Миражи мира Яви

Разрыв Алгоритма-1

Дифференциация слагаемых

Алгоритм – от имени учёного 9 века Мухаммада бен Мусы аль-Хорезми. Программа, определяющая способ поведения (вычисления); система правил (предписаний) для эффективного решения задач. Точное описание алгоритма предполагает указание на множество возможных значений параметров проблемы. Обычно в качестве возможных значений выбирают слова в некотором фиксированном алфавите.

М. М. Новосёлов. Философский энциклопедический словарь.

.

Наличие работающего алгоритма свидетельствует о предсказуемости, о ненарушенной причинно-следственной связи. Мастер Алгус (Аргус) в средние века олицетворял счётное искусство. Джефри Чосер в поэме «Книга герцогини» (1369) отметил, что даже «славный счётчик Аргус» не сможет счесть чудовищ, явившихся в кошмарных видениях герою.

Неизвестный автор из Сети.

.

Существует множество человеческих трактовок для вдруг, внезапно-неожиданно, наступающего разрушения обыденности. И кажется человеку, что привычные закономерности уже не действуют, воцаряется злой Хаос. И сознание погружается в Туман беспорядка.

Из Наставления Ивана Ефремова оппозиции Долины Асли.

.

– Итак, экипаж! Капитана среди вас нет. Капитан ждёт впереди. Но командуйте. Уточняю: на имя Ананда согласен. Только помните – оно мужского рода.

Голос Корабля по имени Ананда звучит уже в другой тональности. Неавторитетный юношеский тенорок… Крест между тем заслонил почти всё небо туманным мерцанием. Имея способность нанести решающий удар, он почему-то медлит. «Экипаж» не понимает, что происходит. «Командуйте…». Ананду наличие врага на планетоиде ничуть не беспокоит. Никуда он не торопится, занялся просвещением.

– Любуетесь Крестом? Небезынтересное явление, ведь так? Знаете ли, Тьма Вселенной неоднозначна. Есть тьма физическая, «нормальная». А есть внутренняя, своя, легко приемлемая. А имеется ещё третий вид – Тьма запредельная, обитающая за кромкой нормального бытия. Она чужая, ненормальная, внешняя, очень враждебная. Первая, – она не противопоставлена Свету. Она его дополняет, выделяет, ему сопутствует. Я знаю, что некоторые из земных пророков не имели тени. А вы знаете? В целом, такая тень-тьма не враг, а союзник.

Наш с вами общий интерес, – о внутреннем беспорядке пока промолчим, – ко Тьме запредельной, которая за кромкой. То есть кромешной Тьме. В ней-то и прячется чужое, вражеское сознание. А инспирируется оно из иного измерения, в норме человекам недоступного. Вы для него как на ладони. Но злоба тамошних обитателей бессильна – Закон не позволяет. Вы слышали о Законе, земные люди?

Земные люди задумались. Даже в неслучайной волшебной игре последних событий слова Шара-Ананды звучат слишком экзотично:

– Итак, я о Законе… Который не позволяет. Вы вправе спросить: а почему этот неприятный Крест навис над нами? Отвечаю: вы его сами привлекли. Настойчиво приглашая, вызвали огонь на себя. Вот где корень вашего беспокойства. Но не скрою – бывают испытания и искушения, определённые Сценарием. Великим Контекстом, если позволите…Тут уж никуда не денешься: война так война!

Ананда замолчал, и Демьян не выдержал:

– Так поехали! Я не готов к боевым действиям.

– Поехали, – согласился Ананда голосом Леды, – Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка – зона F-1 у планеты Сатурн.

Мгновенно обстановка за Сферой переменилась: ни планетоида, ни других осколков Галактолёта. Ни вблизи, ни вдали… Только космос кругом, чистый и звёздный. Демьян уверился: Ананда способен на любое чудо. И расстроился: надо было просить не месяц пути, а максимум неделю. А лучше – один день, пусть даже с остановкой у Сатурна. Да и космический дизайн не снимает тайных подозрений, – звёзды располагаются не совсем так, как полагается. Не так, как привыкли «земные люди». Но рядом ни Креста, ни иной Тьмы. И Демьян попросил:

– Знаете… Я здорово проголодался. Да и попить бы чего…

И тут же, в стороне от саркофага, вырос из пола стол, накрытый белой скатертью. А на нём – всё желаемое для голодных и жаждущих.

– Прошу, экипаж, – объявил ласковый женский голос.

– Настоящая скатерть-самобранка, – восхитился Демьян и, забыв о седой бороде, быстренько занял ближайший, только что сотворённый стульчик.

И, глотая слюну, обозрел роскошь стола. Никаких надоевших юниверских концентратов! Свежие овощи, фрукты, исходящая потрясающим ароматом жареная курица, сок в прозрачных бокалах…

Насытившись, Демьян размяк и почувствовал себя так уверенно, словно путешествовал в говорящей Сфере полжизни.

– Ананда, а можно узнать, кто тебя построил? И где живут создатели?

Корабль вздохнул.

– Не буду вас запутывать. Не было у меня строителей. А как было и как есть на самом деле, скоро узнаете. Пока – отдохните. Для каждого я приготовил отдельную комнату. Со всеми удобствами, по вашему нраву…

Комната Демьяну понравилась. Качественно лучше, чем в Юнивере. Просторная кровать, бельё из чистого хлопка, в углу умывальник с полотенцем. И вода – чистая, словно из горного ручья подаётся. Туалета нет, но и желания в его присутствии тоже.

«Неужели времена повернули вспять, и Кали-юга сменяется серебряным веком? И гуны грешного мира перемешались в иной пропорции: вместо тамаса теперь будет преобладать саттва?».

Демьян – совсем как в забытом детстве – радостно вздохнул и провалился в сон, успев шепнуть:

– Долой распад и разрушение! Вместе с любовью, ибо нет в ней мудрости…

Знакомый до деталей Сатурн не походит на себя. В многоцветной атмосфере бушует шестиугольный шторм. Конфигурация колец иная, непривычная. Обещанная Анандой остановка у зоны F-1 добавила тревоги. Вместо интригующего Комитет Пятнадцати куска «чистого» математического пространства вокруг изменённой планеты крутится что-то похожее на речной бакен. И – не те звёзды… Но Солнце своё, родимое. И прочие планеты на своих местах.

Эрвина с Ледой перемены не обеспокоили. Но Эрланг, – каким-то сверхчувственным образом, – достиг изменённой реальности и отозвался усилением свечения в серебре ореола. Брамфатура тоже зафиксировала мелкие изменения в Солнечной Системе короткой пульсацией. Эта неожиданная реакция заставила Леду присоединиться к взволнованному Демьяну. Они устроились рядом с саркофагом, в то время как Эрвин занялся утолением ранее не виданного у него аппетита.

Заказав у Корабля обед из нескольких блюд, он приступил к нему не торопясь, с наслаждением, попутно комментируя исключительно Демьяну:

– О таком столе мечтает любой земной человек! Зря не присоединяешься, Демьян. Тебе было бы полезно. Смотреть даже не хочешь? Тогда послушай. Я вкратце, вначале обзор с дегустацией. А уж потом приступим…

Он обошёл стол, принюхиваясь то к одному, то к другому блюду, взмахивая руками, вооружёнными вилкой и ножом, стараясь направить запах в сторону Демьяна. Светлое золото глаз потемнело, золотые локоны рассыпались.

– Что с ним? Такое раньше бывало? – спросил Демьян у Леды.

Она не ответила, но посмотрела на сына с недоумением.

– Не иначе, бес в него вселился. И голодный, – рассмеялся Демьян, скрывая беспокойство. Неужели Ананда пропустил удар Креста, достигший Эрвина?

– Начну я с салатика, – Эрвин поворошил вилкой в прозрачной чаше, – Помидорчики красненькие, сладкий перчик, горошек, грибочки… Полезное сочетание! В оливковом масле. Я бы предпочёл вместо масла сметану. Но и так пойдёт. Что у нас дальше? О, супчик! Где у нас ложечка?

Он зачерпнул дымящий горячей свежестью бульон, отправил в рот, прижмурился.

– Самое то! Крем-супчик из шпината с сухариками. Что тут? Лук-порей, чесночок, сливки… Объедение, после салатика в самый раз. А это, земной брат Демьян, стейк из красной рыбки с овощами. Как мастерски обжарен, с двух сторон, равномерно… Ух! Но пойдёт после мяса. Вот оно, в фольге запечённое. С морковочкой, грибами, помидорами. А сверху – корочка из сыра тёртого, коричнево-красненькая, хрустящая. Да, мясо сразу после крем-супчика. А это что? А это у нас сырный пирог с красным перцем. Перец сладкий. А я бы остренького добавил! Вот и десерт – глазурованное печенье с какао. Только бы не успело остыть! Да, Демьян, чуть было не пропустил еще одно блюдо. И правильно сделал, оно не по мне. Переваренные картошка, морковь, фасоль, свекла. Ох уж эта свекла! А к ней лучок с травками, маринованные огурчики и помидорчики. Винегрет! Нет, не моё. Запах и вкус никуда не годятся! Такое чисто для земных людей.

Он закончил обход кругом стола и сказал:

– Ты не обижайся, Демьян. Я ведь по дружбе. Ты от недоедания в тростинку превратился. Хоть в художественную гимнастику подавайся. Питаться надо лучше!

«Снесло у Эрвина крышу от изобилия, – решил Демьян, – После месяца концентратов в Юнивере. Организм молодой, требует витаминчиков. Вот и сдвинуло психику. Пройдёт… Но почему он к матери не обратился? Как будто и нет её в Корабле».

Закончив индивидуальный пир, Эрвин посмотрел на Демьяна довольным взглядом и спокойно сказал:

– Отчего вы так всполошились? Созвездие Стрельца каким было, таким и осталось. Присмотритесь! Это значит – активное ядро Галактики на месте, всё хорошо.

– Да, и в том созвездии, как и в том ядре обитают добрые феи, готовые прийти на помощь заблудшим фаэтам и землянам, – раздраженно отреагировал Демьян, – И готовят тебе посылку с ананасами и рябчиками. Чтоб не дошёл ты до моего плачевного гимнастического состояния.

Эрвин, не обратив внимания на иронию, сказал совершенно серьезно:

– Перед нами, чувствую, открываются новые горизонты. А неизменность этого кусочка небесной карты указывает – в той стороне наши галактические интересы.

«Галактические интересы! Откуда такой масштаб? Императорский подход. У Эрланга и близко такого не было!».

Мысль Демьяна вдруг поддержал Ананда, демонстрируя знание биографии экипажа. Или пассажиров, что ближе к правде.

– Эрвин, сын Лерана! Вот послушай, что сказал по поводу подобных устремлений человек из вашего прошлого по имени Чижевский: «Вырывать человека из его естественной среды окружающего мира со всеми его электрическими радиациями, потоками и полями – значит, впадать в грубейшую, непростительную ошибку и проповедовать мысли, ничего общего с тенденцией современной науки не имеющие». Ты согласен?

Эрвин выразил несогласие:

– Но мы ведь моделируем земные условия в виманах-Юниверах! Этого недостаточно?

Ананда рассмеялся:

– Вы моделируете? Это вас сохраняют, несмотря на вашу гибельную самонадеянность.

Эрвин потёр пальцами виски. И спросил:

– Кто ж это нас сохраняет?

И после краткой паузы добавил:

– Но я буду думать… Не исключаю… В последние дни столько всего произошло…

Ананда сказал очень серьезным и твёрдым мужским голосом:

– Господа реалисты! Вы всё еще считаете, что наслаждаетесь сном? И по-прежнему мечтаете о двигателях космических кораблей, кухнях и нужниках? Без этого нет жизни, да? Я от вас в восторге! Вы на самом деле спите, и дух ваш – в анабиозе.

Вот и месяц завершается. Миновали Юпитер, осколки Фаэтона, Марс. Приблизилось Солнце, родное, узнаваемое. Впереди – неизбежная мягкая посадка на Третью планету.

Но беспокойство Демьяна от часа к часу растёт. И когда он увидел, что у Третьей планеты не одна Луна, а две, – большая и малая, – то крепко вздохнул и попросил у Ананды водки или коньяка. А в момент, когда все увидели, что география Третьей планеты им незнакома, к нему присоединились и Леда с Эрвином.

Два материка, с незнакомыми очертаниями – нет, эта планета не могла называться и быть Землей!