Мое темное желание

81

ЗАК

ОСТАЛОСЬ 13 ДНЕЙ

Когда речь заходила о моей будущей кончине, я всегда задавался вопросом, когда это произойдет.

Не "если".

Не как.

Но когда.

Это казалось неизбежным.

В апреле мне исполнится тридцать четыре года — столько же было отцу, когда он ушел из жизни. Как он — больше, чем жизнь, опора общества, мой кумир — мог пережить меня?

Ответ — невозможно.

И поэтому я больше не пытался притворяться добропорядочным гражданином общества. Или даже участником цивилизации.

Я поддался своей гибели, перебегая из ресторана в ресторан, из гостиницы в гостиницу, выслеживая измучившую меня Эйлин Янг.

Проблема была в том, что я ничего о ней не знал. Не знал о ее предпочтениях и антипатиях. Где она пьет кофе и как проводит время.

Все, что я знал, — это то, что она действительно взяла академический отпуск и свалила в неизвестность.

Я взломал все, что мог.

Ее кредитные карты — неиспользованные.

Аккаунты в социальных сетях — заброшенные.

Электронные письма — все отвечены, кроме моего.

Том откинулся на моем диване, закинув ноги на подлокотник.

— Она не в сети.

— Тебя это забавляет?

Он подбросил вверх шарик от стресса и поймал его.

— Ты вообще Закари Сан?

Костяшки пальцев коснулись моей челюсти, где на четверть дюйма росли волосы.

— У меня перерыв между бритьем.

— То, что у тебя между ними, — это кризис среднего возраста. — Он позволил мячу скатиться на ковер. — Какого хрена, чувак?

Действительно, какого хрена.

Шесть дней назад я отказался от нормальной жизни, отменив все планы, встречи и совещания. Не говоря уже об Оливере и Ромео, которых я избегал как чумы.

Я проводил дни, глядя в окно, надеясь мельком увидеть Фэрроу в ее Prius. (Это случилось однажды. Я не видел ее лица, но знал эту задницу как свои пять пальцев.)

По ночам я бродил по коридорам своего особняка, отчаянно пытаясь уловить ее запах, который все еще витал в воздухе.

А в промежутках я преследовал свою будущую бывшую невесту, как помешанный, отчаянно пытаясь положить конец этому безумию.

Хватит.

Я выстрелил вверх.

Том вскочил на ноги и сел прямо.

— Куда ты идешь?

— В ее квартиру. — Я ворвалась в холл, переступая по две ступеньки за раз.

— В Нью-Йорке? — Он побежал трусцой, чтобы догнать меня, натягивая брюки. — Ее там не будет. Я попросил друга проверить.

И все же я должен был что-то сделать.

Что угодно, лишь бы разобраться с этим бардаком, с которым я должен был разобраться давным-давно.

Том бросил преследовать меня, когда я завернул за угол и скрылся в своем втором гараже. Должно быть, я напугал беднягу Йена своим небритым лицом, потому что он размахивал ключами как оружием.

Моему водителю потребовалось мгновение, чтобы узнать своего босса, и прошло целых двадцать секунд, прежде чем он опустил ключи.

— Мистер Сан?

— В аэропорт. — Я скользнул в машину, прихватив стакан из мини-бара. — КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Я планировал утонуть в собственных страданиях и в таком количестве скотча, чтобы заполнить олимпийский бассейн. Через перегородку на меня смотрели часы.

Я говорил себе, что выпивка до девяти утра делает меня пиратом, а не алкоголиком, и что сомнительная трезвость — это особенность, а не недостаток, когда ты миллиардер на пенсии.

Когда я приземлился в Нью-Йорке и появился в здании Эйлин, я уже не мог стоять прямо.

В метре от меня какой-то мальчишка сжимал в руках собачий поводок.

Он изо всех сил пытался удержать лабрадудля на месте, пока тот лаял на меня.

— Мама, Смити не останавливается.

Его мать наклонилась к щенку, покачала головой.

— Он всегда так делает с незнакомыми мужчинами.

Жизнь, познакомься с дном.

И все же…

Почему-то я знал, что мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я достигну настоящего дна.

Точнее, 13 дней.

Я должен был лучше представить себе свою будущую гибель.

Потому что на самом деле она не выразилась в огненном крушении.

Она проявилась в избитом сердце.

В жалких попытках ненормального человека собрать его по кусочкам.