Мир разбитых надежд

Глава 3. Сирота

Крюкохват уверенно вёл их нужной дорогой, но с наступлением темноты замедлился, всё чаще оборачиваясь по сторонам.

— Только не говори, что ты заблудился, — фыркнул Драко, останавливаясь возле Гермионы.

— Когда я был здесь последний раз, стоял день! — раздражённо бросил он. — Как прикажешь найти дорогу, когда здесь темно, как у дементора под капюшоном?

Палочки не могли осветить такую большую территорию, к тому же, они в любое время могли пригодиться для защиты, поэтому Драко вытащил фонарь из рюкзака и протянул ему.

— Держи. Ищи и найди как можно быстрее.

Гоблин рассматривал фонарик как диковинную игрушку. Он вертел им и так, и этак, пока Драко не показал, как он включается.

— Что это? Ещё один подарочек от ведьмы? — воскликнул он, направляя луч света вдаль.

— Подарочек из другого мира, — лениво ответил Драко. — Пошевеливайся.

Крюкохват пошёл вниз по склону, освещая себе путь. Пэнси проводила его недоверчивым взглядом.

— Иди за ним, — сказал Драко. — А то сбежит ещё.

Пэнси не сильно обрадовалась, но, постояв немного, отправилась следом.

Драко и Гермиона остались вдвоём. Тишина была неловкой. Ни один из них не мог придумать, о чём спросить другого, и так они и стояли молча, пока Гермиона не решилась задать вопрос:

— Ты хочешь идти в крепость один?

— Да.

— Если бы ты был один там, на реке, то тебя бы уже не было. Возьми меня с собой.

— Нет, — отрезал Драко. — Это опасно, а ты не умеешь пользоваться палочкой.

— Так научи меня! — Голос Гермионы практически дрожал от испытываемых эмоций. В них было всё: и страх, и нетерпение, и что-то тёплое внутри, что она не могла охарактеризовать.

Драко несколько секунд молча смотрел на неё, прищурившись, а потом сделал три быстрых шага, становясь за спину Грейнджер и доставая волшебную палочку Тео из её кармана. Он вложил её в ладонь Гермионы и приподнял её руку, чтобы она приняла правильное положение.

— Начнём с защитных чар, — сказал Драко, и его дыхание коснулось её волос. — Держи руку прямо, а корпус наклони слегка вперёд. — Он положил левую ладонь между лопаток Грейнджер и слегка надавил, заставляя её принять нужную позу. — Вот так, молодец.

Гермиона сглотнула, ощущая твёрдое тело Драко позади себя. Он стоял слишком близко, заставляя её сердце трепыхать в груди.

— Тебе нужно сделать взмах палочкой и произнести «Протего». Попробуй.

Её рука вырисовала нужную руну, и Гермиона произнесла заклинание, чувствуя мощный поток магии. Это опьяняло.

Теперь она могла понять, почему Драко не хотел возвращаться домой. Волшебство чувствовалось приятно, заставляло хотеть пользоваться им ещё и ещё, как наркотик, который она давала своим пациентам.

— Умница.

Похвала разлилась теплом по телу. Гермиона разочарованно выдохнула, когда Драко отошёл от неё, забирая вместе с собой ощущение безопасности.

— Нужно найти воду, — сказал он, не поворачиваясь к ней, и пошёл вдоль тропинки. Сбросив с себя наваждение, Грейнджер поплелась за ним.

Довольно скоро они нашли источник воды, тонкой струйкой сочащийся из трещины в скале. Гермиона набрала немного в ладони и наклонилась, выпивая прозрачную ледяную воду. Драко зачерпнул пригоршню следом. У воды был землинистый привкус, а птиц Драко заметил, только когда они оба напились. Два жаворонка, тесно прижавшихся друг к дружке, так и остались лежать между камнями. Малфой чертыхнулся и оттащил Гермиону от воды.

— В чём дело? — испуганно спросила она.

Её кожа пахла лечебными настойками и цветами. Запах её шампуня с персиком тоже достиг рецепторов его носа.

Нет, Драко!

Слишком поздно.

Гермиона не отпрянула, когда Драко притянул её к себе. Он зарылся пальцами в её волосы и обрушил свои губы на её. Грейнджер ответила на поцелуй. Их губы сталкивались, словно сражались, кто одержит победу. Драко целовал грубо, напористо, кусая губы Гермионы и языком вылизывал её нёбо.

Он слышал гулкий стук своего сердца. Крохотные сердечки жаворонков иногда разрываются от любовной страсти, отсюда и название — жаворонковая вода. Вкусная, холодная, прозрачная, но только попробуй её — и ты пропал.

Отпусти её, Драко!

Но он продолжил целовать, а она в ответ шептала его имя, с силой хватаясь за его плечи, боясь отпускать.

— Драко!

Он обернулся, разрывая поцелуй. Гермиона дотронулась до своих губ подушечками пальцев, упорно отводя от него взгляд. Пэнси с выражением невероятной боли на лице смотрела на него, а в её глазах Драко мог увидеть разочарование.

— Ты погляди-ка! — воскликнул Крюкохват. — А вы времени зря не теряли!

Пэнси смотрела так, словно он ударил её.

— С каких пор ты настолько одурел, что пьёшь жаворонковую воду?

— Чёрт его знает, Пэнс. Темно было.

Его сердце всё ещё выпрыгивало из груди.

— Жаворонковая вода? — Голос Гермионы звучал испуганно. На него она по-прежнему не смотрела.

— М-да, — протянул гоблин. — Ужасно. Испив её, парнишка на любую девицу бросается. Но на нас, гоблинов, она не действует.

— Сколько это продлится? — Глаза Гермионы были так широко распахнуты, словно она увидела саму смерть. Такая реакция больно цепнула Драко, но он отвёл взгляд.

— А кто ж его знает? — воскликнул Крюкохват. — Кто-то говорит, что после первого же приступа всё проходит, а кто-то твердит, что это может продолжаться месяцами. Ведьмы, однако, считают, — он с многозначительной улыбкой покосился на Драко, — что эта водица просто тайные чувства делает явными.

— Ты, как я погляжу, большой знаток по части жаворонковой воды, — осадил его Малфой.

Не смотри на неё. Не смотри на неё, Драко.

Он почувствовал на себе её взгляд, но когда посмотрел, Гермиона уже отвернулась. А ведь только что он прижимал к себе её тело, сплетая языки.

Драко повернулся к Пэнси, но она отошла от него, сложив руки на груди.

— Ну что, нашли вход?

— Да. Оттуда веет смертью, — ответила Паркинсон, показательно не обращая на него внимания.

— Ерунда! — не согласился Крюкохват. — Эта дорожка безопасная.

— А тебе откуда о ней известно? — Драко прищуренным взглядом окинул гоблина.

Крюкохват закатил глаза, решив не отвечать на столь унизительный допрос.

— Говорю тебе, оттуда смертью веет, — повторила Пэнси.

Гермиона прятала руки за спиной, словно так ей проще забыть, кого эти руки трогали.

Не смотри на неё.

Он проверил содержимое рюкзака. Все разбрелись по территории, молча переживая произошедшее. Драко подошёл к Пэнси. Она сидела недалеко, возле камня, облокотившись об него, и смотрела в одну точку. Малфой сел рядом.

— Останешься здесь, будешь за ней присматривать, — сухо сказал он. — Если к завтрашнему вечеру не вернусь, отведёшь её обратно к зеркалу.

«Она. Её». Он даже имя её произнести не решался.

— Не хочу я с ней оставаться! — обиженно вскрикнула Пэнси.

— Пожалуйста.

— Ты не вернёшься. В этот раз — нет.

— Я вернусь, — заверил её Драко, но Пэнси снова отвернулась от него.

Малфой поднялся и подошёл к Гермионе. Она усердно делала вид, что не замечает его, но Драко властно увлёк её за собой, подальше от издевательского взгляда Крюкохвата и обиженного Пэнси.

— Посмотри на меня, — сказал он, схватив её за плечи. — Это ничего не значит. — Голос подводил его, ведь Драко не верил самому себе, но Гермиона не заинтересована в нём, поэтому он обязан сгладить все углы.

Она кивнула, и Драко не смог понять по её лицу, что она чувствует.

— Ты хотела знать, что я собираюсь делать. — Он взял её руки в свои. — Я найду Тёмную Ведьму и заставлю её снять проклятие. Только Пэнси ничего не говори, иначе она увяжется за мной. Я приведу Тео, и всё будет хорошо.

Хорошо. Драко уже возненавидел это слово.

— Это опасно! — Глаза Гермионы были полны беспокойства, и это зародило что-то тёплое внутри Драко.

— Я и не с таким справлялся, — самодовольно заявил он.

Уходя в ночь вслед за Крюкохватом, Драко не обернулся. И Пэнси не последовала за ним.

Пэнси оказалась права. Пещера, куда Крюкохват привёл Драко, пропахла смертью. На земле лежали останки людей. Пол был сплошь усеян костями. Среди них валялись и вещи жертв: наручные часы, ботинки, оторванный рукав. В этой норе почти нечем было дышать. Пещера суживалась, и Драко приходилось нагибаться, чтобы не задеть потолок головой.

В конце пещеры показался свет, и они вышли на улицу. Малфой вдохнул полной грудью, как никогда радуясь свежему воздуху.

По улицам бродили пожиратели смерти и волшебники, поддерживающие власть Волан-де-Морта. Их лица были такими серьёзными, словно они уже забыли, каково это — улыбаться.

Гоблин повёл его по мосту и заставил натянуть капюшон на голову, чтобы не выделяться цветом волос. На них не обращали внимания, но Драко искал подвох. Не могло всё складываться так гладко. Не у него.

Преодолев ещё три улицы и пещеру, они вышли к месту, которое заставило Драко затаить дыхание.

— Это и есть дворец? — спросил он.

— Да.

Огромный замок из камня раскинулся на сотни, а то и тысячи квадратных метров. Резные арки и окна, высокие башни, остроконечные крыши. Действительно, как в сказке. Пора бы уже привыкнуть, что в этом мире всё сказочное реально.

На входах стояла охрана, и Драко знал, что пробраться через них живым будет крайне сложно, поэтому даже не рассматривал этот вариант. Он обводил взглядом дворец, пытаясь зацепиться за что-то, что могло бы помочь ему попасть внутрь.

— На окнах нет решёток. — Он озвучил свои мысли гоблину, на что тот сразу отреагировал:

— А на что там решётки? Кроме птиц да летучих мышей туда никто не заберётся. Но, может, ты себя уже и к тем, и к другим причислил?

Драко молчал, продолжая всматриваться в окна башен.

— Это самоубийство! — прошептал Крюкохват.

— Если хочешь получить эликсир бессмертия, ты мне поможешь.

Он найдёт Тео. Во что бы то ни стало.

— Пэнси?

Ну вот. Опять она зовёт её. Пэнси живо представила себе, как огромные пауки, против которых они с Драко сражались совсем недавно, вонзают в неё свои клыки. Как взмахом палочки рассекается её плоть. Как сирены впервые утаскивают под воду девушку и обгладывают её кости. Или как её грызут волки. Как её продают в рабство подобно домовому эльфу. Странно. Красная Ведьма никогда у неё таких чувств не вызывала. И волшебница, у которой Драко несколько лет назад пропадал каждую ночь, тоже. И вейла, чьми приторно сладкими духами несколько недель напролёт воняла его одежда.

— Пэнси! Ты где?

Сиди тихо!

Пэнси спряталась между деревьями, оцарапав нежную плоть щеки веткой. На коже выступили капельки крови, и её пальцы прошлись по больному месту, растирая её. Хотелось ощутить его пальцы на своей щеке. Чтобы его губы касались её, как они делали это с губами Гермионы. Чтобы он обнимал её так же, как обнимал её.

Да что ж это такое? Что же так мучит и раздирает её нутро изнутри? Не любовь. Любовь — она тёплая, мягкая. А это что-то тёмное, страшное, шкарябающее душу. И неутолимое. Никакими силами. У этого чувства должно быть какое-то другое имя. Не называют ведь жизнь и смерть одним словом.

Драко… Даже у имени его теперь другой вкус.

— Пэнси?

Длинные пальцы раздвинули ветки, и Гермиона оказалась перед ней. Она села рядом, взволнованно всматриваясь в её глаза.

Что ты видишь в них? Заметна ли моя боль?

Волосы её цвета корицы с запахом персика. У Пэнси не такие. Смоль её прядей пахла дождём и пряностями. Нравятся ли Драко персики? Она не помнила.

Паркинсон встала, оттолкнув Гермиону плечом. Приятно было почувствовать, что они одного роста.

— Пэнси! — Гермиона схватила её за руку, поднимаясь следом.

— Ну и как? Всё ещё действует? — Льдом в её голосе можно было убивать.

Гермиона отвела взгляд. Драко — тот может лгать, глядя прямо в глаза. Он в этом деле мастак. Хотя Пэнси даже он не в силах провести.

Грейнджер на неё всё ещё не смотрела, но Пэнси знала, что она чувствует. Стыд, страх, надежду. Всё вместе.

— Ты сама жаворонковую воду когда-то пила? — спросила её Гермиона.

— Нет. Я не дура.

Грейнджер посмотрела на родник. Мёртвые жаворонки всё ещё прижимались друг к другу между камнями.

Гермиона. Её имя отзывалось звоном стекла и кристальной прозрачностью воды. Пэнси оно очень нравилось. Пока Драко её не поцеловал.

Всё ещё больно.

Гермиона обнимала себя за плечи, словно всё ещё чувствовала руки Драко. Пэнси порадовалась, что его рядом нет.

— Где окна Тёмной Ведьмы? — спросил Драко у Крюкохвата, бегая взглядом по дворцу.

— Вон те два. — Костлявый палец ткнул в арочные проёмы на самой верхушке одной из башен.

Драко нахмурился. Высоко. Он вытащил свою волшебную палочку, замечая, с каким восхищением на неё смотрел гоблин. У него такой не было. Взмахнув палочкой, Малфой произнёс заклинание и наколдовал верёвку, способную выдержать вес его тела. Следом он наложил на себя дезиллюминационные чары, становясь невидимым на несколько часов, но по истечении этого срока чары распадутся, поэтому у него не так много времени. Драко закинул верёвку в окно и проверил её прочность. Свалиться на землю с двадцатиметровой высоты не хотелось.

— Прежде, чем ты решишься наложить на себя руки таким способом, скажи, где находится эликсир. Мало ли что — помрёшь там, а мне что делать?

Крюкохват смотрел на место, где ещё несколько минут назад стоял Драко, не видя его теперь, и Малфой в очередной раз убедился, что чары невидимости — действительно хорошая штука.

— Ну уж нет, — ответил он. — Вдруг ты опять что-то сболтнёшь пожирателям? Канат всё равно двоих не выдержит, поэтому оставайся здесь и жди. Но если кто-то будет проходить мимо, отвлеки их любой ценой и тогда получишь свой эликсир.

И прежде, чем гоблин успел ответить, Драко уже вскарабкался на канат, подтягивая себя руками вверх. Кожа на ладонях тёрлась о жёсткий ворс, но Драко не позволял себе задуматься о боли. Тео намного хуже. Покрепче хватаясь за туго натянутую верёвку, он поднимался выше, пока не нащупал ногой карниз. Став на него, он всмотрелся в тёмное стекло и замер. Что теперь, Драко? Будешь вышибать? Чтобы вся стража сбежалась?

Он вынул нож и приставил его остриём к стеклу. Отверстия рядом с окном он заметил лишь тогда, когда из одного из них выползла змея. Она бросилась на Драко и обвила его шею, стянув, словно удавкой. Дышать стало сложнее. Он попытался пырнуть её ножом, с трудом удерживая равновесие, но змеиный обруч сжимал его настолько сильно, что пальцы разжались, выронив нож. Карниз ушёл из-под ног, и он беспомощно повис на канате. Вдохнуть было тяжело, воздух не поступал в лёгкие, и последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в темноту, — отвязывающийся от карниза канат.

Каменные стены, зарешёченные окна, запертая магией дверь. Сапог из натуральной кожи, только что пнувший его под рёбра. Чёрные мантии и татуировки на предплечьях. Но хотя бы больше нет змей и ничего не препятствует дыханию. Видимо, прошло уже несколько часов, раз его чары невидимости спали.

Проклятый гоблин снова продал его. Это была единственная мысль, зародившаясь в затуманенном мозгу. Где? Когда? Как успел? В одной из лавок, пока Драко ждал его на улице?

Он хотел сесть, но руки были связаны. Всё тело болело так, словно его били всей толпой пожирателей, пока он был в отключке.

— Кто тебя воскресил? Её сестра? — Голос пожирателя больно прошёлся по барабанным перепонкам. — А я не верил, что ты всё ещё жив. Заклинание-то попало в цель.

Драко смог-таки сесть и прислониться спиной о холодный камень. Камера, в которую его бросили, была такой же, как и в его мире: такие же решётки, такие же предсмертные каракули на стенах.

— Где мой друг? — Его голос настолько осип, что Драко сам не узнавал его.

— Ты девчонок где оставил? — пожиратель пропустил его вопрос мимо ушей.

Пэнси и Гермиону? А от них ему что нужно?

Прикинься дурачком, Драко.

— Каких ещё девчонок?

За это Драко получил такой пинок под дых, что долго ещё не мог прийти в себя. Пожиратель, который пнул его, показался ему знакомым. Драко прищурился, рассматривая его. Тёмные волосы доставали до плечей, щетина на подбородке выглядела неопрятно, а шрам на щеке говорил о роде его деятельности. Долохов. Драко видел его фото в газетах. Верный помощник Волан-де-Морта. Такой же хитрый и жестокий. Похоже, он был не против ударить его ещё раз, но второй пожиратель его удержал.

— Брось, Антонин. Этак мы долго с ним проваландаемся.

Драко был наслышан о главном способе пыток пожирателей. Круцио. Тёмное заклинание, входящее в разряд запрещённых. От него сходили с ума и нередко погибали. Только этого для полного счастья ему и не хватало.

Долохов растянул губы в хищной улыбке и поднял палочку. С неё тут же вырвался луч, поразивший Драко в грудь.

— Круцио!

Драко закусил губу и терпел, пока заклинание не начало действовать на внутренние органы. Он мог поклясться, что чувствовал, как что-то лопнуло внутри. Драко застонал от боли.

— Где девчонки?

Ещё один луч попал в его тело.

— Где девчонки?

Снова и снова один и тот же вопрос. Драко уже охрип от крика. Что им нужно от Пэнси и Гермионы? Неужто они тоже, как и Тео, затесались в их сказки? Ещё он успел спросить себя, способен ли Круциатус выжечь жаворонковую воду из организма, и наконец потерял сознание.

Очнувшись, он так и не вспомнил, выдал ли какую-то информацию пожирателям. Он оказался уже в другой камере. Из окна было видно горы. Всё тело пылало огнём, боль разрывала на куски. Драко не обнаружил при себе ни волшебной палочки, ни ножа, только платок, дарующий галлеоны, остался на месте — его великодушно оставили, видимо, сочтя за обыкновенный носовой платок.

Кое-как он встал на колени. От соседней камеры его раделеляла только решётка, и, взглянув на неё, он замер, а затем быстро пополз ближе, даже о боли забыв.

Тео.

Он лежал бездвижно, словно мертвец. Напиток живой смерти всё ещё действовал, а у Драко даже не было с собой безоара, чтобы вернуть его к жизни. На лбу и щеках ещё виднелись островки нетронутой проклятием кожи. Красная Ведьма сдержала слово: она остановила время.

В тюремном коридоре послышались шаги, и дверь в камеру Тео распахнулась. Внутрь вошёл Долохов. Но когда Драко увидел, кого охранники ввели следом, он готов был биться головой о стену.

Значит, всё-таки выдал!

На лбу у Гермионы был фиолетовый синяк, глаза широко распахнуты от страха. Она его совсем не видела. Смотрела только на Тео. Где Пэнси?

Долохов подтолкнул её к Нотту. Гермиона сделала несколько шагов и остановилась у его тела.

— Гермиона.

Она обернулась на него, и он столько всего увидел на её лице: испуг, нежность, тревогу, отчаяние. Она шагнула к решётке и протянула руку к нему. Драко вытянул свою, переплетая их пальцы. Взгляд Грейнджер упал на его шею со следами змеиной удавки.

— Что они с тобой сделали?

— Да ничего. — Он махнул рукой. — Где Пэнси?

— Её тоже взяли.

Хватка на его ладони стала крепче, охранники в коридоре вытянулись по струнке и даже Долохов расправил плечи, когда внутрь вошла она. Ведьма. Её волосы были не такими, как у её Красной сестры, — их чернота напоминала Драко ночь. Она несла с собой темноту. Сердце Драко забилось сильнее.

Гермиона отпрянула от него, стоило женщине войти в камеру, а Драко так и остался стоять, вцепившись пальцами в решётку. Ему даже не пришлось искать её, Тёмная Ведьма пожаловала сама. Ему нужно было дотронуться до неё и прошептать всего четыре слога, чтобы всё закончилось.

«Ну! Подойди же!» — заклинал он мысленно.

Ведьма смотрела на Гермиону с неприязнью. Её тёмные глаза источали безумие. Кудрявые волосы растрепались от быстрой ходьбы, но даже так она была прелестна. Но Драко видел только Гермиону. Гермиону и никого больше. Конечно, страх ей не к лицу, но её кожа всё ещё пахла мокрыми жаворонковыми пёрышками. В поисках противоядия Драко посмотрел на Тео, но это не помогло.

— Драко Малфой. — Ведьма склонила голову вбок, рассматривая его. Она протянула его имя так, словно он был неразгаданной загадкой, которую она собиралась решить, игрушкой в её руках. — Если верить слухам, ты лучший в своём деле. — Она приближалсь к нему медленно, но недостаточно близко, чтобы он смог дотянуться до неё. — Почему же ты так глупо попался?

Ведьма потянула уголок губы вверх, рассматривая, его лицо. Драко не шевелился.

— Я знаю, почему, — продолжила она. — Он тебе дорог, не так ли? — Длинный палец с чёрным лаком на ногтях указал на тело Тео. — Ты хочешь спасти его?

Драко чувствовал исходящую от неё угрозу. Ведьма давила морально. И не только на него. Все присутствующие испытывали это.

— Тогда разбуди его. Заставь проснуться. Посмотри на него! Если ты его не разбудишь, он так и останется здесь лежать ни жив ни мёртв.

Драко не мог. У него не было безоара.

— Нет, я не… — Слова практически вырвались наружу, когда его взгляд упал на Гермиону. Камень был у неё. Он совсем забыл об этом. Его глаза поднялись и столкнулись с её взглядом. Он попытался успокоить её одним своим видом. — Гермиона, дай ему безоар, — едва слышно прошептал Драко. У него не было уверенности, что он успеет спасти Тео, но и другого варианта он не находил.

Грейнджер моргнула несколько раз, прежде чем сунуть руку в карман джинс и достать небольшой камушек, который, по какой-то причине, не забрали во время обыска. Она медленно подошла к Тео и открыла его рот, надавив пальцами на щёки. Камень опустился ему на язык, и она сжала его челюсти, ожидая, когда это подействует.

В первые секунды после того, как Тео очнулся, Драко пытался убедить себя, что перед ним всё ещё находился его лучший друг. Однако лицо Гермионы выдало ему суровую правду. Она отшатнулась, когда Теодор принял сидячее положение, с озлобленным видом осматривая место, где оказался. Словно готов был убить каждого присутствующего. Гермиона взглянула на Драко с таким отчаянием, что он и думать забыл о своих болях.

У него больше не было друга.

Последние следы нетронутой проклятием кожи исчезли. Абсолютно каждая унция его тела была полна тёмной магии.

Тео поднялся на ноги. Он не смотрел ни на Драко, ни на Гермиону. Любые воспоминания, связанные с ними, исчезли. Белый лист. Совершенно новый человек. Хотя нет. Больше не человек. Прокажённый. Воин, необходимый Волан-де-Морту.

— Тео! — Гермиона прошептала его имя так, словно он уже покойник. Она шагнула к нему, но ведьма преградила ей путь.

— Его больше нет. Сохрани его в своих воспоминаниях. Для него отныне это лишь сон.

Тео подошёл к выходу, игнорируя разговоры, и охрана открыла ему дверь. Гермиона бросилась следом, но её оттолкнули с такой силой, что она упала. Тёмная Ведьма ушла вместе с Тео.

Гермиона смотрела им вслед, пока они не исчезли в темноте коридора. Затем она повернулась к Драко, и в её глазах он видел упрёк и сотни вопросов. «Зачем ты это сделал? Почему допустил? Что нам делать дальше?» И у Драко не было ответа ни на один из них.

— А с этим что делать? — спросил один из охранников. — Прибить?

Долохов вытянул из-за пояса волшебную палочку и нож, отобранные у Драко. Он поднёс их к свету, рассматривая, словно диковинную зверушку.

Да стреляй же ты уже наконец.

Драко повернулся спиной. Заткнуть рану в сердце зелёным лучом. А что, звучит соблазнительно.

Камера, прокажённый, дворец. Всё вокруг перестало казаться реальным. Волшебники, ведьмы, заколдованные чащобы — всё это всего лишь лихорадочный бред двенадцатилетнего подростка. Он снова, как наяву, увидел себя в пыльном кабинете пропавшего отца, стоящего перед зеркалом.

— Повернись. — В голосе Долохова слышалось раздражение. — Я знаю, кто ты такой. У тебя те же глаза, те же губы. Правда, скрывать свой страх он и вполовину так хорошо не умел.

Драко обернулся. Какой же ты идиот, Драко Малфой!

«У пожирателей инвестиции налажены лучше».

Он так часто слышал эту фразу и ни разу ни о чём таком даже не подумал!

Отца нашёл. Друга потерял.

— Где он? Где мой отец?

— Я надеялся, ты мне об этом расскажешь. Мы взяли его пять лет назад в Шеффилде. Он работал там в инвестиционной компании. Люциус Малфой, так он себя называл. И фотографию сына везде с собой таскал. Тёмный Лорд приказал ему навести порядок в денежной системе Министерства. Люциус Малфой многому нас научил. Кто бы мог подумать, что однажды его сын сам придёт к нам в руки?

Долохов любовно провёл рукой по древку палочки.

— Он был куда сговорчивее тебя. Многое, из того, чему он нас научил, пригодилось нам в войне. Но потом попросту сбежал. Я много месяцев его разыскивал, но он как в воду канул. Зато теперь вот его сыночка нашёл.

Он повернулся к охранникам и отдал приказ:

— Оставить в живых, пока я не вернусь. Мне ещё о многом его расспросить нужно.

— А девчонку? — спросил охранник, указывая на Гермиону.

— Оставить в живых. И вторую девчонку тоже. Они обе сделают его куда сговорчивее, чем наши Круциатусы.

Долохов вышел. Его шаги было слышно до тех пор, пока он не скрылся на нижних этажах. Но Драко этого не слышал. Мыслями он снова был в отцовском кабинете.

В темноте Драко слышал всхлипы Гермионы. Их всё ещё разделяла решётка, но куда больше их разделяли мысли о Тео. Снова и снова перед глазами появлялась картинка: Тео встаёт, а всё его тело поражено проклятием.

От досады хотелось вспороть себе глотку. Ведьма была так близко! Всего в двух шагах. Интересно, Миранда следила за его позором в своих снах? Знала ли она, как он оплошал?

Гермиона вытерла слёзы. Каждый раз, когда он смотрел на неё, его сердце заходилось в бешеном ритме.

Глупости, Драко. Это всё жаворонковая вода и ничего больше.

Драко уселся на холодный каменный пол и выглянул в окно. Интересно, где сейчас Тео? И куда посадили Пэнси? Вот бы ей удалось выбраться…

Грейнджер вскинула голову, услышав подозрительный шум в полнейшей тишине. Словно кто-то карабкается по стене. Она перевела взгляд на окно и едва не подпрыгнула, когда сквозь прутья решётки показалась костлявая физиономия. Крюкохват своими длинными пальцами без малейшего усилия разгибал железные прутья.

— Ваше счастье, что пожиратели не заинтересованы в гоблинах, — сказал он.

Крюкохват вскарабкался на подоконник и спрыгнул с него, протягивая руку Гермионе. Она не пошевелилась. Драко не сводил взгляда с гоблина.

— Ну что ты на меня так уставился? — спросил у него Крюкохват.

— Скажи лучше, где именно ты меня продал. — Драко поднялся на ноги, подходя к разделяющей их решётке.

— Нет, ну ты только послушай его! — обратился он к Гермионе. — Этот человек вообще никому не верит. А я сразу говорил, что барахтаться на стене плохая затея, но он же меня не послушал! А теперь я и виноват ещё!

Он раздвинул прутья решётки, спасающей его от Драко.

— И то, что барышень нашли, ты, полагаю, тоже на меня скинуть хочешь? Ещё скажи, что это я додумался их в той глуши оставить. Если кто и продал тебя, то это точно не я!

Крюкохват раздражённо подошёл к окну и протянул Гермионе руку, помогая ей вскарабкаться на подоконник.

— Хватайся за канат, — проговорил он, и Грейнджер, бросив последний взгляд на Драко, начала спускаться.

— Где Пэнси? — спросил Малфой.

— Прямо под нами. — Он указал пальцем на пол.

Драко вылез из окна, крепко обхватив пальцами канат, и взглянул вниз. Гермиона медленно передвигалась, дрожа от страха.

— Всё будет хорошо, — шепнул ей Драко, снова поморщившись на последнем слове. — Не смотри вниз и жди нас, когда спустишься.

Он заглянул в окно нижней камеры и заметил Пэнси. Она сидела на полу в той же позе, что и совсем недавно Драко. Услышав шум, она подняла глаза и вскочила, подбегая к нему.

— Драко!

Крюкохват разжал прутья решётки, и Малфой залез внутрь.

— Тише, тише. — Он обнял её, утыкаясь носом в макушку, поглаживая тёмные волосы, и повторил фразу, сказанную Гермионе: — Всё будет хорошо.

Да неужели, Драко? Это как?

Разумеется, Пэнси всё прочитала на его лице.

— Ты не нашёл Тео.

— Нашёл. Но его больше нет.

Слова повисли в воздухе, придавливая своим весом к земле.

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и они поспешили выбраться. Пэнси спускалась по канату увереннее Гермионы. Оказавшись на земле, они отправились обратно, на выход из города.

— А лошади? — спросил Драко у гоблина.

— И думать забудь! Все конюшни под присмотром пожирателей. Пешком дойдём до спортивного магазина, а там купим мётлы.

Драко не стал спорить. Летать он умел и любил. Дамблдор подарил ему его первую метлу на пятнадцатый день рождения, и с тех пор Драко влюбился в ощущение полёта. Со временем интерес к новой игрушке сошёл на нет, и он забросил метлу куда-то на чердак в пабе Аберфорта. Временами ностальгия накатывала, но с вечной погоней за сокровищами ему было не до полётов. И вот сейчас предстояло вспомнить былые времена.

Пэнси шла, постоянно оглядываясь, словно ожидала опасности со всех сторон. Гермиона же наоборот ни на что не обращала внимания. Она шла, уткнув взгляд в землю, словно забыла, где она и что с ней. Быть может, она была сейчас по ту сторону зеркала? Вместе с Тео сидела в больничной палате его матери? Туда, в другой мир, ещё предстояла длинная дорога. И каждая миля будет напоминать ей, что Тео больше нет рядом.

Драко купил две метлы. На одну сел сам, усадив впереди Гермиону, а второй руководила Пэнси, смешно морщась, когда когтистые пальцы Крюкохвата, пристроившегося сзади, обхватывали её талию.

Они возвращались обратно. Через реку, где их чуть не сожрали сирены, через горы, где Драко погиб, через заброшенный замок… Дальний путь, на который у них ушли недели, на мётлах преодолели за несколько часов. Но Драко и этот путь показался нескончаемым, потому что с каждой отлетающей назад милей всё больше в сознании укреплялась мысль, что у него больше нет друга.

Они были близки. Наверное, настолько, что слово «друзья» не описывало всей специфики их отношений. Драко был старше на год и, хотя разница совсем небольшая, считал своим долгом заботится о младшем. Он действительно считал Тео своим братом.

После исчезновения отца Драко их дружба стала ещё крепче, но, тем не менее, Малфой никогда не рассказывал Тео о своих похождениях в другой мир. Беспокойство это было или нежелание делиться единственным местом, в котором он мог быть свободным, искренне считая своим домом, Драко не знал даже сейчас, по истечении всех этих лет.

Смерть матери сильно подкосила его. Он увяз в самобичевании, ведь его не было рядом ни когда она попала в больницу с больным сердцем, ни когда умирала и просила увидеть сына. Он тогда пропал в Зазеркалье на долгие месяцы, вместе с Пэнси охотясь за маховиком времени. Какая ирония — в поисках средства, способного подарить время, он это время нещадно терял.

Драко хорошо помнил день, когда зеркальная гладь вернула его в пустой дом, а мобильный телефон матери не отвечал. На кровати в его комнате одиноко лежала записка, написанная размашистым почерком Тео. Руки Драко затряслись, когда строчки отложились в его сознании.

«Нарцисса мертва. Гуляй дальше».

Четыре слова, полных упрёка. И огромная дыра в груди, которая разверзлась, стоило ему войти в комнату матери и убедиться, что та пустовала уже несколько дней.

На тумбочке, стоявшей у кровати со стороны пропавшего годы назад отца, стояла фотография в рамке. Мама. Драко смахнул пыль со стекла. Такая красивая. Чего же не хватало его отцу, раз он решил уйти от неё на поиски? Как часто в детстве Драко задавал себе этот вопрос. Он был уверен, что это мать виновата. И злился на неё. Злился за её слабость. Злился, что она так и не разлюбила отца и продолжала ждать его вопреки здравому смыслу. Может, она надеялась, что однажды сын найдёт его и приведёт к ней? Не эту ли мечту он лелеял в тайне столько лет? Что в один прекрасный день он вернётся домой с отцом и сотрёт печаль с лица матери?

Ни отца, ни матери. Сирота. Только друг, который заменил семью. Но Драко и его потерял.

Он не мог перерестать думать. Просто сдаться было слишком лёгким решением, Драко такие не любил. Но и как спасти проклятого он не знал. Надежда была только на чудо, хоть Драко в них и не верил. Зато Гермиона верила. Он знал об этом. И всё же, они позорно сбегали, оставляя Тео позади. И Малфоя тошнило от осознания собственной беспомощности и никчёмности.

Добравшись до Запретного леса, Драко кивком головы сказал спускаться. Они остановились у кромки, где начинались деревья. Крюкохват недовольно тряс головой. Из-за ветра его уши заложило, и это только ухудшило и без того плохое настроение.

— Долго нам ещё? — спросил он у Драко, но тот его проигнорировал, повернувшись к Пэнси.

Малфой сжал губы, смотря на подругу, и по её глазам понял, что она знает, о чём он собирается её попросить.

— Отведи Гермиону к башне и ждите меня там. Я вернусь через несколько дней.

Она не спросила, куда он направляется. Только посмотрела своим всезнающим взглядом. Она знает его лучше, чем он сам. А может, просто устала за него бояться. Да и обида никуда не делась. Она не забыла ни жаворонковую воду, ни то, что он в дворец сам пошёл. Вот и сейчас он бросал её.

«Смирись, наконец!» — говорили её глаза.

Да как, Пэнс?

В Хогвартс детей привозил поезд, значит, он мог увезти Драко обратно в Лондон. Он посмотрел на Гермиону и мягко улыбнулся ей, а затем быстро пошёл. Ему предстояла длинная дорога.

Часы езды казались вечностью. У него болела спина, желудок напоминал, что в нём не было еды уже очень давно, а руки всё ещё дрожали от пережитого Круциатуса. Поспать удалось всего два часа, но после этого Драко чувствовал себя ещё хуже, чем раньше. Хотелось отключиться на несколько дней и проснуться, когда всё закончится. Он до сих пор надеялся, что это всего лишь дурной сон. Возможно, ему сейчас и вовсе двенадцать лет, а зеркало — просто зеркало, не скрывающее за собой потайной мир. Может, его отец всё ещё рядом, и у них счастливая семья. И не существует ни Пэнси, ни Дамблдора, ни тем более Волан-де-Морта. Есть только он — заигравшийся мальчик, который выдумал целый мир.

Но одно Драко знал точно: может он и ребёнок, играющий в глупую, выдуманную им самим игру, но он открыл целый мир, и этот мир лучше той реальной ямы, в которой он жил. И он собирался жить как гражданин Зазеркалья, даже если никакого Зазеркалья нет. Он будет на стороне Пэнси, даже если Пэнси не существует. Он не предаст этот мир, который стал ему родным домом.

Добравшись до Лондона, он отправился в Лютный переулок и купил Портключ и оборотное зелье. Это было незаконно, но он сбежал из замка Волан-де-Морта, стоило ли ему вообще переживать о законности?

Наверное, это было глупо. Он возвращался в место, из которого чудом спасся, но Драко ничего не мог с собой поделать. У него была одна черта характера, которая часто приносила ему проблемы, но иначе Малфой не мог. Преданность. Он предан людям, которые рядом с ним. Предан Тео, Пэнси, Аберфорту и даже Гермионе, хоть и знал её всего несколько дней. И именно преданность не могла позволить ему бросить Нотта.

Портключ сработал вовремя, перенося его к воротам замка. Тео был внутри. Как и Ведьма. Как и Волан-де-Морт. Идти в логово врага практически неподготовленным — самоубийство, но Малфой готов был рискнуть. У него не было палочки. Старая осталась где-то внутри замка, а на новую денег не хватило.

Он действительно чокнулся, если собирался идти без оружия. При себе только нож, но против магии он — ничто. Полагаться оставалось лишь на собственную удачливость.

Ему навстречу шёл молодой паренёк в чёрной мантии и с маской пожирателя в руке. Наверняка, новобранец. Только они считали себя настолько крутыми, что расхаживали в полном обмундировании по улицам города. Драко направился вперёд, надеясь, что его выходка не будет стоить ему жизни. Он врезался в пожирателя, толкнув его плечом. Парнишка тут же оскалился и достал палочку, направив кончик на Драко. Малфой поднял руки, защищаясь.

— Смотри куда прёшь! — Молодой пожиратель выплюнул эту фразу с выражением крайнего презрения, и Драко поспешил извиниться.

— Не заметил, прости. Тороплюсь очень — у дочки день рождения.

За годы своей деятельности ему приходилось сотрудничать и с пожирателями. Конечно, это никогда не происходило напрямую, только через посредников, но он имел опыт общения с приверженцами режима правления Тёмного Лорда. Они безжалостны, но одна вещь всё-таки способна сменить их гнев на милость. Дети. Почти у каждого из пожирателей были дети, и они искренне верили, что те продолжат их дело, когда подрастут.

У Драко не было уверенности, что парнишка напротив лоялен к детям. Слишком молодой для этого — младше самого Драко лет на пять. Но, к его удивлению, пожиратель не стал продолжать конфликт. Лишь метнул на Малфоя убийственный взгляд, опровергнув его теорию с любовью к детишкам, и пошёл прочь.

Драко выдохнул. Он достал пузырёк с оборотным и бросил в него волос пожирателя, так удачно попавшегося ему на пути. Ловкость рук и никакого мошенничества. Проглотив противное зелье, Малфой мгновенно почувствовал метаморфозы. Его тело уменьшилось, становясь чуть ниже, волосы приобрели тёмный оттенок, а глаза из серых превратились в зелёные. Драко задрал рукав рубашки, чтобы убедиться: на предплечье зияла чёрная метка.

Набрав воздуха в лёгкие, Малфой прошёл мимо охраны внутрь, стараясь не привлекать внимания. Он оказался в огромном круглом зале, лестницы из которого вели наверх. Драко не знал, куда идти. У него не было плана: ни основного, ни запасного. Проникнуть в замок и найти Тео планом можно было назвать с большой натяжкой. Он в полной заднице.

Мимо проходили пожиратели смерти, кивая ему в знак приветствия. Драко кивал в ответ, надеясь, что никому из них не придёт в голову заговорить с ним. Действуя практически вслепую, он поднялся на второй этаж. Длинный коридор вёл в столовую, а по бокам расположилось несколько дверей. Драко поджал губы, думая, что делать дальше.

Толчок в спину заставил его обернуться. Знакомый голос злобно прошипел что-то похожее на ругательство, но Драко не сразу понял, в чём дело. Он молча лупал глазами, чувствуя себя донельзя глупым.

— Чего встал? Пошевеливайся!

Драко кивнул как в замедленной съёмке. Он прищурился, оглядывая форму пожирателя, словно не мог поверить, что она действительно настоящая.

— Привет, — тихо буркнул он в ответ, понимая, что бывший друг всё равно не узнает его.

Блейз Забини. Человек, с которым он вместе охотился за ковром-самолётом, когда Пэнси отлёживалась с лихорадкой. Человек, который когда-то защитил его от летящей в голову Авады. Друг, который проклинал власть Волан-де-Морта, сейчас стоял в его замке в форме пожирателя смерти.

— Ричардсон, ты головой ударился? — Блейз выглядел удивлённым. Они виделись последний раз три года назад, и за это время Забини похудел и подкачался. Короткая стрижка подчёркивала его выправку и прямую осанку. Он действительно изменился.

— Не знаешь, где проклятый, которого искал Тёмный Лорд? — Опасный манёвр. Драко шёл на риск, но кроме Блейза никто не смог бы ему помочь. В голове мелькали сотни вопросов. Как? Почему? Зачем? Каким образом? Блейз не мог добровольно принять метку. Не мог. И Драко хотелось докопаться до истины, узнать, почему его друг выбрал этот путь, почему предал свои принципы и почему говорил сейчас так, словно действительно чувствовал себя как дома.

— Зачем он тебе? Это секретная информация, только для приближённого круга.

Он не сказал, что не знает. Значило ли это, что Блейз входил в этот круг? Как, чёрт возьми, он докатился до такой жизни?

Драко оглянулся. Сзади к ним подходили другие пожиратели, и Малфой решил поскорее убраться с их глаз. Он положил руку на плечо Блейза, подталкивая его к одной из дверей, надеясь, что там никого нет, но Забини не позволил себя увести. Он перехватил руку Драко, заламывая её, и грубо толкнул его к стене.

— Не смей прикасаться к старшему по званию без разрешения! Сосунок! Чему вас только учат на курсах подготовки? — он шипел ему на ухо, и Драко не понимал, что случилось с его другом. Что сломало его настолько, что он стал таким.

На шум стали сбегаться люди, и Драко понял, что нужно действовать иначе. Он пошёл ва-банк, вывалил свой главный козырь, лишь надеясь, что он сработает.

— Блейз, это я, Малфой. Глупо звучит, когда я выгляжу так, но поверь мне. Давай поговорим наедине, пока сюда весь ваш отряд не сбежался.

По глазам Блейза он видел, что тот не верит ему. Забини несколько секунд вглядывался в его глаза. Зелёные, не серые. Он резко отступил, сделав шаг назад, повернул голову к зрителям, сообщив им, что всё под контролем, и толкнул дверь рядом с Драко, толкая его внутрь. Захлопнув дверь и запечатав её заклинанием, Блейз повернулся к Малфою и ещё раз просканировал его взглядом, пытаясь заметить хоть что-то, что позволило бы ему поверить в слова Ричардсона.

— Откуда ты знаешь о Малфое? — спросил Блейз, держа палочку в руке, словно в любой момент готов ринуться в бой.

— Я и есть Малфой, — ответил он. — Драко. Я под оборотным.

— Откуда мне знать, что ты не лжёшь? — На когда-то улыбчивом лице столь серьёзное выражение лица смотрелось инородно. Тот Забини, которого Драко знал, поверил бы ему сразу, широко улыбнувшись и притянув в дружеские объятия.

— У тебя на животе есть шрам от ножа, — сказал Драко, но Блейз усмехнулся, покачав головой.

— Об этом знает каждый. Придумай что-нибудь получше.

— У тебя шрам потому, что я пырнул тебя ножом, — продолжил Драко, не обращая внимания на слова друга. — У нас был дружеский спарринг, мы практиковались, и я не рассчитал силы. Кровищи было полно. Я сам тебя штопал. Нам было шестнадцать.

Блейз смерил его прищуренным взглядом, склонив голову набок. Он всё ещё сомневался. Драко видел это, поэтому продолжал говорить. Ему нужно было заставить Блейза поверить, ведь он — его единственная возможность найти Тео.

— На моё двадцатилетие мы с тобой напились, а на следующий день пришлось отправляться в Чаттем. Из-за дикого похмелья мы останавливались каждые полчаса, пока не доехали до города и не купили антипохмельное зелье.

— Когда мы виделись последний раз? — спросил Блейз, вероятно, уже решивший поверить Драко.

— Три года назад, в Лотарингии. Мы говорили о будущем, и ты сказал, что хочешь уехать подальше отсюда, чтобы перестать контролировать каждое слово и действие. Ты говорил, что будешь писать мне, когда найдёшь своё место в жизни. И пропал. — Печальная улыбка тронула его губы. — А теперь ты здесь. В месте, от которого собирался сбежать.

Удивительно, но Драко, казалось, понимал, о чём он говорил. Оба его друга оказались здесь, хотя один из них и знать не знал ничего о пожирателях, а второй клялся, что никогда не выберет сторону зла.

Блейз опустил глаза в пол, словно чувствовал себя виноватым. Драко буквально мог пощупать его боль и отчаяние.

— От этого места не сбежать. Я понял это слишком поздно. — Он покачал головой.

— Мне жаль. — Это всё, на что Малфой сейчас способен. — Я очень хотел бы поболтать с тобой, но действие оборотного на исходе, а мне всё ещё нужно найти Тео. Ты поможешь мне?

Забини долго смотрел на него. Думал, примерялся, выстраивал в голове какие-то умозаключения. А затем обронил упрямо:

— Ты ему не поможешь. Смирись. И проваливай отсюда, пока тебя не поймали.

— Блейз, пожалуйста.

Он стал просить слишком часто. Слишком, чёрт подери!

— Четвёртый этаж, вторая дверь слева. Не попадись.

— Спасибо, — вымолвил Драко, приблизившись к другу, и обнял его. Три года прошло… Ни одного письма он так и не получил. Он думал, Блейз уехал куда-то далеко, начал новую жизнь и забыл о нём, а оно вот как сложилось.

Он вышел в коридор, быстро преодолевая расстояние до лестницы, и поднялся наверх. Нужный этаж был, на удивление, пустой. Ни одной души. Драко подошёл ко второй двери слева, как и сказал Блейз, и уже положил ладонь на ручку двери, как услышал голоса.

Голос ведьмы он узнал сразу. Второй же был низким, шипящим и внушал страх. Драко не составило труда догадаться, что его обладателем был Волан-де-Морт.

— Ты требуешь, чтобы я поверил в сказки. — Холодный тон резал по ушам. В нём слышалась сила и умение держать собеседника в узде. — Нельзя одним лишь проклятием обеспечить то, за что сражались больше сотни солдат. Неправда, что я непобедим. И он меня непобедимым не сделает.

Ведьма пыталась возразить, но Волан-де-Морт ей этого не позволил.

— На севере у нас мятеж за мятежом, на востоке мне приходится подкупать лидера восстания, а он за мои же деньги вооружается за моей спиной. Лазареты переполнены. Орден Феникса наступает нам на пятки. Оливандер не успевает штамповать новые палочки, которые приходится покупать взамен утерянных или сломанных в боях старых. Победа куётся кровью, а не твоим сказочным прокажённым.

— Обещай мне, что он будет рядом, — Тёмная Ведьма не теряла надежды.

— Да он же самый неопытный из всех моих телохранителей.

— И тем не менее он всех их побил! Обещай мне!

Она его любит. Драко чувствовал это, слышал в её голосе. Любит так, что страшно.

— Мне пора.

Драко отшатнулся от двери, быстро подбегая к соседней и открывая её. Комната была светлой и большой и напоминала гостиную. Диванчик, кресла и небольшой столик посередине. Слишком похоже на уют. Драко спрятался внутри, но стены были такими тонкими, что он слышал всё, что происходило в другой комнате. Взгляд Малфоя упал на его руки, и он заметил, что зелье перестаёт действовать. Его пальцы становились длиннее, волосы вернули свой прежний цвет, а глаза наконец снова отливали сталью.

— Обещай мне! Прошу тебя!

Но Тёмный Лорд вышел, хлопнув дверью, так ничего и не ответив, и она осталась одна.

Вперёд, Драко! Это твой шанс!

Он только собирался вернуться в коридор, как снова услышал голос и шаги. Дверь, из которой только что вышел Волан-де-Морт, снова открылась, и кто-то вошёл внутрь.

— Я слышала, ты разоружил лучшего телохранителя Тёмного Лорда?

— Он и вполовину не так хорош, каким хочет казаться.

Этот голос был очень знакомым, хотя и звучал иначе. Драко никогда не слышал, чтобы Тео говорил таким тоном. Он не любил драк, вообще не приемлил грубую силу.

«Ты мне за это заплатишь», — подумал Драко, вновь слыша голос Тёмной Ведьмы. Он был так зол, что ударил кулаком по стене, мгновенно понимая, что натворил.

— Что там такое? — донёсся до него голос ведьмы.

Драко затаил дыхание.

Шаги.

Он схватился за нож, но тут же опомнился, сообразив, кто именно подходил к двери.

Она распахнулась, и Драко отпрыгнул назад. Он никогда ещё не видел Тео в такой форме. Чёрная ткань полностью облегала его тело, что позволило заметить, насколько сильно изменилась его фигура. Плечи стали шире, мышцы перекатывались под одеждой при каждом движении. Дополняла образ мантия, такая же, как и у всех пожирателей. Только маски не хватало.

Рука Тео выхватила палочку.

— Не смей! — крикнул Драко. — Не вздумай поднимать палочку, Нотт.

Он попытался отобрать её, но Тео оказался быстрее. В результате схватки палочка упала и покатилась по полу. Пальцы Драко проскользили по карману брюк, где был спрятан нож, но он сразу же отмёл эту мысль, ведь это Тео.

— Нотт, это же я!

Вместо ответа Тео ударил его кулаком в живот. Драко, не ожидая такой подлости, пропустил его и согнулся в три погибели, восстанавливая дыхание. Стоило ему разогнуться, как удар прилетел ему в нос. Хлынула кровь. Он едва успел защититься от следующего удара.

«Я слышала, ты разоружил лучшего телохранителя Тёмного Лорда?»

«Он и вполовину не так хорош, каким хочет казаться».

Ещё удар.

Защищайся, Драко!

Всё как в детстве, когда они дрались друг с другом, заливаясь смехом. Тогда это было в шутку. Сейчас по-настоящему. Хруст хрящей. Разбитые в кровь костяшки. Синяки.

Драко уже задыхался. Они оба пыхтели так, словно пробежали тысячи метров.

В глазах Тео не было жизни. Он не узнавал его. Лишь внешняя оболочка напоминала о том, что это тело его друга.

Послышались шаги. Пожиратели приближались к комнате, которую они разгромили почти полностью, нещадно избивая друг друга. Когда пожиратели показались у входа, Драко автоматически сделал несколько шагов вперёд, запихивая Тео за спину. Даже сейчас он защищал его. Хотя Тео в этом не нуждался. Пожиратели для него теперь ближе, чем друг.

— Убирайся отсюда. Немедленно! — Драко посмотрел на Блейза, так вовремя подоспевшего раньше остальных бойцов. — Если тебя схватят, я ничем не смогу помочь.

Забини был прав. Сейчас он ничего не мог сделать. Разговор с Тео ни к чему не приведёт. Ему нужно говорить с Тёмной Ведьмой.

— Ты спятил? — спросил Блейз, когда Драко поведал ему свой план. — Да вас только глухой не слышал. Уходи сейчас же!

Пришлось согласиться. Последний раз взглянув на Тео он вышел в коридор, быстрым шагом покидая замок.

Забудь, что у тебя был друг, Драко. Он о тебе уже забыл.