Глава 2. Куда Макар телят не гонял

Но все-таки слышим нередко

Сейчас, как тогда:

«Ты бы пошел с ним в разведку?

Нет или да?»

Из песни Темных веков.

– Вот они, голубчики, – блеклым голосом сказал Дарий Силва, когда танк въехал в высоченные распахнутые ворота заброшенного заводского корпуса.

– Игра началась, – добавил Тангейзер Диони, тоже глядя на экран.

– А игроки все те же, – уныло произнес танк.

Да, тут собрались все те же. Их хорошо было видно в лучах вечернего солнца, беспрепятственно проникающих в оконные проемы, – сотни полторы фанатов местного «Лурга» и примерно столько же приезжих, два часа назад, на стадионе, неистово болевших за свой «Тикабал». На трибунах им особенно развернуться не дали, и фанаты, как всегда, решили пообщаться после матча. На этот раз выбрав территорию старого завода на окраине Фортицы. Футбольный чемпионат был в полном разгаре, столицу Флоризеи посещали болельщики разных команд, и столичная полиция прилагала немало сил, чтобы город не особо страдал от таких набегов. Обычно стражи порядка худо-бедно справлялись с этой задачей, но когда дело касалось фанатов «Тикабала», приходилось прибегать к помощи армии. На главных магистралях появлялись танки. Полиция и армейцы брали в тройное кольцо оцепления территорию вокруг двухсоттысячника, а те, кто был равнодушен к футболу, старались в такие вечера не выходить из дому. Противостояние, а если называть вещи своими именами – ненависть фанатов соперничающих клубов постоянно подогревалась средствами массовой информации, принадлежащими представителям разных лагерей, и обстановка в столице в дни матчей была далека от идиллии. Положение дел в этом секторе жизни общества ничуть не улучшалось с Темных веков, и даже самые заядлые оптимисты не верили в то, что ситуацию можно изменить.

Стычки молодых, в большинстве своем, фанатов на стадионе и на улицах Фортицы удавалось предотвращать. Но тот, кто стремится на футбол с целью, в основном, пооскорблять и подраться, всегда найдут место для выяснения отношений. На окраинах столицы таких мест хватало, и бои там разгорались нешуточные. Если только вовремя не вмешивались силовые структуры.

В данном случае, боевая единица танковых войск Флоризеи – оперативный танк серии «Мамонт», снабженный квазиинтеллектуальной системой и именующий себя Бенедиктом Спинозой, успел к началу побоища – противостоящие стороны только-только начали сходиться. Знаменитый философ Темных веков и представить себе, наверное, не мог, что под его именем будет действовать боевая машина, созданная на планете Уралия, – там, в городе Челябе, находился крупнейший танковый завод Межзвездного Союза. Спинозу сработали с применением архамассы, которую добывали в недрах планеты Пятая Точка, и, может быть, поэтому, бронеход любил поговорить. Причем довольно часто изъяснялся не прозой, а стихами… точнее, стишками. Вот и сейчас, въехав в огромный цех и остановившись по приказу Дария Силвы неподалеку от ворот, он спросил сочным баритоном:

– Надеюсь, командир, стрелять не будем и по-другому головы остудим?

– Разумеется, – ответил Дарий. – Заодно и помоются ребята, причем бесплатно, и тепленькой водичкой. Так что, получается, не остудим, а согреем.

Фанаты, собравшиеся в давно оставленном без оборудования цехе, не обратили внимания на застывшую в отдалении громадную боевую машину обманчиво нежного розового цвета. Каждая группировка – красная и сине-белая – следила только за своими противниками. И зря. Фанаты не успели еще пустить в ход кулаки, как из танка по ним ударили струи воды. И не летний дождичек это был, и даже не ливень – от такого напора никто не устоял на ногах, и обе когорты понесло к стене цеха. Несостоявшиеся драчуны извивались на полу, даже не помышляя о сражении и беспокоясь лишь о том, чтобы не захлебнуться в теплой, но очень жесткой воде. Вода была не простой, а с доброй примесью успокоительного. Оно успешно и надолго смягчало самый буйный нрав – и стремление почесать кулаки быстро сменялось у фанатов желанием полюбоваться природой и подумать о своем месте в этом мире.

– Хватит, Бенедикт, – сказал Дарий и вызвал на связь уже знакомого экипажу постсержанта полиции. – Миртак, подъезжайте, можно забирать.

– Кстати, а как «Лург» сыграл-то с «Тикабалом»? – спросил Тангейзер.

Силва пожал плечами.

– Никогда не интересовался «Лургом». Я за своих болею, за вертскую «Гаволу». А столичным клубом пусть столичные и интересуются.

– Ничья, два – два, – сообщил танк. – На восемьдесят второй минуте «Тикабал» не забил пенальти. На форуме фортичане в один голос заявляют, что пенальти дали ни за что.

– Обычная история, – кивнул Дарий. – Пенальти в ворота хозяев поля всегда дают ни за что.

Танк задним ходом выбрался из ворот, развернулся и двинулся навстречу полицейским фургонам. Те уже пылили по усеянному каким-то хламом заводскому двору. Сейчас красных и полосатых рассортируют, и фанатов «Тикабала» увезут на вокзал – пусть едут себе в свой приморский город. А местные и сами до дому доберутся. Желания маршировать по улицам, выкрикивая речевки, у них после успокоительной водички не появится. А если все-таки появится – у особо стойких, – то переночуют в отделении полиции за нарушение общественного порядка, а потом две недели будут безвозмездно вкладывать свой труд в благоустройство и озеленение родного города.

– Еще один очень плодотворно проведенный день, – с какой-то тусклой интонацией произнес танк, оставив позади заводскую территорию и направляясь к окружной дороге, в сторону воинской части. – Великий подвиг – с соплячьем воевать. Надоело…

Тангейзер тихонько вздохнул и бросил взгляд на сидящего в соседнем кресле Дария. Тот молча прищурился и стиснул зубы.

Возражать не приходилось – служба в танковых войсках Флоризеи, куда перебрались с планеты Пятая Точка Дарий и Тангейзер, проходила бесцветно. И если бы не периодическое участие в обуздании футбольных фанатов, то и вспомнить было бы нечего. Нет, проводились в батальоне и учения, и какие-то там занятия. И увольнение можно было провести не в поселковом кабаке, как раньше, а в разнообразных питейных заведениях столицы… Ну, и в театр сходить, если захочется, и в музеи – батальон, где служили получившие новые звания подкапитан Силва и постлейтенант Диони дислоцировался в ближайших окрестностях Фортицы. Правда, город никак не тянул на звание мегаполиса, но был, конечно же, покрупнее Поселка-7 на Пятой Точке. Однако служба все-таки казалась обоим бывшим пограничникам пресноватой. Не было в ней риска, как во время дежурств у Пузыря, а ведь только риск делает особенно прелестной обычную жизнь. И уж никак нельзя было сравнить батальонное существование с походом по просторам Пузыря, закончившимся в подпространстве – Авалоне. И танк тоже был не в восторге от такой службы, и гораздо реже, чем раньше, говорил стихами. Да и вообще все больше молчал. Единственный «мамонт» среди «трицератопсов», он тяготился серостью теперешнего бытия и мечтал об исследовательском поприще.

Через некоторое время после возвращения танкистов из Пузыря прибыла на Пятую Точку целая комиссия: военные чины из самого Лисавета, ученые – творцы серии «Мамонт», представители челябского завода-изготовителя. Они подвергли уникальный танк тщательнейшей проверке, вели с ним многочасовые беседы – и наконец отбыли, так и не огласив своих выводов. Однако новые бронеходы этой серии в войска пока не поступали. Возможно, машина показалась членам комиссии чересчур умной, и с внедрением ее решили не спешить. А вдруг супертанк попытаются использовать разные сепаратисты? Во всяком случае, многие на погранзаставе считали, что опасения у комиссии были именно такие. А Спиноза тихо радовался тому, что его не пустили на переплавку. Впрочем, слишком дорого он стоил, чтобы закончить свое существование столь бесславно.

Покинув Пятую Точку, Дарий и Тангейзер побывали на Лабее, в гостях у Троллора и Эннабел, и встретили там Обера с Маркассой и Хорригора. Все получилось очень здорово, и рекой текли не только напитки «Сокоманской Империи», но и гораздо более крепкие. Помня об увлеченности красавицы-студентки цикломатрикой, Дарий еще до визита на Лабею потихоньку начал вникать в ее азы и запомнил кое-какие термины. Что очень поспособствовало его сближению с девушкой. Кстати, именно тогда Силва и узнал, почему наука о космоворотах называется именно так. Оказывается, творцом цикломатрики был берсиец Циклориендас Матрикандиленди…

Тангейзер, потерявший всякие виды на Эннабел, которая оказалась его сестрой по отцу, был несколько удручен. Однако вновь воспрянул духом, когда девушка познакомила его со своей однокурсницей Улей Люмой. Стройная шатенка с короткой стрижкой была не такой эффектной, как ее подруга, но очень даже ничего. Вполне во вкусе Тангейзера. И рост у нее был подходящий для отнюдь не гиганта танкиста – ее макушка едва доставала ему до носа, а это весьма немаловажный фактор благоприятного развития отношений. Специалист по танкам взахлеб рассказывал Уле о ТТХ боевых машин, их ремонте, обслуживании и эксплуатации, а старшекурсница с неменьшим упоением расписывала новому знакомому тонкости цикломатрики. И как ни странно, они вполне понимали друг друга.

Дарий вернулся на Флоризею, в свой опустевший после гибели родителей дом, а Тангейзер побывал в Дангобере и посмотрел, как устроила свою жизнь его мать. А потом отпуск у танкистов кончился, и они приступили к службе в отдельном танковом батальоне флоризейских вооруженных сил.

И окунулись в рутину…

…Подъезжая к КПП, танкисты увидели командира батальона Милицу. Он расхаживал поперек дороги, залитой светом прожекторов. Руки грузноватый постмайор сцепил за спиной, голову для противовеса наклонил вперед и вышагивал себе, дыша вечерним воздухом. Особенно полезным по причине подступавшего к самой дороге с обеих сторон хвойного леса, куда танкисты частенько наведывались за грибами. Судя по характеру маятникообразного перемещения по дорожному полотну, комбат Милица не только побывал на футболе, но и порадовал собственный организм вкусными спиртосодержащими напитками. Дежурный стоял у ворот навытяжку и, на всякий случай, дышал через раз. Хотя постмайор не отличался суровым нравом и был если уж не отцом подчиненным, то и не злым дядькой.

Спиноза деликатно сбавил ход до минимума. Завидев приближающуюся громаду «Мамонта», комбат остановился, повернувшись к бронеходу, и выставил скрещенные руки перед собой. А когда танк замер в десятке метров от него, поманил пальцем.

– Вылезаем, – скомандовал Силва. – Миле пообщаться приспичило.

– Очень мило, – скучным голосом сказал Тангейзер и встал с кресла.

– Мама мыла мылом Милю… – изрек танк. Снаружи его слов слышно не было.

Дарий и Тангейзер один за другим выбрались из бокового люка на дорогу и встали по стойке «смирно». Комбат неторопливо приближался к ним. Силва открыл было рот, собираясь отрапортовать по-уставному, но Милица мягко повел рукой, изобразив в вечернем воздухе нечто волнистое, и столь же мягко спросил плывущим голосом:

– Ну, что, бойцы, утихомирили подрастающее, значит, поколение?

– Так точно, господин постмайор! – тут же гаркнул Силва.

Комбат остановился перед танкистами, обвел их кротким, таким же плывущим, как и голос, взглядом и упер руки в бока.

– Небось, сами такими же были лет, значит, десять назад?

Десять лет назад Силва был совсем не таким, но не стал развеивать иллюзии командира.

– Так точно, господин постмайор!

– Знаю, знаю, – улыбнулся Милица и показал рукой, что подчиненные могут встать в свободную позу, как по команде «вольно». – Сам грешил по малолетству. «Давно уж знают все вокруг, что чемпионом станет «Лург»! Та! Та! Та-та-та!» Да, махались знатно… – он осторожно потрогал подбородок, и взгляд его стал задумчивым и теплым.

Видно, воспоминания были хорошие. И настроение у постмайора было хорошим, и ему просто хотелось поговорить.

Ни Дарий, ни Тангейзер никаких вкусных алкогольных напитков сегодня не пили. И еще, в отличие от комбата, уже, несомненно, плотно поужинавшего, они из-за футбола ужин пропустили. И теперь им предстояло довольствоваться тем остывшим, что завалялось на кухне. Если завалялось. Закрома Спинозы были давно пусты, от деликатесов Маркассы там не сохранилось даже запаха. Однако танкистам не оставалось ничего другого, кроме как слушать неторопливую речь своего напившегося и наевшегося командира.

– Да, махались знатно… – с удовольствием повторил постмайор, зажмурившись и чуть ли не облизываясь, и столь же осторожно погладил левой рукой костяшки пальцев правой. – И не всегда, значит, честно… – Он встрепенулся: – Но пенальти сегодня ни за что дали! Убивают нас, просто убивают… Какой-то судейский заговор… – Милица горестно покачал головой. – Что, не так, скажете?

– Так точно, господин постмайор! – с готовностью подтвердил Силва, буквально физически ощущая, как печалится желудок.

– Убива-ают… – грустно повторил командир батальона. – С нами, фанатами, тоже, значит, раньше не церемонились, не то что сейчас. Не душ устраивали, а дубинками. А украдкой – и коленом по яйцам… И правильно делали, я вам скажу… – Комбат почесал там, куда его в юности били коленом, обвел проникновенным взглядом темное небо с сытыми звездами и всмотрелся в округлый, тоже сытый, как сейчас казалось голодному экипажу, бок танка. – Почему грязь? Где это вас носило, бойцы?

– В сто первом микрорайоне, господин постмайор, – пояснил Дарий. – На старой площадке вагонзавода. Там скоро не только грязь – монстры какие-нибудь разведутся.

– Да, недорабатывает мэрия, не дорабатывает, – осуждающе сдвинул брови комбат. – Но это не снимает с вас ответственности за внешний, значит, вид боевой машины. Стыдно, бойцы!

– Разрешите отправиться на мойку? – тут же выпалил Дарий.

Постмайор не успел никак отреагировать, а из бока Спинозы уже вылез манипулятор. Сделал несколько движений – и бок засиял чуть ли не ярче прожекторов у КПП.

– Вот это, я понимаю, машина! – восхитился Милица, но тут же назидательно поднял палец. – Однако устранять недочеты, изъяны и погрешности внешнего вида надлежит не после замечания командира, а до, значит, этого замечания.

Дарий подумал, что если устранять «до», то и замечаний не будет, но, разумеется, ничего не сказал.

– Ваше указание исполнено, господин постмайор! – четко и звучно доложил Спиноза.

– Правильно и своевременно отреагировал, боец, – одобрительно сказал комбат и окинул танк пристальным взглядом. Словно только сейчас что-то понял для себя.

Дарий услышал, как забурчало в животе у тоскующего рядом Тангейзера. Дежурный у ворот по-прежнему стоял, вытянувшись в струнку, хотя Милица на него не смотрел. Из глубины воинской части доносились чьи-то веселые сытые голоса. Теплый весенний вечер неумолимо перетекал в ночь, и обитатели хвойного леса, неторопливо и плотно поужинав кто чем, устраивались на ночлег.

– И вот такая машина, считай, простаивает, – задумчиво произнес постмайор. – Задач серьезных нет и, к сожалению, не предвидится… То есть простаивает, значит, уникальная машина, ухода требует, место занимает, и коэффициент, значит, ее полезности ниже уровня отрицательного нуля… Или даже двух нулей… Мда-а… – Милица осуждающе покачал головой и шумно вздохнул, подавив своим выхлопом все ароматы хвойного леса.

А Дарий осознал, что клубок тоскливых мыслей о еде растолкала иная мысль – решительная, даже дерзкая, и мускулистая.

– Возможности у этой машины потрясающие, господин постмайор, – проникновенным голосом начал он, для убедительности прижав руки к груди. – Мы с ней многое прошли, это же чудо, а не танк! Спиноза больше чем танк, он может столько пользы принести, именно пользы, господин постмайор! Да он в одиночку в Дальней разведке может такие задачи решать, сколько и экспедиция в сотню человек не решит. И простаивать не будет, и прибыль нашей части принесет, причем самую что ни на есть материальную! Да, я понимаю, что…

– Стоп, стоп! Что за прибыль? – насторожился комбат.

– Отдать его вместе с экипажем, то есть со мной и Тан… постлейтенантом Диони, в аренду Службе дальней разведке! Они на оплату не поскупятся, им же выгоднее нас двоих послать вместо сотни, которую и кормить надо в пятьдесят раз больше, чем нас, и платить каждому, причем немало… А нам платить не надо, мы жалованье и так получаем. Ну, разве что какие-нибудь премиальные…

– Вот так, значит… – Милица, слегка покачиваясь, обхватил ладонью подбородок.

– И вас, господин постмайор, поощрят за инициативу, – подал голос Тангейзер, и голос этот был вкрадчивым. – Такое далеко не каждому может прийти в голову. Далеко не каждому!

Туманная пелена исчезла из глаз комбата, словно унесенная ветром.

– А мне, значит, пришло… – пробормотал он и замолчал.

Видно было, что Милица рассматривает эту мысль со всех сторон, и она, кажется, ему нравится. А Дарий вспомнил, как уговаривал лейтенанта Тамерлана Бебешко отправить Спинозу в поход по пространствам Пузыря. Ситуация была весьма похожей… Да и Милица чем-то напоминал взводного Бебешко.

– Князю прибыль, белке честь, – непонятно сказал танк.

Вернее, это Дарий его не понял. А комбат, кажется, понял прекрасно. Потому что вновь выдохнул алкогольные пары и внес поправку:

– Князю прибыль, князю же и честь. А ты, боец Спиноза, как? Не прочь поработать на благо Дальразведки?

Загрузка...