Мисс Настоящая Принцесса. Большая книга приключений для классных девчонок (сборник)

Я начинаю новую коллекцию

«Вы когда-нибудь замечали, что стоит только успокоиться и сказать себе: «Осталось всего четырнадцать часов полета, и я дома!» – как все в мире начинает лететь вверх тормашками? Наверняка и с вами бывало такое, а уж со мной – на каждом шагу. Может быть, потому, что у меня, как говорят знакомые, шило в… одном месте и я всегда попадаю в самые невероятные переделки.

О своих приключениях я пишу в дневнике – и уже исписала целых три. В первом (розовом с белыми сердечками) рассказано об изумрудном глазе Золотого Леопарда и известном певце, которого мы вместе с друзьями нашли и спасли; во втором (голубеньком с золотыми ангелочками) – о разоблачении банды сумочников и успешном розыске автора гениального суперхита для Евровидения, а также о Лехе, любви всей моей жизни; в третьем (зеленом с серебряными рыбками) – о круизе вокруг Сингапура и обо всем, что обычно бывает в таких путешествиях, – пиратах, землетрясениях, извержениях вулкана, легендах и сокровищах забытого племени… Ну и, конечно, о моем актерском дебюте: я сыграла роль девочки-островитянки Пого-пого в сериале знаменитого режиссера Вима Хендерса. Не верите? Зря! И ничего я не выдумываю! Все так и было, честное слово. Кого угодно спросите из нашей компании, вам все подтвердят. Да-да, нас целых четверо, и зовемся мы «Братство Кольца», а еще – «Союз мушкетеров» и «Пираты Карибского моря». Выбирайте, что больше нравится!

Итак, как я уже сказала, наше Братство состоит из четырех человек. Как вы уже, наверное, догадались, это Сашуля Алешина, то есть я. Моя лучшая подруга Танюсик Тычинко (фамилия и прозвище одновременно), второгодник-переросток Сеня Брыкалов по прозвищу Брыкало и мой бывший сосед по парте вундеркинд-полурослик Миша Смыш – и здесь фамилия совпадает с прозвищем.

Внимательная читательница (или читатель) отметит, что парней и девчонок в Братстве поровну и, значит, тут наверняка имеют место разные там шуры-муры. Что ж, могу ответить – да, что есть, то есть! Но если про пару Сеня + Танюсик можно смело сказать, что это прочный союз, проверенный временем (они вместе уже целый год!), то наши с Мишей отношения невероятно сложны и запутанны. Нас сближает то, что до сих пор мы с ним почти одного роста, стало быть, смотрим на мир с одной высоты. И чтобы посмотреть друг другу в глаза, нам не надо наклоняться или задирать голову. К тому же год назад мы сидели за одной партой. Но кое-что нас разъединяет – вернее, кое-кто. Это человек по имени Леха, с которым у меня роман с прошлого года.

Упоительный любовный забег, правда, был ненадолго прерван во время моей прошлогодней поездки в Сингапур. Именно тогда, ровно год назад, я терзалась сомнениями – любит меня Леха или нет. А потом я вернулась в Москву и выяснила – любит! Да еще как! Видели бы вы букет, с которым он встречал меня в аэропорту Домодедово! Это был огромный куст белых роз: сосчитать их было невозможно! А ведь белые розы – мои самые любимые цветы! А его глаза! Они светились ярче звезд! А волшебные слова, которые он произнес при встрече: «Сколько можно болтаться неизвестно где? Я безумно соскучился!» Тогда, год назад, мы словно заново познакомились – и снова без памяти влюбились друг в друга.

Весь прошедший год промелькнул под знаком упоительной Любовной Идиллии. Мы ни разу даже не поссорились, нам было так хорошо вдвоем, что и самим не верилось. В классе нас окрестили «неразлучниками» и уже устали шутить в наш адрес. Золотой, со стразами, дневничок, который я сейчас заканчиваю (уже четвертый по счету), называется «Личная жизнь Сашули Алешиной». Он полон нежных воспоминаний, ласковых слов и милых сентиментальных сувенирчиков вроде Лехиных отпечатков пальцев, которые я переделала в сердечки, или пуговицы от его джемпера, которую я пришила к странице и сделала сердцевиной цветочка, или милой лохматой мордашки, которую он сам нарисовал и подписал: «Это я! Вечно твой!» Надо ли говорить, что вокруг мордашки сразу же запорхали отпечатки моих поцелуйчиков, сделанные прозрачным телесным блеском для губ «Avon»! Или это был «Орифлейм»? Нет, кажется, это был блеск «Mary Kay». А может быть, мамин «Л’Ореаль»? И как же это я забыла? Хотя чему же тут удивляться – у меня в чемодане в косметичке их уже семь штук!

Кстати, прошедший год вообще выдался спокойным и безмятежным – никаких происшествий, никаких приключений. Словно у всех преступников заговорила совесть и они попрятались, чтобы дать Братству спокойно заняться личной жизнью и окончанием 8-го класса. И мы закончили, и даже без троек! А Миха вообще с одними пятерками.

А после первой четверти 9-го класса прошлогодняя история неожиданно получила продолжение. Режиссер Вим Хендерс и съемочная группа сериала решили отпраздновать годовщину съемок и пригласили всю нашу компанию в Сингапур. Вот так и вышло, что наше Братство оказалось в том же месте в то же самое время – только год спустя. Как и в прошлом году, мы провели каникулы в круизе, а во время обратного перелета, в одном из ВИП-залов аэропорта Дубаи, должна была состояться пресс-конференция съемочной группы – Вим Хендерс решил снять продолжение сериала. И хотя роль Пого-пого должна была исполнять другая актриса (в новом фильме моя героиня уже стала взрослой), на пресс-конференцию пригласили и меня.

И все было бы хорошо, если бы на ясном небосводе моего благополучия не болталась одна темная тучка – я все еще никак не росла. Уже и восьмиклассницы обошли меня, и даже некоторые из седьмых, а я все еще плелась в хвосте на физкультуре. Мама даже водила меня к врачу, но в поликлинике сказали, что со мной все в порядке, просто у меня такие небыстрые темпы развития.

– Вот если в двадцать четыре она все еще будет такого роста, тогда будем думать, – сказала наша доктор, медленно и протяжно выговаривая слова.

Хорошо ей говорить! Она сама ростом и размером с Брыкалу и, наверное, всю жизнь мечтала быть миниатюрной.

А мне уже надоело, что меня не пускают на фильмы не только до шестнадцати, но и до тринадцати! Хотя мне скоро стукнет аж целых пятнадцать!

Уф, тяжело сразу столько писать! Ладно, будем считать это тренировкой к школе, которая, кстати, начнется уже через сутки. Именно столько осталось до конца осенних каникул – и нашей юбилейной поездки в Сингапур. Вот долетим от Москвы, и уж там я от всей души оторвусь в новеньком, купленном в сингапурском аэропорту Чанги беленьком дневничке с радужными звездочками. Потому что золотой дневничок я собираюсь в этом полете закончить.

Вот только когда еще долетим… «Из-за неблагоприятных метеоусловий наш рейс уже два раза переносили, и после регистрации мы уже как будто поселились тут, в аэропорту. А мне было очень важно попасть в Москву именно сегодня! Вы спросите – почему? Да потому, что я ужасно соскучилась по Лехе и загадала, что если он встретит меня в аэропорту и подарит что-нибудь особенное, то мы не расстанемся никогда. И будем вместе навек! А теперь?

Но не надо о плохом! Лучше вспомнить о чем-нибудь приятном, например о дневничках. Их у меня уже целая коллекция! Не пора ли начать собирать что-нибудь еще? Ну, например, парики. А что? Отличная идея, и очень полезная, особенно для человека, которому часто приходится менять внешность, – как мне, например. К тому же первый экспонат у меня уже есть – парик Пого-пого, который мне подарил на память режиссер Вим Хендерс».

М. или Л.?

Чтобы дать руке отдохнуть, я оторвалась от записей и обсудила с Танюсиком идею новой коллекции. Подруга горячо одобрила мои планы, пообещав раздобыть из сундука на даче парики своей прабабушки, которая была актрисой.

А я вернулась к своему золотому дневничку, потому что Танюсик попросила меня почитать вслух прошлогодние записи.

И я начала читать:

– «В аэропорту Пуля заснула. (Для тех, кто не в теме, объясню: Пуля – это наша руководительница, Полина Прокофьевна, единственный взрослый персонаж, который хоть как-то ухитрялся с нами справиться во время поездки.) Наверное, это занятие сильно утомило ее – взрослые вообще плохо переносят такие вещи. Вот она и уснула, едва добравшись до кресла у нашего выхода на посадку. Успела только пробормотать: «Чтобы в восемь пятнадцать были тут как штык!» – и бай-бай. Пуля вообще любит военную терминологию – это и в ее прозвище отражено.

Конечно же, мы не стали беспокоить любимую учительницу и решили дать ей спокойно поспать. Поэтому, стоило Пуле закрыть глаза, Братство мгновенно обложило ее своими сумками и чемоданами и переместилось в противоположную часть аэропорта».

Переводя дыхание, я улыбнулась и подумала: какими же мы были детьми! Шумными, непоседливыми, наивными… И как только взрослые нас терпели?

– Ох и повеселились же мы тогда! – Танюсик мечтательно закатила глаза. – Все-таки я рада, что у меня было такое веселое и запоминающееся детство. И еще я рада, что мы теперь взрослые и никто нас больше не опекает. Пуля – это, конечно, хорошо, но без поводка – куда лучше!

И я не могла с ней не согласиться. В этом году Пуля опекала нас только в Сингапуре, а все перелеты мы совершали самостоятельно.

И это было восхитительно!

Я солидно кашлянула, перевернула страницу и продолжила чтение:

– «М. или Л.? Л. или М.? Как, скажите, выбрать из двух парней, один из которых лучший друг, а другой – любимый, который ненадолго стал предателем? Леха, конечно, опомнился и снова заявил о своей любви, но в душе все равно остался неприятный осадок. К тому же любимый – далеко, а друг – вот он, рядом, надежный и преданный, и несколько раз в прошлом году реально спас меня и остальных от смерти. Но при этом он маленький, некрасивый и совсем еще ребенок, а далекий любимый – вполне себе высокий взрослый красавец. В общем, дилемма неразрешима».

– Да уж, попала ты тогда! Помню, помню ваши разборки на вулкане, – сочувственно вздохнула сидящая рядом Танюсик. – А что такое дилемма?

– Когда надо выбрать из двух равных.

– Рассказала бы мне тогда обо всем честно и прямо, и не было бы у тебя никакой дилеммы! Разве можно сравнивать Леху и Смыша? Смыш – это смыш. Мальчик с маленькой буквы. А Леха – это Леха!

– Вот и я о том же, – вздохнула я. – Вот только если бы не та эсэмэска… Ну, помнишь, когда Леха написал «Дружба» вместо «Любовь». Тогда дилеммы и вправду не было бы. Любила бы я только его и ни в чем бы не сомневалась.

– И все равно, Смыш… он и в Африке Смыш. При всех своих достоинствах это всего лишь маленький хоббит. Мне по пояс, – с пренебрежением произнесла Танюсик. – Хотя ты, конечно, другое дело. Тебе он как раз по размеру. Метр с кепкой. Ну, или метр тридцать. И вы, кстати, всегда неплохо смотрелись!

Я аж задохнулась от возмущения:

– Как ты можешь мерить Любовь в сантиметрах? Это кощунственно!

– А по-моему, очень даже правильно и практично! Любовь любовью, а если с парнем стыдно на людях показаться, какой в нем толк?

Красным наманикюренным ногтем моя сверхпрактичная подруга стряхнула с рукава пылинку и изящно скрестила длинные загорелые ноги, обутые в ярко-алые лакированные босоножки на высоченных каблуках. Как будто перед фотокамерами позировала! Хотя так оно, в общем-то, и было: многие проходящие мужчины и парни глазели на нее и целились фотиками и мобильниками.

Что тут скажешь! Танюсик в своем репертуаре. Для нее главное – показуха, а не внутренний мир.

– Но вообще-то ты зря насчет Смыша паришься. – Собрав букет взглядов, Танюсик снова вернулась к разговору. – Не думаю, чтобы он тогда на тебя запал. Уж если он в кого и был тайно влюблен, то, скажу тебе по секрету, это в меня.

– В тебя?! – оторопела я.

– Ну да! И я тебе сейчас докажу. Вот скажи, например, он тебе разве когда-нибудь признавался?

– Нет, но…

– А свидание назначал? Ну, настоящее, чтобы он сам пригласил, выбрал время и место.

– Нет, но…

– А может, вы целовались?

– Нет, но…

– А он тебя фотографировал? Именно тебя, а не группы и пейзажи?

– Нет, но… – честно говоря, я уже устала от своих однообразных ответов.

– А цветы дарил? Тебе одной, а не нам обеим?

– Нет, но… – ответила я в последний раз и призадумалась.

Так. Стоп. Надо сказать, Танюсику и вправду удалось поколебать мою уверенность. Некоторое время я сидела, тупо разглядывая пальму в кадке и думая о том, цветет ли она когда-нибудь. Потому что пальма без цветов выглядела как-то скучно и уныло… Как и я – до тех пор, пока не вспомнила кое о чем.

– Постой-ка! Он же тогда мне вот что подарил! – Я вытащила из-под футболки цепочку, на которой болталась подаренная Смышем на вулкане жемчужина.

Однако мое торжество длилось недолго.

– Ну и что? – фыркнула Танюсик и вытащила косметичку. А потом рядом с моей крепкой ладошкой возникла ее розовая, и на ней – надо же! – перламутрово светилась точно такая же белая капля. – Тоже от Миши, между прочим! – с торжеством объявила она.

Мне вдруг стало как-то не по себе. Как будто у меня отняли любимую игрушку, а взамен ничего не подарили. Я в отчаянии сжала кулаки и выдвинула последний аргумент:

– А танец? Наш с ним танец на вулкане? Разве это не ТО САМОЕ?

И я почти наизусть прочитала то, что записала в сингапурском дневничке:

«Я и не заметила, как мы со Смышем успели сблизиться так, что наши дыхания соприкоснулись. Несколько секунд мы пожирали друг друга разъяренными взглядами, а потом вдруг он положил руки мне на талию и предложил:

– Потанцуем?

– Угу, – сказала я, обхватив его за плечи.

Земля ходила под ногами, в небе грохотала канонада, глаза слезились от едкого дыма, а наши головы качались рядом, как два бутона одного цветка.

– Он высокий? – тихо прошептал бутон Миша.

– Кто? – выдохнул бутон Сашуля.

– Леха.

– Ага.

Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…

– Красивый?

– Ага.

Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.

– Умный?

– Ага.

Зловещее шипение лавы – оно уже совсем близко, надо спасаться…

– Как ты думаешь, я когда-нибудь вырасту? – Сполохи пламени отражаются у Смыша в очках, и он кажется Гарри Поттером, пробравшимся в Мордор вместо Фродо. Или вместе с Фродо.

– Конечно. А я?

– Обязательно!

И назло стихии, страху, тоске, неизвестности и прочим несчастьям мы вдруг начинаем весело хохотать, потому что в мире сейчас нет ничего прекраснее нашего танца. И я вдруг понимаю, как дорог он мне, Миша Смыш, независимо от того, получится ли у нас с ним что-нибудь или нет. Просто потому, что он – часть моей жизни, осколок детства, и потому, что он единственный в мире, кто раз и навсегда придумал и подарил мне сумасшедший танец на вулкане».

– Ну? И что ты на это скажешь? – с торжеством спросила я Танюсика.

– Хорошо написано, – одобрила она. – Но – нет. Это все не любовь. Мы были в смертельной опасности и могли умереть, и Миша поступил как хороший друг. Он всего лишь отвлекал и утешал тебя. Кстати, когда мы еще тогда, без тебя, лезли по горам за сокровищами, он мне тоже помогал. Руку подавал, сумку тащил…

– Смыш? Тащил твою сумку? А Сеня где был при этом? – не поняла я.

– Далеко впереди. Навесил на меня свой рюкзак и упылил со скоростью ветра, только мы его и видели.

– Навесил на тебя свой рюкзак?!

– Ну да.

– И ты тащила?!

– Не я, а Смыш. И еще свой рюкзак и мою сумку. Так что у нас было несколько очень приятных минут… Вернее, даже часов. Которые мы провели наедине. – И Тычинка сочувственно посмотрела на меня.

– Как ты могла? – вырвалось у меня я.

– А что? – Танюсиковы брови удивленно поднялись. – Мишенька у нас вроде был и остается ничей!

– Но у тебя же Сеня! – упрекнула я.

– А у тебя – Леха! – парировала Танюсик. – И вообще, знаешь что! Ты самая настоящая собака на сене. Хочешь захапать себе двоих!

– Нет, это ты собака на сене! Это ты хочешь двоих захапать! И даже не двоих, а вообще всех вокруг! – Я обвела рукой зал.

Тот, кто посмотрел бы на нас в этот момент, ни за что не поверил бы, что мы лучшие подруги. Две разъяренные тигрицы, готовые вцепиться друг другу в глотку, два мчащихся лоб в лоб автомобиля, две готовые к столкновению кометы…

И из-за кого? Из-за маленького очкарика, полурослика Миши Смыша, который к тому же и правда был ничьим.

Казалось, Танюсик сейчас лопнет – так сильно она накалилась. Под сдвинутыми бровями сверкали сердитые глаза, щеки раздулись, пальцы сжались в кулаки… Да и я напряглась и выставила перед собой рюкзак – если надо, Сашуля сумеет постоять за себя!

Мы еще немножко пометали взглядами молнии, а потом, не сговариваясь, опустили руки и рассмеялись.

– Скучно, – вздохнула Танюсик, обнимая меня. – И домой хочется. Но я тебе точно говорю, Миха меня любит больше, чем тебя. Или, во всяком случае, не меньше.

Подарки для любимых

Не успела я ответить на эту реплику, как предмет наших разборок возник перед нами – Миша Смыш собственной персоной. Несмотря на неразбериху и суматоху последних часов, он сиял, как новенькая копейка. Глаза за толстыми стеклами очков излучали неутомимый оптимизм, веснушки на носу задорно подпрыгивали, как маленькие солнечные зайчики. Да и сам он, со взъерошенными вихрами, выступающими зубами и оттопыренными ушами, был похож за зайца. Или на симпатичного рыжего кролика.

Но я-то уже знала, что он не такой дурачок, каким хочет казаться, поэтому смотрела на него хмуро и настороженно.

– Угадай, в какой руке? – весело спросил «Братец Кролик», обращаясь к Танюсику.

– В правой! – сказала Тычинка.

– Угадала! – И двуличный хоббит вытащил из-за спины ярко-алую розу.

– Какое чудо! – расцвела Танюсик. – Мой любимый цветок! Мой любимый цвет! Мой любимый размер! Мое любимое количество!

Меня передернуло. Смыш на глазах у всех подарил Танюсику красную розу! Хотя вот она я – тут, рядом, его вечная, незабвенная, тайная любовь. Или… нет?

Танюсик ликовала. Она позировала, как модель на фотосессии: то прижимала розу к себе, то отстраняла, то склоняла изящную головку и прятала в алых лепестках свой восхитительный носик – и при этом умудрялась бросать вокруг быстрые взгляды: много ли камер нацелено на нее, неотразимую?

Камер было много. В том числе и моя – Танюсик с розой действительно смотрелась потрясающе и заслуживала быть увековеченной. Пусть даже и ценой крушения некоторых детских иллюзий.

Я уже почти смирилась с поражением, как вдруг «зловредный кролик» произнес:

– Сашуля, теперь твоя очередь! В какой руке? Угадывай!

– Ну, в левой, – осторожно предположила я, ожидая, что будет дальше. Меня, оказывается, тоже не забыли! Может, Танюсик рано празднует победу?

– Угадала! – наигранно бодрым голосом телеведущего объявил Миша. Он широко улыбнулся, выдержал паузу и медленно вытащил из-за спины…

Парик! Он приготовил для меня парик! И как он догадался? От восторга я захлопала в ладоши и тут же простила хоббиту все. Его двуличие, вранье, Танюсикову розу… Потому что парик был великолепен. Рыжий, натуральный, волосы заплетены в две косички. Настоящая Пеппи Длинныйчулок! Хорошая подружка для моей Пого-пого… Да, решено, у моих париков будут именно такие имена.

От улыбки, которой я наградила Миху, должны были расцвести все скучающие вокруг пальмы. А от взгляда, который я послала Танюсику, неожиданно набежавшие между нами льдинки окончательно растаяли.

– Ничья! – хором прошептали мы, сладко улыбаясь и любуясь подарками. Надо отдать Мише должное – он знал, чем нас порадовать!

Подошел Сеня. Увидев розу, нахмурился, бесцеремонно вырвал цветок у подруги из рук и стал искать глазами урну. Однако на всякий случай все-таки поинтересовался:

– Откуда цветы?

– От Смыша! – Подруга сердито сверкнула глазами, выхватила розу и спрятала за спину.

– А, тогда ладно, от своих можно, – успокоился Брыкала. Он плюхнулся рядом, и нам сразу стало тесно.

А потом Танюсик пристроилась у него на плече, а я – у нее, и мы все заснули.

Мне приснился сон, что я снова стала актрисой, исполняющей роль Пого-пого. Но только теперь у меня была сестра – девчонка с рыжими косичками и усыпанным веснушками толстым носом. Если бы не большие круглые темные очки в светло-сиреневой оправе с маленькими серебряными звездочками по краям, она была бы похожа на Пеппи Длинныйчулок. Но это была не Пеппи, а актриса, такая же, как и я. А потом случилось что-то странное. Когда мы снимали очередной эпизод, девчонка вдруг засмеялась, сорвала наши парики и поменяла их местами, нахлобучив себе на голову черный, а мне – свой рыжий. «Так ведь лучше, да? Только берегись, ты теперь в опасности!» – закричала она, и ее глаза за очками стали увеличиваться, а веснушки превратились в звезды и рассыпались по синему небу…

Которое оказалось экраном табло, напротив которого мы сидели.

– Который час? – встрепенулась я.

– Спи, можно еще, – сонно ответила Танюсик. – Посадку перенесли еще на два часа. В Индонезии проснулся вулкан, а в Москве бушует метель.

Честно говоря, я бы вздремнула еще часок, если бы Танюсик через какое-то время вдруг сама не ткнула меня в бок со словами:

– Просыпайся. Мне скучно.

– Тогда поспи еще.

– Больше не могу. Может, почитать чего?

– Возьми газетку, – посоветовала я, открывая глаза и потягиваясь. – Или журнальчик.

– Газетки тут на английском или на китайском, – обиделась Танюсик. – У меня эти языки знаешь где сидят! А журналы я и так уже наизусть вызубрила.

– Тогда книжку по литературе почитай! – посоветовала я. – То, что на каникулы задали.

– Мне еще не до такой степени скучно, – отмахнулась Танюсик. – К тому же в самолете будет куча времени, – и с этими словами она засунула Сене за шиворот обертку от шоколадки.

Он уставился на нее расширенными глазами, а потом взревел и метнул в нашу сторону огрызок яблока.

Остальным только этого и надо было. Встрепенувшись, Братство принялось прыгать, орать, кидаться моим рыжим париком Пеппи, Танюсиковой розой и чипсами. Было классно, как в прошлом году или как в школе на перемене, но радость длилась недолго – на горизонте вдруг возник полицейский, и мы, лавируя между пассажирами, помчались прочь.

Темные очки с серебряными звездочками

Полицейский был толстый и неповоротливый, и нам удалось легко оторваться. А потом, устав от беготни, мы поплыли по оживленным улицам огромного города-аэропорта.

Да, сингапурский аэропорт Чанги был именно городом – со своими улицами, пешеходами и даже транспортными средствами в виде маленьких машинок и двухколесных тележек. Здесь можно было побродить по магазинчикам дьюти-фри, посидеть в одном из многочисленных кафе и ресторанчиков и послушать живую музыку, развлечься на аттракционах, интересных и детям, и взрослым, – например, поиграть в виртуальный футбол или порисовать восковыми мелками на листах бумаги, наложенных на деревянные дощечки с различными рисунками, – получались очень миленькие картинки.

Конечно же, мы не упустили ни единой возможности скоротать время до посадки – и даже по нескольку раз сделали себе массаж ног на специальных аппаратах, присоединенных к огромным кожаным креслам, – благо, все это было бесплатно. Неудивительно, что этот аэропорт считается одним из лучших в мире!

А потом случилось нечто совсем уж невероятное: в очередной витрине я увидела темные очки – те самые, которые только что явились мне во сне.

Это были они! Солнцезащитные, в светло-сиреневой оправе с серебряными звездочками по краям, от фирмы «Promod».

Я не поверила своим глазам. Какое все-таки загадочное место этот Сингапур! Второй раз подряд тут сбываются мои мечты. Вначале у меня появился рыжий парик Пеппи, теперь вдруг материализовались эти очки…

Завороженная, я молча оторвалась от Братства и вошла в магазин.

На моем носу очки смотрелись даже лучше, чем на витрине. Неудивительно, что я провела у зеркала целых два столетия!

А потом рядом возник мой близнец. Вернее, это была Танюсик, и, конечно же, она не могла быть моим близнецом, так как была в два раза выше. Но на ней были те же самые очки, только звездочки по краям были не серебряными, а золотыми.

И теперь мы стояли бок о бок и разглядывали друг дружку в зеркале. Говорить ничего не надо было: все было ясно без слов.

Поэтому мы синхронно открыли рюкзаки и принялись выгребать мелочь.

– Не хватит, – с сожалением констатировала Танюсик, глядя на горку на ладошке.

– А в Москве вообще ноль, – вздохнула я. – Я ради поездки копилку разбила.

– А я у бабушки одолжила, – вздохнула Танюсик.

Да-да! У юных богачек, которыми мы стали после того, как год назад нашли сокровища исигов, в карманах болталась лишь жалкая горстка мелочи. Больше половины наших богатств мы отдали приютам для животных и в помощь больным детям. А то, что осталось, наши родители поместили на специальные счета до тех пор, пока нам не исполнится восемнадцать. Так что только через три года мы сможем получить свои сокровища и осуществить все то, о чем мечтали.

А пока… Пока приходилось довольствоваться тем, что есть.

Но ждать очки целых три года было абсолютно невозможно!

Прибор юного орнитолога

И тут в зеркале между нашими прекрасными фигурками нарисовалась еще одна – правда, не в темных, а в обычных очках. Она подхватила нас под руки и затараторила:

– Девчонки, вы восхитительны! Настоящие богини! Я вас просто обожаю! – Конечно же, это был наш неугомонный ловелас Миха Смыш.

– А кого больше? – тут же решили внести ясность мы с Танюсиком.

Но Смыш был верен себе и на прямой вопрос ответил уклончиво:

– Каждая из вас неповторима и великолепна по-своему! Поэтому мы с Сеней посовещались и решили скинуться и купить вам подарок на память об этой поездке. Можете считать это также утешительным призом по поводу окончания осенних каникул. Выбирайте, что хотите!

Последний раз подобные слова я слышала от папы в день своего пятилетия. Но тогда я была скромным и застенчивым ребенком и осмелилась попросить лишь большую голубую мыльницу: я хотела сделать яхту для своей куклы.

С тех пор жизнь меня кое-чему научила, и я не собиралась упускать свой шанс. Больше никаких мыльниц! На этот раз я не промахнусь!

Правда, строгий голос мамы тут же одернул: «Стыдись! Разве можно принимать подарки от посторонних?!»

Однако я легко нашла отговорку: Миша и Сеня не посторонние, а друзья и братья, к тому же по сравнению с теми деньгами, которые нам достались за клад исигов, любые траты – копейки.

И все-таки строгий голос мамы не отставал. «Одумайся и сейчас же откажись! – требовал он. – Не забывай об элементарных правилах приличия!»

От нервного напряжения я начала кусать ногти. Надо же, как живучи давние детские привычки!

Потом новая мысль пришла в голову, такая неожиданная, что я замерла, а на душе стало весело. Я вдруг поняла, почему Мишу пробило на подарки. Какую-то из двух богинь он хотел осчастливить…

Интересно, какую? Догадка о том, кто это может быть, добавила жизни красок – и это при том, что я ни на минуту не переставала думать о Лехе!

Ну, дела! Ни рассказать никому, ни посоветоваться – ведь любимая подруга неожиданно перескочила на другую сторону баррикад.

Я поискала Миху глазами – и снова поскучнела: они с Танюсиком стояли на кассе, болтали без умолку и весело смеялись. А может, он все затеял из-за нее?!

В расстроенных чувствах я сдернула очки, вернула продавщице.

– Ты идешь? Что выбрала? – окликнул «искуситель».

– Ничего. Тут и выбрать-то нечего, – небрежно бросила я, в глубине души страстно надеясь, что меня начнут уговаривать и упрашивать.

Но хоббит неожиданно обрадовался:

– Супер! Отлегло. А то у нас денег в обрез, а Тычинка уже выбрала. Правда, не понимаю, зачем вам на зиму глядя темные очки…

Танюсик уже выбрала?! Я перевела взгляд на подругу и увидела, как она примеривает обновку. Так вот, значит, как?! Пока одни переживают, другие не теряются?!

От обиды я аж позеленела. Ну, я им сейчас покажу! Ну, они у меня сейчас попляшут! Я смерила парочку убийственным взглядом и процедила:

– А я передумала! Я хочу себе точно такие же.

Видели бы вы, что стало с Танюсиком! Лицо вытянулось, в глазах – отчаяние.

– Что же, мы с тобой в одинаковых ходить будем? – залепетала вероломная предательница.

– Ничего не знаю и знать не хочу. Можно, Мишенька?

– Э… А… Боюсь, я теперь банкрот. – Хоббит в смущении развел руками. – Все на Тычинкины очки ушло. Танюсик сказала, что вы между собой сами разберетесь…

– Отлично! Разбирайся! – Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Танюсика.

В ответ подруга скорчила умильную рожицу и затараторила:

– Я думала, мы одни на двоих возьмем. Ну, чтобы по очереди носить! Но если ты не согласна, на, возьми себе. – И широким жестом она протянула мне злосчастные очки.

Но я уже закусила удила.

– Памятный подарок не может быть один на двоих! – отрезала я, гордо отворачиваясь.

– Я сейчас Брыкалу найду! У него должно было что-то остаться, – засуетился Миша.

И в этот момент Сеня сам появился на горизонте. Здоровяк несся на такой скорости, что чуть не сшиб своего маленького собрата, однако даже не заметил этого. Влетев в бутик, он взмахнул огромной коробкой и завопил:

– Народ! Радуйтесь! Вам больше не нужно ломать голову, что подарить мне на днюху.

– Почему? – оторопели мы.

– Я купил себе «Прибор юного орнитолога»!

– Орни – кого? – опешила Тычинка. Наморщив лоб, она пыталась разобрать иностранные слова на коробке.

– Орнитолог – это любитель птиц! Этим прибором можно слушать их голоса. – И Сеня выудил из коробки огромный белый рупор.

– Что-то я не припомню, чтобы ты интересовался птицами, – с недоумением произнесла Танюсик.

– Я и не интересовался… Пока не увидел это!

– А деньги откуда? – вкрадчиво поинтересовался Миша.

– На последние… – Любитель птиц спрятал рупор за спину и испуганно попятился.

На лице Смыша отобразилось отчаяние. Однако мне ни капельки не было его жалко. «Так тебе и надо!» – злорадно подумала я и, развернувшись, с видом оскорбленного достоинства двинулась прочь, бросив на прощание:

– Не догоняйте меня! И не ищите! Мне нужно привести себя в порядок.

Cашуля исчезает

Конечно же, я хотела, чтобы меня догоняли. И чтобы искали! Я даже специально замедлила шаг, когда шла к двери. Но нет! Никто за мной не побежал, никто не остановил, не бросился на колени с извинениями…

И вот тогда я действительно разозлилась. Да как они смели! Бросили одну посреди огромного аэропорта на другом конце Земли! И… дали мне так разозлиться, что я потеряла над собой контроль!

Мне понадобилось обежать вокруг зоны вылета три раза, прежде чем я начала остывать. Чтобы окончательно привести в порядок чувства, я остановилась у окна понаблюдать за взлетающими и приземляющимися самолетами. Обожаю это захватывающее зрелище! Одни самолеты, словно огромные стальные стрекозы, легко разгоняются, вспархивают и исчезают в облаках, другие выныривают из глубины неба и плавно, аккуратненько приземляются на взлетно-посадочные полосы. Я тут же начинаю представлять, как в одних люди машут уходящему прошлому, в других – хлопают и веселятся прибытию, в третьих – горюют о разлуке, в четвертых – радуются скорой встрече… В общем, чужая жизнь захватывает и уносит от собственных проблем.

Вот и на этот раз самолеты не подвели. Вдоволь насмотревшись на них и окончательно успокоившись, я сделала еще один круг по аэропорту и решила побаловать себя, остановившись у киоска и стойки с фруктами – в надежде закупить последние сувениры и выпить свежевыжатый апельсиновый сок.

Но тут меня опять ожидала неприятность – в самый последний момент передо мной влезла какая-то нахальная рыжая девчонка. Бесцеремонно оттолкнув меня, она заграбастала все лучшие магнитики и сок из последних апельсинов. Мне остались одни морковки. А морковный сок я ненавижу!

По душе словно мазнули черной краской. Забившись в угол, я сердито грызла трубочку, торчащую из бутылки минералки, и буравила глазами опередившую меня нахалку. Хуже всего было то, что она была точной копией меня – по крайней мере, снизу, от ног до шеи. На ней были точно такие же, как у меня, джинсики «Sela», темно-розовые кроссовки «New Balance», светло-желтая футболка, «жилет контрабандиста» – с четырьмя накладными карманами – и замотанный вокруг горла цветастый шарфик из «Татума» – как будто для девочек в аэропорте Чанги ввели униформу! И как будто во всем мире нельзя было выбрать ничего другого! И рюкзак был такой же, фирмы «Киплинг», и надпись на футболке «Don’t work make noise»… И даже духи она выбрала такие же, как и я, – «Сalvin Кlein»!

Может, мне и правда пора вступать в ряды антиглобалистов?!

Нет, конечно, все, что было выше шеи, отличалось: на голове у девицы болтались рыжие косички, на носу – очки, а на переносице – веснушки и две полоски пластыря.

И все равно, у меня было жуткое ощущение, что она «подрезала» не только мои сувениры и сок, но и меня саму!

А уж когда девица сняла очки и заменила их на ТЕ САМЫЕ ТЕМНЫЕ, которые рассорили нас с Танюсиком, КОТОРАЯ СОВСЕМ НЕ ИНТЕРЕСОВАЛАСЬ, ГДЕ Я И ЧТО СО МНОЙ!!!!! – я разозлилась как не знаю кто. «Ах так? Ну, все! Я вам всем покажу! – подумала я, со злостью стукнув о столик бутылкой с недопитой минералкой. – Вы у меня узнаете, на что я способна в гневе!»

Раз эта девчонка заняла мое место, Я ЗАЙМУ ЕЕ! И Братство, которое не ищет меня, ни за что и не найдет!

Оглядевшись, я проскользнула в ближайший туалет. А что? Рыжий парик у меня есть, актерские спобности – тоже. Грима – полно, косметичка ломится. Да и технику гримирования во время съемок я хорошо освоила!

Привычное занятие помогло справиться с бурей эмоций. Гримируясь, я перестала злиться и повеселела. Вокруг было пусто, мне никто не мешал, и через пятнадцать минут из туалета вышла рыжеволосая девчонка в очках и с двумя полосками пластыря на веснушчатом носу. Точная копия той, которая имела наглость перебежать мне сегодня дорожку! Единственное, что отличало нас, – это очки. У девчонки они были с толстыми линзами, а у меня – с обычными плоскими стеклами, конспиративная имитация очков из моего «набора юного сыщика».

Для Братства – да и для всего мира! – я стала неузнаваемой.

Новое знакомство

Они меня не узнали. Я нашла их в кафе и три раза промаршировала мимо туда-сюда – хоть бы что, никакой реакции! Правда, они вообще ни на что не реагировали – и вскоре стало ясно, почему: обсуждали мое исчезновение.

– Куда она подевалась? – переживал Смыш. – Посадка уже через час!

– Может быть, обратиться к взрослым? – нервничала Танюсик.

– Да ладно, чего там, дайте девчонке погулять! – успокаивал друзей Сеня – он один из всей компании не особенно волновался из-за меня. За что тут же получил нагоняй от подруги.

– Какой ты бесчувственный! – накинулась на него Танюсик. – Сашуля пропала, а тебе хоть бы хны!

От всех этих слов я таяла – значит, эти предатели все-таки искали меня и волновались, а я вот она, тут, брожу у них под носом, и никто – никто! – меня не узнает!

«Молодец, Сашуля! – похвалила я сама себя. – Высший пилотаж маскировки!»

Ликование так распирало меня, что надо было срочно с кем-нибудь поделиться. И я решила снять маску и раскрыться перед Братством, чтобы нам всем вместе посмеяться – пока народ и в самом деле не обратился к взрослым.

Моим намерениям помешал злосчастный апельсиновый сок. Я увидела на стойке у бара горку апельсинов и бросилась к ним, на ходу залезая в правый верхний кармашек жилетки за деньгами.

На этот раз мне никто не помешал и никаких наглых рыжеволосых девчонок (кроме меня самой) вокруг не было. Произошло другое – мне не хватило денег. Пересчитывая последние монетки, я чуть не плакала. Если бы я тогда не купила минералку, мне бы хватило! Это все ты, рыжая, все из-за тебя!

Как назло, жажда вдруг резко усилилась – как будто я только что пешком пересекла Сахару. Мне казалось, если я сейчас же не выпью апельсинового сока, то засохну, как кактус около Танюсикова компьютера.

А потом… А потом произошло чудо. Так всегда бывает – после грозы должно появиться солнце, непременно!

«Солнце» появилось рядом со мной в виде незнакомого парня в футболке «Gap» и с большим бумажным пакетом. Вначале я почувствовала аромат его одеколона: «Сalvin Кlein», любимый запах Лехи.

А потом я услышала голос:

– Зачем же так расстраиваться по пустякам?

Голос был приятным – уверенный бархатистый баритон, такой же, как у Лехи. Или у доброго доктора. Или у смелого пожарного, спасающего ребенка из огня. Или у спасателя, вытаскивающего из воды утопающего. Или просто у ангела-хранителя.

Поэтому я оробела и не поднимала глаз – к тому же они покраснели, да и вообще я была не я и выглядела не лучшим образом. Меня хватило только на то, чтобы шмыгнуть обклеенным пластырем носом и что-то хрюкнуть – надо же было хоть как-то отреагировать!

А потом я почувствовала нежный аромат – апельсиновый – и увидела перед собой стакан сока – того самого, свежего-свежего, ярко-желтого, с крапинками мякоти.

– Угощайся! Ты ведь такой хотела? – поинтересовался Добрый Доктор. – Я угадал? Или ты предпочитаешь морковный?

Мысли сшибло… Позабыв об этикете и достоинстве, я схватила восхитительно холодный стакан и, все еще не поднимая глаз, одним махом осушила его.

О, это было незабываемо! Сок оказался именно таким, какой я и представляла, – в меру кислый, в меру сладкий, чуть с горчинкой и с упоительным апельсиновым ароматом.

Утолив жажду, я опомнилась, пробормотала «спасибо» и, высыпав на прилавок горстку мелочи, подвинула ее спасателю.

– Негусто! – хмыкнул он. – Кризис?

– Ага! – Я наконец-то подняла на него глаза….

И тут же зажмурилась. Потому что чуть не ослепла.

– Что? Неужели такой страшный? – всполошился мой спаситель. – Или испачкался где-нибудь? У тебя есть зеркальце?

Я кивнула, достала из левого верхнего кармана жилета мобильник и протянула ему. Пока он разглядывал свое отражение в поисках несуществующих изъянов, я исподтишка изучала его. И еще раз убеждалась – все правильно, это не обман зрения, не мираж и не галлюцинация. Я не ошиблась и не сошла с ума.

Пока еще.

Потому что передо мной был не кто иной, как мой Леха, собственной персоной. В футболке из «Gap».

Мой единственный, ненаглядный, милый и нежный возлюбленный.

Тот, к которому были устремлены все мои помыслы.

Который ждал меня сейчас в Москве.

Конечно, при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это не Леха. Стоявший рядом со мной парень с пакетом был удивительно на него похож, просто близнец, однако глаза его были светло-карими, а не серо-сине-зелеными, как у Лехи.

И тем не менее сходство оказалось таким сильным, что мое сердце вдруг забилось вдвое быстрее.

– Не переживай, у тебя все в порядке, – выдавила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты не страшный, а совсем даже наоборот.

– Да? – Он с живым интересом посмотрел на меня и вернул мобильник. – Еще по соку?

Конечно же, я не отказалась. Я готова была выпить тонну сока, переполняться им, давиться и булькать, лишь бы стоять вот так рядом с этим парнем, вдыхать аромат его одеколона, исподтишка любоваться веселым лицом… И представлять, что это Леха.

После стольких злоключений судьба сделала мне неожиданный подарок. Я забыла обо всем на свете: кто я, где я, КАКАЯ я сейчас – и во всем аэропорту не было в эти минуты человека счастливее меня!

Я бы так и укоренилась там, за стойкой, со стаканом сока, если бы мой новый знакомый не поинтересовался:

– А ты вообще чего тут приземлилась? Летишь куда-нибудь?

«Летишь?» Я опомнилась и посмотрела на часы. И – о ужас! – поняла, что опаздываю на посадку.

И тогда я сорвалась с места и с криком:

– Лечу! Еще как лечу! – послала воздушный поцелуй одной Прекрасной Мечте, чтобы на всех парах устремиться к другой.

Роковая оплошность Сашули

Я надеялась, что народ еще в кафе, однако пока я барахталась в розовых облаках, ситуация переменилась: никого из наших там не оказалось. Надо было найти их, и я быстренько обежала окрестности, заглядывая во все забегаловки и магазинчики. Однако Братство как сквозь землю провалилось!

Беспокойство усиливалось, пока не достигло высшей точки. В последней надежде я ринулась к воротам, надеясь поймать Братство там.

Но их не было. Очередь на посадку таяла, часы отсчитывали последние минуты, и я решила никого больше не искать и не ждать. В конце концов, они уже не маленькие, не потеряются. И мы все прекрасно встретимся в самолете!

Ах, если бы можно было предвидеть будущее! И если бы все всегда было так просто! И ход событий был бы плавным и безоблачным! Тогда, наверное, с нами никогда не произошло бы то, что случилось потом.

Потому что случившаяся со всеми нами катастрофа началась именно в этот самый момент.

Но я ни о чем таком в тот миг не подозревала. Беспечно притоптывая в такт музыке из плеера, я ждала своей очереди на посадку. Когда передо мной оставалось несколько человек, я залезла во внутренний карман жилетки. Потом в рюкзачок. Потом открыла «Киплинг» пошире, засунула туда голову. Потом вытащила ошалевшую голову наружу, выскочила из очереди и помчалась к ближайшему креслу, на которое вытряхнула все содержимое рюкзака и карманов, молясь, чтобы рядом не оказалось въедливого уборщика, – но все еще ни о чем более серьезном не беспокоясь.

А зря. Потому что я вдруг обнаружила… Вернее, кое-чего не обнаружила. Передо мной лежали: золотой дневничок, айфон, ключи, «шпионская» ручка, лупа, пустой кошелек, обертки от запрещенной в Сингапуре жвачки, огрызок от яблока, косточка от манго, очечник от очков (пустой! И я даже не сразу вспомнила, что очки-то сейчас на мне!), кучка мелочи разных стран Юго-Восточной Азии – в подарок знакомым парням, черные резинки для волос – в общем, полный ассортимент экспонатов из музея под названием «Карманы и Сумочка Сашули» – все, кроме двух вещей.

Самых важных.

В этой куче не было паспорта и посадочного талона.

Мою оторопь описать невозможно.

Последний раз я испытала похожие чувства, когда первый раз пришла в первый класс и отстала от остальных малышей, которых за ручку увели в школу одиннадцатиклассники. Почему-то мне не досталось старшеклассника, и я осталась в школьном дворе совершенно одна. Нет, вокруг, конечно, толпились люди, ученики и родители, однако никто – никто! – не мог мне помочь…

Как и сейчас. Я была в толпе – и совершенно одинока. Да-да, храбрая Сашуля вдруг куда-то испарилась, и вместо нее осталась маленькая несчастная девочка в чужой стране, растерянная, беспомощная, и весь мир окрасился в черные краски, потому что она вдруг отчетливо поняла, что Братство уже давно в самолете и теперь ждет ее там, потому что думает, что она просто опаздывает, а если что и случилось, то она уже достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы справиться самой…

И при всем при том эта девочка понимала, что если она сейчас обратится к взрослым, то начнется канитель, разбирательство, ее задержат, и она в любом случае не попадет на свой рейс, а значит, не увидит сегодня Леху – И ТО, ЧТО ОНА ЗАГАДАЛА, НЕ СБУДЕТСЯ!

Очередь растаяла. Служащая нетерпеливо постучала по часам и поманила меня – истекали последние минуты. Кое-как запихав вещи в сумку, я повернулась и неверными шагами двинулась к выходу на посадку.

Будь что будет, решила маленькая девочка, всецело положившись на судьбу.

И судьба не подвела.

Я уже подбирала английские слова, чтобы рассказать о потере паспорта, как вдруг кто-то подхватил меня под руку и ласковый женский голос произнес по-русски:

– Так, значит, ты не заболела ветрянкой? Вот и прекрасно! Вот и умница!

Ветрянкой?! Не успела я упасть в обморок, как с другой стороны меня подхватила другая рука.

– А вот и наша деточка! – пропел второй женский голос – тоже по-русски. – А вот и наша малышка! Целенькая и невредименькая! Теперь все будет очень-очень-очень хорошо!

Впав в оцепенение, я не сопротивлялась, когда какие-то незнакомые старушки потащили меня за собой. И когда они начали тыкать под нос служащей свои паспорта и что-то быстро наперебой говорить на незнакомом языке, показывая на меня, я все еще не очнулась. Я просто стояла с разинутым ром и тупо смотрела перед собой. Потому что до меня только сейчас дошло, ЧТО Я ВСЕ ЕЩЕ В ГРИМЕ!

И ЧТО МЕНЯ НЕ ПРОПУСТИЛИ БЫ В САМОЛЕТ ДАЖЕ И С ПАСПОРТОМ!!!

Семь бед – один ответ!

Одурев от потрясения, я пришла в себя только в рукаве, ведущем в самолет. Надо было что-то делать, и немедленно! Я начала брыкаться и попыталась вырваться, но бабульки оказались крепкими, как танки. Не обращая на меня внимания, они тянули «внучку» за собой, о чем-то оживленно переговариваясь.

И тогда в последнем отчаянном усилии я уперлась и решительно тявкнула:

– Послушайте! Куда вы меня тащите?

Бабушки замолчали и переглянулись.

– На са-мо-ле-тик, – по слогам произнесла правая бабушка, крепко сжав мою ладонь.

– Там мы поедим обедик, почитаем журнальчик и немножечко поспим, – ласково пропела левая бабушка, крепко сжав другую мою руку.

Они, наверное, думали, что мне три года!

– Но я вас не знаю! Я вас в первый раз вижу! – отпиралась я.

– Да? Но почему? – занервничали бабушки. – Это же мы, баба Соня и баба Аня!

Я так и не поняла, кто из них был кто, но это ничего не меняло.

– Поймите, я – не ваша внучка! Я совсем другая девочка! – Я попыталась сдернуть парик, но он был прикреплен так основательно, что даже не сдвинулся. Тогда я попыталась отклеить пластырь, но он тоже намертво прилип. И тогда я сорвала с носа очки и воскликнула:

– Вот! Теперь вы видите?

Бабушки молчали, не сводя с меня испуганных глаз. Потом одна из них пролепетала:

– Да? Значит, ты не Женечка Коростелева? А ведь так похожа! Ну просто вылитая!

– Нет! Это ошибка! Я – не я! То есть я – не она! – закивала я, и тогда одна из бабушек спросила:

– Так значит, это не твой паспорт? – и протянула мне заветную красную книжечку, из которой торчал посадочный талон.

В нетерпении я схватила паспорт, открыла… и с разочарованием захлопнула. Это был не мой паспорт. Фотография на развороте принадлежала ТОЙ САМОЙ НАГЛОЙ РЫЖЕЙ ДЕВЧОНКЕ. Именно она была внучкой этих милых бабушек.

– Это не мой паспорт, – произнесла я убитым голосом, возвращая документ.

В ответ мне на лоб легли две сухие ладошки:

– К врачу! Немедленно! Деточка, ты же серьезно больна!

К врачу?! Я замолчала на полуслове, потому что до меня кое-что дошло. Что это я? Зачем устраиваю разборки? Вот же он, мой реальный шанс попасть в самолет! И встретиться с Лехой! И закрепить нашу с ним любовь навечно! А я сопротивляюсь, устраиваю какие-то представления… И вправду ненормальная!

Не колеблясь более, я вырвала паспорт из рук оторопевшей старушки и гаркнула:

– Не надо к врачу! Я уже выздоровела. И все вспомнила! Вы – мои бабушки! Баба Соня и баба Аня! Правильно? А я – ваша внучка – Женечка… Как меня там? Коромыслова!

– Коростелева, – с облегчением поправили бабушки и снова потащили меня к самолету. – Вот и умница! Вот и славно!

Я не возражала. Наоборот, с радостью семенила за чужими бабушками. Хе-хе… Так тебе и надо, мое alter ego! Я достойно тебе отомстила! На будущее сто раз подумаешь перед тем, как перебегать кому-нибудь дорожку!

Паспорт Женечки не подвел. Моя маскировка – тоже. Я благополучно миновала все контрольные пункты, и никто ни в чем меня не заподозрил. Войдя в самолет, я отдала паспорт одной из бабушек и с облегчением перевела дух.

Вы только не подумайте, что я такая стерва или бесчувственная. Просто я, как Алиса в Стране чудес, уже ухнула вниз головой и не особо задумывалась, что будет дальше. Семь бед – один ответ! А сейчас моей путеводной звездой было одно-единственное имя: ЛЕХА! Какая разница, КАК я попаду сегодня в Москву, главное – ВСЕ-ТАКИ ПОПАДУ!

Радости и горести воздушного зайца

В самолете на меня сразу же обрушилась новая порция позитива: оказалось, что мы с бабушками летим в бизнес-классе. Неплохо устроилась Женечка Коростелева! Пока я располагалась на кресле, где мы с моим рыжим близнецом могли бы поместиться вдвоем, настроение набирало обороты. Если рядом никто не сядет, я смогу поспать на этих двух великанских сиденьях – но попозже, когда пересмотрю все двадцать программ на светящемся перед глазами экране. В таких условиях можно целые каникулы провести, а не только каких-то четырнадцать часов! Тем более что сидящих впереди бабушек совершенно не было видно.

Я любовно погладила свой новый трон, потом забралась на него с ногами, потом свернулась калачиком, а потом, наконец, пристегнула ремни.

Ко мне подошла стюардесса. Невероятно красивая девушка наклонилась ко мне и по-английски спросила, не нужно ли мне чего-нибудь. И я ее даже поняла! На радостях я забыла, кто я теперь, и брякнула первое, что пришло в голову. По-русски это звучало так:

– Да, нужно. Я хочу, чтобы меня иногда навещали друзья из экономкласса!

Стюардесса мгновение колебалась – и я уже заволновалась, что неправильно все это сказала, – а потом ослепительно улыбнулась и милостиво кивнула:

– Только если они будут приходить по одному, а не все сразу! И вести себя тихо!

– И еще чтобы я могла свободно гулять по всему самолету! – быстро добавила я, радуясь, что удалось завязать беседу и слова текут легко и свободно.

Стюардесса снова кивнула и протянула мне подарок – сумочку с наушниками и игрой «пятнашки».

Жизнь была прекрасна!

И лишь когда в душе угасли восторги по поводу английского, я вдруг поняла, что ко мне все равно никто не придет. И мне ни к кому нельзя пойти в гости!

Это было так грустно, что я чуть не разревелась. Но самолет уже вырулил на взлетную полосу, и моя знакомая стюардесса начала разъяснять правила безопасности. И пока она примеряла кислородную маску и спасжилет, я вдруг услышала знакомые голоса. Они доносились из салона эконома через неплотно задернутые занавески.

Это было Братство! Только они могли так орать, заглушая все остальные звуки, включая шум двигателей. И как же я взбодрилась, услышав милые вопли! Особенно когда среди них прозвучала моя фамилия.

Блаженно улыбаясь, я замерла, навострив ушки. Судя по всему, народ за занавесками был всерьез занят наставлениями стюардессы. В том числе и Сеня – по ехидным замечаниям остальных я поняла, что он внимательно слушает и даже что-то записывает, – и не сойти мне с этого места, если он когда-нибудь вел себя так на уроках!

– Зачем тебе это? – донесся до меня голос Танюсика, и я сразу же представила, как она теребит приятеля. – Тут же все в брошюре описано! – В этот момент она наверняка сунула под нос своему «отличнику» пластиковую страницу с описанием правил безопасности.

– Некоторые нюансы здесь не отражены, – отозвался тот, значит, уже изучил «учебное пособие».

– Пять баллов за «нюанс»! – объявил Смыш – еще месяц назад Сеня не знал этого слова.

– Чья школа! – бодро откликнулся Брыкала, наверняка с такой силой ткнув «учителя» в бок, что тот всхлипнул и на несколько секунд перестал дышать. – Вот было б здорово закрепить эти навыки на практике! Подышать через маску, поплавать в жилете…

– Типун тебе на язык! Накаркаешь! – одернула «ворону» Танюсик.

Эх! Хорошо им, они вместе. А я… Только сейчас до меня начало доходить, в какое опасное положение я попала. А обратиться за помощью было не к кому!

Я уже собралась заплакать, но потом передумала, вспомнив еще об одном испытанном средстве поднять настроение. Устроившись поудобнее, я вынула из рюкзака золотой дневничок. «Я одна, совершенно одна! Никогда со мной такого не было! – написала я, стараясь, чтобы дрожь самолета не отразилась на почерке. – Даже когда в прошлом году все лето просидела на даче… Хотя нет, там же был еще дедушка. И кот!

Но сейчас нет ни кота, ни дедушки, а только чужие бабушки. Не утешает даже мысль, что я скоро увижу Леху, – нелепая ситуация, в которой я оказалась, окрасила мои эмоции в черные тона».

Испытанное средство не помогло. Наоборот, при воспоминании о Лехе и дедушке с котом защипало глаза.

Оставалось только одно: сжаться в комочек, накрыться с головой пледом и уснуть. По возможности до самой Москвы.

Однако даже это у меня не получилось. Не успела я досмотреть до конца первую серию сна про Леху, как рядом со мной приземлилось что-то потное и увесистое и чьи-то мокрые губы чмокнули меня в щеку.

Вздрогнув от неожиданности, я открыла глаза. На соседнем кресле расположился незнакомый парень лет пятнадцати. Приземистый, прыщавый, с низким лбом, он восторженно буравил меня близко посаженными глазками и шмыгал мокрым носом.

– Дорогая! Наконец-то мы встретились! Я так соскучился! – воскликнул он и схватил меня за руку.

От него пахло крепким потом, а ладонь была холодной и влажной. Я сердито выдернула руку и гаркнула:

– Отвали! Ты кто такой?

Сосед вначале оторопел, а потом насторожился. Впившись в меня глазками-буравчиками, он некоторое время молчал, а потом вкрадчиво спросил:

– А ты? Ты кто такая?

Страшная тайна

Я оцепенела. Только сейчас до меня дошло, что сосед вполне может быть знакомым настоящей Жени Коростелевой. А может быть, даже и ее парнем!

А это значит, что он достался мне в нагрузку вместе с бабушками, и если я хочу остаться в самолете, надо срочно что-то придумать!

Я сжала подлокотники, набрала в грудь побольше воздуху и прощебетала:

– Милый, разве ты не узнал? Это же я, Женечка Ко… которая ужасно рада тебя видеть!

Услышав эти слова, сосед насторожился еще больше.

– А что у тебя с голосом? – вкрадчиво спросил он, не спуская с меня пристального взгляда.

Сердце екнуло – все, пропала! Сейчас он обо всем догадается! Хорошо, что в салоне полутемно…

– Простудилась, – просипела я, холодея и вжимаясь поглубже в кресло.

– А… Понятно. А с носом что?

– Оса укусила, – выпалила я первое, что пришло на ум. А потом втянула голову в плечи и закрыла глаза. И с удивлением услышала, что сосед с хлюпаньем принюхивается.

– А чем это от тебя пахнет? – прогундосил он третий вопрос, и я так растерялась, что в панике ляпнула:

– Средством от укусов насекомых!

– А похоже на дезодорант! – сказал он голосом судьи, выносящего обвинительный приговор.

С упавшим сердцем я приготовилась к худшему и оказалась права.

– А меня как зовут? – спросил вдруг парень, и я поняла – да, плохи мои дела. Сейчас меня раскроют, арестуют и с позором высадят с самолета. И не видать мне Москвы и Лехи!

От этой мысли я пришла в такое бешенство, что взорвалась:

– Что ты прилип со своими дурацкими вопросами? Кто я тебе, по-твоему? Да захочу, и духу твоего тут не будет!

Как ни странно, бомбовый удар сработал. Почемучка-переросток сразу же присмирел и утих.

– Хорошо, хорошо, успокойся! – заюлил он. – Просто мне показалось… Да уж, сегодня не твой день!

Он откинулся в кресле, погладил подлокотники, блаженно улыбнулся:

– Нормально тут у вас, в бизнесе. А у нас в экономе такая теснотища! Все друг на друге сидят, не спрячешься.

Я не отреагировала и своим молчанием только испортила дело. Нахмурившись, он снова смерил меня подозрительным взглядом и спросил:

– А почему ты не спрашиваешь, где я сижу?

Вот пристал! Да прямо зануда какой-то, парень этой Женечки. Я опять взбеленилась и накинулась на него:

– Да ты мне рта не даешь раскрыть! Почему да почему… А вот потому! Так где ты сидишь?

– Место 53С, – объявил прыщавый. В его голосе звучало явное облегчение. Наверное, он сам устал от своих подозрений и обрадовался, когда окончательно убедился, что я – это я.

Меня бы только кто-нибудь в этом убедил!

Но не успела я расслабиться, как зануда вернулся к списку вопросов:

– А почему ты ничего не спрашиваешь о подарке?

– А почему ты ничего о нем не говоришь? – огрызнулась я. Неужели мне целых 14 часов придется общаться с этим уродом?!

Между тем глаза ненавистного собеседника хитро блеснули.

– Угадай, в какой руке? – проговорил он, приблизив ко мне прыщавое лицо.

– В правой! – сердито бросила я, удивляясь однообразию мужских приемов.

– Умница! – Он вытащил правую руку из-за спины, разжал пухлую ладонь, и я увидела маленький пузырек со светло-желтой жидкостью, похожей на духи.

– Дорогая, это тебе! – торжественно объявил «мой», и я небрежно взяла подарок.

А он вдруг полез под кресло и начал что-то там искать. Интересно, что это он успел потерять? И еще интересно, что он мне подарил. Вернее, не мне, а бедолаге Женечке.

Я повертела пузырек в руках, открыла, принюхалась… И растаяла. Какой неожиданный и приятный сюрприз! Это действительно оказались духи. Но какие! Запах был фантастически прекрасным – мягким, нежным, переливчатым – и совершенно незнакомым. А ведь меня, искушенную «нюхачку», трудно чем-нибудь удивить!

Что ж, Женечкин парень оказался не окончательно безнадежным!

– Что это? – ласково спросила я его спину.

Однако реакция вылезшего из-под кресла соседа опять огорошила. Он был взъерошен и зол. И трясся. А ведь мы еще не вошли в зону турбулентности!

– Коростелева! Ты… Ты че? С ума сошла? – зашипел он, и пальцы его скрючились, как когти. – Закрой пузырек, немедленно! И рот тоже закрой!

Ну и тип! Бедная Женя. Зато теперь я наконец-то запомнила «свою» фамилию! Однако надо было соблюдать конспирацию.

– Но ты же сам сказал, что это подарок. – Я обиженно надула губки. А потом коснулась надушенным пальцем правой и левой косички.

– Ты нарочно меня дразнишь? – разъярился парень и потянулся за флакончиком, но я проворно спрятала руки за спину.

– Ладно, не буду! Кстати, когда ты злишься, то становишься таким уродом! – сладко улыбнулась я, мысленно добавив: «И когда не злишься, тоже!»

– Хорошо, проехали, – буркнул усмиренный невежа и снова вжался в кресло. – Убери лучше подальше, спрячь куда-нибудь в надежное место.

Я закрыла пробник и убрала в правый нижний карман жилетки – это и есть мое самое надежное место. Я решила, что ради нового запаха можно потерпеть даже и такого парня, как этот. Только надо будет обязательно выпытать у него, что это за духи!

Если бы я была не я, можно было бы, конечно, предположить, что это духи из магазинчиков дьюти-фри. Но мой нос не проведешь! Я знаю все ароматы и внимательно слежу за новинками. Ничего подобного в мире парфюмерии в последнее время не появлялось!

Парень Женечки Коростелевой оказался совсем не прост…

Но не успела я как следует все это обдумать, как «непростой» сосед взглянул на часы и вскочил.

– Встретимся через час! – объявил он, направляясь к эконом-классу. – И не вздумай открывать духи! Помни – это страшная тайна…

Неожиданное предложение

Страшная тайна? Вряд ли можно было найти более заманчивые слова, чтобы разбудить любопытство и превратить скуку предстоящего полета в азарт расследования. Интересно, что это за страшная тайна такая? И почему мне нельзя открывать духи?

Я едва дождалась, пока сопливый скроется из виду. А уж потом вытащила пузырек и с приятными мыслями о страшной тайне, которую мне предстоит раскрыть, вволю насладилась новым запахом, надушив им все вокруг.

Аромат оказался таким сильным, что даже разбудил старушек.

– Что это, Сонечка? – услышала я их разговор. – Какой чудесный запах!

– Это, наверное, новый дезодорант для туалета, Анечка. Сейчас такие замечательные средства изобретают!

Надушившись, я спрятала пузырек и стала размышлять, как же мне справиться со страшной тайной.

Вся информация была у парня Жени Коростелевой, а ведь я еще даже не знала, как его зовут. Вот это и надо было выяснить в первую очередь, в том числе и для собственной безопасности – вдруг он снова начнет меня допрашивать.

Бабушки все еще обсуждали новый запах, и я подумала, что можно ведь спросить об этом парне у них. Наверняка они знают, как зовут возлюбленного их внучки!

Я уже приподнялась с кресла, когда новая мысль вдруг с силой толкнула меня обратно. А если Женя и ее парень шифруются? Может, как раз их отношения и есть та самая «страшная тайна»? И бабушки ничего не должны знать?

И я решила ничего у них не спрашивать. В таком сложном деле главное – не накосячить!

Полет продолжался, но скука испарилась: под мирное и настойчивое гудение двигателей я принялась продумывать план расследования под названием «Страшная тайна».

Однако долго предаваться любимому делу не удалось: кресло рядом со мной вдруг снова дрогнуло, и я почувствовала еще один запах – на этот раз знакомый и любимый. Опять «Сalvin Кlein»! Странно…

А потом над ухом прозвучал голос, от которого у меня по коже побежали мурашки. И на этот раз не от отвращения, а от восторга.

– Так мы, оказывается, попутчики? Как насчет сока?

Не веря своему счастью, я крутанулась – ну точно! Это был тот самый парень в футболке «Gap». Двойник моего Лехи!

Лучистые глаза нового соседа смеялись, и мне тоже стало радостно – коллекция приятных сюрпризов этого рейса пополнилась еще одним.

– Так как же насчет сока? – повторил он, и я с удовольствием закивала.

На этот раз сок был из пакета, но тоже вполне ничего. Мы пили его и переглядывались, как будто у нас тоже есть какая-то общая тайна. И совсем даже не страшная, а веселая и приятная!

Потом новый знакомый протянул мне пакетик леденцов:

– Угощайся!

Я потянулась за конфеткой и передумала – пакетик пах аптекой.

– Горло побаливает, – виновато улыбнулся Леха-Два. Он отправил в рот еще одну конфетку и поинтересовался: – А чем это от тебя пахнет, такой чудесный запах?

На радостях я чуть было не выложила ему все: и про мою маскировку, и про то, что я теперь безбилетный и беспаспортный воздушный заяц, и про подарок «моего» нового парня…

Но вовремя спохватилась. Если я хочу увидеть настоящего Леху, надо помалкивать.

Поэтому я улыбнулась и с невинным видом ограничилась коротким враньем:

– Духи из дьюти-фри.

Лицо почти-Лехи неожиданно омрачилось.

– А я-то думал удивить тебя! – произнес он и вытащил из кармана… точно такой же пузырек, копию того, что лежал у меня в правом нижнем кармане жилетки.

– Тоже духи. Тебе. – Он протянул пузырек мне, я открыла его, понюхала… И сразу же узнала.

Это был действительно приятный запах, чудесный, один из моих любимых – но уже знакомый и оттого не такой притягательный. Вернее, притягательный, но не сам по себе, а из-за Лехи-Два.

– Новая коллекция «Кензо»? – спросила я, надушив левую щеку.

– Угадала! – удивился Леха-2. – Да ты просто эксперт!

– Есть немного, – потупилась я.

– Новинка из дьюти-фри, – сообщил сосед.

Я насторожилась. В дьюти-фри не было этого аромата! Я специально искала и не нашла. Наверное, не успел еще поступить! Значит, этот милый парень соврал? Но зачем?

Да-а, дела… Немало вокруг меня крутится нарушителей! Правда, я и сама нарушительница, да еще какая.

И все же… Странно как-то. Два парня, два почти одинаковых подарка. Хотя, конечно, это радует… И здорово отвлекает от скуки.

А раз так – почему бы и нет? Подарок № 2 отправился к подарку № 1 – в правый нижний карман жилетки.

Мы еще попили сок, а потом Леха-Два вдруг оживился и произнес:

– Слушай, у меня к тебе просьба. Не выручишь?

Я с готовностью закивала:

– Да, конечно! Что надо сделать?

– В общем-то, ничего такого, но… – Он помедлил, а потом смущенно произнес: – Не могла бы ты притвориться моей девушкой?

Новая роль для Сашули

Если бы он попросил меня угнать самолет, я, наверное, удивилась бы меньше. Поэтому я целую минуту бессмысленно булькала соком через трубочку, прежде чем переспросить:

– Что ты сказал?

– Побудь немножко моей девушкой. Ну, притворись. Ненадолго, только на этот рейс.

– Я? Твоей девушкой?

– Ну да! Ты.

– Такая? – Я все еще не могла поверить.

– Ну… да. – Его улыбка стала еще шире, в глазах вспыхнуло что-то… Что-то очень приятное и нежное.

– А зачем? – Я все еще цеплялась за остатки здравого смысла.

– Да бегает за мной тут одна… Проходу не дает!

– Кто?

– Тсс! – Он приложил палец к губам и украдкой указал на нужную особу.

Напротив, на один ряд дальше нас, у иллюминатора, спала невероятно красивая загорелая длинноволосая шатенка. На вид ей было лет семнадцать, и одета она была в золотистую тунику и ярко-зеленые ботильоны. Рядом с ней примостилась ярко-зеленая сумочка. А от обилия золота на шее, пальцах и запястьях слепило глаза.

Это была настоящая восточная принцесса наподобие Варанаси, той, с которой мы снимались в фильме в Сингапуре.

И это от НЕЕ Леха-Два пытается прикрыться МНОЙ?!

– Не гони, – хихикнула я, покачав головой. – Со мной этот номер не пройдет.

– Конфетка, правда? – улыбнулся Леха, словно прочитав мои мысли. – Но совершенно не в моем вкусе. К тому же ужасный характер – настоящая ведьма. Липучка! От самого Сингапура меня преследует. Даже в самолет за мной увязалась! Мне очень, очень надо ее отпугнуть!

И снова его обаятельная улыбка обезоружила меня, и я подумала, что вкусы действительно бывают разные и о них, как известно, не спорят.

И все-таки я не могла не спросить:

– А почему я?

– Потому что ты вызываешь у меня полное доверие, – сказал Леха-Два, и от этих слов я растаяла и сказала «да».

И только потом подумала, до чего же внешность бывает обманчива. Особенно внешность ничего не представляющих собой маленьких девочек.

– Я так рад, любимая! – Получив мое согласие, Леха тут же схватил мою руку и прижал к губам. Это получилось у него так естественно, что я вспыхнула и опустила глаза. На мгновение мне показалось, что это не игра, а по-настоящему… Но нет, обман длился ровно мгновение, потому что я увидела вдруг, что Липучка проснулась и смотрит на нас злыми блестящими глазами.

Не меняя позы, Леха-Два хихикнул прямо мне в ладошку и прошептал:

– Отлично, дорогая! Ты великолепная актриса! Ведешь себя как настоящая влюбленная! Продолжай в том же духе!

Он все еще не отпускал мою руку, а я не отнимала ее. Мы посидели так несколько минут – ровно столько, сколько понадобилось Липучке для внимательного изучения своей «соперницы» (то есть меня), а мне – для изучения ее. Я обратила внимание на одну ее странную привычку – пока она поедала меня глазами, ее руки все время двигались, постоянно перекладывая лежащие на столике вещи: мобильник, журнал, очки, ручку, блокнот, – как будто тасовали колоду карт.

Но вот наконец Леха-Два осторожно положил мою руку обратно на подлокотник и произнес:

– Между прочим, меня зовут Эдик.

– Эдик – это Эдуард? – уточнила я.

– Типа того, – шепнул мой возлюбленный.

Но я ни на миг не поверила ему. Парень с такой внешностью не мог быть Эдиком. Он мог быть только Лехой, и баста!

Однако я не стала разоблачать его, а прошептала в ответ:

– А я – Женя.

– Понял! – ответил лже-Эдик – Леха-Два, и теперь по количеству вранья мы сравнялись.

Смена кавалеров

А потом я достала из рюкзака дневничок, чтобы добавить описание последних событий. А потом я перечитала странички, посвященные нашей с Лехой любви, и перецеловала его отпечатки пальцев. А потом меня сморил сон, я закрыла глаза и некоторое время блаженствовала, представляя, что рядом не Леха-Два, а настоящий Леха. Фантазии так захватили меня, что я нащупала руку соседа и томно, не раскрывая глаз, призналась:

– Милый… Я так люблю тебя!

В ответ мою руку сжали и тряхнули так грубо, что я вскрикнула и открыла глаза.

Сон кончился. На месте Лехи-Два сидел Смыш и поедал меня суровым укоризненным взглядом.

– Миша? – остолбенев, пролепетала я и попыталась освободиться, но он только сильнее стиснул мои пальцы. – Как ты сюда попал?

– Значит, это все-таки ты, – произнес он, и тон его не предвещал ничего хорошего.

– Ну да… А как ты узнал?

– Вообще-то я пришел сказать тебе, что совершенно не хочу с тобой разговаривать! – сердито буркнул Шерлок и отбросил наконец мою руку.

– А… почему? – удивилась я, растирая онемевшие пальцы.

– Сама не понимаешь? Ну и кто ты после этого?

– Больно! – пожаловалась я, встряхивая рукой.

– Больно?! Это еще самое малое, чего ты заслуживаешь! По-настоящему тебе надо бы устроить хорошую трепку! – И он показал мне кулак.

Интересно, чего это он так взбесился?

– Мы места себе не находим, гадаем, куда ты провалилась! Весь аэропорт прочесали, на рейс чуть не опоздали! Разве можно так себя вести?

– Но я не… – начала я, но Миша не слушал:

– Танюсик так ревела, что теперь сидит в темных очках. Сеня, наверное, два кило потерял от расстройства. Чтобы их успокоить, мне пришлось сказать, что ты осталась в Сингапуре, потому что заболела ветрянкой.

Его слова обрушились на меня, как камнепад. Оказывается, мое легкомыслие имело просто катастрофические последствия! А ведь Смыш еще не знал про потерянный паспорт и чужих бабушек…

От стыда и раскаяния мне захотелось сползти под кресло и провести остаток полета там. Но в проходе вдруг возник Леха-Два. Глядя на нас, он с улыбкой ждал, когда Миха освободит место.

– Любимый, погуляй, пожалуйста, еще немножко! – взмолилась я. – Нам надо поговорить!

Леха-Два понимающе кивнул и удалился. Какой же он все-таки чуткий и милый! Настоящий джентльмен. Понимающий, тактичный, внимательный, заботливый. Как из книжки или из фильма. В реальности таких парней не бывает!

Я перевела взгляд на Мишу… Парень из реальности сидел, насупившись, и прожигал спину Лехи-Два злым взглядом.

– Любимый?! – прошипел он, едва Леха-Два отошел подальше. – Кто это такой? И откуда он тут взялся?

– Это… Понимаешь, это… – в растерянности я никак не могла подобрать слов.

Но Смыш уже не слушал. Оттолкнувшись от подлокотников, он рывком поднялся.

– Миша, постой! Это совсем не то, что ты думаешь! – умоляла я, вцепившись в него.

– Это именно то, что я думаю! – отрезал Смыш, вырываясь.

И тогда я взорвалась. Резко дернув за руку, я повалила Смыша обратно на кресло.

А потом скорчила страшную рожу и рявкнула:

– Это по делу, олух ревнивый! По делу, ясно тебе? И мне нужна твоя помощь!

Задание для Смыша

Пораженный моей вспышкой, Смыш утих и больше не пытался удрать. Да и я затихла, удивляясь сама себе. Что это со мной? Такое агрессивное поведение мне совершенно несвойственно! А может, я действительно превращаюсь в Женечку Коростелеву?!

Мне вдруг стало страшно. Сникнув, я молчала, а Миха тяжело вздыхал рядом.

А потом он взял меня за руку – на этот раз осторожно и нежно! – и серьезно сказал:

– Ладно, мир. А теперь признавайся, во что же ты вляпалась!

Захотелось расплакаться, но вместо этого я вытащила из нижнего левого кармана салфетку и хорошенько высморкалась. А потом начала с самого начала:

– Понимаешь, это все из-за очков. Ну, тех, которые купила Танюсик!

Продолжить не удалось: рядом снова возник Леха-Два. Виновато улыбаясь, он проговорил:

– Народ, извините, что снова прерываю! Но вообще-то очень кушать хочется…

И только тут я заметила, что стюардесса уже начала раздавать напитки и закуски.

Разговор пришлось прервать. Я беспомощно взглянула на Миху, хоббит удрученно кивнул и поднялся.

На сердце потеплело. Я слегка пожала ему руку и вложила в нее самое дорогое – золотой дневничок со стразами.

– Читай! И выясни, пожалуйста, как зовут парня с места 53С!

В ответ неблагодарный Смыш выругался и наградил меня негодующим взглядом.

Нет, эти парни неисправимы! А ведь я ради дела рискнула вручить ему самое ценное, что у меня было, – свою личную жизнь!

И все же… И все же его ревность согревала мою измученную душу. Усаживаясь поудобнее, я с раскаянием подумала, что не так уж и не права была Танюсик, называя меня собакой на сене!

Принцесса и принцы

«Возлюбленный» Леха-Два сидел справа от меня, и мы сосредоточенно поглощали пищу – жареную отбивную с картошкой. Нельзя сказать, чтобы это получалось у меня с легкостью – никогда не умела хорошо управляться с ножом, тем более пластиковым.

У Лехи, похоже, возникли те же проблемы, потому что в один прекрасный момент я вдруг обнаружила, что он держит не пластиковый нож, а стальной. Настоящую финку!

От удивления я едва не поперхнулась. Вот это неожиданность! Откуда у него такой нож? Это же холодное оружие!

Полет становился все более и более интересным. Сначала сопливый парень со странными духами. Потом мой «возлюбленный» с самой настоящей финкой! А в центре событий – Женечка, вернее, я. Что все это значит? Какая страшная тайна связывает Женечку и ее парня? Кто такой этот Леха-Два? И что ему на самом деле от меня надо?

Что бы он там ни говорил, я ни единой минуты не верила, что сгожусь в качестве девушки для прикрытия. Даже Липучка, когда смотрела на меня, посмеивалась. И вообще она нравилась мне, и Лехе-Два она подходила, и было непонятно, какая кошка между ними пробежала.

Тем не менее я старательно исполняла свою роль – мне нравилась его компания. Разве можно сравнить с обществом парня Женечки Коростелевой?

Ели мы молча, и это было хорошо – оказалось, что я так проголодалась, что могла бы съесть и слона. Однако мне вполне хватило того, что стояло на подносе, даже с избытком, поэтому пирожное и рыбу я отдала Лехе-Два.

За время обеда так ничего интересного и не произошло – если не считать, что у Лехи упала вилка и мы вместе искали ее на полу под столиками, восхитительно наталкиваясь друг на друга.

Но вот наконец вилка нашлась, наши подносы опустели, и мы в блаженстве откинулись в креслах.

Наслаждаясь моментом, я выжидала. Если Лехе-Два что-то нужно от меня, он рано или поздно обязательно проболтается. А пока можно просто так посидеть рядом с парнем, который как две капли воды похож на моего любимого, и притвориться, что мы действительно влюбленные…

Время шло, а ничего не происходило. Ну, я имею в виду, кроме самого молчания. Но когда знакомые люди сидят рядом и молчат, это само по себе уже многозначительно. Между ними как будто что-то происходит, их окружает какая-то особая аура, она заполняет собой пространство, и в ней рождается тайна, соединяющая двоих…

Особенно когда парень берет девчонку за руку.

Да-да, Леха-Два взял меня за руку и слегка пожал, и я, забыв о своих подозрениях, наполнилась ликованием, но нет, не суждено мне было в этом рейсе наслаждаться покоем и безмятежностью – в самый кульминационный момент в мое прекрасное настроение снова вторгся парень Женечки Коростелевой.

Он вырос рядом как из-под земли (вернее, из-под облаков), и глаза его метали громы и молнии.

– Вообще-то это моя девушка! – заорал он, выдергивая мою руку из Лехиной. – И сидеть рядом с ней должен я! И за руку держать! И всякие там слова говорить! Так что попрошу освободить место!

Леха пожал плечами и пересел назад. Я проводила его жалобным взглядом и тяжким вздохом, но перечить не стала – Женечка Коростелева и не могла поступить по-другому.

В итоге моя бедная ручка очутилась в холодной мокрой ладони, а над ухом грянуло хлюпанье сопливого носа. Ну и, конечно, меня окутал одуряющий запах крепкого пота…

Неужели это наказание на весь оставшийся полет?! Я снова скисла и готова была расплакаться, но тут мне в затылок что-то легонько стукнуло. Обернувшись, я увидела, что это скомканная бумажка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась запиской от Смыша. «Жду у туалетов эконома», – начертал он своим «Паркером» на выдранном из фирменного блокнота листке.

От восторга у меня аж руки затряслись. Вот оно, доказательство! И пусть теперь Танюсик попробует сказать, что у нас с Михой не было настоящего свидания!

Я разгладила бумажку на коленке, бережно свернула и убрала в правый нижний карман. Потом вскочила, чтобы отправиться на стрелку, однако рука Сопливого пригвоздила меня к месту.

– Куда? – прорычал он, грозно сверкая глазами. – Не пущу!

– Как? – оторопела я. – А если мне надо?

– Тогда… ладно. Но только чтоб туда и обратно! И больше никуда, поняла?

– Куда хочу, туда хожу! – огрызнулась я, наградив «деспота» крепким тумаком. – И не тебе меня останавливать!

Свидание или стрелка?

Никто не остановил меня на входе в эконом, никто не погнался и никто даже не узнал – Сеня и Танюсик, обнявшись, крепко спали. Послав им воздушный поцелуй, я уже через несколько мгновений топталась в проеме около туалетов в ожидании Михи. К счастью, долго ждать не пришлось – на одном из кресел последнего ряда что-то зашевелилось, и из-под пледа на меня глянуло два знакомых очкастых глаза. А потом тихий голос вежливо пригласил:

– Присоединяйся!

Я в нерешительности огляделась. Рядом никого не было, и я быстро скользнула под соседний плед.

– Вот, возьми, – прошептал Смыш, возвращая мне дневничок. – Прочитал. Здорово написано! Как в книге. Только почерк у тебя неразборчивый, поэтому я не все понял.

– Неразборчивый? – удивилась я. Почему-то мне всегда казалось, что почерк у меня нормальный и даже красивый.

– Ну да. Местами. А местами ничего. Но я у девчонок часто замечал, что у них почерк меняется. Как я понимаю, это связано с циклическими эмоциональными и гормональными изменениями.

– Но главное-то ты понял? – спросила я, потому что сама ничего про свой почерк так и не поняла. Что вполне объяснимо – когда Фродо начинает умничать, можно спокойно переключаться на другую программу.

– Ну да. Что у вас с Лехой все на мази.

– При чем тут это? – густо покраснела я. – Про самолет прочитал?

– Я до этого не дошел, – признался Холмс. – Перед этим слишком уж интересно было. Зачитался. Говорю же, здорово написано!

Хм-м… Да уж, ничего не скажешь, умеет Миха найти нужные слова! Захотелось тут же выяснить, что ему понравилось больше всего и почему, но надо было думать о деле, и я с сожалением сменила тему:

– Нашим рассказал?

– Про что?

– Про меня.

– Нет пока. Они спят.

– А про парня с места 53С выяснил?

– А как же! – И Фродо с торжеством достал из кармана куртки красную книжечку. – Держи. Это его паспорт.

– Ты украл?! – вытаращилась на него я.

– Не надо громких обвинений. Всего лишь на время позаимствовал.

– Зачем?!

– Но ты же попросила… А так оказалось проще всего, – с самым простодушным видом объяснил Миха. – Он хранит паспорт в заднем кармане джинсов. А при его привычке все время терять что-то и искать на полу…

– Да, я тоже обратила внимание на эту привычку, – вспомнила я. – А в каком кармане он паспорт хранит?

– В левом.

– Значит, он левша? – догадались мы одновременно.

Вот что хорошо с Мишей – мысли у нас всегда сходятся! Как и должно быть у партнеров – или сообщников. Приободрившись, мы обменялись понимающими улыбками и открыли бесценный документ.

Сопливого звали Владислав Сороконогих. Ему было 15 лет, и паспорт он получил в Москве.

– Гадом буду, если его кликуха не Сороконожка! – развеселился Миха.

– Скорее, Сопливый, – хмыкнула я. – Интересно, он Славик или Владик?

– Какая разница? – пожал плечами Фродо.

– Большая, – вздохнула я и быстренько переписала паспортные данные Славика-Владика в дневничок. А потом с признательностью посмотрела на Миху: – Ты не представляешь, как это важно для меня!

– Может, объяснишь, наконец? Почему ты на самолете в таком виде? Как ты попала в бизнес-класс? И зачем тебе нужен этот Сороконожка?

– Но я же все время пытаюсь рассказать, а ты не слушаешь! – рассердилась я. – И дневник не дочитал, а там все написано!

– Ну хорошо, хорошо, слушаю, рассказывай! – Миха укутался поплотнее, и теперь из пледа торчали только его очки.

– Короче, все началось с темных очков. Понимаешь, мы с Танюсиком мечтали о таких все лето…

На этих словах Фродо зевнул и жалобно попросил:

– А если покороче?

– Ну ладно, так и быть. В общем, когда Танюсик купила очки…

– Так. Стоп. Проехали. Давай мы лучше по-другому поступим: я буду спрашивать, а ты отвечать – коротко и ясно. Согласна?

– Ну давай, если тебе так хочется! – согласилась я, удивившись, что Михе неинтересно самое важное.

Наша дальнейшая беседа лишний раз убедила меня, что парни на все смотрят не с той стороны и в проблемах тупят и путают причину и следствие. (Да-да! Когда надо, я тоже могу поумничать!)

Чего, например, стоит первый вопрос Михи.

– Кто такой Сороконожка? – Как будто это и есть самое главное!

– Он мой парень. Вернее, не мой, а Женечки Коростелевой.

– Так! – сказал Наш Самый Главный Холмс и принялся нервно протирать и без того чистые очки. – А кто такая Женечка Коростелева?

– Это я.

– Так! – сказал Холмс. Он поднял брови и вытянул губы трубочкой, что было у него признаком сильной озадаченности. – А кто же тогда тот, второй? Длинный? Который называл тебя «любимая»? Он что, тоже парень Женечки Коростелевой?

– Нет, длинный – мой. – Я широко улыбнулась, наслаждаясь растерянностью Смыша. До чего же наш умник непонятливый! И как же мило он ревнует ☺

– Так!!! А ты, случайно, не того? Не заболела? – спросил «непонятливый ревнивец» и обеспокоенно положил ладонь мне на лоб. – Ну, этой самой ветрянкой…

– Да ну вас всех! И чего вы ко мне пристали с этой ветрянкой! – воскликнула я, стряхивая его руку. – Все со мной нормально!

– Ладно, ладно, только не ори. Возьми, тебе проще ему вернуть. – Он отдал мне паспорт Владислава, и я спрятала его во внутренний карман жилета. – Я могу еще чем-нибудь помочь?

– Да, – кивнула я. – Может, ты и мой паспорт заодно найдешь?

– Твой? – нахмурился Смыш. – А у тебя его нет?

– Нет!

– И куда же он подевался?

– Потеряла! – Я взмахнула руками, но сделала это так энергично, что ударилась о металлическую стенку и зашипела от боли.

– Жесть. – В его глазах вспыхнуло сочувствие, и непонятно было, из-за руки или из-за паспорта. Скорее всего, из-за того и другого, потому что он взял мою руку, подул на больное место, а потом спросил: – А как же ты тогда летишь?

– Зайцем.

Это было все, что я успела сказать, потому что рядом снова возникла стюардесса:

– Мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, вернитесь на свои места и пристегнитесь.

На этом наше свидание закончилось. Подводя итог, можно смело сказать, что оно и вправду было романтическим. Во-первых, потому, что дело происходило в воздухе, на высоте 10 тысяч метров. Во-вторых, все было таинственно, опасно, и нам пришлось усиленно шифроваться. Ну и, в-третьих, потому, что Наш Главный Умник меня ужасно ревновал! Так сильно, что даже не задал самого главного вопроса!

Он так и не спросил, кто такая настоящая Женечка Коростелева!

Ловушка для Сашули

Оказалось, что за время нашего свидания в проходе выстроилась довольно большая очередь. Но Миша с абсолютно невозмутимым видом потащил меня за собой, прокладывая дорогу, как ледокол среди айсбергов. Как же хорошо, когда можно прятаться от жизненных трудностей за широкой надежной спиной!

Но не успела я порадоваться, как некая посторонняя сила налетела на нас и, подобно смерчу, оторвала друг от друга.

– Ты где была?! Я тебя по всему самолету искал! – разъяренный Сопливый размахивал руками и топал ногами. – Это моя девушка! И если еще хоть кто-нибудь! Когда-нибудь!! Осмелится!!! Ему конец!!!! И ей тоже!!!!!

Сама не знаю, что удержало меня в тот момент, – вернее, знаю, но это стоило мне больших сил. Я смолчала ради Лехи и нашей встречи, и Миша тоже – ради меня. Мы только и успели что обменяться короткими прощальными взглядами, а потом с обреченным видом разошлись в разные стороны.

Сороконожка отвел меня в бизнес-класс и тяжело плюхнулся рядом. Теплая ладошка сменилась на холодную. Сопливый торжествовал победу.

Он что-то говорил, захлебываясь, хлюпая носом, а я сидела с закрытыми глазами и представляла, что с ним сделаю.

Вначале я выплесну на него воду из бутылки с минералкой.

Потом вылью ему на джинсы майонез, который остался после обеда.

А соль, перец и сахар насыплю ему в чай! И туда же положу его мобильник. А потом наловлю тараканов и запущу ему в карманы! А потом скомкаю мокрую салфетку и засуну за шиворот!

И в довершение заткну ему рот чем-нибудь большим и продолговатым… Вареным яйцом или огурцом… Или картошкой…

Так, чтобы навсегда.

Но конечно, после того, как он мне расскажет все-все-все про новые духи и получит обратно свой паспорт.

К сожалению, яиц, огурцов и картошки поблизости не было. Так же как и тараканов. А воду, соль, сахар и перец было жалко – вдруг самой понадобятся! Приходилось довольствоваться мечтами о страшной мести и воспоминаниями о нашей со Смышем стрелке.

Ну и, конечно, предвкушением свидания с Лехой!

Наконец я немного успокоилась и пришла в себя. И решила тут же перейти к делу. Если я хотела разузнать про духи, надо было действовать – и немедленно, потому как Сороконожка произнес что-то типа «мне пора».

– Послушай, – сказала я, вклиниваясь в первую паузу в его бесконечной речи. – А что это за духи? Ну те, которые ты мне подарил!

Я снова попала впросак: Славик (или Владик?) замолчал на полуслове и замер с открытым ртом и выпученными глазами.

А потом с шумным хлюпаньем вдохнул, произнес «Оба-на!», и глаза его снова стали колючими и подозрительными.

– А зачем ты ходила в медпункт в аэропорту? – неожиданно спросил он.

– Я же сказала – оса укусила! – огрызнулась я, похолодев. Что же я такого опять натворила?!

– Ага. А как меня зовут? – Он говорил вкрадчиво и осторожно, не спуская с меня внимательных въедливых глаз.

От этого взгляда мне стало не по себе. Но я собралась с духом и выпалила:

– Ты уже спрашивал!

Однако на сей раз моя попытка исправить положение не сработала, потому что он упрямо повторил:

– Нет, ты скажи, скажи!

– Ах вот как?! – воскликнула я, не на шутку испуганная резкой переменой его настроения. – Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Мне не нравятся непонятные провалы в твоей памяти! – отрезал он.

– Хорошо! Тебя зовут… Владик или Славик, как больше нравится. Фамилия – Сороконогих, а прозвище – Сороконожка, хотя можно и Сопливый. Тебе 15 лет, ты живешь в Москве по адресу… а номер паспорта у тебя… – И я наизусть, без запинки, протараторила всю нужную информацию, поражаясь сама себе. Когда это я успела все запомнить?!

Но Прилипала был сражен. Еще долго после того, как я закончила, он не вспоминал про открытый рот.

А когда очухался, то потрясенно произнес:

– Ну ты жжешь! Даже оба моих прозвища помнишь! И оба имени! И адрес! А цифры сейчас сравним…

А потом… Упс! Он потянулся к левому заднему карману джинсов.

За своим паспортом.

И я, помертвев, вдруг отчетливо услышала зловещий скрип затворов и тяжелый лязг металла.

Это захлопнулась дверь ловушки, в которую я попала.

Саша-растеряша – серия 2

И в этот напряженный драматичный момент самолет вдруг резко тряхнуло – мы вошли в зону турбулентности. Нас с силой швырнуло куда-то вправо, потом влево, послышался лязг, стук, гомон, восклицания, шум падающих предметов, и – о чудо! – мой стакан с водой опрокинулся на колени так и не дотянувшегося до своего кармана Сороконожки.

Да уж, в этом рейсе мои мечты действительно сбываются почти мгновенно!

Сопливый запричитал, стряхивая с джинсов воду и одновременно пытаясь пристегнуть ремень. Наконец ему это удалось, и я с облегчением перевела дух – о паспорте он явно забыл. Но даже если бы и вспомнил, то все равно, крепко притянутый ремнем к креслу, теперь не смог бы дотянуться до кармана.

– Больше не пугай меня так, ладно? – уже вполне спокойно попросил он.

«И ты меня тоже!» – мысленно попросила я, в кои-то-веки радуясь стихийному бедствию.

Однако дело было не сделано: мне так и не удалось вернуть ему паспорт. И я ничего не выяснила про духи! И тема эта почему-то оказалась под запретом :-( Значит, я так ничего и не узнаю про новый аромат и «страшную тайну», и мое расследование останется незаконченным!

А я страсть как не люблю незаконченных дел :-(

Но вот паспорт… Его надо было вернуть во что бы то ни стало. Причем незаметно, так, чтобы его владелец не догадался, что документ побывал в чужих руках.

На этот раз выручили бабушки. Разбуженные тряской и качкой, они вдруг выросли над креслами, посмотрели в нашу сторону и дружно воскликнули:

– Как! Это опять он? Противный мальчишка! Откуда ты взялся?! Сколько раз тебе говорили, чтобы ты оставил нашу внучку в покое!

Как же я была им благодарна! Я и сама чуть было не воскликнула: «Да-да! Я тоже только об этом и мечтаю!»

Но я смолчала и только злорадно наблюдала, как Прилипала путается в ремнях, пытаясь освободиться.

Когда он поднялся, я быстро расстегнула внутренний карман жилетки и смахнула на пол золотой дневничок.

А потом вежливо попросила:

– Подними, пожалуйста, мой блокнотик!

Мокрый Сороконожка ответил мне злющим взглядом, а потом засопел и наклонился.

Вот он, мой шанс! Пока он шарил по полу, я незаметно вытащила паспорт и переложила ему в карман.

«Противный мальчишка» ничего не заметил.

– Вот, бери, – буркнул он, бросив дневник мне на колени.

– Пасибки, – прощебетала я, ослепительно улыбаясь.

– Ну, я пошел, – сообщил он и пальцем вытер мокрый нос.

– Иди, иди, – скривилась я. – И больше не возвращайся.

Это вырвалось само собой, я тут же спохватилась – но было поздно.

– То есть? – Он неуклюже обернулся. – Ты о чем?

Да простит меня Женечка Коростелева, но выносить этого типа я больше не могла. Поэтому я посмотрела на него в упор и отчеканила:

– Извини, но я больше не могу быть твоей девушкой.

Наверное, этому парню нечасто приходилось слышать такие слова – а может, и вообще никогда, – потому что поначалу он даже не отреагировал. Его водянистые глаза уставились на меня с недоумением – как будто он не расслышал.

Тогда я повторила громче:

– Владик, мы больше не вместе! Ты понял?

На этот раз до него дошло, потому что глаза сузились, он вдруг часто задышал, и на щеках вспыхнули красные пятна. Я даже испугалась и поэтому быстро добавила:

– Но мы же всегда можем остаться друзьями, правда?

Это не помогло. Оскалившись, он заиграл кулаками – как будто хотел меня ударить. В какой-то момент он и вправду наклонился – и я в испуге отпрянула, заслонившись рюкзаком.

Но нападения не последовало. Были только слова, сказанные задыхающимся визгливым полушепотом:

– Раз так, верни духи! Немедленно!

Вот это да! Ну и тип! Требует обратно свой подарок! Муки совести сразу улетучились. Женечка, поверь, я сделала для тебя доброе дело!

– Подумаешь! Очень нужно было! – фыркнула я, запуская руку в правый нижний карман. – Забирай свое сокровище и проваливай!

На последнем слове я замерла и несколько мгновений сидела не дыша – в то время как пальцы испуганно шарили по карману. Там был только один пузырек! Какой-то из двух подарков пропал…

Сопливый заметил мое замешательство.

– Гони духи и не вздумай фокусничать! – прошипел он, как змея перед тем, как куснуть и выпустить яд. – Сама знаешь, на что я способен!

– На. Вот. Бери. – Я раскрыла ладонь, и Сороконожка схватил пузырек.

Он поднес его к носу, принюхался… Я тоже принюхалась и окаменела. А на его лице расплылось блаженство.

– Дура набитая! Сама потом пожалеешь, но только поздно будет!

«Дура набитая» сидела ни жива ни мертва и мечтала, чтобы ненавистный Сопливый оставил ее в покое и навсегда исчез из ее жизни.

Но вот наконец он ушел, и я перевела дух. Не заметил! Из-за своего насморка он не уловил разницы! Он не понял, что я вернула ему не те духи, которые подарил он, а другие! Духи Лехи-Два! Новинка «Кензо»!

Что касается духов с восхитительным запахом, они исчезли. Их не было ни в правом нижнем кармане моей жилетки, ни в других карманах. От них остался только аромат – нежный, переливчатый и таинственный…

Вот так закончилась серия 2 сериала «Саша-растеряша».

Неудавшееся признание

Несмотря на избавление от Сороконожки, духов было жаль. На всякий случай я снова тщательно перерыла карманы и рюкзак, но ничего не нашла.

И решила забить. Нет, и не надо! Если вместе с ними из моей жизни исчез этот невыносимый тип, я ни капельки не расстроюсь!

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Вот и все! Теперь до самой Москвы – больше никаких приключений! Можно спокойно поспать. Или почитать. Или послушать музыку. Или посмотреть фильм!

Или… Ну конечно же! Пообщаться со своим дневничком!

Однако едва я открыла глаза, как обнаружила, что на планах мирной жизни можно ставить крест.

Рядом со мной снова пристроился Смыш. В руках у него была газета на английском, которую он бросил мне на колени со словами:

– Принес тебе. Там статья интересная, о новостях парфюмерии, тебе понравится. Называется «Страшная тайна».

Еще одна страшная тайна! Не много ли для одного рейса?

– Спасибо. – Я заткнула газету в кармашек кресла перед собой. – А мой паспорт? Удалось что-нибудь узнать?

Миша с кислым видом покачал головой.

– Наверное, ты его в аэропорту потеряла. Но как же тогда ты очутилась в самолете?

И тогда я рассказала ему все. Об очках, Танюсике, парике, о Женечке Коростелевой, о странной встрече с чужими бабушками и о ссоре с чужим парнем.

Мой рассказ развеселил Миху, как «Комеди Клаб». Он то и дело фыркал, хихикал, восторженно присвистывал и восклицал: «Ну ты даешь!»

Однако когда я закончила, Холмс снова стал серьезным.

– Да… Немало ты дел натворила! Еще и эту девчонку подставила, Женю. По всем пунктам, включая личную жизнь.

– И зачем ты мне это говоришь?! Я тебе как другу рассказала, а ты… – Я сердито отвернулась. Противный Смыш! Взял и все испортил. Как будто я и сама не знаю, что заслуживаю высшей меры!

– Ладно, ладно, не кипятись. – Смыш миролюбиво тронул меня за руку. – Вообще-то я не за этим пришел.

– А зачем?

– Понимаешь, Саша, я давно хотел тебе сказать… – Его голос стал таким задушевным, что мое сердце екнуло. – Еще год назад, на вулкане…

Он замолчал и посмотрел на меня долгим взглядом. Сердце заколотилось. Неужели полная и окончательная победа над Танюсиком так близка?!

Чтобы не пропустить ни слова из знаменательного признания, я навострила уши, но вместо этого услышала:

– Сашуля, держись! Ты же актриса. Ты прекрасно справишься с ролью Жени! Поверь, все будет хорошо.

– И это все?! – разочарованно воскликнула я.

– Нет… – Смыш сделал таинственную паузу. – Я хотел сказать тебе еще кое-что… Это очень-очень важно, но я ужасно волнуюсь…

Я затаила дыхание в сладком предчувствии, но не успел Миха добраться до главного, как нам снова помешали.

Вначале на нас чуть не упала Липучка – я уже давно заметила, что она очень неустойчива на своих высоченных каблуках и, когда ходит, все время натыкается на кресла.

А потом рядом возникла еще одна знакомая фигура – Леха-Два.

– Заяц, на два слова! – произнес он, наклоняясь ко мне и пугливо косясь в сторону Липучки. Но та уже добралась до своего места и опять механически тасовала предметы, лежащие на столике.

– Хорошо, я сейчас, – вздохнула я, возвращаясь на землю.

Очарование момента было упущено.

– Ну я пошел. До связи, – буркнул Смыш. А потом вскочил и засеменил по проходу.

На освободившееся место тут же пристроился Леха-Два. Он тоже посмотрел на меня проникновенным взглядом, и сердце снова екнуло – может, и этот хочет сообщить мне что-то важное? Типа: «Ты нравишься мне гораздо больше, чем я ожидал…» или «Давай ты и в самом деле станешь моей девушкой…». Я уже приготовилась к чему-то подобному и представила, какими словами опишу это в дневничке, но вместо этого вдруг услышала:

– Милая, я пришел попрощаться.

Миллион за запах

Разочарованию и досаде не было предела. Как?! Он прервал признание Смыша только для того, чтобы сказать ЭТО?!

– И это все? – скорчила я недовольную гримаску.

– Да, все, – вздохнул Леха-Два. – И… знаешь, жаль, что ты на самом деле не моя девушка!

– И мне жаль, – вырвалось у меня. Этак я скоро совсем без парней останусь! Улетучиваются один за другим.

А потом Леха-Два протянул мне большой бумажный пакет – тот самый, с которым был в аэропорту.

– Это тебе. На память.

– Ой! А что это? – Я залезла в пакет и вынула огромного белого зайца. – Какой зайка! – восхитилась я, млея от восторга и вмиг забыв обо всем остальном. – Я назову его Бамси.

– Прекрасное имя! – одобрил Леха-Два. И добавил: – Он так на тебя похож! Я купил его в Сингапуре и решил подарить самой лучшей девушке на этом рейсе.

Как чудесно! Я снова растаяла и подставила щеку для поцелуя. Но он только дернул меня за косичку, широко улыбнулся и исчез.

Вот так мы и расстались – на милой, чуть-чуть грустной ноте, и белый пушистый заяц по имени Бамси остался мне на память о нашем коротком воздушном союзе.

После ухода Лехи-Два я ощутила внутри невероятную пустоту. Еще бы! Только что у меня было три парня, а теперь – ни одного, и взамен остался только заяц по имени Бамси!

Надо было отвлечься от грустных мыслей. Я посадила зайку на соседнее сиденье и вытащила газету Смыша.

Вначале я прочитала статью «о четырех вундеркиндах из России» – то есть о нас. Здесь рассказывалось о наших прошлогодних приключениях – хотя, признаюсь, я описала их в своем дневничке гораздо лучше. Что вполне объяснимо – ведь я же была одним из главных действующих лиц! Да и писала по-русски, а тут все на английском.

Потом я повнимательнее рассмотрела фотографию – и расстроилась: мне совсем не понравилось, как я получилась. Вообще-то я достаточно фотогеничная и на фотках обычно выхожу эффектнее, чем в жизни. А тут… Фотограф выбрал не самый удачный для меня момент: глаза сощурены, ноздри, наоборот, расширены, рот открыт – как будто я набирала воздуха, чтобы чихнуть. Хорошо только, что из-за этой гримасы я стала неузнаваемой, да к тому же меня наполовину прикрывала широкая спина Сени. Так что можно было считать, что на фотографии вообще и не я… Это, конечно, было слабым утешением, и я хотела убрать газету подальше, но вспомнила о статье, которую упомянул Смыш. Что-то интересное для меня, про новости парфюмерии.

Так… Что же нового в мире ароматов?

Я развернула газету во всю ширь, аккуратно перелистнула страницы и на одном из разворотов наткнулась на статью под названием «Страшная тайна».

Интересненько! Заинтригованная, я погрузилась в чтение, радуясь возможности узнать о новинках.

И я узнала о новинке – да еще какой! В статье рассказывалось о новом аромате, созданном никому не известным «непризнанным гением» из России, который в настоящее время проживал в Таиланде. На основе уникального сочетания натуральных компонентов парфюмер-любитель создал новый запах, назвал его «Страшная тайна» и выставил на конкурс, организованный в Сингапуре одним из ведущих парфюмерных брендов. Аромат оказался абсолютным победителем, а его создатель из «непризнанного гения» сразу же превратился в «признанного». Он получил множество наград, всемирную славу и контракт с крупнейшей парфюмерной фирмой.

Однако дальше начали происходить странные вещи. Из лаборатории, где проходил конкурс, пузырек со «Страшной тайной» исчез. А в домике изобретателя произошел пожар, и все документы, имеющие отношение к запаху, сгорели.

Самым печальным было то, что создатель аромата был глубоким старичком и с трудом пользовался компьютером, поэтому все записи делал на бумаге. После пожара в его квартире осталось только пепелище… Так что уникальный запах остался только в исчезнувшем пузырьке.

В конце статьи любого, у кого были сведения о пропавших духах, просили обратиться к парфюмеру, в полицию или в парфюмерную компанию. За духи была объявлена награда – увидев цифру, я вначале не поверила своим глазам и даже сняла фальшь-очки. Но нет, все было правильно, за «Страшную тайну» обещали миллион долларов.

Закончив читать, я некоторое время сидела не шевелясь.

Вот это скандал так скандал! Такое наглое воровство в мире ароматов! Хотя чему тут удивляться, популярные духи приносят миллиардные прибыли.

Мне захотелось узнать про духи подробнее, и я нашла в статье то место, где давалось их описание. К сожалению, я не знала перевод некоторых компонентов, которые там перечислялись. Например, ambergris и еще Andropogon squarrosus.

Мне срочно нужен был наш полиглот Миха Смыш!

Очевидно, на этот раз его антенна уловила мой мысленный призыв, потому что он возник рядом, едва я отправила в космос свое желание.

– Откуда кролик? – хмуро поинтересовался он, отпихивая игрушку и усаживаясь рядом со мной.

– Подарок. Прощальный. Его зовут Бамси, – сообщила я, устраивая обиженного зайку к себе на колени.

– Парня или кролика? – поинтересовался повеселевший Смыш. Неужели порадовался слову «прощальный»?

– Не дури! Лучше скажи, что такое – ambergris?

– Серая амбра. Могла бы и сама догадаться, нюхачка!

Да, тут он был прав, это я что-то ступила. Серая амбра испокон веков была одной из основных составных частей всех духов. В том числе и из-за нее в прошлом чуть не истребили китов-кашалотов – ведь эта ценнейшая ароматная штука образуется у них в кишках!

– А Andropogon squarrosus? – проглотив упрек, задала я следующий вопрос.

– Ветивер.

– Э-э-э… – озадаченно протянула я, и Миха продолжил расшифровку:

– Растение такое. Злаковое! Из Индии и еще откуда-то. Из его корней получают масло, которое используют в парфюмерии.

– Откуда ты знаешь эти слова? – спросила я ходячую энциклопедию.

– Люблю читать разные умные книжки, – усмехнулся он.

Итак, в состав духов входило несколько знакомых мне растительных и животных компонентов. Я понимала, что это не все – не будет же создатель духов выкладывать коммерческую тайну! Но и этого было достаточно, чтобы создать достаточно узнаваемый образ.

Я закрыла глаза, мысленно принюхалась… И вдруг поняла, что мне знаком этот аромат. Я уже где-то нюхала такое же сочетание! Причем совсем недавно…

Странное подозрение закралось мне в душу. А что, если…

На глазах у изумленного Смыша я дрожащими руками схватила свои косички и поднесла их к лицу. Да, все правильно! Это был тот самый аромат, пропавший подарок Сороконожки…

Наверное, я очень сильно остолбенела, потому что Смыш обеспокоенно потряс меня за плечо:

– Что с тобой?

– Я… В общем, я потеряла миллион долларов.

– А он у тебя был? – скептически усмехнулся Фродо.

– Да. Еще два часа назад он лежал вот тут. – Я похлопала по правому нижнему карману жилетки.

– Что?

Я кивнула на газету:

– Ты же читал это, верно?

– Но при чем тут ты? – удивился Миха.

– А при том!

И я рассказала ему все. То, о чем раньше умолчала. До конца. Ну, вернее, почти.

– Значит, духи подарил тебе парень с 53С?

– Он самый.

– Вячеслав Сороконогих, паспорт номер… – И гуру безошибочно назвал нужное число.

– Ну и память у тебя! – восхитилась я, хотя чему тут было удивляться – это и так давно известно.

– Так пойди к нему и спроси, откуда у него эти духи! – воскликнул Смыш. После моего рассказа он тоже начал нервничать.

– Не могу.

– Почему?!

– Мы расстались.

– Тьфу! Опять эти девчачьи штучки! – с досадой воскликнул Миха. – И ты не хочешь с ним помириться?

– Ни за что! – отрезала я. – Ни за какие деньги!

– Ну тогда, может быть, ты хотя бы вспомнишь, где могла потерять пузырек? – предложил новое решение Миха, и мне захотелось расцеловать его в обе щеки – какой же он у нас все-таки гений!

Опасная находка

После периода анабиоза нами овладела жажда деятельности. Мы осторожно сползли под сиденья и принялись шарить по полу. В кои-то веки я радовалась тому, что мы такие маленькие! Танюсика или Сеню даже и представить было невозможно на нашем месте. Их обоих так заклинило бы в этом крошечном пространстве, что пришлось бы вызывать спасателей. Ведь даже и нам вдвоем практически негде было развернуться!

И вскоре мне повезло. Я нащупала на полу что-то гладкое и продолговатое и с торжествующим возгласом вытащила наружу. Однако это оказался всего лишь колпачок от моей ручки «стигма». Я была так раздосадована, что чуть было не зашвырнула находку обратно, однако вовремя спохватилась – потом ведь пожалею, не люблю ручек без колпачков.

Следующий раз удача улыбнулась Михе. Он тоже радостно заорал и вытащил… мою гигиеническую помаду. В маленьком пластиковом тюбике. Тоже хорошо, конечно, я и не знала, что потеряла ее, но – не то, совсем не то.

Я вздохнула, вытащила из-под кресла рюкзак, отодвинула к проходу кроссовки… И наткнулась на бумажку в двадцать долларов. Это был не миллион, конечно, но тоже очень мило!

– Глянь! – показала я находку Смышу. – Будет на что в кафешке посидеть.

Он сердито выхватил у меня деньги, внимательно изучил… И вернул мне со словами:

– Тут какой-то номер записан. Похоже на мобильный!

– «Мегафон» или «Билайн»? Или МТС? – спросила я – в полутьме разобраться было трудно.

– Мегафон.

– Значит, наш, российский! – вздохнула я и, уже ни на что больше не надеясь, в последний раз провела ладошкой по полу… И у самой ножки кресла наткнулась на что-то металлическое и холодное.

Я ухватила странный предмет, но, оказывается, Смыш тоже нашел его и теперь тянул на себя и шипел:

– Отдай! Отпусти!

Что это на него нашло?

Я сердито дернула металлическую штуковину, Смыш со странным всхлипом отпустил ее… И я чуть не опрокинулась назад, едва не уронив предмет, оказавшийся неожиданно тяжелым. А потом я взглянула на него и увидела, что держу в руках самый настоящий пистолет.

Темный, тусклый и немного потертый. «Беретта 92FS» – совсем как в кино. Про полицейских и гангстеров.

Охваченная ужасом, я тут же отбросила опасную находку.

– Что ты делаешь! – всполошился Смыш. Он быстро накрыл зайцем Бамси пистолет – и вовремя, потому что над нами склонилось озабоченное лицо стюардессы:

– Все ли у вас в порядке? Помощь не нужна?

Стоя на коленях между креслами, я молча замотала головой – язык отказывался повиноваться.

Но Смыш не растерялся. С невинным видом он улыбнулся и сообщил:

– Заяц! Она потеряла его. А теперь мы его нашли!

– Поздравляю, – кивнула стюардесса. – Только мы уже приступаем к снижению, поэтому вернитесь, пожалуйста, в свои кресла и пристегните ремни. А этого милого зайчика давайте поместим в багажный отсек…

Стюардесса потянулась за зайцем, но Смыш изо всех сил вцепился в Бамси:

– Нет! Не надо в багаж. Она не может без игрушки. Понимаете, она так боится летать…

Для наглядности я тут же постучала зубами. И мне даже не надо было особенно притворяться, изображая страх.

Бедная стюардесса! Наверное, ей давно уже так не морочили голову. Но мы со Смышем были настоящие спецы, недаром столько тренировались на учителях и родителях. Мастерство не подвело и на этот раз, и стюардесса, отчаявшись справиться с нами, оставила нас в покое.

Самые важные вопросы

Самолет медленно снижался, и у меня на коленях был заяц, а у Михи – укутанный в плед пистолет. Меня все еще колотила дрожь, а хоббит с довольным видом то и дело заглядывал под плед, чтобы рассмотреть свою новую игрушку.

– Настоящий? – прошептала я, трясясь как в лихорадке.

– Угу, – буркнул Миха и чем-то щелкнул.

При этих словах я едва не потеряла сознание. А потом взмолилась:

– Надо от него немедленно избавиться! Отдать взрослым! Сдать кому-нибудь из экипажа!

– Ты лучше своего зайца взрослым отдай! – огрызнулся хоббит и снова полез под плед.

– При чем тут заяц? Не отдам. Он мне нравится. И он единственный, кто оказывает мне моральную поддержку! – Я покрепче прижала Бамси к себе.

– А мне нравится эта штука, – парировал Смыш и снова чем-то щелкнул. А потом предложил: – Давай поменяемся местами. Вы с зайцем будете меня прикрывать.

Мы пересели, и вскоре Миха полностью исчез под пледом, откуда понеслись звякающие звуки и довольные восклицания.

И я поняла, что он уже не со мной.

И поэтому со вздохом достала дневничок. Я подробно, в деталях, описала последние события, а в конце написала: «Остается найти ответ на два самых важных вопроса: свидание у нас было с Михой или стрелка?

И еще: в чем же он мне хотел признаться?»

Я закрыла дневник и начала сжимать и разжимать онемевшие пальцы. Момент был таким подходящим для признаний! И я на чем свет кляла противный пистолет, который появился так не вовремя и встрял между нами. И того урода, который потерял его!

Но делать нечего. Я убрала дневник, закрыла глаза и представила нашу с Лехой встречу. Это произойдет… нет, конечно же, не в аэропорту, а на легком пушистом серебряном облачке. Мы будем сидеть на нем рядышком, держась за руки и не отрывая друг от друга влюбленных взглядов. А рядом с нами будет сидеть Бамси… А потом… Потом наши губы соединятся, как тогда, в лесу, когда мы признались друг другу. И мы больше никогда, никогда не расстанемся!

Я в упоении вздохнула… И поняла, что в ожидании любимого уже лечу на этом самом облачке. И мы приземляемся, чтобы забрать Леху. Вокруг голубеет небо, светит нежное солнышко, и его лучи пронзают облачко. А оно мягкое, серебряное, с восхитительным ароматом – как те пропавшие духи, которые стоят миллион долларов.

Сашуля берет след

ДУХИ!!!

В ту самую секунду, как самолет коснулся земли, я открыла глаз и резко выпрямилась. Это был не сон! Волшебный запах существовал в реальности, а не только в моем воображении! Я не могла бы перепутать его ни с каким другим!

И он только что был тут, рядом!

Я оглядывалась и принюхивалась, как пес, взявший след, – но нет, мой нюх ничего больше не улавливал.

И все-таки запах мне не приснился. Он существовал на самом деле и был гораздо сильнее того едва различимого аромата, который оставался на моем парике.

Самолет затормозил, потом остановился. Пассажиры, теснясь в проходе, потянулись к выходу. Обе бабушки проснулись и, зевая, поправляли прически.

– Женечка, откуда у тебя такой симпатичный зайчик? – хором воскликнули они, обернувшись.

– Подарок авиакомпании! – сладко улыбнулась в ответ «Женечка».

– Очень мило! Поздравляем! – сказали бабушки. А потом предложили: – Мы пойдем прогуляемся по аэропорту, а ты, если хочешь, можешь еще поспать.

– Хорошо. Я так и сделаю, – пролепетала я, опуская глаза. А что еще мог сказать безбилетный заяц? Мне действительно лучше было не выходить и провести долгие часы транзита в самолете.

И в этот момент меня снова накрыл Запах. Я огляделась – глаза уткнулись в спину ковыляющей по проходу Липучки. Она то и дело натыкалась на кресла, и за ней тонким невидимым шлейфом тянулся волшебный аромат…

Липучка?!

Я рванулась следом, но Смыш остановил меня.

– Куда? Сидеть! – скомандовал он, наставив на меня пистолет.

– С ума сошел, в живых людей целиться! – в страхе отшатнулась я. – Ненавижу эти мальчишеские штучки! – А потом сказала: – Надо бежать за Липучкой! Духи – у нее!

– Я с тобой! – Миха мгновенно преобразился в Главного Холмса и засунул «беретту» за пояс. А я покрепче обняла Бамси.

– Ты возьмешь с собой зайца? – удивился он.

– Но ты же берешь с собой пистолет! – парировала я.

Миха недоуменно скривился, буркнул: «Женские штучки!» – и устремился вслед за мной.

Мир с Танюсиком восстановлен

– Ну вот видишь, как все хорошо получается. – Хоббит посасывал колу и блаженно жмурился.

С момента посадки прошло полчаса. Мы сидели за столиком в кафе аэропорта Дубаи. Огромное светлое здание напоминало сингапурский аэропорт только размерами. Внутри же все было по-другому. Особенно меня поразили настоящие высокие пальмы, которые росли прямо в зале. Как будто сюда перенесли кусочек оазиса!

– Ничего не хорошо! Духи пропали… Липучку мы упустили… Паспорт не нашли… Я лечу под чужим именем… Все плохо, хуже некуда! – хныкала я, не понимая Смышева благодушия.

– Да тебе-то что? Сидим тихо-мирно в кафе, наслаждаемся спокойной минутой отдыха и обществом друг друга. И тебя никто еще не поймал и даже ни в чем не заподозрил! А зря, – глубокомысленно завершил Миша. А потом потянулся через столик, накрыл мою ладошку своей и устремил на меня поверх очков проникновенный взгляд. – И куда ты так торопишься? Неужели тебе не интересно, что будет дальше?

А я посмотрела на него и вдруг поняла – мне и в самом деле интересно, что же будет дальше!

А дальше Смыш, не сводя с меня глаз, принялся мягко ворковать:

– И чего ты переживаешь, не пойму? Отвлекись, забудь про грим. Ты же классно вписываешься. Расслабься и наслаждайся моментом! У тебя теперь есть новый заяц. Бабули считают тебя своей внучкой, Сороконожка – своей девушкой… – Было похоже, что он от души наслаждается ситуацией.

– Я же сказала, что больше не его девушка, – напомнила я.

– Ну, у тебя же в запасе еще этот, второй, который зайца подарил…

– С ним мы тоже расстались!

А потом, не знаю, по какой причине, но я и вправду перестала волноваться. Я смотрела через высокий стакан на Миху и думала, что уж теперь-то у нас точно свидание! Значит, два – ноль в мою пользу. А если считать, что в самолете он меня приревновал к парням, получается уже три – ноль! Вернее, четыре – ноль, парней-то было двое! А если вспомнить, что он уже почти признался мне, пять – ноль!!

На радостях я с такой силой втянула в себя колу, что подавилась и закашлялась. Миха перегнулся через столик и так мощно шмякнул меня по спине, что я чуть не распласталась по столу. И аж задохнулась от счастья: он спас мне жизнь! Шесть – ноль!!!!

Подсчет очков был прерван пришедшей эсэмэской – первой после того, как я в аэропорту включила айфон.

«Из-за задержки рейсов пресс-конференция перенесена и состоится в 19.00», – написал помощник режиссера нашей съемочной группы. Ага, значит, я пока еще ничего не пропустила!

А потом в кафе появилась Танюсик. Подруга процокала каблучками к нашему столику, чмокнулась с Михой – но я не сердилась: пусть себе, уж теперь-то ясно, с кем он, наш Главный Холмс!

– А где Сашуля? Ты же пообещал, что мы тут с ней встретимся. – Танюсик беспокойно оглядывалась, в упор меня не замечая. Не дождавшись ответа, она забегала по залу, заглядывая под кресла и обходя кадки с фикусами.

– Я сообщил народу, что ты будешь в аэропорту инкогнито, – хихикнул Смыш.

Быть мне богатой! От души повеселившись, я сползла со стула и двинулась навстречу подруге. Однако она сердито отмахнулась:

– Девочка, ну что ты все время под ногами путаешься? Не мешай!

Понадобилось два человека и целых десять минут, чтобы она поверила, что я – это я.

– Откуда такой шикарный заяц? – был первый вопрос после того, как мы покончили с охами и ахами.

– От нового знакомого, – коротко бросила я. – Вылитый Леха!

– Да, похож, – кивнула Танюсик, разглядывая Бамси.

– Да не заяц, а новый знакомый вылитый Леха!

– Да ну! – потрясенно произнесла подруга. – А что с носом?

– У кого – у меня, у зайца или у нового знакомого?

Наговориться с подругой было невозможно. Такое впечатление, что мы не виделись долгие месяцы! Вот что значит настоящая дружба!

Чтобы не мешать нам, тактичный Холмс отодвинулся и заткнул уши наушниками, так что мы с Танюсиком наконец-то смогли наверстать упущенное.

– А нам в Сингапуре сказали, что ты заболела ветрянкой! – затараторила Танюсик. – Я так расстроилась, так расстроилась! Чуть на вылет не опоздала! А ты, оказывается, инкогнито! Кстати, что это такое? Вроде знала это слово, а потом забыла.

– Инкогнито – значит тайком.

– А-а-а! – глубокомысленно заметила Танюсик и снова затрещала: – Но зачем? Зачем тебе этот дурацкий парик? И очки? И веснушки? И что стало с твоим милым носиком? Или это… из-за ветрянки?! – и Танюсик испуганно отшатнулась.

– Конспирация, – заговорщически прошептала я. – Провожу важное расследование. Но пока все в тайне, вот и пришлось всем впарить про ветрянку.

– А… Ну вот, опять тебе везет! – вконец расстроилась Танюсик. – У тебя жизнь бьет ключом, а у меня монотонные серые будни.

– Какие будни! Мы всего несколько часов в самолете!

– Да? И за эти несколько часов у тебя и заяц, и новый парень, и бизнес-класс… И расследование! А у меня только спящий Брык и книга. Ну, та, что нам на каникулы задали.

– Что, ТАК скучно? – поразилась я.

– Ага. – Танюсик понурилась. – Вот и сейчас, где Сеня, как ты думаешь?

– Ну, не знаю…

– Дрыхнет в самолете! Даже растолкать его не смогла.

– Зато у тебя естественная красота и никаких забот! – попыталась утешить я.

– Меняемся? – предложила Танюсик.

– У нас размеры разные. К тому же домашку по литре я уже сделала, – увильнула я.

– Вот-вот! И я о том же, – снова пригорюнилась Танюсик. – А что у тебя с этим парнем? Ну, который двойник Лехи?

И вот тут я и выложила подруге главную новость, которую приберегла на закуску.

Казалось, Танюсика хватит удар. От волнения она начала нервно передвигать стаканы и отпивать из всех подряд.

– Ой, не могу! Ой, сейчас умру! Он попросил тебя стать его девушкой?!

– Ну да! – Я не стала рассказывать, что наш союз был фиктивным и что мы уже расстались.

– Так не бывает! – Потрясенная Танюсик одним махом допила и свою колу, и мою, и Смышеву. – Вернее, бывает, но только в кино.

– Вся наша жизнь – кино! А мы – актеры, – глубокомысленно заметила я, перефразируя Шекспира и наслаждаясь Танюсиковым замешательством.

Это был еще один час моего триумфа. И я опять, словно Настенька из любимого фильма «Морозко», которую бросили, бедняжечку, одну в морозном лесу, вернулась домой с богатыми подарками. Правда, у меня был не морозный лес, а раскаленные тропики, зато подарки – даже круче!

– Вот теперь бедный Смыш потерпел полное и окончательное фиаско! – подвела итог Танюсик. – Куда ему против двух Лех.

Фиаско? Я с изумлением посмотрела на подругу. Слово было совсем не из ее обихода!

– У меня сосед у иллюминатора – литературный критик, – потупилась Танюсик, краснея. – Ну и я попросила его пересказать книгу, которую нам задали… Кратенько так, чтобы мне не сильно напрягаться. А он такими непонятными словами рассказывает, что лучше бы я книжку прочитала!

– А как Сеня к критику отнесся?

– Никак. Спал всю дорогу. – Подруга сердито поджала губы и быстро перевела стрелки: – Ну ты и зажгла с Лехой-Два!

– А знаешь, как он ко мне цепляется! С Михой не дает общаться, погулять не пускает… – Я решила объединить двух парней в одного и приписать Лехе-Два все пороки Сороконожки.

– Не пускает тебя погулять? Такую?! Непонятно… Может, он репетирует роль Отелло? Ой, мне надо срочно выпить… – Танюсик заскребла по карманам наманикюренными ногтями, и я протянула ей найденную в самолете двадцатку:

– Купи коктейль и ни в чем себе не отказывай!

– Обалдеть… – Танюсиковы глаза стали в два раза больше. – Откуда? Неужели тоже он?!

– А то! – самодовольно сообщила я.

Танюсик была сражена – окончательно и бесповоротно. В порыве великодушия я даже не стала объявлять ей о своем выигрыше в нашем «Смышевом» споре.

Встреча с Alter Ego

Танюсик процокала к стойке, и некоторое время я с большим интересом наблюдала, как она объясняется с барменом по поводу коктейля. Знания моей подруги в области языков довольно приблизительные, наверное, поэтому и коктейль у нее получился весьма странным, и когда Танюсик нарисовалась рядом, держась двумя руками за стакан, в нем пенилось что-то фиолетовое. Интересно, что там намешали? Кровь кальмара с гелем для душа?

Усевшись, Танюсик нашла губами трубочку и начала наполняться этой смесью. А я посадила Бамси на столик и стала его кормить. Морковки у меня, конечно, не было, но непривередливому зайцу сгодились и чипсы, и кола, и шоколад.

А потом я решила добить сдачу и, собрав пожелания, направилась к стойке. Вскоре на моем подносе громоздилась груда салата и булочек, и я уже собралась в обратный путь, как вдруг сзади на меня что-то навалилось и знакомый голос произнес:

– Тысяча извинений!

Это была Липучка. С подносом в руках она балансировала на высоких каблуках, периодически спотыкаясь и падая на стоящих в очереди. Меня она, похоже, не узнала: ее взгляд равнодушно скользнул по моему лицу.

Но запах – ЗАПАХ БЫЛ ВСЕ ТОТ ЖЕ!

Я с такой скоростью помчалась к нашему столику, что салаты едва не выпрыгнули из тарелок.

– Она тут! Вы видели? Липучка! – выдохнула я, бухнув поднос на столик.

– Мы заметили, – кивнул Смыш. – Вот и хорошо! На ловца и зверь бежит. Значит, не надо ее больше выслеживать.

За столиком было уже трое – к компании присоединился Сеня, а рядом с Бамси пристроился прибор юного орнитолога.

– Прекрасно выглядишь! – развеселился при виде меня наш четвертый друг.

– А ты сам меня узнал или тебе сказали?

– Сказали. Сам бы ни за что не угадал, что это ты! Чесслово!

Поедая салаты и синхронно поворачивая головы, мы посмотрели, как Липучка, едва не уронив поднос, добралась-таки до столика. Руки ее тут же заработали, быстро перемещая содержимое подноса.

– Неустойчивая тетка, – заметил Сеня. Они с Танюсиком ели из одной тарелки. – А что с ней такое?

– Миллион похитила, – сообщила я.

– Вот это да! – восхитился Сеня.

– Ну, может, не похитила, а нашла, – поправила Танюсик, угощая Бамси помидоркой черри.

– Везет же некоторым, – скривился Сеня. – Еще какие новости? – спросил он немного погодя, после того как опустошил Танюсикову тарелку и принялся помогать Михе.

– Вот, – сказал Смыш и с торжествующим видом выложил на стол пистолет.

Сеня замер с выпученными глазами. А потом отбросил вилку и схватил «беретту».

– Что? Откуда? – Он аж затрясся, разглядывая опасную вещицу. – А патроны?

– Полный боекомплект. – И Миха важно похлопал себя по нагрудному карману. Надо же! А я даже и не сообразила спросить! – Мы с Саней нашли в самолете.

– Чей? – Сеня погладил дуло, потом заглянул в него.

– Пока не ясно, – пожал плечами Миха.

– Там еще деньги были. Двадцатка, – сообщила я. – Надо было, конечно, провести расследование…

– Ну? И с чего бы ты начала? – скептически ухмыльнулся Смыш.

– С обнюхивания! – огрызнулась я.

– Отлично! Действуй! – одобрил Сеня.

– Сейчас? Да вы уже затерли все запахи! – фыркнула я.

Посрамленный хоббит густо покраснел. Да уж, нечасто он так прокалывался!

– Но тогда уж и деньги надо обнюхать! – сказал Сеня.

– А мы их уже потратили… – виновато сообщила я, кивнув на груду еды.

– Так это была та двадцатка, которую ты мне дала? – спросила Танюсик.

– Она самая…

– А ты же сказала, что это от Лехи-Два! – упрекнула Танюсик.

– Сорри. Как-то само собой вышло…

– Ну хорошо, я сейчас! – воскликнула Танюсик и поцокала каблучками к барной стойке. Через мгновение она вернулась, с торжеством помахивая двадцатидолларовой купюрой. – Она?

– Вроде она, – мы с Михой склонились над денежкой. – Точно она! Вот и номер телефонный… Тот самый!

– Приступай! – скомандовал Сеня, положив передо мной пистолет и банкноту.

– Уж не знаю, что и получится. – Для приличия я поломалась, а потом закрыла глаза и наклонилась к уликам. Так-так-так… Что же тут еще можно вынюхать?

Пятиминутная работа принесла немного. Я учуяла запах металла, денег, парфюма и дезодоранта Михи, мыла бармена. И еще… аромат мяты и эвкалипта. О чем и сообщила остальным.

– Мята? Эвкалипт? – изумился Сеня.

– Да… Очень слабый запах. Но это точно они – мята и эвкалипт, – с торжеством сообщила я.

– Ну Алеха! Жжешь! – восхитились друзья. – От тебя не скроешься.

Миха спрятал пистолет, Танюсик вернула денежку бармену, и мы вчетвером, замаскировавшись Бамси и стаканами, принялись наблюдать за Липучкой.

Она уже почти все доела и теперь попивала сок, нетерпеливо оглядываясь – как будто кого-то ждала. А потом вытащила мобильник и набрала номер.

– Ага, – сказал Сеня, расчехляя прибор юного орнитолога. – Незаменимая вещь в нашем деле! – похвастался он, любовно поглаживая белый рупор.

В ответ Миха, хитро улыбаясь, достал из рюкзака бинокль – еще одну незаменимую вещь.

К наушникам прибора прильнули мы все – парни к правому, мы с Тычинкой – к левому. В бинокль смотрел один Миха.

Не знаю, как насчет птиц, но голос Липучки был так отчетлив, как будто она сидела за соседним столиком.

– Ты где? Почему не пришел? В аптеке застрял? Давай скорее! А то она собирается уходить, – услышали мы. Потом был звук нажатой кнопки и звон рассыпавшейся по столу мелочи.

– Кого-то ждет, – прокомментировал Смыш.

– И за кем-то наблюдает, – добавил Сеня.

– И что-то уронила, – сказала Танюсик. – Интересно, кто ей нужен?

Ответы мы получили почти сразу же – за столик Липучки приземлился не кто иной, как Леха-Два. Широко улыбнувшись, он чмокнул мою «соперницу» в щечку и подставил свою.

– Так вот кого она ждала! – удрученно воскликнула я.

– А кто это? – поинтересовалась Танюсик. – Ты его знаешь?

– Еще бы не знать! Это и есть Леха-Два! – представила изменника я, все еще не придя в себя от неожиданного удара. Вот, значит, как! Они с Липучкой, оказывается, неплохо ладят!

– Симпатяга, – одобрила Танюсик. – Это он тебе зайца подарил?

– Ага. – Я пребывала в расстроенных чувствах. Получается, он обманывал меня? Говорил, что терпеть не может эту девицу, а сам теперь чмокается с ней?!

Переживания усилились еще больше, когда до нас донесся их разговор.

– Все в порядке? Духи у тебя? – спросил Леха-Два.

– Да.

– Отлично! Как тебе удалось?

– Вытащила, пока она спала. Девчонка держит все самое ценное в правом нижнем кармане жилетки, а он не застегивается…

Я не верила своим ушам. Негодяи! Обвели меня вокруг пальца! Тихоня Липучка в сговоре с Лехой-Два утянули у меня духи!

– Так ты держишь все самое ценное в правом нижнем кармане жилетки? – хихикнул мини-Эркюль. – И что же там еще, интересно?

К счастью, голоса в рупоре снова заговорили, и моя скромная особа отодвинулась на второй план.

– Это тот самый парфюм? Ты уверена? – спросил Леха-Два.

– На все сто! – ответила Липучка.

Леха принюхался, а затем разочарованно воскликнул:

– И за это дают миллион?!

– Ничего ты не понимаешь! Это божественно! Шедевр парфюмерии. Так что мы свое дело сделали, можем передать девчонку остальным. У них есть ее фотография?

– Да. Кстати, если она захочет изменить внешность, ей все равно не скрыться. – В голосе Лехи-Два звучало самодовольство.

– Почему?

– Я на всякий случай еще одну штуку придумал.

– Какую?

– Заяц. Я подарил ей большого белого зайца.

– Зачем? – удивилась Липучка.

– Наводка. Девчонка с белым зайцем понадежнее фотографии! Ты бы смогла расстаться с такой милой игрушкой? Нет. Вот и она не сможет. Кстати, она назвала его Бамси.

Меня затрясло, как под током, аж зубы застучали. Какой точный и подлый расчет! Хорошим же надо быть психологом, чтобы додуматься до такого!

И гадом тоже хорошим.

– Сашуля, не волнуйся. – Танюсик тихонько погладила меня по спине. – Теперь все позади. Они больше с нами не летят.

– А другие? – всхлипнула я. – Их тут целая банда! Ты же слышала, они будут следить за девчонкой с белым зайцем. Но я и в самом деле ни за что с ним не расстанусь! Бамси ни в чем не виноват.

– Дай сюда, – рассердился Сеня, выхватывая у меня зайца. – Пусть пока у меня побудет. И вообще, мы сейчас же сообщим в полицию, и их арестуют.

– Нельзя в полицию.

– Почему? – оторопел Сеня.

– Потому что меня тогда тоже арестуют!

– Почему?!

– Потому что я – заяц!

Сеня воззрился на меня, как на лунатика, и покрутил пальцем у виска.

– Потом расскажу, – отмахнулась я, и мы снова приникли к наушникам.

– А это что? – снова донесся до нас голос Лехи-Два.

– Похоже, ее дневник, – ответила Липучка. – Прихватила на всякий случай, вдруг она тут что-то важное написала.

Меня зазнобило. Я посмотрела на Миху круглыми глазами и в панике прошептала:

– Неужели я забыла дневничок в самолете?!

– Ну да… Положила в карман кресла… Я еще удивился, что ты его с собой не берешь!

Я готова была упасть в обморок, но тут в наушниках снова раздались голоса:

– И что же тут написано? Ага, – и голос Лехи-Два прочитал: – «Остается найти ответ на два самых важных вопроса: свидание у нас было с Михой или стрелка? И еще: в чем же он мне хотел признаться?»

А-а-а! Конец света! Я готова была ухнуть сквозь землю и разорвать ненавистную парочку на мелкие кусочки!!!

– Как интересно! – встрепенулся Смыш. – А я этого не читал!

Он окинул меня долгим задумчивым взглядом и произнес:

– Значит, для меня еще не все потеряно?

Вынести это было невозможно. Забыв о конспирации, я вскочила, готовая ринуться на врагов, чтобы тут же, немедленно отобрать мой ненаглядный дневничок и задать им хорошую трепку.

И я бы сделала это, если бы Танюсик вдруг не переменилась в лице и не воскликнула в диком испуге:

– Ой, смотрите! Там… Там… Какой ужас!

– Ну, что еще? – нетерпеливо отмахнулась я, но все же посмотрела туда, куда указывал дрожащий подругин палец.

После чего земля под моими ногами покачнулась и свет перед глазами померк.

Потому что всего в двух шагах от нас стояла не кто иная, как Женечка Коростелева собственной персоной. Веснушчатая девочка с рыжими косичками и в очках. Мое второе «я» в упор разглядывало меня через эти самые очки, и в ее глазах плескалось столько гнева, что я уже заранее захлебнулась в нем.

И тогда утопленница (то есть я) пискнула:

– Меня тут нет! – и юркнула под стол.

– Отползай в сторону туалета, – процедила Танюсик, не разжимая губ. – Только быстро! Мы прикроем. И за Бамси присмотрим.

Дылда и конфетка

Прикрытая спинами друзей и Смышевой газетой, я прошмыгнула в туалет, где начала поспешно разгримировываться. Скорее, скорее, надо превратиться обратно в Сашулю, пока зловредная Женечка не разоблачила меня!

Парик и очки отправились в рюкзак, пластырь и веснушки – в урну и раковину, и вот я, наконец, снова стала самой собой. Почти собой – потому что на переносице остались полоски от пластыря и очков. Однако все это были мелочи и в общем и целом я снова возродилась к жизни.

Поджидавшая меня Танюсик сообщила последние новости:

– Не волнуйся, все в порядке. Смыш слушает твой дневник, а Сеня караулит Бамси. Решил побыть подсадной уткой и схватиться с преступниками лично!

Потом она критически оглядела меня и вынесла вердикт:

– Все равно вы слишком одинаковые с этой Женей. Жилетка, джинсики, кроссовки… Даже футболка такая же! Она тебя вычислит. Вывод?

– Нам с тобой надо поменяться одежками, – сказала я и чихнула.

– Будь здорова! Ты что, заболела? – встревожилась подружка.

– Нет! – сказала я и снова чихнула.

На этот раз Главной феей стала Танюсик, и маленькая Золушка отдалась в ее руки.

– Але ап! – Фея взмахнула бутылкой с колой, и мы снова очутились в туалете.

Несмотря на разницу в росте, размеры у нас с Танюсиком одинаковые – даже ноги, что раньше меня серьезно удручало. Однако теперь это было очень кстати, потому что одежда Феи оказалась Золушке впору.

Вот так Сашуля-Алеха взгромоздилась на ярко-алые немыслимые каблуки, а Танюсик Тычинка опустилась на уровень пола, после чего мы с подругой почти сравнялись. Правда, Танюсиков мини-сарафан был мне по колено, а мои джинсы на подруге превратились в макси-шорты, но это все смотрелось вполне ничего себе.

После этого, конечно же, мы решили заняться макияжем – надо же было довести конспирацию до конца! А нашей гримеркой стали стенды пробников в Duty Free, куда я с огромным трудом доковыляла на Танюсиковых каблуках. Да уж, теперь я полностью поняла Липучку! Перемещаясь, я тоже чуть было не покалечила несколько несчастных. Вернее, счастливых – каким-то чудом им удалось увернуться!

В магазине Танюсик в считаные минуты провела для заинтригованной публики мастер-класс по макияжу. Вначале она испробовала на моем личике целый спектр тонов «Мас» – к носу потемнее, к вискам посветлее. Затем мягкой темно-коричневой подводкой растушевала брови и сделала стрелку на верхних веках. После этого взялась за губы, несколькими мазками телесного блеска превратив их в произведение искусства. А потом заставила меня втянуть щеки и большой круглой щеткой растушевала румяна наискосок под скулами. И провела несколько линий хайлайтером – под бровями и на скулах. Вот что значит профи!

Когда был нанесен последний штрих, изобретательная подружка повернулась к собравшейся вокруг толпе и на удивление бойко скомандовала по-английски:

– А теперь – соревнование по скоростному плетению косичек! Кто хочет принять участие – налетай на эту голову!

К моим волосам потянулись десятки рук, и вскоре все пряди были расхватаны. Пока участницы Танюсикова шоу гомонили и толкались над моей бедной головой, мне оставалось только взвизгивать, кривиться и молиться, чтобы Танюсик не придумала им какой-нибудь бонус вроде «отрежь локон на память».

Вот так на моей голове за две минуты выросло двадцать пять косичек, а двадцать пять участниц получили возможность сфоткаться со своей моделью.

Я снова стала снопом для сельскохозяйственной выставки, но неугомонная Фея на этом не остановилась. Следующим номером программы стало шоу «маникюр за три секунды». На этот раз участницам досталось по одному моему пальцу… Раз-два-три! – и мои ногти засияли всеми цветами радуги.

Но всласть налюбоваться собой любимой в зеркале не получилось: к хорошему вновь примешалось плохое, потому что я вдруг почувствовала, что полностью потеряла нюх. Вокруг благоухали стенды с пробниками самых известных брендов – но для меня мир совершенно лишился запахов, и я оказалась выкинутой из царства ароматов.

Неужели я и в самом деле простудилась?!

От расстроенных мыслей отвлек звонок Смыша. Сообщив, что преступники под присмотром Сени все еще сидят в кафе, он нетерпеливо поинтересовался:

– Вы где?

– Тут! – Оглядевшись, я увидела в двух шагах, рядом со стойкой с прессой, знакомый рыжий чубчик. – Развернись на сто восемьдесят – и увидишь!

Парень с чубчиком крутанулся на пятке, глаза заскользили по лицам, остановились на мне…

Но вместо «пошли, мы опаздываем!» я вдруг услышала, как в телефоне восхищенно присвистнули:

– Ого! Вот это конфетка!

– Кто? – оторопела я: его глаза не отрывались от меня.

– Да есть тут одна… Ничего так. Дылда с косичками… Та, которая руками машет, чтобы лак высох. Ух, какие ножки! Ладно, забей. Так ты где?

– Нигде, – хихикнула «дылда» и поманила его пальчиком с фиолетовым лаком. Надо ли говорить, что за «конфетку» и «дылду» я готова была его расцеловать?

Посмотрели бы вы на его физиономию! Глаза глупо заморгали, лицо покраснело, веснушки побелели, и их владелец так и ринулся ко мне, и я не на шутку испугалась – не решил ли он и в самом деле в меня влюбиться? Особенно после того, как прослушал мой дневник!

Выручила Танюсик. Последним эффектным жестом художника, заканчивающего нетленный шедевр, она водрузила мне на нос темные очки.

ТЕ САМЫЕ!!! С сиреневым ободком и золотыми звездочками…

Все это вместе немного скрасило мне потерю нюха. Однако предаваться восторгам было некогда – не успела я поблагодарить и чмокнуть подругу, как на горизонте снова появилась Женечка.

Как всегда в минуту опасности, мы с лучшей подругой и бывшим соседом по парте встали плечом к плечу и схватились за руки, готовясь либо к битве, либо к бегству.

К счастью, не понадобилось ни того, ни другого. Женечка проплыла мимо, едва скользнув по нашей троице угрюмым взглядом.

Танюсик поежилась:

– Какая все-таки неприветливая девочка. Не хотела бы я иметь ее в подружках.

– И во врагах, – тихо добавил Смыш.

Мы подождали еще немного – не обернется ли мой бывший двойник – и с облегчением перевели дух.

– Сработало! Не узнала!

А потом Смыш покрутил рыжий чубчик и медленно произнес:

– Хотел бы я знать…

– Что? – хором спросили мы с Танюсиком.

И в этот момент я поняла, что с высоты каблуков могу смотреть на хоббита сверху вниз. Это было так прикольно! Оказалось, что сверху уши у него ярко-малиновые в белых веснушках. Интересно, это оттого, что он волнуется, или просто перегрелся на солнышке в Сингапуре? И еще интересно, знает ли он сам об этом или нет? Я вот, например, свои уши сверху никогда не видела. Кстати, надо будет как-нибудь посмотреть!

Я запечатлела забавную картинку на айфоне и высморкалась.

Но хоббит с ярко-малиновыми веснушчатыми ушами ничего не замечал.

– Как она сюда добралась? – задумчиво проговорил он, глядя в спину удаляющейся Женечки.

Но я уже не слушала. Пора было действовать!

– Быстрее, быстрее! – затормошила я друзей.

– Чего – быстрее? – дуэтом спросили Смыш с Тычинкой. До чего же мы все-таки слаженная команда! Хоть в синхронном плавании выступай.

– Надо вернуть мой дневничок! – сообщила я и достала из кармана очередную салфетку для носа.

Еще одна храбрая девочка

Однако осуществить это намерение не удалось, потому что мой взгляд вдруг наткнулся на табло больших электронных часов. Без пятнадцати семь, механически отметила я, и тут же в голове что-то щелкнуло. Что-то я должна сделать, что-то важное, о чем совершенно забыла!

– Пресс-конференция! – вскричала вдруг Танюсик. – В семь ты должна быть на пресс-конференции съемочной группы!

Оба-на! И правда! Со всей этой суматохой у меня совсем память отшибло!

– Если бегом, ты успеешь, – успокоил Миха и показал, куда бежать.

Я сделала несколько неуверенных шагов и поняла, что не добегу. И объявила:

– Я не могу пойти на пресс-конференцию!

– Почему?

– У меня насморк! И потом… я в английском что-то туплю сегодня.

– Сегодня? – фыркнула Танюсик. – Ну, это ты себе льстишь. По-моему, ты всегда тупишь!

– Я тоже тебя люблю! – огрызнулась я. – И… И к тому же я не могу пойти без дневничка!

И это было чистой правдой.

– Без дневничка? – Хоббит задумчиво потер переносицу. – Да, с этим надо что-то делать!

– Придумала! – воскликнула вдруг Танюсик. – Я придумала!

В последней надежде мы посмотрели на нее.

– Нам нужна наживка! – сообщила Танюсик. – Маленькая девочка с большим белым зайцем – как Сашуля была. Преступники сами выйдут на нее. Даже если это будут не Леха-Два и Липучка, а другие – они ведь все равно одна банда! Пусть они сцапают девочку, а она сцапает у них Сашулин дневничок! Вот! Ну, как вам идея?

– Неплохо придумано, – одобрил Смыш. – Где бы только нам раздобыть такую храбрую маленькую девочку? Сашуля, понятное дело, сыграть эту роль уже не сможет.

Осенило нас с подругой, как всегда, одновременно. Мы заговорщически переглянулись и дружно посмотрели на Смыша.

Этот момент был незабываем. Впервые в жизни я увидела, как мой бывший сосед по парте реально испугался. Несгибаемый Фродо – покоритель вулкана, Атос – отважный кладоискатель, Эркюль Пуаро – укротитель пиратов задрожал, как осиновый листочек, и начал в панике отступать.

– Нет-нет-нет… – заволновался он, заикаясь. – Ни-ни-ни… Никогда. Ни за что. Даже и думать об этом не смейте!

А мы и не думали. Мы просто подхватили его под руки и поволокли к облюбованному зеркалу в отделе косметики Duty Free.

Превращение хоббита во внучку двух бабушек произошло как по мановению волшебной палочки. Еще бы, ведь над ним колдовали сразу две многоопытные феечки! И каким же удовольствием было затолкать под парик веснушчатые уши моего бывшего соседа по парте! «Пеппи» пришелся ему точно впору, пластырь скрыл пол-лица, а очки и вовсе не понадобились – благо у Смыша были свои. Так же как и веснушки.

А потом мы его, конечно же, переодели, весело перекидываясь одеждой через стенки примерочных в одном из бутиков.

И кто-то еще говорит, что длинные транзиты – это скучно!

Но вот наконец очередная чехарда с переодеванием закончилась, и мои друзья появились передо мной кто в чем – Миха в моих одежках, Танюсик – в Михиных… А я сама осталась в Танюсиковых.

Та еще компания получилась… Мы и сами себя узнавать перестали, не то что кто-нибудь посторонний!

Несмотря на то что Михины вещи были Танюсику широки и коротки, подруга сияла:

– Как в летнем лагере! На празднике переодеваний!

Напоследок мы велели Михе найти Сеню – Хранителя Бамси и взять у него зайца. Но красный и злой Миха насупился и угрюмо молчал.

На выходе мы нос к носу столкнулись с бабушками. Очередная проверка прошла благополучно: старушки как ни в чем не бывало улыбнулись, погладили Смыша по парику и проворковали: