Мир разбитых надежд

Глава 1. Зеркало

Ночь затаилась в доме. Слышно было только тиканье часов. Кабинет отца покрылся пылью. В него не заходила ни одна живая душа уже несколько месяцев. Мама плакала в своей комнате, когда думала, что он не слышит, но Драко всё слышал. Для своих двенадцати он был слишком смышлёным и серьёзным мальчиком, и исчезновение отца только усугубило ситуацию.

Нарцисса запрещала заходить в кабинет, желая, чтобы всё в нём осталось нетронутым. Так, словно Люциус всё ещё жил с ними и просто ненадолго вышел. Возможно, уехал в командировку по работе. Но был жив. Драко не слушал её, пробираясь в кабинет отца по ночам и часами рассматривая его. Пытаясь найти ответы. Он не верил, что отец просто исчез. Он не мог так поступить — слишком любил их.

На столе всё ещё лежали его документы и стопка газет. На верхней Драко разглядел дату — 25 июня 1992. В этот день Люциус последний раз был дома. Он часто пропадал в своём кабинете, строго-настрого запрещая сыну и жене заходить в него. Так случилось и тогда. Люциус не покидал комнату несколько дней, а когда Драко пробрался внутрь, чтобы посмотреть, чем занимается отец, внутри никого не было. Он просто исчез. Растворился в воздухе. Пропал без вести.

Под ногами скрипнула половица. Драко любил ночь. Он ощущал её мрак всей кожей. Она стала его приятельницей.

Мама не проснулась, когда он пробрался мимо её комнаты в кабинет. Она не засыпала без лекарств, поэтому каждую ночь принимала снотворное, вдоволь нарыдавшись.

Кабинет был таким же, как Драко его и помнил. Книги на полках расставлены чётко в алфавитном порядке, дорогой виски в бутылке дожидался своего хозяина.

Драко открывал ящики стола один за другим в надежде узнать хоть что-то об отце. На глаза попался оторванный лист бумаги с нацарапанными размашистым почерком словами. Малфой поднёс его ближе к лицу, пытаясь разобрать смысл.

Зеркало откроется лишь тому, кто себя не видит.

Он обернулся, отыскав взглядом большое зеркало в пол, и подошёл ближе. Оно выглядело грязным, в разводах, припорошенное пылью. Светлые брови нахмурились, когда Драко пытался понять, что значит не видеть себя. Он закрыл глаза. Ничего. Попробовал повернуться к зеркалу спиной. Это тоже не сработало. Снова и снова он упирался взглядом только в своё отражение.

И лишь некоторое время спустя его осенило. Глаза ещё раз пробежались по строчке и вернулись к поверхности зеркала. Маленькая ладошка потянулась к отражению, прикрывая лицо, и прошла сквозь зеркало. В ту же секунду всё видимое пространство изменилось. Это был уже не кабинет отца.

Каменный пол заканчивался резким обрывом, с которого вниз вела лестница. Ниже раскинулся лес. Ветви деревьев шевелились, колеблемые ветром. Драко глубоко вдохнул свежий воздух и обернулся. Такое же зеркало, как и в кабинете отца, крепилось на полуразрушенную стену. Раньше это место было крепостью, но сейчас от неё остались одни развалины.

Это место было мрачным, но Драко не волновался. Любопытство брало верх. Башня, на которой он оказался, манила его своей загадочностью. Кто так разрушил её? Это сделал человек, зверь или время?

Возле его ног пробежала белка, спрыгивая на дерево, хватаясь за кору цепкими лапками.

Ему было спокойно. Драко хотелось поскорее узнать этот мир.

Но его матери об этом знать не обязательно. То, что открылось сегодня в зеркале, принадлежит только ему. Ему одному.

Двенадцать лет спустя

Солнце уже пряталось за горизонт, но Тео ещё спал. Драко не беспокоил его, зная, что заснуть Нотту удавалось редко, — боли мучали его все последние дни.

Это твоя ошибка, Драко. А ведь столько лет ты был осторожен!

Он годами открывал новый мир, который со временем стал звать своим. Изучал его законы, учился пользоваться палочкой и применять магию. Всё прахом!

В четырнадцать Драко уходил в Зазеркалье уже на недели. В шестнадцать он пропадал там, теряя счёт месяцам. И всё равно ему удавалось сохранять свою тайну. И вот проклятая спешка подвела его…

Прекрати, Драко! Ничего уже не изменить.

Он укрыл Тео пледом, рассматривая новые раны. Его шея полностью покрылась бороздами, хотя ещё несколько дней назад на ней было всего одно пятнышко. Синяки на лице заживали, но с проклятием так просто не справиться.

Всего одна ошибка!

Драко прислонился спиной к полуразрушенной стене и поднял взгляд на зеркало. Он никогда не открывал его, не удостоверившись, что мамы, а после её смерти Тео, нет поблизости. Никогда! Но после маминой смерти в его жизни стало на одну пустую комнату больше. И Драко не мог дождаться момента, когда приложит ладонь к зеркалу и окажется в мире, который стал для него домом.

Ты нетерпелив, Драко, и это один из самых больших твоих недостатков.

Он как сейчас помнит перепуганное лицо Тео, когда дверь кабинета Люциуса открылась, а Драко замер у зеркала.

«Что ты здесь делаешь?»

Нотт переехал к нему всего несколько месяцев назад, пока в его собственном доме шёл ремонт, но уже успел услышать много лжи. Ночной рейс в Лондон, горящий тур в Европу, — за эти годы Драко поднаторел в отговорках. Он стал таким же изобретательным лжецом, каким был отец.

Но на сей раз ладонь уже коснулась зеркала. И, конечно же, Тео последовал за ним.

Лучший друг. Он думал, что помогает Драко справиться с утратой матери. Нотт не знал, что Малфой потерял её гораздо раньше, чем она умерла. Наверное, в день, когда исчез отец.

— Ему становится хуже.

Пэнси стояла перед ним, сложив руки на груди, и прожигала взглядом. Винила ли она его? Её чёрные, как ночь, волосы развевались на ветру. Шрам на щеке от кинжала напоминал Драко момент их знакомства — он спас её от пьяниц пять лет назад. С тех пор она увязалась за ним, не отходя ни на шаг. Пэнси оберегала его сон, предупреждала об опасностях, о которых он ещё не успел узнать в этом мире, помогала советами, которых, как он убедился, нужно слушаться.

Ошибка.

— Отправь его обратно! — Недовольный голос Пэнси звучал нетерпеливо.

— Там, на той стороне, ему уже ничто не поможет.

Драко не единожды рассказывал Пэнси о мире, откуда пришёл, но она никогда по-настоящему его не слушала. Ей достаточно было знать, что это место, куда он регулярно уходит и где пропадает несколько дней.

Тео застонал во сне, и Драко перевёл на него взгляд, сжав губы. Волшебная палочка оттягивала карман, но сейчас она была бесполезна. Проклятие, угодившее в Тео, засело в нём слишком глубоко.

Ошибка, Драко!

Малфой набросил на плечи пиджак и бросил Пэнси:

— Следи за ним. Никуда не отпускай.

— Куда ты собрался? — В её голосе отчётливо слышался страх. Пэнси преградила ему дорогу. — Ему уже никто не поможет.

— Это мы ещё посмотрим. — Он мягко отстранил её, подходя к обрыву, и спустился вниз по лестнице.

Пэнси долго смотрела ему вслед, стараясь унять дрожь в теле. В её груди всегда жил страх, что он не вернётся.

Драко скрылся в лесу. Ничего, он всё исправит. Но всю дорогу, что он шёл между деревьями, в его голове крутились слова Пэнси.

Ему уже никто не поможет.

Если это правда, то совсем скоро у него не будет лучшего друга. Ни в том мире, ни в этом.

Земля всё ещё пахла кровью. Десятки трупов, небрежно оставленных гнить, покрывали дороги. Кто-то отдал приказ сжечь тела членов Ордена Феникса, но не трогать пожирателей смерти. Трупы самых отважных бойцов, по воинскому обычаю, свезут в крепость замка.

Ещё одна битва. Долохову не в радость победоносное кровопролитие, в котором гибнут его люди. Он надеялся, что эта битва станет последней. Старик Дамблдор согласился на переговоры, и даже Волан-де-Морт не возражал против мира. Все устали от войны.

Долохов закурил сигарету, прищуриваясь. Порыв ветра дунул в лицо, и он прикрыл его рукой. Он одним из первых из пожирателей смог дослужиться до одного из высших воинских званий. Антонин служил у Волан-де-Морта ещё во время первой магической войны и принёс ему много побед.

Консервная банка, на первый взгляд казавшаяся мусором, на самом деле была портключом и ожидала, когда кто-то коснётся её. Долохов нагнулся, чтобы поднять её, и вмиг перенёсся к замку. Аппарация на территории всего государства была запрещена.

Волан-де-Морт. Его имя страшило даже самых верных его бойцов. Его идеалы устраивали не всех, но другого такого мудрого правителя найти было сложно.

Когда Долохов поднялся в главный зал, Волан-де-Морт стоял у стола, рассматривая карту завоёванных территорий. Его возлюбленная сидела у окна, волшебной палочкой накручивая тёмные локоны. При одном взгляде на неё Долохов испытывал страх. Когда он вошёл, она удостоила его лишь мимолётным взглядом и вновь устремила взор на окно. Тёмная ведьма. Даже родные сёстры — и те её изгнали. Ходили слухи, что она умеет читать мысли, но Долохов в это не верил. Будь это так, она бы давно его убила.

Повернувшись к ведьме спиной, он поклонился перед Волан-де-Мортом.

— Вы меня вызывали, повелитель?

— Тебе придётся кое-кого для меня найти. — Он всегда говорил тихо, заставляя людей прислушиваться. — Человека, в котором живёт проклятие.

Долохов покосился на ведьму. Никто не знал её имени.

— И где мне его искать? Их таких много.

Война заставляла сражаться, используя все известные способы для достижения цели. Одной лишь Авадой никто не ограничивался, бросая в противника проклятия, которые убивают медленно и мучительно.

— С этим проблем не возникнет. Отличить его будет легко — его кожа покроется кровавыми язвами.

Долохов искривил губы в неверии, и Волан-де-Морт повторил:

— Найди его! Он ей приснился.

Опять она. Ведьма перебирала пальцами складки платья. Её руки подрагивали. Видимо, сон не очень хороший был. Долохов готов был отдать жизнь за своего повелителя, но разыскивать какого-то человека из сна его возлюбленной — это уж увольте.

— Найди его! Она говорит, это важно. А она ещё никогда не ошибалась.

Ведьма встала и подошла к Волан-де-Морту. С какой радостью Долохов прикончил бы её. Но повелителю она нужна.

— Как прикажете. — Антонин почтительно наклонил голову.

— Я видела его в лесу Дин. — У ведьмы даже голос сумасшедший. Она сама сумасшедшая.

Это двести километров от замка! Она лишь улыбнулась, и Долохов почувствовал ненависть. Да будь она проклята, как и та ночь, когда она появилась в их отряде. Однако Антонин должен был признать — сражалась ведьма очень хорошо. Ей чуждо сострадание и жалость, поэтому убийства давались ей легко. Она помогла приблизить их к победе. Но праздновать было рано — Орден Феникса не собирался сдаваться. Поговаривали, что она украла сердце повелителя, но Долохов знал, что у него нет сердца и любить он не умеет. Скорее, это он похитил её сердце, и теперь ведьма ошивалась рядом с Волан-де-Мортом постоянно.

Да будь она проклята.

Голос Тео звучал так странно… Гермиона никогда не слышала, чтобы он был таким потерянным. Обычно Тео всегда улыбался ей, одаривая теплом, и вкладывал в голос все свои чувства, но не в этот раз. Казалось, будто он тонет или прощается навсегда.

Он позвонил ей, отменяя встречу, и попросил не искать его. Говорил, что им с Драко нужно куда-то уехать. Она Малфоя ещё ни разу не видела. «Драко уехал». Он постоянно куда-то уезжал, а Тео пользовался этим, приглашая её к нему домой.

Гермиона бежала в поместье Малфоев, надеясь найти Нотта. С ним явно было что-то не то. Она работала в больнице, где лежала мать Драко, но сын никогда не приходил навещать её. Это всегда был Тео. Так они и познакомились. Завязалась крепкая дружба, самая искренняя и чистая. И Гермиона должна была выяснить, что происходит с Тео.

Она вошла в дом. Её встретила пустота.

— Тео?

Она приоткрыла дверь в его комнату. Никого. И на кухне тоже. Судя по виду комнат, здесь много недель никого не было. Не мог ведь Тео на самом деле уехать? Где же он?

Гермиона прошла мимо пустой комнаты, где жила мать Драко, а затем и мимо комнаты самого Малфоя. Он всегда был в отъезде. Может, Тео его просто выдумал?

Вдруг она остановилась. Дверь в кабинет Люциуса Малфоя была открыта, а ведь Тео туда никогда не заходил. «Драко запрещает мне говорить о его отце и заходить в его кабинет», — рассказывал ей Нотт.

Гермиона робко переступила порог. Стопка писем и газет, книжные полки, забитые до отвала, пыль повсюду и дикий холод. Зеркало. Гермиона подошла и провела ладонью по разводам, рассматривая своё перепуганное лицо. Где же Тео? Стекло в раме было тёмное, словно в нём растворилась мгла ночи. От холода оно запотело, но посередине, где отразилось её лицо, она заметила отпечаток ладони.

На каменной мостовой практически не осталось снега. Он таял, стекая ручейками вниз. Весна приближалась незаметно. Зелёная листва деревьев радовала глаз. Драко шёл, сунув руки в карманы и опустив голову. Мысли метались в голове со скоростью снитча — в свой второй год в Зазеркалье он впервые попал на игру и сразу же проникся любовью к данному виду спорта.

В Зазеркалье всё было другим. Всё подчинялось законам магии. Старик Дамблдор, к которому Драко направлялися прямо сейчас, нашёл его напуганного и одинокого двенадцать лет назад и объяснил правила этого мира. Он купил ему волшебную палочку и научил пользоваться магией.

«Волшебство течёт в венах каждого, но не каждому удаётся овладеть им», — сказал он Драко, объясняя простейшие заклинания. С тех пор много воды утекло, и Малфой поднаторел в чарах. Аберфорт занимался поиском сокровищ и научил сему ремеслу и своего подопечного. Драко стал хорошим учеником, перенимая опыт наставника. Ему даже удалось превзойти своего учителя.

Имя Драко Малфоя в Зазеркалье было известно почти каждому. О нём писали газеты, рассказывая о найденных сокровищах, к нему обращались за помощью и слагали легенды о его героических подвигах. Большая часть из них была ложью, конечно, но людям нужно во что-то верить. Они идеализировали его. А он так облажался.

Ошибка, Драко.

Улицы сменяли друг друга, пока Малфой продолжал идти. Полуразрушенные здания напоминали о том, что в Зазеркалье шла война, и побеждали в ней, увы, не добрые волшебники. Пожиратели смерти, как они себя называли, чётко следовали приказам своего Господина и не щадили никого.

Всего три дня назад они с Тео наткнулись на пожирателей — они оказались рядом с помощью портключа, и один из них запустил проклятие в Тео. Он никогда такого раньше не видел. Ходили слухи, что это заклинание придумала Тёмная Ведьма. А это значило, что дело худо.

Позаботься о друге, Драко.

Небольшой паб с вывеской «Кабанья голова» ничем не выделялся среди других зданий. Дверь противно скрипнула, когда Драко толкнул её и вошёл внутрь. Аберфорт Дамблдор с мрачной миной стоял за стойкой. Его седая борода свисала почти до живота, который в последние годы стал раза в два больше. Вместо руки у него был протез — конечность ампутировали из-за попавшего в неё проклятия. С поисками сокровищ было покончено. Теперь Дамблдор лишь давал советы да наливал людям выпить, жалуясь на свою судьбу и выслушивая жалобы других.

Стены паба украшали трофеи, добытые в славном прошлом: туфелька золушки, изменяющая размер, подстраиваясь под ногу, ковёр-самолёт, мантия-невидимка, сапоги-скороходы.

— Ты гляди-ка! Драко Малфой! — Физиономия Дамблдора расплылась в улыбке. — Я уж думал, ты в Шеффилде волшебные часы разыскиваешь.

Двое посетителей заинтересованно подняли головы.

— Спровадь-ка их побыстрее, — шепнул Драко через стойку. — Разговор есть.

Он поднялся на второй этаж трактира, где располагались комнаты, в одной из которых он провёл большую часть ночей в Зазеркалье. Его комната была небольшой и довольно простой — кровать, шкаф, письменный стол и самое ценное для Драко — сундук с сокровищами, найденными им по всему миру. Он открыл его, перебирая вещицы, которые могли бы пригодиться ему в походе. Малфой достал белый платок, способный приносить по одному-двум галлеонам, если потереть его между пальцами. Много лет назад он получил его от вейлы в обмен на поцелуй, после которого его губы жгло ещё несколько месяцев.

Сунув платок в карман, он стал перебирать другие сокровища, складывая их в найденный тут же рюкзак. На первый взгляд они были ничем не примечательными: золотой ключ, способный открыть любую дверь, чудо-зелье, лечащее от любой хвори, если принять его в полнолуние, или же перочинный нож. Каждая из них уже неоднократно спасала ему жизнь.

Когда Драко снова спустился к стойке, в пабе уже никого не было. Дамблдор придвинул к нему сливочное пиво и махнул рукой на стул, предлагая сесть.

— Ну, что с тобой стряслось на этот раз?

В его голосе можно было услышать интерес напару с обеспокоенностью. В этом мире Аберфорт заменил ему отца. Пусть он был и никудышним родителем, но Драко всецело ему доверял. Если кто и знал, как помочь Тео, то только он.

— Как бы ты поступил, если бы у твоего друга по телу пошли кровавые борозды?

Дамблдор поперхнулся пивом и с опаской оглядел Драко, видимо, желая удостовериться, что он не о себе говорил.

— Нет у меня друзей, — буркнул он. — И у тебя нет. Друзьям, им доверять надо, а мы с тобой этого не умеем. Кто это?

Драко только покачал головой, не желая называть имя Тео.

— Ах да, как же это я забыл. Драко Малфой любит скрытность. — В уязвлённом голосе Аберфорта слышалась горечь. Несмотря ни на что, он считал Драко своим сыном, — своего-то ребёнка у него не было. — И давно прокляли твоего друга?

— Три дня назад.

Аберфорт запустил руку в волосы.

— Трое суток? Тогда и думать забудь. Против этого проклятия средств нет. Но если бы зацепило меня, я бы отправился к хижине ведьмы-деткоедки и отыскал бы куст с красными ягодами.

— Разве все деткоедки не были казнены? — Драко помнил истории, которыми кормил его Дамблдор, желая удостовериться, что он знает всё об этом мире. Ведьмами, которые ели детей, сейчас лишь пугали малышню, но раньше это было взаправду.

— Но дома-то их всё ещё стоят. И кусты ещё растут. Эти ягоды помогают от заклятий. Сильнее средства я не знаю.

Ведьмины ягоды. Драко перевёл взгляд на стену, вспоминая.

— А ведьма из Запретного леса? Она ведь деткоедкой была?

— Ещё какой! Заблудившихся детишек воровала и ела! Почему, по-твоему, ученикам Хогвартса до сих пор запрещают гулять по лесу? Из-за ведьмы-то этой! Пусть её уже нет давно, а байки-то остались!

Драко поднялся и забросил рюкзак на плечи.

— Мне понадобится лошадь. Пешком идти далеко, а на портключ разрешения никто не даст. — Он обвёл взглядом трактир. — И провиант.

Аберфорт с блаженным выражением лица рассматривал трофеи на стене, словно и не слышал, что ему говорят.

— Добрые старые времена, — пробормотал он. За его спиной висели газетные вырезки, на которых размещались колдографии — Аберфорт удостоился чести побывать на приёме у министра. — Кингсли Бруствер трижды устраивал со мной аудиенцию. А ты сколько раз сподобился?

— Два.

На самом деле, у него на счету уже было пять высочайших аудиенций, но он знал, что эта маленькая ложь доставит Дамблдору огромное удовольствие.

Драко сунул руку в карман и потёр платок между пальцами, вынимая два галлеона.

— Убери свои деньги, с тебя не возьму, — пробурчал Аберфорт.

Драко ещё несколько секунд сверлил его взглядом, а затем кивнул и покинул трактир, не прощаясь.

Тео не было. Вводя лошадь через ворота, Драко сразу это почувствовал. В воздухе витала безнадёга. Всё вокруг дышало безлюдием. Словно Теодор никогда не проходил через зеркало. Словно всё было хорошо. На секунду он испытал облегчение.

Отправь его назад, Драко. Почему бы и не забыть, что у тебя был друг?

— Он обещал вернуться. — Пэнси сидела под деревом, прижав согнутые в коленях ноги к груди. — Я пыталась его остановить, но он такой же упрямый, как и ты.

Ещё одна ошибка. Нужно было взять Тео с собой к Дамблдору, а не оставлять его здесь.

Драко отвёл лошадь в небольшой загон, сделанный на скорую руку из подручных материалов. В этом мире верхом передвигались чаще, чем в его родном. Из-за войны и невозможности аппарировать, это был практически единственный способ передвижения. В загоне паслись два других коня.

— Когда вернусь с Тео, выдвигаемся, — сказал Драко, возвращаясь к Пэнси. Он подошёл к лестнице, ведущей наверх, к зеркалу, и начал забираться по ней, когда прозвучал голос Пэнси:

— Куда? Что ты придумал?

Но Драко не ответил ей. Он замер, вскарабкавшись наверх. Тео стоял перед зеркалом. Только он был не один. Услышав шорох за спиной, оба обернулись, и Драко увидел девушку. Вживую она выглядела лучше, чем на фотографиях, которые ему показывал Нотт. Её длинные тёмные волосы были собраны в косу, слегка вздёрнутый нос усыпан веснушками, а карие глаза испуганно расширены.

— Она-то что здесь делает? — Драко едва не задохнулся от возмущения. — Ты совсем спятил?

— Гермиона, — Тео проигнорировал его слова и взял её за руку, — это мой друг. Драко.

— Тебе всё ещё мало? — рыкнул Малфой, делая шаг вперёд. — Ты так и не понял, куда попал? Отправь её обратно!

Она была напугана, но всеми силами храбрилась, стараясь казаться невозмутимой. Она была напугана буквально всем: этим местом, развалинами, видом Тео.

А ещё она боится тебя, Драко. Похоже, она не верила, что ты действительно существуешь. Лучший друг Тео. Столь же нереальный, как и всё в этом мире.

— Что с ним? — Голос Гермионы дрожал. — Я никогда не видела таких высыпаний.

Медик, всё с ней понятно. Небось уверена, что сможет спасти своего друга. А друга ли? Драко прищурился, окидывая её взглядом. Коса растрепалась, словно она бежала, россыпь веснушек на носу делала её младше своих лет. Неужели она влюблена в Нотта, если даже бросилась за ним в другой мир?

— Отправь её обратно. Последний раз говорю. — Драко прожигал взглядом Тео.

И хотя Нотт имел возможность убедиться, что бывают вещи пострашеее гнева Малфоя, он повернулся к Гермионе и опустил ладони на её плечи.

— Драко прав, — прошептал он. — Я скоро вернусь, вот увидишь. Всё пройдёт.

Верил ли он сам в свои слова?

— Драко что-нибудь придумает, — добавил Тео напоследок.

Малфой всегда поражался, откуда такая безграничная вера в него и его способности? Даже годы разлуки не способны были вытравить её из Тео.

— Уходи обратно, Гермиона, прошу тебя.

Драко слез вниз, подходя к Пэнси, и через несколько секунд рядом оказался и Тео.

— Тебе-то ведь никто не нужен, правда, Драко? — В голосе Тео звучала едва ли не зависть. — Сам по себе. Ты всегда такой был.

— Если она тебе так дорога, оставил бы её там, где безопаснее, — ответил Драко.

Пэнси недовольно поджала губы, оглядывая Тео и переводя взгляд на Драко. Он знал, о чём она думает.

Ему уже ничего не поможет.

Это мы ещё посмотрим, Пэнс.

Драко вывел лошадей из загона, передавая одну Тео.

— Куда мы теперь? — спросил он.

— В Запретный лес, — ответил Драко и взглянул на Пэнси. Она подняла голову, хмуря брови.

Да знаю я, Пэнси, место не из приятных.

Драко погладил морду лошади. Он выкупил её у Дамблдора два года назад, отдавая за неё почти всё, что накопил за год. Но она отработала каждый потраченный галлеон с лихвой. Малфой собирался залезть на неё, когда услышал хруст веток. Шаги. Тихие и медленные. Он обернулся.

— Какого… — Ругательство не успело сорваться с его языка.

— Что бы здесь не происходило, я нужна Тео. — Напротив стояла Гермиона, всем своим видом показывая решительность. Она не намеревалась отступать.

Пэнси смотрела на неё как на призрака или полтергейста. В здешнем мире женщины носят мантии либо длинные платья, а на этой же были какие-то странные брюки, как у мальчишки.

Тео отвёл Гермиону в сторону и начал что-то горячо ей доказывать, но она парировала, активно жестикулируя. Глаза Драко наткнулись на задумчивый взгляд Пэнси.

— Возьми её с собой, — неожиданно выдала она, заставляя брови Драко взлететь в удивлении.

— Нет!

Она будет их задерживать. А Пэнси не хуже него знает, что времени у Тео в обрез, пусть сам Тео об этом и не догадывается.

— Возьми её! — повторила она. — Она ещё пригодится тебе и твоему другу. Или ты перестал доверять моему чутью?

С этими словами она подалась вглубь леса, оставляя Драко делать выбор.

Почки на деревьях, свежий воздух и комфортная температура — Драко любил весну. Он провёл половину своей жизни в походах и чётко ощущал все прелести каждого времени года. Весной ему нравилось охотиться за сокровищами больше всего.

Он ехал верхом на лошади, краем глаза наблюдая за Тео. Тот ехал рядом, а к его спине прижималась Грейнджер. Лошадей на всех не хватило, поэтому Нотт предложил Гермионе сесть с ним. Нужно ли говорить, что её не пришлось уговаривать? Пэнси вела свою лошадь слева от Драко, пытаясь прочитать по его лицу, верит ли он в то, что Тео можно спасти.

Добрались до Запретного леса они только после обеда. В дороге у Тео начались жуткие боли, и им пришлось замедлиться. Гермиона гладила его плечи, успокаивающе проводила руками по спине. Она делала вид, что ничего не происходит. Но когда Гермиона думала, что никто не замечает, Драко видел на её лице отголоски страха. На её распросы о язвах он отвечал то же, что и Тео: мол, это просто кожное заболевание, и в этом мире его легко вылечить. Убедить её было нетрудно. Они оба слишком охотно ему верили.

По дороге Драко купил ей мантию, но Грейнджер отказалась её носить, приняв решение остаться в джинсах. Раненый Тео и девчонка в странной одежде — Драко вздохнул с облегчением, когда они проехали жилые деревни.

Они въехали в лес, пробираясь меж деревьев. С веток на них глазели белки и птицы, и Гермиона рассматривала их с приоткрытым ртом. Она тянулась пальцами к цветам и кустам, касаясь листьев и лепестков. Драко запретил ей делать это, но, конечно же, Гермиона не послушалась. Когда её палец обожгло волшебной пыльцой, она вскринула, и Драко резко затормозил, заставляя свою лошадь встать на дыбы.

— Это вот, — процедил он, указав пальцем на её руку, — одна из причин, почему в этом лесу нельзя трогать цветы. От первого ожога тебе станет плохо, второй тебя обездвижит, а третий убьёт. Смерть не из приятных.

Теперь ты понимаешь, что нужно было отправить её обратно?

Обнимая перепуганную Гермиону, Тео прочёл упрёк в глазах Драко. Но после этого случая она научилась быть осторожной. Тошнота из-за ожога не продлилась долго, и они продолжили путь.

Час спустя им попался на глаза домик. Старый и обветшалый, он накренился в сторону, всеми силами желая прилечь. И, наверное, ещё через десяток лет так и сделает.

Лес становился всё темнее. Лошадь Драко мелко затряслась, когда он вводил её в ворота. Малфой слез на землю. Тео отвёл лошадей к колодцу, чтобы набрать воды и напоить их. Гермиона рассматривала дом, обходя его со всех сторон.

— Следи, чтобы она ничего не трогала, — попросил Драко Пэнси и отправился искать ягоды.

За домом крапива вымахала в человеческий рост, словно защищала его от чужаков. Драко обжёг руки, пробираясь сквозь заросли, пока не нашёл то, что искал. Маленький кустик с красными ягодами. Он нарвал их в карман и вернулся к Тео.

Гермиона стояла у нескольких кустов, нахмурив брови.

— Аконит, вербена, майник. — Она смотрела на него в растерянности. — Это всё ядовитые растения.

Драко усмехнулся. Хоть чему-то их учат в этих институтах. Тео несколько раз рассказывал ему, как они встретились. В больнице. В палате, где лежала его мать. Пока тебя, Драко, не было.

— Иногда и яд лечит, — ответил он. Драко ссыпал ей в ладони красные ягоды. — Пускай Тео съест ровно двадцать. К рассвету должны подействовать. Уговори его поспать, он уже несколько дней глаз не смыкал.

Проклятые вообще почти не спят.

Гермиона смотрела на ягоды. Драко видел, что в её голове вертелись вопросы, но ни один не сорвался с её губ. Интересно, что Тео ей о нём рассказывал? «Да, у меня есть друг, но он уже давно стал мне чужим…»?

За воротами послышался шум. Шелест травы и топот нескольких лап.

— Что это? — Гермиона сглотнула, пытаясь рассмотреть что-то за забором.

— Акромантулы. — Драко вытащил волшебную палочку, отбрасывая не вовремя пришедшую мысль, что нужно купить одну и для Гермионы и обучить её защитным заклинаниям. — Попробую их отогнать. Не выходи за ворота, иди к Тео. Я скоро вернусь.

Он вышел за ворота, затылком чувствуя взгляд Гермионы. Солнце садилось за горизонт. Когда оно снова взойдёт, тело Тео станет чистым. Если, конечно, ягоды подействуют. Если.

Пэнси окликнула его, и Драко обернулся. Она стояла возле забора, вытащив свою палочку и прищурив глаза.

— Не ходи. Может, они к утру уйдут.

— С чего вдруг? — Он прикрыл за собой ставни. Сколько школьников погибло здесь, не сумев вырваться из рук деткоедки… — Оставайся здесь, Пэнси. Следи за Тео.

Но она только молча выскользнула за ним, и Драко недовольно поджал губы.

Они шли на звук, лавируя между деревьями. Палочки обоих были наготове, оба обратились в слух. Шелест травы подсказывал дорогу.

Можно было бы проигнорировать копошение пауков рядом с домом, но Драко знал, что они не уйдут. Акромантулы чувствовали людей и были готовы защищать свою территорию. Они могли наброситься на них, пока они будут спать, поэтому нужно было решить эту проблему раньше.

Они вышли на опушку и остановились, поднимая волшебные палочки. Пауков было много, больше десяти точно. Драко слышал, что они всегда кочуют семьями, но не полагал, что ему придётся сражаться с целым отрядом. Ветка под ногой Пэнси хрустнула, и десятки глаз обратились в их сторону. Их огромные тушки были ростом с человека.

— Ступефай! — крикнул Драко, направляя древко в сторону самого крупного паука.

Он любил магию. Ему так сильно не хватало её в реальном мире. Там она считалась выдумкой, сказкой для детей. Когда Дамблдор впервые рассказал ему о её существовании, Драко счёл его безумцем. Но затем Аберфорт починил разбитую вазу одним взмахом палочки, и Малфою пришлось поверить.

«А я тоже так могу?» — спросил он в двенадцать, а в двадцать четыре уже не представлял свою жизнь без магии.

Стать волшебником в этом мире мог каждый, кому хватало денег на волшебную палочку. А стоили они столько, что не каждому под силу заработать такую сумму. Драко повезло, что Аберфорт был в хороших отношениях с Оливандером — владельцем лавки, продающей волшебные палочки. Дамблдор часто искал сокровища для него, поэтому палочку для Драко он получил практически бесплатно.

— Остолбеней! — Голос Пэнси звучал напряжённо. Она не любила сражаться.

Пять лет назад он помог ей, и с тех пор их дружба крепчала с каждым днём. Пэнси терпеливо ждала возвращения Драко из его мира, долгое время сжимая его в объятиях после. Она всегда просила его остаться, но Драко никогда не слушал. Он был слишком упрям, но за это Пэнси его и любила.

Пауки толпой двинулись на них. Драко с трудом отбивался от нескольких особо крупных, краем глаза наблюдая за Пэнси. Он всегда заботился о ней. В этом мире она стала его семьёй. Сестрой, которой у него никогда не было.

— Эверте Статум!

Драко редко применял убивающее заклинание. Иногда приходилось делать это, дабы спасти свою жизнь или жизнь Пэнси, но ему не нравилось отнимать чужие. Он отбивался защитными заклинаниями, но пауков меньше не становилось. Его дыхание сбилось. Один акромантул цапнул его по ноге, разрывая штанину. Сердце ухало в груди. Он споткнулся о корень и упал, и, прежде чем успел встать, паук впился зубами ему в плечо. От боли у Драко потемнело в глазах.

Пэнси ударила ногой по морде паука, с которым сражалась, и подбежала к Малфою. Она направила палочку на тварь. Пэнси не однажды помогала Драко спасти свою шкуру. Она запустила в акромантула зелёный луч, и тот рухнул, привалив Драко весом своего тела. Пэнси стряхнула его и помогла Малфою подняться. Его плечо кровоточило.

Оставшиеся пауки, увидев гибель своего товарища, бросились на них с ещё большим энтузиазмом. Драко отстреливался, игнорируя боль. Авада Кедавра срывалась с их губ всё чаще. Почти все противники были истреблены. Оставалось двое. Пэнси ударом ноги снесла голову одному, а Драко вытащил нож и всадил его пауку в грудь по самую рукоять.

Малфой, глотая ртом воздух, прислонился к ближайшему дереву. Паук забился в предсмертных конвульсиях и замер. Пэнси дрожала, как осиновый лист. Драко рухнул на колени возле неё. Плечо ломило от боли.

— Драко! — Откуда-то издалека донёсся голос Пэнси. — Вставай! В доме будет спокойнее.

Он с трудом поднялся на ноги.

Пауки лежали на земле, не шевелясь.

Обратный путь показался невероятно длинным. Когда дом, наконец, показался сквозь верхушки деревьев, Драко увидел Гермиону, застывшую у ворот в безмолвном ожидании.

— О Боже, — только и сказала она, завидя кровь на его рубашке.

Она принесла воды из колодца и тщательно промыла все раны и порезы. Но, стоило ей коснуться плеча Драко, он дёрнулся от боли.

— Рана очень глубокая, — пожаловалась она Пэнси.

— У меня в сумке бинты и бадьян, — сказал Драко. — Как там Тео? Спит?

— Да.

И проклятье ещё на нём.

Ей не понадобилось произносить этого вслух.

Гермиона достала из сумки экстракт бадьяна и пропитала им бинты. Она трепетно касалась кожи Драко, обматывая его. Её зрачки расширялись каждый раз, когда его кадык дёргался. Аромат её духов заставлял его закрывать глаза, чтобы отогнать дурные мысли из головы.

Набрасывая рубашку на перебинтованное плечо, она заметила шрамы на его спине.

— А это ещё откуда? — опешила Грейнджер. — Это какие ж были ранения?

Пэнси взглянула на него, перехватывая взгляд и приподнимая брови, молча бросая ему: «Ну, что я говорила?», но Драко, застёгивая рубашку, лишь пожал плечами.

— Дело прошлое.

Гермиона внимательно посмотрела на него.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Что бы там в лесу не произошло, спасибо. Я рада, что ты вернулся.

Его серые глаза на мгновение схлестнулись с её карими, но он быстро отвернулся, ничего не ответив.

Драко не мог заснуть. Ночевать в доме ведьмы, которая на завтрак, обед и ужин ела детей, — не самая лучшая его идея, но иначе было нельзя. Он сидел на пороге дома, не решаясь пойти посмотреть, сошли ли раны с тела Тео. Боялся увидеть реальность.

Пэнси вышла на порог спустя несколько минут, словно только и ждала, когда Драко покинет дом. Она села рядом, коснувшись бедром его ноги, и прислонилась к стене.

— Тебе нужно поспать.

— Я не засну.

Боль в плече не утихала.

— Если ягоды не помогут, что тогда? Отправишь обоих назад? — спросила Пэнси, разрезая ночную тишину своим голосом.

За этим вопросом ещё один, невысказанный. Он сколько угодно мог доказывать ей, что этот мир ему больше по душе, но она всё равно будет опасаться, что однажды он не вернётся.

— Ну конечно, — усмехаясь, ответил он. — И будут они жить долго и счастливо.

— А мы? Может отправимся на север? Поищем говорящую шкатулку или маховик времени там.

Маховик времени. Ещё неделю назад Драко отдал бы всё, чтобы найти его и продать торговцу из Кембриджа. Эликсир жизни, молодильное яблоко, песок мечт… В этом мире всегда найдётся, что разыскать. И можно забыть, что то единственное, что он по-настоящему жаждет найти, он всю жизнь ищет понапрасну.

Драко прикрыл глаза. Всё будет хорошо. Вот только ночь никак не кончалась. Пэнси положила голову ему на плечо, и он протянул руку, приобнимая её. И, почувствовав это прикосновение хрупкого тела к своему, он наконец заснул. Но спал беспокойно. Даже во сне ему виделся Тео, уничтоженный проклятием. Лишь оболочка, а не человек. Бездушный монстр. Безжалостный убийца.

— Драко! Драко, просыпайся!

Пэнси стояла перед ним. Сквозь ветви елей просвечивало серое небо. Плечо ломило так, что он с трудом заставил себя подняться. Он двинулся к дому, и сердце с каждым шагом колотилось всё сильнее.

От того, что он увидел, у него перехватило дух. Гермиона сидела на стуле у кровати, где лежал Тео. Его грудь мерно вздымалась, на лице было написано умиротворение. Но на щеке полопалась кожа, окрасив плоть в красный.

Как же громко может стучать сердце. Так и задохнуться недолго.

Драко, как пригвождённый, стоял на месте, когда Тео пошевелился и открыл глаза. И по его взгляду всё понял. Он схватился за шею и провел пальцами по щеке, замечая кровь на подушечках пальцев.

Думай, Драко!

Но разве можно думать, когда на лице друга написан такой страх?

Тео поднялся, игнорируя взгляд Гермионы. На её щеках Драко заметил влажные дорожки. Они вышли на улицу, и Пэнси испуганно отпрянула, увидев Нотта. Она метнула взгляд на Драко, и он всё понял.

Кончено.

И Тео всем своим видом вполне подверждал её приговор. Он ещё раз провёл рукой по изуродованному лицу, и в его взгляде Драко впервые увидел не безграничное доверие, а те же упрёки, которыми он сейчас осыпал себя сам.

Если бы ты лучше за ним присматривал, Драко…

Тео подошёл к окну, рассматривая своё отражение в стекле, а Драко отвёл взгляд, всматриваясь в небо. Покрытое тучами, оно напоминало ему дни, проведённые в другом месте… Какой же он болван! Сдалась ему эта деткоедка? Проклятье-то чьё? Тёмной Ведьмы!

В глазах Пэнси мелькнуло беспокойство.

— Нет! — рявкнула она.

Иногда она угадывает его мысли прежде, чем он сам успевает их осознать.

— Она наверняка ему поможет! В конце концов, она же её сестра.

— Нельзя тебе к ней возвращаться! Нельзя ни за что!

— Возвращаться к кому? — спросил Тео, повернувшись лицом к Драко.

Малфой не ответил. Только нащупал медальон под рубашкой. Пальцы его помнили, как укладывали в него лепесток морской лилии. Как и сердце его помнило ту, от которой этот лепесток его защитил.

— Иди позови Гермиону, — сказал он Тео. — Мы сейчас же выходим.

Нотт не сводил с него настороженного взгляда, но кивнул, отправляясь за Грейнджер. Путь предстоял не близкий. Дня четыре, если не дольше. Лишь бы за это время проклятие не успело подчинить Тео себе.

Пэнси продолжала смотреть на него. Её взгляд умолял его отказаться от этой затеи. Конечно же, она помнила всё не хуже него.

Страх. Гнев. Потерянное время.

«Это ж какие были ранения?»

Но если жизнь Тео ему дорога, другого пути нет.