Мировой фашизм. Сборник статей

Теория и практика польского фашизма В. Костржева

Идеологи имущих классов всего мира находят для себя в настоящий момент в Италии незаменимый источник вдохновения и сокровищницу политической мудрости.

Несмотря на беспощадную борьбу, которую фашизм, во имя суверенитета национального принципа, объявил всякой идеологии интернационализма, — сам он, по сущности своих целей, тенденций, основ идеологии и методов действия, имеет вполне интернациональный характер и нуждается везде в претворении опыта других стран.

Этим и объясняется то, что, вопреки всей демагогической идеологии национального обособления, фашизм заботится о создании явных или тайных международных организационных и личных связей, и международная буржуазия стремится всячески к их установлению.

Польская буржуазия в этом отношении не только не отстала, но, напротив, опережает других и, установив эти связи, она прямо захлебывается от восхищения. В последнее время слово „фашизм“ буквально не сходит со страниц польской белой прессы, полной восхищения, откликов, воспоминаний и впечатлений польских публицистов и литераторов, совершивших в мае месяце с. г. паломническое путешествие в так называемое ими „Царство Ормузда“, в отечество Петрарки и Леонардо да-Винчи.

Нетрудно догадаться, что памятники искусства, чудеса природы — даже Ватикан и личность папы — не были в данном случае тем магнитом, который привлекал внимание и интерес ученой экскурсии польских рыцарей пера, господ Яблоновского („Газета Варшавская“), Косковского („Курьер Варшавский“), Войцеха Домбровского („Речь Посполита“), Козицкого, Гадомского и др. Магнитом этим был Муссолини. Муссолини, его личность и социально-политическая деятельность, итальянский фашизм, его практика, теория и его представители, с которыми польским фашистам надо было установить более близкое общение, — вот что интересовало польских буржуазных литераторов.

Из своего путешествия польские паломники вернулись полные возвышенных чувств и боевого энтузиазма. Путешествие это, несомненно, ускорит окончательную кристаллизацию идеологии фашизма в Польше и создаст новые стимулы для развития его практики.

Фашизм — это своеобразная кооперация фактически противоположных и враждебных факторов и тенденций классовой борьбы, — кооперация вызванная специфическими условиями повоенного периода.

С одной стороны:

1. Это бунт быстро пролетаризующихся в процессе повоенной разрухи широких слоев мелкой буржуазии и интеллигенции против беспомощности, шатаний и бездействия их мещанских и реформистских предводителей, державших до сих пор в руках руль правления государством. Это — надежда таких слоев, что „сильное“ правительство, восстановив капиталистическое хозяйство, позволит им избежать плачевных последствий его разрухи.

2. Это месть отсталых пролетарских и полупролетарских элементов за пережитое ими разочарование в блаженствах демократии, в обещанной им социал-демократами возможности коренных социальных реформ, в силах рабочего класса и в надеждах на скорое и безболезненное осуществление социалистического рая.

Это убежище для многих деклассированных групп из рядов офицерства, чиновничества, интеллигенции или рабочих, которых повоенное сокращение армии и штатов и конвульсии экономической жизни толкают в ряды лумпенпролетариата.

С другой стороны:

1. Это борьба господствующих классов, держащих до сих пор в своих руках решающие факторы хозяйства, — против угрозы потерять власть над государственным аппаратом.

2. Это отчаянная попытка буржуазии преодолеть хозяйственную разруху посредством политического насилия и нажима.

3. Это ясное сознание необходимости полной диктатуры капитала. Это окончательное вытравление из нервов и идеологии буржуазии всех остатков гуманности, сентиментальности и либерализма во имя эгоистического классового интереса, прикрываемого фразой об интересе нации.

Эта идеология находит в Польше не только способных учеников, но и талантливых инициаторов. Бисмарковская мораль: „сила выше закона“ и принцип национального, иначе говоря, классового эгоизма, были уже в течение более 20 лет с большим успехом прививаемы польской буржуазии ее знаменитыми учителями Романом Дмовским и Сигизмундом Балицким (автор известной книги „Национальный эгоизм“). Современный фашизм знаменует пышное возрождение этой идеологии.

Они состоят прежде всего в умелом, ловком использовании буржуазией для ее классовых целей брожения и недовольства масс, страдающих вследствие повоенной разрухи и не находящих для себя исхода и спасения.

Заигрывание с этими массами при помощи обещаний и почти революционных фраз, мобилизация их для целей, по сущности им чуждых, и самый наглый классовый обман — вот метод фашизма. В духе и содержании своей агитации он во многом повторяет старые демагогические приемы буржуазии.

Это та же экзальтация национального чувства, та же проповедь гармонии классовых интересов. Во имя их от рабочих требуют, чтобы они сумели пожертвовать личным своим классовым интересом, работали много и охотно в полном подчинении командующему классу, и таким образом помогли восстановить национальное хозяйство и богатство. А потом посмотрим…

Муссолини обещал идущим за ним массам улучшение их быта; теперь он проповедует им терпение. Надо терпеливо и благодушно ждать, чтобы созрели плоды фашистской политики, — говорит Муссолини. Но финансовый капитал, которому служит Муссолини, не нуждается в этой морали. Он теперь уже собирает вполне реальные и материальные плоды победы фашизма.

Польские фашисты проповедуют также „любовь и возвышенные идеалы“, „самопожертвование во имя интересов нации“, противопоставляя эти принципы „грубой, материальной, поощряющей только низкие интересы агитации коммунистов“.

В сущности же дело сводится к таким чисто материальным вопросам, как ликвидация аграрной реформы, восьмичасового рабочего дня и понижение заработной платы и вообще беспощадная эксплоатация пролетариата и более слабых национальных групп.

Для этой цели нужна полная ликвидация демократии и уничтожение всей организации рабочего класса. К этой цели стремится фашизм путем обмана и террора, путем применения права и насилия.

Фашизм борется со всеми теми демократическими учреждениями, законами или идеологическими предрассудками, которые, применяя или стремясь к слишком широкому применению принципа политического равноправия всех граждан, мешают осуществлению полной диктатуры капитала.

„Стремимся к максимальному неравенству“, говорит Муссолини со свойственной ему наглостью, а Козицкий, председатель Польского Национального Союза (Zwiazek Ludowo-Narodowy) в таких восторженных выражениях характеризует подвиги Муссолини: „Фашизм порвал с принципом равенства и свободы, как оснований государственного и социального строя, выдвигая вместо них принцип иерархии и ограничения свободы личности во имя национального интереса“. А единомышленник Козицкого, Игнатий Грабовский, пишет: „Личности сильные, получившие соответствующую дрессировку в семье, — вот предводители нации и хранители иерархии прирожденной и социальной“.

Минувший период дал нам великолепный пример осуществления пророческого предсказания Энгельса, который еще в 1884 году, в письме к Бебелю, указывал на то, что в период угрожающей буржуазии опасности социальной революции и окончательной гибели — демократия будет для нее убежищем, будет общей платформой и лозунгом для всех ее разнообразных слоев.

Теперь мы переживаем другую историческую стадию, доказывающую правильность той аксиомы, что господство капитализма и полное осуществление демократии несовместимы.

Парламентаризм был орудием решения мирным путем междуклассовых споров. Его предпосылкой был компромисс между крупной и средней буржуазией — компромисс за счет пролетариата, обессиливающий его. Война и ее последствия расшатали основы этого компромисса, и одновременно вызвали пролетариат на арену острой классовой борьбы. В этот период буржуазия считает парламентаризм непригодным для себя. Фашизм объявляет ему войну.

Муссолини просто ликвидировал парламент, получив от него долгосрочные полномочия для проведения внутренних реформ.

Идеологи польского фашизма, окрыляемые уроками, привезенными из „Царства Ормузда“, пишут:

„То, что происходит в Италии, — это только одно из многих доказательств, свидетельствующих об общем кризисе парламентаризма. Рожденный в Англии, он, собственно говоря, никогда не находил себе почвы на материке. Только доктринеры, проникнутые теориями XVIII столетия, могли думать, что западно-европейские общества завершили свою политическую революцию, что всеобщее голосование, вся власть одной палате и республиканский строй представляют собою идеал политического режима“.

„Режим этот переживает теперь самый глубокий кризис“.

„Парламентаризм, это — учреждение по существу своему аристократическое, кризис этот является последствием его демократизации“.

„Муссолини, — пишет Войцех Домбровский в „Речи Посполитой“, — осудил на смерть парламентаризм в нынешней его форме. Социалисты пользовались им как орудием для обострения классовой борьбы и, без сомнения, сочли бы его ненужным после своей победы. Муссолини решил предупредить их“.

„Впечатление было так сильно, что когда министр Вассало показывал нам здание парламента, мы не могли воздержаться от восклицания: „итак, мы находимся в доме благородного покойника!“ (Станислав Козицкий).

Международный фашизм борется с парламентаризмом в нынешней его форме, стремясь прежде всего изменить избирательное право и „демократическую конституцию“. Великий Совет фашистов в Италии выработал, как известно, новый проект конституции, ограничивающий избирательное право и в особенности принцип пропорциональности.

Скорейший и основательный пересмотр польской „слишком демократической конституции“ составляет постоянную заботу польских реакционеров. „Польский Конституционный Сейм, — пишет И. О. Грабовский, — работал в период хаоса, в условиях невозможных для творческой работы, и из его трудов немногое только покажется прочным. Нужен был болван конституции. Теперь он не нужен. Теперь они — спасители отечества — считают необходимым разрушить этого болвана, уничтожить конституцию, называемую ими „уродом и карикатурой“.

В своих „Тюремных Записках“, этом евангелии польского фашизма, Э. Невядомский пишет:

„Самой насущной потребностью данного момента является реформа избирательного права. Не может быть и речи об исправлении республики без исправления конституции.

„Нельзя самые трудные законодательные вопросы позволить разрешать темной толпе, детям или врагам отечества. Умственный кругозор батрака, пастуха, безграмотного рабочего или горничной не делают их достойными выполнять этот высокий гражданский долг“.

К уничтожению парламентаризма в его нынешнем виде международный фашизм стремится двумя путями: 1) путем изменения конституции в духе ограничения избирательного права, 2) путем ограничения компетенции парламента и передачи его в руки органов, непосредственно подчиненных капиталу. Отсюда не вполне еще ясно выкристаллизованная идея „Технического Совета“, о котором говорит Муссолини, созыва „Генеральных Штатов“, предлагаемого французскими монархистами, и „Совета производителей“, восхваляемого вдохновителями польского фашизма.

Уже упомянутый выше Игнатий Грабовский пишет: „Парламент состарился, партии состарились, человечеству нужно омоложение. Начинается господство настоящих производителей“. Эти новые организации, „омолаживающие мир“, соответственно с „гениальной“ идеей Муссолини, должны быть одновременно антитезой и подражанием большевистским Советам; цель их: поглотить или обезвредить профессиональные союзы и отдать целиком в руки капитала решение самых важных хозяйственных вопросов. Вот перспективы, развиваемые польским фашизмом.

Особого внимания заслуживает отношение польских фашистов к национальному вопросу. В Польше, как в стране с народонаселением, имеющим 35 % национальных меньшинств, национальные антагонизмы очень сильны, и стремление к гегемонии польской национальности составляет одну из самых важных основ политики правых партий. Поэтому выдвигаемый фашистами принцип национального первенства в Польше подчеркивается с особенной яркостью: он нужен не только как демагогический прием, который затушевывает и отодвигает на задний план классовые противоречия, но он служит одновременно заблаговременному забронированию за польской буржуазией и мещанством привилегированного положения по отношению к национальным меньшинствам.

Презрение и ненависть польских правых партий к конституции вызвано прежде всего тем, что она, по их мнению, слишком „либерально“ относится к национальным меньшинствам. Они борются „с навязанным Польше так называемым договором о меньшинствах“ (Винярский) и не теряют надежды, что им удастся ликвидировать его. Защита национальностей Лигой Наций, по их мнению, вызывает самые пагубные последствия, ибо „принцип национальностей, привитый государствам, составляет яд, отравляющий и разлагающий их“; „принцип этот направлен против Наций исторических“, иначе говоря, — господствующих (Винярский). „Вопрос о правах национальностей (т.-е. меньшинств) должен стоять выше дискуссии“, другими словами, — решаться силой.

С особенной остротой и яркостью ведется польскими фашистами и антисоветская кампания, что объясняется географическим положением Польши и в особенности той ролью оплота международной контр-революции, которую ей предписала Антанта.

Польский фашизм, так же как фашизм международный, отнюдь не довольствуется ведением борьбы за диктатуру буржуазии в рамках легальности и существующих законов.

С тех пор, как государственный аппарат перестал быть вполне послушным орудием в руках командующих буржуазных классов, они порвали с культом права и законности. Они строят себе свои собственные органы власти, собственную полицию, собственную военную силу и при их помощи проводят в жизнь свои желания, обессиливают противников и прежде всего терроризуют рабочий класс.

Организации эти в Польше очень многочисленны, хотя не все они успели проявить свой террористический фашистский характер.

1. Одна из самых заслуженных и известных — это „Союз социальной самообороны“ (С.С.С.). Его специальность — борьба со стачечным движением. Он организован в начале 1920 года, насчитывает несколько тысяч членов, отчасти буржуазных сынков, отчасти наемных черносотенцев. Во время всех стачек городских рабочих и железнодорожников С.С.С. выступал на арену, пытаясь заменить рабочих, обслуживая трамваи, электрические станции, железине дороги и т. д. Кроме того, C.C.С. помогает охранке в слежке за коммунистами. Во главе С.С.С.-овской молодежи стоит студент, сотрудник охранки — известный Опенховский. Среди покровителей этой организации находятся граф Замойский, князь Любомирский, Союз промышленников металлургии и т. п.

2. „Розвуй“ — организация антисемитской пропаганды — по отчету на 1 января 1923 года насчитывала 99 отделений и 9 дирекций: три в Галиции, по одной в Лодзи, Вильне, Познани, Люблине, Белостоке и Кельцах.

Согласно уставу, „отделение должно насчитывать не меньше 100 членов“. Оно должно „хотя бы раз в месяц, а если можно раз в неделю, собирать всех членов для выслушания доклада о еврейском вопросе или о связанных с ним проблемах“.

3. „Союз Довборчиков“. Это организация бывших военных с известным в России Довбором Мусницким во главе. Съезд Довборчиков, который состоялся 12 марта текущего года, выразил свою полную солидарность и братское отношение к двум близким к нему организациям.

4. „Сокол“, и 5. „Союз Галлерчиков“. „Сокол“ — это старая организация народовых демократов, созданная еще до революции 1905 г., как спортивно-гимнастическое общество. „Сокол“ имеет свое почетное место в истории братоубийственной борьбы в Польше. „Союз Галлерчиков“ — организация бывших военных под предводительством генерала Галлера.

В начале апреля состоялся съезд галлерчиков. Он послужил предлогом для устройства генерального смотра националистических организаций в Познани. Причиной галлерского торжества было освящение знамени познанского отдела организации галлерчиков, на которое съехались делегаты от всех отделов с ген. Галлером во главе. На съезд прибыли даже делегаты из Америки. В день съезда в Познани состоялся парад националистических отрядов, как Стрелецкое братство, Сокол, Союз повстанцев, Союз бывших военных, спортивные общества и проч. Парад принимал генерал Галлер. Во время собрания превозносились заслуги националистических деятелей с Дмовским во главе, после собрания произошла демонстрация против евреев. Демонстративный характер галлерских торжеств сказывался на каждом шагу, тем более, что на съезд прибыли депутаты националистических групп, принимавшие активное участие в работах съезда. Во время совещаний неустанно подчеркивалось, что задачи галлерчиков не окончены и им придется еще отстаивать идеалы „блэнкитного генерала“ (так был назван ген. Галлер).

6. „Польская организация защиты отечества“.

7. „Крестьянский союз просвещения“. Ведет хулиганско-националистическую агитацию в деревне.

8. „Польский союз труда“ — хулиганская рабочая организация в Варшаве. Во главе Величко-Малецкий.

9. „Христианский союз рабочей молодежи“ с тем же хулиганом Опенховским во главе. Печатный орган — „Молодой Рабочий“.

10. „Польский Союз защиты Отечества“. Тайная боевая организация; имеет целью, по словам устава, „борьбу с вредными элементами“. К ее обязанностям относится: „ведение разведки и ознакомление с жизнью других организаций" (§ 3 статута).

Все эти организации централизованы в Варшаве в „Объединении Польских Союзов" и в Галиции в „Союзе Национальных Организаций“. Общее их число очень трудно перечислить, ибо в последнее время число их растет как грибы после дождя. В Кракове образовался недавно союз Одродзеня (Возрождение) „для борьбы с врагами Польши", в Люблинской губ. — „Общество Оджидзение Польши“ (от слова жиды) и пр. Особенно же благоприятную почву фашистские союзы находят в Познани и в бывшей Пруссии; отдельные фашистские организации существуют в Верхней Силезии.

Каковы же подвиги польских фашистских организаций?

Бенефисом их были известные уличные демонстрации, бойни и нападения на левых депутатов — организованные в декабре 1922 года по поводу избрания президентом Нарутовича. Потом убийство Нарутовича; бомбы, брошенные в Кракове в дом ректора университета Натанзона, бомбы в доме, в котором помещаются еврейские профсоюзы; антисоветские и анти-коммунистические демонстрации, организованные в Варшаве и в провинции в начале апреля и превратившиеся в еврейский погром, и, наконец, нападение на первомайские демонстрации, сопровождавшееся тоже избиением евреев.

Надо напомнить, что после убийства Нарутовича польские реакционеры, испуганные призраком надвигающейся гражданской войны, заговорили о „моральном разоружении“ и на несколько месяцев приостановили террористическую деятельность фашистских организаций. Равным образом 1-го мая проявлению их боевого энтузиазма помешал визит Фота. Несмотря на это, благодаря их выступлениям, Польша успела уже заслужить себе во всем мире репутацию передовой страны по части еврейских погромов.

Указывая на общие черты фашизма во всех странах, нельзя не подчеркнуть особенностей, специально характеризующих польский фашизм.

Польша является страной, в которой война и ее результаты принесли широким мелко-буржуазным и интеллигентским сферам не разочарование, как в Италии или в Германии, а, напротив, воодушевили и окрылили их.

Образование независимой Польши вызывает еще до сих пор в широких слоях польского общества настроение радостно-торжественное. Польша территориально не только насыщена, но почти пересыщена. Это дает широкий простор экспансии польского элемента и открывает широкие возможности в области чиновничьей и военной карьеры. Отсюда в Польше гораздо больше любви и почитания нового государственного строя, парламента, конституции и вообще всей государственной жизни и одновременно гораздо меньше готового человеческого материала для фашистских террористически-милитарных организаций. Кроме того, отсталость и политическая несознательность крестьянства, а, с другой стороны, ловкость буржуазии и ее умение делать мнимые уступки позволяют правому буржуазному крылу не терять надежды, что ему удастся, путем блока с правой крестьянской партией „Пяст“ и образования парламентского большинства, легальным образом захватить власть и потом только закрепить ее за собою путем перемены конституции.

Лучшим выражением заботы фашистских вдохновителей об авторитете будущего реакционного правительства может служить речь Невядомского, убийцы президента Нарутовича, произнесенная на суде. — Невядомский сам требовал для себя смертной казни, ибо, говорил он, мягкий приговор был бы порукой безнаказанности в будущем тогда, когда наконец предводителями Польши будут действительные заслуженные ее сыновья и когда на жизнь их может посягнуть рука враждебных отечеству преступников и убийц“.

Итак, польские национал-фашисты пока не хотят заходить слишком далеко по пути нелегальности и попирания закона. Они до сих пор еще сами не знают, какую роль придется окончательно сыграть их фашистским организациям в предстоящей борьбе за полную классовую диктатуру, за всецелую ликвидацию демократических форм, за окончательное порабощение рабочего класса и уничтожение его организации. Пока они считают более удобным не оформлять окончательно и не расширять слишком свои фашистские организации и не придавать им явно милитаристки террористический характер.

Польская буржуазия понимает превосходно, что стихийный массовый характер итальянского фашизма составляет его силу и одновременно слабость и угрозу для буржуазии. Организации эти в Италии образовывались снизу — правда, при сочувствии и помощи буржуазии, но все-таки вне ее; правда, они стали ее орудием, но все же они ставят ее в слишком большую от себя зависимость. Польская буржуазия хочет избежать этой опасности, хочет построить сверху свои более тщательно подобранные и вполне ей преданные организации. Она предпочитает действовать медленнее, но осторожнее. „Мы умеем ждать“, пишет „Газета Варшавская“; несмотря на весь свой восторг от „Царства Ормузда“, польские фашисты видят в нем пока „лабораторию политических, экономических, социальных, даже философских опытов“ (Б. Кассновский, „Курьер Варшавский“). Не все плоды этих опытов могут оказаться полезными и применимыми для Польши.

Наконец, условия для развития фашизма в Польше одновременно и более трудны и более благоприятны. Трудность составляет то обстоятельство, что рабочий класс имеет здесь за собой опыт многих лет революционной классовой борьбы в особенности же опыт революции 1905 года и незабытые воспоминания кровавой бойни рабочих, организованной тогда национал-демократами и впоследствии строго осужденной всей рабочей массой. Способствует же фашизму обострение национальной борьбы в Польше. Этим и объясняется, что атаку свою он ведет пока прежде всего по линии антисемитизма и национальной травли.

Такие выходки, как избиение социалистических и лево-крестьянских депутатов и ораторов, разгон рабочих собраний пока еще представляют собой исключения. Даже антисемитские и антисоветские демонстрации или же нападения на демонстрацию коммунистов вырождаются в конце концов в еврейские погромы.

Но возможная победа фашизма, одержанная на почве его борьбы с правами национальных меньшинств, и общее усиление реакции, несомненно направила бы всю силу фашистской атаки против рабочего класса, против его организаций и против его жалких прав.

Характерно отношение к фашистской затее лево-буржуазного „бельведерского“ правительства и социал-угодовцев П.П.С.-овцев.

Оно является типичным примером бессилия, беспринципности, нерешительности и беспомощности этих элементов.

Имея в своих руках бразды правления, они смотрят равнодушно как „правица“ готовится к захвату власти, политическому перевороту и к созданию режима террора. Они даже не пробуют противопоставить надвигающейся реакции какой бы то ни было реальную силу, зная, что для этого нужно было бы привести в движение рабочие и мелко-крестьянские массы, которые они считают более опасными, чем все фашизмы в мире.

Правительство Сикорского, существующее уже почти полгода[28], было правительством социального паралича; оно не сделало решительно ничего ни в области защиты рабочих от последствий дороговизны, безработицы и наступления капитала, ни в области проведения аграрной реформы. Позволяя безнаказанно процветать фашистским организациям, оно усилило преследование коммунистов. Этой политикой оно лучше всего проложило путь своим правым наследникам. Оно добровольно совало свою голову в фашистскую петлю. А с ним вся П.П.С.-овская клика, выдающая систематически коммунистов в руки фашистских палачей.

Правда, в Польше существуют какие-то боевые „левые организации“, якобы созданные для борьбы с реакцией: польские „стрелки“ и „польская организация Свободы“. Но они уже определили свой характер. Мы преторианцы Пилсудского — заявили они на своем съезде. Да, они преторианцы Пилсудского; они не будут защитниками рабочего класса, борцами за равноправие национальностей. Они преторианцы Пилсудского. Они пережиток культа его личности — культа, лишенного ясной и определенной классовой идеологии. Они вместе с ним обречены в конце концов на ничтожество. Брожение, вызываемое ими, увеличивая хаос в буржуазном обществе и разлагая его сплоченность, может только посредственно помочь развитию реальных сил, способных к решительной борьбе с фашизмом.

Отпор фашизму может дать только поднимающаяся волна революционного рабочего движения — борьба рабочих и крестьянских масс против террора и беспощадной эксплоатации, к установлению которых стремится фашизм как в Польше, так и во всем мире.