Мои стихи, твоя гитара

Глава 11

Если в сердце – общежитие

Мне не место, мне не быть там

©Zivert “Credo”

Евгения

Прошло уже двадцать минут, как закончилась последняя пара. У меня есть еще полтора часа свободного времени, а потом нужно ехать на другой конец города на занятия по вокалу.

Еще пять минут подожду Тему, но не больше.

Вышагиваю в музыкальном зале вдоль окна.

Дождь закончился и солнце уже почти подсушило асфальт. Запах после дождя, проникающий через открытое окно, просто потрясающий. Свежий, и по-весеннему тёплый.

– Привет.

Резко оборачиваюсь на голос вошедшего.

– Ты?

– Я.

– А где Клинский?

– Я вместо Тёмы.

– Мне пора, – мне не до их игр. Да ещё и снова прокручиваю его руки на талии какой-то девушки… Нееет, мне все равно и точка. – Ты не можешь быть вместо него, мне нужны клавиши, а не струны. Чао! – слишком зло отзываюсь, сразу же пожалев об этом.

– Слышь, Жень, а что случилось? – обращается ко мне Веселов. По имени, не Лядовская, не Снежная королева. И подходит ближе.

– Ничего, что тебе стоило бы знать! Я ухожу, – и демонстративно прохожу мимо и уже при выходе из музыкалки бросаю. – Кстати, поздравляю, ты выиграл спор, – улыбаюсь, очень натянуто, но улыбаюсь. – Теперь воспользуйся своим призом с пользой.

Веселов смотрит, но на мое удивление слишком долго молчит, а потом выдаёт:

– Каким призом, Лядовская?

А, ну вот и снова Лядовская, не Женя.

– Любовью, мой юный друг, любовью, – и ухожу, снова слишком громко хлопнув дверью и оставив Женю одного в, солнцем залитым, зале.

Пол, вымытый заботливой тётей Машей, блестит от воды. Почти бегу по нему и предательский кроссовок скользит с сумасшедшим скрипом. Мысленно готовлю свою пятую точку к позорному падению, но чья-то рука вовремя подхватывает меня, спасая от синяков.

– Видишь, как плохо иногда оставаться одной, – чуть улыбается Веселов.

– Спасибо Жень, что не дал мне познакомиться с полом поближе, – действительно искренне благодарю парня. – Ну я пойду, правда.

– Да стой ты! Я правда хочу тебе помочь.

– Чем? – развожу руки в стороны, – к тому же, мы с тобой соперники.

– На сцене безусловно, но не сейчас. Тема попросил твои ноты наиграть, а это я могу. Может ты не в курсе, но я тоже окончил музыкальную школу по классу фортепиано.

– Правда? – не могу скрыть удивления.

Ну, а что? Я правда никогда не интересовалась раньше биографией Веселова. Тоже мне знаменитость.

– Ага, так что пошли, пока зал не заняли.

Веселов быстро разворачивается на пятках и шагает в направлении зала. А я что? Шокировано моргаю пару раз для приличия, но проиграв внутреннюю борьбу и смирившись с ситуацией, плетусь следом за парнем.

Веселов, не теряя времени даром, сразу располагается на банкетной скамье перед роялем. Я подхожу и смотрю на него сверху.

– Я не кусаюсь, Лядовская, – ухмыляется павлин и хлопает по скамье на место рядом с собой, садись мол рядышком.

Хочу замотать головой, но понимаю, что это будет выглядеть по-детски. Поэтому ехидно улыбаюсь и быстро перебираю в голове любую подходящую колкость, но так и не ничего не придумав, просто молча сажусь рядом.

– Я весь твой, – Веселов поворачивается ко мне в пол оборота и от его, вроде, простого утверждения, я чувствую, как мои щеки покрываются предательским румянцем.

Блин. Лядовская, ну ты чего? Соберись!

Чтобы скрыть свой позорный румянец начинаю копошиться со своим рюкзачком. Найдя нотную тетрадь, пролистываю до нужной страницы и протягиваю ее Веселову.

Парень ставит ноты на пюпитр и без заминки начинает проигрыш. Я не перестаю удивляться таланту этого высокомерного парня. То есть ему есть чем удивлять. На последней прописанной мной ноте мелодия обрывается.

Мы одновременно морщимся. Вот и я про это. Знала же, что будет примерно так.

– Так и знала, – постукиваю ритм на своем бедре, пытаясь напеть про себя слова.

– Я не телепат, Лядовская. Давай вслух пой, если не хочешь, чтобы я мелодию на твоих бедрах искал.

– Что? – вырывается из меня вопрос возмущения.

– Пой давай, Лядовская.

И я пою. Чисто. Проникновенно.

И мира мало без тебя

Весна окутает меня

Я жду тебя

Вернись ко мне

Весна поможет

Верю я.

А дальше замолкает лишь мой голос, но мелодия вытекающую из-под пальцев Жени вгоняет меня в некий транс. Мелодия просто невероятная. Чтобы не потерять ее, я хватаюсь за карандаш и прошу Веселова проиграть мелодию еще раз. Женя несколько раз подряд проигрывает, пока я записываю все октавы.

– Классная песня. Ты сама пишешь слова?

– Да, поэзия, всегда легко рождалась в моей голове, а вот музыка не всегда.

– А я ни одной строчки не сочинил.

Удивленно смотрю на Женю. Неужели это парень хоть в чем-то не блистает. Ну, да ладно. Не бывает талантливых людей во всем. У каждого своя фишка.

– Спасибо тебе, – искренне благодарю парня, – ты мне очень помог.

– Знаю, Лядовская. Теперь ты мне должна, – самодовольно ухмыляется.

Еще минуту назад, я думала, что Веселов нормальный парень, а нет, павлин и есть павлин.

– Что это я тебе должна? Ты же сам вызвался помочь.

– Ну, Жень. Один поцелуй и мы в расчете.

От одного только слова “поцелуй” я вспыхиваю как спичка. Какой еще поцелуй? Помним, знаем, проходили. Он сам назвал наш поцелуй ужасным, зачем напоминать-то? Точно мудак.

– Ты, наверное, сбрендил, Веселов. Не собираюсь я тебя целовать, тем более у тебя есть с кем целоваться.

– Аааа, ты про спор и Наташку.

Боже, теперь я еще и знаю имя той несчастной. За что мне это?!

– Поэтому вопрос закрыт. И вообще мне пора уже. Моего простого “спасибо” тебе хватит.

Подскакиваю с места и сделав пару шагов к выходу, вспоминаю про ноты и возвращаюсь за ними. Веселов в этот момент уже стоит между роялем и банкеткой. Я случайно запинаюсь об его ботинок и чуть ли не падаю вперед, но все же мне удается удержать равновесие. Молодец, Лядовская. Но через секунду понимаю, что моей левой ноге как-то свободно и прохладно. Опускаю взгляд на свои ноги, и вижу, что мой левый кроссовок мирно прохлаждается возле ног Веселова.

Павлин еле сдерживает вырывающийся из него хохот.

– Вот только посмей, – тыкаю в него пальцем. Хватаю свою потеряшку и не желая обуваться при Веселове, быстрым хромым шагом покидаю музыкальный зал.

– Хорошего дня, золушка, – успеваю услышать последние слова, а после дикий ржач павлина.

Натягивая кроссовок в пустом коридоре, сама еле сдерживаю смешок. Золушка, блин, двадцать первого века.