Мое темное желание

40

ФЭРРОУ

Должно быть, я выглядела как Чудовище после того, как нарядилась для ужина с Белль.

Нарядная.

Волосы завиты до покорности.

Совершенно нелепо.

Пышное, бледно-розовое бальное платье драпировалось вокруг моих конечностей. Я чувствовала себя как павлова (прим. Торт безе).

— Я купила его на прошлой неделе, но не могу надеть, потому что… — Вздохнув, Даллас показала на свой живот. — Разве оно не такое блестящее и в то же время сдержанное?

Как и торт с безе, на который я похожа.

Но я усмехнулась, потому что, хотя я чувствовала себя нелепо, я также чувствовала себя… счастливой.

Моя новая подруга порхала вокруг меня, прикрепляя к моим волосам заколки-бабочки и выдавливая на губы столько блеска, что казалось, будто у меня во рту взорвался пчелиный улей.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз пользовалась косметикой. У меня даже не было туши для ресниц.

Даллас закрепила еще один тугой локон зажимом и отступила назад, оттряхивая руки, любуясь своей работой.

— Подруга, ты похожа на Кэндис Свейнпол.

Я подвела глаза.

— Это было на английском?

Она рассмеялась.

— Модель Victoria's Secret?

— Я не смотрю телевизор, — пробормотала я.

Она засмеялась еще сильнее. Вот почему Ари была моей единственной подругой.

Даллас взяла меня за руки и с гордой ухмылкой потащила из гостевой комнаты.

— Пойдем.

Мы обе все еще носили наши нелепые браслеты.

— Я хочу, чтобы все в бальном зале увидели, что ты горячая штучка. А потом я хочу, чтобы кто-нибудь приударил за тобой, и чтобы Зак стал собственником твоей задницы. Как он отделал этого идиота… — Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу и притворилась, что падает в обморок. — Обморок.

— Я до сих пор не понимаю, как ему это сошло с рук. — Я собрала многочисленные юбки своего бального платья, чтобы не сломать ногу.

Это дерьмо было тяжелым.

Даллас прижала руку к губам.

— О, мое милое летнее дитя. Закари Сан больше, чем закон.

Фанта-блядь-стично.

И куда я попаду, если разозлю его?

Я медленно спускалась по каждой ступеньке, держась за стену и за руку Даллас, чтобы удержать нас в вертикальном положении. Как женщины носят каблуки? Мне было бы легче балансировать на цирковых костылях.

Она переплела свою руку с моей.

— Итак… у тебя много друзей в Сеуле?

Должно быть, приятно быть олицетворением солнца. Болтливой. Милой. Совершенно естественной в этом деле.

Я понимаю, почему Ромео был одержим ею. Она обладала удивительной способностью заставить любого почувствовать себя замеченным. Важным. Достойным.

— Не много, но есть. Моя лучшая подруга Ари выходит замуж через несколько месяцев. Не могу дождаться, когда увижу ее.

На самом деле я копила деньги больше года, чтобы позволить себе билет на самолет и небольшой подарок вне реестра.

Даллас кивнула.

— Ари — такое красивое имя.

— Это сокращение от "Ариранг". Она его ненавидит, потому что названа в честь древней народной песни, которая звучала в соседнем номере отеля, когда ее родители зачали ее. Песня, кстати, потрясающая. Но каждый раз, когда ей приходится объяснять, что ее родители под нее трахались, она становится розовее куклы Барби. — Я хихикнула в ладонь. — Она великолепна, забавна и просто самая лучшая. И фехтовальщица. Жаль, что ты не можешь с ней познакомиться.

— Уверена, когда-нибудь я это сделаю.

Мы дошли до бального зала. Находиться здесь было почти запрещено, хотя женщина рядом со мной практически владела ключами от города. Не говоря уже о том, что вчера я буквально вымыла эту комнату от стены до стены.

Я колебалась, перебирая пальцами блестящую ткань халата.

Двое сотрудников в костюмах открыли дверь, и нас затянуло в водоворот ослепительного зрелища.

Пастельные платья развевались по полу, пары танцевали вальс. Официанты входили и выходили из толпы, словно черная нить, кружащаяся вокруг бриллиантов.

Женщины наклонялись и шептали друг другу на ухо, как только мы переступали порог.

Позвоночник Даллас напрягся. Она прижалась ко мне ближе, почти обняла меня.

В тот момент я поняла, что мы с Даллас похожи больше, чем я могла предположить.

Она была слишком яркой — слишком смелой, чтобы вписаться в общество.

А я была слишком бедной и непокорной, чтобы хотеть этого.

— Не обращай на них внимания. Ненавистниками становятся только те, у кого в жизни нет любви. — Ее рука скользнула в мою, притягивая меня к себе. — Я научу тебя танцевать вальс.

Моей рефлекторной реакцией было протестовать, но потом я подумала — а почему бы и нет? Это был мой день рождения. Я заслужила право танцевать в красивом платье.

Даллас обняла меня, положив одну руку мне на спину, а другой сжимая мою свободную ладонь. Я чувствовала себя нелепо. Я была намного выше ее, и нас разделял полный живот ребенка. Тем не менее, я смирилась с этим.

— Левой ногой вперед, правой в сторону, сомкни их вместе, а потом… угу. — Она вела меня ногами. — Назад правой ногой. У тебя получается. Я забыла, что ты фехтовальщица. Быстрее на ногах.

Музыка ласкала голую кожу моих рук, пока я раскачивалась и кружилась. Я закрыла глаза, не обращая внимания на тяжелые взгляды.

Инкогнито, черт возьми.

Мы пролетели под радаром, как марширующий оркестр в библиотеке.

— Ты веришь в счастливые концы? — прохрипела я, едва слышно, чтобы Даллас услышала.

— Да. — Она крепче прижалась к моей спине. — Я живу своей жизнью каждый день. Он не всегда идеален, но он точно счастливый. Мы все можем написать свой собственный счастливый конец. Вот почему существует надежда. Это наша ручка.

— Мне кажется, что в моей закончились чернила.

— О, нет. — Она обняла нас, губы изогнулись. — Тебе просто нужно хорошенько встряхнуть ее.

Мы смеялись и кружились, как двое детей, играющих в игру. Когда песня закончилась, Даллас поклонилась мне, и я сделала то же самое. Я подняла голову, и ухмылка мгновенно стерлась с моего лица.

Ведь за плечом Даллас стоял не кто иной, как мой босс.

Мой грозный и невероятно злой босс, судя по всему.

Зак смотрел на меня с такой яростью, что можно было выжечь дорожку прямо ко мне. Я была удивлена, что он вообще узнал меня в моем позаимствованном платье и шикарной прическе.

В его взгляде читалось предупреждение. Он загибал палец, показывая, чтобы я подошла к нему. Я откинула волосы, повернулась к нему спиной и направилась к бару.

Нет.

Я отказывалась, чтобы со мной обращались как с непослушной собакой, особенно в мой день рождения.

На полпути меня сзади за локоть схватила чья-то рука.

Я повернулась, отталкивая ее.

— Не смей…

О.

Я ожидала увидеть Зака, а получила вместо него Оливера фон Бисмарка.

Вблизи он выглядел еще более восхитительно. Глаза яснее и голубее Карибского океана, темные светлые волосы разметались в стороны, как в рекламе Тома Форда.

Такой красивый.

Такой развратный.

Мне было жаль женщин, которые попадались в его ловушку.

Он скривил свои розовые губы.

— Ты.

Я изогнула бровь.

— Я?

— Ты — противоядие.

Противоядие?

Я слышала, что он был игроком, а не алкоголиком. Возможно, он был многогранным человеком.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Конечно, не понимаешь. — Оливер изучал меня. — Нам нужно поговорить.

— Я от всей души не согласна.

— Давай немного поболтаем. Потанцуй со мной.

— Что мне за это будет?

— Воспоминание, которое я буду лелеять. — Его ухмылка была мучительной. От него веяло грехом и декадансом. — То, о чем можно написать дома.

Я облокотилась о барную стойку, взмахнув рукой, чтобы привлечь внимание бармена.

— Хорошее эго. А тебя заставляют доплачивать за перевес багажа, когда ты путешествуешь?

— Это удел среднего класса? — Его брови сошлись вместе. — Я всегда летал только частным самолетом.

Иисус Христос.

Бармен не обращал на меня внимания, проносясь мимо с тремя напитками в руках.

Оливер придвинулся ближе, чтобы его услышали.

— В любом случае, назови свою цену.

Это было легко.

— Билет в Сеул туда и обратно. Первый класс.

Он хихикнул.

— Договорились.

Затем он без спроса схватил меня за руку и потащил обратно на танцпол, прежде чем я успела сказать "Маргарита". Я практически чувствовала, как улыбка Даллас греет мне шею, когда толпа расступалась перед ним.

Он поставил нас в центр танцпола и развернул меня лицом к себе. Его пальцы прижались к моей спине, теплые и сильные.

В другом мире, в другое время я бы наслаждалась ими.

Однако в реальности меня заботило только выживание.

Оркестр начал играть. Мы заняли позиции — он с безупречной осанкой, я с непрактичной жесткостью — и стали танцевать.

— Мистер Сан… — Оливер закружил меня, — …сломан. Уверен, ты уже догадалась об этом.

Он прижал меня к себе. Мне пришло в голову, что это было похоже на интимный, тайный момент.

Я не знала как, но знала, что Зак следит за нами, как ястреб, и что Оливер так и задумал.

Я ничего не ответила.

— Все осколки с острыми краями. — Оливер снова покрутил меня. — Он не позволяет никому подходить слишком близко, чтобы они не истекли кровью.

Я ничего не ответила, позволив ему вертеть меня, как тряпичную куклу. Повернувшись, я заметила море женщин, которые с завистью смотрели, как я цепляюсь за плечи Оливера фон Бисмарка.

Я не обращала на них внимания, пытаясь найти Зака, но безуспешно.

— Итак, я не знаю, кто ты… — Оливер направлял каждый мой шаг, двигаясь достаточно медленно, чтобы я могла сосредоточиться на его словах, — …и то, как ты влезла в его жизнь, мягко говоря, сомнительно. — Этот четкий, деловой тон удивил меня. Совсем не похоже на того безмозглого тусовщика, каким его считала репутация. — Но если ты причинишь вред моему лучшему другу, который, кажется, просто одержим тобой, я лично затащу тебя в адские ямы и брошу в огонь. Он уже достаточно натерпелся. Ты меня слышишь?

Я откинула голову назад и рассмеялась. Должно быть, казалось, что мы прекрасно проводим время.

— Я разобью его в пух и прах, если захочу, фон Бисмарк. Я не очень хорошо отношусь к угрозам.

Я не сказала ему правду — что не имею власти над Закари Саном. Никто не имел. Я просто была единственным человеком, которого он почему-то считал достаточно терпимым, чтобы прикасаться к нему.

Я была новой блестящей игрушкой.

Нечто, с чем можно скоротать время.

— У тебя умный рот. — Он окинул меня оценивающим взглядом. — Теперь я понимаю, почему ты ему нравишься.

— Подожди, пока не увидишь меня с мечом.

Его глаза вспыхнули, в них затаился отблеск любопытства. Как ни странно, его красота не произвела на меня никакого впечатления.

Он напоминал мне статую.

Идеально отполированный, но совершенно мертвый внутри.

Когда-то ты так описывала Зака. Что изменилось?

Я проглотила вопрос, сосредоточившись на Оливере.

— Откуда ты знаешь, что я ему нравлюсь?

— Для начала, он больше не выглядит так, будто жизнь заталкивает лимоны в его прямую кишку по два за раз, двадцать четыре часа в сутки. — Я споткнулась о его ноги. Он поймал меня за талию, и из его горла вырвался смешок. — Боже, ты очаровательна. Вся такая грубая, прямо как он.

— Это мой первый вальс.

— Ради каждой пары ног в штате, я надеюсь, что он будет последним.

— Ты всегда находишь людей не из своего класса такими забавными?

— Вовсе нет. Обычно они кажутся мне совершенно незначительными.

Боже, помоги бедной девушке, которой удастся приручить это чудовище. Ну и добыча.

Песня подошла к концу.

Мы отошли друг от друга на фут.

Оливер поклонился, взял мою руку и поднес ее к губам. Он поднял голову, глядя мне прямо в глаза, когда его губы коснулись моей кожи.

— Помни, маленькая Фэр. Нельзя ранить чувства Закари. Я могу быть плюшевым медведем, но не заблуждайся — я могу стать и чертовски сильным львом.

Я изобразила улыбку, которая, должно быть, напоминала гримасу.

— Как я уже говорила, фон Бисмарк, меня не запугать толстым банковским счетом и посредственным членом, который он компенсирует.

Он смеялся всю дорогу до бара. Отлично. Теперь я не смогу получить выпивку. Засранец подумает, что я за ним следила.

Его эго нуждается в собственном почтовом индексе.

Я повернула к кухне, протискиваясь сквозь людей. Все гудели от возбуждения.

Вместо того, чтобы подстегнуть мое, оно задушило меня. Я почти добралась до двери, когда услышала свое прозвище.

— Осьми.

Уф.

Не могу поймать ни одной передышки сегодня.

Я остановилась, но не повернулась к Заку лицом.

— Засранец, — поприветствовала я его в ответ.

Его шаги едва слышно затихли, когда он встал прямо передо мной, преградив мне путь на кухню.

— Наслаждаешься моей вечеринкой?

Я не спеша оглядела его блестящий смокинг и остановилась на его налитых кровью глазах. Слова Оливера выстрелом пронеслись перед моим мысленным взором.

Впервые я осознала, что за дизайнерским костюмом и стрижкой за тысячу долларов скрывается несчастный человек — Закари Сан.

Если бы только я не была так сосредоточена на своих собственных страданиях.

— Не совсем. — Я передернула плечами. — Я уже час пытаюсь выпить, и все время кто-то мешает. — Я приподняла бровь. — Сейчас этот кто-то — ты. Будь добр, отойди от меня.

— Это мой дом.

— Я в курсе. Если бы он был моим, я бы не позволила мамочке заниматься декором.

Черт. Сегодня у меня действительно было плохое настроение.

Он шагнул ко мне, его пальцы подрагивали, когда он не давал себе дотронуться до меня.

— Что Оливер сказал тебе?

Он угрожал мне жизнью, если я причиню тебе вред, дурак. У тебя отличные друзья. Чем ты их заслужил?

— Не твое дело, Зак. — Я изогнула бровь. — Могу ли я напомнить тебе, что у нас не эксклюзивные отношения?

— Могу я напомнить, что кошелек в моих руках?

— Не волнуйся… Мне напоминают об этом каждый раз, когда я вижу твое раздраженное лицо. Меня здесь держит не добрая воля.

— Следите за своим ртом, мисс Баллантайн. Я могу захотеть, чтобы он обхватил мой член, но я также без колебаний уволю вас.

Мое лицо, должно быть, выдавало мои мысли. Что он был опасно близок к тому, чтобы получить по яйцам.

Он отступил назад и издал рык, запустив руку в волосы.

— Он не имел права прикасаться к тебе.

— Может, прекратишь это собственническое дерьмо? — Я сложила руки на груди. — Ты не имеешь права.

— Но у меня есть желание. — Его зубы сомкнулись. — Воля прикончить любого, кто посмотрит на тебя или прикоснется к тебе.

Он сжал кулак, прижав его к бедру, и я поняла, что он хочет контакта. Потрогать. Прикосновение кожи к коже, чтобы успокоить его гнев.

Его лицо смягчилось, и, черт возьми, мое сердце тоже.

Он на мгновение отвел взгляд.

— Я был сегодня засранцем, да?

— Был, — согласилась я. — Почему?

Он открыл рот. Из центра комнаты донесся отчетливый звон ножа о тонкое стекло.

Мы повернули головы в его сторону.

Музыка остановилась.

Констанс стояла на подиуме с мощным микрофоном, одетая в темное платье с накидкой, волосы закручены назад и украшены изысканными драгоценностями.

— Леди и джентльмены, спасибо, что присоединились к нам сегодня. Могу ли я попросить вашего внимания?

Ее голос — чистая сталь, холодный и резкий — прошелся по моей коже, вызвав мурашки. Она передала бокал с шампанским официантке и обвела взглядом зал, пока ее глаза не остановились на Заке.

Рядом со мной.

Выражение ее лица омрачилось, в глазах мелькнула молния, но она быстро подавила ее улыбкой.

— Прежде всего, я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы нашли время посетить столь неожиданную встречу. Ваша поддержка значит для меня очень много. Семья Сан и фонд "Sun for Warmth" навсегда благодарны этому сообществу и вашим общим усилиям по сохранению местной дикой природы.

О, она спасла дикую природу? Это кажется очень подходящим, учитывая, что она была бешеной сукой.

Горе, напомнила я себе, меняет людей.

Но под ее взглядом, сверлившим дыру в моем виске, я с трудом представляла себе описание Даллас прежней Констанс Сан. Упакованные ланчи? Поездки? Репетиторство?

Конечно, это не та женщина, которая сверлила меня взглядом.

Натянутая улыбка подернула уголок ее рта.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы поделиться интересными новостями. Уверена, многие из вас задавались этим вопросом.

Мое сердце опустилось до самых кончиков пальцев. Я догадывалась, что это может быть. И хотя это не стало сюрпризом, все мое тело вздрогнуло.

— Как вам хорошо известно, мой сын Закари уже некоторое время находится на рынке в поисках идеальной невесты. — Она рассмеялась так изящно, что даже мне захотелось присоединиться к ней. — Я считаю, что мои поиски невестки — самый страшный секрет в Америке.

Волна смеха прокатилась по комнате.

В животе забурлила тошнота.

Нет, нет, нет.

Рядом со мной Зак напрягся, выражение его лица превратилось в гранит. Его мизинец коснулся моего.

Его. Мизинец. Коснулся. Моего.

И этого было достаточно, чтобы весь мир запылал.

— Поэтому я с радостью сообщаю вам, что поиски окончены. Пользуясь случаем, хочу объявить об официальной помолвке моего сына Закари с прекрасной Эйлин Янг. Идите, идите, дети.

Сначала Зак не шелохнулся.

Мы оба смотрели, как Эйлин скользит по комнате в сверкающем серебристо-оливковом платье с блестками. Шлейф бился о мраморный пол.

На ней были атласные перчатки до локтей, ее аура была неземной и элегантной.

Пронзительная боль пронзила мое сердце. Казалось, что все, что я себе обещала, не произойдет. Как будто мое сердце лежало на лыжне в крови, а меч пронзил его насквозь.

Внезапно мне стало трудно дышать.

Голос Эйлин прозвучал через шесть микрофонов, прикрепленных к подиуму.

— О, мама. — Она поцеловала Констанс в щеки. Они обхватили друг друга за локти, их прически были одинаковыми. — Для меня большая честь присоединиться к вашей семье. Обещаю, что сделаю Зака очень счастливым.

Еще одна женщина — тетя Зака, которую я узнала, — пронеслась по танцполу, положив руку на плечо Констанс. В отличие от своей сестры, Селеста не выглядела восторженной.

Ее глаза сканировали комнату.

— Кстати, о Заке, а где мужчина часа?

— В нескольких секундах от переселения в Данию, — кашлянул Оливер в кулак, вызвав предупреждающий взгляд Констанс.

Мне показалось, что я нахожусь вне тела, когда Зак покинул меня и направился вглубь бального зала, заняв свое место рядом с самыми важными женщинами в его жизни.

Они вчетвером стояли плечом к плечу, не касаясь друг друга.

Констанс служила буфером между парой. Даже несмотря на мучительную боль, раздиравшую мои вены, меня немного утешал тот факт, что Заку не придется прикасаться к Эйлин.

Я знала, что он не хочет этого.

Откуда вся эта ревность?

— Леди и джентльмены. — Констанс положила руки на плечи Зака и Эйлин.

Зак заметно вздрогнул, его ноздри вспыхнули, и он сдержал крик.

Мне тоже захотелось закричать.

Лицо Констанс расплылось в ухмылке, от нее исходило неподдельное счастье.

— Я рада представить вам будущих мистера и миссис Сан.

По залу разнеслись хлопки, зазвеневшие у меня в ушах. Перед глазами замелькали вспышки фотоаппаратов. Я развернулась и начала быстро уходить.

— Эйлин… — Голос Констанс гремел из каждого динамика, установленного на стенах, достаточно громко, чтобы его можно было услышать сквозь аплодисменты. — Покажи всем свое обручальное кольцо. Проведи небольшую экскурсию.

Ноги несли меня на автопилоте, а в голове крутилось то, что должно было быть для меня очевидным. Зак все время предупреждал меня, что женится на Эйлин.

Когда я добралась до лестницы, то рухнула на третью ступеньку, как разбитый лебедь, и бальное платье обхватило меня.

Я зарыдала в свои объятия, понимая, что впервые после смерти отца я действительно плачу. Я не узнавала себя в этой хрупкости.

Я всегда гордилась своей силой.

— Глупая… — Я захрипела, все мое лицо было в море соплей и слез. — Ты такая глупая. — Я стянула дурацкие каблуки со своих дурацких ног. — Думала, что сможешь как-то вписаться в жизнь этих людей.

Я всю жизнь отвергала блеск и гламур элиты.

За одну безрассудную ночь они сделали мне напоминание, которое я старалась игнорировать, — что я могу быть побочной фигурой, но такие девушки, как Эйлин Янг, навсегда останутся в финале.

— Фэрроу, — раздался голос Даллас у меня за спиной. Я вывернула шею, наблюдая, как она направляется ко мне. — Подожди, пожалуйста.

Я вскочила на ноги, делая по две ступеньки за раз.

Я не хотела ждать. Я не хотела, чтобы она видела меня такой униженной, и уж точно не хотела слушать ее маленькую белую ложь, призванную поднять мне настроение.

Добравшись до своей комнаты, я закрыла за собой дверь и прижалась спиной к дереву. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Ты в порядке. Нельзя оплакивать то, что никогда не теряла. Он никогда не был твоим, Фэрроу.

Но он стал казаться моим.

Как будто прошлое, настоящее и будущее сговорились и принесли мне именно то, что мне было нужно, а потом передумали.

Я заставила себя открыть глаза, умоляя боль и унижение утихнуть с каждым мгновением.

И они ушли, сменившись шоком, когда я впервые осознала, где нахожусь — в гостевой комнате, которую обычно занимала.

Моя комната.

Я поднесла кончики пальцев к губам.

— О, Зак.

Подарки протирали каждый дюйм комнаты. Каждый угол. Каждый предмет мебели. Каждая ниточка ковра. Море шикарных коробок и пакетов. Все обернуто и перевязано золотой фольгой.

Он помнил.

Он помнил про мой день рождения.

Если только… это не была Ари?

Но это не могло быть так.

Ари не знала адреса Зака. И никому другому в этом мире не было до этого дела.

Вытирая глаза и нос, я подошла к горе коробок и взяла одну, разрывая обертку. Под блестящей бумагой материализовалась коробка Chanel.

Я открыла ее и обнаружила пару кроссовок. Белые из телячьей кожи с фирменным логотипом, вышитым черным цветом. Мои брови сомкнулись.

Я взяла другую коробку и открыла ее.

Кроссовки Tory Burch. Верблюжьего цвета.

Еще одна коробка — на этот раз Prada.

Серебристый Golden Goose.

Розовые кроссовки Balenciaga.

Низкие кроссовки Burberry.

Высокие ботинки Dior.

Обувь для фехтования от Louboutin.

Он заполнил мою комнату всеми возможными дизайнерскими туфлями — удобными, такими, которые я действительно буду носить.

Это было мило, заботливо и ужасно раздражало. Потому что сейчас, как никогда раньше, я не хотела чувствовать себя благотворительной жертвой.

Каждая коробка насмехалась надо мной, напоминая о пропасти между нами. О том, какой бедной я была по сравнению с ним. О рваной туфельке, которую я оставила в день бала.

Может, я и Золушка, но Закари Сан — не мой прекрасный принц.

Без лишних слов я начала собирать коробки с обувью и выбрасывать их в окно.

Закари Сан мог купить себе дорогу в большинство мест.

Но не в мое сердце.