Мое советское детство

29. Миллион дней

Воспоминания. Цветные шарики.

До слез обидно, что я не помню столько всего.

Все забыл.

И даже как мы с этим дурацким дельфином фотографировались.

Раньше я не любил фотографии. В путешествии нужно запоминать впечатления, переживать, а не фотографировать все подряд, как одержимый. Вот как я говорил.

Сейчас я понимаю, что память – чудовищно ненадежная штука. Чудовищно.

Мне все время кажется, что я теряю воспоминания.

Постоянно забываю.

И фотографии, которые я так не любил, работают теперь как мнемонические ключи. Как указатели, где и что искать в огромной заброшенной пыльной библиотеке памяти, где гуляет гулкое эхо и нет другого света, кроме тусклого и слабого, что пробивается сквозь дыры в разрушенном потолке…

Теперь я смотрю на фотографию с этим уродливым дельфином, и мне даже кажется, что я что-то помню.

Черное море, где-то рядом с Адлером. Пасмурно и море было довольно холодное. Но я все равно выходил из воды, только качественно посинев.

Мы жили на частной квартире в двух или трехэтажном доме, заросшем виноградной лозой. Сдавала комнату нам пожилая крупная женщина – помню ощущение ее присутствия. На балконе у нее лежали настоящие сокровища – старые книги. Толстенная книга со сказками братьев Гримм, от чтения которой у меня волосы стояли дыбом и по спине полз холодок (позже я узнал, что это были неадаптированные сказки, со всеми положенными изуверствами и страшными финалами).

Утром мы ходили всей семьей завтракать в открытую всем ветрам столовую на пляже, и было жутко холодно, у меня вечно зуб на зуб не попадал. Видимо, я просто не высыпался, потому что читал допоздна…

А может, все это было в другой раз. Или в разные. И комната на втором этаже с балконом, и братья Гримм, и холодная столовая, и белая собачка хозяйки… и чертов дельфин.

Не знаю. Может, это все я придумал.

Сегодня миллион дней, как не стало отца.