Моей души незримая печаль...

И для кого я, в сущности, живу.

Да, я сегодня выпил. Ну, так что ж?

А ты играй, чтоб не было тоски.

Мелодия твоя, как острый нож,

Что сердце разрезает на куски.

И по щеке, заросшей щетиной

Пускай течѐт слеза - я не стыжусь.

Играй, скрипач, старинный кореш мой,

Играй о той, которой я горжусь.

117

Семье Романовых.

Им разбили прикладами лица,

И тела кислотою залили.

Им уже ничего не приснится,

Их безжалостно, зверски убили.

Боже мой! Эти юные дети

Так пожить в этом мире спешили,

Так хотели остаться на свете,

Но мечту их прикладом крушили.

Эту жизнь без конца и без края

На поляне в лесу оборвали.

Стала пухом земля им сырая,

Та, в которую их закопали.

Позабыли надолго потомки,

Как детей тех загубленных звали,

И империи старой обломки

На кострах революций сгорали.

Им разбили прикладами лица,

Изуродовав их в кислоте...

Так не стало царя и царицы,

Так не стало их милых детей.

118

Бегут года...

Нам не вернуть ушедших дней,

И нет нам в прошлое возврата.

Не повернуть назад коней,

Мы всѐ спешим вперѐд куда-то.

А как хотелось бы порой

Вернуться в детство на минутку.

Заняться старою игрой,

И покормить в сарае утку.

Побегать с палкой наголо,

Забраться на чужую сливу,

И заорать на всѐ село,

Когда отшлѐпают крапивой.

А вечером вдвоѐм с отцом

Пойти на речку, на рыбалку.

И из под курицы яйцо

Украсть и променять на скалку.

Не зная никаких забот,

Гулять, играть и веселиться...

Мы всѐ летим, летим вперѐд,

А надо бы остановиться.

Чтоб вспомнить радостный тот миг,

Остановив в пути коня.

Гляжу я в зеркало - старик

Оттуда смотрит на меня.

119

Осенние дожди.

Промчалось лето без возврата,

Дней солнечных уже не жди.

И календарь меняет даты,

А за окном идут дожди.

Не верь дождям, что вновь стучат

В твоѐ окно осенней ночью.

Дожди разлуки пролетят,

Не хочешь ты того иль хочешь.

Дожди отмоют добела

Души раскрытую страницу.

Чтоб ты опять в меня смогла

Как в юном возрасте влюбиться.

А осень вновь меняет краски.

Мы волшебства еѐ так ждѐм.

С деревьев листья, словно в сказке

Слетают золотым дождѐм.

Как тихо в парке в этот час,

Как будто здесь осталось лето.

Но свет его уже погас,

Я не хочу поверить в это.

Всѐ кончилось давным-давно,

Но верю, всѐ ещѐ вернѐтся.

А осень, как в немом кино

Над нами лишь дождѐм прольѐтся…

120

Моя печаль.

Я уезжаю, и быть может навсегда…

На своѐ счастье или на беду,

Бегут по рельсам в неизвестность поезда,

На тихой станции своей судьбы сойду.

Уходит поезд от перрона, дав гудок,

И за окошком уплывает всѐ, что было.

Исчезнет в прошлом этот маленький мирок,

Где ты меня, скорей всего, и не любила.

Прощай, прощай навек, моя печаль,

С тобой я больше не хочу встречаться.

Чтоб никогда сюда не возвращаться,

Во снах тебя не видеть по ночам.

Сижу в купе - какой с вагона спрос?

Я закрываю за собою дверь.

Мне тихо шепчет перестук колѐс:

"Всѐ будет классно - только жди и верь!"

И я гляжу, в окно уткнувшись лбом,

Как вдоль дороги тянутся столбы.

А где-то там, в тумане голубом

Меня заждалась станция судьбы...

Прощай, прощай навек, моя печаль,

С тобой я больше не хочу встречаться.

Чтоб никогда сюда не возвращаться,

Во снах тебя не видеть по ночам.

121

Немое кино.

Мелькают лица, как в немом кино.

Вся жизнь моя, как полотно экрана.

И вспоминать и больно, и смешно,

Но вспомнить надо - поздно или рано.

Все те года, что время унесло,

Одни быстрее, а другие - тише.

Пусть в жизни много раз мне не везло,

И голос мой почти уже не слышен.

Меняет жизнь причѐски и цвета.

Своих друзей узнаю я едва ли.

Меняются заветные места,

Где мы с тобою раньше отдыхали.

Нет той скамейки, вырублен тот сад,

И не горит знакомое окно.

Не повернуть мне прошлое назад.

Мелькают лица, как в немом кино.

О мои годы! Не спешите в даль,

Пусть вереница дней потише тянется,

Возьмите всѐ - и радость, и печаль,

Но только пусть любовь со мной останется.

122

Дождь.

Как это не грустно - но кончится лето,

Настанет пора золотистого цвета,

И осень, раскрасив привычно леса,

Разверзнет над нами свои небеса.

И дождь застучит по зонтам и по крышам.

Порою - чуть громче, порою - чуть тише.

Как - будто включает он свой метроном,

Стуча монотонно всю ночь за окном.

Осенний дождь стучит в моѐ окно,

Осенний дождь, а мне уж всѐ равно –

Ты не придѐшь, зачем любить, зачем страдать?

Осенний дождь, туманный силуэт,

Моей любви последней гасит свет.

Ну что ещѐ от этой жизни можно ждать?

Но краски тускнеют и падают листья,

И осень, как дворник, леса свои чистит.

Померкнут закаты, поблѐкнут рассветы...

Всѐ больше у осени серого цвета.

Всѐ меньше по улицам ходит народу

И что за гулянье в такую погоду?

Всѐ больше и больше стоят на балконе,

А дождь всѐ стучит и стучит в подоконник.

Осенний дождь стучит в моѐ окно,

Осенний дождь, а мне уж всѐ равно –

Ты не придѐшь, зачем любить, зачем страдать?

Осенний дождь, туманный силуэт,

Моей любви последней гасит свет.

Ну что ещѐ от этой жизни можно ждать?

123

Геленджик.

С криками чайки над пирсом летают,

Долго я слышу протяжный их крик

Я, к сожаленью, опять покидаю

Город и порт Геленджик.

Геленджик — это тѐплый и ласковый берег,

Геленджик — это чистая в море вода.

Мы с тобой расстаѐмся, но всѐ же я верю

Что опять возвращусь я сюда.

С берега в море монетку бросаю,

Чтобы вернуться сюда через год,

В северный край самолѐт летает,

Ждѐт нас снегов хоровод.

Вьюга метѐт и мороз принимает,

Но я к такому привык...

И каждый год нас с улыбкой встречает

Милый, родной Геленджик.

124

В тишине.

Пусть в тишине оставшихся минут

Звучит мой голос из магнитофона.

К тебе мои стихи ещѐ придут,

Придут в газете, в трубке телефона,

Лишь только сам к тебе я не приду-

Зачем терпеть насмешки и обиды?

И имя повторяя как в бреду,

С тобой при встрече не подам и виду...

Пусть в тишине оставшихся минут,

В такой противной, липкой тишине

Кассета щѐлкнет - не сочти за труд,

Поставь с начала, вспомни обо мне.

Марс.

Есть ли жизнь на Марсе или нет -

Разницы, представьте, никакой.

И пока никто не даст ответ,

И не дотянутся к ним рукой,

И не посмотреть в зелѐный глаз,

Щупальца конечно не пожать...

Может внуки сделают за нас

То, что я хотел здесь написать?

125

Баллада о шуте и королеве.

Однажды ночью пришла в часовню королева,

Решив, что там она находится одна,

Она молилась и заметила, что слева

Упала тень на пол с открытого окна.

А перед ней стоял первейший шут-повеса,

Что развлекал гостей у трона короля,

Его мальчишкой подобрали среди леса

И вот теперь он перед ней стоял, моля:

Святая Дева!- шептал малыш,

О королева - меня услышь.

И плакал шут, и слѐзы лились по щекам,

Прости за то, что я люблю назло тирану-королю

Люблю тебя и за тебя я жизнь отдам.

А королева та была ещѐ девчонкой,

Ей восемнадцать лет исполнилось весной.

Отдали замуж - и умолк еѐ смех звонкий,

А виноват во всѐм был муж еѐ - король.

Он пировал и на охотах был с друзьями,

Его заботили забавы и вино,

А юный шут, гремя своими бубенцами,

Той королеве сердце распахнул давно.

И на коленях стоя друг напротив друга

Два юных сердца вдруг забились в один лад.

А королевы этой лучшая подруга

К часовне с королѐм вела уже солдат,

Дверь распахнули и король мечом старинным

Пронзил насквозь свою жену, потом шута,

Потом обвѐл толпу взгляд глаз его звериный

И только шѐпот в тишине раздался там:

126

- Святая Дева! - шептал малыш,

О королева, меня услышь.

И плакал шут, и слѐзы лились по щекам.

Прости за то, что я люблю назло тирану-королю

Люблю тебя и за тебя я жизнь отдам.

Промчалось с той поры веков уже не мало.

И заросли травой те райские места.

На месте том, где та часовенка стояла

Сейчас растут два дивных розовых куста.

У одного из них цветы белее снега,

А у другого крови алой лепестки.

Вот так стоят там нынче шут и королева,

Они по-прежнему любимы и близки.

127

Дурманящий запах черѐмухи.

Дурманящий запах черѐмухи

За настежь раскрытым окном...

Простим мы друг другу все промахи,

Не станем грустить о былом,

Забудем обиды прошедшие,

Обнимемся крепко с тобой.

Наверное, мы - сумасшедшие,

Наверное, это Любовь.

Черѐмухи запах дурманящий

И цвета невесты цветы...

Разлился над речкой туманище,

Окутал луга и мосты,

Он скрыл все тревоги печальные,

Растаяв безоблачным сном.

На пальце - кольцо обручальное,

Черѐмухи куст за окном.

Разноцветная Земля.

Как прекрасна наша Мать-Земля:

Много мест, где я ни разу не был,

Вижу изумрудные поля,

А над ними с бирюзою небо!

Рек могучих вижу синеву,

Золото полей пшеницы спелой,

Алые закаты наяву,

И лечу над ними птицей белой.

Радуга повисла над землѐй,

Воздух весь наполнился озоном.

Всѐ сияет в мире чистотой,

И звенит малиновым трезвоном!

128

Снова осень…

Снова осень потихоньку начинается,

Снова летнего не хватит нам тепла,

И с деревьев листья тихо осыпаются,

Оголяя ветви-руки и тела...

И берѐзки вновь украсит позолотою,

Лист осиновый в багрянец нарядив,

Осень нагружает дворников работою,

Напевая незатейливый мотив.

И заплачут небеса дождями хмурыми,

И туманы по утрам густы, как сны.

Обезличенными серыми фигурами

Застывает лес до будущей весны.

Опустели гнезда. Щебета не слышно птиц,

Лишь вороны, хрипло каркая, летят.

И в толпе спешащей не увидишь лиц,

Прячут люди в зонтиках свой взгляд.

Осень снова в душах вырастит печаль,

Но не стоит унывать, ведь всѐ проходит.

Журавлиным клином улетает вдаль

Лето, оно осенью не в моде.

129

Бабочка-душа

Высокопарное искусство -

Писать, рифмуя эти строчки.

Мы в душу вкладываем чувство,

Где многоточия и точки

Сплетаются в заветный кокон.

И всем становится понятно,

Что место без дверей и окон

Всѐ ж существует, вероятно...

И в этом месте есть Свобода,

Свобода самовыраженья,

Что встретит радостно у входа

В известном нам стихотворенье.

Там есть Удача и Надежда,

На лирах Музы нам играют.

Неспешен шаг, мягка одежда,

И все давно друг друга знают.

Там есть камин, огонь играет,

Поленья ласково щекочет.

Там всѐ как-будто замирает,

И всѐ очнутся сразу хочет.

Там на столе, у самовара -

Баранки, сушки и медок.

И с чайным бархатным наваром

Смакуешь каждый свой глоток.

Там Мир... И умиротворенье,

Там Счастье в ясном свете глаз.

И я пишу, и вдохновенье

Меня несѐт волной сейчас.

Вложив в раскрытье все усилья,

Раскрою кокон не спеша...

И бабочкой, расправив крылья

Вспорхнѐт на свет моя душа.

130

Бабье лето!!!

Вот и наступили холода,

Небеса всѐ чаще стали плакать.

Не грусти, ведь это не беда,

Что дожди на зонтик будут капать.

Всѐ-таки чудесная игра,

На полянке, солнышком согрета,

Золотая Осени пора

И тепла кусочек - Бабье лето!

Есть ещѐ у Осени сюрприз,

Чтоб совсем нам не закиснуть где-то,

Получают люди главный приз -

Две недели будет Бабье лето.

На лугах роса, в лесах - грибы,

Соком наливается брусника.

Лето не сдаѐтся без борьбы,

Улетая с журавлиным криком.

О прошедшем незачем грустить,

Я куплю на поезд два билета.

Дождик будет где-то слѐзы лить,

Мы с тобой уедем в наше лето.

Две недели, пусть не вся, но жизнь,

В памяти свежи воспоминания.

Осень за окном листвой кружит,

Засыпая разочарования.

Всѐ-таки чудесная игра,

На полянке, солнышком согрета,

Золотая Осени пора

И тепла кусочек - Бабье лето!!!

131

Снова к нам пришла зима!

Выпал снег, не без причины-

На Покров, степенно, чинно.

Во дворе стоят машины,

Мужики меняют шины,

Светит солнышко в окошко,

Где-то дремлет чья-то кошка,

И сейчас гурьбой опять

Мы бежим во двор играть!

Слепим мы снеговика,

Ох, работа не легка!

И спросила Зина Вовку:

- Где для носа взять морковку?

Вовка отвечает Зине:

- Где? Конечно в магазине!

За окошком солнце светит,

Во дворе играют дети,

Звонко лает пѐс Дружок,

С неба сыплется снежок.

Снова шум и кутерьма,

Снова к нам пришла зима!

132

Старые

сказки на

новый лад.

Проза.

133

Вольные размышления о Колобке...

На просторах необъятной нашей матушки - России притулилась

деревенька. На холме, что омывался скудной водами речушкой, штук

15 изб стояло. В самой крайней, подле леса, что вросла по крышу в

землю, жили-были дед и баба.

Бабка 40 лет в колхозе отработала задаром - ни коровы, ни овечки не

отдал ей председатель. Дед по лагерям мотался, репрессирован был

дважды, лес валил в Новосибирске да сплавлял его по речке, что

зовѐтся Енисеем. Так и прожили, состарясь, не нажив добра ни грамма,

бабка со своим дедулей. Вот однажды дед по утру ткнул локтѐм под

ребра бабке, благо сии выпирали, как заправский радиатор:

- Ты сходи в сельпо, старуха и купи мучицы малость. Как вернѐшься -

испеки мне с мѐдом, маслом и сметаной, с пылу - с жару

колобочек! Подрумянь его, как надо да поставь на подоконник - пусть

немного остудится. Бабка тесто замесила, затопила жарко печку и часа

через 4 колобок у ней испѐкся.

Бабка окна распахнула, сквозняка пустила в избу, и поставила

студиться колобка на подоконник. Ентот хмырь, не будь дубиной,

спрыгнул вниз и покатился по тропинке в чащу леса в поисках

хорошей жизни.

Катится, не зная горя, вдруг ему на встречу Заяц:

- Стой, в натуре, блин горелый, - круто Заяц крикнул парню и

сверкнул при этом фиксой, что поставили на «зоне» при последней его

ходке.

- Ты чего без разрешенья тут по лесу чисто лазишь?

Здесь братва таких не терпит - враз «перо» под ребра вставит, даже

пикнуть не успеешь! Вобщем, за проход по лесу отстегни мне 300

баксов, а потом уж топай дальше, а не то сожру тебя я и запью

крутейшим пивом!

Колобок не растерялся: - Ты меня за лоха, что ли, держишь, фраер

косоглазый? Об меня сломали зубы пацаны из Подмосковья, у меня

пахан по «зонам» отмотал 4 ходки, и теперь он весь в «законе»,

воровской «общак» скирдует. Так что ты, бес лопоухий, дерни в

сторону скорее, о «базаре» этом помня! И, сказавши эту фразу,

Колобок потопал дальше, напевая чисто «Мурку» на еврейском

диалекте.

Так прошло не меньше часа, Колобок идѐт по лесу и подходит к

магазину с гордой вывеской у «Вольфа».

134

На витрине 6 на 9 что твоей душе угодно: начиная от жувачки и кончая

«Абсолютом». Есть на все сертификаты соответствия стандарту и хотя

товар весь «левый» - раскупается охотно, потому что монопольно Волк

торгует на полянке. Колобок подходит к кассе:

- Дайте выпить банку «Пепси», утолить бы жажду «Спрайтом»,

сохранить баланс кислотный, пожевав резинку «Орбит».

Волк в ответ ему: - А «бабки»? Здесь халява не пролазит, видно ты,

браток не местный и попал уже конкретно!

Колобок в карман за словом не полез – там не хрен делать, и Волку

ответил с ходу: - Ты чего ж, лохматый пудель, мне фуфло своѐ

толкаешь! Разве можно так с людями, у коих в Швейцарском банке счѐт

уж крышу превышает? А она у нас такая, словно Эйфелева башня, что

средь города Парижа рядом с собственною виллой Жана-Пьера

Колобкова, что вот тут с тобой, Волчина, на «базары» время тратит. Ну

короче, пѐс бродячий – ты затарь мне хавчик с пойлом, а не то тебя

налоги так конкретно запрессуют, что от этой твоей лавки места мокрого

не станет!

Колобок вновь покатился по тропе лесной меж ѐлок, мухомор ногой

пиная. Резво катится и видит, что тропинка вдруг упѐрлась, как баран, в

резны ворота. ПО периметру – охрана, тешатся мирской забавой,

кирпичи об лоб ломая, да завязывая в узел лом сеченьем дюймов в 40. –

Стой!, раздался резкий окрик, - пропускной режим нарушил ты,

безмозглая окружность! Ты глаза разуй – шлагбаум тут стоит и значит,

нету ходу дальше, блин горелый.

Это дача генерала по фамилии Топтыгин, здесь после боѐв неравных с

полчищами пчѐл лохматых, отдыхати он изволит, плавая в своѐм

бассейне с топ-моделями Плейбоя. Так что ты готовься, парень, старику

на угощенье – он таких, как ты, по сотне скушал и не

подавился. Колобок в кармане джинсов быстренько нашѐл бумагу, что за

подписью имперской ему выдали в Госдуме. – На кого батон крошите?

Нешто енти тугаменты вам, бродяги, не указка?

Мне сам Лев писал ту ксиву, чтобы всякие болваны мою мирную

персону запросто не тормозили! Дрожь взяла тогда охрану: - Не губи,

отец наш родный!

Мы тебя в любое время пропускать с поклоном станем, ведь работа

здесь не пыльна, да зарплата без задержек.

– Ладно, добрый я сегодня, так и быть – пока живите, генералу ж

передайте, что зайду к нему я в гости, проста так, от не хрен делать!

И вот с этими словами Колобок опять собрался в путь далѐкий и

бескрайний, как тайга, что за Уралом.

135

Долго шѐл он или не очень – мы про это не узнаем, только вот уж

окончанье – тропка вывела героя к пограничному селенью.

Строго здесь дела ведутся - за рубеж родной России многие свалить

хотели, да не тут оно и было!

Главная у них Лисица, в чине вице-адмирала промышляет на

таможне. Колобок пошѐл на хитрость: Я к тебе пришѐл, сестрѐнка,

чтоб за праздничным обедом порешать мои вопросы – сдѐрнуть

нафиг с тихой грустью за пределы государства.

Документы все в поряде, декларацию заполнил, так что пустячок

остался – твоя подпись тут, на визе. А Лиса, не будь профурой, взвод

ОМОНа вызывает, да с собачкой, что так чутко чует всяческую

бяку. Шмон устроили по-полной: не помог заморский паспорт, что с

печатью депутатской не у каждого в Госдуме.

Через час к Лисе с докладом командир ОМОНа прибыл: - Ничего у

парня нету. А рентгеном просветили вы его брюшную полость?

– Извини, мать, за промашку, не учли мы этот фактор, впредь такого

не случится. Покатили Колобушку на рентген и что же видят? В

животе у этой булки героин был упакован, весом килограммов 8.

– Расстрелять и без базара!

Так закончил путь свой дальний Колобок, что испечѐн был старой

хитроумной бабкой, что под старость лет решила бизнесом слегка

заняться.

Не прошла еѐ халява – так же будет и со всеми, кто решит закон

нарушить!

136

По макушку деревянный.

Жил в стране одной столяр, он пилил, сверлил, строгал.

Из рубанка вились стружки, жил он в тесной комнатушке,

Обстановки – никакой: стул кривой да стол пустой.

Так и жил он. Но однажды вспомнил он друге важном,

И пошѐл, плюя на вьюгу к старому Джузеппе – другу,

По прозванью Сизый нос и задал ему вопрос:

-Может, хлопнем по стакашке? Нет стаканов? По рюмашке!

Пьют вино, сев в уголке. Тут полено по башке

Как Джузеппе долбанѐт – он вскочил, как заорѐт:

Вот так Карло – удружил! Чуть башку не проломил,

Ты полено забирай и проваливай давай!

Карло взял бревно подмышку : -Извини, браток, за шишку,

Только это всѐ оно – сучковатое бревно.

- Ладно-ладно, ничего, забирай себе его.

Карло, как мышонок в норку приволок бревно в каморку,

Взял он острую стамеску и вонзил в полено резко,

А оно как заорѐт: - Осторожнее, урод!

Карло начал осторожно, как на то было возможно,

И часа так через два появилась голова.

Вроде всѐ. Но вот вопрос – чересчур уж длинный нос.

Как же звать тебя, противный? Карло молвил,

- Буратино!,- человечек отвечает. Что же это означает?

Это значит, окаянный, что насквозь я деревянный!

Дай еды какой-нибудь, есть хочу, аж не могу,

И одеться б не мешало, а не то зима настала!

Сделал Карло из носка что-то вроде колпака,

Куртку из цветной бумаги тоже сделал он бедняге.

Свой пиджак с хвостом павлина на букварь для Буратино

Он пошѐл и обменял. Тот же время не терял:

Обыскал он всю квартирку, в очаге проделал дырку,

Для болтливого сверчка не жалел он молотка,

А потом его страшило чуть в нору не утащило-

Это Шушера была, она тоже там жила.

Спас его папаша Карло, по-вороньи громко каркнув,

В крысу кинул он башмак – убежал трусливый враг!

- Вот тебе, сынок, букварь, в грязь ты мордой не ударь

И ступай учиться в школу, умным будь ты и весѐлым,

Ждѐт тебя всѐ впереди, ну давай, смелей иди!

И попѐрся Буратино мимо булок на витринах,

137

Мимо палок колбасы, мимо всей съестной красы

Прямо в школу. Тук глядит – кукольный театр стоит

И всего за пять монет можно всем купить билет.

Буратино продал книжку за билет и за коврижку,

И уселся в первый ряд, где «крутые» лишь сидят.

Свет погас в одно мгновенье, началось тут представленье,

Где Пьеро и Арлекино будут драться за Мальвину.

Голос тут раздался вдруг: - Буратинушка, наш друг,

Залезай на сцену к нам, всѐ поделим пополам.

Деревяшка не терялся, вмиг на сцену он забрался

И давай он там скакать, песни громко распевать,

Бегал, прыгал и орал, Карабас его забрал.

Он был злей степного льва – кончились его дрова,

Не прожарился баран. – Так что лезь в очаг, братан!

Что вы, сударь, не могу – я проткнуть его могу,

Как проткнул горшочек с кашей, нарисованный папашей!

Карабас аж обалдел, посинел, позеленел,

Отнялся на миг язык, чтоб потом сорваться в крик:

- Ты мой милый, дорогой, дам тебе я золотой,

А потом ещѐ четыре, не болтал чтоб о квартире.

Ты отцу еды купи, чтоб не сбросил он коньки,

Да про куртку не забудь, я зайду к вам как – нибудь.

Буратино попрощался и в обратный путь собрался.

А про эти чудеса знают Кот уж и Лиса.

Лишь за угол завернули, Буратино тормознули:

- Слышь, братан, не видеть воли, есть неподалѐку поле,

Там ты деньги посади, посоли, полей и жди.

Утром дерево взойдѐт, ведь кто ищет – тот найдѐт!

Вместо листьев – золотые, все блестящие такие.

И на них, не будь дурак, купишь красный ты пиджак,

Цепь на шею, телефон, Мерседес, магнитофон…

Размечтался Буратино, деньги в землю он закинул,

Закопал их, посолил и водой сырой полил.

А Лиса и Кот бегут и полицию зовут:

- В поле жулик там сидит, наши деньги сторожит,

Срочно надо его брать и тюрьму скорей сажать!

Взяли Буратино сходу и швырнули прямо в воду

Места не было в тюрьме, так что гнить тебе на дне!

Деревянный Буратино въехал носом прямо в тину,

И вода вся замутилась, тут плывѐт к нему Тортилла:

- Что случилось, дорогой? Что ты дѐргаешь ногой?

Всех лягушек распугал, Буратино зарыдал:

138

Кот с Лисой меня «обули», на пять баксов киданули,

Я повешусь, удавлюсь, в кипятке живым сварюсь.

Ладно, ладно ты не очень разоряйся, между прочим,

Дам тебе я, друг ты мой, ключик, тоже золотой,

Выпал он у Карабаса из кармана после спаса.

Был пьянющий он в дугу, а про дверцу - ни гугу!

Сам еѐ найдѐшь, дружище, а меня уж дети ищут.

Буратино из пруда вышел и пошѐл туда,

Где среди деревьев древних было здание харчевни,

А в харчевне той, как раз с Дуремаром Карабас

Ели мясо, пили водку, на столе была селѐдка,

Золотистый каравай. – Эй, хозяин, наливай

Нам из этого кувшина! А сидел там Буратино,

Он завыл и говорит: - Открой тайну, паразит!

Тайну ключика скажи, да про дверцу доложи!

Карабас затрясся аж, позабыл про свой кураж,

И сказал, как Питер Марло: - Дверь в каморке папы Карло!

Буратино закрутился, а кувшин, упав, разбился,

И на зайца в тот же миг Буратино сразу прыг,

И помчался во весь дух, Карабас за ним – бух, бух.

Деревяшка на пригорке видит папину каморку

И летит он к ней стремглав, как хорошая стрела.

Папа оторвал холстину, Буратино ключик вынул,

Вставил в скважину он ключ. Дверь открылась – снизу луч

Старой лампы сильно светит, и пошли отцы и дети

Вниз по лестнице крутой, а от лампы свет такой

Светит яркий и противный, взял еѐ наш Буратино

И потѐр разок один. Тут из лампы вылез Джинн.

- Слушаю и повинуюсь, о хозяин, я волнуюсь,

Думал я ты – человек, ты ж из чурки чебурек.

В лампе я четыре века, из полена в человека

Превращу тебя я сразу, будешь ты крутым, зараза!

И папаше, наконец, купишь ты пальто, подлец,

Будет вилла на Канарах, вертолѐтов будет пара,

Будет всѐ, о чѐм мечтал, в банке целый капитал

И красавица – жена будет век тебе верна,

А счастливей всех отец – Папа Карло, молодец!

139

Басня о Солдате и Змее Горыныче new edition.

Дела давно минувших дней

Уж в омут канули глубокий,

Когда среди лесов, полей

Где голос чистый и высокий

Орал настойчиво - Налей!

На Русь напал трѐхглавый Змей.

Гонец примчался. Рожа в мыле:

- Напал залѐтный супостат!

Царю немедля доложили,

Того чуть не хватил Кондрат,

Но царь извѐртливый был гад,

Велел собрать лихих ребят.

Был кликнут клич, бойцы съезжались,

На битву ратную стремясь.

Сверкал булат, знамѐна рвались,

И что не молодец - то князь,

А Змей хвостом по морде - хрясь!

И молодец слетает в грязь.

Недолго эта сеча длилась,

Бойцы в грязи, и Змей устал.

Луна на небе утвердилась,

Как будто кто еѐ позвал...

Царь от досады заикал

И спать пошѐл на сеновал.

Поутру вышел весь измятый,

В исподнем - стебельки травы.

- Позвать немедленно Солдата!

Ну не сносить, Змей, головы,

А их у Змея три, увы...

И все друг дружку лишь на "Вы".

Служивый хлопец был бывалый,

Суп с топора умел варить.

Не раз спасал он генералов,

А то б башки им не сносить,

140

И воевать он мог, и пить,

Любую мог уговорить.

Вот царь даѐт приказ Солдату:

- Ты супостата победи!

Сребра не пожалею, злата,

И орден будет на груди!

Ведь скоро дембель впереди,

Ну вот те крест! Давай, иди!

Солдат пошѐл во чисто поле,

Где, доедая лошадей,

Резвился Змеюшка на воле,

И в ежечасности своей

Он становился всѐ круглей,

И сытый взгляд из - под бровей...

- Желаю здравствовать, летучий!

Скучаешь, батюшка, поди.

По небу погонял бы тучи,

Чтобы не шли у нас дожди,

Толкал бы речи, как вожди...

- А ну, служивый, подожди!

- Послышалось мне, что ли, это?

Сказала перва голова,

- Внатуре, тут базара нету,

И что за кипеж здесь, братва?

(За «феню» мы простим поэта –

Со сленгом он знаком едва).

Вторая пламя изрыгнула,

Спалив берѐзку до корней.

А третья шею изогнула

Солдату молвя: - Дуралей,

Мы всѐ ж Дракон, а ты нас – змей…

Обидно, стало быть, ей-ей.

- Прослышал я, что ты умеешь

Свистеть во все три головы,

Да, вы - Дракон, но лучше Змея

Свистеть никто не мог, увы.

141

Змей свистнул. В поле нет травы…

Оглохли сразу две совы.

- Смешно, голубчик, в самом деле,

Дай я попробую сейчас.

И чтоб глаза не улетели –

Зажмурься, словно в первый раз!

Солдат дубиной промеж глаз

И со всего размаху - хрясь!

**************************

Контузия прошла недавно.

И нынче в зоопарке Змей

Ведѐт себя прилично, славно,

Катает на спине детей.

И песни, словно соловей

Поѐт среди густых ветвей.

А что Солдат? Звезду Героя

Царь самолично прикрутил,

И всенародно Змеебоем

Его тот час же окрестил.

Солдат царя за всѐ простил

- Ведь мы же братья, чай, с тобою!

Мораль закончит сей рассказ:

Свистит – дубиной промеж глаз!!!

142

Сказ о рыбаке и рыбке new edition.

Где-то в Сочи иль в Крыму жил старик в своѐм дому.

Со своей он жил старухой, часто был старик «под мухой»,

Тридцать лет ловил он рыбу, для колхоза, за «спасибо»,

А последних года три дед сушил лишь … сухари.

Раз старуха на рыбалку выгоняла деда палкой:

- Чтобы ты, козѐл вонючий наловил мне рыбы кучу!

Засушу, куплю пивка, да намну тебе бока.

Дед всегда послушным был. Сеть свою он прихватил

И поехал в сине море гордо реять на просторе.

Первый раз он сеть закинул – ничего с неѐ не вынул.

Во второй раз сеть закинул и пустую клетку вынул,

Видно кто-то с парохода бросил эту клетку в воду.

Третий раз он сеть закинул, подождал и Рыбку вынул.

Рыбка вдруг заговорила: - Отпусти меня, мой милый,

Я достану с полуслов от трусов и до часов!

Принесу тебе дублѐнок, джинсов фирменных – «варѐнок»,

Шапку с норки иль ондатры, ну а хошь – кардан от Татры,

Может быть, ты хочешь «тачку»? В бардачке «лимонов» пачку?

Али собственно метро? Хочешь? Будет всѐ без слов!

А наш дед, расправив плечи и приняв назад дар речи

Пораскинул, поразмыслил, отогнал дурные мысли

И сказал, развеяв дым: - Сделай лучше молодым!

Симпатичным, не женатым, чтоб одет я был богато,

Да и то, что говорила, да смотри, чтоб не забыла,

А не то швырну об лодку да коту отправлю в глотку!

Да, ещѐ забыл одно я – сделай из меня Героя!

Чтобы всякий меня знал, уважал и обожал!

- Ладно, сделаю. Но стой и глаза свои закрой,

143

Как до трѐх ты сосчитаешь – так всѐ это обретаешь!

Дед глаза свои закрыл, сосчитал, открыл и взвыл,

На него в атаку шли … танки, было всѐ в пыли,

Сразу понял дед – Война! А граната то одна…

Вот конец пришѐл мне, видно. До чего ж сейчас обидно,

Что я сам себе присвоил чин посмертного Героя.

А конец у этой сказки прост и грозен, как Мамай:

Чтоб тебя не обманули – рот поменьше открывай!

144

Подвал Фредди.

Десятилетний Билли очень боялся подвала. Сколько бы не уговаривала

Мама, сколько бы не грозился Отец – Билли патологически не мог

переступить порога двери, ведущей в подвал. Его пугали невнятные

звуки и шорохи, раздававшиеся порой из зияющей пустоты, скрип

половиц и звуки капель воды, падающей из не до конца закрученного

крана.

В последнее время у Отца все чаще случались срывы: на работе не

складывались отношения с начальником, соответственно и денег он

получал маловато. Всѐ чаще его стали видеть в пабе напротив

парфюмерного магазина, сидящего за барной стойкой со стаканом

низкосортного виски. Всѐ чаще в доме не хватало продуктов, всѐ чаще

между родителями происходили ссоры, нередко заканчивающиеся

побоями. Мама тихо плакала, сидя в гостиной, пока Отец не заваливался

спать на диван. Билли иногда слышал тихие всплакивания Матери, но

боялся подойти.

В редкие тихие вечера, после того, как Мама целовала его на ночь и

желала «спокойной ночи», Билли доставал из-под подушки фонарик и

записную книжку с карандашом. Это был его самый лучший друг – его

Блокнот, святая святых его чувств, эмоций и переживаний. Мальчик

записывал туда всѐ, что случалось в его жизни, каждый день. На

страницах Блокнота иногда появлялись странные рисунки невиданных

существ, которые, как думал Билли, могли быть источниками шума в

подвале. Это было похоже на сгустки материи, на комочки шерсти с

шестью ногами, на покрытые чешуѐй головы непонятных существ.

Билли почему-то представлял их именно так.

Настал Сочельник. В ожидании праздника Билли играл в гостиной возле

ѐлки в мячик со своим щенком Эдди. Мама на кухне готовила еду, Отца

не было… Мячик, в очередной раз отскочив от стены, пролетел мимо

ладошек мальчика и покатился в сторону подвала. Как назло – дверь

оказалась не закрытой, и мячик, докатившись до неѐ, весело запрыгал по

ступенькам вниз. Это была катастрофа.

– Неееет! - закричал Билли.

Внезапно открылась входная дверь.

– Чего орѐшь? - раздался Отцовский голос. Он еле стоял на ногах после

изрядной дозы спиртного.

145

- Мячик…он…туда,…а я… - Билли невнятно пытался объяснить

ситуацию, но сбивался от испуга.

- Так иди и достань его, и прекрати ныть, тряпка, - сказал Отец, и

пригрозил – А не пойдѐшь сам, тогда закину тебя вниз и запру дверь, для

профилактики.

Мать попыталась вмешаться, но тут же получила по лицу.

- Я воспитаю из тебя мужчину, - не унималось пьяное животное, когда-

то бывшее его Папой, - пошѐл вниз, и без мяча не возвращайся!

Из распахнутой двери повеяло холодом, он пробежал по спине Билли

огромными мурашками. Ребѐнку было страшно, он дрожал от ужаса

предстоящей встречи с неведомым…

Едва он вступил на вторую ступеньку, как дверь захлопнулась.

Лампочка горела неровным светом, покачиваясь из стороны в сторону.

Паутина, клочки пыли висели повсюду и иногда покачивались в такт

движения слабого ветерка.

- Я смогу, я не должен бояться - повторял мальчик вслух. Ступенек

было девять. Наконец он встал на дощатый пол подвала. Доски

скрипнули, издав слабый звук, который Билли и слышал изредка.

- Значит, не показалось. Этого он и боялся больше всего - Значит,

тут точно что-то есть…

Мячика видно не было. Вторая лампочка тускло горела посредине

подвала. Билли с опаской двинулся к центру подвала. Внезапно он

боковым зрением даже не увидел, а ощутил какое-то движение по

полкам справа от себя. Оглянувшись, он не увидел абсолютно

ничего.

Пустота была вокруг, пустота держала в напряжении его целиком,

пустота пыталась завладеть его сознанием… Билли оцепенел, страх всѐ

больше наполнял его сердце, вгрызался в душу, овладевал разумом.

Мальчик закрыл глаза и опустился на пол, адреналин зашкаливал, и его

тончайший запах распространялся по подвалу. Шорох раздался совсем

рядом.

Билли открыл глаза. Перед ним стояло Нечто: оно не было похоже ни на

что вообще, названия этому невозможно было даже придумать. И тут

Билли скорее мысленно, чем физически, закричал:

- Что Вам надо от меня?

Нечто колыхнулось, и внезапно Билли услышал голос:

- Не бойся, мальчик, я не кусаюсь.

146

- Странно, - подумал Билли, - а ведь я его понимаю.

- Мячик… он… укатился…

- Этот? - Нечто держало его мяч перед собой.

- Да, это он, - сказал Билли, - можно мне его взять?

- Конечно, это же твоя игрушка, - ответило существо.

Билли взял мяч в руки. Нечто коснулось руки мальчика, и ребѐнок

ощутил тепло, исходящее от существа.

- А Вы не такой уж и страшный. Кто Вы?

- Говоря научным языком – я положительно заряженная эктоплазма, а в

народе нас называют по-разному, кто-то Хранитель, кто-то Хозяин, кто-

то просто зовѐт Домовой. А меня зовут Фредди. Вот только видеть и

слышать меня могут только дети…

- Домовой! Так вот Вы какой, так это Вы ходите по ночам и скрипите

половицами? Это Вы шуршите ночью и открываете кран?

- Ну да, это я. А что же мне делать по ночам ещѐ? Мы – Домовые,

отдыхаем днѐм, а по ночам следим за домом.

- А Вы приходите ко мне в комнату, у меня много игрушек…было, пока

Отец не повыбрасывал почти все.

- Не переживай, почти все твои игрушки у меня, здесь, в подвале. Я их

подбирал, чинил и хранил все это время.

В воздухе появились солдатики, те самые, которые Мама дарила Билли

на его 5-й день рождения. По щеке мальчика скатилась слеза,

предательски блеснув в отражении лампочки, а горло сдавил немой

спазм.

- Мне страшно теперь возвращаться наверх, Отец выпил лишнего и

ударил Маму.

- Ничего не бойся, Билли - сказал Домовой, - я могу тебе помочь с этой

проблемой. Дверь подвала открылась и пьяный голос Отца проревел:

- Ну где ты там, тряпка? Давай выходи.

Билли молчал. Пьяньчуга не унимался:

- Я сколько могу повторять? Моѐ терпение кончается, я сам сейчас

спущусь и научу тебя уму-разуму.

Он сделал шаг на первую ступеньку, держась за стену. Внезапно рука

ощутила пустоту и тот, кто недавно был Отцом Билли и мужем его

Матери полетел вниз головой. Последняя мысль промелькнула в его

пропитом мозгу:

- А ведь в бутылке ещѐ оставалось немного виски…

147

Приехавшие на место происшествия полицейские обнаружили в подвале

дома тело мужчины со сломанной шеей. Опрос супруги покойного

показал, что тот в состоянии алкогольного опьянения поскользнулся на

лестнице и упал. Прибывшая бригада скорой помощи констатировала

смерть и обнаружила в зажатой руке трупа насколько волосков

неизвестного происхождения…

Билли с Мамой сидели на кухне. Мальчик тихонько напевал весѐлую

мелодию из мультфильма, Мама пекла оладьи.

-Ммм, с джемом, да ещѐ с клубничным? – спросил незримый голос.

- Да, ваш любимый, приятного аппетита, - ответил мальчик.

Вечер клонился к закату, ветерок играл в кронах деревьев молодой

листвой. Детство продолжалось, печать и грусть прошли. Билли с

Мамой зажили новой, нормальной жизнью. И теперь у мальчика

была Тайна, которой он потом поделится со своим Сыном…

Имя этой Тайны было Фредди...

148

... жили они долго и счастливо!

Здесь логически должен быть счастливый конец, happy end, бла-бла-бла

и т.д. и т.п.

Но меня терзает смутное сомнение (как Ивана Васильевича Буншу из

одноименного фильма про смену профессии) - а так ли долго и так ли

счастливо будут жить герои?

И вот что лезет в голову: вопрос первый - а как долго?

В каком эквиваленте это понимать? Во временном периоде долго - это

сколько, по-вашему? 100, 200 лет, ну а может они как горцы, будут жить,

пока им башку не отрубят? А может они будут постоянно

реинкарнироваться туда-сюда обратно? Буддисты эту хрень

придумали…

Ну ладно долго, а вот счастливо?

Это каким мерилом можно измерить, с какой позиции рассмотреть, под

каким микроскопом? Счастье - это понятие абстрактное, это некая

эфемерная субстанция, его нельзя измерить, невозможно взвесить или

пощупать. У каждого оно своѐ, это самое Счастье. И полюбому, у героев

наших счастье тоже не может быть одинаковым априори, исходя даже из

того, что он мужчина, а вот она то женщина! Мужику что, много ли для

счастья надо? Пожрал, поспал, поссал - и аллилуйя, а если ещѐ и на

рыбалочку выберется, да на бережку под водочку юшки похлебает - всѐ,

сливайте воду, жизнь удалась!

А вот у прекрасной половины всѐ по-другому... Из дому ни на шаг, пока

макияж не наложит, да волосы не приведѐт в порядок, пока гардероб

весь не перетрясѐт с криками " Мне нечего одеть!", подразумевая, что

пора на шоппинг. Да и после оного не дай Боже увидеть на подруге

точно такую же шмотку! Всѐ, сливай масло - третья мировая началась!

Опять же о шмотках:

Мужчина, он же самец по своей природе, ему шкуру на плечи, да дубину

в руки дай – он сам себе занятие найдѐт, толи в войнушку погамать, толи

за продуктами сгонять. Опять же мужчина не привередлив, на Новый

год носки подарят – уже хорошо, главное, чтобы на утро 1 января

рассольчик был. На работе спецовку бесплатную дадут на 1,5 года –

зачем ещѐ деньги тратить? Дома можно и в трениках с оттянутыми

коленками ходить, да в замызганной майке – всѐ равно никто не

приходит в гости, а соседи к данному облику уже давно привыкли.

Женщины коварны – немного лести, пузик почесать «кабанчику»,

немного вчерашнего борща… и вот бюджет плавно перекочѐвывает в еѐ

карман. Поход по магазинам снимает стресс – об этом знает каждая

дама, вот и снимает его так, как может…или как позволяет содержимое

недавно отнятого мужского кошелька.

149

- Блиииин, ноготь сломала, - раздаѐтся истошный крик, за которым

следует далеко идущая тирада, в которой вспоминаются всѐ

родственники супруга до десятого колена, лучшие подруги, их мужья и

собаки, и так до тех пор, пока взгляд не выделяет в хаосе происходящего

что-то новое – шляпку, салатик и прочее, то есть все, из чего можно

сделать скандал.

Тут небольшое лирическое отступление в прошлое.

Вот говорят – время лечит. Вопрос: лечит что? Геморрой или гайморит?

Время что, доктор? Кому оно давало клятву –Гиппократу? Ну а может

Хроносу?

Судя этой логике, столетние старцы совершенно здоровы! Аааа, забыл –

они же горцы (про башку напоминать стоит?) Совершенно случайно

вспомнил японский фильм 80х годов прошлого столетья, «Легенда о

Нарояме» называется. Так вот, там жители деревни в сени горы с

одноимѐнным названием относили своих 70-ти летних родителей на

гору, дабы избавить остальных жителей от грядущего голода. О времена,

о нравы! Людей, которые дали тебе жизнь – и в горы, умирать голодной

смертью…

Так вот, к чему это я вспомнил – жили они и т.д.… А куда подевались их

родители?

Ладно герой, он же в 99 случаях Дурак, да ещѐ и незаконно рождѐнный.

А Она, где батюшка-царь то? Во глубине сибирских руд? Или на заднем

дворе заборы красит, чтоб тунеядцем не прослыть? Куда деваются

родители, когда сказка заканчивается? На заслуженную пенсию, что-ли?

Да откуда она у них возьмѐтся, в стародавние времена? Еѐ же только

недавно придумали, чтобы людям за пару лет можно было бы откинуть

копыта после 25 лет непрерывного трудового стажа. Да ещѐ и кинули со

страховой частью, но это уже лирика…

Так что живите как можно долго и как следует счастливо, ведь мы всѐ-

таки люди, а людям всегда есть во что верить, к чему стремиться и кого

любить. Любите друг друга, берегите любимых и близких вам людей, да

прибудет с вами ДОБРО!!!

150

Невыдуманные истории из жизни – Доширак.

2001 год. Дело происходило весной в городе Ухта, что в республике

Коми. В то время я работал в одной частной компании, занимающейся

строительством и ремонтом, бригадиром плотников. При ремонте и

отделке будущего офиса одной известной сотовой компании России у

нас в бригаде произошѐл такой случай:

Работала у нас бригада украинцев, в основном из Закарпатья, среди них

был Ваня - балагур и весельчак, человек - праздник, как сказали бы

сейчас, парни за глаза называли его "Огонь". Работали как обычно,

занимались своими делами - кто-то врезал замки в двери, кто-то стеклил

окна, кто-то занимался шлифовкой полов. Незаметно наступило время

обеда. Так вот Иван, дабы сильно не утруждать себя приготовлением

пищи, вскипятил чайник и залил кипятком находящуюся в миске лапшу

быстрого приготовления "Доширак", но перед тем под брикет лапши он

положил кусочек жареного куриного окорочка, принесѐнный из дома.

Через 5 минут еда была готова. Вот тут и началось веселье!

Ванька снял крышку с миски и со словами: - Ну, побачим, з чем у нас

ныне лапша!, - достал из - под лапши окорочок. - Ого, сегодня з

курицей!, - воскликнул он, и принялся за обед. Напротив его сидел

плотник Миша, тоже гастарбайтер, только с Молдавии. Через несколько

секунд глаза их повстречались взглядами, на лице Мишки было немое

недоумение. - Иванэ, а где ты берѐшь такую лапшу? , - на что Ванька,

подмигнув, ответил: - А в соседнем ларьке, там только вчера завезли,

ноу-хау у них - быстрорастворимая курица.

Обед прошѐл быстро, после чая - партия в "Козла" с перекуром и вновь

за работу. День ушѐл в небытие, да и хрен с ним. На следующий день

Иван принѐс кусок домашней колбасы и проделал с ним ту же

процедуру. После процесса доставания колбасы из - под лапши Мишка

не выдержал - выскочил и убежал в соседний ларѐк за "Дошираком".

Ещѐ через 10 минут мы лежали вповалку кто где и умирали со смеху,

наблюдая за Мишкиными манипуляциями: он вскрывал коробки одну за

одной, естественно, куриц, колбасы и прочих составляющих не было и в

помине. Наконец, после 20 коробки он остановился и, глядя на Ваньку,

спросил: - Иванэ, а где? Новый взрыв хохота сотряс стены бытовки.

Ванька с совершенно серьѐзным лицом взял одну из коробок, повертел

еѐ в руках и изрѐк: - А ты в каком ларьке то брал? В левом, - ответил

Миша. Та я же по-русски казав, шо в правом! Тильки бери с зэлэной

картинкой!

151

Мишка вновь убежал на улицу и вскоре принѐс ещѐ 20 коробок лапши с

зелѐными этикетками...

Смех не смолкал в течении получаса, с мокрыми от слѐз лицами ребята

хлопали Мишку по плечам, пытаясь объяснить ему, что Ваня пошутил,

но тот не понимал, что его так жестоко развели, еще и еще

переворачивал коробки, чтобы найти хотя бы следы от курицы. Наконец

смех утих, Ванька подошѐл к сидевшему на скамейке среди брикетов

лапши Мише и сказал фразу, от которой вся бытовка просто забилась в

истерике от смеха: - Шукай, Миша, в пузе продавщицы, мабуть

найдѐшь!

Вот такая история с "Дошираком" произошла у нас в начале этого века.

Сейчас уже нет в живых Мишки, да и хохлы уже в наших краях больше

не появляются, все больше в Лондоне евроремонтами занимаются, но

память нет-нет, да и напомнит ту весну...

152

Аленький цветочек new edition.

В чаще леса, где деревья подпирают кроной небо, есть поляна. На

поляне той живѐт лесное чудо, что зовѐтся Аникеем. Он рождѐн был той

старухой, что однажды заплутала в том лесу, грибы сбирая. Свистнул

ветер, и свершилось непорочное зачатье - забеременела бабка. Позади

девятый месяц, тут родился на свет божий волосатый, аки мамонт, как

циклоп с одним глазищем перекошенный ребѐнок. Бабка, увидав такое,

быстро ласты отстегнула и, прикинувшись поленом, проросла средь

бурелома. А детина одноглазый не тужил и две секунды - слопал

«СНИКЕРС» и порядок, а потом ещѐ штук сорок, что ж ему случится,

гаду? Так и стал он, как горилла, по деревьям ловко лазить, шишки

трескать, как бананы, запивать их «Кока-колой» и на все четыре зуба

соблюдать баланс кислотный, что со щѐлочью не дружит. Так, в забавах

молодецких, организм свой укрепляя, Аникей жил на отшибе и доволен

был собою. Страсть невинная водилась у лесного великана - вырастил он

на полянке здоровенный, как тарелка, что вещает все каналы, полный

семечек, подсолнух. Он холил его, лелеял, поливая только «Спрайтом»,

удобренья не жалея, мазал стебель маслом "Рама"

Вот однажды на поляну, еле двигая ногами, дед забрѐл, он в перелеске

собирал стеклопосуду. Смотрит дед и видит чудо: посреди лесной

поляны, как Останкинская башня, возвышается подсолнух, полный

семечек отборных. Дед просѐк, что на базаре, если он продаст всѐ семя,

то получит кучу «баксов» и поедет на Канары со своими дочерями, три

их было у дедули. Старшей было за полтинник. Средняя была дояркой,

часто путала с коровой здоровенного бугая и доила одну титьку, дѐргая

двумя руками. Ну а младшая - Лукерья, мастерица на все руки: топором

одним и матом вырубала из полена огромадный телевизор под названьем

"Панасоник ", двадцати пяти аршинов был размер диагонали! Из песка,

воды и глины смастерила холодильник, пусть продукты не боятся, что

сожрут их раньше срока.

Но вернѐмся на поляну. Старый хрыч вцепился в стебель, да как дѐрнет

он подсолнух, так и выдрал его с корнем. Только в тот момент завыло

что-то среди чащи тѐмной, да как треснет по мордасам, дед аж грохнулся

на копчик. Тут явился перед взором обезумевшего деда Аникей, как сыр

голландский в красной гладкой оболочке.

- Ты пошто растенье спортил,- заорал циклоп на деда, - ты его сажал,

скотина, чтобы так вот, по-козлячьи его выдрать с энтой клумбы? Вот

теперь тебя сожру я, запивая хладным пивом, чтобы стало не повадно

остальным по лесу шастать.

153

Дед взмолился:

- Я, в натуре, лишь хотел снести подарок дочке младшенькой,

Лукерье.

- Дочке, говоришь, зануда, - Аникей сказал сердито, - где ж то

видано, чтоб бабы, не спросив ничьих лицензий, лопали чужой

подсолнух? Вот тебе ответ, убогий: ты пришлѐшь ко мне Лукерью.

А попробуешь не сделать - я к тебе братву направлю,

исключительно боксѐров.

Дед со вздохом согласился - от братвы добра не будет: враз посадят

на паяльник да утюг на пузо кинут. Воротился дед в деревню,

рассказал он всѐ Лукерье, дочке младшей и любимой.

- Хрен с тобой, - она сказала, - заварил ты, батя кашу, но халява не

пролезла, за базар ответить надо. И поправивши бюстгальтер 45

размера, в лес потопала девица, - что же оставалось делать! Вот

припѐрлася на место, видит странную картину: обнявшись с сосной

огромной Аникей лежит, не дышит, знать кондрашка прихватила.

Подбежала к нему Лушка, обняла, как - будто сына и, склонясь к

зловонной пасти, крепко в губы засосала. Тут свершилось

представленье, что в народе кличут дивом: встал циклоп, расправил

плечи, спала шерсть с него на землю, глаз второй вдруг появился и

улыбка «Блендамеда» засияла ярче солнца.

- Ты меня освободила от великого заклятья, - молвил юноша

прекрасный, - так давай же поскорее мы поженимся с тобою и,

продав подсолнух фрицам, марок ихних поимеем килограммов так

15! А Лукерья, от такого небывалого на свете чуда чудного отъехав

мыслями уж за границу необъятнейшей России, молча лишь башкой

кивнула. И зажили они мирно среди моря-окияна да на острове

Багамском в тихой 100-этажной вилле с благами цивилизаций, что

водою ключевою бьют в бидэ и унитазы африканской фирмы

«Цептер», не ржавея и не старясь вот уже веков так сорок.

Так окончили мы сказку про подсолнух Аникея, что в народе

называлась просто – «Аленький цветочек».

154

Сказка о спящей принцессе new edition

Я вкратце расскажу вам о принцессе,

Что стала в одночасье королевой.

В естественном отборе и процессе

Еѐ маман рульнула, видно, влево.

И дочка родилась вполне здоровой,

Но только на папашку не похожа...

Кормили молоком из-под коровы,

И розовела у девчушки кожа.

Она росла, как подобает даме -

Среди придворной роскоши и шика.

Слегка надоедала папе с мамой,

Ну как слегка - до матерного крика...

Придворные певцы и музыканты

Уроки ей давали через силу,

Ну нету у неѐ, отнюдь, таланта!

И маму она как-то раз спросила:

- За что же мне такое наказанье?

Фигуры нет, ни голоса, ни рожи...

И королевы будущей сознанье

Конкретно заторможенное тоже.

На что ей мать, немного заикаясь,

Ответила, как камень с сердца сбросив:

- Я согрешила. И теперь я, каюсь,

Ведь твой отец - хромой пастух Иосиф...

Они с твоим отцом родные братья,

Но как-то друг на друга не похожи.

На нѐм лежало ведьмино проклятье,

Я думала, любовь ему поможет.

И я в стогу средь луга согрешила,

И были те секунды, словно вечность...

Нас испугала старая кобыла,

Которая паслась в лугах беспечно.

155

С тех пор Иосиф стал кривым, горбатым,

Сработало, видать, проклятье ведьмы!

Вдобавок стал ещѐ он глуховатым,

И зуб остался лишь один - передний.

Принцесса, с этих слов башкой поехав,

Замедлилась, как будто черепаха.

И завопила, как Эдита Пьеха,

А может быть - и как иди ты на х..!

Проклятие свершилось! Дева пала,

Заснула крепким сном, годам не властна.

Вот если бы ты, дура, не орала,

То вышло всѐ бы у тебя прекрасно!

И положили в башне сумасбродку,

Пока принц поцелуем не разбудит.

Она ж принцесса всѐ же, не уродка,

Ей нужен суженый, а дальше будь что будет.

Но шли года, а рыцарей всѐ нету,

Все в государстве вечным сном заснули.

Вода в реке, в тарелке две котлеты,

И стража во дворцовом карауле.

На грани двух веком свершилось чудо!

Каким-то ветром иль в лесу тропу попутав,

Явился принц неведомо оттуда,

Но видимо сюда, и это круто!

Он двери распахнул в дворцовой башне,

И по ступенькам весело поднялся.

Принцессу он увидел с рожей страшной,

И от того немного растерялся.

- Ну что поделать, раз судьба такая,

Придѐтся целовать, куда деваться!

Свершилось! Поцелуй! И принц, икая,

В своѐм поступке начал сомневаться.

156

С принцессы чары пали, словно кожа,

Она, как анаконда, полиняла.

И принц, еѐ увидевши, о Боже!

Аж побледнел - ну видно плохо стало.

Такой красы не видел он на свете,

И всѐ при ней - и личность, и фигура,

Другой такой не сыщешь на планете,

От Лихтенштейна и до Порт-Артура.

Он руку попросил еѐ и сердце,

Принцесса, поломавшись, согласилась.

Тут распахнулась в старой башне дверца,

Труба изо всех сил заголосила.

И королевство ото сна воспряло,

И вновь котлеты зашкворчали нежно,

И речка по камням вновь зажурчала,

И все проснулись, стало всѐ как прежде.

И свадьбу отгуляли так, как надо:

Там музыка гремела, не смолкая,

И танцы тоже длились до упаду,

И я сидел там, ус в вино макая.

А "Горько" все орали раз по 200,

И тосты " за любовь" провозглашали.

И королевой стала враз невеста,

И все еѐ по новой поздравляли.

157

Зима, Россия...

За заснеженным полем

Речка скована льдом.

Сколько грусти и боли

В том пейзаже родном,

Сколько тихой печали

Под снегами укрыто.

Прогорело свечами,

Всѐ, что было - забыто...

Словно смерч, полосою,

Пролетело над полем,

Полегло под косою.

Только звон с колоколен,

Только хмурое небо,

Да узор на стекле...

Замело землю снегом,

Воют вьюги во мгле.

Эх, родное раздолье!

Здесь так хочется жить!

За заснеженным полем

Речка в вечность бежит.

158

Оглавление:

Память - капризная дама 3 стр.

Че

р

н

о -

б

е

лы

й с

о

н.

81

с

т

р .

Цинковые гробы 5 стр. Ни о чем... 82 стр.

Чиновникам 6 стр. Зимнее детское. 83 стр.

Друзьям - афганцам 8 стр. На паперти. 84 стр.

Я не был в Чечне... 9 стр. Как - будто... 85 стр.

Уж 20 лет... 9 стр. Сын Зимы. 86 стр.

Памяти А. Свирчевского 10 стр. Обо мне. 87 стр.

Афганская доля 11 стр. Где родятся мечты... 88 стр.

Мне снится Афган 11 стр. Календарь любви. 89 стр.

Безжалостные 10 лет Афгана 12 стр.

В с

е

ле

нн

а

я . 90 стр.

Песня про десант! 13 стр. Гимн дуракам. 91 стр.

Письмо 14 стр. Завтрак. 92 стр.

Сашка 15 стр. Рассвет. 93 стр.

Time. 24 стр. Время как ветер. 94 стр.

Замѐрзшие сердца 26 стр. Полосы. 95 стр.

Последняя зима 27 стр. Ностальгия по детству. 96 стр.

Больше половины 28 стр. Покров. 97 стр.

Посвящение буровой вышке 29 стр. Река жизни. 98 стр.

Выходной 30 стр. Зимний пейзаж. 99 стр.

Детское 31 стр.

Б аллада о соколе. 100 стр.

Калика перехожий 32 стр. Моей любимой! 101 стр.

Песня про Ухту 33 стр. Старость. 102 стр.

Деньги 34 стр. Моим великим предкам посвящаю. 103 стр.

А у нас случилась вдруг зима 34 стр. В ожидании отпуска. 104 стр.

Ода налоговикам 35 стр. О жизни. 105 стр.

Ангел мой 36 стр. Бумагомарательность. 106 стр.

Первый снег 37 стр. Май 45-го... 107 стр.

Облака по небу. 38 стр. Generation I - Iphone, IQ, Internet... посвящается. 108 стр.

Посвящается язвенникам и трезвенникам. 39 стр. Ангел-хранитель. 109 стр.

Рыбачья песня. 40 стр. Ностальгия по весне 110 стр.

Колокольный звон души. 41 стр.

Д

о

с

е

нт

я

б

р

я 111 стр.

Размышления. 41 стр. Прости нас, Россия... 112 стр.

Белое платье. 42 стр. Метель. 113 стр.

Слова. 43 стр. По встречной. 113 стр.

Шахматная жизнь. 44 стр. О жизни... 113 стр.

Мелодия весны. 45 стр. Я ухожу... 114 стр.

Зимняя зарисовка. 46 стр. Твои глаза. 115 стр.

Не могу надышаться тобой. 46 стр. Странная любовь. 116 стр.

Матушка – Русь. 47 стр. Скрипач. 117 стр.

О счастье... 48 стр. Семье Романовых. 118 стр.

Деревня. 48 стр. Бегут года... 119 стр.

Памяти десантников 6-й роты... 49 стр. Осенние дожди. 120 стр.

Монолог Печали... 50 стр. Моя печаль. 121 стр.

Атланты Эрмитажа. 51 стр. Немое кино. 122 стр.

Рыбалка. 52 стр. Дождь. 123 стр.

Моей души незримая печаль. 53 стр. Геленджик 124 стр.

Оптимистическое. 54 стр. В тишине 125 стр.

Сказка на ночь - нашим мамам посвящаю! 55 стр. Марс 125 стр.

21. 12. 2012. 56 стр. Баллада о шуте и королеве. 126 стр.

Шоферам. 57 стр. Дурманящий запах черѐмухи. 127 стр.

Воробьи. Весенняя зарисовка. 58 стр. Разноцветная Земля. 128 стр.

Испанская ночь. 59 стр. Снова осень… 129 стр.

Видение из детства. 60 стр. Бабочка-душа 130 стр.

Печальная... 61 стр. Бабье лето!!! 131стр.

На брегах Печоры. 62 стр. Снова к нам пришла зима! 132 стр.

Святому Валентину 63 стр. Вольные размышления о Колобке... 134 стр.

Небо. 64 стр. По макушку деревянный 137 стр.

Герострату... 65 стр. Басня о Солдате и Змее Горыныче 140 стр.

О, Шанз-Элизе... 66 стр. Сказ о рыбаке и рыбке new edition. 143 стр.

Памяти Николо Паганини. 67 стр. Подвал Фредди. 145 стр.

Судьбы плетѐтся полотно... 68 стр. … и жили они долго и счастливо! 149 стр.

Старые церкви Руси. 69 стр. Невыдуманные истории из жизни – Доширак. 151 стр.

Жанна, дева из Орлеана. 70 стр. Аленький цветочек new edition 153 стр.

Сны. 71 стр. Сказка о спящей принцессе new edition 155 стр.

Судьба. 72 стр. Зима, Россиия... 158 стр.

Феникс. 73 стр.

Что останется после меня? 74 стр.

From Paradise. 75 стр.

Осень моей души. 76 стр.

Бывший Интеллигентный Человек. 77 стр.

Распутица. 78 стр.

Предчувствие Нового года.

79 стр.

Душа поѐт лишь о тебе... 80 стр.

159

"Моей души незримая печаль..."

Автор Рождественский А.В.

Книга выпущена при финансовой поддержке

Ухтинской общественной организации

"Союз ветеранов Афганской войны и событий в Чечне"

Составил Рождественский А.В.

Компьютерная вѐрстка и дизайн Звонилов В.В.

Подписано в печать 21.01.2015 г. Формат 148*210

Бумага офсетная 80 г/м2

Обложка мелованная 200г/м2

Условная печать 160 страниц.

Тираж 100 экз.

Отпечатано с готового оригинал-макета

в Студии дизайна и печати "Creative management"

г. Ухта

https://vk.com/creativ_management +79125095547

160