Молодая няня

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Огромные черные кованого железа ворота, охранявшие въезд в «Розовый утес», были широко распахнуты. Уоллас медленно повернул «роллс-ройс» на посыпанную белым гравием подъездную аллею, давая Бью возможность полюбоваться домом и окрестностями. Все выглядело чрезвычайно ухоженным: лужайки подстрижены, розовый сад, в полном цвету, распахнутые окна массивного особняка, казалось, приветствовали нового хозяина.

Было девять часов, и, увидев ряд машин на стоянке для персонала, Бью пришел к выводу, что со смертью деда ничего не изменилось. Жизнь текла здесь по-прежнему в ожидании, когда он приедет. Это заставило его задуматься об ответственности, которая теперь ложилась на него.

Он внезапно понял мудрость того пункта завещания, где говорилось, что в течение года все должно оставаться без изменений. Пожалуй, потребуется именно столько времени, чтобы решить, как поступить с собственностью. Бью, не представлял себя наследником той роскоши, которой наслаждался его дед, и в то же время было бы ужасно жаль расстаться с «Розовым утесом».

Уоллас подъехал к парадному входу и остановил машину напротив больших двойных дверей, украшенных искусно выполненной декоративной решеткой. Седжуик тотчас же распахнул их.

Несомненно, коварная няня будет стоять рядом с дворецким. Бью вышел из «роллс-ройса» и поискал глазами Маргарет Стоу. Но ее не было.

Как всегда импозантный, Седжуик, чьи большие темные глаза каким-то образом казались одновременно и печальными, и радостными, пожал руку Бью.

- Добро пожаловать домой, сэр.

- Сожалею, что не удалось приехать раньше, Седжуик, - с глубоким чувством произнес Бью, понимая, насколько тяжело было старому дворецкому потерять хозяина, которого он так любил и службой которому так гордился.

- Слава Богу, вы здесь, мистер Бью. Какое печальное событие… Но все будет хорошо, - вы снова дома, - произнесла миссис Фезерфилд, прикладывая к глазам кружевной платок.

- Дорогая Фезерс… - Детское прозвище невольно сорвалось с языка, когда он утешающе обнял ее. - Я искренне верил, что мой дед проживет до ста лет. И не уехал бы так надолго, если бы…

- Вы не должны терзаться. Как говаривал мистер Вивиан, вчерашний день миновал, и мы должны думать о настоящем, потому что завтра - на пороге, а время быстро бежит мимо, - искренне ободрила его экономка. - И, я уверена, няня Стоу станет для вас…

- О, да! Няня Стоу, - как будто вспомнил Бью. - Где она? Седжуик откашлялся.

- Леди, с присущим ей тактом, хотела дать нам возможность поздороваться с вами, мистер Бью. Однако, - он указал на холл, - думаю, она сейчас спустится.

- Да, конечно, - взволнованно заколыхалась миссис Фезерфилд, жестом предлагая Бью следовать за ней и направляясь к лестнице. - Няня Стоу с таким нетерпением ждет встречи с вами.

«Не больше, чем я», - мрачно подумал Бью.

Когда он вошел в холл, взгляд его непроизвольно устремился к маршу широких ступеней. Там на фоне высокого балконного окна в нерешительности стояла женщина. Свет, казалось, зажег восхитительные красновато-золотистые волосы, обрамлявшие лицо, как огненным ореолом, и длинными блестящими прядями ниспадавшие на плечи.

Бью, настолько был ошеломлен этим зрелищем, что прошло несколько мгновений, прежде чем он пришел в себя. Кожа сверкала такой белизной, что казалась прозрачной, как дорогой фарфор. Черты поразительно красивого лица, находясь в гармонии, доставляли неизъяснимое наслаждение. Шея выглядела неестественно длинной, словно специально созданная, чтобы нести изящную головку, подчеркивая восхитительную роскошь волос.

Женщина сделала шаг ему навстречу. Пытаясь освободиться от наваждения, Бью посмотрел ей на ноги. Обутые в лакированные туфли с золотыми цепочками на подъеме, подчеркивающими тонкие лодыжки, ноги, просвечивая сквозь черные чулки, гипнотизировали своей холеной женственностью.

Бью, знал - от площадки до пола шестнадцать ступеней, и она прошла половину пути, когда его взгляд достиг подола короткого черного платья. Золотая цепь, охватывая живот, спускалась на бедра.

Вдыхаемый Бью воздух, казалось, заискрился. Грудь его сжало, а сердце стучало, словно барабан в карнавальную ночь.

Он с трудом заставил себя перевести взгляд выше невероятно тонкой талии. Безумная мысль возникла в помрачившемся мозгу: «груди как гранаты, сочные, спелые, восхитительные». Затем он почувствовал головокружение, так как вся кровь устремилась к паху. Ох, не к добру это, не к добру! Не быть бы беде! - мелькнула у него мысль.

В то время, как мускулы его бедер сжимались, чтобы удержать горячие удары желания, Бью не отрываясь смотрел на молочно-белую шею, порозовевшую под его взглядом. Затем он погрузился в ее глаза, бездонные, словно воды Карибского моря, ослепительные в своей синеве.

- Няня Стоу, сэр, - возвестил Седжуик с таким выражением, словно представлял королеву.

Молодой Прескотт попытался освободиться от ее чар. Уже сойдя с лестницы, она приближалась к нему, и он обнаружил, что они почти одного роста.

- Примите мои глубочайшие соболезнования, мистер Прескотт.

Глубокий приятный голос ласкал слух, вызывая во всем теле чувственную дрожь.

- Смерть вашего дедушки стала для всех нас тяжелым ударом. Не сомневаюсь, и для вас тоже.

Бью, не сразу заметил протянутую руку, с опозданием сжал ее, наблюдая, как изящная белоснежная ладошка скрывается в его дочерна загорелой пятерне.

Пальцы ее слегка задрожали от его крепкого пожатия. Он снова посмотрел ей в глаза, изо всех сил борясь с обаянием, исходившим от нее.

Нужно что-то сказать. Невероятно, но эта женщина - няня Стоу.

- Уоллас рассказал мне, как хорошо вы организовали похороны, - услышал Бью свой голос, прозвучавший вполне нейтрально. - Я сам не смог бы сделать лучше. Благодарю вас.

- Все помогали. - Она кивком указала на присутствующих.

- Да. - Бью, благодарно согласился. - Я ценю ваши усилия.

Няня Стоу снова заговорила, в ее тоне появился извиняющийся оттенок:

- Надеюсь, вы не сочтете мой поступок… неподобающим… но я подумала, что вам захочется увидеть церемонию прощания с вашим дедушкой, и велела записать похороны на видеокассету. Вы найдете ее в библиотеке.

- Вы очень добры. Еще раз спасибо.

Бью, с радостью тонул в восхитительной синеве ее глаз, затягиваемый их манящей нежностью. Он едва осознавал, что отвечал. Он даже не заметил, что она молчит, глядя ему в глаза. Бью, стоял бы так еще очень долго, если бы не вмешался Седжуик:

- Освежающие напитки в маленькой гостиной, сэр.

Рука женщины дрогнула в его ладони, заставив Бью вспомнить, что он все еще крепко держит ее. Он неохотно ослабил пожатие, и рука выскользнула. Кожа ее напоминала прикосновение теплого шелка.

- Да. С удовольствием выпью кофе, Седжуик, - ответил он, надеясь выйти из транса. Может, на него так расслабляющее подействовал перелет через несколько часовых поясов?

Седжуик произнес:

- Няня Стоу, проводите, пожалуйста, мистера Прескотта.

Она глубоко вздохнула, словно ей тоже не хватало воздуха.

- Может, вы хотите сначала привести себя в порядок, мистер Прескотт?

Неужели он выглядит так, словно вылез из стога сена? Бью улыбнулся, чтобы покончить с этим, предпочитая не показывать никому, насколько потрясен.

- Нет, не стоит. Пожалуйста, ведите.

Оказавшись сзади, Бью, с удовольствием наблюдал за ее походкой. Потрясающие волосы доходили ей почти до пояса, их блестящие волны колыхались в такт каждому движению. Они казались настолько живыми, что Бью вообразил, будто через них пробегает электрический ток, разбрасывая вокруг град искр.

Изящная округлость ниже ее невероятно тонкой талии так и притягивала его. Бью, с трудом удержался от фривольного жеста. Она, пожалуй, представляла собой самое сексуальное создание, которое он когда-либо встречал.

И это няня Стоу?

Неожиданно Бью осенило, и волшебные чары исчезли.

Для чего такая особа была нужна деду?

Два года так называемая няня провела в «Розовом утесе», а дед, по словам Уолласа, определенно не впал в детство. Чем больше Бью думал и взвешивал все, что видел и слышал, тем яснее ему становилось, что Уоллас, Седжуик и миссис Фезерфидц смотрели на няню Стоу, как на хозяйку дома.

А теперь она играла эту же роль перед ним!

Внезапно возбуждение исчезло. Бью похолодел. Ситуация предстала перед ним в отвратительном свете, но пока без точного объяснения. Деду всегда доставляло огромное наслаждение появляться в обществе в сопровождении хорошеньких женщин. Но найдя такую?… Стоу засияла около него настоящей звездой. И дедушка, вероятно, обожал выставлять ее напоказ, а скорее, обожал и ее саму.

Ему всегда доставляло удовольствие обладать красивыми вещами.

Бью, почувствовал тошноту. Да, кофе, безусловно, не помешает.

Когда они вошли в маленькую гостиную, его подозрения подтвердились. Няня Стоу машинально села во главе стола. Это место явно принадлежало ей, и она собиралась занимать его даже теперь, когда дедушки уже не было.

Появился мистер Полли с корзиной только что срезанных темно-красных роз. Его обветренное лицо расплылось в доброжелательной улыбке.

- Извините, опоздал встретить вас у парадного входа, сэр. Как хорошо, что вы вернулись.

Бью пожал протянутую руку.

- Благодарю вас, мистер Полли. Сад выглядит великолепно, впрочем, как всегда.

- Благодарю вас, сэр. Вот принес розы. Подумал, может, няня Стоу поставит их в вашей комнате. - Он обратился к ней: - Это лучшие «линкольны», няня Стоу. Восхитительный аромат.

Она вспыхнула.

Бью, чуть не сошел с ума, увидев, как краска оживила ее бледную кожу.

- Я возьму корзину, мистер Полли, - вмешалась миссис Фезерфилд. - Пойдемте на кухню. Няня Стоу будет пить кофе с мистером Бью.

«Да… все они возвышают няню Стоу над собой», - подумал Бью, наблюдая, как уходит мистер Полли. Ставить вазу с розами в комнату гостя вполне светское занятие, подходящее для хозяйки дома. Но он ведь не гость. Наверное, этим объясняется ее смущение. Она-то ведь понимает, его приезд изменил существующее положение.

Седжуик подал кофе и свежеиспеченные круассаны и отошел к буфету, готовый выполнить любое пожелание. Няня Стоу заняла выжидательную позицию. Бью, съел хрустящий круассан и выпил немного кофе. Это не слишком успокоило его, но дало время подумать.

- Дедушка называл вас няней Стоу? - спросил он.

Подобие нерешительной улыбки появилось на ее чувственных губах.

- Вивиан любил называть меня так, мистер Прескотт.

Фамильярное «Вивиан» словно ударило его.

- Значит, это было просто ласкательное прозвище? - предположил он. Она нахмурилась.

- Не совсем. В нем был некий смысл. Я должна была постоянно находиться рядом, сопровождать его во всех поездках и вообще заботиться о нем. Но сам он не называл меня няней. Для Вивиана я всегда была Мэгги.

- Мэгги… - задумчиво повторил он, воскрешая некое воспоминание.

- Да. Видите ли, меня зовут Маргарет.

Мэгги, кошка. Вот что! Один из самых любимых дедушкиных фильмов - «Кошка на раскаленной крыше». Элизабет Тейлор играла главную роль. Мэгги была замужем за парнем, богатый отец которого умирал, и, чтобы заполучить наследство, она прикинулась беременной.

Беременна!

Бью, охватил ужас. Он время от времени, подначивал деда, предлагая ему самому произвести на свет наследника «Розового утеса». Хотя дед и не женился на Мэгги Стоу, она вполне уютно жила с ним два года, и ей предоставлялась возможность провести здесь еще год после его смерти… Следовательно, дед все еще надеялся, что она родит.

- Еще кофе, няня Стоу? - предложил Седжуик.

Она покачала головой. Не хочет злоупотреблять кофеином?

- Сэр?

Бью, отмахнулся. Сердце его колотилось так сильно, что не требовалось никакого искусственного стимулятора. При мысли о сердце он вспомнил, что дед умер от сердечного приступа… когда никто этого не ожидал.- Занимаясь чем? Пытаясь зачать ребенка?

Бью, взглянул через стол на синеглазую рыжеволосую сирену, обладавшую достаточной властью, чтобы привести мужчину в состояние транса и толкнуть на любые безрассудства.

Он, как можно скорее должен все узнать.

Надо попытаться сформулировать вопрос поделикатнее, однако голова была занята только одним. Ничего больше не существовало, кроме потребности срочно выяснить положение дел. Немедленно! Слова стремительно сорвались с губ:

- Вы беременны, Мэгги?