Миротворцы

Глава 2

Мир Божий — так называли свой остров проживающие на нем люди. Они считали его единственным населенным местом в бесконечности и были уверены, что окружающий их океан есть не что иное, как обиталище злых духов.

Основой существующих на острове религий было утверждение, что боги-живущие на небе — подарили людям Землю, дабы те воспевали их величие и возводили в их честь великолепные храмы. Главным занятием богов была борьба со злыми демонами, обитающими в океане. Эта борьба происходила где-то далеко на горизонте, там, где, по мнению людей, вода и небо сливались воедино, образуя что-то вроде пространства, отведенного для боевых действий высших существ, отголоски сражений которых долетали иногда до мира Божьего в виде ураганов, землетрясений и других стихийных бедствий.

Какого-либо закона, касающегося религий, на острове не было. Здесь умудрялись существовать в относительном мире между собой более десяти различных храмов. Имея общую основу, храмы эти различались лишь в том, что каждый предлагал свой облик могущественного бога и свой ритуал его восхваления.

Лет десять назад произошло одно незначительное на первый взгляд событие. В то время никто не обратил на это особого внимания, и вряд ли кто-нибудь понимал, что от этого зависит ни мало ни много — существование планеты Земля. Тогда на острове появилось два новых храма: Храм Волшебниц Доры и боевой Храм Хивы.

Император был не в духе. Три дня прошло с тех пор, как лучший бит его армии был послан на секретную операцию, о которой знали только четыре человека — сотник бита, советник безопасности, первый советник и сам Император.

Он приказал позвать к себе факира и теперь лежал и смотрел на порядком уже надоевшие трюки.

— Вон! Пошли все вон, — не выдержал наконец владыка. — И позовите ко мне первого советника!

Все вышли, а Император, откинувшись на мягкие перины, погрузился в поток мрачных мыслей.

«Храм Хивы… Там много золота. Я никогда не видел настоятеля, он всегда присылал вместо себя своих учеников. Наверное, он так уродлив, что боится показаться людям на глаза. Как-то раз я спросил Моти-Мара, почему Кхан-Кхоу ни разу не посетил Пхасту, тот ответил, что учитель — калека и не может передвигаться. Это была явная ложь, но тем не менее я не стал опровергать ее, а спросил, правдива ли та история, которую знает каждый нищий не только в Империи, но и в Королевстве Амброунов. Рассказывают, будто год назад на одно селение напала лесная шайка разбойников под предводительством Янора — кровожадного и беспощадного бандита, не жалевшего ни женщин, ни детей. Его отряд был самым многочисленным из когда-либо существовавших в лесах поблизости от столицы. Он насчитывал более ста человек. Янор со своими человорезами наводил ужас на всю Империю. Рейды битовцев не давали никаких результатов — шайка была неуловима. Во время нападения бандитов на деревню рядом оказался кто-то из жрецов Хивы, их всегда легко узнать по странной привычке носить меч за спиной и вплетать в косы кинжал. Он один бросился на сотню разбойников, и пока те опомнились от такой неслыханной наглости, около десяти бандитов были уже мертвы. Говорят, за ним трудно было уследить — так он быстро и ловко передвигался. Жрец прыгал, кувыркался и наносил удары. Разбойники пытались его окружить, но каждый раз, когда казалось, что кольцо вокруг него сомкнулось, он проделывал в нем брешь и ускользал от них. Так, отступая, он увел всю шайку в лес. В деревне тогда насчитали двадцать три убитых бандита. Эта история походила на легенду. Но сам факт, что о шайке Янора больше никто ничего не слышал, говорил о том, что какая-то доля правды в ней была. Выслушав мой рассказ, Моти-Мар сказал, что народ любит сочинять небылицы, и Храм Хивы понятия не имеет, куда девалась грозная банда вольных охотников…»

— Повелитель, Крит-Коул прибыл и просит вашего разрешения войти.

Императора так резко оторвали от его мыслей, что, побагровев от ярости, он закричал на начальника охраны:

— Лоуз, тебе, наверное, надоела твоя глупая башка, раз ты врываешься в покои Императора без стука!

— Прошу прощения, Повелитель, но я стучал довольно долго. Я испугался, что с вами что-то случилось, и вошел, не дождавшись разрешения, — ответил перепуганный до смерти начальник охраны.

— Хорошо, на этот раз голова останется при тебе, но помни: дважды я никого не милую. А теперь ступай вон.

— Прошу прощения, Повелитель, что вновь испытываю ваше терпение, но вы забыли о первом советнике, он ждет за дверью, — робко пролепетал Лоуз и сделал шаг назад, словно боясь, что гнев Императора на этот раз не минует его головы.

— А-а, Крит-Коул пожаловал, — сменил гнев на милость Император.

Он надеялся, что советник развеет его страхи и сомнения, поэтому и позвал его.

— Ну что ж, пусть войдет, а ты позаботься о том, чтобы нам не помешали, — сказал, обращаясь к начальнику охраны, Император.

Лоуз отворил дверь и жестом пригласил советника войти.

Крит-Коул для своих сорока лет был человеком довольно распущенным, больше всего на свете он любил власть, деньги и развлечения. Он был умен, хитер и коварен. Умел говорить так, что даже самые плохие новости представлялись в радужном сиянии. Между тем черты его характера никак не вязались с его обликом. У советника было лицо наивного дурачка. Глядя на него, казалось, что ничего, кроме глупости, он сказать не может. Жирный блеск его кожи выдавал в нем человека, который ждет от жизни одних удовольствий, впрочем, так оно и было, судьба ни разу еще не ломала его. Казалось, у советника было все, о чем только можно мечтать, но его алчной душе хотелось большего. К сорока годам он понял, что власть без славы не столько радует, сколько утомляет. Лишь став Императором, он сможет вкусить все прелести жизни. Но для того, чтобы взойти на престол, необходимо было подкупить не только стражу, но и всех приближенных повелителя, а для этого требовалось огромное количество золота…

Как только двери отворились, Крит-Коул вошел в зал.

— Вы позвали меня, мой Повелитель, и я поспешил к вам, как собака на свист хозяина, — проронил Крит, предварительно изобразив на лице улыбку наивного ребенка. Это ему всегда помогало, если Повелитель был не в духе.

— Рад, что ты так послушен, мой дурачок, — ответил Император, широко улыбаясь. — Знаешь, меня грызут сомнения. Не мало ли мы послали воинов для захвата такой важной добычи? Я слышал, жрецы Храма Хивы прекрасно владеют оружием. К тому же мне не очень верится, что для охраны таких богатств они оставили всего десять человек.

Крит-Коул не обращал внимания на то, что Император называл его дурачком. Он всегда предпочитал, чтобы противник недооценивал его. Тогда удар, который он нанесет, будет более неожиданным и, значит, более успешным.

— Позвольте мне, мой повелитель, развеять сомнения, которые осмелились пустить корни в голове человека, которым по праву могут гордиться не только люди на земле, но и боги на небе. Кому, как не вам, владыка, должно быть известно, что воины советника безопасности — лучшие в мире Божьем. Каждый из них стоит двоих, я сам видел их в деле. Так неужели вы, мой повелитель, доверяете сказкам глупого простонародья больше, чем своему верному слуге?

Нет, вы, вероятно, просто проверяете — не поселился ли в моей душе страх? Мой повелитель, вы для меня и Бог, и отец. И если бы мне было позволено, я бы поклялся вашим святым именем, но я всего лишь простой человек, и поэтому, принося в залог свою жизнь, я клянусь, что успешный исход предприятия нам гарантирован. Жрецы Храма Хивы не ценят золота и не станут рьяно его защищать, — окончив свою высокопарную речь, Крит-Коул опустился на колени и слизнул пыль с сандалий повелителя — знак высшего уважения и восхищения.

— Ты, как всегда, прав, — ответил Император.

Его лицо сияло от счастья. После таких речей он всегда чувствовал себя по меньшей мере божеством. Ничто так не ласкало слух повелителя, как лесть, а в этой науке Крит-Коул преуспел лучше всех.

— И все же, Крит, меня беспокоит отсутствие гонца, проговорил Император озабоченно. — Ведь при успешном окончании дела он должен был прибыть во дворец сегодня утром, а сейчас уже поздний вечер.

— Повелитель, не терзайте понапрасну свою чистую душу. С гонцом могло случиться все что угодно. К тому же я послал трех своих парней на дорогу к Храму Хивы, и к утру мы будем знать все.

— Тогда я, пожалуй, пойду отдыхать. А ты, Крит, сделай так, чтобы, когда я проснусь, золото уже лежало у моих ног.

— Слушаюсь, мой Повелитель, приятных вам снов, — ответил Крит-Коул и вышел вон.

Всю ночь советник не мог заснуть. Он понимал, что задуманное дело проходит не совсем так, как ему хотелось. Все отговорки, которые он так ловко подсунул Императору, для него самого не стоили и ломаного гроша. Крит-Коул ворочался с боку на бок, но сон не шел к нему. Он никак не мог понять, когда и где допустил ошибку. Впервые в жизни удача отвернулась от него, и он боялся, что дальше будет еще хуже. Крит лежал с открытыми глазами и вспоминал минувшие события, когда в Пхасту прибыл Моти-Мар первый помощник Кхан-Кхоу.

Это было неделю назад.

Крит-Коула позвал к себе Император, и он тотчас явился к нему.

— Крит, в столицу приехал Моти-Мар, — сказал повелитель, как только советник вошел в зал. — Он хочет закупить продукты для своего Храма. Пригласи его к себе и скажи, что я вынужден увеличить плату за проживание в заповеднике.

— Слушаюсь, мой повелитель, — ответил Крит-Коул. — Позволите ли мне узнать, на сколько вы намерены поднять стоимость?

— Вдвое.

— Вдвое? — изумился Крит. — Но ведь Храм и так платит огромную сумму, и на такое повышение он может не согласиться.

— Но разве ты не сможешь убедить его? Со мной это у тебя получается совсем неплохо. Скажи ему, что я собираюсь увеличить численность армии, что мой гардероб необходимо обновить. Короче, не мне тебя учить. Храм Хивы — основной поставщик золота в мою казну. Ты понял меня?

— Да, мой повелитель, я сделаю все, как вы сказали. В тот же день Крит-Коул пригласил к себе жреца.

— Приветствую вас, Моти-Мар. Рад, что вы приняли мое предложение. Я Крит-Коул, первый советник императора.

— Добрый день, советник. Мне также приятно, что я приглашен к самому Крит-Коулу, — ответил Мот с еле скрываемым сарказмом.

— Для дальнейшего разговора я предлагаю перейти на дружественный тон. И зовите меня просто Крит, — сказал советник и широко улыбнулся.

— Хорошо, я согласен, называй меня Мот, если хочешь, — равнодушно ответил жрец.

— Мне нравится ваше нелюбопытство, дружище. Вы даже не спрашиваете, зачем я вас пригласил.

— Ну, Крит. Ты позвал, сам и скажешь.

— Ты прав, — согласился советник. Его удивило, как легко жрец перешел на «ты». Сам же он еще продолжал «выкать», отчего почувствовал себя немного уязвленным.

— Я предлагаю сначала немного перекусить, а уж потом поговорить о деле, — предложил Крит.

Он жестом пригласил гостя в просторную столовую.

— О-о, — удивился Мот, увидев богатство стола.

Судя по угощению, разговор для меня будет не из приятных.

— Вы правы, но об этом позже. Я давно хотел поговорить с кем-нибудь из жрецов Хивы. Не официально, а по-дружески, за столом, — сказал Крит и предложил гостю стул.

— По-дружески, за столом — это неплохо. Признаться, я любитель вкусно поесть, — ответил Мот, усаживаясь за стол. Никогда в жизни он не видел такой прекрасно приготовленной пищи.

Крит понял, что наступило время для вопросов, которые его так интересовали.

— Рад, что угодил столь дорогому гостю, — произнес он с простодушной улыбкой.

— Вот как? И чем же я тебе так дорог, советник? спросил Мот, оторвав взгляд от стола, и пристально посмотрел в глаза Крит-Коулу.

Крит растерялся. Ему показалось, что этот взгляд проник в его самые сокровенные мысли. На мгновение он даже испугался, но потом, отогнав дурное предчувствие, весело заявил:

— Мот, ты задаешь слишком прямые вопросы. Я просто уважаю Храм Хивы, хоть вы для меня и непонятные люди.

— Каждый человек в той или иной степени непонятен, — ответил Моти-Мар.

— Да-а, конечно, — согласился Крит. — Но вот ты, например, первый помощник Кхан-Кхоу, а одет как простой ремесленник.

— А я и есть сын простого гончара, — равнодушно ответил Мот.

— Но сейчас ты занимаешь довольно высокое положение. Храм так богат и…

— Никакого положения я не занимаю, — прервал его Мот. — У нас абсолютно все равны. А если ты считаешь, что я слишком плохо выгляжу для твоего роскошного стола, то мне остается только откланяться.

Мот встал, собираясь покинуть советника.

— Что ты, что ты, мне и в голову не могло такое прийти, — залепетал Крит, удерживая гостя за руку.

Он лишь начал закидывать свои сети, а «дичь» уже убегала. «Нужно было сперва напоить и накормить его, а потом переходить к делу, — подумал советник. — Сытого всегда легче уломать».

— Я очень уважаю тебя и твой Храм, для меня большая честь обедать вместе с тобой. Садись, будь добр.

Он снова усадил Моти-Мара за стол и наполнил бокалы.

— Попробуй моего вина, уверен, ты никогда не пил ничего подобного, — проворковал Крит ласковым голосом.

— Я не могу, учитель строго запрещает прикасаться к вину, — ответил Мот сердито.

— Ну перестань дуться, к тому же я не заставляю тебя пить, а просто прошу попробовать.

Мот взял бокал и отпил глоток, смакуя вино.

— Ну как? — спросил Крит. — Нравится?

— Не знаю, на вкус приятно, но больше ничего сказать не могу, я не специалист в этой области, — ответил Мот и поставил кубок на стол.

— А я вот больше всего люблю вино и женщин, — весело проговорил Крит и осушил свой бокал. Он не стал наливать себе еще, так как предстоял серьезный разговор.

— Отведай моего угощения, Мот, — сказал он, не зная, как подступиться к гостю.

— Благодарю, советник, — ответил Моти-Мар повеселевшим голосом, — не часто меня так угощают.

Он разломал какую-то испеченную на огне птицу и с наслаждением принялся есть.

Крит-Коул был сыт, но видя, с каким удовольствием гость работает своими квадратными челюстями, тоже стал ему помогать. Живность, салаты, фрукты довольно быстро переходили в желудок к Моти-Мару. Позавидовав аппетиту гостя, Крит взялся за десерт, но и он не долго радовал советника, исчезнув в той же бездонной пропасти. Когда наконец Мот остановился, на столе, кроме костей и вина, уже ничего не было.

— Это все? — спросил гость раздосадованно.

— Да-а, — протянул советник растерянно.

— Ну что ж, неплохо перекусил, — сказал Мот, поглаживая живот.

— Перекусил?

От удивления у Крит-Коула отвисла челюсть.

— Мот, мне ужасно любопытно, что вы едите в Храме?

— Мы питаемся в основном растительной пищей, ничего жирного и никаких излишеств. Кхан-Кхоу строго следит за этим. Он говорит, что после трапезы надо оставаться чуточку голодным.

— А теперь ты сыт? — спросил Крит.

— Наверное, раз живот стал упругим, — пробормотал Мот негромко.

— Ха-а… ха-а… ха-а…

От смеха у советника на глазах показались слезы. Он понимал, что ему совсем не стоило веселиться, но ничего не мог с собой поделать. Он пытался остановить так внезапно накатившийся на него смех, но приступ возобновлялся с новой силой.

— Мне бы хотелось все же узнать, зачем ты меня позвал? — спросил Мот, нахмурив брови.

— Извини, — проговорил Крит, все еще продолжая смеяться. — Не сердись.

Ему наконец удалось взять себя в руки.

— Не стоит так сердиться, — сказал он. — Я, может, впервые в жизни посмеялся от души.

— Ты не ответил на мой вопрос. Думаешь, твое простецкое лицо введет меня в заблуждение? О, нет, я прекрасно вижу, что под маской глупости таится достаточно ума, хитрости и коварства, — сказал Мот, все более распаляясь.

— Прости, мне очень жаль, что я тебя обидел, — вновь попросил извинения Крит. — Ты хочешь знать, зачем тебя позвали? Хорошо, я скажу: императорская казна опустела, и повелитель хочет удвоить вашу плату за проживание в заповеднике.

— Разве мы мало платим? — недоуменно спросил Мот.

— Я отвечу тебе, но сначала скажи мне, Храм очень богат?

— Ты имеешь в виду золото?

— А что же еще? — ответил Крит, пожимая плечами.

— Понимаешь, у нас золото не ценится, как у вас. Мы можем добыть его в любом количестве.

— Как это в любом количестве?

Глаза советника засверкали, словно драгоценные камни: «Значит, я был прав. Завладев золотом Храма, я смогу купить всю Империю, а потом и Королевство. Я стану повелителем всего мира Божьего». От этих мыслей сердце советника так бешено заколотилось, что он испугался, как бы Моти-Мар не услышал этот взволнованный стук. Теперь остается только выбрать удачное время для начала действий, и тогда…

— Ты, кажется, что-то спросил? — прервал его мысли Моти-Мар.

— Да. Я не понимаю, где вы можете брать столько золота.

— Не знаю. Этим занимается учитель. Мы никогда не спрашивали, где он его берет, — ответил Мот.

— Выходит, Храм невероятно богат? — спросил Крит, облизывая пересохшие от волнения губы.

— Выходит, что богат. Скажи мне, если бы на нашем месте жили другие, они бы платили столько же?

— Что ты, и пятой части было бы слишком много, — ответил Крит.

— Тогда почему Император требует удвоить налог?

— Когда вы поселились в заповеднике, то предложили отцу нынешнего повелителя гигантскую сумму. Она была вдвое выше всех годовых поступлений в казну. Вы сами предложили ее, и Император с радостью согласился. Именно благодаря вам Империя стала такой богатой. На ваши деньги содержится вся армия, все бездельники во дворце.

— Это я знаю, но не могу понять, почему повелитель требует еще больше.

— Знаешь, такова человеческая натура Чем больше дают, тем больше хочется.

— Ты прав, — проронил Мот безразличным тоном. Он сидел, обхватив голову руками, и о чем-то напряженно думал.

— Мот, прости за любопытство, но почему Кхан-Кхоу никогда не посещает Пхасту? — спросил неожиданно Крит.

— Это не важно. Я представляю здесь интересы Хивы. Мот встал со стула, собираясь уходить. Лицо его было хмурым.

— Ты что, собираешься покинуть меня? — заволновался Крит-Коул. У него еще осталась масса невыясненных вопросов, и уход Моти-Мара разрушал его планы. Он лихорадочно соображал, каким способом удержать жреца.

— У нас так не принято, погости денек-другой, отдохни. Успеешь еще обрадовать Кхан-Кхоу увеличением налога.

— Прошу прощения, но завтра утром все жрецы Хивы отправляются на сбор информации, а я с десятком воинов должен охранять храм, — ответил Моти-Мар.

— И Кхан-Кхоу уходит?

— Нет, он не может ходить, — сказал Мот, думая о чем-то другом. — Ну, мне пора. Прощай, советник.

— До свидания, заходи еще, — ответил Крит-Коул.

Моти-Мар поклонился и пошел к выходу, задумчиво поглаживая живот.

Раз в год Кхан-Кхоу отправлял своих учеников по селениям. Они ходили везде, не пропускали ни один дом. Расспрашивали буквально каждого, не видел ли кто что-нибудь удивительное или странное. За ценную информацию жрецы платили золотом. Желающих поразить служителей Храма было много, люди выдумывали разные небылицы и страшные истории. Многим удавалось обмануть жрецов, и они получали свою плату. Обо всем этом Крит хорошо знал и никак не мог понять, зачем Кхан-Кхоу раздает деньги за глупые истории, но, вероятно, главе Храма это было нужно.

То, что в Храме остается только десять человек, обрадовало советника. Он мог захватить богатства Хивы, не привлекая для этого особо крупных сил. Судьба открыла ему путь к власти и богатству. План созрел мгновенно. Крит пошел к Императору и уговорил его захватить Храм, так как Кхан-Кхоу отказался платить двойной налог. И в следующую же ночь, в полнолуние, личный бит советника безопасности тайно отправился в заповедный лес. Еще немного — и все богатства Хивы будут у Крит-Коула. Он станет властелином не только Империи, но и Королевства. Тогда он казнит любого, кто посмеет назвать его дурачком. Да, план был прекрасный, но, видимо, он что-то упустил.

— Откройте!

В дверь стучали.

— Откройте, советник!

В дверь колотили так сильно, что, казалось, ее вот-вот выломают. Советник вскочил с постели, недоумевая, просто ли он задумался о прошедшем или все же уснул.

— Сейчас открою, ублюдки! — крикнул Крит сердито. Он отпустил всех слуг, чтобы никто не мог подслушать гонцов, когда те вернутся, и теперь злился, что самому приходится открывать дверь.

— А-а, это вы?! Вас что, давно не пороли? Чуть весь дом мне не разворотили!

Это были те трое, которых Крит послал в лес, к Храму.

— Плохие новости, хозяин, — сказал Борк, старший из них. Он привык, что Крит в последнее время часто бывает не в духе, и потому не очень боялся его гнева.

— Да, — не то спросил, не то подтвердил советник.

— Очень плохие, хозяин.

— Хорошо, Борк, заходи.

Крит-Коул повернулся и поспешил к себе в спальню. За ним шел Борк. Страх все больше проникал в душу советника. Он чувствовал, как быстро холодеет у него спина. Крит совсем не привык к неудачам и поэтому сразу лег в постель и завернулся в теплое одеяло, пытаясь согреться.

— Ну, говори, — потребовал он. Голос его чуть дрожал.

— Они все мертвы, — жестко проговорил Борк. Советник вскочил словно ужаленный. Он скинул одеяло и испуганно посмотрел на лазутчика. Его бросило в жар.

— Неужто все? — переспросил он глупо.

— Да, воины даже не успели перестроиться в боевой порядок. Их чем-то прорубили сквозь мечи и щиты. Я сразу почувствовал, что здесь что-то не то. Я видел всякое, но и у меня мурашки по спине побежали, хозяин…

— Ты говоришь, они были прорублены через щиты, — перебил его Крит. — Они, наверное, пытались ими защититься?

— Да, но щиты помогли им не больше, чем собственная шкура.

Крит-Коул сидел на кровати, словно высеченный из камня. Его лицо было серым и неподвижным, казалось, он примерял на себя маску смерти. Постепенно кровь окрасила его в цвет жизни, и он снова стал Крит-Коулом — первым советником Императора.

— Та-ак, — протянул он, — значит, все воины мертвы. А что же стало с Атор-Сафом и сотником? Их настигла такая же страшная смерть?

— Среди мертвых их нет. Вероятно, их увели с собой.

— Кто увел? Ты хорошо осмотрел место? Не было ли там других мертвых воинов?

— Нет, хозяин, чужих воинов я не нашел.

— Выходит, они унесли своих с собой, — процедил сквозь зубы советник.

— Я тоже так думаю. Хотя, судя по оружию нападавших, потерь с их стороны, возможно, и не было.

— Скажи, Борк, может, ты заметил что-нибудь, что помогло бы узнать, кто посмел напасть на императорских воинов?

— Да, я увидел одного солдата, который был убит не так, как остальные. Его убили прямым ударом меча в сердце.

— Неужели это сделали жрецы Хивы?

— Вот что я нашел возле того убитого, — сказал Борк и протянул советнику флягу. — Это единственный предмет, который оставили нападавшие.

Крит-Коул со злостью схватил находку и сказал, будто обращаясь к ней:

— Значит, это все же вы. Ну что ж, наступит время и очень скоро, когда вам придется сильно пожалеть об этом.

Глаза советника пылали яростью, и жажда мести наполнила его душу.