Мнимая измена

ГЛАВА ВТОРАЯ

Семейство Кроссанов пришло в замешательство, повисло неловкое молчание. Кейти первой нашлась и произнесла:

— Ну и хитрец же ты! Почему заранее нам ничего не сказал? Сюрприз?

И все по очереди стали здороваться с невестой Дина. Лишь Дженна, растерянная, стояла, как в оцепенении.

Чья-то рука крепко, до боли стиснула ей плечо, и она услышала голос Маркуса:

— Хочешь, увезу тебя отсюда?

Боже, как ей хотелось крикнуть: да! да!

— Нет, — едва слышно отозвалась она, с трудом обретая дар речи. — Ты еще… не поздоровался с братом.

— Ты тоже не сделала этого, — заметил он мрачно.

Дженна коротко кивнула и прикрыла глаза: ее, душили слезы, ноги подкашивались.

— Да ты сейчас упадешь… — Маркус успел подхватить ее под локоть.

— Брат, я рад тебя видеть! — Дин подошел к ним и протянул руку Маркусу. — А, и Дженна здесь. Познакомьтесь же с Келли!

— Привет, Дин. Поздравляю с помолвкой. Добро пожаловать домой, — сдержанно произнес Маркус. Кейти, тоже подошедшая к ним, смотрела на подругу с тревогой.

Келли улыбнулась и с акцентом произнесла:

— Я много о вас слышала, Дженна, мне Дин рассказывал, что…

Господи, неужели рассказал, что я влюблена в него с детства? — промелькнуло в голове у Дженны, и от этого предательства стало еще горше на душе.

Красавица-американка посмотрела на Маркуса с улыбкой.

— О вас мне тоже Дин рассказывал, я таким и представляла его старшего брата. Здравствуйте.

— Жаль, что о вас он ни словом не обмолвился ни с родственниками, ни с близкими друзьями, — ответил Маркус, выразительно посмотрев на Кейти.

— Дин в самом деле хотел сделать сюрприз, — рассмеялась Келли, беря жениха за руку.

— Ему это вполне удалось, — без улыбки произнес Маркус. Выдержал паузу и добавил: — Надеюсь, вам понравится у нас, в Новой Зеландии. Извините, нам с Дженной пора.

— А как же Кейти? — Дженна оглянулась, ища ее в группе родственников.

— Вряд ли Кейти сейчас расстанется со своим обожаемым братом. Думаю, невесте Дина еще не раз придется убедиться в точности высказывания о неразлучности близнецов. Да и не стоит тебе ехать сейчас вместе с ними. Я прав?

Дженна обреченно кивнула, и они пошли к стоянке машин.

Откуда этот холодный ветер в теплое летнее утро? Девушка поежилась. Мысли разбегались, тяжесть давила на сердце. Неужели еще полчаса назад она была счастлива? Да, совершенно счастлива от предвкушения встречи с любимым человеком. А теперь едва сдерживает рыдания. Скорее укрыться где-нибудь одной и наплакаться вволю!

Маркус подвел ее к автомобилю, распахнул дверцу. Сел за руль. Молча, с тревогой поглядел на Дженну. Не зная, как развеять ее мрачное настроение, решил начать с самого простого, будничного:

— Ты завтракала? Мы могли бы перекусить где-нибудь в кафе.

Завтракала ли она? Странный вопрос. Хотя, начала вспоминать Дженна, ведь еще и маковой росинки сегодня в рот не брала: волновалась. Да ведь она и ночью-то не спала! Думала, какие слова скажет при встрече Дину. Слова… Нет, никогда они разговаривать, как прежде, не будут: Дин уехал в Америку и все забыл, он предал ее любовь.

На глаза навернулись слезы.

— Дженна, — повторил предложение Маркус, включая двигатель машины, — давай-ка выпьем по чашке кофе.

В кафе, куда они зашли спустя двадцать минут, пахло свежемолотым кофе, сдобным печеньем и булочками с корицей. Дженна рассеянно огляделась и выбрала столик у окна. Неужели в ее жизни больше не будет Дина, не будет любви?

— …Ну вот, уже другое дело, — словно издалека услышала она голос Маркуса, когда чашка с кофе перед ней опустела и с тарелки исчезли обе румяные булочки. — Не заказать ли чего-нибудь посущественнее? Ты, наконец, выглядишь человеком.

— Я по утрам долго просыпаюсь.

Маркус посмотрел с участием и с теплой ноткой в голосе произнес:

— Мне очень жаль, что так случилось.

Господи, еще не хватало, чтобы ее жалели!

Дженна собрала волю в кулак и холодно взглянула на сидящего напротив спутника.

— Спасибо, за завтрак я заплачу.

— Давай не будем играть в независимость. — Он перехватил ее движение открыть кошелек. — Платить буду я. — И вдруг неожиданно добавил: — Я не хотел тебя обидеть, Дженна.

В ее глазах Маркус прочел признательность.

Сев в машину, Дженна поняла, что хочет только одного: уединиться. И никого не видеть.

— Отвези меня, пожалуйста, домой.

Только вчера Кейти радовалась вместе с ней, что они проведут предстоящие выходные по-семейному, в доме, где выросли все дети Кроссанов. «Представляешь, как удачно, что брат прилетает из Нью-Йорка, — говорила она возбужденно, — именно в субботу утром. Будет столько времени, чтобы пообщаться и повеселиться, Дженна!» Да, она тоже так думала, потому что любила семью Кроссанов, с которой ее связывало с детства очень многое, обожала подругу — верную Кейти и… была влюблена в Дина.

Думая обо всем этом, Дженна невольно вздохнула.

Желание Дженны отказаться от общения с семьей Маркусу явно не понравилось.

— Почему ты не хочешь поехать к нам? Вроде, вы с Кейти хотели вместе провести выходные?

— Помолвка — это событие, которое касается только членов семьи. — Ее голос предательски дрожал и выдавал ее истинные чувства. — Я не член вашей семьи.

— Это отговорка. — Маркус открыто посмотрел на девушку и добавил: — Тебе больше нравится, чтобы мы все чувствовали себя виноватыми?

Конечно, нет! Но неужели он не догадывается о ее состоянии? Ей показалось несколько минут назад, что Маркус хорошо все понимает.

— Я хочу, чтобы вы без посторонних порадовались за Дина… за него и Келли.

— Как благородно! — Голос звучал сухо. — Но, по-моему, тебе больше хочется дать ему хорошую пощечину. Я с удовольствием бы врезал, так и подмывало сделать это в аэропорту.

Дженна слегка улыбнулась: нет, Маркус все-таки ее прекрасно понимает! Но с чего это вдруг такая солидарность?

— Впрочем, если хочешь, я отвезу тебя домой. А своим скажу, что ты неважно себя чувствуешь. Хотя кто в это поверит?

— Да не хочу я, чтобы все там меня жалели. Не хочу!

— Но кто знает об этом? Кейти, и все. Ты ведь ей изливала душу?

— Ну, говорила что-то… хотя ничего конкретного…

Дженна вдруг осознала, что подруга ничего не знает, они откровенно ни разу не обсуждали ее чувств к Дину. Это Дженна привыкла думать, что всем всё известно. Но ведь это неправда! С Дином они тоже не говорили о любви, не было даже каких-то слов, косвенно подтверждавших их взаимные симпатии. Только — дружба, идущая из детства…

Дженне стало жарко от этих мыслей, проносящихся в голове. Она вдруг ясно — яснее некуда — осознала, что Маркус прав: никто действительно не знает о ее любви к Дину. Кроме нее самой. И кроме Маркуса?

— Значит, ты один догадывался о моем чувстве?

Его губы тронула усмешка.

— Для родителей ни ты, ни Кейти с Дином еще не выросли. В их сознании, как я понял, вы по-прежнему дети. А у детей разве может быть взрослая серьезная любовь? Увлеченность, детское обожание — да, а все остальное… Энн, сама знаешь, полностью поглощена заботами о детях, ее волнуют только собственные отношения с мужем. Так что тебе не о чем беспокоиться. — Маркус замолчал, но несколько секунд спустя вдруг спросил: — Вы ведь не писали друг дружке любовных писем?

Да, письма она писала часто и всегда завершала их фразой «с любовью, Дженна». Дин в ответ писал то же самое: «с любовью», вот только отвечал на послания всегда с большим опозданием, а то и вовсе писал одно письмо и для Дженны, и для Кейти. Его содержание девушки потом долго обсуждали. Боже ты мой, так вот откуда у нее мысль, что Кейти в курсе ее увлечения! А ведь ничего ровным счетом и не было: ни горячих признаний в любви в письмах из Америки, ни особенных слов в долгих телефонных разговорах, которые они опять-таки частенько вели втроем: Дин, Кейти и она. Дженна почувствовала вдруг облегчение. И уже спокойно ответила на вопрос Маркуса:

— Мы не писали друг другу любовных писем.

— Я все-таки хочу, чтобы ты поехала к нам. — Он улыбнулся лукаво: — Ну, прояви же свои актерские способности! Помнишь, как ты частенько выгораживала Кейти с Дином перед родителями? — Лицо опять посерьезнело, когда он добавил: — Пойми, еще многое для тебя откроется в эти дни…

Дженна сказала просто:

— Поехали.

Машина остановилась неподалеку от большого красивого дома, и они пошли по дорожке, обсаженной кустами роз. Заметив, их окликнула Кейти. Все семейство живописно расположилось в плетеных креслах на газоне неподалеку от водоема, в котором, как знала Дженна, цвели лотосы, ею же и подаренные в прошлом году маме Милли, плавали золотые рыбки, неизменно привлекавшие внимание детей Энн.

— Где же вы пропадали так долго? — В голосе Кейти сквозило любопытство. — Мы сели завтракать без вас.

— Вот и прекрасно. А мы перекусили по дороге из аэропорта в кафе. Дженна почувствовала себя неважно в машине из-за пустого желудка.

Миссис Кроссан с сочувствием посмотрела на нее.

— Ты бледновата, девочка.

Она наклонилась к Дженне и прошептала:

— Это не связано с тем, что Дин приехал с невестой?

— Конечно, нет! Я рада, что Дин женится. Надеюсь, он нашел свое счастье.

— Я успела заметить, как сын ведет себя с этой девушкой: он просто глаз не сводит!

Миссис Кроссан махнула рукой в сторону дорожки, по которой в обнимку с невестой шел Дин. Он показывал Келли дом и сад.

Глаза миссис Кроссан увлажнились, и она тихо сказала:

— И когда вы успели повзрослеть? А мы с мужем — состариться? Дженна, если бы теперь была жива твоя мама — моя лучшая подруга, она, конечно, порадовалась бы за Дина тоже.

При упоминании о матери тяжесть легла на сердце Дженны: семья Кроссанов после гибели в автомобильной аварии ее родителей взяла восьмилетнюю девочку к себе, и фактически этот дом — и ее родной дом, а Дин…

Она почувствовала, как чья-то ладонь накрыла ее пальцы. Маркус. Да, это был он.

— Нам с тобой приготовили кофе. Пойдем в столовую.

В залитой солнечным светом комнате не было, кроме них, никого. Маркус наполнил белую с золотой каемкой чашку ароматным кофе и только хотел что-то сказать, как в дверь впорхнула Кейти.

— Вот вы где! Дженна, ты как будто прячешься от меня сегодня, а нам о стольком надо поговорить. Маркус, а ты мог бы попить кофе в компании с мамой или Дином, заодно лучше познакомишься с невестой из Америки. — Кейти хихикнула: — Они ведут себя, как близнецы, ни на секунду не расстаются.

Маркус не торопился уходить и, помедлив, спросил сестру:

— А ты что, ничего не знала о сердечном увлечении Дина? Вы столько болтали по телефону!

— Представь себе, не подозревала. Дженна тоже не знала. Так ведь? Хотя я сейчас припоминаю, что он говорил о какой-то девушке, с которой вместе занимался в библиотеке, готовясь к экзаменам. Но о любви — нет, я ни разу не слышала. Я думала, что ему до сердечных чувств вообще нет дела, так он был увлечен учебой в университете и столько рассказывал о своих успехах! — Кейти взглянула на Дженну и Маркуса и, словно открывая большой секрет, добавила, понизив голос: — Но в машине по дороге сюда Дин признался, что боялся сглазить свою помолвку, ведь Келли дала согласие стать его женой только две недели назад, а знакомы-то они целый год! Представляете?

Все молчали, пауза явно затянулась. Кейти смутно начала кое в чем подозревать подругу и потому спросила напрямик:

— Дженна, а тебя что, огорчает помолвка Дина? Ты ведь в детстве, помнишь, говорила, что станешь, когда вырастешь, его невестой. Хотя мало ли что было в детстве…

— Кейти, да с чего хоть ты это взяла? Я рада на самом деле за Дина. А то, что мы целовались несколько раз — ну, я тебе рассказывала, — это же не любовь. Это так, скорее по-родственному…

Ну, могла ли она сейчас, после всего случившегося, поверять Кейти свои тайны? Да, она надеялась… нет, не так: она была уверена в своем будущем с Дином. Она мечтала войти в семью, приютившую ее в детстве, уже как жена младшего сына мамы-Милли, так горячо ее любившей. И что же? Все мечты рухнули.

— Не надо принимать желаемое за действительное, сестренка, — подал, наконец, голос Маркус, — в детстве мы говорим что-то и во что-то верим, не зная реальности, не понимая себя и других. С взрослением картина жизни меняется — меняются и наши привязанности. Так ведь?

— Ты хочешь сказать, что тебя не огорчило замужество твоей подружки детства? Помнишь, на праздниках ты ходил вместе за руку с рыжеволосой девочкой? Она вечно шмыгала носом. А потом, когда повзрослела, стала такой красоткой!

— Представь себе, нет. Мы встретились как-то на вечеринке у общих друзей и поняли, что у нас совершенно разные взгляды и интересы. Тебе еще самой в этом придется убедиться: для любви важно одинаковое мировоззрение. Пока ты этого, дорогая, не понимаешь.

Он почему-то вздохнул, и вновь повисло молчание.

Кейти пригласила Дженну выйти на лужайку к остальным.

Среди родственников и гостей царило оживление. Келли все больше осваивалась в новой среде и чувствовала себя увереннее. Увидев подруг, она первая подошла к ним и заговорила:

— Представляете, я думала, что вы живете в Австралии! Я не подозревала, что Новая Зеландия — другая страна. Дин меня теперь постоянно дразнит. Он пообещал, что в свадебное путешествие мы поедем в Австралию, чтобы я поняла разницу. — Она счастливо рассмеялась и добавила: — С ним я готова ехать хоть на край света. Я ведь влюбилась в вашего брата с первого взгляда. Но молчала, чтобы он не подумал, какая я легкомысленная.

Услышав последние слова, Дин, незаметно подошедший к девушкам, обнял невесту:

— Разве бывают легкомысленными отличницы университетского курса? Кстати, Келли мне здорово помогала, чтобы и я получил высокие баллы на экзаменах.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

Дженна поняла, что она актриса неважная: густо покраснела и готова была провалиться сквозь землю, чтобы не видеть этого поцелуя. Поцелуя с чужой женщиной!

Воспользовавшись тем, что к ним подошли гости, желавшие ближе познакомиться с невестой из Америки, Дженна отошла и как неприкаянная побрела к оранжерее — гордости мамы-Милли. Двери были распахнуты настежь, из стеклянного домика тянуло влагой, сквозь прозрачные стены пестрели диковинной расцветки и формы цветы. На пороге стоял Маркус.

— Дженна, как хорошо, что ты решила заглянуть сюда: полюбуйся, расцвела редкостная орхидея.

Они подошли к растению с роскошным, бронзового оттенка, крупным цветком.

— Взгляни, — настаивал Маркус, — внимательно на этот цветок. Мама за него получила первый приз на выставке. Ты его еще наверняка не видела. Капризный до невозможности, но и очаровательный, правда?

— Да, — еле слышно произнесла Дженна, закусила губу, чтобы не расплакаться, и, справившись с собой, спросила: — А как он называется?

— Название у него необычное: «Мрачный восторг».

Маркус коснулся руки Дженны и сказал:

— Я не хочу тебя успокаивать, но эта боль пройдет. Поверь мне. — Наклонившись так близко, что она чувствовала дыхание, тихо добавил: — Ты поймешь, что он не твой принц. Ты умеешь любить глубоко, а Дину требуется, чтобы его и в любви, как в учебе, поддерживали.

Дженна отпрянула.

— Мне не нужно твое сострадание. И откуда ты знаешь, кто на какую любовь способен? Впрочем, прости меня: я ничего не знаю и не понимаю в любви, поэтому мне сейчас больно и плохо.

Она взглянула на Маркуса и не смогла удержать накопившиеся слезы. Он порывисто притянул девушку к себе и начал целовать соленые от слез щеки, потом — губы.

Дженна отдалась этому внезапному порыву.