Мистер Генофонд

Глава 3. Десять казней египетских

Леха.

Мужикам и не снилось так отправлять в нокаут, как это умеют женщины. Вот вроде бы только что был пьян, счастлив и почти в бабе по самое не балуйся. А спустя секунду уже трезв как стеклышко и сражен наповал.

– Поля?! – Глаза в темноте принялись рассматривать лицо женщины, а сердце, по ощущениям, рухнуло в желудок. Прямо в непереваренную пиццу.

– Нет, блин! Призрак ее, который уже тридцать один год живет в этом доме и ждет, когда Будулай вернется!

Красотка вырвала из рук ключи и толкнула меня к лестнице. Сильно! Так что чуть ступеньки задницей не сосчитал. Ураган Полина! Самый разрушительный и беспощадный.

Помнил. Хрен забудешь такой.

– Подожди… Это серьезно, что ли, ты?

Пока эта бешеная снова меня не толкнула или морду не расцарапала – она умела – я сам за руку притянул ее к единственному светлому месту на площадке и уставился в лицо.

Точно она. Полька! Ведьма зеленоглазая. Губки пухлые бантиком, брови с лихим заломом, будто молнии, и во взгляде гроза… убийственная.

Врут, что бомба в одно место не падает, а молния не бьет – еще как падает и бьет. Как семнадцать этой ведьме исполнилось, так и начала меня контузить. Сучка неверная. Красивая даже мокрая, с черными разводами под глазами и без хвоста своего до задницы.

Как с картинки. И ни фига ее ни брак, ни годы не испортили. Расцвела… Погибель моя длинноногая. Порода проявилась – питерская, особая, которую ни в Рязани, ни в Лондоне не встретишь. Словно без «парадных» и «поребриков» не рождаются такие.

– Крамер, если ты меня сейчас же не отпустишь, весь дом перебужу!

Пока я на лицо пялился, ураган мой в себя пришел. Подбородок вздернула, ресницами длиннющими взмахнула. Гипнотизерша хренова.

– А если я не могу? – и ведь не врал.

– Я это твое «не могу»…

Полька извернулась, свободной ладонью за пах взялась. По-хозяйски так! Со знанием! Совсем не как в прежние встречи.

– В узел завяжу! – прошипела в лицо. – Будешь потом фальцетом петь, как мальчик из хора!

Пальцы на члене сжались. Обхватили ствол так, что еще пара секунд, и я бы прямо в штаны кончил. Как последний мазохист. И это тоже было бы не впервой с ней.

– Ради тебя… Хоть в хор, хоть в подтанцовку.

Надо было это все заканчивать. Еще никогда ничего хорошего из наших случайных встреч не получалось. Но Полька руку не убирала. У меня ноги в пол вросли, а мозги… Когда они работали рядом с ней? Никогда! И сейчас у извилин напрячься не получалось.

Все знания ушли вниз. Стекли как вода по хребту. А руки опять загорелись. Прижать, расплющить на себе, зацеловать до звездочек перед глазами. Чтобы иголки свои убрала. Чтобы потянулась сама. Приласкалась, кошка дикая.

Как наваждение. Химия долбаная.

И фиг я этому желанию противостоять мог.

Мозг не встал на место ни через минуту, ни через две. Дверь двадцать пятой квартиры громко хлопнула. Вторая моя щека, красная от новой пощечины, огнем вспыхнула. А я так и стоял.

Столб, бля, пограничный.

Второй столб тоже стоял. Оттисканный до синяков, наверное. Ноющий и опять обломавшийся.

Сучка вредная. И зачем я только глянул на нее тогда, в ее семнадцать? Заучка очкастая. Кроме ног длинных и губ пухлых ничего не было. Даже жопы с сиськами! Малолетка обыкновенная. Жил бы себе – не тужил без этого знакомства. Не сбоило бы от каждой встречи. Не скручивало в бараний рог.

Ведьма!

На костер бы ее. Оттрахать качественно, чтобы больше крышу не рвало. Душу отвести. И на костер.

Так, думая, как именно душу отводил бы, я и потопал назад.

Спустился в подъезд, темный, с потрескавшейся зеленой краской на стенах, знакомый до чертиков.

Осмотрел дворик, со старыми металлическими турниками, с песочницей, поросшей травой… И как не признал все это сразу?! Дебил!

Вызвал такси.

Дома тоже легче не стало.

Стоило войти, свет по глазам ударил, шум телевизора – по нервам.

– Дед, ты чего не спишь? – скинув обувь, я вошел в просторную, размером с нашу прежнюю квартиру, гостиную.

Ошибки не было. Лев Дмитрич Крамер, как девица, красовался перед зеркалом, расправляя на груди рубашку.

– На том свете отосплюсь, – по-военному сухо отрезал дед.

– А нарядился чего? Если помирать собрался, так я тебе в гроб «Армани» обещал подогнать. Снимай это старье. А если на юбилей, так он еще через три дня.

– Внучок, а ты добрый чего такой? – мой подполковник в отставке даже обернуться соизволил. – Словно зазнобу свою встретил! – белёсые глаза сощурились хитро.

И вот как он просек? Чекисты бывшими не бывают?

– Ага, значит, Полька, – дед довольно крякнул. – Опять примагнитило?

– Случайно! – Я кинул телефон в вазочку возле двери и прямо у порога начал стягивать с себя мокрое шмотье. – Питер не Пекин. Деревня.

– Конечно. Такая деревня, что среди пяти с гаком миллионов ты безошибочно в самый первый день после прилета умудрился любовь свою встретить.

– Бывшую! И еще раз повторяю – случайно.

Я аж заводиться начал.

– Верю-верю, – под нос себе принялся ворчать дед. – Он случайно встретил. Она случайно развелась сразу после их прошлой встречи. Сплошные совпадения.

– Что? – От неожиданности я чуть не снял трусы вместе со штанами.

– Ась?

– Про развод что там было?

– А что про него бывает? – Дед снова повернулся к зеркалу. На этот раз с галстуком в руках. – Развод он и есть развод.

– Полина не замужем? – В горле пересохло, а чуть выше, в черепушке, под рев сигнализации внутренний голос взревел: «Опасно! Не приближаться!»

– Давно уже. Через месяц после твоего прошлого отлета развелась. Я еще думал, следом в Лондон рванет. Ну там, морду твою наглую расцарапать, мозги вправить… Но нет. Полька – девка гордая. В бабку свою пошла.

Последнюю фразу дед произнес с улыбкой. Даже с придыханием.

– Дед, подожди, – я тряхнул головой. Надо было собраться. – Ты хочешь сказать, что и сейчас она свободна?

Сирена звучала все громче, но я как оглох.

– Да кто их, молодух этих, знает?! Может, мужик какой есть. Может, кот. С этими бабами… черт ногу сломит! – Будто подумал о чем-то своем, он резко нахмурился и кинул ни в чем не повинный галстук назад на спинку дивана. – Чужая душа – потемки, а женская – темень непроглядная.