Мнимый больной

Покиньте все свои стада!

Пасту́шки, пастухи, сюда!

Бегите все ко мне, в тень молодого вяза,

Узнайте с радостью из моего рассказа:

Настала счастья череда!

Покиньте все свои стада!

Пастушки, пастухи, сюда!

Бегите все ко мне, в тень молодого вяза.

Не до тебя мне, пастушок:

Смотри, нас призывает Флора!

Пастушка, твой отказ жесток!

Ужель ты на любовь ответишь мне не скоро?

Ужели от меня блаженства час далек?

Смотри, нас призывает Флора!

Скажи хоть слово мне. Ответь, молю, ответь!

Ужель мне век страдать без ласкового взора?

Могу ль надеяться тобою овладеть?

Смотри, нас призывает Флора!

Известьем радостным каким,

Богиня, подарит твое нас появленье?

От любопытства мы горим

Услышать это сообщенье.

Наш дух волнением томим.

Вот-вот умрем от нетерпенья!

Внимайте же в благоговенье:

Настал желанный миг – Людовик с нами вновь,

С собой он к нам вернул утехи и любовь.

Пускай смертельный страх вас больше не тревожит:

Величием он покорил весь свет;

Теперь оружье сложит:

Врагов уж больше нет.

Ах! Весть великая какая

Несется, радость предрекая!

Утехи, игры, смехи вслед за ней

И вереница ясных дней.

К нам небеса быть не могли добрей:

Ах! Весть великая какая

Несется, радость предрекая!

Извлекайте из свирели

Самых сладких звуков рой:

Возвратился наш герой.

Петь его – нет выше цели.

Сто побед стяжав в бою,

Славу громкую свою

Мощной он схватил рукою,

Так устройте меж собой

Во сто крат приятней бой,

Чтоб воспеть хвалу герою!

Так устроим меж собой

Во сто крат приятней бой,

Чтоб воспеть хвалу герою!

Дары из царства моего

Зефир в лесу в венки уж вяжет.

Награда ждет певца того,

Чей голос лучше нам расскажет

О том, кто выше и светлей

Всех величайших королей.

О, будь твоей, Тирси́с, награда…

О, победи ты, Дорила́с…

Тебя любить была б я рада.

Тебе навек я б отдалась.

О дорогих надежд отрада!

О сердцу сладостная речь!

Прекрасней где предмет? Прекрасней где награда,

Чтоб вдохновение зажечь?

Когда снега, сбежав, вольются в мощь стремнины,

Напора грозного бушующей пучины

Не в силах удержать ничто:

Всё – люди, и стада, и ду́бы-исполины,

Дворцы, селенья, города, плотины –

Потоком грозным залито.

Так – но быстрей и величавей –

Стремит Людовик путь свой к славе!

Когда блеск молнии ужасный мрак пронзает,

Воспламенив пожар в зловещих облаках,

Невольно трепет возникает

И в самых доблестных сердцах.

Но во главе полков внушает

Врагам Людовик больший страх!

Сказанья древности, что нам известны были,

Теперь превзойдены делами чудной были,

Всю славу дней былых затмив.

Нас полубоги не прельщают:

Мы забываем древний миф,

Нас лишь Людовик восхищает.

Возможность дали нам Людовика деянья

Поверить во все то, о чем гласят преданья

Давно исчезнувших годин.

А наших внуков ждет иное:

Им не докажут их герои,

Что столько мог свершить один.

Довольно, пастухи, затею прекратите.

Что делать вы хотите?

Пастушеской свирели стон

Старался б выразить напрасно

То, что не смел бы Аполлон

Воспеть на лире сладкогласной.

Вы слишком на свои надеетесь усилья:

Не хватит пламени, которое вас жжет.

Вы рветесь в небеса, но восковые крылья

Уронят вас в пучину вод.

Чтоб воспевать дела отваги беспримерной,

Судьба еще певца не создала;

Нет слов, чтоб описать монарха образ верно,

Молчанье – лучшая хвала,

Которой ждут его дела.

Его иным путем, ему угодным, славьте,

Готовьте для него иное торжество,

Его величие оставьте –

Утех ищите для него.

Но хоть у вас и не хватило сил

Воспеть бессмертное величие, как надо,

Награду каждый заслужил.

Да, вас обоих ждет награда.

Стремленье важно уж одно

К тому, что гордо и прекрасно.

Стремленье важно уж одно

К тому, что гордо и прекрасно.

За смелый наш порыв как много нам дано!

Служа Людовику, не трудятся напрасно.

Искать ему утех – отныне наш удел.

Блажен, кто посвятить всю жизнь ему сумел!

Сливайте ж, юноши и девы,

Здесь в рощах пляски и напевы –

Так этот день нам повелел!

Пусть эхо сотни раз за нами возглашает:

Людовик выше всех, кто троны украшает.

Блажен, кто посвятить всю жизнь ему сумел!

Все ваши знания – чистейшая химера,

Немудрый и тщеславный род врачей!

Не излечить меня латынью вашей всей –

Тоски моей безбрежна мера.

Увы, не смею страстный пыл

Тоски мучительной любовной

Открыть тому, кто безусловно

Меня один бы исцелил.

Не думайте придать мне сил.

В мое спасение была б напрасна вера:

Все ваши знания – чистейшая химера.

Лекарств сомнительных воздействие ценя,

Им верить в простоте невежество готово,

Но ими никогда не вылечить меня,

И может обмануть вся ваша болтовня

Лишь только Мнимого больного!

Все ваши знания – чистейшая химера,

Немудрый и тщеславный род врачей!

Не излечить меня латынью вашей всей –

Тоски моей безбрежна мера.

Все ваши знания – чистейшая химера.