Корея рухнула бы под натиском северокорейских вооруженных сил, если бы не решение, быстро принятое президентом Соединенных Штатов и не менее быстро осуществленное генералом Макартуром, которое спасло южно-корейскую армию. США бросили в корейскую войну значительные силы. Более трети американских регулярных сухопутных войск переброшены туда до новых распоряжений.
Одновременно с решением защищать Южную Корею президент Соединенных Штатов заявил, что он не потерпит, чтобы Филиппины, остров Формоза или Индо-Китай были отняты у их теперешних хозяев. Этим заявлением Соединенные Штаты констатировали существование трех новых очагов пожара, поскольку в дальневосточную политику азиатских властителей входит закладка фитилей под эти бочки с порохом. Для тушения возникающих в результате этого пожаров нужны американские войска, обещанные Соединенными Штатами. Если пожар вспыхнет в ближайшее время, то в дело придется пустить наличные регулярные войска США. Новые формирования не вынесли бы испытаний, связанных с внезапным выступлением против боеспособных соединений азиатских держав. Примером могут служить первые недели войны в Корее. Таким образом, в результате политической обстановки на Дальнем Востоке будет сковано слишком большое количество американских войск в отдаленных областях земного шара. Очаги пожара могут так разгореться, что свобода действий Соединенных Штатов будет стеснена до размеров, крайне нежелательных для Западной Европы.
Поэтому вполне естественно стремление Соединенных Штатов усилить западноевропейские государства в военном отношении до такой степени, чтобы можно было сократить до минимума оказание им помощи американскими войсками. До тех пор, пока эта цель не достигнута, западноевропейцы будут переживать кризис обороны. Этот кризис будет проявляться особенно резко потому, что боевой дух западноевропейских армий подорван различными психологическими факторами. После 1945 года, года западноевропейского триумфа, было произведено поспешное разоружение, так как западные державы предавались трогательным иллюзиям, полагая, что Советский Союз олицетворяет «только другую форму демократии». Охваченные этим безумием, они полностью разоружили Германию, разделили ее на четыре зоны, разрушили германскую промышленность, германскую торговлю, германский торговый флот, короче, германскую экономику, уничтожили значительную часть высших слоев населения Германии и вели себя так, как будто дружба с Советским Союзом будет длиться вечно. У немцев отняли треть их земли и таким образом отняли у немецкого народа и без того скудную базу для пропитания. Тем самым была создана зависимость Германии от заграницы и ее экономическая уязвимость, которая должна обостряться в периоды кризисов. Однако очень скоро пышный цвет дружбы между Советами и западными державами покрылся инеем, который и убил ее. Первой жертвой была наша дорогая имперская столица – Берлин. Будучи разделен на четыре сектора, он на собственной шкуре должен был испытать благодеяния демократии четырех сортов. Правда, советскую блокаду Берлина в 1948 г. удалось прорвать с помощью воздушного моста, но это оказалось возможным лишь потому, что транспортные самолеты западных держав не были связаны в других районах. Но будет ли так всегда? Как бы то ни было, Берлин – очень стойкий город, и он продолжает жить, этот остров по ту сторону «железного занавеса», остров, на который направлены взоры всего мира. Внушающая уважение позиция Берлина значительно содействовала тому, что после страшной катастрофы авторитет Германии вновь поднялся, а западные государственные деятели убедились в стойкости жизненной силы всего немецкого народа. Мы от всего сердца благодарим за это берлинцев и надеемся, что немецкий народ в целом никогда не забудет этот смелый город.
Мужество берлинцев, как нам кажется, оказало значительное и благотворное влияние на Западную Германию. Мужество и сознательность западных немцев возросли, воскресла воля к самоутверждению. Теперь нужно только укрепить экономическую и социальную структуру Западно-германской федеральной республики, включая Берлин, и в такой степени заинтересовать население этого угрожаемого района земного шара в защите своего жизненного пространства и своего образа жизни, чтобы оно было готово сражаться за них. Теперь настало время так сильно разжечь стремление к свободе, чтобы все соблазны всех других, основанных на насилии, систем не имели успеха, чтобы немецкая молодежь снова увидела перед собой цель, ради которой стоит жить и работать.
На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние массы людей, изгнанных из родных мест и устремляющихся в районы, и без того весьма густо населенные. Как мы уже говорили, в 1945-1946 гг. восемнадцать миллионов человек были изгнаны из своих жилищ, лишились своего имущества, подвергались избиениям и были посажены в тюрьмы только потому, что они немцы. Шесть миллионов этих несчастных, ни в чем не повинных людей погибли, а двенадцать миллионов добрались до Западногерманской федеральной республики и умножили там число безработных и бесправных. Местное население принимало их зачастую с неудовольствием и без всякой любезности. И сейчас мало кто понимает всю трагичность положения этих беднейших из бедняков. Тем большего уважения заслуживают эти изгнанники, которые, несмотря иногда на холодный прием, до сих пор не поддались радикальным настроениям и сохраняют спокойствие. Они показали пример дисциплины.
На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние также результаты денацификации и «перевоспитания», чем особенно ретиво занимаются американцы. То и другое закончилось очевидным провалом. В результате значительно возросло число лиц, лишенных прав. Эти мероприятия привели к тому, что ценные слои населения стали жертвами клеветы и были исключены из общественной жизни.
Наконец, на моральное состояние населения влияет безработица. Правда, в течение этого лета число безработных удалось несколько уменьшить, но еще неясно, обусловлено ли это только конъюнктурой или чем-то другим.
Несмотря на все эти тяготы, результаты последних выборов показали, что коммунисты потеряли часть своих избирателей, хотя это еще не значит, что коммунистическая опасность устранена. Это лишь доказывает, что политика Советского Союза до сих пор не имела притягательной силы для западных немцев, так как массы немецкого народа знакомы с явлениями, сопровождающими эту политику, и отвергают их. Это доказывает далее, что западногерманские коммунисты научились более тщательно маскироваться и скрывать свои тайные цели, но они попрежнему существуют.
Коммунистическую опасность нельзя устранить с помощью применявшихся до последнего времени методов западных держав. Эти методы состоят в том, что немцев по-прежнему лишают свободы во многих областях экономической и личной жизни. Иммунитет против бациллы коммунизма развивается только на почве свободы и равноправия во всех отношениях. Однако Западногерманская федеральная республика еще очень далека от такого состояния. Разумеется, мы можем отметить ряд мелких успехов, достигнутых в течение последнего года. Нью-йоркская конференция также означала для нас небольшой шаг вперед. Но мы отлично сознаем, что эти успехи выглядят очень скромно на фоне громадной опасности, нависшей над Европой.
Влияние США в Западной Германии выразилось пока в том, что с помощью плана Маршалла население было спасено от голодной смерти. Такие действия заслуживают благодарность со стороны немецкого народа. Это был первый шаг к восстановлению в Германии жизненных условий, достойных человека, но пока только первый. Разумеется, он имеет решающее значение, так как без него невозможны дальнейшие шаги. Но теперь их следует предпринять решительно и быстро, не только в интересах западных немцев или всей Германии, но и в интересах Европы и самих США.
Как бы мы ни были благодарны за помощь по плану Маршалла, но США не захотят, да и не смогут оказывать ее в таких широких масштабах в течение длительного времени. Поэтому помощь по плану Маршалла будет предоставляться только до 1952 г. Западную Германию, а затем и всю Германию следует поставить на ноги в экономическом отношении и ни в коем случае не оставлять на положении вечного нахлебника США или какой-либо другой державы. Принимая во внимание незначительность территории Западной Германии, ее экономическая самостоятельность может быть достигнута только в том -случае, если темпы индустриализации позволят заметно увеличить выпуск товаров, если экспорт этих товаров даст возможность ввозить недостающее нам продовольствие и сырье для обеспечения работы промышленности, если в результате этой торговли жизненный уровень населения можно будет поднять до уровня жизни других европейских народов, если для этого товарообмена будут созданы равные возможности конкуренции, – короче говоря, если будет установлено безусловное и распространяющееся на все области экономической жизни равноправие е другими странами Западной Европы. Равноправие всех участников во всех отношениях остается альфой и омегой европейской политики. В противном случае Европа как независимая сила должна вообще исчезнуть.
Многие современные политические деятели видят в этой азбучной истине только стремление немцев покончить с последствиями тотального поражения 1945 г. Поэтому некоторые из них не хотят допустить, чтобы немцы быстро достигли своей политической цели, которую они правильно понимают, но которой побаиваются. Они колеблются, надеясь выжать еще какие-нибудь трофеи из разграбленной Германии или замедлить возрождение все еще довольно живучего бывшего противника. Тщетные усилия! Перед западными государственными деятелями стоит один выбор: либо примириться с победой советской державы над западным миром, в первую очередь над Западной Европой, либо восстановить Германию как самый жизнеспособный фактор этой Западной Европы и предоставить ей равноправие в кругу западноевропейских наций и притом очень быстро, так как в противном случае будет поздно. Принимая во внимание недавние события, можно понять страх перед сильной Германией в рамках европейского объединения. Однако, если учесть теперешнее положение и подумать о будущем, этот страх неразумен, потому что либо будет создано европейское объединение с участием равноправной и возрожденной Германии, либо Западная Европа пойдет по пути Восточной Европы, а этот путь ведет в Советский Союз, в Азию.
Темпы развития событий в значительной степени определятся влиянием, которое будут оказывать США на умонастроения не только населения Западной Германии, но и других западноевропейских стран. Дело в том, что сопротивление идеям объединения и равноправия Германии проявляется не в Западной Германии и даже не столько в США, сколько в государствах Западной Европы с их историческими традициями, устаревшими представлениями и различными трудностями.
Начнем с Франции, нашей западной соседки, нашего бывшего «традиционного врага». Французов мучит «германский кошмар», как некогда Бисмарку не давал спать «кошмар коалиций». Даже полностью разоруженная и прижатая к земле Германия не избавила их от этого кошмара. Их политика побуждает к тому, чтобы снова и снова вонзать шипы в тело Германии для обеспечения «безопасности», что в действительности только вызывает опасное раздражение и создает очаги затяжных болезней. Наиболее яркий пример – судьба Саарской области. Она является немецкой землей и принадлежит Германии; ее продукция вовсе не нужна французам настолько, чтобы они не могли без нее обойтись. Кроме того, они могли бы ее закупать. Французы оказались в роли победителей. В этой роли им было бы нетрудно великодушным жестом протянуть побежденному руку для примирения, подлинного и искреннего примирения. Французы могли быть уверены, что их руку не оттолкнут и что в результате такого благородного поступка могла бы возникнуть настоящая дружба между соседями, которая пошла бы на пользу обоим народам, да и не только им, а всей Европе! Мы, немцы, свободны от всякого чувства мести по отношению к Франции и мы не видим никаких оснований для подобного чувства к нам со стороны французов. Мы хотим от них только равноправия во всех отношениях и больше ничего. Мы готовы предоставить любые гарантии, которых требуют соображения французской безопасности, однако только на базе взаимности и равноправия. Что же удерживает французов? Ведь не страх же? Страх – самый плохой политический советчик, какого только можно себе представить. Мы надеемся, что есть еще достаточно много мужественных французов, в том числе и среди политических деятелей, чтобы преодолеть страх перед разоруженной и повергнутой ниц Германией; мы все же надеемся, что восстановление Германии будет произведено с помощью Франции, что оба соседа смогут из зерна благородных действий Франции взрастить подлинную и прочную дружбу.
Другие западные соседи Германии, страны Бенилюкса, получат от такой дружбы только выгоды, и можно предположить, что они будут ее искренне приветствовать. Тогда им нужен будет не их сомнительный нейтралитет, а именно участие в союзе. Тогда и соглашения с Италией и с северными государствами не представят никаких трудностей.
Совершенно иначе обстоит дело с Великобританией. Английские интересы обусловлены в первую очередь интересами их содружества наций. Хотя прочность этой организации теперь уже и не столь непоколебима, как прежде, однако мы, европейцы, с нашим континентальным мышлением должны понять, что Великобритания хочет сохранить содружество. Поэтому для Англии континентальная Европа является областью второстепенного значения. Она с беспокойством смотрит на возможность германо-французского сближения и, особенно, примирения. Она, правда, хочет мира, но выступает против союзов, которые в какой-то степени ослабляли бы английские позиции. Подлинный германо-французский союз, по мнению англичан, мог бы привести к значительному усилению континентальной Западной Европы и к возникновению опасного для Англии экономического конкурента. Поэтому, несмотря на угрозу с востока, Англия, во всяком случае до сего времени, не содействовала облегчению германо-французского сближения. Какой бы тесной ни была дружба между Великобританией и США, взгляды английских политических деятелей на отношения между Германией и Францией расходятся с мнениями их американских коллег. Таким образом, если США намерены использовать свое влияние на Западную Европу в целях достижения стабилизации европейских отношений, то с точки зрения немцев было бы желательно, чтобы они убедили англичан поддержать сближение Германии и Франции, а не мешать ему. Пусть англичане поразмыслят о своем положении в Европе, к которой они принадлежат во всяком случае по географическим признакам, если британское содружество наций будет еще менее прочным, чем в последнее время. От этой возможности, как показывает стремительный ход истории за последние пятьдесят лет, они никак не гарантированы; они должны смело смотреть правде в глаза и, сообразуясь с этим, строить свою политику. Это не означает, что для изменения политики по отношению к Западной Европе следует дожидаться того времени, когда упомянутое ослабление связей между странами британского содружества наций станет свершившимся фактом. Этого ни в коем случае нельзя допускать. Если Западная Европа к тому времени перестанет существовать, если она достанется Советскому Союзу, то одна Великобритания не сможет отвоевать ее обратно, а США вряд ли еще захотят жертвовать своими сыновьями для борьбы за территорию, покрытую развалинами и грудами трупов. Британские острова останутся тогда один на один с евразийским блоком, и их жизнеспособность будет весьма сомнительной. Они будут не более как передовым форпостом США перед нашим атлантическим побережьем, подобно Формозе – перед азиатским побережьем Тихого океана.
Таким образом, Великобритания в своих собственных кровных интересах должна требовать консолидации сил Западной Европы или по крайней мере отказаться от создания помех этой консолидации. Английская политика в Западной Европе была до сих пор негативна. Она должна стать позитивной, и лучше сегодня, чем завтра. И для этой перемены, имеющей принципиальное значение, по-видимому, нужна решительная поддержка со стороны США, которые проявляют, во всяком случае в настоящее время, кажется, больше понимания в отношении западноевропейских проблем, чем большинство стран Западной Европы.
Разумеется, что для всех этих важных политических шагов понадобится известное время. Мы не сможем предвидеть, подарят ли нам судьба и Кремль это время. Если конфликт западных держав с Советским Союзом разразится преждевременно, возникнет очень серьезное положение, и не только для Западной Европы, но и для ОША. Мы не можем сказать, смогут ли США в течение короткого срока разбить Советский Союз и принудить его к миру. Однако мы можем с большей степенью вероятности признать, что Западная Европа, и особенно Германия, станут полем битвы. Невозможно представить себе, какие ужасы принесут немецкому народу и немецкой земле борьба между двумя мировыми державами. Но посмотрим, чего должны ждать сами США, если их государственная мудрость не сможет предотвратить этой войны.
В течение всей своей истории США приняли участие только в двух крупных заокеанских войнах. Все прежние войны до известной степени могут быть отнесены к числу колониальных и гражданских. США вступали в обе мировые войны, когда их противник был уже значительно ослаблен и для достижения полной победы нужно было только их вступление в войну. В результате этих двух побед они прониклись великим самомнением. Теперь США впервые в истории оказались перед суровой необходимостью выступить первыми против врага, и еще против какого могущественного врага! Ибо невероятно, чтобы конфликт, о котором идет речь, ограничился территорией одного Советского Союза. По простому человеческому разумению, США должны будут выступить против сплоченных сил Азии. Предполагается, что в этой гигантской схватке они вначале будут в одиночестве. От их начальных успехов или поражений будет зависеть, найдут ли они союзников и когда именно и каковы будут моральные и материальные силы этих союзников. Ореол непобедимости, который окружает США после двух мировых войн, исчезнет, как только народы обнаружат, что и американцы – простые смертные. Мы понимаем заинтересованность США в победоносном завершении корейского конфликта. Мы боимся, что стремление «сохранить лицо» в Азии побудит США принять на себя и другие обязательства на Дальнем Востоке, что может ослабить их дееспособность в Западной Европе.
Поэтому мы считаем, что не исключено такое положение, при котором Западная Европа будет потеряна для западных держав еще до того, как США смогут высвободить достаточно сил для ее защиты. Мы считаем возможным, что в связи с необходимостью вести войну одновременно в нескольких местах экономические силы США будут настолько перенапряжены, что пострадает теперешнее «просперити» населения, понизится его готовность к новым войнам и в результате в США возникнет опасность внутренних беспорядков.
При рассмотрении положения, которое создастся в этом случае на евразийском континенте, можно высказать опасение, исходя из опыта 1941-1945 гг., что даже гигантской мощи США, даже их колоссального потенциала будет недостаточно, чтобы поставить на колени Советское государство и его союзников. Эффект от атомных бомб, а вероятно также и от водородных бомб, если решатся их применить, особенно велик, когда их используют против густонаселенных местностей, против крупных целей. Будет ли новое оружие достаточно эффективным на широких пространствах Евразии – это более чем сомнительно. Однако в густонаселенных районах атлантического побережья оно, безусловно, нанесет большой ущерб. Тогда от применения этого страшного оружия пострадают главным образом французы, голландцы, бельгийцы и немцы. Возможно, что будут задеты поляки, чехи, венгры и румыны. Русские и китайцы во всяком случае пострадают меньше всего; это относится и к населению этих стран и к их транспорту, и к промышленным предприятиям, которые, кстати, уже сейчас, по-видимому, широко рассредоточены и размещены под землей. Но меньше всего пострадают вооруженные силы Советского Союза и его партнеров, и как раз они-то и овладеют затем континентом. Едва ли США будут в состоянии сформировать и перебросить через океан армию, которая превзошла бы силы Советов. При громадных расстояниях, которые придется преодолеть, преимущества внутренних коммуникаций будут на стороне Советского Союза и он их хорошо использует.
Недостаток нефти и каучука может поставить Советы в критическое положение, однако сомнительно, чтобы это могло сыграть решающую роль. Все зависит от того, на каких исходных позициях начнется война в нефтяных районах, в Индонезии и Малайе, и какие заменители будут производиться к тому времени в Советском Союзе[6].
Если ход событий приведет к возникновению внутренних затруднений в США, в результате которых пострадает их ударная сила, то исход войны будет сомнителен, продолжительность и последствия ее нельзя предвидеть, а риск, связанный с ее развязыванием, будет невероятно велик.
У нас, западноевропейцев, сложилось впечатление, что многие американцы в настоящее время недооценивают мощь Советского Союза, его технические и военные возможности, промышленный потенциал, организаторские таланты руководителей, точно так же, как и способности его верховного командования, и силу его политических идей. Главное – это последнее, сила идеи, которая обеспечивает советской системе симпатии широких неимущих масс, обеспечивает даже в тяжелые времена, когда успех становится сомнительным. Мы познакомились с этим сами во время второй мировой войны. До сих пор наши предостережения не допускать недооценки будущего противника неоднократно подвергались осмеянию. Так же поступал в свое время и Гитлер, получая доклады своего посла и своего военного атташе из Москвы. Правда, каждый должен все испытать на собственной шкуре. Чужой опыт помогает мало. Таким образом, возможно, что победители в двух мировых войнах, не искушенные в вопросах мировой политики и стратегии, не отягощенные традициями и опытом старой Европы, первыми вступят в третью мировую войну, чтобы приобрести свой собственный опыт. Нас, европейцев, результаты тогда уже не будут интересовать, так как в этом случае мы прекратим свое существование.