Мое темное желание

92

ЭТОТ ДЕНЬ

ЗАК

Вот вам и отсутствие ненужного риска.

К концу полета домой меня встретила сильная гроза. Я сидел за столиком, набрасывая то, что планировал сказать Осьми.

Кабина тряслась туда-сюда, и мой напиток упал на блокнот. Чай со льдом, а не скотч. Для этого мне нужно было быть трезвым.

Слова на странице росли, пока не расплылись.

Прекрасно.

Не то чтобы это имело значение.

Я записал примерно три слова, застряв на том, как убедить Фэрроу провести со мной остаток жизни.

— Мистер Сан? — Стюардесса подошла ко мне, держась за край стола для поддержки. — Мы летим в условиях сильной турбулентности. Капитан посоветовал вам пристегнуть ремень безопасности.

— Лететь безопасно?

— Уверена, что да.

— Только ответы "да" или "нет".

Она одернула юбку-карандаш, разглядывая кабину пилота.

— Я спрошу второго пилота. Минутку.

Когда она скрылась, я вернулся к более серьезной проблеме. У меня не было опыта общения с людьми, не говоря уже об отношениях.

Насильственный брак Ромео и Даллас вряд ли можно было назвать вершиной романтики.

Что касается Олли, то единственным его обязательством на сегодняшний день была правая рука. (И даже это можно считать сомнительным, учитывая, что в его особняке целое крыло отведено под секс-игрушки).

— Мистер Сан? — Второй пилот занял место напротив меня, поставив свой планшет на подставку. — На нашем пути внезапно разыгралась буря. Мы сейчас над Делавэром. — Он указал на пятнышко на карте. — Возможно, нам придется обойти бурю и кружить в воздухе, пока не станет безопасно приземляться.

Я посмотрел на часы.

— Это добавит времени к полету?

— Может быть, час, чтобы обойти шторм. Нет расчетного времени, как долго мы будем кружить, пока не достигнем порога видимости и не сможем приземлиться. — Он увеличил масштаб карты. — До посадки осталось чуть больше тридцати минут. У нас достаточно топлива, чтобы продержаться десять часов, если понадобится.

Я не мог позволить себе даже минуты.

По словам Ромео, через пару часов Фэрроу будет участвовать в соревнованиях по фехтованию. Я планировал посмотреть все вместе с ней, после того как уговорю ее выйти за меня замуж.

Я выдержал его взгляд, отбросив в сторону свой испорченный блокнот.

— Мы будем продолжать лететь по этому пути.

— Мы не можем. С нами связался аэродром Потомак. Приземляться там небезопасно. Да и вообще где-либо в округе Колумбия.

— Мне нужно быть в Потомаке. Сейчас.

— Наш альтернативный выбор — приземлиться в Делавэре. До Потомака около четырех часов езды, но здесь тоже бушует шторм. Видимость лучше, но не очень.

— Безопасно ли приземляться?

— Безопасно? Да. — Он наклонил голову, слегка покачивая ею. — Комфортно? Нет.

— Давайте сделаем это.

По крайней мере, за рулем я гарантированно приеду до окончания мероприятия. Я не мог рисковать тем, что вообще не успею.

Второй пилот все еще маялся.

— Почему вы все еще здесь? — Я изогнул бровь. — Вам нужно лететь на самолете.

Видимо, не очень хорошо, потому что через несколько минут он упал вниз головой.

Меня качнуло вперед, и я рыкнул, когда мой живот впечатался в стол.

Стюардесса бросилась ко мне и проверила ремень безопасности, сильно дернув за петлю. От очередного сильного толчка она отлетела в кресло напротив меня.

Она втянула себя в сидячее положение, борясь с каждым жестоким толчком.

— Пристегнитесь, мистер Сан.

Ни хрена себе.

Я поднял окно и уставился в бездну. Белые конфетти проносились мимо в метели алебастрового и серого цвета.

На середине нашего спуска снег превратился в дождь. Тяжелые капли разбивались о стекло.

— Здесь всегда так? — Стюардесса вцепилась в подлокотник, откинув голову назад. — Я работаю всего три месяца. Это мой первый шторм.

Я проигнорировал ее, пытаясь удержаться в вертикальном положении, пока самолет швыряло по кругу, как в блендере. Планшет второго пилота упал со стола на ковер, запустив свой плейлист. "I Want to Hold Your Hand" группы The Beatles.

От сильного толчка я впечатался головой в стену. Песня сменилась. "Bookends".

Та самая песня, которая играла, когда умер отец.

Внезапно я перестал слышать собственные мысли.

Машины гудели.

Дождь льет.

Меч и осьминог на окне.

Еще один резкий толчок.

Кулон.

Я подлетел на своем сиденье и с грохотом приземлился обратно.

Души бесценны, Зак. Постарайся защитить свою любым способом.

Я уткнулся подбородком в грудь, борясь с турбулентностью.

— Я стараюсь, папа.

Когда-нибудь ты научишься ценить прекрасное.

— Да, папа. Ее зовут Фэрроу.

Еще гудки.

Звездные влюбленные.

Гудок.

Я наконец-то научился ценить прекрасное, и я умру в воздухе, прежде чем увижу ее снова.

Широко раскрытые глаза отца.

Его туловище, столкнувшееся с моим.

Капля, капля, капля.

Самолет быстро снижался, прорезая дождь.

Ты в порядке, Закари. Ты в порядке.

— Нет, папа. — Я вцепился пальцами в ручки, почти отрывая их ногтями. — Мы падаем слишком быстро.

Грабли.

Кровь.

Нож.

Я не хотел ничего из этого вспоминать.

Шевеление папиных губ.

Его единственную слезу.

Его последние слова.

Мы с огромным грохотом врезались в взлетно-посадочную полосу. Моя рука отлетела в сторону и врезалась в окно.

Дождь хлестал с неба, как пули. Самолет затормозил, но я опустил голову на колени, сведя брови.

Его последние слова, его последние слова, его последние слова.

— Что ты говоришь, черт возьми?

Стюардесса отстегнулась и бросилась ко мне. Она положила руку мне на спину.

— Вы в порядке, мистер Сан?

— Нет.

Я, наконец, вспомнил последние слова отца.