Мое темное желание

30

ФЭРРОУ

Он опустил меня.

Признаки разочарования обвились вокруг моих лодыжек и натянулись.

Это было глупо. У меня не было причин расстраиваться. В конце концов, я в любом случае получила бы свою зарплату за эту тренировку.

Теперь у меня были редкие девяносто минут свободного времени, с которыми я могла распоряжаться по своему усмотрению.

И все же прошло почти десять минут с назначенного времени, а я все еще стояла у нашей дорожки, облаченная в полное фехтовальное снаряжение, с зажатым в кулаке шлемом, осматривая зал.

Продолжать ли мне ждать?

Только если ты идиотка.

Хм… в наши дни это спорно.

С досадой я опустилась на лыжню, упершись локтями в колени.

Прошло еще десять минут.

Потом пятнадцать.

После двадцати я решила завязать.

Он не собирался приходить.

К черту все это.

Я вскочила, перекинула оружейную сумку через плечо и вышла из зала. Фехтовальщики вокруг меня сражались в полную силу.

Гудение кондиционеров и звон мечей доносились до моих ушей. Зависть лизнула меня в грудь, внутри расцвело что-то темное.

Злость.

Он мог бы написать мне.

Он должен был написать мне.

Я могла бы быть дома. В постели. Возможно, впервые за два года я проспала бы целых четыре часа.

Чем больше я думала об этом, тем больше злилась. Как он посмел? Последний раз я нормально спала еще в утробе матери.

Ноги шлепали по плитке, когда я топала в раздевалку, меняла свою экипировку на простую футболку и джинсы и бульдозером неслась к выходу.

Я маршировала мимо крытых баскетбольных площадок, студий пилатеса, полей для пиклбола и тренажеров для гольфа.

Чем больше сверхбогатых придурков, напоминавших мне Зака, я проходила, тем сильнее поднималась температура внутри меня. Я могла бы прямо сейчас разбить яйцо в своих венах и поджарить его за две секунды.

К тому времени как передо мной раскинулся спа-центр клуба, я добавила голод к списку причин, по которым Закари Сан попал в мой список дерьма.

Возможно, у меня начались галлюцинации, потому что я готова была поклясться, что видела голову Андраша внутри.

Странно.

Этот человек не узнал бы иглу для ботокса, если бы она вонзилась ему в глаз.

Нахмурившись, я бросилась за ним, успев захлопнуть дверь до того, как она закрылась, и положила руку ему на плечо.

— Эй, насчет нашего разговора…

Мужчина повернулся, и я поняла, что это вовсе не Андраш.

— Простите. — Я отдернула руку. — Не тот человек.

— Привет, Фэр. — Стейси, секретарша, улыбнулась мне из-за своей стойки. — Как дела?

— Отлично. — Я улыбнулась в ответ. Ложь в эти дни не имела никакого вкуса. — А у тебя?

Я поползла к двери, не поворачиваясь, слишком уставшая, чтобы поддерживать разговор с едва знакомым человеком. В клубе работали мы обе, но я могла на пальцах одной руки пересчитать количество раз, когда мы разговаривали, и у меня еще оставались пальцы.

— Неплохо. Мой парень везет меня в Испанию в следующем месяце. Думаю, он может сделать предложение. — Она накрутила локон на палец, окинув взглядом потолок, как будто на гипсокартон была спроецирована ее свадебная доска на Pinterest. — О. Я забыла спросить… Ты заболела или что-то еще? Тебе что-нибудь нужно?

Здравый смысл, возможно, с учетом того, что я думала о своем засранце-начальнике.

Я нахмурилась.

— Нет, а что?

— Просто так. — Она спрятала ручку за ухо. — Просто я видела, как твой ученик заходил в сауну, и решила, что ты отменила занятия.

— Что значит, ты видела моего ученика? — Я почесала висок. — Он был здесь?

— Он здесь. — Она наклонила голову к задней части спа. — В сауне. Если он еще не испарился. — Она хихикнула. — Он там уже сорок минут.

Сукин сын…

Он добрался до места, но так и не зашел внутрь? Почему?

Я прикусила уголок щеки, проклиная свою глупость. Я забыла правило номер один в жизни: никогда ни от кого ничего не жди. Это приводит только к разочарованию.

— Извини. — Я усилила свою фальшивую улыбку, уже направляясь в сауну. — Кажется, я кое-что забыла там.

Она нахмурилась.

— Но ты никогда не ходила…

Ее голос уносился вдаль с той скоростью, с которой я промчалась мимо нее. Скрытый гнев барабанил по моим венам.

К нему примешивалось что-то еще.

Волнение — от перспективы увидеть его в одном лишь полотенце.

Поправка — перспектива покалечить его в одном лишь полотенце.

Зак сидел один в пустынной сауне, прижавшись головой к затененной стене, не обращая внимания на подглядывающего за ним Тома.

На цыпочках я заглянула внутрь через маленькое квадратное окошко, и у меня заколотился пульс при виде его беззаботного выражения лица.

Он свернул шею, массируя узел в одном лишь белом полотенце. С его вороньих волос по лицу стекал пот. Он выглядел как бронзовый бог, его бицепсы и пресс бугрились и блестели.

Тупая боль между ног усилилась, и тогда я поняла, что она была там всегда. И что она никогда не проходила с тех пор, как я кончила в его библиотеке.

Мой рюкзак с тихим стуком упал на пол. Я толкнула дверь и вошла, все еще одетая.

Глаза Зака оставались крепко закрытыми, но каким-то образом он все же спросил

— Как ты меня нашла?

— По запаху богатства.

— Это та часть, где я должен обидеться?

— Это та часть, где ты рассказываешь мне, почему ты меня бросил.

Пар медленно просачивался в меня, обдавая яростью, кипевшей в моих венах. Влажность приклеила мои волосы к затылку, одежда отсырела и прилипла к телу.

Если бы он открыл глаза, то увидел бы в первом ряду мои соски, приветствующие его сквозь белую ткань.

Но он не открыл.

Зак поправил свернутое полотенце на шее, глаза по-прежнему были закрыты.

— Не хотелось видеть твое лицо.

— Ты сейчас серьезно?

— Думаю, мы уже поняли, что я не из тех, кто шутит.

Шагнув вперед, я покачала головой.

— Ты не можешь просто взять и не прийти.

— Могу. — Его глаза распахнулись, и за 0,2 секунды его настроение изменилось с беззаботного на внимательное. — В качестве примера — я так и сделал.

— Если бы ты сказал мне, я бы могла выспаться.

— Не-а. У тебя была тренировка с Андрашом.

— Я могла бы все изменить.

— Опять негатив. У тебя есть работа, Золушка.

— Но я…

Он прервал меня.

— Знаешь ли ты, что самка осьминога не ест и не чистит себя после родов? Она умирает вскоре после того, как позаботится о своих яйцах. Самцы тоже становятся дряхлыми и умирают через несколько недель после спаривания.

Что?

— Это удручает. — И странно. — Спасибо за не очень веселый факт. В любом случае, вернемся к теме…

— Самка осьминога может отложить до четырехсот тысяч яиц. И она проводит свою жизнь, защищая их днем и ночью, прикрывая их своим телом, прежде чем погибнуть, как только они вылупятся.

— Ты претендуешь на карьеру в National Geographic? — Соленый пот просочился мне в рот. Влажный воздух пропитал все мое тело с ног до головы. Это уже не было похоже на гламурное противостояние, как я ожидала. — Какое отношение все это имеет к делу?

— Ты кажешься очень верной. — Он поднял плечо. — Когда-то я знал такого человека.

Я не хотела позволять ему подливать мне масла в огонь. Тем более что это был первый раз, когда мы разговаривали друг с другом после того, как он увидел, как я мастурбирую.

Я покачала головой.

— Я так зла на тебя.

— Не стоит.

— Почему?

Его ноздри вспыхнули.

— Потому что.

— Это не ответ, Зак.

— Потому что… — Он ударил по боку скамейки, дыша огнем. — Единственная причина, по которой я не пришел, — это то, что ты искушение.

Полотенце, лежавшее на плечах, заставляло его грудные мышцы двигаться вверх и вниз. Он был великолепно красив. Его можно было облизывать с ног до головы.

И мы были совсем одни.

Его признание принесло мне удовлетворение.

— Ты находишь меня привлекательной? — спросила я, хотя чувствовала себя примерно такой же желанной, как испачканная салфетка, потея от веса своего тела через одежду.

Он стряхнул ворсинки с полотенца, закрепленного на талии.

— Ты знаешь, что да.

— У тебя забавный способ показать это.

Его губы сжались.

— Это… трудно.

— Хм. — Я постучала пальцем по своей губе. — Так обычно и должно быть, милый. Если только тебе не нужна виагра.

— Я об этом не говорю. — Его взгляд скользнул к полотенцу. Он твердел под ним, гребень его толстого, длинного члена упирался в безупречно белую ткань. — Я говорю обо всем этом. Прикасаться. Отпускать. Меняться. Одно дело — пытаться и добиваться успеха. Но если я потерплю неудачу… — Он выругался, потирая челюсть.

— Если я потерплю неудачу, это будет гвоздь в крышку гроба. Последнее подтверждение того, что я должен полностью смириться с тем, что у меня никогда не будет и следа чего-то человеческого, чем я мог бы наслаждаться.

— Зак… — Мой голос надломился.

— Я живу жизнью бессмертного. Для меня ничего не значит, Фэрроу. Ни жизнь. Ни смерть. Ни еда. Ни вода. Ни смех. Я не испытываю никаких эмоций по той простой причине, что у меня их нет. Ты — единственный человек, которого я когда-либо встречал, к которому мне хотелось бы прикоснуться. Так что, если это не сработает…

— Сработает, — оборвала я его, сердце колотилось так быстро, что грудь могла разорваться в любую секунду.

Я хотела помочь ему. Не только потому, что покалывание между ног становилось невыносимым каждый раз, когда мы оказывались в одной комнате, но и потому, что я хотела, чтобы мужчина, который защищал меня, жил.

Чтобы он чувствовал себя нормально. Чувствовал удовольствие. Оргазмы.

Я передернула плечами, глядя ему прямо в глаза.

— Я позабочусь о том, чтобы это сработало.

Он поджал губы, в его зрачках затаилась явная настороженность… но и что-то еще.

Любопытство?

Внезапно стены крошечной, палящей комнаты словно надвинулись на нас.

Я решила действовать.

Одним плавным движением я схватил подол рубашки и сорвал ее, бросив на деревянные доски.

Зак никак не отреагировал, лишь горловое клокотание подсказало мне, что он внимательно следит за происходящим. Сердце заколотилось в груди.

Капелька пота скатилась между грудей и под лифчик, спустилась к пупку и исчезла в нем.

Он наблюдал за ее спуском голодными глазами. Я сделала шаг к нему, освобождая волосы от зажима.

Зак наклонил голову и завороженно наблюдал за происходящим.

— Расскажи мне что-нибудь интересное о себе. — Я расстегнула первую пуговицу джинсов, раздеваясь перед ним. — Отвлекись, пока твое тело реагирует на это.

— Я… — начал он, потом остановился.

Я расстегнула еще одну пуговицу на джинсах.

Потом еще одну.

— Ты что?

Был ли этот голос моим?

Я его не узнала.

Я одним движением стянула джинсы и отбросила их в сторону. Они запутались в моей рубашке. Я была уверена, что мои белые хлопчатобумажные трусики просвечивают из-за того, что они мокрые.

Зак носил уязвимые места, как сшитый на заказ костюм, каким-то образом дополняющий его высокие скулы и острую челюсть.

— Я девственник, — признался он, его глаза искали мои.

На предмет насмешки.

На смущение.

Жалости.

Но ничего из этого он не нашел.

Потому что на самом деле… все, что я чувствовала, — это боль за него. Боль и чувство собственничества, которое меня мучило.

Я не имела права чувствовать это. Я говорила себе, что не буду привязываться. Но ничего не могла с собой поделать. В тот момент он выглядел мальчишкой, а не одним из самых богатых и привлекательных мужчин на планете.

Я собираюсь лишить его девственности.

У меня будет то, чего не было ни у кого — Закари Сан.

Я придвинулась к нему, одной рукой расстегивая лифчик за спиной.

— Это не то, чего ты должен стыдиться.

Он горько усмехнулся.

— Я тридцатитрехлетний девственник.

— Ты мужчина с травматическим прошлым, из-за которого тебе трудно прикасаться или чувствовать, — возразила я, догадываясь, но и будучи уверенной.

Он никогда не говорил об этом в интервью, но мне попадались статьи, в которых описывалась ужасная смерть его отца и то, в каком состоянии пожарные нашли Зака.

Если бы это была я, я была бы безутешна.

Навсегда измененной.

Навсегда испорченной.

Я позволила лифчику соскользнуть с рук. Мои сиськи вздымались, полные и готовые к прикосновениям. Его взгляд остановился на моих сосках, похожих на два бриллианта.

Он завороженно наблюдал, как я пробираюсь к нему.

— Эта история с Эйлин… — Он прочистил горло. — Она не настоящая. Это договоренность.

— Я знаю.

И я все еще ненавижу его, хотя и не имею на это права.

Я подошла к нему и облокотилась на его талию, обнажив все, кроме трусиков. Мои колени опустились на скамейку по обеим сторонам от него, нависая над ним, но не касаясь его.

Я оперлась рукой о стену, чтобы удержать равновесие.

Он наклонил голову, наблюдая за мной из-под капюшона пьяными от вожделения глазами.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я видела, как ты на нее смотрел.

— И как же я на нее смотрел?

— Как будто она — 600-страничное руководство по слиянию, которое ты должен подписать.

Он захихикал. Он придвинул свою шею и грудь на дюйм ближе ко мне. Моя киска потекла в ответ.

Я чувствовала себя пустой.

Такой пустой.

— Руководство обычно не подписывают.

Я закатила глаза.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю. Мне нравится твое чувство юмора. Если у меня когда-нибудь появится такое, оно будет похоже на твое.

Это был самый странный и самый сердечный комплимент, который я когда-либо получала.

— В любом случае… — Я нахмурилась, желая прикоснуться к нему. — Тебе не стоит на ней жениться, если она тебе не нравится"

— Нравится — не значит жениться, — возразил он, опустив глаза на мои сиськи.

Его руки дернулись по бокам.

Я знала, что он хочет прикоснуться к ним.

Но я также знала, что он этого не сделает.

Он не был готов. Пока не готов.

Он облизал губы.

— На самом деле, чем меньше она мне нравится, тем лучше будет наш брак. Улавливать чувства — ужасная слабость. Посмотри, что это сделало с Ромео.

Я покачала головой.

— О, Зак.

— Что?

— То, что она сделала с Ромео, это замечательно — она сделала его счастливым.

Я хотела коснуться его лица, волос, мускулистых рук, но остановила себя. Вместо этого мы смотрели друг на друга, дыша одним и тем же горячим, влажным воздухом. Привыкаем к близости.

Я знала, что кто-то может зайти в сауну в любую минуту. Что меня могут вообще изгнать из этого загородного клуба и из команды фехтовальщиков.

И все равно мне было все равно.

— Фэрроу, — наконец прорычал он, скользя взглядом по треугольнику между моими бедрами. К моим мокрым трусикам.

— Да?

— Я хочу снова увидеть, как твоя киска капает для меня.

— Тогда сними их с меня.

Его ноздри раздулись, и он сосредоточился, нахмурившись, как будто трусики лично на него напали.

Я подавила хихиканье.

— Я могу прикоснуться к тебе, если сделаю это, — сказал он через некоторое время.

— Мне бы это понравилось, Зак.

Он потянулся к ним, и это был мой шанс.

Я выгнула позвоночник, слегка отстраняясь от него.

— При одном условии.

Он поднял голову, насторожился, волосы растрепались, лицо было безупречным.

— Да?

— Ты выполняешь свою часть сделки. Ты наймешь мне частного детектива и команду адвокатов.

— Договорились.

Я слегка кивнула, хотя и пожалела о том, что напомнила ему об этом. Оно превращало все в сделку, а это не так.

Он был мне нужен с адвокатами или без них.

Я просто хотела возвести барьер. Чтобы напомнить себе уродливую правду.

Закари Сан никогда не будет моим.

Я не знала, что было трагичнее. То, что я хотела его. Или то, что я знала, что этого никогда не случится.

Он облизнул губы и хрустнул костяшками пальцев, словно готовясь к драке. Мои эмоции колебались между желанием поцеловать его — его шрамы, его страхи, его запреты — и забавой от того, насколько серьезно он ко всему этому относится.

Зак провел кончиками пальцев по резинке моих трусиков, стараясь не касаться плоти.

— Увидев вчера, как ты трогаешь себя, я чуть не кончил прямо в кабинете.

— Почему же ты этого не сделал? — Я выгнула спину, наслаждаясь тем, как его пальцы проникают в мои трусики.

Это было запретно и тайно. Как грязный секрет, который был только у нас с ним.

Его челюсть сжалась, а дрожащая рука скользнула по моим трусикам.

— Я не хотел признавать, что ты меня затронула.

Для новичка он овладел искусством дразнить, прижимая свою ладонь ко мне, пока она не покрыла всю мою киску через нижнее белье.

И все равно кончики его пальцев не касались моей кожи.

— Черт, ты вся мокрая. — Он откинул голову назад и зашипел. — Я хочу проткнуть тебя гвоздями в дерево, пока ты не станешь его постоянным украшением.

Ого.

Ладно. Кто-то должен был очень медленно и очень аккуратно разложить грязные разговоры на полу и пнуть их в мою сторону.

Но сейчас было не время отговаривать его. Он добился огромного прогресса. Это был тот самый мужчина, который получил ожоги после того, как пожал руку женщине.

— Мне так нужно, чтобы ты меня трахнул.

Признание вырвалось из моих уст.

Я поняла, что говорила серьезно. Не было ничего, чего бы я хотела больше, чем оказаться во власти члена Закари Сана. От одной только его руки в моих трусиках я чуть не кончила — давление было слишком восхитительным, слишком сильным, чтобы его игнорировать.

С рваным вздохом Зак согнул пальцы, несколько болезненно впиваясь в мою попку через хлопок. Другой большой палец он прижал к моему клитору.

Пульсация удовольствия прокатилась по моему телу, поджав колени. Мои бедра горели, я изо всех сил старалась удержаться над ним.

— Так нормально? — У него перехватило дыхание.

Я посмотрела на его руку и заметила, что между нами он был очень твердым. Полностью эрегированный, тяжелая головка его члена проглядывала сквозь прорезь полотенца.

На кончике блестела капелька спермы.

Мне захотелось наклониться и зачерпнуть ее ртом.

— Он идеален. — Мои соски были такими чувствительными, что я не смогла сдержаться. Я взяла одну из своих сисек и начала массировать ее, натягивая чувствительный бутон. — Продолжай.

Он сильнее впился большим пальцем в мой клитор, и я чуть не сгорела, прилив жидкого жара прокатился от нижней части живота к ядру.

Я издала крик.

— Помассируй его, пожалуйста. Но… нежно. Круговыми движениями.

Я хотела, чтобы он делал со мной то же самое, что я делала с собой, чтобы облегчить потребность, которую я испытывала в тот день.

Он провел языком по нижней губе, большим пальцем медленно массировал мой клитор, уверенно дразня его. По моей коже побежали мурашки, удовольствие было абсурдно сильным.

Я начала скакать на его пальце, закрыв глаза, шлепая себя по сиськам, представляя, что его палец — это кончик его члена.

Я потеряла контроль.

Я официально потеряла контроль.

— Я хочу прикоснуться к твоей коже. — Отчаянная потребность сгустила его голос.

Я открыла глаза, чтобы заглянуть ему между ног. Его член был таким налитым, что стал фиолетовым. Это должно было быть больно.

— Сделай это.

— Я… я не могу. — Его голос был умоляющим.

— Просто отвлекись. Расскажи мне что-нибудь другое.

Желательно, что-нибудь не об Эйлин.

Я знала, что они только для показухи. Что их брак будет браком по расчету. Но мне все равно было неприятно думать о нем с другой женщиной.

Давление между ног усилилось. В голове все плыло, мысли неслись в одном направлении, как циклон.

Я была на грани самого сильного оргазма в своей жизни, а он еще даже не коснулся моей кожи.

— Я не садился в обычный гражданский автомобиль с тех пор… с тех пор, как со мной случилось то, что случилось. — Его горло сглотнуло, а кончики пальцев скользнули к стыку между моей задницей и бедрами, к моей голой плоти. — Я вожу только армейские, защищенные машины.

Что с тобой произошло? Кто это с тобой сделал? Мне хотелось закричать, но я понимала, что должна поддерживать разговор. Чтобы он отвлекся.

— Ты хочешь это изменить?

Кончик пальца коснулся моей кожи. Он зажег огонь в этом месте, пропуская неясное жужжание через все мое тело.

Другая его рука все еще прижималась к моей киске через трусики, большой палец щелкал мой клитор.

— Я не знаю. Да. Нет. Может быть. — Теперь его мизинец полностью лежал на моей коже. — Я хочу испытать, что такое быть нормальным. Я хочу быть… — Он сделал паузу, глядя на меня с белым огнем вожделения в глазах. — Человеком.

Ты и есть человек.

Я хотела крикнуть ему это. Я хотела вытатуировать это на его груди, прямо над сердцем, чтобы напомнить ему, что у него есть кровь, плоть и кости.

Как и у всех нас.

Отличная работа, Фэр.

Так много для сохранения эмоциональной дистанции.

Какое мне было дело до того, что Закари Сан чувствовал себя человеком в своей темной, бездушной груди? Я ступала по опасным водам, делая вид, что не замечаю надвигающегося на меня цунами.

Я отбросила все лишние мысли и сосредоточилась на его мизинце на моем бедре.

— Каково это?

Он точно знал, что я имею в виду.

Мою кожу.

— Ощущения… не ужасные. Инородное. Как будто впервые ощущаешь новую текстуру.

— Твоя игра в грязные разговоры сильна.

Один уголок его губ приподнялся. Они были красивыми. Нарисованные от руки и розовые.

Я подумала, смогу ли я когда-нибудь поцеловать их. Как они будут ощущаться на фоне моих собственных. Я хотела этого, но мы никогда не договаривались о поцелуях.

Только секс.

Он смотрел между нами, туда, где его палец касался меня.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?

— Я чувствую… пустоту, — призналась я.

Его палец на моем клиторе остановился, и я подумала, что сейчас опрокинусь и вспыхну. Я вцепилась когтями в стены, борясь с пульсацией между ног.

Мы обливались потом, обмениваясь вдохами, словно поцелуями.

А потом он сделал самую великолепную, сексуальную, сводящую с ума вещь, на которую только был способен.

Он освободил свой член от полотенца, взял его за основание и направил в мою киску, прижав его к трусикам.

Его глаза затрепетали. Мои тоже закрылись: давление от одного только его кончика напрягало все мое тело.

Я сжимала все вокруг, находясь на грани разрядки, нуждаясь в том, чтобы меня заполнили.

— Ты не должен этого делать, если не хочешь. — Я едва могла вырвать слова изо рта.

— Фэрроу, — шипел он, прислонив голову к стене и задрав подбородок. Его рука медленными, целенаправленными движениями двигала член вверх и вниз по моей щели. — Даже конец света не помешает мне заставить тебя кончить.

Его слова развязали мне руки.

С диким стоном я начала надрачивать кончик его члена через трусики, двигая телом в ритме наших штанов. В сауну доносились тяжелые шаги и смех.

Мы были слишком далеко, чтобы заботиться об этом.

Рука Зака обхватила мою задницу, наполовину закрыв кожу. Он засунул мизинец в трусики, дразня мою тугую дырочку.

Он откинул голову на стену, закрыв глаза.

— Черт, я сейчас кончу.

Мне хотелось большего, но я знала, что он не выдержит. Что мы достигли предела его возможностей.

Дверь позади меня распахнулась. Кто-то вошел в сауну, пробиваясь сквозь пар. Сердце заколотилось в груди.

У нас была компания. Там, где я работала.

Я повернула голову, чтобы посмотреть, кто вошел.

Зак схватил меня за подбородок и развернул к себе лицом.

— Смотри на меня, Маленький осьминог. Он не имеет значения.

Он.

Там был человек.

Иисус.

И все же ощущения были слишком хороши, оргазм слишком близок.

Мы оба были мокрыми, горячими и тяжелыми, медленно трахались через мои трусики. Его кончик дразнил мою попку, мою щель, мой клитор.

Везде.

Я перевела взгляд на Зака.

— Он уже ушел?

Зак покачал головой, его лицо было совершенно спокойным, он изучал меня.

— Нет. Он сел на противоположную скамейку. Он наблюдает за нами.

У меня открылся рот. Я попыталась слезть с него, но рука Зака переместилась с моей задницы на поясницу и с силой сжала ее пальцами.

Он погрузил меня на несколько дюймов на свой член, натянув ткань трусиков так тонко, что я почувствовала, как он пульсирует внутри меня. Касание, но не прикосновение.

Мне хотелось взорваться от удовольствия.

Что с тобой, Фэр?

Слишком много, чтобы пересчитать.

Стыд, смущение и желание пируэтом пронеслись по моей коже. Я не могла поверить, что позволяю ему трахать меня всухую, и кто-то за этим наблюдает.

По крайней мере, теперь я знала, что сделала это не ради денег или помощи.

Я бы переспала с Закари Сан в любом случае.

— Зак, — задыхалась я, желая положить руки ему на плечи, обнять его, поцеловать, почувствовать больше его. — Я не смогу принять тебя всего, когда придет время.

— Сможешь. Ты возьмешь каждый дюйм, как хорошая девочка.

Незваный гость зашевелился позади меня.

Зак выглядел напряженным, едва контролируя себя: одной рукой он вводил и выводил из меня столько члена, сколько позволяли ему мои трусики, а другой крепко держал меня за поясницу.

Его хватка на мне усилилась, став собственнической.

— Он сейчас дрочит.

Я не знала этого человека.

Я даже не знала, как он выглядит.

Но меня несомненно возбуждала мысль о том, что кто-то гладит себя, глядя на нас.

— Я хочу посмотреть, как ты будешь кончать на мой гребаный член, Фэрроу, — прорычал Зак мне в лицо, уже совсем близко — слишком близко.

Мое сердце забилось быстрее.

Я обхватила кончик его члена, откинула голову назад и кончила. Вдребезги. Мокрые бедра налились влагой.

Моя голова откинулась назад, веки дрогнули. Я заметила мужчину на скамейке напротив нашей.

Он был молод. Незнакомый и невероятно сексуальный. Его полотенце было распахнуто на всю длину, длинный член утопал в кулаке. Он усиленно накачивал свой член, наращивая темп, и тоже был близок к финишу.

Мое тело натянулось, как тетива. Я кончала, и кончала, и кончала. Пальцы на ногах скрючились, мышцы дрожали, во рту пересохло, по всему зрению плясали звезды.

— Фэрроу, — прошептал Зак.

Я не могла перестать смотреть на незнакомца позади меня.

Мы смотрели друг другу в глаза.

Мне показалось, что он тоже трахает меня.

Зак схватил меня за челюсть — он касался стольких участков моей голой кожи — и развернул к себе лицом.

— Посмотри на меня прямо сейчас, пока я не заколол этого ублюдка прямо в сердце.

— Ты же не можешь убивать всех, кто на меня смотрит.

— Боюсь, что могу и, блядь, буду. Не пытайся.

Я верила ему от всей души.

Он зарезал человека и за меньшее. За то, что чуть не ущипнул меня за задницу.

Этот человек фантазировал о том, как трахает меня, пока я нахожусь в объятиях Зака.

Я смотрела прямо в глаза Заку, волны удовольствия от оргазма разбивались о мою кожу.

— А тебе какое дело? — Я дразнила его с улыбкой, продолжая скакать на его набухшем кончике, смешивая свою влагу с его предварительной спермой. — Я могу делать все, что захочу, с кем захочу. Через полсекунды у тебя будет невеста. Мы не эксклюзивны. У нас даже нет отношений.

Его губы сжались.

— Брак не будет настоящим.

— Кольцо будет, и документы тоже. — Я предупредила: — Я не собираюсь спать с женатым мужчиной.

— Это не будет изменой. Мы оба вольны заводить любовников по своему усмотрению. — Его мышцы сжимались, когда он пытался сдержать себя от оргазма. — И я вылечусь задолго до того, как надену кольцо, так что не волнуйся. Ни для кого из вас это не конец. Ни она, ни ты.

Его слова задели меня, но прежде чем я успела до конца осознать оскорбление, он сжал свой член, поморщившись, словно ему было больно.

Он вырвался из моего промокшего белья и кончил, выпустив толстые струи горячей спермы мне на живот. Мы завороженно смотрели, как он мечет в меня струю за струей.

Через несколько секунд наши глаза встретились.

— Ты трогал меня, — пролепетала я.

Его глаза смотрели гневно, рот скривился в оскале. На мгновение я подумала, что он набросится на меня. Что он выбежит и нанесет себе ожоги третьей степени, смывая мое присутствие с себя.

Я задрожала от предвкушения и ужаса.

Но вместо этого Зак схватил меня за талию — пальцы дрожали, касаясь кожи, — и поднял на ноги.

Не говоря ни слова, он собрал рваную одежду, которую я бросила на пол — теперь уже совершенно мокрую, — и, не прикасаясь ко мне, швырнул свернутую в клубок ткань мне в руки.

Я замерла, стоя спиной к нашему незваному гостю.

— Надень лифчик и штаны, Осьми.

Я сделала то, что мне было велено, хотя и не знала, почему. Послушание противоречило моей природе. Может быть, я действительно боялась, что он всадит нож между бровей этого чувака.

Я с трудом натянула джинсы на ноги, затем лифчик.

Зак накрутил мои волосы на кулак, используя их как веревку, чтобы повернуть меня, прежде чем я успела накинуть рубашку на голову.

Мы вместе пошли к незваному гостю, он вел меня на импровизированном поводке. Его липкая белая сперма стекала по моему животу и попадала в джинсы.

К стыду, мой клитор снова затрепетал от одной мысли о том, что он вытекает в мою киску.

Мы остановились в паре футов от незнакомца.

Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он выглядел изможденным, раскрасневшимся и потным, его член теперь был скрыт полотенцем.

Он уставился на Зака с приоткрытыми губами, не ожидая, что тот начнет ему противостоять.

— Видишь это? — Зак жестом указал на свою сперму на моем животе. — Отвечай, пока я не всадил тебе нож в глаз.

— Он ответит, — задыхаясь, сообщила я парню, трясясь от ужаса и… да, от возбуждения тоже.

— Д-да, — наконец откашлялся незнакомец. — Я… я вижу это.

— Это моя сперма. На ней. — Он крепче вцепился в мои волосы, с наслаждением потянув за них. — Она моя. Понятно?

— Я не его. — Мой позвоночник выпрямился, став прямым. Я посмотрела мужчине прямо в глаза. — Если я захочу трахнуть тебя — если я захочу трахнуть кого-нибудь еще — я это сделаю.

Одно дело — помогать Заку преодолевать его проблемы.

Одно дело, когда он помогает преодолеть мои.

Но я отказалась быть игрушкой. Его игрушкой.

— Ладно, полегче, пожалуйста. — Парень поднял руки, его глаза метались между нами, брови были сведены вместе. — Я просто хотел попасть в сауну перед работой. Я… я… вы не остановились, когда я вошел, и я подумал, что можно посмотреть. В следующий раз я спрошу.

— В следующий раз, когда ты будешь пялиться на то, что принадлежит мне, — наклонившись вперед, прошептал Зак ему на ухо, — твоя гордость будет не единственным, что ты потеряешь.