Мое ходячее несчастье

Глава III Белый рыцарь

Шепли стоял на пороге и с видом влюбленного идиота махал Америке, пока она выезжала со стоянки. Потом он закрыл дверь и с глупейшей улыбкой на физиономии повалился в кресло.

– Ну и дурак же ты, – сказал я.

– Я? Ты лучше на себя посмотри! Бедняга Эбби еле ноги отсюда унесла.

Я нахмурился: вообще-то мне не показалось, что голубка торопилась со мной распрощаться, но теперь, после слов Шепа, я вспомнил: когда мы вернулись из ресторана, она была очень уж молчаливой.

– Думаешь?

Шепли рассмеялся, откидывая спинку кресла и поднимая подножку:

– Она тебя ненавидит. Так что лучше брось все это.

– Она меня не ненавидит. И мы с ней уже встречаемся.

Шеп вытаращил глаза:

– Встречаетесь? Трэв, что ты там такое задумал? Имей в виду, если ты с ней просто развлечешься, а у меня с Америкой из-за этого все полетит к черту, я тебя убью, пока ты будешь спать!

Я плюхнулся на диван и взял пульт:

– Я еще сам не знаю, что я задумал, но это не просто игрушки.

Мой ответ озадачил Шепа. Я втюрился точно так же, как и он, но признаваться не хотелось.

– Я не шучу! Если что, придушу тебя, – сказал он.

– Верю, – огрызнулся я. – Мне и так в последнее время было не по себе, а тут еще этот балбес, похожий на влюбленного скунса из мультика, угрожал кровавой расправой. Когда мой двоюродный братец на кого-нибудь западал, это действовало мне на нервы, но в состоянии влюбленности он был просто невыносим. – Помнишь Аню?

– Это совсем другое! – воскликнул Шеп негодующе. – С Мер все не так. Она единственная!

– Ты это понял за пару месяцев? – недоверчиво спросил я.

– Я понял это, как только ее увидел.

Я покачал головой. Терпеть не мог его таким. Казалось, из задницы у него вылетают единороги и бабочки, а над головой порхают сердечки. Потом наступит горькое разочарование, и последующие полгода мне придется нянчиться с ним, чтобы он не упился вусмерть. Ну а Мер, разумеется, нравилось его теперешнее состояние.

Нет, меня ни одна женщина не заставит мотать сопли на кулак и литрами поглощать спиртное, доводя себя до полного бесчувствия. Раз соскочила, значит, туда ей и дорога.

Шепли встал, потянулся и направился в свою комнату.

– Шеп, опять ты превратился в мешок с дерьмом!

– Не тебе меня судить.

Он был прав: я ни разу не влюблялся. Но все равно я представить себе не мог, чтобы любовь так меня покорежила.

Пора было ложиться спать. Я тоже протопал к себе, разделся и, сердито пыхтя, хлопнулся на матрас. Как только моя голова коснулась подушки, я стал думать об Эбби. У меня в мозгу слово в слово прокрутился весь наш разговор: пару раз я замечал у нее проблески интереса. Я понял, что голубкина неприязнь ко мне не так уж сильна, и от этого мне стало легче. Я не корчил из себя святого, да ей бы это и не понравилось. Раньше мне никогда не приходилось нервничать из-за женщин. А с Эбби я был какой-то странный: одновременно сосредоточенный и рассеянный, взбудораженный и спокойный. Я злился, голова кружилась. Впервые в жизни я почувствовал, будто внутри что-то разладилось. И это чувство тянуло меня к Эбби.

Так я пролежал часа два, пялясь в потолок. Интересно, увижу ли я ее завтра? Я встал и пошел на кухню: там у меня где-то был припрятан «Джек Дэниэлс».

Достав чистый стакан из посудомоечной машины, я налил его доверху и выпил залпом. Налил еще и снова опрокинул. Потом поставил стакан в раковину и пошел обратно в спальню. У порога своей комнаты стоял Шепли.

– Так… Пошло-поехало… – усмехнулся он.

– Когда ты появился на нашем семейном дереве, надо было тебя сразу же отпилить.

Шепли, хохотнув, захлопнул дверь, а я поплелся к себе, злой из-за того, что спор с двоюродным братом был проигран.

Казалось, утренние занятия никогда не закончатся. Как только прозвенел звонок на большую перемену, я, содрогаясь от отвращения к самому себе, побежал в столовую. А ведь я даже не знал, там она или нет.

Она была там.

Прямо напротив нее сидел Брэзил. Они болтали с Шепли. Я невольно улыбнулся, а потом вздохнул, почувствовав облегчение и в то же время признавая свое поражение.

Нагрузив поднос бог знает чем, я подошел к столику и встал прямо перед Эбби:

– Брэзил, ты сидишь на моем месте.

– А, Трэв, так она одна из твоих девчонок?

Эбби замотала головой:

– Вовсе нет!

Но я продолжал ждать, и Брэзил поспешил убраться, перетащив свой поднос на свободное место в другом конце длинного стола.

– Как дела, голубка? – спросил я, готовясь к тому, что сейчас она заплюет меня ядом.

Но Эбби, к величайшему моему изумлению, не проявила никаких признаков гнева. Просто уставилась на мою тарелку и спросила:

– А это что?

Я взглянул на дымящееся варево, которого не пожалела для меня повариха. Кажется, Эбби пытается завязать разговор: еще один хороший знак.

– Повара столовой пугают меня. Даже не хочу критиковать их кулинарные способности.

Я принялся тыкать вилкой в содержимое своего подноса, пытаясь выудить хоть что-нибудь съедобное. Эбби некоторое время смотрела на меня, потом ее отвлекло бормотание сидящих вокруг. Ясное дело, всем было стремно, что я подсел к девушке. Я и сам не знал, зачем это мне. Обычно я из-за такой ерунды не суетился.

– О-о-о… после обеда тест по биоложке, – проворчала Америка.

– Ты готовилась? – спросила Эбби.

Мер сморщила носик:

– Нет, конечно. Мне всю ночь пришлось убеждать своего парня, что ты не станешь спать с Трэвисом.

При упоминании об их вчерашнем споре Шепли резко помрачнел. Футболисты, которые сидели в конце стола, затихли, прислушиваясь к нашему разговору. Эбби съежилась и метнула в подругу гневный взгляд. Конечно, голубка смутилась: неприятно, когда на тебя все пялятся, какова бы ни была причина такого внимания.

Даже не глядя на Эбби, Мер подтолкнула Шепли плечом, но он продолжал хмуриться.

– Черт возьми, Шеп. Неужто все так плохо? – сказал я, пытаясь разрядить обстановку, и бросил в него пакетик с кетчупом.

Зрители переключились на Америку и моего братца в надежде услышать что-нибудь интересное. Он не ответил, а Эбби взглянула на меня своими серыми глазами и тихонько улыбнулась. Сегодня мне везло! Она бы не смогла возненавидеть меня, даже если б захотела. И чего я переживал? Тем более что я не собирался встречаться с ней и все такое… Мне было просто интересно, получится ли у меня вызвать в ком-нибудь платоническую привязанность, и Эбби идеально подходила для подобных экспериментов. Она казалась хорошей девочкой (хотя и с характером), которой ни к чему было со мной связываться, рискуя просрать весь свой план на ближайшие пять лет. Если, конечно, такой план у нее имелся.

Америка погладила Шепли по спине:

– Он придет в норму. Ему просто нужно время свыкнуться с мыслью, что Эбби невосприимчива к твоему обаянию.

– Я еще даже не пытался очаровать ее, – сказал я, досадуя на Мер: она решила потопить мой корабль, а ведь победа уже была так близко! – Она мой друг.

Эбби посмотрела на Шепли:

– Видишь, я же говорила. Тебе не о чем волноваться.

Шеп поднял на голубку глаза, и лицо его разгладилось. Кризис удалось предотвратить. Благодаря ей.

Я немного подождал, пытаясь придумать новую тему для разговора. Хотел было предложить Эбби опять зайти к нам вечером, но после тех глупостей, которые наболтала ее подружка, это прозвучало бы двусмысленно. Тут мне пришла в голову блестящая идея, и я тут же ее озвучил:

– А ты подготовилась?

Голубка нахмурилась:

– Сколько бы я ни готовилась, с биологией мне это не поможет. Мой мозг не способен постичь ее.

Я встал и кивнул в сторону двери:

– Идем.

– Что?

– Пойдем возьмем твои конспекты. Я помогу тебе подготовиться.

– Трэвис…

– Голубка, оторви свой зад от стула. Ты сдашь тест на «отлично».

Следующие три секунды были, наверное, самыми долгими в моей жизни. Наконец Эбби встала. Проходя мимо Америки, она легонько дернула ее за волосы:

– Увидимся в классе, Мерик.

Та улыбнулась:

– Я займу тебе место. Мне понадобится любая помощь.

Я открыл перед голубкой дверь столовой, но моя галантность снова осталась незамеченной. Как и накануне вечером, я был ужасно разочарован.

До общаги Морган Холл было совсем недалеко. Засунув руки в карманы, я молча шел рядом с Эбби. Потом она долго ковырялась с замком. Как только мы оказались в комнате, голубка швырнула на кровать учебник и села, положив ногу на ногу. Я тоже плюхнулся рядом: матрас был жесткий, очень неудобный. Теперь ясно, почему все девчонки в Истерне такие колючие. Господи, да разве можно на такой кровати нормально выспаться?

Эбби открыла нужную страницу, и мы взялись за дело. Я прогнал ее по ключевым моментам главы. Прикольно было наблюдать за тем, как она меня слушает, впитывая каждое слово и при этом как будто удивляясь, что я умею читать. Если по выражению ее лица мне казалось, что она меня не понимает, я возвращался назад. Тогда голубкины глаза прояснялись. Я изо всех сил старался, чтобы ее взгляд не погасал.

Время пролетело незаметно. Эбби пора было идти на занятие. Я вздохнул и, шутя, хлопнул ее по голове методичкой.

– Вот. Теперь ты знаешь эту методичку вдоль и поперек.

– Что ж… Посмотрим…

– Я провожу тебя до класса и еще немного поспрашиваю по пути.

Я ожидал вежливого отказа, но Эбби робко улыбнулась и кивнула. Когда мы вышли в холл, она вздохнула:

– Но ты не станешь беситься, если я завалю тест?

Она беспокоилась, не рассержусь ли я на нее! Я не знал, как лучше на это отреагировать, но в любом случае мне было чертовски приятно!

– Голубка, ты его не завалишь. Но к следующему нам уже пора готовиться, – сказал я.

По дороге к естественно-научному корпусу я один за другим задавал ей вопросы. Чаще всего она отвечала сразу, иногда после некоторых колебаний, но всегда правильно. Так мы дошли до дверей аудитории. Судя по выражению лица Эбби, мне удалось произвести на нее впечатление, и она была мне благодарна, хотя из тщеславия не хотела слишком открыто это показывать.

– Задай там жару, – брякнул я, не придумав, что бы еще сказать.

Тут мимо нас прошел Паркер Хейс.

– Привет, Трэв, – кивнул он мне.

– Паркер, – кивнул я в ответ.

Вообще-то я терпеть не мог этого говнюка. Он вечно ходил за мной по пятам, чтобы, изображая этакого «белого рыцаря», завалить какую-нибудь из моих девчонок. Ему нравилось говорить им, что я бабник, но сам-то он был ничем не лучше. Только в отличие от меня он еще и врал своим пассиям, а когда ему надоедало играть в благородство, втихаря их бросал.

Как-то раз, на первом курсе, я подцепил Дженет Литтлтон в «Ред Дор», и мы поехали ко мне. Ну а Паркер решил попытать счастья с ее подругой. Из клуба мы направились в разные стороны. После того как я оприходовал Дженет и не стал притворяться, будто у наших отношений большое будущее, она взбесилась и позвонила подружке, чтобы та ее от меня забрала. Подружка все еще была с Хейсом. В итоге за Дженет приехал он.

Потом Паркер сделал эту историю своим немеркнущим хитом. Стоило мне трахнуть какую-нибудь девчонку, он подбирал ее и, перед тем как тоже трахнуть, рассказывал ей, как он спас от меня Дженет. Я терпел его, но с большим трудом.

Паркер взглянул на голубку и весь загорелся:

– Привет, Эбби!

Я не понимал, какой ему резон спать именно с моими девчонками, но одно было очевидно: он уже несколько недель ходил на занятия вместе с голубкой, а интерес к ней почему-то проявил только сейчас. Это из-за того, что он увидел, как я с ней разговариваю. У меня внутри все заклокотало.

– Привет, – озадаченно ответила Эбби. На лице у нее было написано, что она не понимает, почему незнакомый парень вдруг решил с ней поздороваться. – Кто он? – спросила она у меня.

Я с равнодушным видом пожал плечами, хотя на самом деле мне хотелось ворваться в аудиторию и надрать засранцу его лощеную задницу.

– Паркер Хейс, – сказал я, и мне показалось, что во рту после его имени остался противный привкус. – Один из моих «братьев» в Сиг Тау.

От этих слов мне стало еще гаже: у меня были настоящие братья – и по крови, и по студенческому союзу. Паркер не относился ни к тем, ни к другим. Скорее это был заклятый враг, которому я позволял вертеться поблизости, только чтобы не выпускать его из виду.

– Ты в братстве? – спросила Эбби, слегка поморщившись.

– В Сигме Тау, как и Шеп. Думал, ты в курсе.

– Ну… «братья» обычно выглядят иначе, – протянула она, разглядывая татуировки на моих предплечьях.

Голубка снова смотрела на меня, и мое настроение улучшилось.

– Отец учился здесь, и все мои братья в Сиг Тау. Так что это семейное.

– Тебя вынудили вступить? – спросила она скептически.

– Нет. Просто они неплохие ребята, – ответил я, подавая Эбби ее тетради. – Лучше иди в класс.

Она сверкнула своей фирменной безукоризненной улыбкой и подтолкнула меня локотком:

– Спасибо, что помог.

Я невольно улыбнулся ей в ответ. Голубка прошла в аудиторию и села рядом с Америкой. Пока они разговаривали, Паркер пялился на Эбби. Идя по коридору, я представлял себе, как хватаю стол и опрокидываю его на голову этому ублюдку. Мои занятия на сегодня закончились, поэтому нечего было здесь ошиваться. Я чувствовал, что мне позарез нужно прокатиться на мотоцикле: иначе мысли о том, как Паркер втирается в доверие к Эбби, сведут меня с ума. Я специально поехал домой самой длинной дорогой, чтобы успеть хорошенько развеяться. Пока я выходил из здания, мне встретилось несколько симпатичных однокурсниц, но перед глазами у меня все время всплывало голубкино лицо. Я даже разозлился на себя из-за этого.

Я заслуженно пользовался репутацией парня, который по-свински обходится со всеми девицами старше шестнадцати лет, имеющими неосторожность прийти к нему домой для «личной беседы». Эту дурную славу я честно зарабатывал с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Ну а теперь я, похоже, вляпался в банальную историю: плохой мальчик полюбил хорошую девочку. Но вот только Эбби не принцесса она что-то скрывает. Что – я не знал, но, может быть, именно это нас и связывало.

Я подъехал к дому и слез с мотоцикла. На этот раз «Харлей» не оправдал моих ожиданий: привести мысли в порядок мне не удалось. Всю дорогу я просто выдумывал всякую хренотень, пытаясь как-то обосновать свое дурацкое поведение с Эбби.

Находясь в отвратительном расположении духа, я хлопнул дверью и плюхнулся на диван. Куда-то запропастился пульт, и это разозлило меня еще больше. Вдруг разнесчастный кусок черного пластика шлепнулся рядом со мной на подушку. Я взял его и ткнул им в телевизор.

– Какого черта ты утаскиваешь пульт к себе? – напустился я на Шепли, который только что вышел из своей комнаты и уселся в кресло.

– Не знаю, старик, такая привычка. У тебя проблема?

– Да, – проворчал я, выключая у телевизора звук. – И зовут ее Эбби Эбернати.

Шепли приподнял брови:

– И что же с ней не так?

– Она меня совсем достала. По-моему, пора трахнуть ее и покончить со всем этим.

Некоторое время Шеп смотрел на меня, как будто решая, что ответить. Наконец он сказал:

– Я, конечно, рад, что ты решил со мной посоветоваться… Но раньше ты не ставил меня в известность, если собирался просрать мою жизнь, переспав с подружкой моей девушки… Что-то тут не так… Признавайся: тебе не наплевать на Эбби!

– Не будь идиотом!

– Втюрился! – констатировал Шепли, не в силах сдерживать довольную ухмылку. – Стоило девчонке дольше двадцати четырех часов не позволять затащить себя в койку, и ты готов!

– Лора промариновала меня неделю.

– А с Эбби у тебя вообще ничего не выйдет.

– Она хочет, чтобы мы просто дружили. Хотя бы не шарахается от меня, как от прокаженного. Думаю, это уже хорошо.

Мы помолчали, потом Шепли сказал:

– Ты боишься. – Он кивнул с видом человека, уверенного в собственной правоте.

– Чего? – усмехнулся я.

– Того, что она тебя оттолкнет. Ведь Бешеный Пес в конце концов тоже человек.

У меня запульсировала жилка под глазом.

– Шеп, ты же знаешь, как я ненавижу эту кликуху!

Он улыбнулся:

– Знаю. А еще ты ненавидишь то, что сейчас чувствуешь.

– Благодаря тебе я чувствую себя еще хуже.

– Ты влюбился, и тебе страшно. Что же дальше?

– Ничего. Просто я наконец-то встретил нормальную девчонку, но она для меня слишком хороша. И это бесит.

Шепли попытался подавить смешок. Мои мучения казались ему забавными. Когда ему все-таки удалось сделать серьезное лицо, он сказал:

– А может, пускай она сама решает, слишком ли она для тебя хороша или нет?

– Ты же сам сказал, что мне на нее не наплевать. Поэтому я принимаю это решение за нее.

Шепли встал, потянулся и босиком направился к холодильнику:

– Пиво будешь?

– Да. Давай выпьем за дружбу.

– Значит, ты не передумал с ней тусоваться? И на кой тебе это надо? Хочешь себя помучить?

Я задумался. Наши с голубкой странные взаимоотношения действительно были для меня мучительны, но мне больше нравилось мучиться рядом с ней, чем на расстоянии от нее.

– Не хочу, чтобы у Эбби все закончилось постелью. Со мной или с другим таким же кобелем.

– То есть ни с кем. Ну ты и сморозил, дружище!

– Заткнись и тащи сюда свое долбаное пиво.

Шепли пожал плечами. В отличие от Криса Дженкса, он умел вовремя замолчать.