Мир полон женатых мужчин

13

Дэвид уже не мог заснуть — солнечный свет заливал спальню. Клаудия распростерлась рядом с ним, заняв большую часть кровати. Она говорила, что не может спать с задернутыми шторами, и из-за этого Дэвид каждое утро просыпался слишком рано. Он посмотрел на часы. Еще только половина седьмого. А они легли в четыре. Дэвид чувствовал усталость, его мучило похмелье. Сдвигать шторы не имело смысла — ему уже не уснуть.

В просторной спальне царил беспорядок. Клаудия оставляла одежду там, где она сбрасывала ее с себя. Утром приходилось пробираться через дебри.

Поразительно, подумал он, как сильно изменилась моя жизнь за шесть месяцев. Однако шесть месяцев жизни с Клаудией способны изменить любого.

Новое платье из красного плиссированного шифона, которое он купил ей, лежало смятое у края кровати. Она увидела его в витрине на Бонд-стрит, и на следующий день Дэвид преподнес ей сюрприз, стоивший целое состояние.

Он поднял платье. Клаудия залила его вином, на ткани расплылось пятно.

В ванной, обшитой зеленым мрамором, также царил хаос. Клаудия не вытащила пробку, в ванне осталась холодная грязная вода. Повсюду стояли флаконы с косметикой и духами, валялись расчески. Сток раковин был забит волосами и мыльной пеной. Из позолоченного крана капала вода.

Сам по себе пентхаус, расположенный в новом многоквартирном доме в Кенсингтоне, был великолепен. Он обходился Дэвиду еженедельно в круглую сумму. Но Клаудия полюбила эти апартаменты и не желала никуда переезжать.

Он спустил воду и поднял с пола полотенца. Дэвиду хотелось, чтобы Клаудия была более опрятной, но это казалось невозможным. У Линды каждая вещь лежала на своем месте.

Он прошел по коридору с зеркальными стенами на кухню. Там стояли чашки с недопитым кофе, высилась стопка грязных тарелок и дурно пахли полные окурков пепельницы.

К счастью, это была пятница, к ним должна прийти новая домработница. Предыдущая в негодовании покинула их, узнав, что они не женаты. Она написала загадочную записку: «Я не привыкла к такой грязи». Сначала он решил, что речь идет о неряшливости Клаудии, но швейцар объяснил, что имела в виду женщина.

Он налил себе чашку крепкого чая и умудрился сжечь пару тостов. Клаудия завела маленького брехливого йоркширского терьера, который прибежал на кухню, явно требуя, чтобы с ним погуляли. Он обычно спал на кровати вместе с ними, забираясь ночью под одеяло. Дэвид его ненавидел. Он вообще не любил мелких собак.

Пока терьер обнюхивал кухню, Дэвид прошел в огромную гостиную открытой планировки. Эта просторная красивая комната была главной достопримечательностью квартиры. Одна стена была целиком стеклянной и выходила в живописный дворик, другая — мраморной, а остальные — зеркальными. Здесь тоже царил беспорядок. Вечером перед выходом в ресторан они принимали гостей; сейчас в гостиной везде стояли бокалы с недопитым спиртным. Повсюду валялись рассыпанные орешки, журналы, фотографии Клаудии, сброшенные на пол подушки. Пепельницы были завалены окурками. Слава Богу, сегодня тут приберутся, Дэвид любил порядок.

Он прошел к входной двери, взял утреннюю почву, вытащил «Таймс» и «Гардиан» из пачки всевозможных изданий, посвященных моде и кинематографу, доставляемых ежедневно.

Дэвид выпил чай — он оказался слишком крепким. Съел подгоревшие тосты. Пробежал затуманенными глазами газеты. Скоро придет время одеваться и ехать на работу.

Линда проснулась рано. Солнце сверкало, день был чудесный. Она чувствовала себя хорошо. Она наконец начала получать эгоистическую радость от того, что спала одна. Она занимала всю кровать, ложилась и вставала, когда хотела, всегда могла воспользоваться ванной.

Сначала ей было трудно принять решение о разводе. Она думала о детях, которые окажутся без отца. Но то, что Дэвид съехал и ушел жить к Клаудии, укрепило волю Линды.

Она нашла хорошего адвоката и отдала себя в его руки. На самом деле процедура оказалась несложной.

Сегодня ей предстояло явиться в суд и перед судьей изложить факты. Рядом с ней будет ее адвокат — невысокий коренастый человек. Дознаватель сообщит суду требующуюся информацию. Ее юрисконсульт был высоким, красивым и доброжелательным. Мужчины заверили Линду, что рассмотрение иска пройдет гладко. Он был неоспоримым.

Линда тщательно подобрала туалет. Темно-коричневый костюм, туфли на низком каблуке, минимум косметики. Рассмотрев себя в зеркало, она решила, что ее вид соответствует роли покинутой жены — печальной, мужественной, одинокой.

Дети находились у ее матери. Линда съела в одиночестве завтрак, состоявший из крутых яиц и кофе, пожалела о том, что отослала детей и теперь их звонкий смех не заполняет дом. После суда она отправится на поезде за город, чтобы провести с ними уик-энд, а в понедельник они все вместе вернутся в город.

Теперь дом принадлежал ей. Финансовые соглашения были дружескими. Она получила дом и весьма щедрые алименты на себя и двух детей.

Каждый уик-энд, в субботу или воскресенье, Дэвид навещал детей. Линде всегда удавалось избегать встреч с ним. Она не видела его три месяца, пока они не встретились в офисе ее адвоката для окончательного обсуждения финансовых вопросов.

Она выдвинула лишь одно условие относительно его свиданий с детьми. Они не должны находиться в обществе Клаудии. Дэвид согласился.

Линда медленно допила кофе. Скоро придет время отправиться в контору адвоката, а оттуда — в суд.

Клаудия проснулась в одиннадцать. Кто-то звонил в дверь. Накинув прозрачный розовый пеньюар с пятнами помады, она добралась до прихожей.

Перед девушкой стояла невысокая полная женщина.

— Я — миссис Кобб. Меня прислали из агентства.

У нее были крупные красные руки и изможденное старое лицо.

— Проходите, миссис Кобб, — сказала Клаудия, борясь с зевотой. — Боюсь, тут ужасный бедлам, но вы, несомненно, с ним справитесь.

Она провела женщину на кухню и указала на дверцу под раковиной.

— Вы найдете там все необходимое. Извините, я оставлю вас; я легла очень поздно.

Миссис Кобб обвела мрачным взглядом кухню и ничего не сказала.

Клаудия извлекла из холодильника открытую банку консервированных персиков и положила их на тарелку.

— Мой завтрак, — сказала она с радостной улыбкой; забрав в гостиной журналы и газеты, она вернулась в спальню.

Устроившись с комфортом в постели, она принялась листать прессу. Ее любимой газетой была «Дейли мейл». Клаудию в первую очередь интересовала страница, посвященная шоу-бизнесу. Она жадно изучала ее, выискивая, как всегда, какие-нибудь упоминания о Конраде Ли. Обрадовалась, наткнувшись на заметку о натурных съемках, осуществляемых им в Израиле. Там сообщалось о том, что в конце недели съемочная группа возвращается в Англию, чтобы продолжить работу в студии.

Она обвела публикацию черной ручкой и позвонила своему агенту. Она имела право два дня сниматься в фильме Конрада. Группа отправилась на натуру, не успев дойти до сцен с участием Клаудии. Однако кинокомпания обещала ее агенту, что по возвращении группы девушку пригласят для съемок.

Она сообщила агенту хорошие новости. Тот обещал держать ситуацию под контролем.

Клаудия лениво потянулась. Последние несколько месяцев до переезда в пентхаус прошли весело, хотя Дэвид начал немного надоедать ей. Пентхаус был великолепен. Он производил впечатление на всех ее друзей. Она много фотографировалась здесь и всегда радовалась, видя свои снимки в различных журналах. — «Очаровательная молодая актриса и фотомодель Клаудия Паркер отдыхает в своем роскошном пентхаусе».

В два часа придет Джайлс, он будет снимать ее обнаженной для популярного американского мужского журнала. Клаудия надеялась, что Дэвид задержится на работе допоздна, он недолюбливал Джайлса, хоть и не догадывался, что у них был когда-то роман. В любом случае, узнав, что она позирует голой, он взбесится. В этом отношении он придерживался старомодных взглядов. Журнал платил ей и Джайлсу большие деньги за подборку фотографий. И она была вовсе не прочь продемонстрировать свое тело. Ей было что показать.

Зевнув, она вытянулась в кровати. Скоро надо будет заняться своей внешностью, а пока можно отдыхать.

Дэвид приехал в офис усталым и раздраженным. Секретарша поздоровалась с ним; лицо ее было обеспокоенным.

— Мистер Купер, ваш дядя хочет срочно вас увидеть. Его помощница сказала, что вам следует немедленно отправиться к нему в кабинет.

Что еще? Вызов к дяде Ральфу никогда не сулил ничего хорошего. Дядя неодобрительно отнесся к его разрыву с Линдой. Развод считался грехом; дядя Ральф в удобных ему случаях мог быть весьма религиозен.

Дядя Ральф сидел за столом в своем довикторианском кабинете, напоминая маленького плешивого канюка. Его секретарша Пенни, блондинка с большими глазами, провела Дэвида к шефу.

Дэвид оценивающе оглядел ее сексапильные длинные ноги, едва прикрытые мини-юбкой. Дядя Ральф позаботился о том, чтобы у него была единственная во всем здании хорошенькая секретарша.

— Доброе утро, Дэвид, — буркнул дядя Ральф. — Садись, садись. Хочу поговорить с тобой о заказе фирмы, производящей цельную консервированную фасоль.

— Он от нас уплыл.

— Совершенно верно. Об этом-то я и хочу с тобой поговорить.

Дядя погрузился в чтение длинной лекции о том, почему они потеряли заказ; по его мнению, причина крылась в усталости и недостаточном служебном рвении Дэвида. Дядя Ральф намекнул на то, что работа оказалась не по плечу Дэвиду.

Дэвид слушал внимательно, анализируя каждое слово, произнесенное дядей Ральфом, которое почти всегда имело скрытый смысл. На самом деле дядя Ральф говорил следующее: «Не приползай сюда обессиленный после ночи, проведенной с горячей крошкой. Либо работай с полной отдачей, либо убирайся из фирмы». Он завершил свой монолог информацией о том, что представитель «Консервированной фасоли» мистер Тейлор проведет в городе еще один вечер; бизнесмен готов пересмотреть решение насчет заказа.

— Угости его обедом, — приказал дядя Ральф. — Расскажи ему о наших планах; не жалей красок. Накачай его спиртным, развлеки. Своди мистера Тейлора в ночной клуб, найди ему девочку. Сделай его счастливым. Придумай что хочешь, но мы должны вернуть заказ.

— Хорошо, сэр.

Дэвид встал.

Пенни сидела в приемной, скрестив ноги под столом. Она многообещающе улыбнулась Дэвиду своими невинными широко раскрытыми глазами. Любопытно, спит ли она с уродливым старым канюком, мимоходом подумал Дэвид; по зданию бродил слух, что она была любовницей дяди Ральфа. Дэвид не отказался бы отплатить дяде, трахнув его секретаршу.

Он склонился над ее столом:

— Почему мы встречаемся с вами только здесь?

Ее лицо расплылось в улыбке, она открыла рот, чтобы ответить, но тут зажужжал зуммер, и девушка поспешно вскочила. Дядя Ральф предвидел этот шаг со стороны Дэвида и для пущей безопасности вызвал Пенни в кабинет.

Она упорхнула, соблазнительно мелькнув ногами, выглядывающими из-под мини-юбки.

Мрачный Дэвид вернулся в собственный кабинет, к своей бледной, плоскогрудой секретарше, похожей на серенькую мышку. Она пыталась скрыть свое увлечение Дэвидом, отчего ее чувства еще сильней бросались в глаза.

— Мистер Купер, — обеспокоенно спросила она, — все в порядке?

— Все отлично.

Он с печальным лицом сел за стол.

— О, дорогой мистер Купер. — Секретарша едва не заламывала руки. — Дорогой, надо же и этому состояться сегодня.

— Что такое?

— Сегодня у вас развод. — Она опустила глаза. — Я имею в виду…

Ах да, он совсем забыл об этом. Как странно, что Линда идет в суд разводиться с ним, а он даже не обязан присутствовать там. Это удивляло его.

Недавно адвокат письменно уведомил Дэвида о дате развода. Юрист сказал, что они для проформы пошлют в суд кого-нибудь из конторы.

Секретарша смущенно замерла над его столом.

— Спасибо за приятное напоминание, мисс Филд, — сказал Дэвид. Она вспыхнула.

— Извините, я думала, вы знаете… — Она помолчала. — Хотите кофе, мистер Купер?

— Это было бы неплохо, мисс Филд.

Она радостно выбежала из кабинета.

— Сукин сын! — пробормотал Дэвид, имея в виду дядю Ральфа. — Сукин сын!

Вестибюль суда нагонял тоску. Люди сновали в разные стороны, разбегаясь по коридорам и лестницам. Общая атмосфера была гнетущей.

Адвокат Линды, крепко держа женщину за руку, провел ее по ряду коридоров и лестничных маршей. Казалось, они добирались до нужного им зала целую вечность.

— Надеюсь, ваше дело будет рассмотрено до перерыва на ленч, — сказал адвокат. — Во всяком случае, такая надежда есть.

— Сколько времени это займет? — нервно спросила Линда.

— Немного. Тут все ясно. Формальности завершатся быстро.

Они оказались в длинном коридоре со скамьями вдоль стен. Здесь, решила Линда, им предстоит ждать. В коридоре было многолюдно, среди посетителей находились мужчины в длинных завитых белых париках и черных мантиях.

Ее адвокат окликнул одного из них.

— Это ваш дознаватель, мистер Браун. Высокий импозантный мистер Браун обладал успокаивающим, гипнотическим голосом; он обсудил с Линдой вопросы, которые ему предстояло вскоре задать ей.

Она испытывала слабость. Вся процедура казалась ей ужасной. У нее заныло в желудке. «Есть ли поблизости дамская комната?» — подумала женщина.

— По-моему, нам следует пройти в зал и посидеть там во время слушания дел, которые рассматриваются перед вашим, — сказал адвокат. — Это позволит вам познакомиться с процедурой.

Она покорно кивнула. Он ввел ее через обычную дверь в обычную комнату, и женщина испытала шок. Вместо большого, внушающего трепет зала, который она ожидала увидеть, Линда оказалась в скромном, заурядном помещении с шестью рядами скамеек для зрителей, слегка приподнятым столом для судьи и деревянной кафедрой для дающих показания. Все было ужасно. Люди находились близко друг к другу. Казалось, на день чья-то гостиная превращалась в зал для судебных заседаний.

Она села на жесткую деревянную скамью. Тщедушный мужчина отвечал на вопросы.

— Вы знали к этому моменту о связи вашей жены с мистером Джексоном?

— Да, сэр.

— Она собрала вещи и уехала из дому в тот же день?

— Да, сэр.

— Оставив вас с детьми, рожденными в этом браке, Дженнифер и Сьюзан?

— Да, сэр.

Слушание продолжалось, тщедушный мужчина бесстрастно давал показания.

Судья с задумчивым видом сидел за столом, кивая время от времени и поглядывая на присутствующих, точно старый мудрый филин. В заключение он еле слышно пробормотал:

— Прошение о разводе удовлетворяется. Дети передаются на попечение отца. Надзор за опекой возлагается на мирового судью. Следующее дело, пожалуйста.

Тщедушный бесстрастный мужчина внезапно расцвел в улыбке, расправил плечи и со счастливым лицом покинул комнату.

В следующем деле участвовала похожая на мышку блондинка, говорившая на кокни; она разводилась с Джо — судя по всему, весьма привлекательным секс-маньяком.

«Несправедливо, — подумала Линда, — что мы, ни в чем не повинные люди, должны публично раскрывать в этой тесной комнате наиболее сокровенные стороны нашей жизни».

— Ваши супружеские отношения были вначале удовлетворительными? — спросил дознаватель.

— Я бы сказала, еще какими удовлетворительными! — ответила блондинка; из глубины зала донесся приглушенный грубоватый смешок.

Наконец подошла очередь Линды. Она с отвращением посмотрела на зрителей. Почему им разрешают сидеть здесь, смотреть и слушать процесс? Это бесчеловечно. Линда поклялась на Библии, и дознаватель начал задавать вопросы.

Адвокат представил какие-то документы судье, и тот бегло изучал их. Дознаватель задал ряд вопросов, содержащих сведения, которые Линда должна была просто подтвердить. Наконец дознаватель сообщил судье, что он закончил.

Судья поправил очки, посмотрел на Линду и произнес:

— Прошение о разводе удовлетворяется. Дети передаются на попечение матери. Все расходы оплачивает муж. Надзор за опекой и доступом к детям возлагается на мирового судью.

Все закончилось. Линда растерянно покинула кафедру.

Адвокат, подойдя к женщине, пожал ей руку.

— Поздравляю, — шепнул он.

Джайлс, конечно, опаздывал. Он вечно опаздывал. Наконец он прибыл усталым, обвешанным камерами.

— Свари мне крепкий черный кофе, дорогая, — сказал он. — У меня было тяжелое утро, я снимал бюстгальтера посреди Нового Леса.

Он рухнул в кресло, протянул ноги и зевнул.

— Знаешь, у тебя классная берлога. Она почти стоит того, чтобы ради нее терпеть твоего приятеля.

— Почти? — сказала Клаудия. Она тщательно накрасилась. Наложила бледный тон, умело подрумянилась, подкрасила губы, оттенила глаза. Она выглядела великолепно.

— Да, почти. Он ведь такой зануда. Слушай, ты бесподобна. Я бы хотел поснимать тебя вечером. До какого часа я могу здесь находиться?

— До возвращения Дэвида. Ты знаешь, как он ревнив. Я позвоню ему в пять часов и узнаю, когда он придет.

— Я хочу поработать на веранде — заснять тебя на фоне лондонских огней с распущенными волосами.

— Мне нравится твоя идея.

Она заправила розовую рубашку из хлопка в брюки такого же цвета, затянула ремень с позолоченной пряжкой и надела белые сапожки.

— Годится, — оказал Джайлс; — Начнем с этого, а потом будем постепенно раздеваться.

— Как твоя личная жизнь? — спросила она. — Ты все еще с этой тощей фотомоделью?

— Да, мы раз в две недели расстаемся, а потом сходимся вновь.

— Я вижу ее на обложке почти каждого журнала, который беру в руки. Это удивительно, не такая уж она и красавица, но на фотографиях смотрится потрясающе.

— У нее фотогеничное лицо. Оно оживает, когда она видит перед собой камеру. А вообще-то оно статично. Я думаю, наш роман продолжается потому, что она трахается с моим фотоаппаратом, а мне нравятся результаты. Благодаря ей я заработал кучу денег. Ее снимки пользуются большим успехом.

Зазвонил телефон. Агент Клаудии сообщил хорошую новость. Съемочная группа через несколько дней возвращается в Лондон, и Клаудия, вероятно, понадобится через несколько дней.

— Режиссер прилетает сегодня, — сказал агент, — кинокомпания скоро назначит точную дату съемок.

— Великолепно.

Клаудия ликовала. Она ждала этого шесть месяцев.

— Приступаем, — сказал Джайлс, когда она положила трубку, — пока я не заснул.

Он работал быстро, пользуясь тремя различными камерами. Джайлс полностью погрузился в процесс съемки. Клаудия расцветала перед объективом, хмурилась, улыбалась, показывала тигриный оскал; ее большие чувствительные глаза смотрели невинно, раскрытые губы блестели. Она расстегнула розовую рубашку, края ее разошлись; под ней ничего не было.

Чуть позже Джайлс сказал:

— Сними рубашку и сплети руки на груди. Вот так — отлично! Сделай сердитое лицо. Чудесно, детка. Немного согни одну ногу — удивительный взгляд, прекрасно! Теперь прикрой груди руками и изобрази взгляд невинного младенца — восхитительно.

Он делал кадр за кадром.

— Ты выглядишь потрясающе. Покажи мне спинку и быстро поверни голову в мою сторону, пусть волосы разлетятся веером — великолепно. Слушай, у меня есть идея, если ты не боишься намокнуть. Надень снова рубашку, я оболью тебя водой — это будет настоящая бомба!

Он взял лейку для полива цветов и окропил Клаудию водой.

Она взвизгнула, засмеялась:

— Холодно!

Он бросил лейку и схватился за камеру. Джайлс был прав, кадр получился эффектным. Рубашка прилипла к телу, твердые соски просвечивали сквозь ткань. Поработав час на веранде, Джайлс сказал:

— Зайди внутрь, детка. Я сделал тут прекрасные снимки.

Она задрожала в ознобе.

— А теперь — под душ. Иди в ванную, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты простудилась. Раздевайся медленно, я хочу все заснять.

Он проследовал за девушкой в ванную со своими камерами, фиксируя каждый момент — Клаудия освободилась от мокрой одежды, заколола волосы парой шпилек, встала под душ; сотни ручейков заискрились на ее теле.

— Откинься назад, закрой глаза; пусть вода просто падает на тебя. Отлично! Положи руки на затылок, прелестно, дорогая.

Закончив снимать в ванной, Джайлс сказал:

— Теперь поработаем в спальне и на этом закончим.

Клаудия надела черный шифоновый пеньюар, украшенный перьями, и распустила волосы. Прозрачная ткань отбрасывала на кожу темную тень.

— Ляг на середину кровати, подними голову, согни ногу в колене, нет, левую — вот так. Оближи губы и дай мне нужный взгляд. Нет, помягче, словно ты только что кончила.

Он сделал несколько снимков и опустил камеру

— Слушай, ты хочешь, чтобы эти фотографии вышли сногсшибательными?

— Конечно, хочу — что за вопрос? — Она села; из-под разошедшихся краев пеньюара показались ее безупречные груди.

— У тебя напряженное лицо, твои старания слишком заметны. Тебе надо расслабиться, детка.

Она потянулась.

— Я расслаблена.

— Да, знаю, но ты понимаешь, что мне нужно — взгляд кошки, которая напилась досыта сливок.

— Так дай мне сливки… — Клаудия коснулась его рукой.

— Именно это я имел в виду. — Они занимались любовью раскованно, медленно, почти небрежно; потом он быстро поднялся и взял камеру.

— Лежи так. Идеально! Теперь ты выглядишь так, как требуется!

Дэвид позвонил Клаудии в пять часов. Он пытался решить, пригласить ее на обед с мистером Тейлором из «Консервированной фасоли» или нет. Наконец он решил, что этого делать не следует — он будет уделять ей больше внимания, чем мистеру Тейлору, и весь смысл мероприятия пропадет.

— Чем ты занимаешься? — спросил он. Она засмеялась.

— Просто лежу на кровати.

Дэвид поделился с ней своими планами на вечер, и она произнесла:

— Хорошо, я найду что делать.

— Почему бы тебе не лечь пораньше? Я разбужу тебя, когда вернусь.

Она внезапно рассмеялась.

— Эй, Дэвид, я вхожу в роль жены. Ты уверен, что рядом с тобой сейчас не стоит какая-нибудь красотка?

— Право, Клаудия, не говори глупости.

Девушка усмехнулась.

— Не беспокойся, я не возражаю. Все, что можешь сделать ты, могу сделать и я.

— Это деловой обед. И все же чем ты займешься?

Помолчав, она сказала:

— Любовью. С американским президентом.

— Что?

Она снова засмеялась.

— Шучу. Иди в ресторан, я тебе верю. Закажи хороший обед. Я, возможно, приглашу сюда гостей, мы будем с нетерпением ждать твоего торжественного возвращения.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Тебе не помешает пораньше лечь спать.

— Ты становишься таким подозрительным. — Она передразнила его:

— «Тебе не помешает пораньше лечь спать»!

Он оставил без внимания ее комментарий.

— Позвоню тебе позже. Веди себя хорошо.

— Есть, сэр. Что еще, сэр?

— Пока.

Дэвид положил трубку, рассерженный тоном Клаудии. Он также сердился на себя за то, что до сих пор ревновал ее. Сердился на Клаудию, собравшуюся пригласить гостей. Он постарается найти девицу для мистера Тейлора и побыстрее избавиться от него. Дэвид прошел в свою личную ванную сменить рубашку и побриться.

Мисс Филд боязливо постучала, чтобы попрощаться, и он вознаградил ее, дав возможность увидеть свой обнаженный торс. Она густо покраснела, и Дэвид подумал — а спала ли она когда-нибудь с мужчиной? Он не мог этого вообразить. Она носила длинные, до колена, розовые рейтузы, которые Дэвид видел, когда она сидела напротив него. И еще она была плоскогрудой. Бедная мисс Филд; кто захочет спать с плоскогрудой некрасивой женщиной? Однажды он трахнул весьма страшненькую девицу — косоглазую, прыщавую, с гнилыми зубами, но у нее были самые лучшие большие груди, какие ему доводилось видеть, а также потрясающие ноги. Она изумительно занималась любовью, но Дэвид больше с нею не виделся — лицо имеет слишком большое значение.

Дэвид уже однажды встречался с мистером Тейлором. Он был толстяком средних лет с редеющими каштановыми волосами, которыми он старательно прикрывал лысину. Говорил он с сильным ланкаширским акцентом. У него была полная жена, уроженка Ланкашира, и два сына, похожих на отца. Он был скучным человеком.

Дэвид встретился с ним в баре отеля. Мистер Тейлор пил легкое пиво, но при появлении Дэвида перешел на виски.

Дэвид старался быть очаровательным — но Берт Тейлор считал очаровательным только того человека, который много пил и без остановки рассказывал скабрезные истории.

Дэвид делал все, чтобы понравиться Берту, и мистер Тейлор вознаграждал его усилия громким гоготом и заговорщическим подмигиванием. Ко времени их прибытия в ресторан Берт уже опьянел.

Дэвид несколько раз заговаривал о бизнесе, но Берт тотчас переводил беседу снова на секс; он заявил, что Дэвиду, несомненно, подолгу службы приходится иметь дело со многими хорошенькими девушками.

— Все эти фотомодели, — усмехнулся Берт, — они получают работу, переспав с вами, верно?

Дэвид предпочел с ним не спорить. Наконец они покинули ресторан. Берт напевал отрывки из старых студенческих песен.

Дэвид похлопал его по плечу.

— Идемте повеселимся.

Они пришли в ночной клуб с усталыми ярко накрашенными «хозяйками» и жизнерадостными распутными заезжими бизнесменами, гулявшими за счет фирм. Метрдотель, вежливый, предупредительный киприот, спросил Дэвида и Берта, не хотят ли они познакомиться с двумя порядочными молодыми девушками.

— Да, — обрадовался Берт. — Только пусть они будут не слишком порядочными.

Он захохотал.

Через несколько минут к их столу подошли две женщины. На одной из них — рослой, полногрудой, шумной, рыжеволосой — было зеленое бархатное платье без бретелек. Дэвид решил, что ей лет тридцать.

Вторая дама была более миниатюрной и скромной на вид, хотя в вырезе платья виднелась почти вся ее плосковатая грудь. Она была очень молода. Обе женщины хотели привлечь внимание Дэвида, но он извинился и встал из-за стола, вспомнив, что не позвонил Клаудии.

Трубку снял мужчина; Дэвида попросили подождать, незнакомец отправился на поиски Клаудии. «Черт», — пробормотал Дэвид. Из трубки доносился грохот музыки и шум. Что там происходит? Он мрачно ждал, чувствуя, как внезапная ярость вытесняет из его головы алкоголь. Когда Клаудия заговорила, Дэвид чувствовал себя почти трезвым.

— Привет, дорогой, — проворковала она. — Где ты? Я прекрасно провожу время. У нас вечеринка.

— Кто снял трубку? Кто у тебя?

— Не знаю, тут масса народу. Приходи домой поскорей, детка.

Она положила трубку.

Он постоял в кабинке несколько минут, затем, решив избавиться от Берта Тейлора, поспешил к столу.

Мистер Тейлор заказал, разумеется, шампанское, поскольку счет оплачивал Дэвид. Довольный Берт, похоже, блаженствовал в окружении двух женщин.

Дэвид решил, что ему следует поговорить с шумной рыжей дамой и предложить ей увести куда-нибудь Тейлора. Берт явно предпочел ее молодой девушке.

В зале играл латиноамериканский ансамбль.

— Потанцуем? — обратился Дэвид к рыжеволосой.

От нее сильно пахло дешевыми духами. Она прижалась к Дэвиду и шепнула:

— Ты мне нравишься.

Ему удалось немного отстраниться.

— Слушай, хочешь заработать?

Она с интересом выслушала его предложение. Они поторговались, пришли к соглашению, Дэвид осторожно сунул деньги ей в руку; они сели за стол.

Берт Тейлор казался расстроенным. Он отвел Дэвида в сторону.

— Я первый ее присмотрел, парень. Я не хочу тощую.

Дэвид улыбнулся — все складывалось удачно.

— Не волнуйтесь. Она только о вас и говорит. Считайте, она уже ваша.

— В таком случае — осклабился Берт, — нам больше не следует терять здесь время.

Дэвид решил, что через полчаса он будет дома. Он похлопал Берта по плечу.

— Я возьму счет, — сказал Дэвид.

Возле суда Линду поджидали репортеры. Тот факт, что в качестве «другой женщины» была названа Клаудия Паркер, привлек к процессу внимание прессы.

— Вот она! — крикнул один из газетчиков.

Линда побежала, адвокат сжимал ее руку. Защелкали камеры.

— Что они хотят? — спросила женщина. — Почему они преследуют людей? Я же никто.

Адвокат поймал такси и втолкнул Линду в автомобиль.

— Вам лучше поскорее отсюда уехать. Еще раз поздравляю. Мы будем держать с вами связь.

— Вас не подвезти? — спросила Линда, не желая оставаться в одиночестве.

— Нет, моя контора за углом. Спасибо, миссис Купер.

Он исчез; такси поехало по улице.

— Куда, леди? — спросил водитель.

Она сидела в оцепенении. Все произошло так стремительно, точно во сне.

— Куда едем, леди? — нетерпеливо повторил шофер.

Ей не хотелось сразу ехать на вокзал. Линда испытывала желание выпить, покурить, расслабиться в течение получаса.

— В отель «Дорчестер», — сказала она. Это было первое место, пришедшее ей на ум.

Бар «Дорчестера» был заполнен посетителями — в основном бизнесменами, — но она нашла пустой уединенный столик, заказала шерри и откинулась на спинку кресла, собираясь насладиться напитком. Она решила перекусить здесь. Приятно быть свободной. Она закажет копченую лососину, свежую клубнику со сливками, возможно, даже выпьет шампанского.

— Это Линда Купер, да?

Она подняла голову и сказала:

— Джей… Джей Гроссман. Едва вас узнала. Какой у вас замечательный загар.

Улыбнувшись, он сел.

— Я только что прилетел из Израиля. Как дела? Прошло немало месяцев.

— У меня все в порядке. — Она улыбнулась ему в ответ.

— А как Дэвид?

— Дэвид? Не знаю. Я развелась с ним полчаса назад.

Джей, похоже, удивился.

— Значит, вы все-таки сделали это. Из-за того вечера?

Она кивнула.

— Да, из-за того вечера. Он теперь живет с ней.

— Вижу, вы исполняете свои обещания.

— А как Лори?

— Лори счастлива. Она замужем за техасским нефтяным магнатом, который покупает ей по две шубы каждую неделю.

— Вы хотите сказать, что тоже развелись?

— Да, я снова развелся. Мы, американцы, делаем это быстро. Она уехала в Неваду и через шесть недель избавилась от меня. Заявила, что я издеваюсь над ней. На следующий день вышла замуж за этого человека. Мне повезло — она не потребовала алиментов и отступного. Содержание двух первых жен обходится мне недешево.

Он засмеялся.

— Вы кого-то ждете?

Она покачала головой.

— Не хотите перекусить со мной?

Линда улыбнулась. Ей нравился Джей.

— С удовольствием.

— Хорошо. — Он поднялся.

— Я должен отдать новые распоряжения. Скоро вернусь.

После ухода Джея Линда быстро вытащила пудреницу. Посмотрев на себя, подкрасила губы. Она хотела бы выглядеть сейчас более эффектно, но, отправляясь в суд, намеренно оделась скромно. Джей был весьма привлекателен. После разрыва с Дэвидом Линда встречалась с мужчиной лишь раз — отчасти из-за предостережения, сделанного адвокатом, отчасти из-за отсутствия желания. Эпизод с Полом наложил свой отпечаток: она предпочитала проводить время дома или навещать семейных друзей. Единственное свидание прошло скучно. Ее кавалер ожидал, что она ляжет с ним в постель, чем оскорбил и без того подавленную Линду. В его представлении, поняла она, вечер с разведенной женщиной должен заканчиваться сексом. Джей вернулся к столу. — Все в порядке. Где вы хотите поесть?

Они предпочли «Дорчестер» и перебрались в ресторан. Джей развлекал ее забавными историями, происшедшими во время натурных съемок, добродушными сплетнями о людях из мира кино. Когда подали кофе, он взял Линду за руку и сказал:

— Господи, как приятно общаться с человеком, у которого есть не только тело, но и интеллект. Знаете, Линда, вы мне нравитесь, вы очень славный человек.

Она натянуто улыбнулась. Она не хотела, чтобы Джей считал ее просто славным человеком. Славная — такое скучное слово, оно ассоциировалось с парой близнецов и дешевыми туфлями.

Он посмотрел на часы.

— Господи, уже три часа, мне надо спешить. — Джей попросил счет.

— Позвольте отвезти вас на вокзал, у меня студийная машина.

— Нет, это вам не по пути. Я могу доехать на такси.

— Если вы настаиваете… Тогда я усажу вас в кеб.

Они покинули ресторан и прошли через вестибюль, где Джею помахали руками высокая хорошенькая блондинка и ее приземистый, коренастый, краснолицый спутник.

— О, мистер Гроссман, — сказал мужчина, — жаль, что нам не удалось пообедать с вами. Это моя клиентка, мисс Сьюзи Стэндиш.

Мисс Сьюзи Стэндиш откровенно улыбнулась Джею. У нее были маленькие белые зубы. Улыбка делала ее еще более привлекательной. Джей улыбнулся ей в ответ. Он окинул взглядом девушку, и Линда заметила вспыхнувший в его глазах интерес. Высокие хорошенькие блондинки были явно в его вкусе.

— Я скоро вернусь, — сказал он и повел Линду к двери. Джей ничего не сказал о паре, которую он, похоже, продинамил с ленчем. Он поцеловал Линду в щеку.

— Давайте как-нибудь это повторим. Когда вы вернетесь?

— Спасибо за чудесный ленч, Джей. Я буду дома в понедельник.

Он усадил ее в такси.

— Я позвоню вам, — обещал Джей.

Зазвонил телефон; лежа на кровати, Клаудия лениво протянула руку и взяла трубку. После короткого разговора она с усмешкой положила ее.

— Милый, — сказала она Джайлсу, — сегодня мы можем неплохо провести время. Дэвид вернется домой поздно!

— Чего мы ждем? — отозвался фотограф. — Устроим вечеринку. Садись на телефон. Прежде всего закажи выпивку.

Они выбирали имена наобум. Джайлс говорил:

— Помнишь ту чокнутую крошку, которая всегда ходит в черных сапогах до бедер… — И они разыскали девушку, попутно приглашая еще с полдюжины человек.

Клаудия облачилась в сногсшибательный костюм из серебристой ламы, в котором она напоминала кошку. Джайлс вздремнул, вытянувшись на кровати. К девяти часам начали появляться люди. Когда Дэвид позвонил второй раз, вечеринка была в полном разгаре, Клаудия напилась. Она не знала половины гостей. Музыка звучала так громко, что жильцы из нижней квартиры трижды жаловались по телефону. Они прекратили звонки, когда юная светская леди с прекрасной дикцией объяснила соседям в деталях, чем им следует заняться. Сейчас она ублажала себя на кровати с помощью безработного мойщика окон на виду у всех.

— Славная вечеринка! — сказал Джайлс. — Что произойдет, если папаша сейчас войдет сюда?

— Ему придется принять участие в веселье, или он может проваливать.

— Дорогуша, как славно, что ты меня пригласила!

Клаудия поморгала, возвращая взгляду резкость.

— Ширли, детка, как поживаешь?

— Отлично, просто отлично. Только что вернулась с восхитительных каникул.

— Ты выглядишь замечательно — у тебя потрясающий загар. Где твой

достопочтенный?

— Я его бросила, дорогая. У меня сейчас обалденный приятель. Ты удивишься.

— Бери бокал и присоединяйся к всеобщему веселью. Тут такое творится…

Клаудию схватил за ягодицу итальянец, похожий на официанта, и она замолчала.

— Ты прелесть, — произнес мужчина. — Я готов тебя съесть.

— Хм, — произнесла Ширли, — похоже, ты в надежных руках. Еще увидимся, дорогая.

Она покинула Клаудию, которая попыталась освободиться от итальянца. Клаудия видела его впервые.

— Оставь меня в покое, жлоб неотесанный, — сказала девушка.

Он оказался очень сильным.

— Ты красивая, — заявил итальянец. Его английский был явно очень бедным. Он повернул Клаудию в своих объятиях лицом к себе и поцеловал.

— У тебя смердит изо рта! — воскликнула она, продолжая вырываться.

Он еще сильнее прижал ее к себе и снова поцеловал.

Именно в этот момент появился Дэвид. Он в бешенстве замер на пороге квартиры. Тотчас увидел Клаудию, бросился к ней; ударив итальянца кулаком в лицо, отбросил его в сторону. Человек растянулся на полу, кровь хлынула из его носа.

Дэвид повернулся к Клаудии.

— Шлюха несчастная! — Он залепил ей пощечину.

Никто не обращал внимания на то, что происходит. Музыка звучала очень громко, все были пьяны.

— Выгони отсюда этот сброд! — взревел Дэвид.

Клаудия потерла щеку, ее глаза округлились и наполнились слезами, вызванными в основном болью.

— Сукин сын! — закричала она. — Как ты осмелился ударить меня, как ты осмелился?

— Я делаю с тобой, что хочу. Я тебя купил, не так ли? А теперь пусть они очистят квартиру.

— Катись к черту, негодяй! — Склонившись над итальянцем, она обхватила руками его голову.

— Я тебя предупреждаю, Клаудия, ты испытываешь мое терпение.

Она не обращала на него внимания.

Он постоял неподвижно несколько секунд, затем сказал: «Хорошо» — и направился в спальню.

Именно в этот момент Джайлс приблизился с худой рыжеволосой девицей к заслуженному оргазму. К несчастью, все происходило на кровати Дэвида.

Дэвид громко выругался, но ничто не могло помешать Джайлсу. Он продолжал свое дело, хотя его партнерша возмущенно завизжала.

Дэвид с мрачным видом снял со шкафа чемодан и набил его до отказа, методично отделив свои вещи от нарядов Клаудии.

Девушка вслед за Джайлсом поднялась с кровати. Поправляя свой туалет, она пробормотала:

— У некоторых людей совсем нет стыда. Они всегда вваливаются в самый неподходящий момент.

Джайлс театрально раскланялся.

— Спектакль окончен, следующее шоу в четыре часа.

Они вышли из спальни.

Захлопнув за ними дверь, Дэвид продолжал сборы. Наконец он заполнил три чемодана. В душе его кипела ярость.

Сложив вещи, он отнес два чемодана к входной двери. Вечеринка продолжалась. Он вернулся за третьим чемоданом.

— Чао, дорогой! — прокричала Клаудия сквозь шум, пройдя к нему через всю гостиную. Передняя «молния» на ее кошачьем костюме была расстегнута до талии, груди вот-вот должны были выскочить наружу. Волосы девушки растрепались, лицо было измазано кровью.

— Ты выглядишь прелестно, — сказал он. — Теперь ты похожа на пьяную шлюху, которой ты и являешься.

Она засмеялась.

— Забирай свое барахло, — закричала девушка, — и проваливай навсегда! Ты ужасный зануда.

Джайлс подошел к Клаудии.

— Скажи ему все, детка.

Фотограф запустил руку в расстегнутую «молнию» Клаудии.

Она сделала непристойный жест и отвернулась от Дэвида.

Он покинул квартиру.