Мое темное желание

84

ФЭРРОУ

ОСТАЛОСЬ 4 ДНЯ

— Как вы думаете, ребята, он приедет через четыре дня?

Я сидела перед мужчинами в моей жизни, расположившись на траве рядом с могилой отца. Веццали растянулся рядом со мной, положив голову мне на колено, даже когда он поднял половину своего маленького тела в воздух.

— Я имею в виду, что, по правде говоря, это всего лишь тридцать дней. Я пила дешевое вино, которое делали дольше.

Я раскрыла коробку с флэшкартами на коленях и порылась в рюкзаке в поисках ручки.

— Упс. Я не хотела, чтобы у тебя сложилось о нем плохое впечатление, папа. Зак замечательный. Грубоватый, немного странный, но именно это мне в нем больше всего и нравится.

Хватит откладывать это, Фэрроу.

Я вздохнула.

Конечно, мне хотелось поговорить с папой о Заке, но в основном это был предлог, чтобы избежать настоящего разговора, который нам нужно было провести.

— Думаю, пришло время стать серьезнее.

Я подтянула колени к подбородку, положив Веццали на отброшенный пиджак.

— Прости, что не навещала тебя. Мне нужно многое сказать, и каждое слово меня пугает.

Подул легкий ветерок, еще более прохладный для зимнего утра.

— Мне жаль, что ты принес все эти жертвы, о которых я никогда не знала. Мне жаль, что ты так много отдал ради того, чтобы я стала фехтовальщиком. И мне жаль, что я разрушила эту фехтовальную карьеру в захватывающей манере. Тебе стыдно за меня?

Порыв ветра ударил в меня, отбросив мою ручку на полфута.

— Ладно, ладно. Хватит погрязать в жалости к себе. Я поняла.

Я не знала, ухмыляться мне или плакать, поэтому прочистила горло.

— Мне жаль, что я не увидела тебя перед смертью. Мне жаль, что я не пришла вовремя, чтобы не дать тебя похоронить. Я знаю, ты всегда хотел, чтобы тебя кремировали, а твой прах развеяли в кафе-мороженом, где мы выбрали название нашей компании. Мне жаль, что я больше не хочу управлять кампанией в Мэриленде. И больше всего мне жаль, что я сейчас так сильно на тебя обижаюсь.

Я поработала большим пальцем над своей челюстью, выигрывая время и размышляя, как сказать следующую часть. Странно, что папа выбрал именно этот момент, чтобы заговорить в моей голове.

После того как я наконец поняла, как сильно на него злюсь.

Все в порядке, Фэр. Злиться — это не плохо. Это значит, что ты смирилась с тем, что заслуживаешь большего.

Я тяжело вздохнула, впиваясь пальцами в виски.

— Я злюсь на тебя. Хорошо, папа?

Так, так злюсь, что иногда трудно дышать.

Я поднялся на ноги и начал расхаживать.

— Я злюсь на то, что ты с самого начала знал, что Вера не хочет меня, и все равно остался с ней. Я злюсь, что ты не защитил меня, когда они издевались надо мной, даже когда ты должен был знать, насколько все стало плохо.

С голого дерева упала куча снега, и Веццали оказался в моих объятиях.

— Невежливо.

Я гладила его по голове и несла его, шагая взад-вперед, как будто это папа чуть не облил его снегом.

— Я имею полное право злиться из-за таких вещей. Ты должен был защитить меня. Как бы сильно ты ни хотел эту семью, я тоже твоя семья. Я тоже любила тебя. Я заслуживала защиты.

Мне хотелось плакать.

Смеяться.

Кричать.

Но в основном моя энергия резко упала.

Я опустилась на землю, устав от злости, желая выплеснуть все из груди, чтобы похоронить свой гнев на него.

— Я злюсь на то, что твоя идея обеспечить мне безопасность заключалась в том, чтобы отправить меня через весь мир. Именно поэтому я виню тебя в том, что не смогла увидеть тебя перед смертью. Я злюсь, что ты нарушил свое обещание и пропустил мой последний матч. И что этот матч разрушил мою жизнь, а ведь этого никогда бы не случилось, если бы ты с самого начала ушел от Веры.

Моя рука сжалась в кулак. Веццали рявкнул, почувствовав мое настроение, и провел языком по моей щеке.

— Я просто чертовски зла. Каждый раз, когда я думаю об этом. Почему ты не поставил меня на первое место, когда был жив? Почему ты ждал, пока умрешь? Теперь у меня остались только воспоминания, а они исчезли. Твои вещи? Заложены. Что я помню в своей голове? Со временем это улетучится, а мне так страшно.

Когда мои воспоминания о тебе исчезнут, смогу ли я вспомнить, каково это — любить безоговорочно?

В этом и заключалась проблема — отдать кому-то частичку себя. Как только они уходят, ты уже никогда не сможешь их вернуть.

Я подавилась слезами, осознав то, чего раньше не замечала.

— И больше всего мне жаль, что ты, должно быть, чувствовал себя таким одиноким. С женой, которая тебя ненавидит, падчерицами, которые хотят только использовать тебя, и единственным человеком, который любил тебя на другом конце света.

На мою щеку упал первый за день снег. Он растаял от жара моих эмоций и упал на подбородок, словно капля слезы.

Я смахнула его, схватила карты и рюкзак и поспешила к машине с Веццали, пока он не замерз.

На своей машине я доехала прямо до "Счастливых вихрей", усадив Веццали на столик под открытым небом. Я села на скамейку. На ту самую, на которой мы с папой сидели более десяти лет назад, придумывая список возможных названий для клининговой компании.

Dusty Divas и Minty Fresh (я).

Crystal Clear и New Beginnings (он).

В пять утра магазин еще не открылся. Мимо пронеслось несколько машин, но в целом мы с Веццали наслаждались тишиной, покоем и зарождающимся над горизонтом солнцем.

Я достала карточки и спичечный коробок и уставилась на слова, которые написала на них у папиной могилы.

Наши первые совместные соревнования по фехтованию. Ты был так горд, что чуть не подрался с другим отцом-фехтовальщиком. Он обиделся на то, как сильно ты болел за проигрыш его дочери.

Когда мисс Дрейк вызвала тебя на родительское собрание, потому что я сказала ей, что ты всегда высокий, но имела в виду, что ты выше меня. После этого ты пригласил меня в кино, и мы съели целых две большие упаковки попкорна.

В тот раз я спросила тебя, рождаются ли дети из живота. Ты ответил "да" и долгие годы позволял мне считать, что я появилась из твоего живота, потому что не хотел, чтобы я знала, что моя биологическая мать отказалась от меня.

Воспоминание за воспоминанием я впечатывала их в свой мозг.

Одно за другим.

Все мои любимые фрагменты отца.

А потом я положила их в жестянку, которую принесла с собой, зажгла спичку и сожгла их в пепел. Они разлетелись по ветру, кусочки папы разлетелись по всей улице — его прах был разбросан именно там, где он хотел.

Крошечную чайную ложку пепла, оставшуюся в баночке, я всыпала в медальон браслета, который купила на свои первые тренерские деньги, чтобы частичка отца навсегда осталась со мной.

— Если будет загробная жизнь и у нас появится еще один шанс сделать все заново, я все равно захочу, чтобы ты был моим отцом.