Мирные люди

В окно смотрела огромная луна цвета начищенной меди. Олег долго разглядывал ее. Так долго, что ему начало казаться, будто он видит течения в тонком слое атмосферы, размывшей края красноватого диска и подернувшей дымкой темные пятна лавовых морей. Малая луна, серая и невзрачная, уже закатилась, словно ей было невыносимо делить небо с блистательной соперницей.

– Налюбоваться не можешь? – спросила Дана, привстав, чтобы поправить подушку. – То-то! Это тебе не земная. Такую, как у нас, только поискать.

Олег покосился на девушку. Ее лицо, облитое лунным светом, приобрело легкий медный оттенок. Удивительная, неповторимая красота! Жаль, что иллюзорная – до первых солнечных лучей.

– Ну, – согласился он, – по части небесных пейзажей вам повезло, спору нет. Каждую ночь такая нереальная картина над головой – обзавидуешься! Но в остальном… Извини, с Землей ни одна планета не сравнится. Надо тебя как-нибудь туда свозить, а то так и не увидишь прародины. Будешь по-прежнему думать, что Мессения – главное украшение Вселенной.

Дана совершенно не умела обижаться, а потому только хмыкнула и положила голову на грудь Олегу. Несколько минут они лежали молча, слушая, как за окном самозабвенно вжикает веерокрыл. Поздновато распелся – обычно эти забавные зверьки, напоминающие длинномордых летучих мышей, замолкали еще до полуночи.

– Что-то у тебя сердце частит, – сказала Дана. – Думаешь о плохом, да?

Олег коснулся ее волос и стал перебирать каштановые пряди.

– Девочка моя… О чем еще можно думать в ожидании удара? Восхищаться сказочной луной – это, конечно, приятно. Но когда знаешь, что нам на головы вот-вот посыплется нечисть…

– Ты о флибах?

Это было сказано с такой очаровательной беззаботностью, что Олег чуть не взорвался. Она не понимала, насколько все серьезно. Никто из них не понимал!

– Дана, я гляжу на вас и удивляюсь. Как можно быть такими беспечными? Словно живете в сонном царстве и не хотите просыпаться. Авось обойдется, авось пронесет… Не пронесет!

Она шутливо хлопнула его ладонью по плечу:

– Не кипятись. Если это тебя так волнует, подойди утром к Габриэлю. Или сразу к главному. Они все объяснят. А сейчас давай спать.

Здоровяк Габриэль возился с неисправным модулем транспортника. Широченные плечи ходили ходуном, голова и руки скрывались в машинной утробе.

– Доброе утро, – сказал Олег.

– Привет, – отозвался Габриэль, не прекращая работы.

– Как дела на рудниках?

– Лучше не бывает. – Габриэль попятился, явив коротко стриженный затылок, и с видимым наслаждением разогнул спину. – Кстати, слышал новость? Это мы с тобой только встали, а киберразведчики не спят. Представь, ночью они открыли еще одно месторождение платиноидов. Далековато, правда, и осваивать пока нечем – ни лишних рук, ни свободной техники. Но не беда. Беда – когда добывать нечего!

– Хорошая новость, – согласился Олег. – Но знаешь что? Мне не дают покоя флибы. Все на самом деле так скверно? Может, это просто чья-то идиотская шутка?

– Да нет, инфа точная. Обычно они нападают врасплох, но на этот раз их корабль-матку засекли парни с Четвертой наблюдательной. Высчитали, что флибы собрались пощупать Мессению, и дали нам знать.

От этих слов Олегу стало совсем паршиво. До сих пор у него теплилась надежда, что вчерашняя новость – всего лишь вброшенная кем-то деза. Но наблюдатели с Четвертой станции редко ошибались.

Когда-то головорезов, промышлявших разбоем на космических трассах, называли старинным словом «флибустьеры». Но оно звучало чересчур романтично, а потому, дабы не облагораживать порок, было урезано до уничижительного «флибы».

Пиратство расползлось по Галактике, как чудовищная злокачественная опухоль. За флибами гонялся военный флот, их выслеживал добрый десяток спецслужб, но большей частью безуспешно. Ясно было, что у джентльменов удачи где-то есть базы и перевалочные пункты, что награбленное они сбывают посредникам на Земле и ряде других планет. Вырученного от удачных набегов хватало на то, чтобы через цепочку подставных фирм закупать оружие, топливо, запчасти для звездолетов. И, конечно, вербовать под свои знамена новые отчаянные головы.

Все представляли в общих чертах, как работает этот преступный бизнес, но никто не знал подробностей. Возможно, потому, что те, кому полагалось знать, были как следует прикормлены. Изредка флотские отчитывались об уничтожении пиратского корабля, и это подавалось как блестящая победа. Но ни разу не удалось взять в плен хотя бы одного флиба: каждого из них в критический момент взрывала миниатюрная бомба-имплант.

– Знаешь что, Габриэль, – сказал Олег. – Я, конечно, тут новичок, и многие вещи до меня попросту не доходят. Но… Как вы думаете отбиваться? Обратились к кому-нибудь за помощью?

– Нет.

«Одно слово – блаженные, – подумал Олег, глядя на лоснящееся от пота добродушное лицо Габриэля. – Они что, надеются на чудо? Наверное, мне их никогда не понять».

Он прилетел сюда с Земли месяц назад. Его фирма продала мессенским колонистам суперсовременную биолабораторию. Ну и, как водится, отправила вместе с ней своего сотрудника, чтобы проследил за монтажом, а затем показал на практике, как обращаться с передовой техникой. Всех дел было дня на четыре, но Олег увидел Дану и понял, что его безмятежная жизнь в метрополии полетела вверх тормашками. Он уволился из фирмы и устроился в единственном мессенском городке Пилосе – с толковыми биотехнологами на планете был напряг.

– Но это же нелюди, убийцы! – Олег словно вразумлял несмышленое дитя. – Всех, кто сопротивляется, уничтожают. Ты должен знать – на Аргосе они устроили настоящий ад. Там всего-то было шесть поселений, и в трех из них не выжило ни души. Или вы так и решили: никакого отпора, пусть грабят, зато все будут целы? Заранее подняли лапки?

– Ладно, открою тайну. – Габриэль и не подумал обижаться – похоже, мессенцы были лишены этого чувства напрочь. – Когда-то мы на всякий случай закупили оружие – много, самое лучшее. И спрятали там, – он ткнул пальцем себе под ноги.

«Черт возьми! – ошарашенно подумал Олег. – Ай да тихони!»

Значительная часть колонии была упрятана под землю – энергетическое хозяйство, склады, ангары, мастерские… Бродя по этому разветвленному лабиринту, Олег не раз натыкался на запертые двери без опознавательных знаков. Расспросы ни к чему не приводили – мессенцы словно сговорились не посвящать новичка в свои секреты. Даже Дана отмалчивалась, сколько он ни приставал.

– Хорошо, – сказал Олег. – Молодцы. Только оружие – оно ведь само не стреляет, без бойцов это просто груда железа. Извини, но таких миролюбивых людей, как вы, я в жизни не встречал. Кто воевать будет? Этот пацан, что ли?

Он кивнул на выкатывающего из-за поворота Энцо. Тот вез на автокаре груду разномастных коробок и, как всегда, вместо того чтобы следить за дорогой, считал ворон. Вернее, чиркающих по небу серпохвостов. Так и хотелось дернуть парнишку за длинные, до плеч, иссиня-черные кудри, чтобы не зевал по сторонам.

– О чем спор? – раздался сзади голос неслышно подошедшего Сдобина. Увидев шефа, Габриэль облегченно вздохнул и снова нырнул в ремонтный люк транспортника. Олег медленно повернулся.

Координатору колонии очень подходила его фамилия. Он был невысокий, кругленький, с постоянно смеющимися глазами, пухлыми щечками и излишне полной, словно раздутой, нижней губой. Дополняла этот совсем не героический образ примечательная деталь: при ходьбе Сдобин забавно переваливался с ноги на ногу. Глядя на него, Олег иногда думал, что планете не повезло с первым лицом, и даже примерял на этот пост себя, любимого.

– Воевать, говоришь, некому? – спросил Сдобин, щурясь от небольшого, в половину земного, но слепящего мессенского солнца. – А тебе самому-то доводилось?

– Я состоял в добровольной организации содействия армии! – гордо выпятил грудь Олег. – И проходил военные сборы, когда случилась заварушка на Лауре.

Он скромно умолчал о том, что сборы длились всего пару месяцев, а стрелять довелось только по виртуальным мишеням.

– Герой! – сказал Сдобин, теребя свою выдающуюся губу. Его глаза, как всегда, смеялись. – К сожалению, фельдмаршала тебе присвоить не могу. Да и другой военный чин тоже – по причине отсутствия на вверенной мне территории боевых действий. – Он произнес эту деревянную канцелярскую фразу с видимым удовольствием. – Кроме того, у тебя есть более привычная работа. Поезжай-ка на восьмую биостанцию. Там сто лет никто не был, информации накопилось море. Снимешь данные, разложишь по полочкам, проверишь исправность всех блоков, работу датчиков. Потом займешься устранением недостатков. Думаю, двух-трех суток тебе хватит.

– Но… – попытался возразить Олег.

– Иди, иди, – вяло махнул рукой Сдобин. – Работы много – как прилетишь, так и приступай. А мы со своей как-нибудь сами управимся.

Восьмая биостанция располагалась на лесной опушке. Вчера Олег переделал массу дел, сегодня предстояло не меньше. Пока работал, думать о том, что происходит в Пилосе, было некогда. Но сейчас, в минуту отдыха, тревога вернулась.

Не вытерпев, он вызвал Дану. Но экранчик викома не развернулся в объемную картинку, а лишь выдал надпись: «Вход запрещен». Олег обалдело уставился на нее. Дана специально заблокировала его вызовы? Чушь какая-то. Зачем?! Он попытался связаться со Сдобиным, Габриэлем и еще полудюжиной колонистов – с тем же результатом.

Виком сработал лишь после того, как совершенно сбитый с толку Олег добрался до Энцо. Видно, тот по извечной своей расхлябанности забыл поставить блок. Вспыхнувшая на экране картинка продержалась лишь пару секунд – затем Энцо вырубил связь. Но увиденного было достаточно, чтобы понять: худшее случилось. В Пилосе шел бой!

…Олег выжимал из видавшего виды флайера максимальную скорость, и все же два часа полета показались ему нескончаемыми. О том, что флибы могут в любой момент сбить беззащитную машину, не думалось. По-настоящему сводила с ума другая мысль: к его прилету бойня уже завершится, и он застанет только догорающие развалины. Как будто, успев до кровавого финала, можно было его предотвратить…

Наконец за грядой холмов показались сооружения космодрома, и только теперь у Олега немного отлегло от сердца. Не было никакой ясности, кто брал верх, но то, что бой еще продолжался, обнадеживало.

Небо Мессении было удивительного цвета: у самого горизонта – нежно-голубое, затем – с почти неуловимым фиолетовым оттенком, а в вышине – ярко-фиолетовое, словно сшитое из нежных лепестков ириса. Но сейчас эту невероятную красоту портили вспышки лазеров, уродливые облака от разрывов ракет и темные точки маневрирующих боевых модулей.

Спустившись пониже, чтобы не привлекать внимания, Олег облетел космодром стороной и приземлился на краю городской площади. Выпрыгнув из флайера, он изумленно завертел головой.

Пилос было не узнать. Тут и там возвышались башенки боевых систем, вылезшие из-под земли, как гигантские грибы. Одни – гладкие – были генераторами силового поля, другие щетинились стволами и направляющими ракет. С интервалом в несколько секунд какая-нибудь из них оживала и выплевывала в небо языки пламени. Площадь пересекала цепочка воронок, в конце которой жарко пылала накрытая вражеским огнем башенка. Другой удар приняла мэрия – у нее был полностью разворочен второй этаж. Соседний жилой дом выглядел почти целым, но из его окон валил густой черный дым.

– Ты что, с ума сошел? – рявкнул кто-то сзади. Олег резко обернулся и увидел рослого мужчину в светлой, песочного цвета, полувоенной форме. Лицо показалось знакомым – кажется, один из инженеров систем жизнеобеспечения. Но что за тон? Такое себе в Пилосе мало кто позволял.

Однако Олег не успел возмутиться – инженер бесцеремонно схватил его за руку и потащил к люку, открывшемуся метрах в трех от флайера. И правильно сделал: перед тем как оба нырнули в спасительную глубину, над головами у них сверкнуло, и с неба полился огненный дождь.

Миновав изогнутый подземный коридор, они попали в большое помещение с экранами на стенах. Здесь находились три-четыре десятка человек. Большинство непрерывно двигались: одни люди подходили, другие исчезали в туннелях, и все их перемещения подчинялись четкому продуманному ритму. Никаких бесцельных шатаний!

Лишь две группы, скучковавшиеся перед экранами, были почти неподвижны, и в одной из них Олег увидел Сдобина. Координатор водил рукой по сенсорной панели, и, повинуясь его пальцам, на виртуальной карте боевых действий вспыхивали условные знаки.

Инженер куда-то исчез, и Олег, чувствуя себя неприкаянным, подошел поближе к Сдобину. Тот как раз давал указания одному из колонистов:

– В восемнадцатом секторе уже идет наземное сражение, ваша задача – держать семнадцатый. Если станет совсем невмоготу, можете отступить в шестнадцатый. Но это крайняя черта, с нее ни шагу!

– Есть! – по-военному ответил колонист и размашисто зашагал к ближайшему выходу.

– Разрешите обратиться! – не вытерпел Олег, подстраиваясь под общий тон. – Я тоже хочу… дайте задание!

Сдобин повернулся к нему, и Олег оторопел, увидев, насколько тот изменился. Глаза уже не смеялись, а смотрели холодно и оценивающе, возле рта появились жесткие складки, на пухлых щеках убавилось румянца, и даже знаменитая губа, казалось, оттопыривалась меньше, чем всегда.

– Прилетел, значит, – неодобрительно сказал Сдобин. В его взгляде явственно читалось: «Свалился на мою голову, теперь думай, куда тебя приткнуть». – Сражаться есть кому. Боевые расчеты укомплектованы, но на всякий случай оставайся поблизости. Может, где и пригодишься.

Он отвернулся – резко, совсем не в сдобинской манере давая понять, что разговор окончен.

«Чертовщина, – подумал Олег, отходя. – Что с ним? Что с остальными? Они все ненастоящие. Или… Может, я сам ненастоящий?»

В другое время эта мысль могла его позабавить, но сейчас было не до смеха. Он пристроился к другой группе и стал разглядывать экран.

Надо думать, пиратский корабль-матка был тяжелого класса – об этом говорила целая гроздь выпущенных им боевых модулей. Камера приблизила один из них – свинцово-серый бочонок с двумя спаренными лазерными установками по бокам. Его очертания колебались – их размазывало силовое поле.

Внезапно модуль окутало облако взрыва. Судя по всему, защита выдержала удар, но тут же последовал еще один, и на этот раз он пробил силовой кокон. Бочонок вспыхнул, завертелся волчком и начал падать.

– Молодец Дана! – вырвалось у кого-то. – Четко сработала!

Олег вздрогнул. Услышанное не укладывалось в голове.

– Дана? Где она?

– На пятом посту, – подсказали ему. – Уже второго сбила!

– На пятом? – переспросил Олег. – А это далеко?

Он не дождался ответа. У всей группы разом сработали викомы, и их хозяева, не говоря ни слова, потянулись к одному из туннелей.

Тут Олег разозлился по-настоящему. Колонисты, включая женщин, отбивали вражескую атаку, каждый знал свое место, и лишь ему, молодому здоровому мужику, не нашлось дела! Почему, на каком основании?

Он решительно подошел к Сдобину и заявил, что не отстанет, пока тот его куда-нибудь не определит. Кем угодно, хоть заряжающим у Даны!

– К Дане не могу, – отрезал координатор. – Второму бойцу там делать нечего, только мешаться будет. Значит, рвешься воевать? – Он в упор посмотрел на Олега, и тому показалось, что во взгляде Сдобина вновь мелькнули смешинки. – Тогда бегом марш на двадцать шестой пост, там как раз нет оператора. Ныряешь вон в тот туннель, дальше – по указателям. Инструкцию найдешь на месте – разберешься, не маленький. Все. Выполняй!

– Есть! – машинально ответил Олег. И неожиданно для себя самого вытянулся перед этим маленьким пухлым человечком по стойке смирно.

Двадцать шестой пост представлял собой маленький бункер со спертым воздухом. Кондиционер имелся, но, судя по надсадным хрипящим звукам, которые он издавал каждые полминуты, был неисправен. На одной из стен мерцал голоэкран, чуть поодаль от него возвышался пульт управления с сиденьем оператора.

Олег слегка приоткрыл дверь, чтобы в образовавшуюся щель проникал воздух из коридора, и принялся изучать инструкцию.

Он узнал, что оператор должен следить за обстановкой, фиксировать все мало-мальски существенные изменения и скармливать информацию компьютеру. Тот, обработав ее, выдавал на экран малопонятные таблицы и диаграммы. Их следовало сравнить с другими, поступившими от коллеги с тридцать первого поста. Затем, если они в основном совпадали – отправить эти результаты на центральный пост и забыть о них. Если же сильно расходились – посчитать, что вмешался неучтенный фактор, и тем более забыть, никуда не отправляя.

Сама по себе такая работа нагоняла скуку. Зато следить за ходом боя… Олег видел, как полыхало в небе от пущенных колонистами ракет, как вражеские модули огрызались, нанося удар за ударом. Некоторые из них были такой силы, что в бункере вибрировал пол.

Одновременно шла яростная наземная битва. Она развернулась к северу от Пилоса, среди нагромождения скал, где десятка полтора модулей сумели достичь поверхности и высадить десант. Две группы игрушечных фигурок – флибы в темно-бурой форме и мессенцы в песочно-желтой – вели ожесточенную перестрелку. Олег укрупнил картинку и в одной из желтых фигурок узнал Габриэля. Но здоровяк сразу куда-то исчез – видимо, подкрадываясь к противнику, нырнул в подземный ход. Удивляло, как ловко он это проделал – при его-то комплекции!

Еще больше Олега поразил Энцо. Тот полз вперед – то медленно, вжимаясь в ноздреватый камень, то быстро, по-ящеричьи, словно просачиваясь сквозь узкие щели между валунами. Вот тебе и сопляк, у которого ветер гуляет в голове!

Скользнув к массивному монолиту с резкими гранями, Энцо застыл – наверное, изучал информацию, поступающую на визор шлема. Затем метнулся вправо, на мгновение высунулся, вскинул лазер – и тонкий ослепительный луч пронзил живую мишень. Одна из темных фигурок метрах в ста от монолита дернулась, зачем-то приподнялась, но тут же завалилась навзничь. А пацан-снайпер, укрывшийся за каменной глыбой, победно вскинул руку…

Прошло несколько часов. Олег нашел во встроенном в стену шкафчике воду и концентраты, наскоро поел и продолжил работу. Наконец стало ясно, что вторжение захлебнулось. Десант флибов был полностью уничтожен, сбитые модули коптили небо дымовыми хвостами, а темные точки уцелевших таяли в облаках, устремляясь к кружащему на орбите кораблю-матке.

В какой-то момент Олег услышал приближающиеся шаги. Они показались ему знакомыми, но он не успел угадать, кто пожаловал: дверь распахнулась, и в бункер вошла… Дана.

От неожиданности Олег привстал, снова сел и, чувствуя себя невыносимо глупо, вскочил опять. Примерно полминуты они молча смотрели друг на друга. Как и других колонистов, Дану было не узнать. Куда делась хрупкая девушка с льющимися на плечи каштановыми волосами, ласковая, нежная и простодушная? В дверях стояла суровая воительница – затянутая в форму, прямая как струна, волосы безжалостно убраны под берет. Очертания скул сделались четче, из голубовато-серых глаз улетучилось тепло, и даже вздернутый носик, которым она так любила уткнуться Олегу в плечо, уже не казался задорным.

– Ты?.. – нарушил молчание Олег. От этой Даны, чужой, неправильной, веяло холодом, но надо было что-то говорить, и он продолжил: – Ну, как оно… сколько модулей сбила?

– Четыре, – ровно, буднично, как о хорошо проделанной, но рядовой работе, сообщила Дана. – Три дались легко, а с одним пришлось повозиться – замучил меня ложными мишенями. Только шестой ракетой вогнала в землю. Вот, сдала пост, иду домой, увидела, что дверь не закрыта – ну и решила проверить, в чем дело. А ты-то что тут делаешь?

– Я? – Олег поднял брови, не понимая, зачем она спрашивает очевидную вещь. – Да вроде как тоже выполняю боевую задачу. Хотя пока никого не сбил.

– Боевую задачу?! – Дана смотрела на него с недоумением. – Олег, ты шутишь?

– Да какие могут быть шутки? – Он почувствовал нарастающее раздражение.

– Но… Это же учебный пост! Экран настоящий, а пульт – имитация. Оператор может только наблюдать, он ни на что не влияет, сколько бы кнопок ни нажимал. Информация уходит куда надо сама собой, в автоматическом режиме. – Она наморщила лоб. – А, понимаю! Тебя сюда отправил главный – решил поберечь?

Какое-то время Олег переваривал услышанное. А переварив, разразился проклятьями в адрес гадского Сдобина, который заставил его столько часов валять дурака.

Они с Габриэлем сидели в переполненном баре и потягивали пиво. В окно было видно, как киберы-ремонтники сноровисто заделывают изрывшие площадь воронки от взрывов.

– Потери есть? – спросил Олег.

– Двенадцать раненых. – Габриэль был уже прежний – добродушный и невозмутимый. – Трое тяжелых, но медики говорят, что вытащат. У флибов сбито десятка два четырехместных модулей и почти столько же роботов. Десантников, которые успели высадиться, пока еще подсчитывают. Сам понимаешь, это непросто.

Олег понимал. Бомба-имплант – адская штука, разносит тело в клочья…

– Слушай, – сказал он. – Я хотел расспросить Дану, но она, как всегда, отнекалась. Мол, умница Габриэль все разъяснит в лучшем виде. Короче… Что это было? Как вы, сущие ягнята, черт вас побери, за один день научились кусаться?

Габриэль усмехнулся:

– Что это было, спрашиваешь? Всего-навсего ПМ.

– К-к-как? – Олег чуть не поперхнулся пивом. – Психоматрица?

– Она самая. – Габриэль завел руку назад и ткнул себе пальцем пониже затылка. – Вот здесь. У каждого. Этакий безобидный паучок, который почти постоянно находится в спячке. Его могут не будить годами. Но приходит день, когда космические отморозки решают, что пора заняться твоей планетой. Тогда паучка встряхивают, и… Остальное ты видел.

Психоматрицу придумала лет тридцать назад группа земных ученых. Поначалу изобретение вызвало небывалый ажиотаж. Еще бы! Сколько надо потратить времени, сил и средств, чтобы подготовить классного специалиста? А тут… Маленький чип внедряют под основание черепа – быстро и безболезненно. Он выпускает тончайшие щупики, те прорастают в нужные отделы мозга. И ты становишься талантливым конструктором, прекрасным дизайнером, хирургом от бога, мастером ратных дел… Причем в любой момент и на какое угодно время. Не нужны подсаженные в голову знания – чип нейтрализуется особым прибором. Понадобились – активизируется той же машинкой. Сказка, да и только!

Однако эйфория длилась недолго. Вскоре выяснилось: активизированный чип не только превращает заурядного человека в профессионала, но и воздействует на его психику. Причем так резко, что, по сути, подавляет природный характер и подменяет другим.

Это известие раскололо землян. Одних приводила в восторг мысль, что теперь даже у самого забитого субъекта появился шанс стать волевым и решительным. Другие справедливо отмечали, что верно и обратное: со сменой профессии вчерашний герой может запросто сделаться слюнтяем и подкаблучником. В СМИ разгорелись ожесточенные словесные баталии. Противники ПМ создали мощное движение, его поддержал ряд влиятельных общественных организаций. К ним присоединились религиозные деятели, всегда осуждавшие радикальное вмешательство в природу человека.

Планета забурлила, и решающее слово осталось за властью. А поскольку новые потрясения были нужны государственной машине меньше всего, на «мозговых приставках» поставили крест. До тех пор, пока подавляющая часть общества не будет готова их принять…

– Но… – выдавил Олег. – Это же противозаконно!

Габриэль снова усмехнулся и приложился к кружке.

– Где мы, а где земной закон? У нас очень маленькая колония – каждая пара рук на счету. Содержать крупный отряд военных профи слишком накладно. Кому охота кормить бездельников, услуги которых могут пригодиться лет через пять, а могут не понадобиться вовсе? Но если однажды по Мессении, как саранча, пройдутся флибы, уже некому будет рвать на себе волосы, что не приготовились их встретить. И мы приняли единственно верное решение.

В воздухе повисла длинная пауза.

Олег представил в своей голове сучащего длинными ножками механического паучка, и его передернуло.

– Извини, я пойду, – сказал он и поднялся, не допив пиво.

На этот раз веерокрыл, словно исправляясь за позавчерашнюю промашку, завжикал вовремя. А несколько минут спустя к нему присоединился еще один. Самцы начали бескровный турнир, в котором все решала крепость голосовых связок.

Олег сидел на кровати, уперев подбородок в колени, и снова смотрел на луну. Сперва без особых эмоций, но потом в душу проникла мысль, отравленная запоздалым страхом.

Он представил, что флибы все же выиграли битву за Мессению и, взбешенные отпором, устроили резню. Набив добычей трюмы, бандиты уже покинули планету. А медное око луны бесстрастно разглядывает то, что осталось от колонии: лежащие вповалку трупы, скелеты выжженных зданий, обломки подбитой военной техники…

Щелкнула дверь душевой, и оттуда вышла Дана. Расчесала волосы перед зеркалом, затем сбросила халатик и нырнула под одеяло.

– Ну-у? – спросила она минуту спустя. – Долго собираешься сидеть в позе мыслителя?

Он не ответил.

– Да что с тобой такое? Можешь объяснить?

– Де… – начал Олег и осекся: после того как он узнал Дану в бою, выговорить «девочка моя» не поворачивался язык. – Слушай… ты ее как-нибудь ощущаешь… ну, эту штуку у себя в мозгу?

Дана помотала головой:

– Нет, совсем никак. А почему ты спросил?

Какое-то время он собирался с мыслями, а потом заговорил вновь – быстро и горячо:

– Потому что не могу так. Не готов принять, что вас двое. Даже сейчас не знаю, кто со мной: то ли забавная девчонка, в которую я втрескался по уши с первого взгляда, то ли амазонка, мастерски стреляющая по живым мишеням. Мне нужна первая – настоящая, слабая, женственная. А вторая… Да, идеальный боец, да, героиня. Но все равно – чужая. Кем она может быть? В лучшем случае – товарищем по оружию, если мне это оружие когда-нибудь доверят. Понимаешь?

– Успокойся. – Дана придвинулась поближе и легонько сжала ладонями безвольно свисающую кисть его руки. – Сейчас я настоящая. Та самая, ради которой ты оставил свою распрекрасную Землю. Такой меня и принимай.

– Не получится, – подавленно сказал он. – Понимаешь… Для этого надо забыть, что в тебе живет второе «я», выкинуть из памяти, стереть как ненужный файл. Только у меня нет такой кнопки. Ты можешь сказать, что та Дана, холодная, отстраненная, бесконечно далеко, что от активации до активации она ничем не отличается от мертвого кристалла. Но это бесполезно. Я не могу избавиться от мысли, что она смотрит на меня твоими глазами, все видит, чувствует, оценивает – постоянно, даже в минуты любви. Особенно в минуты любви…

Дана закусила губу.

– Но… Как же так? Олег, у меня ведь нет выбора. Мы – одно большое братство… мужчины, женщины – ни у кого никаких привилегий. Ты же видел – по-другому не выстоять. Отказаться от чипа означает предать всех. А может… – В ее голосе пробилась нотка надежды. – Может, ты сам согласишься на чип? Я понимаю, у землян это не принято, тебе тяжело, непривычно, дико, но… Ты что, собираешься меня бросить?

Она сжалась в комочек, и у Олега резануло сердце. Он порывисто обнял ее и прижал к себе.

– Не знаю, что сказать, Дана. Жизнь ломается пополам… очень больно… молчать нельзя, а у меня нет нужных слов. Вы здорово сражались, умело, бесстрашно, без вас я был бы трупом, да что там я – они бы никого не пощадили. Но вот это осознание… Оно свалилось на меня и пришибло. Наверное, я слабый…

– Нет! – Дана так резко мотнула головой, что волосы облепили лицо. – Ты сильный. Просто не можешь смириться, когда тот, кто рядом, оказывается еще сильнее. Знаешь что? Давай просто полежим. Будем смотреть на луну, пока она не шепнет нам пару слов. Самых важных, до которых мы никак не можем додуматься…

…Его разбудил зудящий писк викома. Борясь с остатками сна, Олег повернулся на бок, затем перекатился на другой. А когда наконец разлепил веки, то увидел, что Дана уже стоит одетая и закрепляет волосы фиксатором в тугой узел.

– Ты куда? – недоуменно тараща глаза, спросил Олег.

– Срочный вызов! – Она кивнула на виком. – Флибы возвращаются – наши засекли их на подлете. Видно, хотят поквитаться за вчерашнее.

Олег рывком сел на кровати.

Как он не подумал о том, что вражеский корабль-матка может повернуть обратно? «Поквитаться» – это, конечно, смешно. Как бы ни были мстительны флибы, любая эмоция, даже самая сильная, не стоит затраченного во имя ее горючего. Но Мессения – богатая колония, ее склады забиты дорогим металлом, готовым к отправке на Землю. Ради такого куша стоит повторить набег, не считаясь ни с чем. Пусть новый бой выкосит ряды нападающих наполовину, будет потеряна еще масса техники – в случае победы все окупится с лихвой.

– Ага, сейчас, господа хорошие, – пробормотал Олег. И вдруг предельно ясно осознал, что решение уже принято, больше ему не придется изводить себя, делая мучительный выбор. Он поднялся и, словно стыдясь того, что изменил своим убеждениям, нарочито грубо сказал:

– Где у вас главный мозгоправ? Пусть вставляет мне в голову эту чертову штуку, да побыстрее. Воевать так воевать!