Мо Сян

Глава 4

- Чего она хотела? – спросил Вадим, виртуозно вливаясь в сплошной поток на Карла Маркса.

- Она…, - Алла собралась было придумать какую-нибудь дурацкую историю про обещанную Вагиной плойку для волос, но вдруг забыла обо всем на свете, возбужденно принюхиваясь, - Это что – «Фаренгейт»?

- Ну, да, - губы Вадима дрогнули, - твой подарок… с утра достал, и мне показалось, что совсем недурственно пахнет.

Алла не удержалась и, склонившись к водителю, почти уткнулась носом в его на удивление гладко выбритую шею. Она с самой юности всеми фибрами души любила этот аромат, и на прошлый Новый Год, когда делала подарки своим работникам, не стала дарить Вадюне сертификат, а купила большой флакон «Фаренгейта» в смутной надежде, что тот будет им пользоваться, чтобы доставить ей удовольствие. Но он, благосклонно приняв подарок в догонку к злосчастной косухе, продолжал пользоваться каким-то своим дезодорантом, совершенно игнорируя намек. И вдруг…

- Так это… из-за него у вас произошла ссора? – догадалась Алла.

Вадим скривился, пожимая плечами. Видно было, что ему совершенно не охота обсуждать

- Нет, - ответил он, - у нас произошла переоценка ценностей. Но зачем тебе это знать?

- Незачем, - быстро ответила Алла, хоть и изнывала от злорадного любопытства.

Когда Вадим выехал на Байкальский тракт, Алла стянула сапоги и закинула неожиданно точеные ноги в тонких чулках на приборную панель. Из динамиков звучала уносящая в молодость старая песня Металлики «Unforgiven Two». Пробивающийся в приспущенное окно воздух раздувал загустевшие и порусевшие волосы, а Вадим, обычно следящий исключительно за дорогой, то и дело кидал на Аллу многозначительный зеленоглазый взгляд из-под густых черных бровей.

Чудеса продолжились и в Листвянке, где Алла, прежде чем выйти из машины, привычно достала кошелек и протянула Вадиму карточку.

- Не дури, - ответил он, - это ведь я тебя пригласил.

Уютный крошечный ресторан на первом этаже гостиницы, освещенный лишь свечами, с великолепной кухней, где Дюня, разомлев от выпитого коньяка, внезапно передвинул к ней вплотную свой стул и стал что-то неразборчиво и страстно шептать на ухо, сжимая ее колено под столом теплой сильной ладонью.

А потом они оказались в уютном номере «для новобрачных». Взращенное годами самосознание собственной неполноценности растворилось в его неподвижном взгляде, и Алла откинулась на белоснежные простыни, без хихиканий и смущения позволяя ему стягивать с нее и чулки, и «стальное» платье, и явно уже большой ей бюстгальтер. А потом был только аромат «Фаренгейта», приглушенно звучащая из неведомой дали музыка, и невероятное, неземное наслаждение, от которого Алла выгибалась дугой и что-то бессвязно бормотала и вскрикивала.

…

- А, это ты…, - Алла, всклокоченная и заспанная, сняла цепочку с двери и запустила подругу в квартиру.

Вагина повела по воздуху острым длинным носом, угадывая в стерильной холостяцкой берлоге, несвойственные ей прежде запахи мужчины и секса.

- Я за куклой, - сказала она, часто мигая, - можно войти?

Алла нехотя посторонилась, пропуская подругу. Ее нелепая одержимость куклой казалась жалкой и смешной на фоне ее собственных жизненных перемен. Олька, все в том же нелепом старушечьем байковом халате, просеменила по коридору и заглянула в спальню, где из-под скомканных простыней торчала черная кудрявая макушка и крепкое плечо.

- Далась тебе эта кукла, - произнесла Алла, зевая и поправляя на плече съехавшую бретельку, - Ты же вроде как отказалась от нее.

- Я в командировке была.

- Ну, да… конечно, - отмахнулась Алла и, приглашающими жестами проводив подругу в кабинет, кивнула на книжный стеллаж, где все это время сидела кукла.

- Сколько я тебе должна? – дрожа от нетерпения спросила подруга.

Коммерсант в душе Аллы на мгновенье поднял голову, но тут же со вздохом опустил. Что с дурочки взять. Тащит на себе с десяток контор, чтобы не подохнуть с голоду, а те пятьдесят юаней…

- Это подарок, - ответила она, - Забирай.

- Нет, так нельзя! Назови цену.

Алла закатила глаза. Совсем у Вагиной чердак сполз.

- Это же не кошка и не цветочек! Ладно… Сколько у тебя сейчас с собой?

Ольга, не сводя взгляда с куклы, вытащила из кармана горсть мелких монет и ссыпала их в подставленную Аллой ладонь. Потом на полусогнутых, замирая на каждом шагу, приблизилась к стеллажу, бережно сняла куклу с полки и прижала к своей впалой груди.

Аллу что-то кольнуло. В мозгу отчетливо зазвучали тревожные трели: «Не отдавай. Пообещай ей другую, но эту оставь себе. Не позволяй даже прикасаться к ней! Нельзя!»

Она сделала было шаг, чтобы отобрать игрушку, но вдруг на плечо ей упала теплая рука, повеяло любимым «Фаренгейтом».

- Ваги́на! – осклабился Вадим, с хрустом разрабатывая затекшую со сна шею, - Ты все со своей куклой?

Ольга отшатнулась, прижимая к себе игрушку. В глазах ее стояло странное выражение – злость, ревность, зависть, испуг и… предвкушение?

- Ты не ту куклу заказала, - продолжил он глумливо-доверительным тоном, - Не поверишь, но китайцы умеют делать еще и в полный рост, и со встроенным виб…

Алла благодушно ткнула его локтем в бок, и он крякнул на полуслове.

- Ну, или кота заведи, - ухмыльнулся он, потершись ключей щекой об Аллину щеку, - все ж живое существо…

- Она тоже живая, - Вагина попятилась мимо влюбленной парочки, нырнула в темный коридор, а через несколько мгновений послышался приглушенный щелчок дверного замка.

- Ее бы специалистам показать, - пробормотал Вадим, притягивая к себе Аллу и лениво шаря по ее телу руками, - Бабища совсем плоха… Может, по-быстрому, а потом закажем чего-нибудь пожрать? У тебя во дворе отличная пекарня открылась… Я сбегаю...

…

Алла проснулась в мглистой утренней полутьме с ощущением какого-то дискомфорта. Что они там пили вчера? Вроде только винцо под кинцо. Ах, да! Было ещё немного марихуаны. Но ведь та была совсем слабенькой... Алла перевернулась на другой бок и узрела на Вадимовой половине кровати лишь смятые простыни.

В квартире стояла оглушающая тишина. Ни шума закипающего чайника на кухне, ни каскадных звуков унитаза, ни ставшего уже уютно привычным насвистывания.

- Дюнечка, ты дома? – спросила она, почесывая живот под внезапно тугой резинкой красных кружевных трусиков. Пустая квартира промолчала в ответ, - Куда это его понесло спозаранку?

Впрочем, отсутствие Вадима показалось даже кстати. Слишком уж кисло она себя чувствовала – словно с глубокого похмелья. С трудом поднявшись, Алла проковыляла в ванную комнату и поморщилась, глядя на себя в зеркало. Ненавистный утренний «шрам» от подушки вернулся на щеку, веки набрякли, а цвет лица был каким-то… пятнистым. Да, хорошо, что Вадима нет – не хотелось бы предстать пред его ясные очи в таком потасканном виде. Умывшись и попытавшись пальцами разгладить глубокий подушечный рубец, Алла поставила варить кофе и, выглянув в окно на ноябрьский рассвет, нахмурилась.

Машина, покрытая тонким слоем изморози, стояла у подъезда. Алла вышла в прихожую и с недоумением поглядела на полочку с ключами. Брелок подмигивал ей зеленым огоньком со своего обычного места. Он что? Пешком пошел? Мысль была смехотворной. Пешком Вадим мог разве что сходить до пекарни или вынести мусор. Если же путь выходил за пределы двора, он всегда ехал на машине. Значит, варианта два: либо он действительно отправился в пекарню (ибо полный мусорный пакет стоял в целости под раковиной), либо почувствовал себя так же плохо, как она, и не решился сесть за руль, вызвав такси.

Алла вновь подошла к окну и вгляделась в витрину пекарни, расположенной на первом этаже дома напротив. Темнота внутри говорила о том, что они еще не открылись. Значит, оставался только один вариант – Вадим уехал на такси… Но куда ему понадобилось срываться в такую рань? Алла глянула на циферблат настенных часов. Начало девятого…

Налив себе кофе, она набрала его номер, но ответом ей были лишь длинные гудки.

Что-то случилось… Но если бы произошел какой-то форс-мажор, она непременно проснулась бы от звонка его телефона…

Алла грузно уселась на стул, отстраненно почувствовав, что заднице стало гораздо свободнее – шов на тонкой ткани трусиков не выдержал и разошелся.

Прихлебывая мелкими глотками горячий кофе, она со все более усиливающейся тоской, заменяющей неясную тревогу, склонялась к тому, что Вадим … просто ушел. Последние несколько дней она гнала от себя мысль, что его страсть, которая внезапно расцвела пышным розовым бутоном, начала вянуть и осыпаться потемневшими лепестками. Его почти раболепное преклонение перед ней, которое тешило ее самолюбие и возносило до небес в интимные минуты, вдруг сменилось сначала тщательно скрываемым безразличием, а потом и откровенным раздражением. Секс стал отдавать пресным, разговоры не клеились и все чаще прерывались длительными тягостными паузами. Вчера Вадим, в попытке оживить их отношения, с кем-то созвонился и через некоторое время курьер передал ему через приоткрытую дверь небольшой кулечек с марихуаной.

Но вопреки ожиданиям, они просто молча смотрели фильм, прихлебывая вино, а потом Вадим с явной неохотой, которая резанула Аллу, как ножом, попытался залезть на нее. Но ничего не получилось.

Алла, желая успокоить любимого, прильнула к нему и ткнулась носом в колючую теплую шею.

- Ничего страшного, не переживай, - шепнула она, - Мы и так из постели не вылезаем который день. Нам обоим требуется отдых и смена обстановки. Как смотришь на то, чтобы взять билеты и махнуть куда-нибудь на теплый бережок? А к Новому году вернемся…

Лицо Вадима было непроницаемым в отсветах мерцающего телеэкрана. Он никак не отреагировал на ее заманчивое предложение, и Алла незаметно для себя уснула на его плече. А утром (или ночью?)… он просто ушел, оставив ключи.

«А на что ты рассчитывала, связавшись с таким типом?», - заговорил у нее в голове знакомый ворчливый голос матери.

«На счастье…», - могла лишь мысленно ответить Алла.

«Уж полтинник не за горами, а мозгов как не было, так и нет».

«Так все внезапно… может, он еще вернется?..»

«Ну, ты и дура! Гордости не больше, чем у козы!» - был возмущенный ответ воображаемой матери.

В глубокой меланхолии Алла просидела дома весь день. Сил не было даже сменить рваные трусы и застелить постель. К постели она, честно говоря, даже прикасаться боялась из неизвестно откуда взявшегося суеверного страха, что стоит только встряхнуть и разгладить мятые простыни, и Вадим точно не вернется. Некуда ему будет возвращаться. Телефон молчал, а сама Алла звонить больше не решалась. Слишком уж отчетливо представлялась ей мина кислого раздражения на его лице при виде входящего вызова от (бывшей?) любовницы.

На следующее утро ситуация не изменилась. По крайней мере, не в лучшую сторону. Проснувшись в таком же кислом раздрае, Алла уже без удивления глядела на себя в зеркало. Обязательный рубец на покрытой куперозом щеке, заплывшие свинячьи глазки, припухшая линия скул и подбородка, какая-то пожамканная и мятая кожа на еще недавно гладкой, лебединой шее. Она явно отекла. Смотреть на себя было противно и горько, но Алла не могла оторваться. Чуть отойдя от зеркала, чтобы захватить взглядом как можно больше, она с отвращением рассматривала как-то одномоментно обвисшие груди в синеватых прожилках, рыхлый пивной животик в свежих растяжках, стоящие дыбом потускневшие и словно поредевшие волосы.

Финальным штришком к гнусному портрету были те самые фривольные красные трусики, которые Алла так и не удосужилась сменить. Поясная резинка уже спряталась под набрякшим животом, в разошедшийся на бедре шов выглядывал валик твердого жира, а в паху из-под тонкой шелковой ткани выбивались пучки неприглядных серых завитушек. Алла быстро стянула с себя трусы и кинула их в таз с грязным бельем – стало немного легче.

Решив, что причина в затянувшемся безделии, Алла тщательно загримировалась, надела на себя вновь ставшие в пору любимые брюки и, не без содрогания, взяла ключи от машины. Она уже очень давно не водила сама, но брать такси, чтобы объехать точки, в то время, как у подъезда стоит собственный автомобиль, казалось непозволительным расточительством.

Кое-как поколесив по городу и чудом избежав несколько аварий, Алла совершила набег на торговые точки, но надежды на то, что процветание магазинов улучшит ее настроение, не оправдались.

Пигалицы вновь скучали в как-то разом опустевших, гулких залах и отводили глаза при ее появлении. Алла старалась не поддаваться отчаянью, успокаивала себя тем, что, вероятнее всего, спрос на игрушки закономерно упал после недавнего ажиотажа, когда, казалось, весь город устремился к ней. Но версия эта сама собой разрушалась при виде толкотни у соседей. Приближался Новый Год, и люди, независимо от толщины кошелька, стремились потратить как можно больше денег на подарки для себя и близких. Пройдясь по торговым центрам, Алла убедилась – другие магазины игрушек полны народа. Не приходят только к ней.

В одном из павильонов Алла пересеклась с Верой – той самой услужливой девицей, которую она на время внезапного «отпуска» в порыве благостного великодушия назначила своим замом.

- Что происходит, Верочка?, - спросила она, - Почему залы пусты, и как долго это продолжается?

- Все из-за того скандала с отравлением, Алла Константиновна. Боюсь, нам придется на некоторое время затянуть пояса и ждать, когда страсти улягутся.

Алла смутно припомнила, что действительно Верочка ей докладывала, что кто-то из покупателей написал жалобу. Дескать, после контакта с игрушкой ребенок загремел в больницу с серьезным отравлением. Тогда Алла, занятая куда более важными делами, дала беглые указания – написать официальный ответ с предоставлением сертификата и рекомендацией прежде чем давать ребенку игрушку, обязательно подвергать ее термической обработке.

- Ты сделала, как я сказала? – спросила она.

- Конечно… Только родители отнесли погремушку на экспертизу, и лаборатория выдала заключение на трех страницах с перечнем содержащихся в изделии запрещенных веществ, среди которых оказалась даже ртуть!..

- Запр…, - Алла таращилась на своего новоиспеченного заместителя, - Ты предоставила сертификат?

- Мы искали его всем офисом, Алла Константиновна, но не нашли. Как и на многие другие изделия. Остается только надеяться, что это был единичный случай…

- Почему ты мне не сообщила?!

- Я говорила вам! – взвизгнула возмущенная Верочка и для пущей убедительности достала телефон, тыча в переписку в воцапе, - Но вы сказали действовать на мое усмотрение, и я действовала. Роспотребнадзор провел проверку и изъял некоторые образцы. Со дня на день должно прийти заключение.

- Почему не сунули денег той семье?! – кипятилась Алла, - Почему не попробовали замять и допустили вмешательство…

- Вы меня оскорбляете, Алла Константиновна! – девица ощетинилась, разом растеряв былую собачью преданность, - Мы полностью оплатили лечение ребенка и сверху еще отслюнявили. И семья приняла помощь. Только сразу после выздоровления ребенка обратилась в СМИ. Разве вы не видели репортажи? Я вам скидывала ссылки!

Алла стиснула зубы. Никакие репортажи она не смотрела уже очень давно…

Верочкин телефон разразился неожиданной трелью, и после недолгого разговора, та подняла на Аллу ошарашенно-дебильный взгляд.

- Что еще?! – рявкнула Алла.

- Боюсь, наш офис сгорел, - ответила Вера и нервно хихикнула.