина, всего на несколько лун старше меня. Высокий, статный, темноволосый.

– Будь осторожна, – сказал он, и я обратила внимание на огромные ветви на щеке и шее. Сколько же «слов» он дал?

Не найдя что спросить, я выдала очевидное:

– Охотник?

Выгнув темные брови дугой, он ответил:

– Охотница?

– Да.

– Да.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

Охотник наклонился к моему уху и прошептал так, что я почувствовала его дыхание на своей голой шее:

– Охочусь. – Отстранившись, он добавил: – Полагаю, как и ты.

– Возможно.

Я хотела задать ему множество вопросов, но ни один так и не слетел с моего языка.

Охотник посмотрел на вершину лестницы, и в это мгновение его взгляд стал целеустремленным. Думаю, его жертва здесь, и, скорее всего, она даже не подозревает об этом.

– Полагаю, еще увидимся. Меня зовут Эметнейм.

– Эванжелина, – представилась я.

Спустя мгновение он ушел, а я осталась. Колум поравнялся со мной и кивком головы указал на широкую спину охотника.

– Что? – спросила я. – Охотник это.

Оказавшись наверху, мы стали дожидаться Хозяина. Мои мысли все время возвращались к охотнику. Если я увижу его вновь, то задам очень много вопросов касаемо моей жизни. В чем мои сильные и слабые стороны? Как долго я могу прожить? И самое главное, как противостоять магии.

Я погрузилась в свои мысли и совсем не заметила, как появился Хозяин на самом краю лестницы, тяжело дыша и крепко держась за перила. Один неверный шаг, и он свалится и свернет себе шею. Любопытно было бы посмотреть. Когда он отдышался и более-менее пришел в себя, мы подошли к площадке и стали ждать своей очереди. В общем-то, мы уже следующие.

Массивные двери открывались каждый раз, когда кто-то подходил к ним вплотную. У двери справа я увидела зеленоглазую ведьму. Она одарила нашу троицу мимолетным взглядом и поднесла к губам какое-то треугольное сооружение, начав вещать. Ее мелодичный голос распространился по всему залу:

– Именующий себя Хозяином, работорговец и рабовладелец бывших пограничных земель. Маг по имени Колум родом из первой ветви лесных магов. Охотница Эванжелина, рожденная на дороге где-то на пограничных землях.

Большего обо мне и сказать-то нельзя. Ничем не выделилась, ничем не отличилась.

Оглядев огромную залу, я остановила взгляд на помосте в противоположном краю. Три трона, один из которых очень велик для обычного человека, но мужчина на нем явно необычный. Это король равков. Его желтые глаза сияли от изобилия свечей, подвешенных у потолка. Мантия черного цвета вперемешку с золотым, осанка и цепкий взгляд говорили о том, что он здесь главный. Ну и корона тоже, конечно, указывала на это. По левую руку от него сидела не менее выдающаяся женщина. Она… высокая, стройная и молодая, на вид ей не больше двадцати пяти Алых лун. Черная мантия под стать суверену и корона в два раза меньше, чем у короля. Наверное, это его супруга, и по желтизне глаз можно понять, что она тоже равк. Трон справа был пустым.

Пробравшись сквозь толпу к помосту и оказавшись у ступеней, которые изысканно украшены драгоценными камнями, мы остановились. У подножия лестницы стояли два пожилых мага. И по их лицам можно было понять, что они тут явно не для красоты. Они остановят любого, кто попытается посягнуть на жизнь и здоровье короля. Однако удивительно другое. Равки – воины, но не они охраняют своего суверена, а маги. Маги тут везде.

– Хозяин? – спросил король. Его голос был холоден и хлесток. Смотря на него, было невозможно определить, сколько ему лун. Сорок? Девяносто?

– Это для рабов, чтобы они понимали, кто тут, точнее, там… у меня на земле, то есть теперь на вашей земле…

– Прекрати. – Взмах королевской руки, и рот Хозяина захлопнулся так быстро и сильно, что, боюсь, оставшиеся зубы переломались. – Я призвал тебя не для того, чтобы выслушивать историю твоего смешного имени. Мне нужна клятва – «слово», подкрепленное магией, что ты и твои люди будут верны мне до последнего вдоха.

Хозяин шумно сглотнул, кажется, у него начал дрожать подбородок.

– А я… что я получу за это?

Король молча оглядел Хозяина, на нас с Колумом он даже не посмотрел. Так что если рабовладелец решил впечатлить короля охотницей, то он потерпел поражение.

– Жизнь куда более долгую, нежели если ты откажешься.

– Мой промысел… мне нужно как-то кормить себя и своих людей, – не сдавался Хозяин.

– Рабов? – уточнил король.

– И их тоже.

Не думаю, что он вообще их кормит.

– Можешь продолжать делать то, что делал, но… никогда… не пленяй равков. Иначе я лично отделю твою голову от тела маленьким столовым ножом. – На мгновение король задумался. – Знаешь, есть такие ножи, которые ничего не режут, кроме… нежели… воды? – Король на мгновение потерял нить устрашения и, повернувшись к супруге, поинтересовался: – Кто их вообще придумал? Эти ножи бесполезны.

Та лишь пожала плечами, даже не посмотрев на короля. Вот тебе и уважение к монарху.

– Я понял тебя, мой король, – сказал Хозяин и низко поклонился.

Они дали друг другу «слово». А я стояла с опущенной головой и надеялась, что это закончится как можно быстрее. У меня тут совершенно иные дела. Мне необходимо найти Аргоса. Краем глаза я разглядывала проходящих мимо меня мужчин, и, как назло, ни у кого на шее не было пресловутой метки змеи.

Как только «слово» было дано, король отпустил нас, и мы стали слоняться по залу. Колум глазел на магов, которые стояли у каждого выхода из залы, их, кстати, было немало. Куда же ведут эти двери? Хозяин пытался пригласить на танец придворных дам. Ему постоянно отказывали. А я хотела понять, что мне сделать, у кого спросить о странном Аргосе. Кто может это знать?

Очередной крик ворожеи у двери вернул меня из моих мыслей:

– Его высочество старший принц истинного дома равков, предводитель первой армии, главный хранитель короля – Бастиан Каэль Марти.

Я обернулась, чтобы увидеть того, кто опоздал на прием короля. На принца, чей трон пустовал все это время. Толпа вмиг расступилась перед кем-то, но я не увидела лица. Встав на цыпочки и потянувшись вверх, я все же смогла разглядеть светлые, собранные в низкий хвост волосы, желтые глаза и наглую ухмылку.

Подождите… Не может быть!

Широкоплечий, светловолосый, с кривой улыбкой на лице и желтыми глазами. Да, все именно так.

Это он?

Это он.

Тот, кто не пустил меня в Темные земли. От шока я отвернулась так резко, что опрокинула стакан Хозяина. Половина пролилась на живот работорговца, а оставшееся я допила, сделав два больших глотка. Морщась от горечи алкоголя, я вернула пустую кружку Хозяину.

– Да чтоб тебя! – прошипел он.

Сердце застучало с ускоренной силой. Каждый шаг принца отзывался во мне. Что он сделает, если узнает меня? Убьет? Прогонит с позором? Только когда толпа начала шептаться, я поняла, что принц сел на свой трон. Бросив беглый взгляд на… как его там назвали? Бастиан? Казель? Мор-что-то-там? Не много ли имен для одного существа?

Восседая на троне по правую руку от короля равков, принц рассматривал толпу. И вдруг его взгляд стал иным. Небезразличным, что ли. Я увидела, как он втянул носом воздух, прикрыв глаза и слегка улыбнувшись. Принюхивается? Что за мерзость. Что он там унюхал? Через мгновение принц открыл глаза.

– Что он делает? – спросила я у Хозяина.

– Кто?

– Принц.

– Ищет кого-то.

– Кого?

– Мне почем знать? Он принюхивается к крови.

И тут взгляд вышеупомянутого равка остановился на мне. Я перестала что-либо слышать, дышать, моргать. Его глаза начали гипнотизировать. Он, конечно, хорош… Вот…

Улыбка равка тут же стала походить на хищный оскал. Он прочитал мои мысли? О том, что он хорош? Принц встал с места и медленно спустился по ступеням. Его пытались окликнуть придворные, но его взгляд был устремлен только на меня. А я не нашла ничего лучше, чем развернуться и идти в противоположную сторону.

Очень быстро идти. Практически бежать.

Пробираясь мимо танцующих пар, я пару раз врезалась в существ и стремительно зашла за широкую мраморную колонну, прижавшись к ней спиной. Бежать некуда, все двери закрыты. Сердце начало пробивать грудную клетку. Он заметил меня! Только не это…

Выглядывая из-за колонны, я быстро осмотрела толпу. Однако не нашла ни принца, ни бегущей на меня стражи. Только тогда я выдохнула. Мне удалось скрыться.

Но повернувшись, я не смогла сдержать вскрика. Принц стоял прямо передо мной. Как он подкрался?

– Не меня ищешь? – самодовольно спросил он.

– Мы знакомы? – словно умалишенная, ответила вопросом на вопрос я.

– Полагаю, да. – Огромная гора мышц надвинулась на меня, а я впечаталась еще сильнее в холодную колонну. – Я сказал тебе – убирайся с моих земель!

Ну все! Он знает, кто я, я знаю, кто он. Он сказал уйти, а я ослушалась. Выпрямив плечи и вздернув подбородок, я посмотрела ему прямо в глаза. Не так-то легко меня запугать.

– Выходит, я не послушала. А сейчас мне пора.

Оторвав спину от прохладного камня, я практически врезалась в равка. Он даже шага назад не сделал.

– Дай мне пройти.

– Нет.

Как же мне хотелось выхватить нож и располосовать его наглую, но довольно симпатичную ухмылку. Но скорее всего, меня убьют уже на следующем вдохе.

– Мне лестно, что ты считаешь меня милым, но…

– Не читай мои мысли! – прошипела я.

– Они очень занимательные. Думаю, нам нужно нормально представиться друг другу.

– Я слышала твое чересчур придворное имя. Нельзя ли было придумать что-то покороче?

– Друзья называют меня Бастиан.

– Бастиан, не думаю, что…

– Но мы не друзья, – холодным тоном перебил меня он. – Можешь называть меня принц Бастиан Каэль.

– Еще чего. – Я попыталась оттолкнуть его от себя, упираясь ладонями в то место, где должно быть сердце, но тщетно.

– Мы еще не договорили. Как твое имя?

– Зачем оно тебе?

– Должен знать, что написать на могильном камне.

– Не трудись… большинство все равно не умеет читать.

Я хотела толкнуть его с новой силой, но меня спас женский голос:

– Мое сердце, кто это?

В это мгновение перед нами появилась девушка равка. Она высокая, выше меня на голову точно, у нее желтые глаза и светлые волосы. А на ней надето изящное серое платье.

– Душа моя, это наша гостья. Мы как раз уже уходили. Охотница пообещала танец принцу, так что…

– Охотница? – переспросила девушка и подошла еще ближе. Разглядывая мое лицо, она сморщила свой изящный носик. – О, Матерь, неужели твой брат стал приглашать даже такой сброд, как она? Уму непостижимо.

Вот… дрянь!

Пока Его Душа отходила от нас, что-то шепча себе под нос, я все же толкнула равка еще раз. Он перехватил мое запястье и подтащил к себе.

– Отпусти, – практически прорычала я. – Я тебе кишки выпущу.

– Ты не настолько глупа.

– Сердце мое?! – вновь закричала девушка. – Помойся потом как следует, нам еще вшей не хватало.

Нет! Мой нож точно пройдется по ее физиономии.

– У тебя есть нож? – спросил равк, и я замерла.

Как же я попала…

– Идем, – произнес принц.

– Куда?

– Танцевать. Помнишь, ты мне обещала?

– Я не обещала.

– Тогда, боюсь, мне придется позвать стражу, они обыщут тебя… очень досконально, а после выкинут отсюда у всех на глазах. Или казнят за нарушение запрета.

Как же я его ненавижу!

Равк лишь улыбнулся, обнажая белоснежные клыки, и отступил от меня на шаг, протянув руку. Я откинула ее и не сдвинулась с места. Он снова протянул руку ладонью вверх, приподняв светлую бровь, и я, проклиная его, положила свои пальцы в теплую мозолистую ладонь. Мы пошли к толпе, что кружилась под аккомпанемент скрипачей.

Пока принц проводил меня сквозь расступающуюся толпу, я думала только о том, что не умею танцевать. Совсем. Да мне это никогда и не нужно было! Принц остановился, повернулся и притянул меня к себе. А после положил одну руку мне на талию, а второй удобнее перехватил мои пальцы, склонившись к уху и прошептав:

– Я все сделаю сам.

– Что? – отстранившись, спросила я.

– Ты не умеешь танцевать. Я все сделаю сам, просто повторяй за мной. Шагай по кругу и не наступай мне на ноги.

Мне хотелось развернуться и сбежать. Я никогда не сбегаю, но, боюсь, это другой случай.

– Если побежишь, то… – Он указал рукой на мага у одной из ближайших дверей. – Он поймает тебя, и поверь, танцы – последнее, что придет ему на ум.

– Хватит читать мои мысли!

– Тогда не думай так громко.

– Как это вообще возможно? Думать громко?

– Эмоции, – сказал он, и мы начали плавно двигаться.

Я пару раз сбилась с шага, но принц держал меня. Слишком крепко. Тогда я снова сбилась и наступила на его ногу, но убирать не спешила, лишь сильнее надавила.

– Если ты думаешь слишком эмоционально, то я не могу не слышать твои мысли. Если хочешь оставить при себе свои тайны, то будь более хладнокровной.

– Это что, урок?

– Совет.

– Благодарности не жди.

– Я и не надеялся.

Прямо рядом с нами пронеслась пара – человеческий мужчина и девушка-равка.

– Кто она? – спросила я. – Твоя супруга?

– Пока только нареченная. Ее семья вторая по праву наследия трона, так что…

– Такая высокородная дама. А манерам ее не научили?

– Ей не нужны манеры. Она слишком удачно родилась, чтобы думать о таких мелочах. – Взгляд равка опустился ниже моего лица, и я снова сбилась с шага и дважды сильно наступила на его ногу. – Где ты прячешь нож?

– Я могу не отвечать на этот вопрос?

– Боюсь, что нет. Безопасность короля превыше милого личика.

– Это что, комплимент?

Что я несу? Я так не разговариваю. Я так себя не веду! Кажется, манера общения принца заразна посильнее каких-то там блох.

– Не думаю, что это комплимент, король очень важен…

Глаза равка сверкнули.

– А это что? Шутка? – спросила я.

– А ты все уточняешь?

– Сегодня? Видимо, да.

На какой-то момент мы замолчали, и я начала понимать, что мы находимся слишком близко друг к другу. Его горячая рука на моей спине опалила кожу. Его дыхание на моих волосах… О, Матерь! Я попыталась максимально отстраниться от него, но принц снова подтащил меня к себе.

– Сразу после танца ты покинешь замок и уедешь.

– Не могу. Мне нужно кое-кого найти.

– Кого?

– Это секрет.

– Я мог бы помочь.

– Зачем это тебе? – с искренним непониманием спросила я, вскинув голову.

– Затем, чтобы прислужница змеиной королевы убралась отсюда как можно скорее.

– Хорошо. Мне нужен человек по имени…

Так и не договорив, я увидела, как на плечо принца легла рука, и мы остановились. Глубоко вдохнув, я отступила на шаг от равка. Это был охотник, которого я встретила на ступенях. От него веяло холодом, внимательный взгляд метался между принцем и мной.

– Я тебя везде искал, – обратился ко мне охотник. – Этот танец, Эванжелина, ты пообещала мне.

Да что с ними такое? Я никому ничего не обещала. И когда я перестала контролировать свою жизнь и решения? Я знаю когда. В хибаре магов, именно тогда я позволила себе идти на поводу у Колума. Сначала он указал мне путь, потом привел к Хозяину, который притащил меня на этот чертов прием, следом принц, а сейчас охотник. И ни одного из них я толком не знаю. Никому не доверяю, но они ставят меня в такие рамки, из которых я по своей воле выбраться не могу.

Принц отступил, и на его место встал охотник. Равк с прищуром посмотрел на меня и произнес:

– Мы позже продолжим наш разговор… Эванжелина. – И, переведя взгляд желтых глаз на охотника, сказал: – И, к слову, она не умеет танцевать, мог бы придумать что-то более изящное, Эмет.

Принц ушел, а я осталась смотреть ему вслед.

– Я не обещала тебе никакого танца, хватит с меня придворных игр.

– Тебе нужна была помощь – я помог. Кодекс охотника, ничего более.

Мой взгляд тут же переключился на охотника, и я спросила:

– Что еще за кодекс?

И до самого рассвета Эмет рассказывал мне обо всех тонкостях моего существования. О том, что охотник никогда, ни при каких обстоятельствах не бросит другого охотника в беде. О кодексе. О том, как управлять силой и как контролировать мысли.

Но самое главное, это была единственная ночь за всю мою жизнь, когда я была сама собой и думала только о своем не настолько уж и никчемном существовании.

Кодекс охотника

Я не стала танцевать с охотником, но и просто так отпустить его не смогла. Мы отошли к колонне, за которой я пряталась от принца, и начали разговаривать.

Я столько в жизни не говорила.

Вопросы лились из меня с небывалой ранее быстротой. Но я не могла отделаться от мысли, что принц все время на меня смотрел. Я чувствовала, как мой профиль прожигали взглядом. Не могла расслабиться ни на мгновение. Словно на меня направили десятки огненных стрел, и стоит мне выдохнуть, противники отпустят тетиву.

Все же я отвлеклась от Эмета и нашла равка взглядом, он танцевал с какой-то придворной дамой, мило ей улыбался и, склонившись к уху, что-то шептал. Надеюсь, она ему оттопчет ноги. Заканчивая каждый круг танца, он бросал на меня прицельный взгляд, а я постоянно ловила себя на мысли, что стою недостаточно ровно, что нужно поднять подбородок вверх.

Он ушел раньше, чем я. Однако прежде, чем покинуть залу вместе с королем и королевой, равк подошел к одному из магов и что-то приказал ему. Это что-то определенно было – «не спускай с нее глаз». Все оставшееся время бедный маг даже не моргал. Но все же мне удалось расслабиться рядом с таким же, как и я. Кто бы мог подумать, что я встречу охотника.

Эмет рассказал мне о многом. Я о таком даже не подозревала. Например, он сказал, что можно понять, из какого рода был мой отец.

– Как это? – удивилась я.

– Мой отец был магом, и поэтому я унаследовал от него тонкую грань общения с животными.

– Ты разговариваешь с… козами, например?

Эмет улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка. Я почему-то улыбнулась в ответ, но, спохватившись, тут же поджала губы. Словно улыбка – это что-то постыдное и недозволенное.

– Я с ними не разговариваю, – пояснил он. – Понимаю их на интуитивном уровне. Они меня слушаются и принимают за своего. За вожака, за того, кто может о них позаботиться, кто сильнее и мудрее их.

– Так ты понимаешь любых животных?

– Да. Думаю, да, – ответил Эметнейм и сделал глоток из кружки. – А какой дар у тебя?

– Боюсь, что никакого. С животными не общаюсь. Людей в воздухе не подвешиваю, – сказала я, бросив взгляд на Колума. – Мысли не читаю. – Вспомнила о принце.

– Может, есть что-то другое?

Мне тут же вспомнился момент, когда я научилась владеть мечом. В одну секунду. Без подготовки и тренировок.

– Я… хорошо орудую мечом, – не уверена, что об этом стоит упоминать. Если когда-то Эмет станет моим противником, то лучше бы темноволосому мужчине не знать о моих навыках.

Но я уже это сказала.

Что-то внутри меня верило охотнику, я не считаю его потенциальным врагом. Надеюсь, это что-то не ошибается.

– Насколько хорошо? Долго училась? – с интересом спросил Эмет.

– Дело в том, что я не училась вовсе. Дала «слово» и пошла уничтожать суртуров. Это было глупо. Но там, в лесу, я почувствовала силу, которая… опьянила меня. И меч сам собой начал управлять моими руками. Но так только с мечом, стрелы я пускаю не очень хорошо. – Почему я все ему рассказываю? Это опасно.

– Могу поздравить, твои дальние родственники, скорее всего, сегодня здесь, – сказал охотник и провел рукой в воздухе.

Оглядев залу, я шепотом спросила:

– Равки?

– Воины – да.

– Кто бы мог подумать. – Перед глазами появилась физиономия принца, которого давно уже нет в зале. – Я же их ненавижу.

– Я заметил.

– Это ты о принце?

– Да.

– Он раздражающий.

– Есть такое.

– Ты его знаешь?

– Относительно. Я пару раз давал «слово» его старшему брату, и нам, так сказать, пришлось пересекаться.

Мы замолчали на какое-то время, но я все же решилась задать вопрос, который действительно меня тревожил:

– Эмет, почему я тебе все рассказываю? Я никогда так много о себе не говорила, а сейчас я просто…

Вместо ответа охотник взял мою руку и мягко сжал пальцы. Я тут же вырвала свою руку. Одно дело говорить, трогать меня не нужно. Даже если он решил успокоить меня. Неважно. Эмет прищурил голубые глаза и объяснил, бросив короткий взгляд на мою только что освобожденную ладонь:

– Это нормально – инстинкт охотника заключается не только в том, чтобы найти добычу, но и… Как бы объяснить? Это как у животных, ворон сторонится змеи, но никогда не бросит другого ворона, даже если он попадет в змеиное гнездо. Это заложено в нас, и противиться этому невозможно. Ты рассказываешь все о себе не из-за глупости, а потому что чувствуешь, что от меня не идет агрессия в твою сторону, только добро… Я тебе не враг.

Тогда почему его касание моментально отрезвило меня и напомнило о том, чтобы я никого не подпускала к себе? Ни-ко-го.

– Добро… Не думала, что добро существует. – Я попыталась перевести тему разговора в более нужное русло. – Что ты говорил про кодекс?

– Я удивлен, что ты ничего не знаешь о кодексе. Ты же охотник.

– Который никогда не видел других охотников, – напомнила я.

– Кодекс состоит всего из трех простых правил. – Эмет на секунду задумался, смотря на танцующие пары. – Это даже не правила – скорее слово чести. Первое и самое важное, охотник никогда не бросит другого охотника в беде, только если это не противоречит второму пункту.

Конечно. Всегда должно быть какое-то «но».

– Что за второй пункт?

– Второй пункт гласит, что жизнь невинных куда ценнее, чем жизнь охотника.

– С чего бы это? Эти самые невинные ненавидят нас.

– А мы их нет.

– Я – да.

Эмет никак не отреагировал, а я тем временем в очередной раз осмотрела залу, пытаясь найти взглядом наглого равка. Зачем я его ищу? Чтобы понять, что опасность миновала. Зачем же еще…

– Все, что ты знала об охотниках, это правда, но лишь отчасти. Раньше, давным-давно, когда появились первые охотники, они были непосредственными спасителями Мэроу. Они самоотверженно истребляли суртуров, помогали существам в поимке преступников, возвращали домой потерянных родных. Они были…

– Слугами, рабами, бесхребетными они были.

– Почему ты так ненавидишь… всех?

Правда, почему?

В голове сразу всплыл образ женщины, что нашла меня и прятала под полом в своей старой и затхлой лачуге. Мола не была мне матерью, но именно она дала мне понять, что всем в этом мире на меня плевать. Потом был ее муж, который продал меня, как залежалую вещь. Следом была владелица борделя. Да, она обучила меня чтению и письму, но это не из-за ее великого сердца. Она хотела в дальнейшем использовать меня. Шрам – он использовал. Ему это удалось, как никому другому. Были и другие, более блеклые моменты. Я бы сказала, мелкие. Жизнь Нефел тоже не была сказкой. Даже Хозяин, у которого есть богатства, забил свою супругу насмерть. Существа воруют, убивают, лгут. Продают других существ, и им неважно, дети это или взрослые.

Когда я пыталась вспомнить хоть что-то хорошее, перед глазами всплыло лицо Нефел. Большего добра я ни от кого не видела.

– Есть исключение, – с улыбкой на лице произнесла я.

На какое-то мгновение взгляд Эмета поменялся и стал более внимательным.

– Это уже хоть что-то, – сказал он. – Слушай, мой родной дом находится на самой границе, возле Мертвого моря. Именно там каждую седьмую Алую луну собираются охотники.

– Для чего?

– Это что-то вроде места, куда съезжаются все части… одной большой семьи. Тебе там будут рады. Охотники еще в течение месяца после Алой луны остаются там. Отдыхают, общаются. Строят планы и рассказывают о достижениях.

Семья – интересно звучит. Никогда не была частью семьи. И не уверена, что хочу этого. Семья – это привязанность. Привязанность – это опасность. Опасность – это глупость. Глупость – это смерть. Я пока не планирую умирать. Эти мысли навели на новый вопрос.

– А как долго мы можем прожить?

Эмет сделал очередной глоток чего-то кислого, и я почувствовала неприятный запах из кружки, которую он бережно перекладывал из одной руки в другую.

– Мы живем дольше, чем люди, но намного меньше, чем истинные существа. Маги, равки, ликаны и хотты могут жить сотни лет, возможно, и тысячи. Кто знает? Самому старому охотнику, которого я встречал, было сто восемнадцать Алых лун.

Не очень много.

– Ты говоришь «истинные существа», но их кровь разбавлена, – возразила я.

– Ты права, тем не менее у некоторых кровь более сильна, и они могут существовать очень и очень долго. Вопрос в другом – не убьют ли их раньше отведенного времени?

Я пыталась запомнить все, что рассказывал Эмет, но в голове постоянно звучали слова невыносимого принца: «Ты слишком громко думаешь».

– Научи меня контролировать мысли, – попросила я охотника.

– Просто не поддавайся эмоциям, – ответил он, и я, не сдержавшись, закатила глаза:

– Это я уже слышала.

– От принца?

– Да. – Сделав паузу, я добавила более тихо: – Он мои мысли читал.

Эмет отвлекся от танцующих пар и внимательно посмотрел в мои глаза.

– Я знаю, что он читает мысли, и поэтому я послал ему одну.

– Какую?

Охотник молчал, и это настораживало, но тут он заговорил тихим голосом:

– Как ты думаешь, принц равков, предводитель армии, да и просто следующий наследник короны отдал бы то, что ему интересно, просто так?

То, что ему интересно?

– Думаю… нет, – ответила я.

– Вот именно. Поэтому я подумал о том, что моя нареченная уже слишком долго находится в объятиях принца и пора бы ее забрать.

О, Матерь!

– Что?! – вскрикнула я, но тут же, осмотревшись по сторонам, понизила тон: – Ты солгал. Нареченная?! Ужас какой.

– Да. – Эмет пожал плечами. – Первый пункт кодекса.

– Помогать охотнику – это я помню. А с чего ты решил, что мне была нужна помощь?

– Я видел, как ты от него сбегала, а потом наблюдал за вашим танцем, точнее, за выражением твоего лица, и пару раз я заметил, что ты готова была вылезти из кожи вон, но лишь бы отстраниться от принца как можно дальше.

– Так и было. Почему сразу не помог?

– Я был занят, беседовал с королем. – Взгляд охотника стал отстраненным. – В кои-то веки мне нужна его помощь, а не наоборот.

Смотря на острые черты лица охотника, я была в смятении. Ему от меня ничего не нужно, и он помог только из-за того, что… хотел помочь? По крайней мере сейчас он ничего не просит, и я почему-то верю каждому его слову. Не хочу верить, но верю. Словно так правильно.

– Кого ты ищешь? – тихо спросила я.

Он внимательно на меня посмотрел и какое-то время молчал, словно раздумывая, стоит ли мне сказать правду, и все же произнес:

– Своего сына. Я чувствую, что он был здесь. Мне нужна новая нить, чтобы найти его и вернуть домой. А ты кого ищешь?

– Мужчину по имени Аргос.

– Кто он?

– Мне практически ничего не известно, и по моему плану я должна сейчас его искать, а не сидеть и не разговаривать с тобой. Остальное, к сожалению, я сказать не могу.

– Если тебе нужна моя помощь или любого охотника, только дай знать. Хорошо?

– Хорошо, шепну на ухо белке и буду ждать тебя.

– Можешь попробовать, – с улыбкой сказал Эмет.

Это так непривычно. Кто-то предлагает помощь, не прося ничего взамен. В одну секунду мне показалось, что тут есть какой-то подвох, а в следующую я захотела принять его помощь. Я слишком много зла видела, что даже инстинкт охотника не может побороть ужасы, которые скрываются в голове каждого существа.

Я и не заметила, как быстро пролетело время. Больше половины залы пустовало. Существа разошлись по своим лачугам, привилегированные, думаю, остались в замке. Но есть и те, кто не знает меры в выпитом. Оставшиеся уже перестали походить на знать, больше на оборванцев. Вдалеке за великолепной вазой, разрисованной цветами, стояла дама в величественном платье и, наклонившись вперед, совсем не величественно опустошала свой желудок. Ее придерживала другая дама, и в итоге, потеряв равновесие, они обе упали в совершенно свежую лужу нечистот. Вот тебе и высокородные дамы, гуляют не хуже обычного беспризорника. Хотя я и не особо верю в прекрасное, но почему-то представляла, что балы, приемы королей выглядят немного иначе.

Однако тут нет ничего милого и воздушного. Это такие же никчемные создания, только с набитыми карманами монет. И спят они не в подворотнях, а на пуховых перинах. Хотя, думаю, эти две дамы, измазанные в тошноте, так и не дойдут до своих кроватей. После пары попыток встать они заснут прямо возле перевернутой вазы.

– Если я что-то услышу об Аргосе, дам тебе знать, – сказал охотник, смотря наверх. – А сейчас мне пора.

Подняв голову, я увидела над самым верхом и множеством практически потухших свечей огромного черного ворона. Тут же я перевела взгляд на профиль мужчины, и меня осенило:

– Это был ты?

Охотник повернулся ко мне:

– В лесу? Я. Первое правило охотника, помнишь?

Спасибо практически слетело с моих губ, но охотник уже удалился к двери, через которую все входили ранее. После я нашла глазами Колума, он стоял достаточно близко ко мне, как и весь вечер. Хозяин же валялся возле подножия трона короля. Явно перебрав халявного пойла, он пытался примерить трон Его Величества, но так и не добрался до заветной цели.

Сегодня я узнала многое о себе, об охотниках, но ничего о человеке по имени Аргос. Времени осталось мало, больше тянуть нельзя. С утра я первым же делом поспрашиваю у слуг, стражи, если они, конечно, захотят со мной говорить. Это знать не боится смотреть в глаза охотникам, простолюдины менее смышленые и более верующие.

– Пойдем, – сказала я Колуму, когда он ко мне подошел, и мы, аккуратно перешагивая лужи тошноты, валяющихся придворных, пустые кружки и битые бокалы, направились в сторону двери.

У самого выхода я остановилась и обернулась. В нескольких шагах от нас шел тот самый маг, что весь вечер глаз с меня не сводил.

– Ты что, и спать со мной пойдешь? – спросила я.

– Такого приказа не было.

– А какой был? И с каких пор маги стали делать грязную работу за равков?

Я попала точно в цель. Маг поджал губы, а его глаза наполнились ненавистью. На кого он злится? На меня или на свою участь раба без кандалов?

– Не намерен обсуждать это с охотницей, – прошипел он и сплюнул прямо на ноги рядом лежащего пьянчуги. – Моя задача убедиться, что ты покинула территорию замка, – сказал он, кивнув в сторону дверей. – Так что вперед.

Развернувшись, мы покинули залу, которая больше не пахла магией. Теперь там витал куда более отвратительный аромат.

На территории замка осталось много существ: огромные широкоплечие равки, куда менее низкие и худые маги, самые разные представители людей, а в отдалении я увидела даже парочку хоттов – самых несуразных созданий из всех. Они ростом не выше пятилетнего человеческого ребенка, кожа, волосы, глаза и мерзкий крысиный хвост, что свисает из низа штанин, белые как снег. Точнее, мышиный хвост, ведь они не от крыс произошли, хотя очень похожи. Парочка шепталась, видимо, обсуждая что-то поистине грандиозное. Как же мерзко это смотрится: они друг другу чуть в ухо не залезают, когда что-то говорят.

Спустившись с лестницы, мы пошли к воротам, где, как и прежде, стояла троица равков.

– Уже уходите? – спросил главный.

– Что, незаметно? – ответила я, хотя просто могла сказать: «Да».

На миг я подумала, что, возможно, излишне груба. Но сразу откинула эту мысль. Это все Эмет виноват и его доброта.

Равк прищурился и отступил в сторону, ворота открылись, и, уже выходя, я услышала позади голос того, кто осматривал меня при входе:

– За стенами опасно. Ночь.

Как будто я не знаю…. Отойдя на десять шагов, я распустила прическу, достала нож, и мы с Колумом направились по безлюдным просторам к нашей лачуге. Она совсем близко, так что оставаться в замке не имеет смысла. Мне необходим отдых, чтобы набраться сил для поисков, которые начнутся через пару часов. Легкий порыв ветра прижал холодный шелк к моим ногам. Стало зябко. Платье – самая отвратительная одежда, что я когда-либо носила. Неудобно, холодно и голо.

Когда наша лачуга появилась в поле зрения, внутренний охотник проснулся и навострил уши. Я почувствовала суртуров.

– Если увидишь суртура – беги, – сказала я Колуму, но он никак не отреагировал.

С каждым шагом становилось только темнее, огни замка оставались позади, а впереди ждал только мрак. По коже пошли мурашки. А у меня нет ни огнива, ни меча, но зато платье при мне. Смех, да и только.

Позади раздались душераздирающие крики. Не оборачиваясь, я закричала:

– Колум, бежим!

Сорвавшись с места, мы понеслись изо всех сил, но не успели добежать, как меня сбили с ног. Перед глазами мелькнуло видение огненной стены, но оно быстро пропало. Нож с тихим лязганьем вылетел из моей руки, когда я больно ударилась плечом о землю. Стоило суртуру броситься на меня сверху, как перед глазами вновь вспыхнул высокий огонь. Упершись руками в шею суртура, я попыталась оттолкнуть его от себя, но тщетно. Пасть со множеством зубов клацала перед моим лицом.

– Колум, беги! – закричала я, и в этот момент парень подлетел сзади к суртуру и кинулся ему на спину. – Колум, идиот! Сказала же – беги!

Освободившись от ночной твари, я перекатилась на бок и попыталась встать, но коленом задела острие ножа, которое разрезало платье и кожу. Морщась от резкой боли, я схватила нож и бросилась вызволять Колума из лап суртура, который прижал мага к земле так же, как и меня до этого. Одной рукой я схватила его голову и оттянула назад, а второй воткнула лезвие ножа в шею. Через секунду он обратился в пепел.

Не успели мы отдышаться, как я услышала новые крики. Кажется, они повсюду. Красные огоньки замелькали со всех сторон, и мы побежали изо всех сил. В темноте сложно разглядеть, какая из хибар наша, и недолго думая мы подбежали к первой попавшейся, но дверь была заперта. И так безуспешно я ломилась почти в каждую дверь, пока Колум не дернул меня за руку. С замиранием сердца я обернулась и увидела у соседней хибары двух суртуров. Они покачивались из стороны в сторону, стоя у самых дверей.

– Это наша хибара? – надеясь на отрицательный ответ, спросила я у Колума.

Он утвердительно кивнул.

Мое тело реагировало каждый раз, когда чувствовало приближение суртуров. Я не видела их, но инстинкт никогда меня не подводил. Я пыталась обдумать план действий, но не успела. Суртуры набросились на нас с двух сторон, примерно по пять – семь с каждой. Отпустив руку Колума, я медленно направилась к хибаре. Один из ночных существ резко обернулся ко мне и побежал. Но в этот раз я была готова. Пригнувшись, я поднырнула под его рукой и воткнула нож ему в живот, спустя мгновение суртур разлетелся пеплом по ветру. Выпрямившись, я приготовилась ко второму бою, но никого не было.

– Куда он делся? – спросила я у Колума, который по-прежнему стоял у закрытой двери соседней хибары. – Ты видел? – Колум лишь отрицательно покачал головой, и я разозлилась: – На кой тебе глаза? Ладно, идем!

Подойдя к двери и толкнув ее, я вдруг поняла, что и она заперта. Но почему, ведь это наша хибара, и мы ее не закрывали, а Хозяин валяется во дворце. Кто же тогда внутри?

А тем временем я увидела новые красные огоньки. Суртуры близко. Колум забрал у меня нож и, полоснув по руке прямо сквозь перчатку, прикрыл глаза. В этот момент я практически услышала, как засов по ту сторону отодвинулся. Дверь открылась. А он действительно может быть полезным.

Переступив порог, мы закрыли дверь и уперлись в нее спинами.

– Дай нож, – сказала я Колуму и услышала шорох справа.

Через мгновение меня кто-то ударил по голове. А затем последовал еще один стук, и наши с Колумом тела практически одновременно упали на деревянный пол. Я из последних сил пыталась не отключаться и рассмотреть хоть что-то, но перед глазами потемнело.

– Ко-лум?

Последовал еще один удар. И я второй раз в жизни потеряла сознание.

Древо Жизни

В худшем положении за все «путешествие» я еще не была… Еле открыв глаза, я, подвешенная за руки в каком-то незнакомом помещении, сумела рассмотреть каменную стену в полушаге от меня. Голова раскалывалась, руки ныли, а перед глазами прыгали тени. Я попыталась слегка пошевелить пальцами, но вскоре поняла, что не чувствую их. Значит, я тут давно.

Когда я все же смогла слегка раскачаться и повернуть свое тело, то поняла, что нахожусь в какой-то темнице. Размерами не больше лачуги Нефел, даже немного меньше: каменные стены, пол и потолок, справа дверь из толстых металлических прутьев. В центре стояла свеча в искусно разукрашенном канделябре.

Напротив меня висел Колум, его маска съехала вниз, и моему взору открылось его изуродованное лицо. Он до сих пор был без сознания. И выглядел просто ужасно, словно его обглодали животные.

Еще раз оглядев плен, я пришла к выводу, что поймал нас точно не маг, ведь зачем тогда было запирать дверь? Они могут пару раз взмахнуть рукой, и ты заперт навеки. Но это и не охотник, я просто в этом уверена. Практически уверена.

Заметив дорогой канделябр, я подумала, что это кто-то из знати, простолюдинам на такую штуковину всей семьей горбатиться до самой смерти. Но зачем?

Это месть принца за то, что я его ослушалась? За то, что пронесла в замок оружие? Однако я почему-то уверена, что он не стал бы нападать в ночи, со спины, принц захотел бы видеть ужас в моих глазах. Он бы точно хотел, чтобы я знала, в чьи руки попала. Такие, как принц, никогда не упускают возможности показать свое превосходство.

– Колум? – Показалось, что я слишком громко это сказала, и тут же прикусила губу. Затаив дыхание, я прислушалась – никто не бежит. – Колум? – почти шепотом повторила я. – Ты мертв? – Тишина. – Я сейчас сбегу отсюда и уеду без тебя. – Мой шепот становится более злым. – Останешься тут. Один. И мне плевать, что с тобой бу…

Не дав мне договорить, маг начал мычать и открыл бесцветные глаза. Когда он осмотрелся, то перевел взгляд на меня и приподнял брови, как бы спрашивая: «Что все это значит?»

– Думаю, это твои враги нас настигли, – сказала я, и он еще сильнее нахмурился, а я закатила глаза, но в висок тут же ударила тупая боль. – Да не знаю я, почему мы здесь, – честно призналась я и продолжила: – Но пора уходить. Ты как? Бежать сможешь?

Секунду подумав, Колум утвердительно кивнул, а потом в его глазах застыл ужас. Он понял, что маска больше не скрывает… не защищает его. Колум склонил голову вниз, пытаясь прикрыться, но тщетно. Он начал вертеться и мотать головой, и я не выдержала:

– Мне безразлично, как ты выглядишь, – сказала я, и он замер. Наверное, не стоило так говорить, но если он еще пару раз так резко мотнет головой, то открутит ее.

Да и пусть откручивает. Мне-то что? Я тут висеть не собираюсь.

Посмотрев на свои руки, я увидела, что они связаны толстой веревкой, которая закинута на массивный и старый крюк, свисающий с потолка на очень крепкой цепи. Обмотай такой ликана, и он никогда не выберется. А силы у них хоть отбавляй!

Но делать нечего, нужно выбираться. Подтянув ноги к груди, я вдруг вспомнила – на мне платье. Приказав Колуму закрыть глаза, я закинула одну ногу на цепь, что прикреплена к потолку, и меня тут же начало кружить. Но как бы я ни старалась, вторую ногу закинуть не получилось, она была босая и постоянно соскальзывала.

– Ф-ф-ф-ф, – морщась, выдохнула я. – Колум? – проглотив гордость, я спросила то, что следовало спросить сразу же, как только маг открыл глаза: – Ты можешь нас освободить?

Но Колум лишь отрицательно покачал головой.

– Да что ты за маг такой? По словам твоей матери, ты должен мне помогать, но я этой помощи что-то не вижу.

Я разозлилась не на Колума, а на ситуацию. Как он собирается убить Шрама, если не в силах снять нас с крюков?

Значит, придется действовать по-другому. Я оттолкнулась ногой от стены и попросила Колума сделать то же самое. В момент, когда наши тела врезались друг в друга, я обхватила его худое тело ногами и, смотря ему в глаза, подтащила себя выше. Невольно я посмотрела на нижнюю часть его лица, но в эту же секунду перевела взгляд на глаза и подтянула себя еще выше. Когда я поняла, что натяжения веревки уже нет, то остановилась и легко сняла веревку с крюка. А после я аккуратно обхватила шею Колума и, свесив ноги вниз, спрыгнула. Стоило мне подставить к свече канат, сковывающий руки, как он начал тлеть. Кожа нагревалась с каждой секундой, и, когда терпеть стало уже невозможно, я резко дернула руками в разные стороны, и канат порвался практически посередине. Услышав странные звуки, я замерла. Нужно срочно убираться отсюда!

Босыми ногами я бесшумно подошла к решетке и прислушалась. Вроде тихо. Пытаясь понять, как выбраться, я заметила по ту сторону двери массивный замок. О, Матерь! Как же долго придется его сбивать, если только Колум не поможет. Должна признать, двери открывать он мастер.

Собираясь пойти обратно к магу, я все же распознала голоса за решеткой. Не успели… Схватив веревку, я подбежала к Колуму и спрятала ее в нагрудный карман, мне-то в таком наряде даже камушек спрятать негде. Увидев взгляд мага, я подняла его маску и натянула на рот и нос. Так-то лучше.

Времени катастрофически не хватало, голоса были все ближе. Тогда я подпрыгнула и ухватилась руками за крюк, шепотом сказав Колуму:

– Закрой глаза.

Когда незнакомцы подошли к решетке, голоса резко замолкли. Внутри все сковало от страха, но также я чувствовала злость! В первую очередь на себя. Как всего за пару дней можно было стать такой рассеянной и неосторожной? Сама виновата.

Наконец сгнившие петли скрипнули, и послышался слишком молодой девичий голос:

– Нужно было убрать ее сразу же.

Что тут делает ребенок?

Следом уже знакомое мне щебетание:

– Я обещала королю десерт. А я его никогда не обманываю.

Я узнала сладко-приторный голос нареченной принца. Вот дрянь! Я ведь на нее даже не подумала. И что вообще значит – десерт королю?

Я услышала, что кто-то топчется на месте, а потом последовал старый и скрипучий мужской голос, словно проржавевшие насквозь петли:

– Она освободилась.

Открыв глаза, я действительно увидела троих. Нареченная, девчонка-равк, которой, кажется, не больше двенадцати Алых лун, и старик, который уже лун сто как должен гнить в земле.

В этот момент я опустила руки и спрыгнула с крюка. На секунду я растерялась, ведь бить детей и стариков не самая привлекательная затея, а вот нареченную – с удовольствием! Не став дожидаться нападения, я бросилась на ошарашенную равку-нареченную и сшибла ее с ног. Надеюсь, пара моих блох успела перепрыгнуть на ее шикарную прическу! Принцесса, конечно, старалась изо всех сил уклониться от ударов, но тщетно. Сразу видно, она не боец, хоть и родилась с этой силой в крови. Равка слишком изнеженна.

Стоило мне замахнуться снова, как принцесса завопила:

– Франческа!

Кто бы мог подумать, но маленькая девочка одним движением руки откинула меня в противоположную сторону. Ударившись о стену, я упала на пол, подняв клубы пыли. Вот мелкая дрянь! Старик тем временем подошел к Колуму и приставил к его шее длинный каленый меч.

Оружие отменное, жаль, оно не в моих руках.

Нареченная встала, отряхнулась, облизывая окровавленную губу, и в ее глазах начало переливаться золото. Кровь! О, Матерь! Эта мегера голодна? Их глаза переливаются только в момент голода. Голода крови…

– Я убью его, – прохрипел старый равк, смотря на Колума.

– Мне-то что? – сказала я и, поднявшись на ноги, перевела взгляд на нареченную: – Во имя Матери, зачем ты меня схватила?

Она посмотрела на девчонку, которая с интересом разглядывала меня, а после с такой ненавистью, словно я убила всю ее семью, произнесла:

– Я согласна мириться с придворными дамами, я даже согласна мириться с человеческими шлюхами, но ты – это оскорбление, которое я не готова терпеть.

– Ты что несешь? – с явным непониманием спросила я и подступила на шаг к Колуму.

– Ты решила забрать моего принца?! – завопила милая равка. – Я не позволю порочить наше наречение! Как я лягу с ним в постель, когда он будет осквернен… тобой?! – Она плюнула мне под ноги. К счастью, ее ядовитая слюна не попала на меня.

– Манеры у тебя отвратительные. И принц твой мне вовсе не нужен.

– Нужен! – начала спорить принцесса, словно маленькая девочка.

– Нет. Мне нужна информация об одном человеке, – споткнувшись на полуслове, продолжила я, – или существе, которого я ищу, а потом я покину замок и никогда не вернусь.

Еще шаг.

– Лживая охотница! Всем нужен мой принц! – О, Матерь, а она ведь действительно в это верит.

Еще полшага.

– Мне нет, – совершенно серьезно сказала я.

Равка лишь улыбнулась и посмотрела на старика:

– Убей его.

В этот же момент я бросилась на старого равка и оттолкнула его как можно дальше от Колума, выхватив из его рук меч. Не будь он таким древним, я бы не совладала с ним. Равк с грохотом упал на пол, хрипя из-под изобилия дорогих шелковых одежд, которые скрыли его с головой. Я же подпрыгнула и взмахом меча разрезала путы Колума, он свалился вниз и попытался подняться.

Когда я хотела немного перевести дух, на меня с дикими воплями набросилась мелкая дрянь. К своему ужасу, я увидела, что ее глаза начали переливаться жидким желтым огнем. Если она меня укусит – мы погибли.

«Она же ребенок!» – закричало что-то светлое внутри меня, но этот маленький, практически незаметный лучик перекрыла реальность: «Она – опасность!»

В прыжке я толкнула девчонку и прикрыла собой Колума, которому, видимо, было очень плохо, ведь он уже два раза пытался подняться, но обе попытки провалились. Вот тебе и помощник. Один удар по голове, и он вышел из строя на несколько Алых лун?

Девчонка шипела как змея, а нареченная принца вопила:

– Франческа, убей ее! Разорви на мелкие куски!

– Франческа, – спокойно сказала я, смотря в жидкий омут золотых глаз, – если ты ко мне приблизишься… я убью тебя.

Но девочка была ослеплена яростью. Шипя, она бросилась на меня будто зверь. Отставив ногу назад и удобней перехватив меч двумя руками, я стала обороняться. Нарисовав в воздухе дугу и прикрыв глаза, я снесла голову Франчески с ее худеньких плеч.

– Неееет! – в отчаянье крикнула равка. – Моя Франческа! Моя милая сестра Франческа! – Золотые слезы потекли из глаз нареченной, когда она упала на колени рядом с телом сестры.

Кажется, у меня будут проблемы.

Недолго думая я подняла Колума и потащила его к двери. Покинув камеру и заперев замок, я выкинула ключ как можно дальше. Нареченная не обращала на нас внимания, она выла над телом своей сестры. Когда я уже тащила Колума по полутемным тоннелям, вой нареченной принца внезапно стих. И воцарилась гробовая тишина. Коридорам не было ни конца ни края. Все клетки, подобные нашей, пустовали. Где же выход?

Мы еще долго блуждали в поисках выхода, но тщетно. В голове крутилась только одна мысль: «Нас убьют за то, что я сделала». И никто не будет спрашивать, была это защита или нападение. Я убила маленькую сестру нареченной принца равков. Еще более отвратительной ситуации не придумаешь. Хотя нет, если бы я убила самого короля, вот тогда была бы проблема гораздо больше, а сейчас… средняя, но тем не менее опасная для моей жизни.

– Колум, я не могу тащить тебя вечно! – прошипела я и замерла. Звуки. Что-то булькает. Вода? Из последних сил я потащила Колума на звук. В конце очередного коридора я заметила, что стало светлее, факелы встречались все чаще. Остановившись, я опустила Колума у стены.

– Побудь здесь, я проверю, что там, и… – Он сжал мои пальцы. – Я вернусь… за тобой.

Каждую букву я чуть ли не силой вытаскивала из себя и тут же проклинала. Я не должна с ним возиться, он мне никто. Мне нужно спасти себя. Любой ценой! Но стоило мне пообещать, как я увидела облегчение в его глазах.

Колум чувствует эмоции, так что я могла сказать ему все что угодно, он и без того понял бы мои сомнения и принятое мной решение.

Сжав рукоять меча, я почувствовала, как сила оружия передалась мне. Бульканье становилось все громче, и я замедлила шаг. Обернувшись, я увидела, что Колум лежит там, где я его и оставила. Подойдя к проему, я осторожно выглянула, и от увиденного меч чуть не выпал из моих рук.

О, Матерь! Что это?

Дыхание участилось, а ладони вспотели. Передо мной было огромное круглое пространство, где в центре стоит огромное золотое дерево, на ветвях которого за ноги подвешены люди и существа. Это необычное дерево, я таких никогда не видела, ствол и ветви абсолютно голые и скрученные, словно кто-то очень большой взялся за корни, макушку и повернул ладони в разные стороны. Но само по себе оно выглядело вовсе не жутко, а даже завораживающе, но вот существа… По коже побежали мурашки. Самые кончики веток словно срослись с ногами жертв, и я увидела, как эти самые концы немного шевелятся, а из ног существ, там, где золотая кора срослась с плотью, подтекает кровь.

Древо питается ею, точнее… Нет, не хочу думать об этом. Этого не может быть. Но ведь доказательство передо мной.

Нефел рассказывала, что раньше, очень-очень давно, первая семья равков, самая древняя и самая голодная, употребляла только кровь, обычная еда для них как для людей земля. Безвкусная и оставляет слабый неприятный привкус на языке. Нефел говорила, что они были привязаны к определенному месту. Это место, где растет первое Древо Жизни. Тогда я спросила у Нефел, а как же тогда равки ушли и основали свое государство. Она ответила, что маги им помогли. После той, самой ужасной войны, когда существа практически уничтожили себя, они поняли, что без помощи друг друга им долго не продержаться. Маги и равки объединились. Но лишь на время. Старые маги перенесли древо в новые земли, равки начали править там и назвали это место Темными землями. Но маги сделали это в обмен на защиту от хоттов и ликанов, еще очень давно равки и маги дали друг другу «слово». Видимо, оно действует по сей день.

Если честно, когда Нефел рассказывала что-то из Книги Матери и Отца, я слушала вполуха. Ведь я была уверена, что все это бредни сумасшедшего одинокого хотта. Возможно… возможно, я ошибалась, и в Книге куда больше правды, чем вымысла. Ведь я сейчас смотрю на Древо Жизни.

Мне стало трудно дышать, внутри все сжалось, и я спряталась за стеной, а воображение само дорисовывало моменты, которые я увидела, но не успела осознать. Там десятки существ, некоторые настолько ссохлись, что больше похожи на трупы, но их глаза – они живы. Древо… из них выкачивает кровь? Равкам до сих пор нужна кровь, чтобы жить? Если вспомнить о писаниях Матери и Отца, то я могу судить так: магам были дарованы волшебство и красота, но взамен они всегда должны были что-то отдавать. Приносить жертву, терять столько же, сколько приобретают. Во всем должен быть баланс. Вот и Колум может говорить или открывать двери, только если теряет свою кровь, только если причиняет себе боль.

Матерь и Отец наградили равков силой воинов, магией и долгой жизнью, но в обмен они должны были питаться кровью. Мало того, они еще и были прикованы к одному месту, ведь дух воина требует сражений, но когда ты не можешь уйти от источника жизни, то все поползновения бессмысленны. Это был их баланс. Их плата за привилегию перед людьми и другими существами. Но я не думала, что разведенная кровь равков до сих пор требует этого.

Мэроу меняется, а я к этому не готова.

Снова выглянув, я не увидела никакого движения под висящими телами. Но вот внизу… Место, откуда доносились булькающие звуки, само основание Древа – оно шевелилось, как грудь при медленном дыхании.

Живых нет.

По крайней мере таких живых, которые смогли бы мне помешать. Я не могла смотреть на этот ужас, но меня привлекла одна деталь – яркая одежда одной из жертв. Это был один из подаренных рабов Хозяина.

Собрав волю в кулак, я медленно и бесшумно вошла в круг и, проходя под подвешенными существами, увидела два других тоннеля. Куда же они ведут? Войдя в первый, я быстро вернулась обратно, там были лишь такие же клетки и ничего более. Вернувшись за Колумом и подняв его под руку, я потащила его в круг, и стоило нам зайти в кухню равков, дыхание Колума резко изменилось. Видимо, и он был шокирован происходящим, а у меня в голове прозвучали слова нареченной принца: «Я пообещала королю десерт. А я его никогда не обманываю». Подождите, то есть меня и Колума должны были подвесить и осушить? Если я до этого и испытывала какое-то чувство вины за убийство Франчески, то сейчас оно моментально испарилось. Тем более я предупредила мелкую и глупую равку, что убью ее, если она не остановится.

Я протащила Колума мимо висящих существ, стараясь туда не смотреть, и мы вошли во второй тоннель. Сначала мне показалось, что тут очень темно, но чем дальше мы углублялись, тем светлее становилось. Кажется, тут кто-то есть. Тени плясали на стенах, но нам все же удалось увидеть, что тоннель снова раздвоился. О, Матерь! Да когда это закончится?!