Миротворцы тайной войны

"Блаженны миротворцы, ибо их нарекут сынами Божьими", – сказано в Писании. История знает немало примеров, когда органы тайной войны в определенных исторических условиях выступали в нетрадиционной роли инструмента поддержания миротворческого процесса. Вспомним хотя бы конфиденциальные контакты по линии советской и американской разведок времен Карибского кризиса. Гораздо менее известна роль органов НКГБ-МГБ УССР в попытках завязать мирные переговоры между советской стороной и движением сопротивления ОУН и УПА в 40-х годах ХХ века.

Подходил к концу 1944 год. Украинские земли окончательно освободились от нацистской оккупации. Но еще оставался "внутренний фронт": ожесточенное противоборство советских силовых структур и националистического подполья. Выдвигая лозунги возрождения независимой соборной Украинской державы и освобождения народов СССР из-под ярма сталинского режима, повстанцы к тому времени собрали под сине-желтыми знаменами боеспособные вооруженные силы, опиравшиеся на широкую поддержку местного населения. Как сообщал информатор органов госбезопасности, на одном лишь смотре частей УПА в "День зброї" 31 июля 1943 года в Свинарском лесу на Ривненщине перед командующим Дмитрием Клячкивским промаршировали 85 пехотных сотен (по 150-170 штыков) и почти полторы тысячи кавалеристов.

Бои носили общевойсковой характер с применением советской стороной танков, артиллерии, авиации, бронепоездов. Действовали армейские соединения и мощная группировка Внутренних войск НКВД. В рядах повстанцев до 60 процентов составляли необстрелянные сельские хлопцы, зачастую "отбитые" у военкоматов и уведенные в лес. Тем не менее, "лесное войско" хотя и несло ощутимые потери, являло собой грозную силу. В партийных документах тех времен указывалось на "неудовлетворительную работу органов государственной безопасности во многих западных областях и районах Украинской ССР", где галицкие повстанцы дерзкими акциями срывали процесс советизации.

С другой стороны, невиданные страдания обрушились на мирное население: принудительная коллективизация, насаждение чуждой идеологии наряду с гонениями на церковь, репрессии… Действовала система круговой поруки, когда всю родню повстанца выселяли в отдаленные районы СССР как "бандпособников", а за убийство секретаря райкома или председателя сельсовета – депортировали в отместку десятки семей. Жители края оказались в тисках бескомпромиссного гражданского конфликта. Повстанцы нуждались в "самообеспечении": только в Стрыйском и Сколевском районах бывшей Дрогобычской области подполье наложило на местное население годовую "разнарядку" в миллион рублей, 240 центнеров мяса, 620 ц зерна, 800 ц картофеля, сотни метров полотна, белье, обувь…

Сложилась ситуация, когда силы сопротивления не могли не отдавать себе отчета в цене дальнейшей борьбы, а сталинский режим был поставлен перед перспективой затяжной войны с опасным противником, для которого леса и горы были домом родным. Объективно вызревала обоюдная заинтересованность в поиске компромисса.

…В столице Галичины жила и работала сотрудница Художественного музея Ярослава Музыка, чьи картины до 1939 г. неоднократно экспонировались в салонах ряда европейских стран, США и Канады. С довоенных лет она поддерживала связь с подпольем ОУН, боровшимся вначале с польским "наїзником", а затем с "совітським окупантом". Муж ее, доцент и проректор Львовского мединститута, тоже был фигурой авторитетной в кругах местной интеллигенции.

19 ноября 1944 года Ярослава Львовна навестила давнего знакомого, с коим приятельствовала четверть века, – заместителя заведующего областным здравотделом Юлиана Кордюка (его брат Богдан слыл не последней фигурой в среде украинской политэмиграции). Художница предложила опешившему "пану Юлиану" роль посредника, точнее, передаточного звена в переговорном процессе между националистами и советской властью, пообещав, что вскоре на него выйдет представитель Провода ОУН.

Действительно, спустя два дня к Кордюку пожаловала интеллигентного вида шатенка лет 22 с пожеланием передать предложение "о возможном прекращении борьбы ОУН с соввластью". Миловидная пани оказалась представительницей руководящего звена Львовского городского провода ОУН Богданой Свитлык (псевдоним Светлана).

Мы уже рассказали читателям о неординарной судьбе чекиста Сергея Карина-Даниленко .Напомним, что осенью 1944 г. он возглавлял Оперативную группу НКГБ УССР в Западной Украине.

Предыдущий опыт тонких, требующих высокого интеллектуального напряжения оперативных игр с центрами антисоветской политэмиграции, сила духа и человечность, не сломленные почти двумя годами истязаний в Бутырке и Лефортово во времена "большого террора", во многом определили стиль работы полковника.

Вот что писал в конце 50-х сам Сергей Тарасович о пребывании на западноукраинских землях: "Столкнувшись с реальной обстановкой, прежде всего, с нищетой и голодом, распространенными венерическими болезнями и туберкулезом, сплошной неграмотностью и неуверенностью почти восьмимиллионного населения западных областей Украины, я понял, что обязан сделать все возможное, чтобы помочь этому обездоленному народу.

Я лично посетил сотни сельских дворов и городских квартир и имел с жителями продолжительные разговоры… По мере возможности всегда старался оказать этим людям помощь в решении разнообразных проблем, волновавших их. Сотрудников опергрупп я постоянно убеждал (похоже, не все разделяли "донкихотство" шефа. – Авт.), что успех достижим только через доброжелательность, правдивость и открытость…

Вскоре о нас стали распространяться доброжелательные слухи и даже легенды. Люди потянулись к нам, искали с нами встреч, часто обращались с различными просьбами. Именно это и привело нас к заветной цели"…

Стоит ли удивляться, что 22 ноября 1944 года на пороге именно его кабинета появился "облеченный доверием" Юлиан Кордюк.

Впрочем, они и раньше виделись: начальник львовских эскулапов принадлежал к сливкам местного общества, и с этой точки зрения выбор ОУН был не случаен. Кордюк передал предложение подпольщиков о встрече и проведении мирных консультаций в одном из сел Галичины на условиях гарантии личной безопасности участников переговоров.

Попутно отметим, что еще 31 августа 1944 года заместитель Председателя Совнаркома УССР Корниец выдал Карину удостоверение временно исполняющего обязанности Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при правительстве республики. Документ оперативного прикрытия давал чекисту карт-бланш в решении важных служебных вопросов. Кстати, много лет спустя, уже на пенсии, отставной полковник издаст две книги по истории униатской церкви, написанные, естественно, "как положено".

Санкцию на проведение операции "Перелом" дали глава республиканской парторганизации Никита Хрущев и шеф Сергея Карина генерал-лейтенант Григорий Савченко. Отдел контрразведки УНКГБ Львовской области по факту инициирования переговоров завел разработку "Звонари" (название изменено. – Авт.).

"Представитель правительства УССР" 13 февраля 1945 года встретился на квартире Ярославы Музыки с Богданой Свитлык. От имени "Центра ОУН" последняя вручила письмо с условиями переговоров. Подпольщики предлагали направить к ним с парламентерской миссией представителя официальных структур либо авторитетного деятеля науки или культуры. Сигналом готовности к встрече должен был послужить начерченный мелом круг на фонарном столбе у дома №5 по улице Коперника во Львове. Затем на шоссе Львов-Тернополь автомашину с советскими представителями должны были остановить круговыми движениями фонаря. Пароль – "девять", отзыв – "девяносто девять". Детали обсудили на очередной встрече 17 февраля.

На первый контакт в ночь на 24 февраля представители ОУН не вышли: проверяли противника на вероломство, а от разведки подполья в те времена укрыться было весьма непросто. Приближалось дополнительное время – ночь на 1 марта. Спутником "Даниленко" (псевдоним полковника на переговорах) избрал майора Львовского УНКГБ Александра Хорошуна. Тридцатидвухлетний уроженец Сумщины служил в органах с 1938 г., в годы войны участвовал в подготовке и заброске в тыл нацистов партизанских отрядов и опергрупп, награжден орденом Красной Звезды. Службу Александр Алексеевич закончит генерал-майором, начальником управления, а пока ему предстояло правдоподобно изображать сотрудника облисполкома "Головко".

Перед выездом на переговоры Карин-Даниленко позвонил супруге Лидии Алексеевне, попросил поцеловать за него дочь Ирочку и предупредил на всякий случай: задание таково, что не уверен, увидят ли его живым или даже мертвым. Оружие с собой парламентеры не брали, а организация прикрытия вряд ли прошла бы незамеченной.

Рисковали и участники переговоров с противоположной стороны. Официально, публично, если так можно сказать, Центральный провод ОУН в Украине выступал против переговоров с фашистами, советскими партизанами и коммунистическим режимом, опасаясь компрометации перед Западом и населением. Об этом авторитетно заявил захваченный опергруппой НКГБ в начале 1945 года первый командующий Группой УПА-Запад Александр Луцкий. По словам Беркута (один из псевдонимов Луцкого, расстрелянного 13 ноября 1946 г.), Служба безопасности (СБ) ОУН уничтожила десятки полевых командиров, которые пытались вести переговоры с гитлеровцами или партизанами. Самого проводника Подолья Василия Кука (Лемеша) в январе 1944 г. Роман Шухевич едва не "скарав на горло" за самочинные переговоры с немцами о ненападении. Лишь исключительные заслуги будущего командующего УПА спасли его от удавки СБ.

Автомашину Даниленко и Головко остановили обусловленным сигналом на 96-м (по другим данным – на 130-м) километре шоссе Львов-Тернополь. Вооруженные бойцы УПА усадили в сани парламентеров, завязали им глаза и "под конвоем" повезли в неизвестном направлении. Сани часто петляли, и потому 12 километров одолели часа за три.

Конечной точкой пути оказалась селянская усадьба в лесу близ хутора Конюхи Козовского района Тернопольской области. Первое, что бросилось в глаза советским представителям, – много хорошо вооруженных людей во дворе дома. Позже выяснилось: повстанцы считали, что посланцев будет прикрывать как минимум полк.

В жарко натопленной хате стоял накрытый к ужину стол: самогон, бутылки "казенки", печеная свинина с чесноком. Вскоре прибыли представители Провода ОУН в Украине, члены его бюро Дмитро Маевский (Тарас), начальник Главного военного штаба УПА и шеф политического отдела Главного штаба Яков Бусол (Галина). Хозяева предложили чарку, но Карин отказался, сославшись на больное сердце. Остальные проявили солидарность.

Переговоры длились около пяти часов. Полковник подчеркнул, что советские войска стоят у стен Берлина, войне скоро конец, и УПА может постичь участь нацистов. Подпольщикам предлагалось сложить оружие. В обмен – гарантии жизни, свободы, трудоустройства, получения образования. Те, кто неуютно почувствует себя в родных краях после легализации, могут переехать в другие области Украины. Предлагалось составить письменный договор сторон, а листовки с его текстом стали бы пропуском тем, кто решит сдаться. Представители сил сопротивления заявили, что добиваются восстановления реального суверенитета Украины. Состоявшуюся встречу просили расценивать как предварительные консультации и обещали доложить своему руководству предложения советской стороны.

Мы не располагаем документами об обсуждении советских инициатив в высших кругах подполья. Известно лишь, что Роман Шухевич решил согласовать ответ со Степаном Бандерой. В 1946 г. в одном из архивохранилищ немецких документов в Чехословакии была найдена копия письма советских властей с мирными предложениями от 16 марта 1945 года, переданного ОУН также по каналу Музыки. Если учесть, что Бандера был выпущен нацистами на свободу еще в октябре 1944 г., то передать письмо агонизировавшему ІІІ Рейху он решил, скорее всего, добровольно. В этом случае его отношение к компромиссу представляется очевидным. Кстати, 4 июля 1945 года советская сторона вновь передаст через Сову (псевдоним Музыки) мирные предложения.

Вскоре обострились отношения между лидерами ОУН в эмиграции. Бандера отказался признать решения ІІІ Чрезвычайного великого сбора ОУН (август 1943 г.), направленные на демократизацию внутриорганизационной жизни, искоренение тоталитарной идеологии "интегрального национализма" и вождизма. Он не желал смириться с созданием надпартийного органа – Украинской головной вызвольной рады – и избранием без него бюро Провода в Украине во главе с Романом Шухевичем. Требовал созыва нового Великого сбора для подтверждения собственной руководящей роли, хотя с июля 1941 г. сам он являлся скорее символом освободительной борьбы, нежели реальным ее лидером.

Представителями от западноукраинских земель на Великий сбор направили почему-то именно Маевского, а также члена бюро Провода Грицая (Перебыйниса). 19 декабря 1945 года они попали в засаду, устроенную чешскими органами госбезопасности близ границы с Германией. Маевский застрелился, а схваченный Грицай в ту же ночь наложил на себя руки в тюремной камере.

Яков Бусол погиб при невыясненных обстоятельствах, отмечают историки из диаспоры, "вероятно, в стычке с отрядом НКВД". Посмертно награжден в 1952 г. Золотым крестом заслуги ОУН.

15 сентября 1945 года оперуполномоченный Козовского райотдела НКВД С. обходил село Бышки на Тернопольщине с бойцами истребительного батальона, контролируя ход хлебозаготовок. Хозяйка одного из подворий Галина Кабан вдруг занервничала, настойчиво пыталась угостить незваных гостей самогоном. С. заподозрил неладное. Когда один из "ястребков" полез на чердак с проверкой, оттуда полоснули автоматные очереди. Некто, отстреливаясь, метнулся к лесу и был сражен винтовочным выстрелом оперработника. В убитом бывшие соратники по Проводу и Карин-Даниленко опознали Бусола.

Несколько слов о дальнейшей судьбе других героев публикации. Богдана Свитлык погибла в боевом столкновении с подразделением Внутренних войск летом 1948 года. Сергей Карин-Даниленко в 1947 г. вышел в отставку по состоянию здоровья. Умер в Киеве в 1985 году. Ярослава Музыка продолжала выполнять функции связной, постоянно находясь под плотным надзором органов госбезопасности. Тот факт, что некоторое время ее не трогали, свидетельствует о желании советской стороны сохранить канал выхода на верхушку подполья. Последний раз от ее имени мирные предложения были переданы секретарю Львовского обкома партии Ивану Грушецкому 10 апреля 1948 года. Органы МГБ выступили разработчиками деталей переговорного процесса (операцию "Щось" вел Иван Шорубалка). Характерно, что союзный министр госбезопасности Виктор Абакумов и Никита Хрущев и на этот раз не возражали против переговоров с "бандоуновцами", но причины срыва мирного процесса следует, вероятно, искать в высоких кремлевских кабинетах.

Восьмого ноября 1948 года Сову арестовали. Пройдя через издевательства следователей, она получила от Особого совещания МГБ УССР 25 лет лагерей. На свободу вышла в апреле 1955 г. И лишь 8 сентября 1994 года по представлению Службы безопасности Украины прокуратура Львовской области Ярославу Музыку реабилитировала.