Мои авианосцы

Глава 1, Старший помощник

Глава 2. Маневры «ОКЕАН»

Глава 3. Испытание штормом

Глава 4. Испытание ремонтом

Старший помощник

Эскадра была уникальным военным проектом, созданным в октябре 1968 года для объединения сил боевой службы в оперативной зоне Северного флота: от Северного полюса до Кейптауна (то есть почти до Южного полюса) – по всей акватории Атлантического океана.

Поначалу в эскадру входили крейсер «Мурманск» и 170 бригада, состоящая из эсминцев проекта «56». Впоследствии в нее вошла Сто двадцатая бригада ракетных кораблей.

Оперативно же в нее включались соединения ракетных и многоцелевых подводных лодок,

разведывательная, противолодочная и ракетоносная авиация флота. Фактически это были силы первого эшелона в случае реальных боевых действий.

Первым командиром эскадры был контр-адмирал Г. Е. Голота, его заместителем – капитан 1 ранга И. И. Карачев (впоследствии контр-адмирал), а начальником штаба капитан 1 ранга В. А. Лапенков (впоследствии вице-адмирал).

Штаб эскадры был укомплектован первоклассными специалистами, лучшими штабными офицерами всех соединений флота. По-другому и не могло быть. Ведь командир эскадры был «наместником» Атлантики – главного театра возможных военных действий на море.

Заканчивался 1968 год.

Прослужив почти три года командиром эсминца, я вновь на «Мурманске», теперь уже в законной должности старшего помощника командира. Сбылось пророческое предсказание командира дивизии контр-адмирала В. П. Белякова. Он был прав. Глупо было таить нанего обиду за прошлое.

Случайных людей на мостиках крейсеров практически не было. А командиром крейсера я стал после двух лет службы старпомом, откомандовав перед этим двумя эсминцами, пройдя весь курс боевой подготовки одиночного боевого корабля и корабля в составе соединения.

В современном флоте многие корабли возведены в ранг крейсеров. Есть ракетные крейсера водоизмещением меньше эсминца. Я пришел на крейсер доракетной эпохи, с классическим артиллерийским вооружением. После ликвидации «патриархов» флота – линкоров, эти крейсера стали эталоном морского порядка, организации службы на флоте. По нему создавался и сверялся корабельный устав, его брал за образец весь надводный флот. Быть старпомом такого корабля, – флагмана только что созданной эскадры, – огромная ответственность.

В 1969—1971 годах нами были проведены две уникальные операции по развертыванию дизельных подводных лодок Северного флота в районах несения боевой службы в Центральной Атлантике и Средиземном море и возвращению их к местам базирования после почти десятимесячного плавания.

Операции – под кодовыми названиями «Заря-1» и «Заря-2» – проводил недавно созданный штаб 7 оперативной (Атлантической) эскадры Северного флота, располагавшийся на «Мурманске».

Дело в том, что боевая служба дизельных подводных лодок в центральной и южной частях Атлантического океана являлась колоссально трудной задачей даже для такого сильного флота, как Северный. Лодкам нужно было форсировать два мощных противолодочных барьера между норвежскими мысами Нордкап – остров Медвежий и Фареро-Исландскими рубежами, буквальнонапичканными силами НАТО, с самыми современными средствами наблюдения и уничтожения подводных лодок. На грунте это были сверхчувствительные кабельные трассы с микрофонами, над водой и в воздухе – специальные противолодочные силы кораблей, самолетов и вертолетов. Другими словами, эти рубежи представляли собой два капкана для наших лодок. Форсировать их незаметно было практически невозможно. Поэтому мы проводили лодки в надводном положении —

нахально, на глазах у вероятного противника. Время было мирное, воды международные.

Но военным о войне надо думать всегда. Это их профессия. Это лучший способ быть готовым к бою.

Все было во время этих долгих переходов. Жестокие шторма, тропические ливни и туманы. Непредвиденные технические неисправности, производимая на ходу пересадка людей, передача топлива и продовольствия.

Восемь лодок туда, восемь обратно. Лодки в надводном и подводном положениях. Мы днем и ночью в постоянной готовности ко всем неожиданностям, которых и в повседневной жизни хватает, не говоря уже об экстремальной ситуации. Крейсер для всех подлодок и их экипажей был гарантом мощи, надежности, уверенности в благополучном завершении похода. Подводники стали нам морскими братьями, а крейсер для них – родным домом.

Всего два примера.

Где-то на траверзе Англии к правой кильватерной колонне подводных лодок пристроился

английский фрегат «Девоншир» и долго следовал параллельным курсом. Этого нельзя запретить – таковы международные правила. Но мы установили за ним четкое наблюдение. Вдруг он начал резкое сближение с головной подводной лодкой, угрожая столкновением, а скорее всего, провоцируя нас. Крейсер мгновенно отреагировал, развил полный ход, поднял на мачтах и дал по средствам связи соответствующие сигналы (вплоть до предупреждения о применении оружия) ~ и вытеснил фрегат из ордера. Тому ничего не оставалось делать, как ретироваться. Больше мы его не видели.

Второй пример.

На одной из подводных лодок во время шторма ударом волны деформировало тарелку какого-то жизненно важного клапана и повредило антенну радиосвязи. С такими повреждениями нечего было и думать о сохранении высокой боеготовности.

Устранение повреждений – работа очень сложная, делается обычно в заводских условиях. Но на крейсере она была сделана в условиях ремонтной мастерской, нашими матросами. Лодка восстановила свою боеготовность прямо в море и в кратчайший срок.

Вспоминается еще один из эпизодов совместных походов.

В центральной Атлантике нас прихватил жестокий шторм. Какой-то хитрый ныряющий циклон попался на пути нашего отряда из восьми подводных лодок, крейсера и эскадренною миноносца. По нашим расчетам, циклон должен был пройти стороной или зацепить нас частью своего судоходного крыла. А он, изменив направление, обрушился на нас всей своей мощью.

Подводники были уверены – крейсер их не бросит. В то же время и на крейсере знали, что на подводных лодках еще хуже, надо протянуть им руку помощи. Лодки не успели уйти под воду до того времени, когда погружение стало уже опасным. Двое суток мы бились со штормом. Крен корабля достигал 50 градусов, радиолокационные антены и механизмы садились на стопора. На мостиках подводных лодок находиться было невозможно, не держали даже страховочные цепи. Лодки шли в двухкильватерной колонне. За ними надо было строго наблюдать и предотвращать возможность опасного сближения друг с другом, так как они шли вслепую. Страшно вспомнить.

Как мы все это выдержали, может понять только тот, кто вынес такую же «радость» на своих плечах.

Может быть, поэтому моряки рано седеют?

Маневры «ОКЕАН»

Одной из ярких страниц истории крейсера «Мурманск» было его участие в маневрах «Океан», Они состоялись в апреле-мае 1970 года. Впервые в истории отечественного флота корабли четырех флотов – Северного, Тихоокеанского, Черноморского и Балтийского – действовали по единому замыслу на огромных пространствах, охватывающих Атлантику, Тихий океан и прилегающие к ним моря: Баренцево, Норвежское, Северное, Охотское, Японское, Филиппинское, а также Средиземное, Черное и Балтийское. Значение маневров «Океан» было важным еще тем, что Военно-морской Флот в начале семидесятых годов начал превращаться в океанский щит нашей Родины. Получил возможность действовать на всей акватории Мирового океана. Былая привязанность его к прибрежным водам и флангам сухопутных войск отошла в прошлое. Флот становился важнейшей силой, способной решать судьбу всего многонационального государства имеющего выход к морям и океанам. Маневры «Океан» были самым крупным мероприятием оперативной подготовки ВМФ СССР.

Это был мой последний поход в должности старшего помощника командира крейсера «Мурманск». Моим командиром был старый сослуживец по крейсеру «Чапаев» капитан 1 ранга Владимир Михайлович Гринчук. Фактически крейсер был кораблем управления силами, участвующими в учениях. На борту нашего корабля находился походный штаб командующего флотом адмирала С. М. Лобова. В качестве посредников при нем находились адмирал Н, И. Шибаев и контрадмирал В. М. Прокофьев. В составе штаба командующего были также член Военного совета флота адмирал Ф. Я. Сизов, и начальник походного штаба контр-адмирал Д.-И. Шимдель.

Конкретные задачи учений на крейсер возложил лично командующий флотом. Они были достаточно сложными и предусматривали самостоятельное применение всех видов оружия.

В начале апреля выходим в море.

Нам официально объявили об участии в маневрах.

Крейсер приступает к выполнению задач управления силами Северного флота в его

Так держать! Напутствие командующего флотом адмирала

Семена Михайловича Лобова. Крейсер «Мурманск», 1970 год.

операционной зоне – по Атлантике и прилегающим к ней морям, от Северного до Южного полюсов. Наш корабль находится в районе Новой Земли. И вдруг – шифровка от Главнокомандующего ВМФ из Москвы, широта- долгота – немедленно начать движение полным ходом.

Что это значит? На всякий случай предполагаем что-то неприятное, задача, очевидно, будет поставлена позже. Приказ есть приказ. Дивизиону движения боевая готовность

номер один. Шесть главных котлов на полную производительность. Назначенный ход 24 узла. Обе машины вперед, самый полный – 28 узлов. Взревели турбины главных машин, включая почти всю свою мощность. Что случилось, оставалось только догадываться.

На флоте привыкли выполнять команды.

Так и на этот раз. В районе N потерпела аварию атомная подводная лодка. Экипаж во главе с командиром капитаном 2 ранга В. Б. Бессоновым боролся за жизнь. Лодка в надводном положении, хода не имела, реактор заглушен, в ряде отсеков пожар.

Плохое начало. Командующий флотом адмирал С. М, Лобов, член военного совета адмирал Ф. Я. Сизов, посредники, имеющие прямое отношение к шифровкам и секретным переговорам с Главкомом, нервничают. Это, естественно, передается командованию крейсером.

Настроение подавленное. Подводники наши братья, моряки-североморцы, отличные парни. Многих из них мы знаем по совместным действиям на море.

Но по воздуху не перелетишь, Даже при самом полном ходе, которым мы бежим, до встречи с подлодкой около четырех суток. Сжигая по 800 тонн мазута в топках котлов, мы продолжали свой спасительный для подводников бег, только однажды притормозив пополненяя запасы топлива. Мало кто из нас нормально спал и отдыхал все это время. Практически все непрерывно находились на своих боевых постах и командных пунктах. Всего 50 миль разделяло нас, когда лодка затонула. Более семидесяти человек экипажа подводной лодки, в основном матросов и старшин, снял проходивший в этом районе болгарский танкер. Впоследствии моряков передали на наш сухогруз «Касимов», шедший с Кубы. Остальные: более двух десятков офицеров и мичманов, двадцать шесть матросов и старшин, командир, – погибли вместе с подводной лодкой. Они могли покинуть лодку с основной частью команды. Но герои-подводники сознательно не сделали этого, надеясь спасти свой корабль.

После гибели 7 апреля 1989 года атомной подводной лодки «Комсомолец» появилось много «умных и «дальнозорких» специалистов, которые задним числом стали давать оценки и рекомендации командирам кораблей, как надо было действовать в той или иной критической ситуации. В экстремальных условиях. Вероятно, они расценили описанный мной случай не как подвиг настоящих морских офицеров, до конца выполнивших свой воинский долг, а как бессмысленное геройство, приведшее подлодку к гибели.

Глупо и кощунственно.

На месте катастрофы на траурном митинге мы, со слезами на глазах, преклонили головы в

память героев и поклялись, что поступим так же, если потребуется.

Не скрывали слез ни молодой матрос, ни командующий флотом. Это были святые слезы, не из жалости, не из боязни ответственности, не от слабости, а слезы сильных людей, отдающих честь благородству, мужеству, героизму моряков, погибших на боевом посту во имя флота и долга Отечеству. Это было действительно так.

Несмотря на трагедию, учения по планам Верховного Главнокомандующего продолжались. Слишком много было поставлено на карту; оперативно-стратегические цели Вооруженных Сил Советского Союза, международный престиж государства, его авторитет.

«Первую скрипку» играл Военно-морской Флот. Крейсер «Мурманск», всего лишь маленькая тактическая единица реализации военно-политической государственной программы, блестяще справился с поставленными перед ним задачами.

Отлично отстрелял зачетные стрельбы всеми калибрами артиллерии в обстановке, приближенной к боевой. Надежно обеспечил деятельность штаба командующего флотом в боевой зоне. Корабль с честью подтвердил звание лучшего на Северном флоте.